Полдень

Мир был проклят, герой, проклят задолго до моего рождения.

Гаара дождался, пока дядя осмыслит всё увиденное и выслушает его инструкции, и, снова увлекая его за собой, вывел на крытый каменный балкон. Суна была точно за их спинами, поэтому ничего не мешало созерцать пустыню во всей её ночной красоте. Звёзды горели ярко, освещая уходящие вдаль барханы песка, казавшиеся сейчас почти белыми. — Во время войны Учиха Мадара сумел отобрал у Обито биджу, но так и не воспользовался ими по каким-то своим причинам. Я посчитал тогда это редкостной удачей. Только когда послевоенная эйфория начала стихать, я решил, что всё как раз наоборот, ведь хвостатыми может воспользоваться кто-то ещё. Так посчитали и другие кагэ, но они желали не избавиться от них, а поделить между собой, — наконец-то начал разъяснения Гаара. — Искушение силой слишком велико. Тем более они благоразумно решили, что пусть лучше эта сила принадлежит Альянсу, чем кому-то ещё. Никто из них не знал, возможно ли уничтожение хвостатых. Правда, никто до этого и не пытался. И их нельзя уничтожить, во всяком случае, я не знаю такого способа. У них нет как таковой телесной оболочки. Они — сама чакра, разумная, но всё же чакра. Поэтому тогда, когда я соприкоснулся тогда в морге с чакрой Шукаку, она на несколько минут овладела мной. Она несла в себе часть сознания самого однохвостого. Можно ещё где-нибудь биджу запечатать, но любую печать рано или поздно сломают. Но есть кое-что более действенное: можно навсегда изгнать их из нашего мира. — И ты нашёл способ. — На самом деле, я давно его искал и начал, когда ещё не стал казекагэ. А должность дала мне неограниченный доступ ко всем документам Суны. Но собирал я материалы не только в Суне, наша страна оказалась бедна на подобные знания, я по крупицам искал данные по всему континенту втайне от Канкуро и Темари. Думал сначала, что не хочу им напоминать лишний раз, каким монстром я был. А потом ситуация приобрела несколько другой оборот. Гаара замялся, но Баки и так всё понял. — Они бы начали тебя отговаривать. Хотя нет, скорее не дали совершить ничего подобного. Твоя жизнь им важнее. — Да. Но сейчас я собрал всё, что нужно для ритуала изгнания: сенсоры, каждый из которых владеют одной из пяти стихий, ирьёнина, человека способного удержать биджу и временную клетку для них. И, да, шиноби, который отправится вместе с биджу. — И им будешь ты. — Я всё рано умру. — Это будет похуже смерти. Гаара взглянул на Баки, но тот продолжал созерцать горизонт. Без эмоций, спокойно и вдумчиво. — Кири, Ива и Кума не в курсе. Что насчёт Конохи? Ты смог убедить пятую хокагэ? — спросил джоунин. — Нет. — Но двое коноховцев здесь и пришли по душу биджу. — Мне пришлось поделиться частью данных с Конохой. Нобуо, тот, кто пострадал от чакры Кокуо, он был шпионом Листа. Ещё с того времени, как четвертый казекагэ с Орочимару пытались разрушить Лист. Но выяснилось это многим позже, поэтому его пришлось искусственно отравить чакрой пятихвостого. Эффект был неожиданным, что ещё раз подтверждает опасность демонической чакры. — Сато Каору был в курсе, поэтому ты заключил его в одиночную камеру. — Да, он помогал с подготовкой и должен был участвовать в ритуале. — Что же теперь требуется от меня, Гаара? Казекагэ уловил усталость и какую-то обреченность в голосе бывшего сенсея. — Может случиться так, что я умру раньше, чем хвостатые будут доставлены сюда. Я прошу закончить все дела за меня. Гаара положил ладони на остывшие каменные перила балкона. Втягивая ноздрями прохладный воздух. До страны Ветра добралась осень. Скоро в ночи придут леденящие песчаные ветра, но и дневная жара никуда не исчезнет. Зимы в Суне особенно коварны, отличались резкие перепады температуры днём и ночью. Но он уже этого не увидит. Сегодня же миллиарды огней осыпали черно-синий бархат неба. Ей бы понравилось. Гаара не полагал, что может вспоминать о ком-то с таким смятением. Он пообещал, что извинится за все свои действия, но за последние два дня так и не столкнулся с Хинатой. Искать её специально он не стал. Дела требовали особой сосредоточенности и его личного внимания. Ошибку допустить нельзя, второго шанса у них не будет. А образ куноичи Листа иногда вспыхивал прямо перед глазами, и он порывался найти её. Хотя и искать бы её не пришлось, Хината жила в его доме всего через две комнаты от его. Но можно ли просить прощение за то, о чём не жалеешь? Девушки часто твёрдо и уверенно произносили: «Я люблю Вас, Казекагэ-сама» или «Вы мне очень нравитесь, Гаара-сама». Канкуро на это только смеялся и всовывал в руки пачку любовных писем. А Темари недовольно фыркала. Баки-сан, иногда тоже наблюдавший подобные картины, оставался, как обычно, серьёзно холоден. И Гаара даже после первого такого признания понял, что речь не о любви, а о восхищении. Поэтому он просто отвечал на такие признания благодарным: «Спасибо». Но «Вы мне нравитесь?!» несло куда больше чувств, чем эти признания. И пусть в её словах было больше вопроса, чем утверждения, но они были искренними. Он нравится Хинате, и уже от одного этого Гаара готов работать не переставая. Стоило только вспомнить её глаза и поцелуй, на который она ответила, и любая усталость уступала место взволнованной бодрости. Справедливо было рассказать ей всю правду. Но есть ли в этом теперь смысл? Скоро его уже и не будет, а подставлять Темари будет предательством. Он не готов неосторожными словами обесценить всё то, через что сестре пришлось пройти по его вине. Оставалось надеяться, что Хината простит его, а лучше забудет, вернувшись в Коноху.

