Она думала, что ради его счастья готова на все. Но собственные страдания терпеть была не в силах.
Хината c тоской смотрела из окна своей комнаты: оно выходило в сад. «Удивительно», — думала девушка.- «Зеленый сад в таком месте». Она впервые была в Суне, и поэтому с интересом осматривала город, когда их с Шикамару вели по узким улочкам. Она не заметила ни одного дерева, ни одной зеленой травинки, только сухие кусты торчали кое-где у стен домов. А тут сад почти как в Конохе. Коноха. Зеленая цветущая Коноха. Ее дом. В отличие от Шикамару, который всем своим видом демонстрировал, как не рад предстоящей миссии, наследница клана была счастлива перспективе покинуть родной край на целый год. Она хотела сбежать от страданий и проблем, чтобы не видеть Наруто с Сакурой и отложить дела клана на трусливое потом. Хината в нерешительности стояла перед воротами в сад, нервно теребя браслет на руке. — Ты все-таки пришла, Хината, — послышался где-то справа голос друга. Веселое «Гав» не оставляло сомнения в том, кто спешил к девушке. — Я не могла не прийти. Наруто-кун и Сакура — мои друзья, — проговорила Хьюга, гладя по голове ластящегося Акамару. — Знаешь, как говорят, Хината? В любви и на войне все средства хороши. Скажи Наруто правду и все: никакой свадьбы не будет. Или я могу всё ему рассказать, — серьезно посмотрев на девушку, предложил Инузука. На мгновение Хинате показалось, что ее друг прокричал это на всю улочку, на которой они стояли, и она нервно закрыла ему рот своей ладонью. — Тише, Киба. Прошу, никогда не говори ничего подобного вслух. Он не должен знать, ты же видишь, как он счастлив! Война закончилась, деревня была почти восстановлена, Наруто стал героем, с Саске были сняты все обвинения, и он наконец-то вернулся домой, а сегодня Сакура станет женой непредсказуемого ниндзя номер один. Это был просто мир мечты Узумаки Наруто. Прошел уже год с момента объявления официального окончания войны с организацией «Акацуки». Сейчас наблюдалось общее поднятие настроения жителей деревни: боль от смерти близких постепенно притуплялась, новые дела требовали усердной работы, которые не давали впадать в хандру. Первые средства на восстановление Конохи были получены Хокаге лично от даймё страны Огня, но сейчас в деревню вновь стали поступать заказы. Цунадэ вздохнула с облегчением, и, видимо, ее настроение передалось всей деревней. Вот и дата свадьбы Наруто и Сакуры была назначена. Киба притянул к себе девушку и заключил в свои объятья. Он никогда до этого не обнимал свою стеснительную напарницу, боясь смутить её. Девушка спрятала раскрасневшееся лицо у него на груди. Его объятья подарили на мгновение ощущения защиты и покоя. Из конца улицы послышались чьи-то шаги, и они резко отпрянули друг от друга. К ним приближались Наруто и Саске, одетые в синие праздничные кимоно. Наруто поправлял оби на своей одежде. — Это было обязательно надевать?! Я выгляжу в этом как полный придурок, — ныл Узумаки. — Ты всегда выглядишь, как полный придурок, — безразлично парировал Саске. — Из-за твоего нытья мы опаздываем. — Эй, — возмутился джинчурики. — Я не каждый день женюсь на Сакуре-чан, — мечтательно закончил Наруто, позабыв об оскорблении Саске и о неудобной одежде. — Хината-чан, Киба, привет! –Узумаки не скрывал радости, увидев друзей у ворот. — Там еще не начали? — Не волнуйся, без тебя не начнут, — съязвил Киба, протягивая руку Наруто для рукопожатия. — Надо срочно отговорить Сакуру от этой непоправимой ошибки. Это же надо добровольно на такое пойти: всю жизнь терпеть твою тупость! — Это кто тут дурак! — крикнул Узумаки, готовясь сложить печать. — Давай, мы опаздываем, — толкнул Учиха в спину своего друга и пригрозил: — А то точно Сакура передумает. Наруто бормоча себе поднос что-то вроде «а еще друзья называются» прошел в тенистый сад, готовый для свадебной церемонии. Киба с Акамару прошли следом занимать свои места. Учиха же подошел к Хинате, все еще стоявшей в нерешительности, взял ее под руку и под удивленные взгляды гостей провел ее на свое место. Дальше все события происходили для Хинаты, как во сне. Счастливый Наруто, красавица-невеста в красном кимоно, улыбающиеся гости и вечер праздника, с которого её увёл Неджи. Прошёл уже почти год со дня свадьбы Наруто и Сакуры, а боль хоть и притупилась, но не прошла. Каждый раз, смотря на счастливого Наруто, она, к своему стыду, испытывала не радость, а тоску от понимания, что навсегда потеряла шанс быть с ним. «Никогда, никогда, никогда», — твердил ей разум, а сердцу было больно. Было очень больно: до бессонных ночей в слезах, до изматывающих тренировок, до истертых в кровь ладоней, до безрассудства на миссиях, до желания умереть. Она надеялась, что другая страна, другие люди сотрут образ Наруто из её головы. Она напросилась на эту миссию, когда Шизуне в разговоре с Пятой случайно упомянула о сроке. И теперь она здесь. В последнее время только работа приносила ей хоть какую-то радость. Взяв с прикроватной тумбочки папку с документами, Хината углубилась в чтение. Она и не заметила, как наступил вечер, и вспомнив о приглашении на ужин, быстро переоделась, кое-как расчесалась и умылась перед тем, как выйти из комнаты. И без промедления постучалась в соседнюю дверь: без Шикамару в компании семьи Сабаку она будет чувствовать себя ещё более неловко. Пока они шли по коридору дома Казекаге, Хината решила задать пару вопросов по предоставленной казекагэ информацией. — Я даже не открывал папку, — хмуро отозвался Шикамару. И только сейчас Хината заметила, что Шикамару не удосужился переодеться после дороги и казался еще более мрачным и усталым, чем когда они шли через жаркие пески страны Ветра. Хината давно уже не работала с Нара, а если быть точной, то с той треклятой миссии. Она помнила совсем другого Шикамару. Команда Шикамару была в пути уже около десяти часов. Саю удалось напасть на след Саске, но было странно, что двигались они совсем в другом направлении, нежели ранее предполагали Шикамару и Цунадэ. — Группа из трёх шиноби движется в ту же сторону, что и мы, — доложили Инузука и Хьюга, вернувшиеся из разведки. — Как долго? — спросил Нара. — Мы заметили их только двадцать минут назад. — Хината, продолжай