***

Как и обещал Хидеки, к рассвету они были на месте. Обычные серо-чёрные острые скалы торчали из-под потрескавшейся сухой земли, как зубы древних чудовищ. Ничего примечательного: таких полно в стране Ветра. — Хината, ты что-нибудь видишь? — спросил Шикамару. — Нет, ничего необычного, — отозвалась Хината, просматривая открывающиеся перед ней скалы. — Хидеки, если это не то место… — угрожающе начала Темари. — Нет, точно то. Во всяком случае, именно то, что указал Баки-сан с Казекагэ, — поспешил ответить Кагуэ. Их небольшой отряд остановился у предполагаемого входа в пещеру с демонической чакрой. Куноичи Листа первой решила зайти. — Стой, Хината. Ты помнишь, что произошло с теми шиноби? Шикамару схватил её за плечо. — Скорее всего, они погибли, не сумев справиться с чакрой хвостатых. Никакого бьякугана, Хината. Хидеки-сан, Темари, никаких техник, никакой чакры вообще, и попытайтесь закрыть все свои каналы. Нара внимательно осмотрел каждого своего спутника, оценивая, доходчиво ли он разъяснил ситуацию. Освещая себе путь обычными фонариками, они прошли вглубь пещеры не более чем на пятнадцать шагов, когда Шикамару жестом показал остановиться и указал под ноги. На песчаной земле пещеры отчетливо проглядывались свежие следы, оставленные стандартными сандалиями шиноби. Пять разных размеров сумела определить Хината. — Мы опоздали, — шепотом произнес Хидеки, чтобы не выдать себя, возможно, все ещё находившимся здесь врагам. — Надо возвращаться, — уверенно изрёк Шикамару. Но Хината так не думала, она, выделив в стопы чакру, рванула вперёд прежде, чем её спутники сумели сориентироваться. Она, несмотря на запрет, активировала и бьякуган, готовая в любой момент оказать сопротивление чакре хвостатых. Если это вообще будет возможно для неё. Но воспоминание с лежащим на полу Гаарой притупляло чувство опасности. Комплекс, спрятанный здесь, поражал воображение. И не оставлял сомнение, что он является творением рук необычно талантливого и сильного шиноби или скорее нескольких шиноби. Впереди, если недолго петлять коридорами и спуститься по каменным ступеням неглубоко под землю, можно попасть в самое сердце этого сооружения, небольшое помещение с девятью статуями из обычного гранита и со сложными и древними печатями. Они были настолько искусно сделаны, что, казалось, кто-то не выточил их на камне, а выплавил, настолько точными и гладкими были их края. К каждой статуе тянулись, как огромные трубы, искусственные каналы для чакры биджу. Они, как ветки деревьев, шли от толстых стволов-оснований к совсем тонким паутинкам веточкам и оплетали собой весь комплекс пещер. Хината могла только представлять, в какой ужас должны были придти профессиональные сенсоры, оказавшись внутри. Они должны были сойти с ума от такого количества вокруг разной по своей природе демонической чакры хвостатых. Запертых за печатями, как за замками, в своих каменных темницах. Должны были тогда, а не сейчас, когда печати были сломлены, все семь. Хината внимательно осмотрела их, уже освещая себе их карманным фонариком. Биджу были изъяты. Они, по всей видимости, сопротивлялись, покидая свои тюрьмы: кое-где Хинате удалось увидеть оставшуюся чакру хвостатых, по которым ей и удалось найти это помещение. Самые крохи чакры. Пока они еще есть. Но это хоть что-то. Она помнила золотисто-песочную чакру Шукаку, и только поэтому, никого не предупредив, бросилась вперед. Она должна успеть. Хината достала из сумки свиток и распечатала марионетку Канкуро. Одним легким прикосновением активировала каналы чакры механического кота. Темари, Шикамару и Хидеки прибыли, когда Хината уже запечатывала марионетку обратно в свиток. Плутать в кромешной тьме пещеры без бьякугана и без использования чакры в разы сложнее. — Что ты увидела? — обратился к ней Шикамару. — И что ты вообще делаешь? — Простите. Теперь Хината осознала, как ее поступок выглядит со стороны, и ей стало стыдно. — Просто иначе чакра бы совсем исчезла, я хотела успеть взять её образцы, чтобы возможно было выследить похитителя, — почти не соврала она. — Давай по порядку, — вмешалась Темари. — Биджу тут нет, но осталась их чакра? — Да, но они тут были, все семь, поэтому чакра и осталась. Хината активировала бьякуган, сканируя пещеру. — Нет, уже всё. — Как давно они ещё были здесь? — спросил Хидеки. — Я не могу этого определить, — проговорила куноичи Листа. — Я никогда не видела ничего подобного и непосредственно с биджу имею дело в первый раз. — Судя по оставленным следам, тот, кто забрал хвостатых, был здесь один-два дня назад. А значит, успел скрыться, — заключил Шикамару. — Если мы их и сумеем обнаружить, нам не справиться с биджу. Нам не остается ничего, кроме как вернутся в Суну и решить с Казекагэ и Хокагэ, как будем действовать дальше. Темари полностью была согласна со словами Шикамару. Но кроме этого у неё всё чётче рисовалась картина происходящего за её спиной. Гаара всё откладывал вопрос с этими пещерами, а когда на что-то решился, как по злому року, было поздно. Темари была уверена, что это не совпадение. Конечно, её поставили в известность о письме из Конохи, в котором Пятая Хокагэ предупреждала о просочившейся информации. Но это был лишь предлог. И Темари была зла на Гаару с Баки, которые скрывали от неё что-то важное. Но ещё более она винила себя. Не видела правды всё это время. Вертясь, как ей казалось, в самой гуще событий, она упустила главное. Нескончаемые не долгосрочные миссии за пределами Песка, работа в академии, работа с материалами по хвостатым, «слежка» за Шикамару. Гаара не уставал давать ей всё новые поручения, ссылаясь на то, что доверить никому кроме неё не может. Казалось, только решив одну задачу, Гаара тут же возлагал на неё новую. Всё это забирало физические силы. Брат сам-то за последние несколько месяцев два раза оказывался на больничной койке. И, кроме нарастающего беспокойства за его здоровье, Темари было ещё и стыдно, что она смеет допускать мысль, что он перегружает её работой, когда сам пашет сутками. Взрывы в госпитале и пожар на складах, внезапная свадьба и присутствие Шикамару выбивали из неё все оставшиеся моральные силы. Самой яркой эмоцией был страх разоблачения, когда она видела его рядом с сыном. Но Шикамару не замечал очевидной правды, да и все вокруг тоже. Юдзиро быстро подрастал, и с каждым днём становилось понятно, что он не походил ни на Гаару, ни на Канкуро, да и от неё самой сыну достались только светлый цвет волос и немного раскосые глаза, но и они всё равно были тёмными, как у Нары. Радовало, что Шикамару не замечал Юдзиро, только изредка скользил по мальчику равнодушным взглядом, а у Темари на спине выступал холодный пот. Неожиданная свадьба била больнее, чем она пыталась показать, чем хотела сама. Брак с Хидеки без слов говорил о переезде. Темари привыкла, что сын зовёт матерью Матсури, но жить отдельно от Юдзиро будет невыносимо. Но это вовсе не служило оправданием её слепоте. Гаара с Баки решили что-то провернуть, что-то связанное с хвостатыми, не зря было проведено столько теоретической подготовки по данной теме. Гаара, как дракон из древней легенды, прятал за своей холодной неприступностью тайные знания и выжидал удобного момента. Вот только почему он ей не раскрыл своего истинного намерения? Не доверяет? Боится, что она скажет об этом коноховцам? Нет, он ей верит, значит, есть что-то, с чем она будет категорически не согласна. И Темари была уже против данного решения. Мужская самоуверенность всегда раздражала! Жалел и щадил её чувства? Не надо ей такой «заботы», Сабаку, но Темари способна выдержать всё и если надо, то и переубедить, не гнушаясь пользоваться и физической силой. Гаара вообще после рождения Юдзиро стал относиться к ней по-иному, как будто ограждая от всего. Брат, очевидно, решил, что именно его приказ привёл к таким последствиям. Гаара, несмотря на всю её любовь к нему, был тем же мужчиной, и так же слеп, когда дело касалось значимости его слов. Она сама сделала выбор, хотя слова Гаары и дали раскрыться тому, что Темари отказывалась видеть, но кроме себя упрекать было некого. Темари за всю свою жизнь винила в своих несчастьях только одного человека, и им был её отец. Но потом, когда шествие над ними взял Баки-сенсей, он упорно вдалбливал в их головы, что никто не в ответе за собственные поступки, кроме тебя самого. И даже у любого приказа есть простой выход — смерть. Трусливый и недостойный не то что шиноби, да и обычного человека, но реальный способ решить проблему. Почти три года назад она говорила себе, что не питает к Шикамару столь глубоких чувств, теперь же, когда это стало очевидным, всё запуталось до такой степени, что проще навсегда забыть, чем пытаться что-то исправить. Но теперь чувство, что тогда изменилось куда больше, чем Темари полагала, не покидало её. — От Сая? — спросил Шикамару. — Да, он сообщает, что Саске опять скрылся в направлении деревни Дождя, — ложь даётся Темари легко. — Ксо, вот отстой, — выругался Нара. — Отправляемся. — Куда? — На последнее место пребывания Саске. — Но ты приказал преследовать Учиху, если тот уйдет. — Темари, ты разве не поняла? Кто-то из моей команды то ли сливает информацию Учихе, то ли активно мешает его поимке. Мы должны проверить сами, правда ли, что ему опять удалось уйти. Из голоса Шикамару исчезло тепло, а во взгляд вернулась сосредоточенность. Темари же, комкая в руках записку от шиноби Листа, напряжённо обдумывала следующий шаг. Запасной план был заготовлен заранее, оставалось надеяться, что верные Ивасаки Кеншин и Ито Мидзуяки не подведут. Благо, от Суны до границ страны Дождя всего двое суток пути. Они вышли на рассвете. На небе висело несколько пушистых облаков, но уже через полчаса пути начал накрапывать мелкий дождь, перешедший в сплошной ливень. Они вступили на территорию страны Дождя. Тёплый плащ, подбитый светлым мехом, вымок настолько, что только стеснял движения и излишне холодил кожу, но Темари готова была терпеть подобный мелочный дискомфорт, пока они не добрались до назначенного ею места. Оставалось надеяться, что беспечный Мидзуяки не заболтает Кеншина, и молодые чунины не заблудятся в чужой стране. Она сама терялась в направлении из-за водяной стены, скрывающей всё дальше десяти метров. Темари остановилась, стаскивая с себя отяжелевший от воды кусок ткани. Шикамару затормозил на несколько веток дальше. Она почувствовала присутствие других шиноби и нарочно медленно выжимала свой плащ. Первое нападение, как и по плану, было совершено на неё. Несколько сюрикенов пронзили стену дождя, чуть меняя траекторию под тяжестью капель, и Темари сбила их тяжелой тканью плаща и достала веер. Шикамару уже и не было видно. Вот же чёрт! Но атаковать она и не планировала, убивать или ранить ни Шикамару, ни своих она не собиралась. Кеншину и Мидзуяки приказано только задержать их. Водяная атака оказалась сильна, но Темари была готова отразить её воздушной техникой. Но удар силён, её отбрасывает в сторону, но до столкновения с землёй она успевает сгруппироваться и прижимается к стволу дерева. Когда это Кеншин научился хорошо управлять своей стихией ветра и сумел «собрать» ею столько воды? Она не слышит чужое приближение, но и не пытается противиться подставленному к шею кунаю и покорно отпускает на землю веер. Но противник молчит и тяжело дышит в макушку, и Темари к собственному ужасу понимает, что он не Кеншин и не Мидзуяки. Дождь не сыграл в её пользу, притупляя основные органы чувств. Из-за деревьев появляется фигура в длинном плаще с протектором Амегакурэ. — Ещё одна из Песка. А что там с этим коноховцем? — спрашивает её охранник. Его напарник бросает на землю рукав черной водолазки с протектором Шикамару, тот ударяется металлическим звоном о камень. Но Темари не может это обмануть, поэтому, когда шиноби Амегакурэ наносит смертельный удар своему же, она успевает схватить веер и добить второго. Шикамару появляется из-за дерева без своего плаща и в изодранной водолазке. — Тебя не ранили? — обеспокоенно спрашивает он, подходя. — Нет, — отстранённо кидает она. Темари содрала маску с одного из ниндзя Амегакурэ. Но где же Мидзуяки с Кеншином тогда? Этот ниндзя Дождя точно говорил о них. О чём она думала, посылая их на территорию этой страны, знала же, что местные чужих не переносят от слова совсем. Кеншин излишне порывист, Мидзуяки беспечен и болтлив, но другие не справились вовсе. Живы ли? — Темари, с тобой точно всё в порядке? — Что со мной может случиться после такого легкого боя? — Ты пропустила простую атаку и позволила так легко поймать себя. Ты хорошо себя чувствуешь? Глупый Нара. Она обдумывает его провал, а его мысли только об её самочувствии. — Я в порядке. Шикамару кивает и ловит её руку, запечатывая поцелуй на запястье. Кажется, вчера они занимались более неприличными вещами, но такой простой жест заставляет пылать её щеки сильнее самых откровенных поцелуев. И он больше не медлит ни секунды и исчезает на ближайшей ветке. Темари спешит за ним. Дождь закончился как по волшебству. Конечно же, чья-то техника! — Там был третий?! — догадалась она. — Да, но на него времени и не было. Их пост в нескольких километрах от точки нападения. Остаётся надеяться, что он сбежал не за подмогой, — отозвался Шикамару, ускоряя темп. — Сейчас нам не до них. Бежать по сухим веткам было легко, но Шикамару сдавал. Он потратил достаточно много чакры на шиноби Амегакурэ, и, очевидно, на создания клона для слежки за создателем искусственного дождя. Пока Темари была для него балластом. Собственная никчёмность злила, несмотря на понимание, что это было просто замечательным способом задерживать Нару. Впереди они услышали треск, что-то ломается и разлетается в щепки. Темари ещё никогда не видела подобной техники: чёрное пламя кольцом, как чудовище, сжирало всё вокруг, оставляя за собой чёрное ничто. — Техника Учихи? — спрашивает она. — Да. Хорошо, что Шикамару здесь за этой пламенной стеной, а не внутри неё, техника сжималась кольцом. Неужели Саске настолько силён? Но сам Нара не сбавляя темпа, мчался вдоль стены пламени, готовый, казалось, ринуться прямо в сам огонь. Его нервозность читалась в каждом неверном движении, в каждом взгляде. Пробегая каждые несколько метров вслед за ним, Темари отчётливо слышала новое ругательство. Но пламя окружает территорию сражения. Ей очень хотелось наорать на него и прокричать о бессмысленности его метаний, но слова застряли в горле. Там его друзья. Шиноби, ставящий жизни своих товарищей, превыше выполнения миссии. Темари сама перестала трезво соображать от бессмысленной беготни и оглушающего шума техники. Земля под ногами затряслась. От рёва падающих камней завибрировал воздух. Темари видит, как Шикамару не ожидавший такой подставы, задевает чёрную технику. Она успевает сорвать с него горящий жилет, кидая его в затухающее пламя. Затухающее? Показалось? Нет, пламя исчезает, как будто земля поглощает испепеляющую технику. Конец? Шикамару бросается вперёд. Он решает точно также. Открывающая картина законченного боя приводит Шикамару в отчаянье. Он что-то выпытывал у Сакуры, но та больше плакала, чем отвечала. Шикамару пытался найти под завалами людей, пока Темари отдавала свою чакру Харуно, чтобы ирьёнин залечила раны Сая и Рока Ли. Здесь Темари больше ничего не могла сделать, а где-то на территории страны Дождя бродили двое из её команды. Она бросила прощальный взгляд на Нару и скрылась в лесу. Темари провела в поисках под нескончаемым ливнем страны Дождя ещё сутки, но своих нашла только благодаря подсказке Шикамару, и ещё трое шиноби Амегакурэ пополняют список убитых ею. Ито Мидзуяки чудом ещё был жив после пыток, поэтому-то Амегакурэ и знала об их с Шикамару приходе, а Ивасаки Кеншину не повезло вовсе. Она несла Мидзуяки на спине до ближайшего лагеря Песка. Медики сразу перехватили раненого товарища. Темари же удерживает на гудящих от усталости ногах песок. Звук шуршащих песчинок был невообразимо приятен, особенно после недели нескончаемого капания дождя. Таков звук дома и её семьи. В палатке тепло и, что самое важное, сухо. Чёрный чай с анисом крепок и чуть горчит. Сухофрукты почти тают во рту. Гаара напротив в своём походном кожаном бордовом плаще всё равно не портит ощущения дома. Да и тыква с песком рядом, брат временами касался её пальцами, как будто опасаясь её кражи. А сама Суна за тысячу километров отсюда. Скоро война, армия суновцев просто сделала последний привал перед решающим рывком на передовую. — Я провалила миссию. Гаара не требует доклада, но Темари не хочет медлить. Она желает поскорее снять с себя эти воспоминания, изъять из памяти и навсегда утопить в воде этой самой страны Дождя. И никогда к ним не возвращаться. — Скорее всего, Учиху Саске завалило во время каменного оползня, вызванного техникой акацуки в маске… Темари рассказывала все подробности особенно детально о невероятных техниках человека, называющего себя Мадарой, говорила и о миссии. Она чеканила каждое слово, выбирала самые короткие и ёмкие фразы, без эмоций и лишних данных, как учил Баки-сенсей, как приказывал докладывать отец. Она стойко перечислила имена погибших. Она называла имена коноховцев, но его имени среди них нет. Как будто и не было Нары Шикамару на этой проклятой миссии. Но Гаара и не спрашивает о нём, из контекста и так всё ясно. И вдруг становится легче, груз этой миссии действительно исчезает. Здесь, без Шикамару, среди своих, всё по-прежнему. И она прежняя. Она закончила доклад и потянулась за глотком тёплого чая. — Прости, Темари. Я не полагал, что Учихи способны… — Напоминаю тебе о провале! И смерти Ивасаки Кеншина, — перебивает его Темари. — Я джоунин Сунагакурэ, а потом только твоя сестра, Гаара! — Ну, что тут у вас опять, Гаара? Небось, снова дал Темари миссию ранга «С», сказав, что она уровня «А». Канкуро бесцеремонно плюхнулся рядом с сестрой и наливает себе чай. — А то знай, Гаара, при таком отношении к её рангу. Сбежит от нас в Коноху к своему Наре. Темари почувствовала, как предательски пылают щёки и как только принесённое облегчение начинает сдавливать грудную клетку. — Я никогда не предам Суну, Канкуро, — цедит она сквозь зубы. Чай теряет свой вкус, и ком сладкой пищи неприятно застревает в горле. Темари через силу делает ещё глоток и отодвигает чашку с остывшим напитком. В один миг пришла и усталость. Темари понимала, что держалась последние три дня на чистой воле. Гаара не отрывает от них с братом внимательного взгляда. Но её усталость вмиг улавливает именно Канкуро. — Опять загнала себя до обморочного состояния, сестрёнка?! — в голосе она слышит беспокойство. — Я прям как вы. Она выдавливает из себя улыбку. Руки брата заботливо укладывают её на походный спальник, и сытый желудок забирает остатки сил. Темари заснула, прижав колени к груди. Канкуро укрыл сестру походным покрывалом, аккуратно подогнув края. Они тихо выскользнули из палатки. Вечер. Солнце уже коснулось верхушки заснеженных гор страны Дождя, окрашивая их в коралловый цвет. Тенью стаи диких уток взметнулись с какого-то водоёма, очевидно, напуганные ниндзями Песка. — Ты так этого боишься? Гааре нет необходимости уточнять, что он конкретно имеет в виду, Канкуро и так всё понимает. — Что она в один прекрасный день сбежит от нас к кому-то вроде Нары?! Да ладно тебе! — рассмеялся он, неловко запуская пятерню в волосы, и сразу тушуется. — Боюсь. Только ты Темари об этом не говори. Лады? А то ещё подумает о себе не пойми что. Канкуро не упускал возможность отпустить шутку по поводу её очередного «поклонника», надеясь на противоположный эффект. Ведь в детстве Темари так часто делала всё ему наперекор. И Темари навсегда останется с ними, именно сестра для Канкуро была долгое время всем его миром. Гаара жил в доме дяди Яшамару, пока они с Темари делили одну маленькую комнату на двоих в огромном пустующем доме казекагэ. Если у них с Гаарой и была мать, то у неё были детские ладошки и писклявый голос сестры. Гаара понимающе кивает и застегивает ремень, держащий тыкву с песком за его спиной. Тихий вечерний лагерь в несколько минут превратился в жужжащий улей. Прибыли связные объединённой армии шиноби. Раздались голоса командиров, призывающие к несвоевременным сборам. Шиноби забегали. Палатки сворачивались на глазах. — Пусть поспит ещё полчаса… — они с Гаарой произносят это одновременно.