наблюдение. При любом проявлении агрессии их стороны дай знать, — отдал Нара приказ. Шикамару не хотел иметь дела ни с врагами, ни с друзьями. Враги своим нападением могут серьезно задержать их и при наличии достаточной силы уменьшить их численность. А от друзей надо было скрывать цель их миссии, за себя он не волновался, но у него были в компании ребята, не умеющие держать язык за зубами. Он посмотрел на бегущих впереди Ли и Кибу. Но его чаяниям не суждено было сбыться. — Шикамару-кун, они остановились, — произнесла Хината, приблизившись к Наре. — Ли, Киба, Сай, стоять, — прокричал командир, но уже было поздно: справа и слева в них полетели стальные иглы. Хината с помощью бьякугана прекрасно отследила действия всех шиноби. Тогда у нее еще промелькнула мысль, что не очень-то хорошая из них получилась команда для преследования Учихи: слишком большая и разноплановая, и действовали они не слажено. Хотя, вспоминая позже этот бой, Хината понимала, что, не будь Шикамару, всё могло закончиться куда плачевнее. Она с Сакурой и Чоджи отпрыгнули назад. Киба и Акамару наоборот вперёд и были готовы ринуться на врагов. Ли просто отбил все иглы, летящие в него, да так точно, что ни одна из них даже близко не пролетела мимо его товарищей. Шикамару, Сай и Шино просто подпрыгнули на ветки повыше. Следующая порция игл, полетевшая справа и слева, доказала правильность решения последней группы, диапазон атаки стал шире, и двум куноичи вместе с Чоджи пришлось отпрыгнуть еще дальше, а Акамару с Кибой — продвинуться вперед. Хината судорожно смотрела в стороны, пытаясь определить место нахождения нападавшего, но вокруг на километр не было никого, кроме их небольшого отряда. — Ловушки! — закричала девушка. — Не разделяться, — прокричал Нара. — Сай, окрась иглы чернилами. Но группа Хинаты не успела среагировать, так как последовало следующее нападение. В этот раз наследница клана Хьюга полностью осознала правильность приказа Нара: иглы летели не только справа и слева, а со всех сторон и из-под земли. Причем эпицентров было два: в том, где находились они с Сакурой и Чоджи, и там, где был Киба. Основную атаку принял на себя Акимичи, воспользовавшись дзюцу увеличения тела, его огромные руки отбивали иглы в основном от девушек. Хината видела, что Харуно боится даже задеть иглу. — Яд! — оглушительный крик ученицы пятой услышали все. Но было поздно: Киба уже выдернул из себя несколько игл и бросил их на землю. В этот раз не последовало даже паузы: стальные иглы снова пронзили воздух. «Ловушки не совсем обычные для шиноби: активировались и работали без использования чакры, так как жуки Шино или бьякуган Хинаты давно бы обнаружили это. Я так и думал, механизмы стоят напротив друг друга и каким-то образом меняют траекторию полета игл в обратную сторону. Только где они спрятаны?», — пронеслось в голове командира, поймавшего одну из стальных игл, покрытую чернилами Сая. — Хината, отследи источники. Сакура, Чоджи снесите здесь все деревья вместе с корнями, на которые покажет Хината, — отдал приказ чунин. — Сай, отнеси Кибу на безопасное расстояние. Хината пораженно смотрела, как Чоджи ломает деревья, как спички, а Сакура с невероятной точностью концентрирует и направляет свою чакру; иглы вперемешку с ветками деревьев, комьями земли и камнями продолжали летать — вражеского оружия становилось все меньше, и у атак исчезла систематичность. Вся кутерьма с иглами продолжалась каких-то секунд тридцать, но юная Хьюга почти выдохлась из-за длительного использования бьякугана еще во время разведки и теперь была почти на пределе, но две марионетки и три противника, приближающиеся к их группе, красноречивее любых слов говорили о том, что бой только начинается. Поймав взгляд Шино, куноичи поняла, что он уже всё знает, и у них есть только несколько секунд, чтобы занять оборонительную позицию. «Ксо, как сейчас не хватает Ино», — думал Шикамару, пробираясь к своим товарищам, чтобы сообщить о своих планах. — Хината, Ли, ваши марионетки, — услышала девушка голос Нара. Хьюга видела, как чунин раздает указания всей команде: Сакура, что-то недовольно проговорив, отправилась на помощь Кибе и Акамару; Чоджи только согласно кивнул; Нара и Шино исчезли в разных направлениях; Сай взлетел на нарисованной птице в небо. Хината старалась, как могла, отбиваясь от настырной марионетки, которая бросалась отравленными иглами, тянула свои длинные руки к ее шее. Её вместе с Ли заманивали куда-то в лес подальше от товарищей, хотя несколько взглядов, брошенных в сторону «зеленого зверя» Конохи, дали ей понять, что у него дела идут куда лучше. Марионетка была не человеком, поэтому бьякуган не давал полной картины происходящего: невозможность видеть внутренние потоки чакры противника усложняла задачу во много раз. Несомненно, Хината, используя полную силу своих глаз, могла наблюдать, как двигаются пальцы марионеточника с тянущимися к его «игрушке» синими нитями чакры, но разобрать причинно-следственные связи не было ни сил, ни времени. Марионетка не отступала, чакра была на исходе. Поток ветра, пропитанный чакрой, прошелся по лесу, как цунами. Хината не успела ни спрятаться, ни устоять на ногах, как оказалась связанной веревками. Ее куда-то резко выдернули, тут она и увидела эпицентр взрыва от волны, из-за которой пострадала и была схвачена. В центре круга стояли двое шиноби без движения. Их Хината знала: казекагэ и его сестра. Жуки Шино кружились над поляной, что позволяло Шикамару создать теневую сетку на земле, в эту ловушку и угодили Темари с Гаарой. Над ними, готовый в любой момент атаковать кружился Сай на нарисованной птице. Сакура тоже стояла у другого края поляны рядом с Акамару, у которого на спине лежал раненый Киба. Запыхавшийся Чоджи прислонился спиной к ближайшему уцелевшему дереву. «Не хватало только ещё двоих», — с беспокойством подумала о Ли девушка. Рок появился весь потрепанный, но вполне довольный, бросил на поляну вторую марионетку, вернее то, что от неё осталось. Появление последнего участника битвы Хината почувствовала прикосновением острого куная к ее шее. — Бедная Карасу, — раздался голос Канкуро у уха куноичи. «Я, оказалось, только одна не выполнила