***

Темари отправила её домой. Матсури охотно согласилась с таким решением: терпеть присутствие Кагуэ Хидеки она желала меньше всего. Матсури и просто думать о нём не хотела. Но чужие слова в памяти схватились острыми кошачьими когтями, а каждая попытка вырвать их оставляла свежие глубокие царапины. Вера, что её родители погибли не напрасно, защищая родную деревню и избавляясь её от врагов, грело сердце юной куноичи. Но правда была в тупом споре двух бесчувственных людей. Заключивших пари от скуки! Приближение к стенам Песка оттесняли эти мысли внезапным чувством нарастающей паники, как будто привычный мир собирается в очередной раз рухнуть. Конечно, не забота об её душевном равновесии заставила Темари оправить её назад. Сестра мужа нашла её ночью в пустыне и привычным приказным тоном открыто предупредила Матсури, что Гаара с Баки что-то от них скрывают. И, съедаемая беспокойством, она неслась обратно в Суну, как только позволяли силы, а тяжесть мыслей помогла отвлечься от физической усталости. Каких только ужасов она себе не успела вообразить и была готова увидеть разрушенную деревню и горы трупов: картины последней войны всё ещё преследовали в редких сновидениях. Но, к её облегчению, всё было как обычно. Стандартная и дотошная проверка личности у входа в Песок — и она бросилась домой, распугивая случайных прохожих и поднимая песчаную пыль с улиц. В это время в Суне жизнь почти затихала, поэтому людей на улицах было немного, только почти незримо обычному человеку по территории Песка рассыпались по крышам патрули ниндзя. Но при этом Матсури всё равно умудрилась столкнуться с каким-то торговцем, который, не узнав в ней жены казекагэ, выкрикнул в след что-то нелицеприятное. Но, совершив забег через пол-Суны, Матсури убедилась, что в действительности ничего здесь катастрофичного не произошло. Оказавшись у родных дверей, Матсури уже успокоила себя тем, что Темари в связи с последними событиями просто накручивает себя, пока не отворила дверь и не столкнулась с двумя ирьёнинами, покидающими дом Сабаку. — Что произошло, Баки-сан?! Она почти выкрикивает эти слова, позабыв произнести стандартные приветствия. Мужчина только кивнул и повёл её на второй этаж. Баки всё также, не произнося ни слова, отворил дверь в комнату Гаары. Сердце Матсури рухнуло. Она подлетела к кровати мужа, дрожащими руками прощупывая пульс. Неестественно бледная, почти как снег, кожа без привычного песчаного покрова, рваное дыхание, но тело горело огнём. Гаара и раньше довольно часто оказывался на больничной койке из-за своей упрямой одержимости работой и непрекращающихся тренировок, но таким она его видела впервые. — Баки-сан, скажите, что он опять переутомился, — надрывно прошептала она, сжимая руку мужа. — Или просто заболел. — Нет, Матсури, — жестко ответил ей Сабаку. — Гаара умирает, и счет идёт на часы. — Медики? — Ничего не могут сделать. — Каору! — воскликнула Матсури. — Он должен всё знать. Я понимаю, что его обвиняют во взрывах. Но ведь он должен знать, что с Гаарой! Он несколько лет лечил его. Пожалуйста, Баки-сан! — умоляюще проговорила девушка. — Вдруг это единственный шанс спасти его! Баки кивнул, соглашаясь с ней, и оставил их одних. Теперь Матсури дала волю слезам. Всё равно никто и не увидит. Так вот зачем он отправил их с Темари к тем пещерам. Чтобы они не смогли присутствовать при его смерти. Чтобы, по его мнению, им не пришлось томиться в ожидании его кончины несколько часов, теша себя бессмысленными надеждами. Гаара ей лгал, просто обманывал, что его обмороки от постоянной ночной работы и тренировок. А она верила, не удосужившись проверить его слова. Да разве она могла подумать, что двадцатилетний молодой ниндзя может просто умирать от неизвестной болезни? — Держись, Гаара. Ты не можешь умереть! Девушка рукой провела по его щеке. Горячая. Обжигающая. Она принесла миску с холодной водой и полотенца. Обмакнув кусок ткани в холодной воде, она приложила компресс на его лоб, обтёрла пульсирующие вески, и он что-то прошептал. — Гаара! Матсури загорелась надеждой. Он не умрет, они просто все ошибаются. У него просто жар, обычная простуда. Матсури поднесла намоченный кусок хлопка к его сухим губам, увлажняя их и заставляя его проглотить несколько живительных капель. В этот раз она смогла различить звуки. — Хина … — прошептал он. Матсури показалась, что она ослышалась. Она продолжала обтирать тело мужа. — Хината. В этот раз всё было слишком чётко, Матсури выронила из рук полотенце. Почему Хината? Почему он произносит именно это имя? Почему он зовет ни её, ни Темари, ни Канкуро или Баки? Почему куноичи Листа? Матсури уже все происходящее за последние два дня казалось дурным и запутанным сном. В комнату вернулся Баки в сопровождении Сато Каору. Жирный блеск светлых волос, грязная одежда и недельная щетина, только это говорило о проведенных днях в тюрьме. В остальном всё с той же профессиональной холодностью и отстраненностью он подходит к Гааре, заставляя Матсури отступить назад. Ирьёнин наученными движениями скользит над телом пациента. Руки, источающие зелёную чакру, только на минуту задерживаются у головы. Гаара перестает метаться, и его дыхание выравнивается. — Что ты сделал, Каору? — обеспокоено спросила Матсури. — Просто заставил его заснуть. Пусть последние часы проведёт без лишних мучений. Профессионально-холодный тон ирьёнина приводит Матсури в отчаянье. — И это всё? — встрепенулась она. — Он просто умрёт? — Мне жаль, Матсури. Но это должно было случиться, и он об этом знал, — все так же корректно, без тени эмоций произнес он. — Каору, ты утверждал, что у Гаары ещё три месяца, — наконец-то вступил в разговор Баки. — Были. Пока кто-то не вмешался в его лечение, — пояснил Сато. — Кто-то облегчал в последнее время его боль, и своим незнанием или намеренно заставил болезнь прогрессировать. — И ты не мог сказать этого раньше? — Я не знал, как и Вы, Баки-сан, до сегодняшнего дня. Гаара-сама не давал себя осматривать последние два месяца, ссылаясь на то, что всё равно умрет. А сейчас я обнаружил следы чужой чакры. — То есть, человек, который «лечил» Гаару последние два месяца, имеет навыки ирьёнина? — уточнил Сабаку. — Да, основами он точно владеет, — подтвердил Каору. — Хината? — вдруг озарило Матсури. — Хината владеет такими техниками?! — Да, Хьюга владеет. Я видел, как она залечила царапины Хидеки после их поединка с Темари, — произнес Баки. — Этих навыков достаточно, Каору? — Вполне, Баки-сан. — Значит, Лист решил отплатить той же монетой! — проговорил Сабаку скорее самому себе, чем присутствующим. — Матсури, ты не замечала, часто ли Гаара общается с Хьюгой? — Что? Он с ней общается? Она его убивала? Матсури уже теряла способность воспринимать новую информации, слишком много на неё свалилось за последние сутки. — Понятно, — сделал простой вывод из её вопросов Баки. Девушка ничего не знала и не подозревала. — Где все остальные, Матсури? — Они, как было приказано, продолжили выполнять миссию. А меня Темари отправила домой. Что происходит, Баки-сан? Но Сабаку проигнорировал её вопрос. Вместо этого по его приказу в помещении появились двое шиноби Песка из личного отряда Баки. — Нобу, сейчас же отправляетесь за Кагуэ Хидеки, Темари и коноховцами. Всех срочно вернуть в Суну, желательно живыми. Возьми с собой пять человек. Нет! Двух, Нобу. С коноховцев не спускать глаз, и по прибытию обоих под стражу до моего личного распоряжения. И держать Нара Шикамару с Хьюга Хинатой отдельно. Матсури видела, что джоунин явно нервничает. Когда это Баки-сан путался в собственных приказах и в открытую выражал свою холодную ярость? Что же творится с этим миром? — Баки-сан! — появился ещё двое в масках из белого материала. — Ивасаки столкнулись с Кагуэ прямо в районе клана Кагуэ. Матсури видела, как секундная озадаченность мелькнула на лице Баки после этого заявления, но потом лицо приобрело привычную суровую маску. Он что-то понял. А сама Матсури не понимала ничего. Переворот? В момент, когда Гаара умирает? А Темари с Канкуро неизвестно где. Конечно, какое удобное стечение обстоятельств! — Соберите личный отряд казекагэ. — отдал распоряжение Баки. — Найдите и предупредите Канкуро. Двое в масках, быстро склонив головы, исчезли в облаке белого дыма. Клоны. — Шичиро, — обратился Баки к своему помощнику. — Сато Каору пока под стражу и под твою личную ответственность. Если что, ты знаешь, как поступить. Матсури, остаешься с Гаарой, любые изменения в его состоянии — и вызываешь Шичиро с Каору. Поняла? — Да, — четко произнесла она, выправка ниндзя не дала ответить на прямое распоряжение иначе. Баки выскользнул из окна вслед за другими. Матсури осталась наедине с Гаарой и нащупала верное джохьё: что бы ни произошло, она будет до последнего защищать своего казекагэ от кого потребуется и любой ценой.

***

Они приближались к Суне в рекордные сроки, воспользовавшись запрещёнными даже на последней войне препаратами, от воздействия которых не чувствовались ни усталость, ни потребность в пище или сне. Но последствия обязательно наступят, и далеко не самые приятные. Но Хинату, которая проглатывала белую таблетку, это не волновало вовсе, она и последствий у Шикамару не спрашивает, а напарник говорит только о препаратах клана Акимичи. Да и её спутников, судя по всему, тоже всё это не слишком волнует. Один только Хидеки с сомнением покрутил пилюлю между пальцами перед тем, как отправить её в рот. В каждом из них чувствовалось натянутое, как леска, напряжение, но реагировали на происходящее все по-своему. Темари была явно обеспокоена и не пыталась этого скрывать. Она неслась впереди остальных, не смотря под ноги, и пару раз споткнулась, но Шикамару оказывался рядом, не давая упасть. Хидеки тоже порывался помочь Сабаку, но, видя намеренья Шикамару, тут же отступал. Хината была знакома с этим чувством лично, когда ты являешься третьим лишним. Но Кагуэ не выглядел опечаленным таким поворотом событий, а был сосредоточен и оказывался внимательным ко всему происходящему. Он уменьшил темп, поравнявшись с ней, и протянул на бегу ей флягу с водой. Хината опять, к собственному разочарованию, осознала, что является слабее остальных. Замыкала их малочисленный отряд, не сумев за всё время их пути никого обогнать. — Там кто-то впереди! — прокричал Хидеки. Три человеческих тела лежали на земле. Убийцы даже не потрудился заместить следы и занести их за стоящий неподалёку валун. По четыре удара холодного оружия на каждом шиноби Песка. — Судя по ранам, их убили пару часов назад, — проговорил Шикамару, склоняясь над одним из тел. Темари стянул маску с другого трупа. — Нобу! Ксо! Куноичи Песка прикоснулась пальцами к шее Нобу и задержала пальцы намного дольше того, чтобы убедиться в отсутствии сердечного ритма, а потом лёгким движением прикрыла лицо мёртвого парня его же маской. Хината видела этого Нобу: он личный помощник Баки-сана. Но кому потребовалось убивать ниндзя Песка всего в нескольких километрах от деревни? Она взглянула вперёд: стены Сунагакурэ уже вырисовывались на горизонте размытой горой в оранжевых лучах заходящего солнца. — Что это? — Хидеки разглядывал свои руки, перемазанные в чём-то чёрном.- Похоже на краску. — Потом с ними разберёмся! — приказала Темари и рванула в сторону Суны. Хината вспомнила эту сцену, не раз виденную на войне. Люди перешагивали через тела своих товарищей, а иногда и на эти излишние сантименты времени не было, и приходилось пройтись и по мёртвым людям, так как с этой позиции атаковать врага было более выгодно. Хината активировала бьякуган, рассматривая краску на руках джоунина Песка, но чью чакру она хранила, Хината поняла, когда они уже проходили через ворота. — Темари-сан! Ивасаки с Кагуэ что-то не поделили. Сражение идёт в квартале Кагуэ. — быстро доложил постовой. — Какие будут распоряжения? — Казекагэ или Баки-сан? — Никаких дополнительных указаний мы от них пока не получали, — отчеканил охранник. — Усилить охрану на всех постах! И никого не впускать и не выпускать! — приказала Темари. Хината всматривалась сквозь здания туда, где шло сражение, и пыталась отыскать среди людей его чакру. Нашла знакомую, но не ту, на которую рассчитывала. Она неосознанно сильнее сжала свиток, в котором хранилась ценнейшая вещь в жизни: время. Ещё немного времени для Гаары. — Баки-сан сражается там. Хината указала в западную часть деревни. Кагуэ Хидеки уже скрылся за домами, и Темари без промедления последовала за ним. — Хината, ни во что не вмешивайся до тех пор, пока я за тобой не вернусь. Я за тебя отвечаю. Поняла? Шикамару отдавал ей приказ, но зачем-то уточнил его вопросом, как будто знал, что она только и ждёт, чтобы он оставил её одну. Нара скрылся за ближайшим домом вслед за суновцами. Они расстались всего в квартале от дома Сабаку. Шикамару, по-видимому, и так без лишних уточнений понял, куда она пойдёт. Казекагэ оказался в доме, без сознания, но живой. Хината влетела на второй этаж и столкнулась с куноичей Песка. Она преграждала путь в комнату Гаары. — Матсури? Мне нужно… — Дай угадаю, Хината-чан, — с несвойственной ей угрожающей интонацией произнесла жена казекагэ. — Тебе нужен Гаара? — Да… Хината испугано смотрела, как девушка презрительно щурит свои добрые глаза. — Мне нужно ему помочь, Матсури. — Помочь или добить? Куноичи Песка достала джохьё, ловко раскручивая его на невидимой обычному глазу леске. — Дай мне одну минуту, Матсури. Я всё объясню! — умоляюще произнесла Хьюга, но не сделала ни единого шага назад. — Одну минуту — а потом я не буду сопротивляться. Хината старалась не обращать внимания на острое оружие в опасной близости от своей шеи. Она развернула свиток у ног Матсури и распечатала марионетку. — В этой марионетки чакра Шукаку. Это не вылечит его, но даст ещё немного времени. — Ты знаешь, как спасти его? — спросила Матсури. Из голоса куноичи Песка исчез яд. Матсури с надеждой посмотрела на неё. — Думаю, да. В Гаару надо снова запечатать однохвостого. Тогда его чакра биджу даст возможность дожить до старости. И головные боли с бессонницей пройдут. — Откуда?! — надрывно спросила Матсури, переходя на истеричный крик. — Откуда, ты всё это про него знаешь?! Что у тебя с Гаарой? — Прости меня. Я просто хотела ему помочь, а он запретил говорить о своей болезни, — спешно объясняла Хината и умоляюще смотрела на свою подругу. — Матсури, прости меня, то было просто случайностью, у нас ничего нет. — Что было случайностью? — чётко спросила Матсури. — Поцелуй был случайностью, — прошептала Хината и уже не смогла сдержать горьких слёз. Она чувствовала, что надо было придумать что-то другое, но в тот момент, смотря в полные боли глаза подруги, она не могла лгать. Оружие куноичи Песка скрутило её раньше, чем Хината успела сдвинуться с места. Руки к телу плотно прижала тонкая леска, а игла джохьё острым жалом пронзило левое плечо. Но самый ужас ситуации заключался не в этом. Матсури схватила марионетку и скрылась в комнате Гаары. — Матсури, стой! — прокричала Хината, надрывая голосовые связки и одновременно пытаясь разорвать прочную леску. — Будет как в прошлый раз! Он от чакры биджу на несколько минут не сможет контролировать себя! Хината бросила затею порвать леску, и, до боли изогнув шею, сумела зубами выдернуть джохьё из своего плеча. Она несколько раз крутанулась вокруг себя и окончательно избавилась от плена. — Матсури, беги! — истошный крик на грани истерики. — Беги! Умоляю! Хьюга с помощью бьякугана видела, что уже поздно говорить об осторожности: демоническая чакра уже растекалась по каналам казекагэ. Ей оставалось только наблюдать, как Матсури попала в песчаную ловушку Гаары. Он стоял, вытянув руку в сторону своей жертвы. Сожмёт кулак — и конец. И Матсури, и ему: он себе такого никогда не простит. Хината в тот момент прекрасно осознавала, что победить у неё шанса нет. Но мысль была лишней. Она сконцентрировала чакру в ладонях и ринулась на противника, где-то мимолётно почувствовала неприятную резь в плече от нанёсённой Матсури раной. Глаза казекагэ потеряли яркость бирюзы, их застилала демоническая пелена. Но это не мешало ему видел каждую её атаку. Он не сдвинулся с места: его песок просто вырос перед ней непробиваемой стеной, стоило Хинате приблизиться недопустимо близко к его хозяину. Она крутилась, как волчок, вокруг Гаары, разнося в щепки всю мебель в комнате, но при этом не давала ему ни секунды, чтобы он смог завершить технику песчаного гроба. Остановись Хината — они погибнут, обе. Куноичи Листа чувствовала, что силы у неё закончатся раньше, чем Гаара придёт в себя. Хотелось закричать и позвать на помощь, чтобы кто-то забрал хотя бы Матсури. — Казекагэ-сама, пожалуйста! Остановитесь! — смогла только выдать из себя. Бессмысленно потратила на это часть так необходимых сил. Гаара никак не отреагировал на её мольбы, только в этот момент песок чуть не коснулся её — и Хинате резко отпрыгнула назад и не рассчитала: её ошибка отозвалась тупой болью в затылке. Оставалось надеяться, что кого-то должен привлечь такой огромный выброс чакры. Помощь пришла, когда она уже перестала надеяться. Через разбитый оконный проём проникли две марионетки Канкуро, отвлекая внимание на себя. Три противника — уже много для него, поняла Хината, когда Матсури упала на пол, тяжело вбирая в легкие воздух. Но передышка длилась едва уловимый миг. Песчаные игры разлетелись от Гаары во все стороны. Бьякуган Хинату не подвёл, марионеткам Канкуро это ничем существенным не грозило, а Матсури ещё только успела подняться на ноги — яркая алая кровь окрасила стену комнаты. Хинаты загородила тело куноичи от повторной атаки песка. А марионетки снесли остатки окна вместе со стеной, выходящей на улицу. Теперь можно было и без бьякугана увидеть: на соседней крыше стоял Канкуро. — Не хочешь сразиться с равным по силе! Хината еще ни разу не видела Канкуро в бою: от того веселого шутника и балабола не осталось ничего. Кажется, монстр внутри казекагэ посчитал, что Канкуро действительно более интересный противник, и песчаное облако с Гаарой двинулось в сторону кукольника, который выбрал стратегию бегства. Хината опустилась на колени рядом с Матсури. Одежда вся пропиталась кровью, но девушка, к счастью, была жива. Скудных медицинских навыков Хинаты хватило на то, чтобы кое-как остановить кровь и перевязать раны белой изодранной простыню. Она с удивлением обнаружила, что правый рукав её куртки весь тоже пропитан кровью. Рана, нанесённая ей Матсури, оказалась глубже, чем она полагала, но тратить время на себя она не стала. Матсури срочно необходим хороший ниндзя-медик. И единственного ирьёнина в Суне, которого она знала, Сато Каору, заключили под стражу. Но она все равно доберется до него, она помнит его чакру. Иначе Матсури может и не выжить.