приказ, если бы не я, мы бы выиграли битву», — с ужасом думала Хината. — По договору, каге могут взять себе в сопровождение только двух Шиноби. Что Вы тут делаете? — обратился Казекаге к Наре, безошибочно определив лидера. — Мы преследуем шайку бандитов, — почти не соврал Шикамару. — Они направляются с вами в одну сторону. Зачем вы на нас напали? — Шикамару, — подала голос Темари. — Мы опасались нападения вражеских шиноби и Акацуки. Поэтому, заметив многочисленную группу, Канкуро расставил свои ловушки. — Черт побери, — выругалась Сакура. — Чуть не прикончили Кибу! Потому что кому-то лень проверить, мы все-таки могли быть делегацией Хокаге! — Эй, вы сломали Карасу и уничтожили мое последнее изобретение — ловушки на магнитах, — возмутился марионеточник. — Жуки мертвы мои, невинных жертв сотни, — драматично заявил Шино. — Вы сами следовали за нами! — возмутилась светловолосая куноичи. — Но не нападали! — парировала Харуно, сжав кулаки. — Тише, Сакура, — попросил Шикамару. — Мы находимся на своей территории, я понимаю, что у нас с Суной договор, но все же. Гаара неотрывно смотрел на стратега, пытаясь, видимо, оценить, можно ли ему верить. — Мы идем на собрание пяти каге, — все-таки ответил лидер деревни Песка. — Выбрав путь через страну Огня, как дружественную нам. Шикамару взглянул на Хинату, к горлу которой до сих пор был приставлен кунай. Хьюга знала, что не будь песчаники их союзниками, Шикамару всё равно выторговал бы у врагов её жалкую жизнь или вырвал бы её силой. Нара был из тех, кто готов был провалить любую миссию, лишь бы спасти своих напарников. — Отпустите девушку. Мы отпускаем вас. Предлагаю сотрудничество, — Шикамару перевел взгляд на казекагэ и, получив от того кивок, рассеял дзюцу. — Всё равно чакра кончилась. Хината почувствовала не только то, как Канкуро быстрым движением срезал все веревки, но и как ушло куда-то все напряжение, которое так и витало между шиноби. — Как это все проблематично. — Нара вытер со лба пот, садясь на ближайший пенёк, созданной техникой куноичи Песка. — Для тебя все проблематично, Шикамару, — улыбнулась Темари, потирая затекшие мышцы. — Всегда удивлялась, как ты с утра вообще с постели встаешь. — Сакура-чан, дай обниму мою спасительницу, — Канкуро последовал в сторону Инузука и Харуно. — Нет, уж, Канкуро, держи свои руки подальше от меня, — демонстративно поправляла перчатки ученица Пятой, но подарила все-таки ему одну из своих милых улыбок. — Как Киба? — наклонился Канкуро к хозяину Акамару. — Как говорит моя мама — не дождетесь! — проговорил пришедшей в себя Инузука. — Я извлекла весь яд: к вечеру восстановится, — ответила ниндзя-медик. — Да не покинет нас никогда сила юности! — Рок Ли показал ряд идеально-белых зубов. Хината знала, как и все в Конохе, о довольно теплых отношениях с Суной. Но даже понятия не имела, что некоторых из её друзей связывает с песчаниками тёплая дружба. Ближе к вечеру, после незапланированного сражения, у костра молодые шиноби делились последними новостями. Рок Ли что-то громко доказывал Гааре, видимо, считая его другом, хотя казекагэ, казалось, внимательно его слушал: по его лицу Хьюга вообще ничего не могла прочесть. Киба, Канкуро и Сакура громко смеялись и что-то рассказывали, перебивая друг друга. Чоджи хрустел чипсами. Сай рисовал в своем блокноте. Шино просто сидел молча, но Хината знала, что он при этом не только ловит каждое произнесенное слово, но и точно запомнит всё сказанное за вечер. Хината, которой было ужасно стыдно за сегодняшней провал, попросилась у Шикамару побыть вечером на посту, так как находиться в веселой и шумной компании было бы еще более неловко, чем наедине со своими мыслями. Хьюга вздохнула, осмотрев окрестности в поисках своего командира. Шикамару сидел у озера, касаясь плечом песчаной принцессы. «Может, и не только дружеские отношения» — подумалось куноичи.***
Сакура едва поспевала за Саске. Шиноби с легкостью отталкивался от веток деревьев и, казалось, просто парил над лесом. Он всё-таки оставался рядовым шиноби, довольно часто отправлялся на длительные миссии, а Сакура, наоборот, проводила всё больше времени в больнице, и задания от пятой за пределами деревни получала редко, а еще в связи с семейной жизнью и мирным временем почти забросила тренировки. За что сейчас себя ругала. Неожиданный резкий поворот — и молодая Узумаки споткнулась о ветку и полетела вниз, но опыт не дал ей упасть: сгруппировавшись в воздухе, девушка приземлилась на ноги, выделив немного чакры в стопы, чтобы смягчить удар. Мгновение — и Саске стоял уже перед девушкой. — Всё, привал. Всё равно скоро стемнеет, — холодно произнес Учиха, бросая на землю походный рюкзак. — Я не устала, — запротестовала куноичи, которой было стыдно за то, что дорога в пятнадцать часов вымотала ее. Не оборачиваясь, Саске метнул в неё несколько кунаев. Без труда их отбив, девушка развернулась, чтобы нанести удар по напарнику, который уже стоял за ее спиной, замахиваясь катаной. Куноичи понимала, что не в состоянии увернуться: просто обхватила ладонями лезвие, отводя его в сторону. Кровь окропила землю и окрасила оружие в красный цвет, но когда Сакура отпрыгнула от Учихи, ее руки, святящиеся зеленой чакрой, уже были полностью вылечены, на них не осталось даже шрамов. Чтобы отвлечь Саске она ударила кулаком в землю, создавая цунами из земли и камней и направляя их в противника. Учиха, даже не думая приступить к использованию шарингана, отбрасывал боевые «снаряды» в стороны. Не спуская с него глаз, Сакура, прерывисто дыша, попятилась назад и чуть не наткнулась на Саске, который опять стоял позади неё. Небольшая подножка — и Сакура вместо того, чтобы попытаться устоять на земле, потянула за собой напарника. Её руки, на которые ниндзя-медик так и не успела надеть свои кожаные перчатки, оказались на обнаженной груди парня. В глазах Учихи сверкнул шаринган, и он резко сорвал руки куноичи со своего тела, зашипев от боли, и непроизвольно схватился за область около сердца левой рукой, а правой приставил кусанаги к горлу куноичи. — Хорошо, но не достаточно, — проговорил он и сел, облокотившись спиной о ближайшее дерево. Девушка, чуть шатаясь, поднялась с земли и села напротив напарника. — Это было обязательно, Саске? На медицинские техники я потратила почти всю чакру! Нельзя ли просто настоять на привале. «И почти поверила, что ты хочешь меня убить», — не высказала последнюю мысль Узумаки. — Слова пусты, Сакура, хочешь чего-то кому-то доказать — действуй, — холодно ответил Саске. «Интересные же у тебя методы, Саске. Напал, чтобы я поняла, что не готова принять серьезный бой из-за усталости», — подумала девушка. — Что это за техника? — задал вопрос Саске, потирая место, где его касались руки ученицы Пятой. — Самый коварный убийца — человек с медицинским образованием, — подчеркнуто холодно произнесла Сакура, злясь на то, что Саске не ответил нормально на прямой вопрос, но через секунду сразу же ответила: — Я запросто с помощью чакры могу сращивать мышцы, а могу разрывать их. Я повредила твое сердце. Давай исправлю. Саске, кивнув, закрыл глаза и откинул голову назад. И бывшая Харуно замерла. Она уже и перестала замечать, как он красив: тонкие аристократические черты лица, высокий прямой лоб, черные непослушные волосы, натренированное тело. Сакура, сглотнула и понадеялась, что этого не услышит напарник, протянула руки и начала лечение. Пальцы девушки вздрагивали, из-за этого чуть касаясь груди Саске, хотя непосредственный контакт с кожей не был необходим. Сакура так сосредоточилась на лечении и устранения непонятно откуда взявшейся дрожи, что не заметила, как Учиха открыл глаза. — Что, нравится, Сакура? — прозвучало это как усмешка. Девушка отпрянула назад, во все глаза смотря на ухмыляющегося парня. — Интересно, как бы ты смогла меня убить, если до сих пор любишь? — спросил парень. А потом, словно ничего не случилось, пошел набрать веток, чтобы развести костер. Бывшая Харуно так и осталась сидеть на том же месте, ничего не видя перед собой, в ушах шумело, сердце бешено ударялось о грудную клетку. Они никогда после возвращения Саске в деревню не оставались так долго наедине. И уж тем более Учиха никогда не давал понять, что все еще помнит, как они пытались убить его. Но более всего странно, что впервые Сакура слышала от него хоть какие-то слова о любви, ей казалось, что такое понятие, как «любовь», шиноби давно исключил из своей жизни. С возвращения в Коноху его отношение к ней изменилось; правда, теперь она себя чувствовала чем-то вроде бесплатного приложения к Наруто. Не то, чтобы очень плохим приложением: он не говорил ей чего-то неприятного, напротив, был всегда вежлив, но без которого можно было легко обойтись; они почти не разговаривали, если случайно сталкивались на улице. При таких неожиданных встречах он с ней здоровался, иногда интересовался, чем занят Наруто, но никогда даже не спрашивал банального «как дела?». Их более или менее похожее на нормальный диалог общение происходило только в присутствии Наруто. Вначале девушка очень нервничала при встрече с Саске, потом успокоилась и перестала испытывать какой-либо дискомфорт в его присутствии. И поэтому не переживала по поводу того, что ей придется работать в одной команде с Саске. Ей казалось, что вся безответная любовь к Учихе испарилась без следа после окончания войны. Сразу после окончания войны, когда Саске только вернулся в деревню, Сакура почти всё свое время проводила в военном госпитале, организованного в Конохе. В нём проходили лечение не только шиноби и жители деревни Листа, но и ниндзя объединенной армии. Сакура спала по три часа в сутки, обычно прямо на стуле рядом с койкой пациентов. В то время ученица Пятой вообще не видела Учиху, а вот Наруто проявил небывалую чуткость и заботу к Харуно: он приносил ей свежие фрукты, горячий крепкий черный чай и свой любимый рамен, отвлекал девушку от грустных мыслей, рассказывая забавные истории о том, как продвигается восстановление деревни. Он просто был рядом. Он обнимал её, когда кто-то из пациентов умирал, и иногда помогал ей в больнице, выполнял низкоквалифицированную работу по принести-унести, поставить-переставить. Делился своей чакрой с пациентами. И Сакура видела в этом необычном человеке не просто верного друга, сильного и, пожалуй, самого смелого ниндзя Пяти Деревень, она видела в нем доброго, заботливого и очень красивого парня. Но это поняла не только ученица Пятой, но и весь женский персонал госпиталя: ему строили глазки, его приглашали попить чаю, с ним флиртовали. Однажды нервы Сакуры не выдержали: Наруто сильно пострадал от кулака куноичи за то, что тот как-то не так улыбнулся одной из девушек в больнице. Узумаки после её действий обрел статус одного из пациентов. Сакура получила выговор от Цунадэ и два дня отгула для лечения «расшатавшихся нервов». Эти два дня Сакура провела у койки Наруто, ревностно никого не подпуская к нему. — Сакура-чан, — проговорил джинчурики, придя в себя. Его любимая девушка спала на стуле возле его постели, а ее ладонь расслаблено лежала на его руке. Узумаки сжал ее маленькую мягкую ладошку в своей. Девушка вздрогнула и открыла глаза цвета молодой листвы. — Наруто, — непроизвольно прошептала девушка, краснее от того, как ее друг смотрел на нее. В его чистом голубом, как ясное небо, взгляде читалась любовь и нежность. Крупные слезы сами собой побежали из глаз. — Прости меня, Наруто, прости за всё, — быстро говорила девушка, сильнее сжимая руку парня. — Помнишь, несколько лет назад ты дал обещание вернуть Саске? Сейчас я тоже хочу дать обещание, что никогда не причиню тебе боль. Никогда, Наруто! Ты не заслужил такого. Сакура опустила голову. Джинчурики, не обращая внимания на боль, сел на кровати и, обхватив ладонями лицо девушки, заставил посмотреть в свои глаза. — Ты не можешь причинить мне боль, Сакура-чан, и никогда не могла, потому что я люблю тебя, — проговорил парень. Сакура закрыла глаза и коснулась губами губ парня, это был ее первый в жизни поцелуй солёный от слёз. Сердце сжималось от счастья и предвкушения чуда. В животе порхали тысячи бабочек. — Наруто, бака, — шептала девушка, обнимая своего напарника. — Я, кажется, сошла с ума от ревности. Это же из-за меня ты оказался здесь. — Тогда я хочу, чтобы ты меня каждый день била! — громко заявил Наруто, а его губы растянулись в широкой довольной улыбке. — Ты всё-таки дурак, Узумаки, — произнесла Сакура, и ее веселый смех колокольчиком зазвенел на всю палату. И только тогда для них закончилась война. Когда Саске вернулся, она со злости била кулаком по стволу соседнего дерева. Ее темноволосый напарник, не придав этому какого-либо значения, стал раскладывать ветки для костра. Учиха был так же холоден и сдержан, как и обычно, и с Сакурой не обмолвился больше ни словом. Девушка еще долго ворочалась в своем спальнике. «Надо быть честной с самой собой. Мне еще нравится Саске? Да, черт подери. Да. Но я ведь люблю Наруто. Люблю Наруто, люблю», — повторяла про себя девушка, пока не уснула.***