***

Баки никак не мог взять в толк: откуда у Ивасаки столько сторонников? Чего же он проглядел и чего не учёл? Доклады сети его информаторов не сообщали, что у Гаары столько ненавистников, тем более в последнее время им удалось и недовольных перетянуть на их сторону, но неужели это-то и стало катализатором для открытого наступления? Люди Ивасаки были подготовлены и явно одерживали победу, хотя и находились на чужой территории. Представители клана Кагуэ, славившиеся огненными техниками, погибали под собственным пламенем из-за воздушных атак противника. Всё горело, рушилось и взрывалось: Ивасаки нещадно топтали чужой квартал. Дышать тяжёлым горячим воздухом вперемешку с гарью и песком было всё труднее, и люди периодически заходились в кашле. Никакие тканевые маски не могли восполнить количество кислорода, так необходимого в бою. Баки дал приказ к отступлению, чтобы немного передохнуть перед новой атакой, хотя это и грозило подмять под восстание соседний квартал. Шиноби перекрикивали друг друга, что нагнетало обстановку, ещё больше создавая вокруг неразбериху. Весть о скорой кончине пятого казекагэ разнеслась быстро. Но Сабаку не знал её первоначальный источник. Всех ирьёнинов, которые осматривали Гаару, он лично заключил под стражу до официального объявления смерти племянника, чтобы слухи не поползли раньше времени. Но слухи не только разлетелись по всему Песку в несколько часов, но и активировали клан Ивасаки. Конечно, все понимали, что власть фактически в руках Кагуэ Дайчи, так как всего через пять дней должна была состояться свадьба его сына Хидеки и Темари. Но это только то, что переполнило чашу терпения Ивасаки, оставалось узнать, кто этот, что заполнил её до краёв. Темари и Хидеки появились вовремя и неожиданно для людей Ивасаки, несколько из них так и застыли, когда их пронзал режущей ветер его племянницы. Но пошевелиться они не могли не от страха, а из-за теней, тянувшихся от фигуры Нары Шикамару. Баки же дал племяннице с Хидеки самим разобраться, а у него ещё были дела в клане Ивасаки. Появления Хидеки подбодрило клан Кагуэ. Канкуро понял, что в этой восточной части квартала Кагуэ справятся и без него. И рванул с западного края, где перевес шёл на стороне восставших. — Ваш казекагэ уже мёртв! — воскликнул кто-то из людей Ивасаки Ичиро. — Кто это мёртв?! — громогласно изрёк Канкуро. Но не голос Канкуро заставил всех на мгновение посмотреть в сторону мастера марионеток. За его спиной на песчаном облаке стоял Пятый Казекагэ босой без своей стандартной хламиды, в одних простых черных штанах. Песок под ногами сражающихся шиноби завибрировал. Мастер марионеток не успел вытащить из радиуса действия техники песчаного гроба всего одну куноичи из клана Кагуэ. Но сумел спрятать её тело в своей марионетке. Но это заставило его не отвернуться от картины и вовсе сосредоточатся на управления марионеткой, когда людей Ивасаки разрывало на части, кровавыми ошмётками. Канкуро сам просчитал такой исход, хотя как никто другой знал, как именно действуют техники его брата. Чакра Шукаку внутри его брата бесновалась и жаждала чужих смертей, а Канкуро взял на себя привычную роль кукольника, направляя опасную «марионетку», которая в любой момент могла перестать играть по правилам своего «хозяина». Такой фокус с всё ещё не пришедшим в себя Гаарой, Канкуро удаётся повторить и во второй раз, но с гораздой меньшей масштабностью. Ещё троих и не собрать теперь. Но паника среди Ивасаки невероятна, оживший монстр карает за предательство. Низко и бесчестно, но ни методы кукольников, ни методы самих шиноби никогда не отличались честностью. Канкуро сумел уловить тот момент, когда его брат пришёл в себя, и оказаться рядом, поддерживая его на ногах. — Что произошло, Канкуро? — спокойно спрашивает он. Гаара хладнокровно и оценивающе осматривал поле сражения. Канкуро был знаком такой Гаара: притворно-спокойный, в душе которого надрывались глотки собственные демоны. — Сколько? Спокойный вопрос брата отдаётся болью в его груди. — Достаточно, Гаара. Но поверь: они того заслужили, — Канкуро скривил рот в неуместной и совсем невесёлой усмешке. — Ивасаки подняли восстание, пока ты пребывал в отключке. Зато Саске соизволил явить свою жопу, говорит, что времени почти не осталось. И да, у него возникли какие-то проблемы. Хотя когда у Учихи их не было? Гаара раздумывает минуту перед тем, как ответить. — Баки с Темари должны справиться без нас. Пошли. — Отлично, Гаара. По дороге расскажешь мне, куда тебе угораздило вляпаться. И какой из тараканов в твоей голове посоветовал связаться с Учихой? Младший брат бросил на него мрачный взгляд.