Сегодня по случаю приезда гостей семья Сабаку устраивала ужин, собрав всю семью. Хоть Хинате и казалось это излишним и совсем ненужным, но чтить чужие и свои традиции её с детства учили в родном клане. Традиции деревни Песка содержали свои условностей, одна из таких, по-видимому, и заставила семью Сабаку предоставить им с Шикамару крышу над головой на целый год, как наследникам своих кланов. Другая, соответственно, встретить гостей, а только потом приступить к совместной работе. Они с Шикамару спустились по лестнице в небольшую гостиную. Эта комната, как, собственно, и весь дом, в отличие от привычных для Шикамару и Хинаты классических японских домов их кланов, был обставлен в современном стиле. Обстановка была простой и содержала только самую необходимую для жизни мебель. У огромного окна, которое выходило в сад, как и в комнате Хинаты, стоял уже накрытый к ужину обеденный стол. В центре комнаты был простой диван и пара кресел, освещали комнату эклектические светильники, висевшие на стенах. Самое необычное было то, что по углам комнаты стояли цветы, а в одной из кадок Хината заметила небольшое лимонное дерево. На диване сидели Канкуро с Баки, занятые беседой. Гаара, скрестив на груди руки, стоял у окна, устремив свой взгляд куда-то в сад. Худощавая пожилая женщина с короткими седыми волосами поливала из лейки цветы. Баки, заметив гостей, встал поприветствовать коноховцев: — Шикамару-сан, Хината-сан, — произнёс он как будто пытался хорошенько запомнить их имена. — Хоть Гаара и является казекагэ, я по-прежнему остаюсь главой дома Сабаку, поэтому, следуя традиции, хочу представить вам моих племянников Сабаку, но Канкуро и Сабаку, но Гаару. Пока Гаара молча шел по направлению к гостям. Канкуро уже вскочил с дивана: — К чему такие формальности, дядя? Мы с Шикамару и Хинатой сто лет знакомы. Шика, здорово, — и с этими словами он радушно пожал руку Наре. — Хината-чан, ты стала еще красивей! Канкуро широко улыбнулся, а потом неожиданно для всех обнял и поцеловал девушку в щеку, тем самым заставив Хинату покраснеть. — Канкуро-сан, ведите себя прилично с девушкой, — проговорила пожилая женщина. — Я Юки-сан, няня Юдзи-чана. Пожилая невысокая старушка с приятным лицом была одета в просторное серое кимоно, но даже это не могло скрыть ее излишней худобы, при разговоре она постоянно жестикулировала руками, и Хината просто не могла не обратить внимания на её тонкие руки, на которых при каждом её движение позвякивали многочисленные цветные браслеты. — Сабаку, но Юдзиро — сын Гаары, — пояснил гостям Баки, и тут же в комнату вбежал светловолосый малыш лет двух, громко крича: «Мама, лови!». И, заметив Гаару, бросился к нему с криком: «Папа!». Гаара, взяв сына на руки, сказал: — Юдзиро, познакомься — это наши гости, Шикамару-сан и Хината-сан. Сам же Юдзиро безо всякого интереса взглянул на гостей и, хихикая, начал тыкать пальчиком в нос Гааре, при этом внимательно следя за реакцией отца. Хината улыбнулась такой забавной картине: всегда серьезный казекагэ позволяет вытворять малышу нечто подобное, при этом на лице последнего была легкая улыбка. — А вот и Матсури, — улыбнулся Баки. — Жена моего любимого племянника. — Эй, это я твой любимый племянник! — обиженно проговорил Канкуро, при этом скорчив такое лицо, что Хинате пришлось прикрыть ладошкой рот, чтобы не рассмеяться в голос. Хотя, судя по довольному лицу кукловода, он только того и добивался. Хьюга, все еще улыбаясь, повернула голову в сторону вошедшей девушки. «Она еще моложе меня», — пронеслось в голове куноичи. Стройная девушка лет шестнадцати с коротко стриженными русыми волосами, миловидное, еще немного детское личико и большие темные глаза. Одета Матсури была, скорее, не в домашнюю, а тренировочную одежду, и даже сейчас не сняла протектор со знаком Песка. — Как погуляли? — спросил Канкуро. — Не спрашивай, прогулка с Юдзи выматывает похлеще любой тренировки, — улыбнулась молодая мама, подходя к мужу и сыну. Шикамару, в отличие от Хинаты, наслаждающейся семейным уютом семьи Сабаку, с содроганием и какой-то самому ему непонятной надеждой ждал появления Темари. Но девушка не спешила. Значит, совет пяти каге собирается на нейтральной территории. Что ж, возможно, объединение — это единственный шанс расправиться с человеком, называющим себя Мадарой, и всей его шайкой. Команда Шикамару вместе с песчаниками уже были не так далеко от страны Железа. Лиственные деревья сменились высокими соснами, почва становилась каменистой, исчезала трава, превращаясь в темно-зеленый мягкий мох. Он намеренно сбежал от шумной компании своих друзей, чтобы продумать план дальнейших действий. Сегодняшняя схватка с суновцами показала, насколько они ещё не готовы к встрече с Саске. Шикамару сидел на берегу, кутаясь в теплый плащ: по мере приближения к стране Железа становилось всё холоднее. Озеро, у которого устроился парень, окрасилось в золотисто-розовый цвет предзакатного солнца. Рваные темно-синие тучи предвещали ночной дождь. «Саске движется на встречу пяти каге, а так как он до сих пор еще имеет отношение к нашей деревне, это может плохо сказаться на переговорах. Вот отстой: он хочет что-то от них. Возможно, уже выполняет поручение самозванца Мадары, а возможно, решил начать мстить Конохе. Кто же знает, что у Учихи в голове?» — думал чунин. — «Придется полностью менять план». — Ну, что, Шикамару, стал наконец-то джоунином? — послышался чуть насмешливый голос сестры казекагэ. А потом появилась и сама девушка в белом подбитым мехом плаще. — Какие вы, женщины… — Проблематичные