***

Баки застал Ивасаки Ичиро за низким рабочим столом собственного кабинета, отделанного светлой древесиной, хотя внешние стены всего дома, как и по всей Суне, были каменными. Он сидел в позе лотоса. Несколько масляных ламп, расставленных в четырех углах квадратной комнаты, давали рассмотреть его спокойное лицо, а волосы при таком освещении отливали бронзой. Красивый, но довольно хрупкий металл. — Баки-сан, — Ичиро приветствовал джоунина легким поклоном, и не предпринял никакой попытки встать. — Я не удивлён, что это ты. Ты всегда делаешь самую грязную работу Песка. — Кто-то её должен делать, Ичиро-сан, — спокойно согласился с ним джоунин. — Ты мог бы стать отличным казекагэ. — Нет, не смог и ты бы, Ичиро, не смог. Для этого нужно сердце. Живое сердце. — Как у твоего племянника? — Да, — ответил Баки, но на ум ему пришёл не Гаара, а Канкуро. — Дочь и жена? — спросил Ивасаки и положил на стол тачи*. — Мне жаль, Ичиро. Баки был истинным Сабаку, тот же, что и Раса. Предательство не прощается, прощение — показатель слабости. За предательство семья платит кровью. Баки бы пропустил выпад Ивасаки мимо, не устрой они столь зрелищное выступление перед всей Суной. Это единственно верный выход в сложившей ситуации. Он был воином старой закалки, той Суны третьей войны шиноби. Всё имущество Ивасаки уйдёт в казну Песка. Это вовсе не было причиной убийства всей семьи Ивасаки, ничего личного, просто разбрасываться имущество нецелесообразно, да и от зависимости от Кагуэ теперь можно будет позабыть. Но радости это не внушало, как и каких-либо отрицательных эмоций. Так сложилось. — Гаара этого не позволит! — только глаза выдавали ужас и потрясение этого человека. — Не позволит, — согласился Баки. — Но я не столь щепетилен в таких вопросах. Сабаку почувствовал, насколько он устарел в этом новом мире, вот даже Ичиро это понимает. Но Баки был воспитан в мире двух войн шиноби и совсем других героев. Тех самых, кто пишет историю. — И чего ты ещё ждёшь, Баки-сан? — Правды, Ичиро-сан. — Ты её уже знаешь, иначе бы не состоялось нашей тихой беседы. Поговорить, как Дайчи, ты никогда не любил. — Но мне нужно знать зачем. — Скажи прямо, что у тебя нет прямых доказательств. — Они будут, — спокойно соглашается Баки. — Будут ли только они к этому моменту нужны? Ивасаки придвинул на ближайший к Сабаку край стола небольшой свиток и зажал в правой руке рукоятку тачи. Ивасаки Ичиро умер, как подобает проигравшему свою войну ниндзя: в один точный удар длинного меча в живот. Сабаку вспомнилось, что на его веку в небытие ушли тьма древних и многочисленных кланов. Они как будто не могли ужиться с новой системой мира шиноби. Кроме естественных внешних факторов, этому были и внутренние причины. Закрытость и точное следование традициям, внутренние распри и слабые наследники глав кланов. Но было и то, что, казалось, должно только укреплять кланы, но это же их разрушало: слепое служение чести и достоинству клана. Они, как знамёна, несли их, не замечая, как под этими символами ложатся бессмысленными трупами их представители. И чем сильнее и могущественнее был клан, чем ярче у его представителей проявлялось два последних качества. Баки положил прочитанный свиток в карман. Приказ с последней войны, подписанный главнокомандующим объединенной армии шиноби. Просто короткое распоряжение, коих было отдано сотни в последней войне. Приказ, послуживший смертью младшего сына Ивасаки Ичиро и почти четверти его клана в последней войне. А старший Кеншин умер, будучи под командованием Темари. Что же, джоунин не полагал, что все настолько закручено. Почерк почти не отличим, но это послание писал и подписывал не Гаара. Но он и не собирался раскручивать этот клубок, он выберет более надежный способ — перережет все нити сразу. Чужую чакру он почувствовал сразу, но сделать уже ничего не смог. Единственный глаз джоунин Сунагакурэ не закрыл, он много раз смотрел смерти в лицо и всегда был готов упасть в её неотвратимые объятья. Но Баки никогда не думал, что его смерть будет с лицом искреннего сожаления. — Юдзи. Не тронь, — выдавливает из себя Баки перед тем, как бездыханным телом неестественно медленно и бесшумно опуститься на деревянный пол.

***

— Ты слишком задержался, Учиха, — вместо приветствия произнес Гаара. — Зато я не терял ирьёнина. Мне из-за этого пришлось возвращаться в Коноху за ней. Гаара проследил за его взглядом. Узумаки Сакура сидела на полу, обнимая свои колени и раскачивалась из стороны в сторону, пытаясь унять дрожь. — Сакура. Но… — Единственный ирьёнин с идеальным контролем чакры, которого я знаю, — недовольно пояснил Саске. — К тому же сейчас в ней все семь хвостатых. — Ты что наделал, Учиха?! — Гаара не скрывал гнев за спокойно-холодным тоном. — Она умрёт. — Нет, если не соберётся воспользоваться чакрой. Пока она лишь живой сосуд. Если поторопиться и извлечь биджу прямо сейчас, она не умрёт, — излишне уверенно и четко проговорил Саске. «Не должна», — мелькнула тревожно-позорная мысль в голове Учихи. Сакура была дурой, всегда была. Но то, что она учудила сейчас, не вписывалось даже в это ёмкое понятие. Эта идиотка смогла так легко обмануть, а он без лишних мыслей повёлся на то, как быстро Сакура согласилась с ним. Но ведь прежде она всегда с ним соглашалась. А он в очередной раз убедился, что ученица Пятой действительно обладала невероятной способностью контролировать и манипулировать чакрой, и с мастерством в последний момент перевела поток демонической чакры в себя и сложила без ошибок печать, которую видела только один раз в свитке. Учиха уже совсем забыл, что память у Харуно была на зависть отличной, она прекрасно справлялась со всеми письменными контрольными в академии. Его с ней результаты скакали с первой строчки на вторую, и никогда на них не было других фамилий. Процесс запечатывания было уже не остановить, и им с Карин пришлось продолжить процесс на условиях, «выдвинутых» Сакурой. Карин сумела сориентироваться раньше него самого и подобрала из свитка временную печать для задержки биджу. Пока Саске едва сдерживал злость и пересиливал желание идти крошить чёртовы статуи, которые издевательски глядели на него своими выпуклыми глазами и кривили в усмешке жабьи губы. И чего же самому Саске сделали те статуи, если злился он именно на них, он сам не знал. Они несколько часов провели над Сакурой, ожидая её кончины. И ведь выжила же, впрочем, дуракам везёт. — Пойдёмте, всё готово, — мрачно изрёк казекагэ. Учиха поднял на руки дрожащую Сакуру. Ещё немного — и печать не выдержит, и тогда им всем вряд ли выжить. Всех биджу Саске контролировать не сможет, даже мангекьё шаринган со всеми семью не справиться. — Сакура, — позвал Гаара, идущий рядом с ними. Девушка дернула головой и затуманенными глазами посмотрела на казекагэ. — Сакура, слушай внимательно. Сейчас мы будем извлекать хвостатых. Будет больно, чертовски больно, как будто тебя разрывает изнутри, а по венам течёт кислота. Но никакой чакры! Понимаешь, Сакура! Даже если будет очень больно… А будет невыносимо больно. Просто кричи, но не смей сопротивляться ей. Их извлечём — и всё пройдёт. Обещаю. Саске внимательно рассматривал лицо своей напарницы, когда Гаара твердо, но с некой заботой честно предупреждал о том, что её ждёт. Сакура попыталась кивнуть, но только чуть мотнула головой в сторону, а потом прикрыла на пару секунд веки, в знак того, что она всё поняла. — У нас ещё есть Карин, — Учиха кивнул в сторону своей команды, которая следовала за ними. — Я смогу помочь, если только Сакура будет в сознании, — отозвалась Карин. — А она будет, казекагэ? — Всё зависит от неё, — уклончиво ответил Гаара. Но выбора у них всё равно нет. Хвостатых надо извлечь. В любом случае Сакура не сможет стать джинчурики сразу для семерых. — Я буду с ней, — проговорил Саске, сильнее прижимая к себе холодную от пота девушку. — Нет, если что-то пойдёт не так, шаринган будет единственным оружием, способным повлиять на сознание демонов, — возразил Гаара. — Тогда я пойду. Канкуро тоже не отставал от них. — Она спасла мне жизнь, я просто обязан отплатить тем же. — Канкуро, это не самая лучшая мысль. Гаара недоверчиво посмотрел на брата. — Хината-чан дала мне кое-какую подсказку на этот счёт, я смогу ненадолго защитить и Сакуру, и себя, если мы попытаемся вместить чакру в марионетку Сасори, хотя бы на время. — Мы попробуем так сделать, — отозвалась красноволосая Узумаки. Серьёзность и решительность Карин поразила Саске, но о причинах того, что Узумаки была готова пожертвовать жизнью из-за Сакуры, он не стал задумываться. Ученицу Пятой поместили в клетку. Саске расстелил для неё на свой походный плащ, убрав мокрые розовые пряди с лица девушки. Ледяные тонкие пальцы коснулись его руки. Губы Сакуры зашевелились, и Саске наклонился к ней, чтобы услышать. — Наруто… Я, пожалуйста, Саске… — Сама ему скажешь, — прервал её Саске. — Береги силы. Рядом присела Карин, разрезав кунаем кофту Сакуры, обнажив живот с отчётливо прорисовывающейся печатью. Канкуро стоял рядом, разминая пальцы. Марионетка Сасори покорно послушалась своего хозяина и прикоснулась деревянными пальцами к лежащей девушке. Пятеро сенсоров занимали свои позиции вокруг клетки, готовые воспользоваться каждой своей из пяти стихий. Джуго обошёл их всех, раздав им инструкцию с необходимыми печатями, набросанную быстрой рукой Карин. — Я ослаблю печать, так что дальше биджу справятся сами, — громко, но совсем неуверенно произнесла Карин. — Канкуро, будь готов, я не знаю, сколько времени им потребуется, чтобы разрушить печать окончательно. Может, несколько секунд, а может и полчаса. — Понял, — серьёзно ответил тот. Сенсор сложила из пальцев фигуру из свитка, концентрируя чакру, и приложила к животу Сакуры. Та выгнулась дугой, на мгновение замерев, чтобы в следующую секунду рухнуть обратно. Саске видел, как на её теле печать вспыхнула синим цветом. Карин отползла к двери клетки, и Гаара незамедлительно выпустил девушку и закрыл решётку, громко лязгнув металлом. Звук, который показался Саске раскатом грома, только потому, что, несмотря на присутствие сразу двенадцати человек в одном огромном зале старого храма, никто не издавал ни единого звука. Все замерли, приковав взгляды к Сакуре, и, казалось, вовсе не дышат. Поэтому Саске тихо, как мог, подошёл к клетке и, поборов в себе безрассудное и глупое желание броситься к Сакуре, запечатал замок. И в следующий миг пожалел, что не поддался ему. Его напарница истошно закричала. Канкуро склонился над девушкой, держа её ноги и руки, чтобы та не навредила себе. Саске заставил себя отойти от решетки. Сама же виновата. Он отворачивается от клетки.