и болтливые. Знаю, знаю, — улыбнулась девушка, садясь рядом с шиноби и направляя свой взгляд на предзакатное небо. — Так что? — Мне еще этого не хватало, на меня и так повесили семь чунинов, а если я стану джоунином, Хокаге на меня целый полк сбагрит, — недовольно пробубнил Шикамару. Они для шиноби из разных деревень довольно часто работали вместе. Несколько совместных миссий и этот ежегодный экзамен на чунина. Шикамару привык и к ее колкостям, и к издевкам. Да, ему и нравилось работать с ней: Темари была ответственна и исполнительна. — Какой тонкий расчет, гений Шикамару, — съязвила куноичи. — Я слышала, ты убил двух Акацуки: Хидана и Какудзу. Поздравляю. Нара закрыл лицо руками: он ненавидел вспоминать тот эпизод своей жизни. Но люди неустанно напоминали ему об этом, хваля его «выдающиеся стратегические способности». — А тебе не говорили, Темари, — потухшим голосом произнес он, — что за «победу» заплатил жизнью мой учитель Асума. Если бы не он, я бы тогда никогда не догадался о способности Хидана. Шиноби развернулся к девушке и продолжил: — Тем более, ты как никто другой должна понимать, что я там был далеко не один. Мне бы просто не хватило сил. Победа не моя. Темари посмотрела прямо в темно-карие глаза, в которых играло золото предзакатного солнца. — И ты опять винишь во всем себя! — констатировала факт Темари. — Кажется, я теперь понимаю природу твоей лени, ты просто боишься. Ты больше всего боишься провалиться, поэтому избегаешь ответственности при любом возможном случае. Трус! — Да, возможно, ты права, я просто трус, — повысил голос чунин. — Я постоянно боюсь. Я боюсь за родителей, за Ино и Чоджи, за будущего ребенка Асумы и Куренай, боюсь за всю свою команду, теперь еще за тебя, проблематичная женщина!.. Шикамару осёкся, осознавая, что только проговорился о том, что он сам ещё не до конца осмыслил. Когда эта «проблематичная женщина» вдруг стала кем-то важным для него? Большие сине-зеленые глаза и чуть открытые от удивления губы. Солнце, подсвечивающее золотистые волосы девушки, создавало необычный ореол вокруг ее головы, что делало всю картину и разговор каким-то нереальным. Чувство непонятной тугой теплоты разливалось по всему телу Шикамару. Голова приятно кружилась, и весь мир вдруг стал каким-то неважным и нереальным, все краски целого мира слились в одном существе. Хотелось смотреть, хотелось дотронуться. Нара неосознанно протянул руку, касаясь бархатистой кожи щеки девушки. Темари вздрогнула, но не отстранилась, даже когда парень наклонил голову, чтобы поцеловать её. — Эй, Шикамару! — послышался голос Кибы. Темари резко вскочила, отворачивая лицо и от Шикамару, и от невольного свидетеля этой сцены. — Да, что ж вы не сказали, что у вас свидание, — хитро прищурился Инузука. — Приношу глубочайшие извинения. Уже исчезаю. Пошли, Акамару. — Стой, Киба, — наконец-то пришел в себя Нара. — Что ты хотел? — Да, в свете последних событий, — едва сдерживая улыбку, произнес хозяин Акамару: — Это потеряло всякую актуальность. — Говори, чёрт тебя подери! — разозлилась Темари, демонстративно потянув руку за веером. — Да Сакура на ужин зовет. Темари первая исчезла в вечернем лесу, за ней и Киба с Акамару. Шикамару запустил пальцы в волосы: — Асума-сенсей, кажется, на этот раз я действительно влип по полной программе… Темари спешила домой с очередной миссии. Всё прошло лучше, чем она могла рассчитывать, и настроение не портило даже то, что у них дома поселят какую-то делегацию из Конохи. Сбросив тяжелый веер в прихожей, она вошла в гостиную. Все присутствующие обернулись на шум её шагов. На секунду Темари застыла, когда ее прожгли темно-карие глаза Шикамару, но, быстро совладав с собой, девушка поздоровалась: — Шикамару, Хината, рада вас видеть в Суне. — Темари, как прошла миссия? — дядя Баки был невероятно весел, и, судя по красному лицу, уже выпил пару пиал саке. — Замечательно. — Темари раздражало, что шиноби Конохи не сводит с неё глаз. «Хотя пусть смотрит, я не собираюсь поддаваться на его провокации», — подумала Темари, бросая на Шикамару равнодушный взгляд. «Все давно в прошлом». Ужин прошел под шутки Баки и Канкуро и веселый смех Матсури и Хинаты. Темари демонстративно не замечала Шикамару, но при этом никак не могла сладить внутренним волнением и слишком быстрым стуком сердца, неприемлемо быстрым для сидячего положения. Гаара и старуха Юки не проронили за столом ни слова.***
Гаара зашел в темный кабинет, который был совмещен с личной библиотекой Сабаку. — Гаара, почему ты мне не сказал? — раздался в темноте женский голос. Темари сидела в одном из кресел, шурша страницами какой-то книги. — Я сам не знал. Хокаге не уточняла имен, когда говорила, о своих доверенных, — шиноби зажег настольную лампу и занял свое кресло напротив сестры. — Почему именно он? — Видимо, потому что Хокаге доверяет ему и считает достаточно умным, чтобы разобраться с этой проблемой. — Думаешь, он знает? — Не думаю, Темари. Успокойся. В комнате повисло молчание, Гаара уже взял со стола бумаги, чтобы приступить к работе, когда в дверь постучали. Темари вздрогнула. Гаара нахмурился. — Входите. — Казекаге-сама, извините, что поздно. Юки-сан сказала, что Вас еще можно найти здесь, — темноволосая девушка неуверенно прошла вглубь кабинета. Темари недовольно взглянула на наследницу клана Хьюга, она ей всегда напоминала изнеженную принцессу, которая только по большому недоразумению оказалась причислена к шиноби Листа. Разозлённая сестра Казекаге подарила ей кивок и скрылась за дверью. Хьюга еще больше занервничала после презрительного взгляда Темари и в нерешительности замерла перед правителем Суны. — Говорите, Хьюга-сан. Гаара ненавидел когда тратят время впустую, а бесполезная нерешительность Хинаты, относилась как раз к этому. — Я… Я… — куноичи запнулась, приказной тон Гаары напомнил отца. — Я ознакомилась с документами. Если это возможно, я бы хотела лично осмотреть трупы тех сенсоров… — Каору проводит вас завтра до больницы. Это все? — Да, я поспешила сегодня, так как боялась, что тела похоронят, — проговорила девушка. — Спокойной ночи, Казекаге-сама. Хьюга поклонилась и поспешила покинуть ночной приют казекагэ. Гаара опять взялся за документы, но в висках уже стучала кровь. Голова, казалось, то сжимается, то разжимается от невыносимой боли. Он надавил на виски указательными пальцами, надеясь унять боль. После извлечения Шукаку Гаара наконец-то смог нормально спать, но невыносимые головные боли не исчезли. Они возникали то спонтанно, то под воздействием воспоминаний о том времени, когда его называли «монстром». Боли мешали засыпать, поэтому Гаара часто работал по ночам, но сегодня мука была нестерпимая. Гаара закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Придется отложить все дела до утра.***
Солнце стояло уже в зените, когда Саске по какой-то только ему известной причине, спрыгнул на тропинку, ведущую к нескольким домикам неподалеку. Узумаки, еще злящаяся на своего напарника за вчерашнюю выходку, только пожала плечами и последовала за ним. — Мы прибыли, Сакура, — сообщил Учиха, когда они стояли на главной улице деревеньки. Сакура, которой до этого доводилось побывать только в двух селениях ниндзя, недоуменно оглядывалась по сторонам. Она насчитала около двадцати пяти домиков, в основном это были одноэтажные деревянные постройки. Было и несколько двухэтажных каменных зданий с облупившейся зеленой штукатуркой. Через деревню текла небольшая речка, деревянный мост соединял два берега. С него несколько ребятишек швыряли камни в воду. Мимо напарников, бросив недобрый взгляд, прошла какая-то старуха. Еще несколько человек, одетые скорее как крестьяне, а не ниндзя, спешили по свои делам. По сравнению с Конохой, отделенной от окружающего леса с одной стороны горой, а с другой крепкими высокими стенами, и уж тем более с Суной, которая вообще находилась внутри каменных стен, посреди километров песчаной пустыни, деревня Звука смотрелась, мягко говоря, убого. — Это и есть деревня Звука? — на всякий случай уточнила куноичи. — Да, Сакура, — и перед ней из лужи воды материализовался Суйгецу. — Не впечатляет? Узумаки взглянула на парня. Он не изменился за последние годы: всё та же акулья улыбка и любовь к дешевым театральным эффектам. После последней битвы в войне с «Акацуки» у них состоялось незабываемое знакомство. Суйгецу, как и Карин с Джуго, предложили остаться в Конохе, но он отказался. — Не думал, Саске, что ты прибудешь лично, — переключил свое внимание на Учиху мечник. — За что, интересно, меня так осчастливил, Ками-сама? Сам Учиха у моих ворот! — Хватит паясничать, Суйгецу, — хмуро отозвался темноволосый шиноби. — Пойдем. — Как будет угодно последнему из рода Учиха! — шутливо поклонился парень. Хозуки повел их к одному из зданий, кивнув на следовавших за ним напарников, как поняла Сакура, охраннику этого сооружения. Они попали в плохо освещенное помещение, а затем спустились по какой-то лестнице в подвал, конец которой упирался в ещё одну дверь. — Добро пожаловать в Отогакуре, Сакура-сан! — и Суйгецу распахнул дверь. Они оказались в большом помещении, освещенном электрическими лампами, в центре располагался фонтан. В зал вели множество входов-выходов в которых то исчезали, то появлялись люди. — Ну, это типа городской площади, — пояснил мечник. Шиноби Отогакурэ свернул в один из проходов, и Саске с Сакурой поспешили следом. Девушка видела, что, если на неё не обращали особого внимания, то на Учиху смотрели по-разному — кто с ненавистью, кто с уважением, кто со страхом. Небольшая группа шиноби, завидев его, начали перешептываться. Но бывший ученик змеиного саннина не обращал на это никакого внимания. — Орочимару хоть и был психом с нездоровым интересом ко всему запретному, но дураком не был никогда. Верхняя деревня — всего лишь прикрытие, хотя и там живут шиноби, настоящая же здесь, — говорил Суйгецу, ведя их куда-то длинными коридорами с множеством развилок и дверей. — Великолепно, — произнесла девушка, когда они проходили мимо огромного аквариума, встроенного прямо в землю. — Согласен, моя идея, — отозвался их проводник. — Хотя, во избежание недоразумений, скажу, что это не аквариум — это «окно» в реку, которая протекает по Верхней деревне. Через несколько поворотов Сакура окончательно запуталась в этих лабиринтах. — Всё, пришли, проходи, Сакура, — отворил одну из дверей мечник. Помещение совсем не было похоже на больницу, оно, скорее, напомнило ученице Пятой тюремный барак. Огромная комната с высоким потолком, окон не было, стены и полы каменные, повсюду стояло множество двухэтажных кроватей, на которых лежали и сидели люди. Смрад и духота стояли такие, что первое время девушке казалось, что в этом «воздухе» отсутствует кислород. Куноичи прислонилась спиной к стене, закрыв нос и рот рукой, превозмогая тошноту. — Возьми это, — Суйгецу протянул какую-то тряпку. Сакура посмотрела на шиноби Звука, который обвязал тканью нижнюю часть лица, и тоже прикрыла нос и рот этой материей: пахла она какой-то химией, но всё лучше, чем запах в помещении. Разум очистился, и только тогда Сакура поняла, что Саске не зашёл с ними. — Им необходим свежий воздух, — первое, что сказала ниндзя-медик, придя в себя. — Их надо вынести в Верхнюю деревню. — Сакура, все жители боятся распространения инфекции, поэтому мы держим их здесь, — начал объяснять мечник. — Каждый день мы инфицируем до десяти человек. Кроме того, если жители этой страны узнают, что у нас тут творится, они не пожалеют денег, чтобы нанять других шиноби. Они убьют всех и сожгут нашу деревню к чертовой матери! — эмоционально закончил бывший напарник Саске. Старуха и старик, которые стояли все время с ними, подали голос. — Не ожидали, что ниндзя-медик окажется совсем молодой девчонкой, — проворчал старик. — Она ученица одного из саннинов Конохи — Сенджу Цунадэ, — вступился за девушку Хозуки. — Нам тут одного саннина хватило. Правда, Ян? — проговорила старуха, ни к кому конкретно не обращаясь. Сакуре всё больше и больше не нравилось это место. Какая-то непонятная подземная деревня, созданная Орочимару, мрачные жители, темные туннели, затхлые помещения, умирающие люди. Она уже малодушно подумывала сбежать. Но подвести Цунадэ она не могла, не зря же потратила на обучение у неё столько времени и сил. Первое время ей было очень сложно вовремя четвертой войны шиноби: они с другими ниндзя-медиками