***

— Темари, в доме живых больше нет! — проговорил Хидеки, вытирая кровь с куная прямо о штанину. — Хидеки, прочистите территорию Ивасаки. Я сама здесь закончу. Темари прошлась по коридору главного дома. Где-то снаружи доносились приглушённые крики и хлопки от использования печатей. Они победили, если уничтожение целого клана можно называть столь громким словом. Но при открытом выступления Ивасаки — другого выбора у них и не было. Темари перехватила верное оружие. Расслабляться рано: могли оказаться ещё не учтённые участники заговора. Свет естественного огня просачивался через стены из плотной бумаги, освещая два человеческих тела прямо в коридоре у её ног. Она до хруста суставов сжала пальцами рукоятку веер и выломала податливую и непрочную стену ногой. Запах бумаги, чернил, сгорающего керосина и свежей крови ударил в ноздри. Ещё два трупа: перед и за низким рабочим столом. Самоубийство и убийство. Темари ещё раз не выпускает оружие и прислушивается: крики сражения уже стихли, слышались только беготня и короткие приказы капитанов снаружи дома. Её сердце забилось чаще, но большего она себе и не позволила: Баки-сенсей бы не одобрил. Она склонилась над дядей, переворачивая его холодеющее тело на спину. Сомнения в виновнике и не возникло. Применение этой техники Темари видела. Никаких следов на шее она не оставляла, но человек умирал от удушья, схватившись за собственное горло. «Четвертое правило, Темари». Шикамару и не пытался скрыть правды, он говорил ей каждый раз, смотря прямо в глаза. Другое дело, что Темари не желала её слышать. «Никогда не доверяй бывшим врагам». Она и не собиралась, просто врагом она его не считала. Не считала, даже когда сама предавала. «Скажи, пока еще можно что-то исправить, потом будет поздно». Шикамару просил, умоляюще говорил вовсе не об их отношениях. Вечная тоска, застывшая немым укором в его глазах, и эта усталость, когда несёшь неподъёмную ношу. Темари полагала, что в этом только её вина и обманулась. И поздно уже наступило. Баки умер не просто так, он знал куда больше неё, и этой информацией не успел ни с кем поделиться. Но остался ещё его убийца. Темари потеряла Шикамару из виду ещё во время сражения с Ивасаки на территории клана Кагуэ. Лучшего момента скрыться и представить себя нельзя: в деревне междоусобная резня. Но он ещё в Суне. Но где? Хьюга. Что бы ни случилось, Нара не оставит напарницу одну. А сама Хьюга должна быть в их доме. Вместе с Юдзиро. Ей как будто дали под дых. Липкий страх проник в сердце. Юдзиро в доме вместе с куноичи Листа. С потенциальным врагом, какой бы слабой ни была Хьюга, она априори сильнее Юки-сан. Тревога за сына подавляла в ней способность здраво мыслить. Куноичи почти у самого дома заприметила, как мелькнула знакомая фигура и скрылась на одной из крыш. Ловушка. Возможно, но это не имеет значения. Она справится с ним. Шикамару стоял, как обычно засунув руки в карманы, и спокойно смотрел. Темари же на этот раз была предусмотрительней и первым же движением достала из-за спины верное оружие. — Я могу убить тебя одним движением, Шикамару! Веер был раскрыт, чакра сконцентрирована, с такого расстояния она не промахнётся. — Надо было это сделать два года назад, Темари. Он нехотя достал два куная, и слишком медленно для ниндзя оценил освещение: луна светила достаточно ярко для применения его техники. — Ты всё знал! Темари должна была сама понять, что Шикамару рано или поздно докопается до истины или хотя бы до её части. Странно только, что он не понял всё сразу. Темари слышала, что Учиху Саске реабилитировали. Живого потенциального свидетеля тех событий. За всё рано или поздно приходится расплачиваться, особенно за собственную слабость. Шикамару мог быть давно мёртв. Но почему же даже сейчас её бы не устроил подобный расклад? — Догадывался почти с самого начала. И о том, что посылала свою ласку предупреждать Учиху, и о приказе Гаары избавиться от меня. — И промолчал? — Разрушать союз между Песком и Листом перед самой войной? — холодно спрашивает он. — Это было бы самой большой глупостью в моей жизни, Темари. — Но сейчас ты готов пойти на подобное? — Я уже пошёл. — Что ты хочешь сказать? — Только подтверждаю твои догадки. Это всё сделал я. Шикамару широко развёл руками, охватывая ночную Суну. Где-то в районах Кагуэ и Ивасаки ещё мелькали огни, непотушенного пожара, и в звездное небо валил белый столб дыма. Шум битвы ещё не стих: до них доносились взволнованные голоса и звуки от использования техник. Но какой битвы? — Что ты сделал? Темари стиснула зубы в бессильной ярости. — Ты хочешь, чтобы я сказал это? Убийство Баки-сана, разрушенный госпиталь, сгоревшие склады, подстава Сато Каору. И не без помощи Ивасаки. Видишь ли, Ичиро-сама тоже не особо жаловал вашего казекагэ. Темари была готова поклясться, что на мгновение его лица тронула горькая ухмылка. — Зачем, Шикамару? — Тебе знакома боль потери и предательства? — Месть? — Темари издала нервный смешок. — За кого ты меня принимаешь, Шикамару? Ты думаешь, я поверю в этот бред?! Говори сейчас же, какой следующий шаг у Конохи! Утро ещё только вступало в свои права. Небо тёмно-серым полотном висело над Конохой. Шикамару, по привычке засунув руки в карманы, брёл по пустынным улицам Листа. Деревню почти восстановили, правда, многие бывшие целые клановые кварталы превратились просто в несколько небольших домиков: не было смысла заново отстраивать их, когда самих представителей клана осталось не более десятка. Ему, можно сказать, повезло: клан Нара не коснулась эта участь, у них не только был жив глава клана — Шикаку, но и жертв в этой войне — несколько человек. По округе отчетливо разносился запах свежеспиленной древесины. Он остановился перед совсем новыми, ещё не крашенными воротами: за ними виднелись пару небольших домиков, построенных в традиционном стиле. Он зачарованно медленно обрисовал пальцем спиралевидный символ, нарисованный красной краской, как и татуировки на щеках его друга. Квартал клана Акимичи опустел, превратившись в два строения за невысоким забором. Шикамару только единожды после войны бывал за этими воротами, чтобы сказать матери Чоджи стандартную формулировку о том, что деревня не забудет жертв её сына и мужа, что она будет помнить. Но на самом деле о Чоджи будут вспоминать только друзья и семья. Пока живы. Первые лучи солнца появились из-за крыш, освещая символы клана Акимичи, Яманака и Нара, служившими украшением и символом нерушимого союза. Шикамару услышал шум разъезжающихся дверей и резко развернулся, скрываясь от хозяев этого дома в направлении резиденции хокагэ. Он не мог смотреть им в глаза, чувствуя себя предателем. В кабинете Пятой висела тяжёлая тишина, несмотря на присутствии сразу четверых человек. Цунадэ стояла лицом к окну, сцепив руки за спиной. Двое старейшин сидели на диване и внимательно рассматривали вошедшего чунина, как будто видели его впервые. А в самом тёмном углу кабинета стоял, как Шикамару очень надеялся, последний из рода Учиха. Он знал, что с рук ему это не сойдет, что однажды за всё придётся ответить не только перед собственной совестью, но и перед деревней. После той провальной миссии по ликвидации Учихи их всех отправили прямиком на войну, а после окончания едва успевали разобраться с её последствиями, поэтому дело с Учихой замялось как-то само собой. Теперь его радовало одно, что точно должно смягчит его участь: Саске все-таки оправдали. И сейчас Шикамару мог лицезреть, как Учиха вертит в руках новый протектор со знаком Листа. — Хокагэ-сама, — Шикамару приветствовал первым Цунадэ. Он больше не желал томиться в ожидании, пока кто-то из присутствующих решит, наконец-то, заговорить. Цунадэ поворачивалась к нему лицом излишне медленно и как-то совсем неохотно. Пронзительные карие глаза и сведенные на переносице светлые брови не сулили ничего хорошего. Он провалил то задание. Пока его команда сражалась с Учихой, он не мог найти к ним проход, так как пробраться через черное пламя Аматерасу не представлялось возможным, а компания неизвестных ниндзя задержали его с Темари на ненавистные тридцать шесть минут. Но если бы всего на несколько минут он не отвлекся бы на куноичи Песка: они бы успели, и, возможно, вместо Чоджи умер бы он. Если быть честным, он мечтал о таком исходе тех событий. — Шикамару, ты знаешь, что делают с предателями Конохи? Видимо, Цунадэ захотелось поиграть в кошки-мышки, обычно Пятая начала сразу рвать и метать, давая понять через бурный поток гнева, как ты был неправ. А сейчас она говорила слишком спокойно, даже излишне уравновешенно. — По всей видимости, их оправдывают. Шикамару бросил быстрый взгляд в сторону Учихи. Сенжу ударила кулаком по столу, старейшины не отреагировали ни на буйство главы селения, ни на колкость чунина, продолжая оставаться безликими зрителями. — И кто же тебе помешал, Нара? Цунадэ знала, что он всё поймёт без лишних пояснений, поэтому не стала тратить время на вступительную речь. — Никто, я просчитался. Саске и его команда оказались слишком сильны и изворотливы, — соврал Нара, не сводя взгляда с Хокаге и пытаясь угадать, какими подробностями та располагает. — Заглядевшись на сестру казекагэ? Шикамару сжал руки в кулаки, но присутствующие только могли заметить, как напряглись его руки, спрятанные в карманах брюк, выражения лица он не сменил. Цунадэ уже знала всю правду или её часть. Учиха уже мог рассказать те подробности, которых до конца не знал сам Шикамару. Только к чему этот спектакль? — Чертов Учиха Обито готов был уничтожить полмира, так как его не любила какая-то девчонка! — Цунадэ со злостью ударила кулаком по столу. — Тебе повезло больше, Шикамару? Нара ждал, что она продолжит задавать риторические вопросы, но хокагэ молчала. Старейшины тоже ждали его реакции. Шикамару понял, что если он что-то не скажет, то это закончится ещё не скоро. — Я решил, что такой сильный джоунин, как Темари, не помешает нам в выполнении миссии. — Просто скажи, что ты хотел залезть ей под юбку, Нара! — всё больше закипала Цунадэ. — Ты прекрасно знаешь, что брать кого-то с собой на секретную миссию запрещено! Или тебе напомнить правила? Чем ты думал? — Я признаю свою вину и готов нести полную ответственность, — спокойно отозвался Шикамару, подозревая, что это только самое начало разговора. Оправданий вроде того, что Темари напросилась на эту миссию, сославшись на прямой приказ Гаары и Цунадэ, её не устроит. Правдивость её слов он ведь не удосужился проверить, но, правда, и времени на это тогда не было. Оправданье звучало глупо даже в его голове и подставляло Песок перед Листом. — Тогда второе имя, Шикамару! — потребовала Пятая. Нара посмотрел в глаза Сенджу и понял, что ей это нравится не больше, чем ему. Возможно, она, как и он, давно мечтала забыть всю эту историю, но Хомура и Кохару следили за каждым её шагом. Второе имя. Он бы без зазрения совести мог назвать Абурами Шино или своего лучшего друга, они бы его поняли. Но мало того, что, скорее всего, Учиха уже сообщил второе имя, ни у Чоджи, ни у Шино не было каких-то даже самых эфемерных причин помогать Саске. Отпираться не было смысла. — Хьюга Хината, — тихо, но четко произнес Шикамару, он понял всё, как только увидел, как девушка занимала свое место в общем построении в начале войны, тогда почти всё встало на свои места. — Но я, как капитан отряда, несу полную ответственность за все её действия. Я был слишком невнимателен к своим подчинённым. Это только моя вина. Шикамару догадался почти обо всём, но далеко не сразу. Но только потому, что он сам не хотел знать всей правды, она причиняла ему боль. Но он, проклиная свою способность, всё понял, не стараясь детально проанализировать произошедшее. Воспоминания неприятно ранили душу, но мозг работал отчаянно и без ошибок, в конце концов, сложил перед ним целостную картину происходящего, несколько мелких недостающих фрагментов не могли помешать понять правду. Всё было до боли просто и очевидно, если подумать чуть больше, если захотеть знать чуть больше о людях вокруг и их стремлениях. После ожидаемой истерики Сакуры с простым и естественным желанием разобраться с бывшим напарником самостоятельно. Шикамару понял, что им продолжают мешать добраться до Учихи. Вначале его подозрения пали на Сая, тот играл на стороне «Корня», о планах и стремлениях которого Шикамару имел весьма смутные представления. Но с появлением Темари ситуация стала ещё более запутанной, так как песчаная куноичи изъявила желания помочь, но на деле играла на стороне Учихи. Он знал, что Темари отправила как минимум одно сообщение для Саске через своего призывного Каматари. Он никогда не думал, что эта ласка обладает такой способностью, но признаться и не интересовался. Как призывное животное находило Саске? Очевидно, что по чакре, образец её мог быть только у Карин, которую тогда так яро защищала Темари. Но ограничится ли Сабаку только этим, он не знал, поэтому держал её поближе к себе, стараясь не выпускать из поля своего зрения и делил свою группу так, чтобы всегда остаться с ней. Он предполагал, что Темари могли приказать избавиться от него и его команды, а отдать такой приказ куноичи Песка мог только Гаара и, возможно, старейшины Суны. Вопрос оставался только один: почему же не раньше? Шикамару сомневался, что в нём видят какую-то угрозу для Песка, скорее дело в более видной фигуре — Учихи Саске. Значит, только помешать выполнить их миссию. Поэтому Шикамару отправил остальных подальше от себя и куноичи Песка, во избежание того, что они могут пострадать, если конфликт перейдёт в открытое противостояние. Выбрал уединенное место, чтобы разобраться с Темари, высказать ей свои подозрения, если она нападёт. Или получить как можно больше информации о том, какую же диверсию готовит им Сунагакурэ. И как в ней замешаны Учихи: Саске и самопровозглашённый Мадара. Но всё пошло не так, как он полагал, всё шло в разрез с его представлениями. Шикамару тогда точно осознал, что для него все дело именно в Темари. Точнее в его чувствах к ней, которые неожиданно накрыли его оглушающей волной безумия. Наверняка, ещё когда он сам не замечал собственной привязанности к девушке, он неосознанно полагал, что и у них будет достаточно времени для того, чтобы развить дальше их отношения. Союз Песка и Листа крепчал с каждым годом. Но если на деле всё рухнет в один миг? Что произойдёт дальше, когда назревает война с акацуки? Тандем Конохи и Суны — это главное, что сейчас скрепляет хрупкий альянс пяти стран шиноби. Шикамару решил, что сделает всё возможное, чтобы избежать открытого конфликта. И сейчас, и после. Союз Листа и Песка — это не только огромный шанс на победу и его возможное отношения с Темари. Это просто единственная возможность жить в мире для всех. Окрылённый неожиданной взаимностью Шикамару решил лично разобраться со всем этим позже, после миссии по ликвидации Саске. Он никогда не интересовался политикой и никогда не хотел быть кем-то большим, чем рядовой шиноби, но жизнь всегда смеялась над его планами. И Темари тоже в очередной раз изменит его намеренья, разорвав несколькими хлёсткими фразами все отношения. Не любила. Использовала. Наплевала на их дружбу. Или это только он думал, что они друзья? И только он желал большего, а Темари поняла, и не гнушалась прибегнуть к столь простому способу? Влюблённость прошла через него яркой вспышкой, ослепив на несколько счастливых дней. И за это заплатили жизнями его товарищи. Чертов Учиха! Понятна его своеобразная месть ему, Шикамару планировал его убийство, но Хината спасла его жизнь, а проклятый Учиха сдал её на суд Листа. И если Нара просто сообщил секретную информацию куноичи другого селения, с которым всё же заключён мирный договор, и провалил миссию, потеряв двух человек. То Хьюга не только не выполнила прямого приказа, но и, встав на сторону нукенина и члена акацуки, предала на тот момент не только Коноху, но и весь альянс Шиноби. За это полагалась смерть, и никто не посмотрит на то, что она наследница клана Хьюга: умертвят, и хорошо, если отдадут тело Хиаши. Только почему же здесь нет самой Хинаты? Всё было до отвращения просто, если бы вопрос стоял только в том, чтобы справедливо наказать его и Хьюгу, всего бы этого разговора не состоялось. Их бы с Хинатой без лишних слов посадили за решетку, а после непродолжительного закрытого судебного слушанья казнили за измену. Её как очевидную предательницу, его как командира и подстрекателя. Вольного или невольного? В этом бы разбираться не стали. — Что от меня требуется? — устало спросил чунин. Учиха Саске был выставлен вон. И Нара почувствовал мрачное удовлетворение, что остальная часть его позора пройдет без него. — Уничтожить Сунагакурэ, — проговорил Хомура. Шикамару чувствовал, как напряжена Темари, она ждала ответа. И не хотела верить в правду. Что же, он тоже не желал в неё верить до самого последнего момента. Но сегодня у него не входило в планы разъяснять свои действия, а диалог был только для того, чтобы растянуть время: справиться в открытом бою с Темари — задача проблематичная и привлечёт ненужное внимание, да и победа под вопросом: мощность и масштабность её техник не сравнимы с его. Тени скользнули широкими лентами в сторону Темари. Она уклоняется от них лёгким прыжком и одновременно атакует воздушным вихрем. Шикамару отступает в сторону. Порыв ветра всё равно задевает, но он успевает выделить чакры в стопы. Она же не замечает кунаев, спрятанных в цепких тенях. Не видела от него такого трюка раньше и почти попалась. Ещё несколько ловких прыжков в его сторону на другую крышу. Шикамару прячется от очередной атаки за высоким выступом. Он слышит, что Темари снова приближается, и быстро прижимается к стене цокольного этажа уже с другой стороны, но куноичи Песка угадывает его манёвр. Она стоит напротив него. Темари смотрит на него и пытается сдвинуться, завершив атаку, но не может. Недоумение ясно читается в её сине-зелёных раскосых глазах. Печати он не складывал, тени её не касались, но она не могла пошевелить и кончиком пальцев. За спиной Темари показалась чёрно-белая птица. Куноичи Песка почувствовала чужую чакру слишком поздно, да и не ожидала она атаки с воздуха. Темари потеряла волю и над телом, и над разумом, и веер с громким грохотом падает на каменную крышу. Шикамару наученным движением оглушает её. — Ты как? — шепчет Ино. Рука Яманака привычным движением почти легла на плечо Шикамару, но потом девушка сделала вид, что просто поправляет длинную чёлку. — Нормально. Спасибо, Ино. — почти не шевеля губами, но потом уверенно и громко. — Всё идёт по плану? — Пока да. Напарница взволновано посмотрела куда-то в сторону. Шикамару проследил за взглядом подруги. Сай стоял от них в пяти метрах, рисуя своих изворотливых чёрных мышей.