иногда просто не успевали помочь всем раненым: как правило, банально не хватало чакры, но чаще всего раненных доставляли слишком поздно. Люди умирали на глазах, а Харуно ничего не могла с этим поделать. «Оценивай себя не за ошибки, а за победы», — говорила ей Шизуне. «Ошибки только должны учить, а победы заставлять жить». Она тогда справилась, справится и сейчас. Наруто никогда не сдавался, несмотря на трудности и мнение окружающих, и ей как его жене нельзя его подводить. — Давайте приступим к осмотру, — твердо произнесла Узумаки, наконец-то обвязав тряпку вокруг головы. Все больные находились в разном состоянии: кто-то лежал без сознания, кто-то стонал, мечась по своему ложу, кто-то мог свободно перемещаться. Некоторые из ее новых пациентов были людьми, другие — какими-то чудовищами, третьи были мутантами: у кого-то спина была покрыта острыми шипами, кожа была неестественно синей, другие обладали нестандартным набором конечностей и органов. Девушка, превозмогая рвотные позывы и брезгливость, если было возможно, оказывала первую медицинскую помощь: некоторые больные были просто ранены и имели повреждение внутренних органов. Многие уже умирали не только от неизвестного вируса, но и от заражения крови, что не мудрено в таких-то условиях. Сакура попросила у двух стариков, которые называли друг друга Ян и Аки, взять анализы крови, кожи и волос. Видя, как девушка растрачивает все запасы чакры, пытаясь облегчить страдания каждого, и как при этом некоторым шиноби Звука становится лучше прямо на глазах, Ян и Аки сменили гнев на милость. — Почти все заболевшие являются носителями печати Орочимару. А еще заболевают дети, родители которых носят печать, — сказала старая Аки. — Печать? Дети? — спросила девушка, склонившаяся над очередным инфицированным. — А где же дети? — В другом помещении. К слову, у нас кроме этой палаты есть еще три. — Сколько же всего заболевших? — Под нашим присмотром около сотни, у остальных… — Ян пожал плечами. — Вообще никто никакой учет не ведет, трупы мы тоже не считаем, предполагая, что их разумнее сжечь, — отозвалась старуха. Сакура ошарашено слушала безразличные речи стариков. Ей казалось, что она как ниндзя-медик должна была давно привыкнуть к смерти. Правда, она наивно полагала, что после войны люди перестанут массово умирать. И вообще, живя в мирной Конохе со своим любимым мужем, она начала верить, что мир после войны полностью изменился. Что в нем почти не осталось ни ненависти, ни боли. Никуда не исчезло ни первое, ни второе, просто она была настолько поглощена своим счастьем, что просто неосознанно отказывалась верить во что-то плохое. Сакура вышла из пропитанной удушающими запахами «палаты». Она должна быть сильной, что бы ни случилось, ученица Пятой не раз клялась себе в этом. Учиха стоял в коридоре напротив двери в злосчастное помещение, по всей видимости, ожидая её появления. — Саске, тебе опасно находиться здесь: болезнь поражает в основном носителей проклятой печати. Я не ожидала, что все настолько серьезно. Пожалуйста, вернись в Коноху. Мне необходимо, чтобы Цунадэ-сама прислала в помощь Яманака Ино, Шизуне, когда она поправится, и еще человек пять ниндзя-медиков, одной мне просто не справиться, — быстро говорила Сакура и при этом дрожащей рукой записывала на листке имена всех, кого считала наиболее компетентными в данном вопросе. — Вот, — куноичи протянула напарнику листок. Саске взял список из рук девушки и тут же сжег. Бывшая Харуно недоуменно смотрела, как пепел медленно оседает на пол. И только когда последняя черная песчинка коснулась поверхности, подняла голову на Саске. — Ты даже не взглянул на список! Как хокаге узнает, кого нужно отправить? — Сакура ошарашенными глазами смотрела на напарника, совершенно не понимая его действий. — Никто не придет, — холодно бросил Учиха — Почему? — вырвалось у девушки. — Хокаге вообще не знает, что мы здесь, — наконец-то снизошел до пояснения Учиха. — Но… Но, — Сакура не находила слов. — Она при мне и Шизуне вскрывала письмо из Отогакуре. — Она отказалась посылать какую-либо помощь деревни Звука, — больше не произнося ни слова, Учиха развернулся к ней спиной, и его фигура вскоре исчезла в темноте подземного туннеля. — Ты обманул меня?! — Сакура сама не знала, спрашивает она Учиху или обвиняет. В голове была полная неразбериха, мысли путались. Она еще долго стояла, смотря в темноту коридора, пока кто-то не дернул ее за рукав.***
В подвал больницы Хинату с Шикамару провел уже знакомый им шиноби Каору, к удивлению куноичи, к ним в последний момент решил присоединиться и казекагэ. Единственным моргом для деревни Песка служило холодное помещение глубоко под землей. Хината всю дорогу бросала недоуменные взгляды на Шикамару, который вообще, казалось, не проявлял никакого интереса к их совместной работе. «Может, если он так и будет пассивен, мне удастся выделиться и получить наконец-то ранг джоунина», — корыстно думала юная Хьюга. «Похоже, Шикамару все равно, останется ли он навсегда чунином или нет. А новый ранг поможет мне разобраться с проблемами в клане». — Вот они, — Каору показал на несколько тел, лежавших на железных столах и прикрытых белыми простынями. — Мы специально не даем им разлагаться, — пояснил Каору, отбрасывая с одного из трупов покрывало. Хината посмотрела на мертвую женщину: создавалось впечатление, что она спит. Шикамару с Каору с равнодушными лицами смотрели на труп, а Казекаге неожиданно схватил руку женщины. — Казекаге-сама, что-то не так? — удивился Каору. Сабаку поднял голову. И трое шиноби, как по команде сделали шаг назад: они узнали эти глаза, глаза монстра, убивающего без причины. — Казекаге-сама? — переспросил Каору. — Хината, я задержу его! — Нара пришел в себя первым. Теневая техника шиноби Листа спасла всех троих от неминуемой гибели: песчаная стена обрушилась уже безвредным желтым песком прямо на их головы. — Уводите отсюда Казекаге, — проговорила взволнованная девушка, рассматривая трупы с помощью бьякугана. — Мы нашли то, что искали. Двое из них еще живы, так как по ним циркулирует чакра хвостатых демонов. В этой женщине — чакра однохвостого, а в том мужчине — чакра демона, с которым я еще не сталкивалась…