***

Наруто и Неджи стояли прямо на стене Сунагакурэ. Деревня пылала и взрывалась яркими огнями. Даже до такой высоты доносились крики людей и хлопки от использования техник. Узумаки был растерян. Впервые за последние три года он просто был оглушён этим чувством. Как могло случиться так, что всё снова обернулось войной? Когда не прошло и трёх лет. Если было отдано столько жизней? Если было потрачено столько сил, чтобы создать этот новый мир, в котором, не должно быть месту войне? За что бороться им теперь? Его совместная атака с Гаарой и Саске в этот раз смогла достигнуть своей цели. Песчаные техники шиноби Суны загнали Мадару в ловушку. Саске же сумел защитить его своим сусано, когда как Наруто чувствует в руках невообразимую концентрацию живой демонической силы. Он почти срывает печать биджу. Но Саске рядом, он не позволит лису вырваться. И не допустит, чтобы другие пострадали, те, кто сражается там, в долине Мерцающих Озёр, и это придаёт Наруто уверенности, что он готов и небо с землёй поменять местами. Печать почти рушится, но этой отобранной у Курамы чакры хватает. Сусано Мадары скрестило мечи с той же техникой Саске. И их противник почти беззащитен, но это не мешает ему отклониться от прямой атаки Наруто, но только пока песок Гаары не подталкивает его в нужном направлении. — Мы победили, — прошептал Наруто, нанося последний удар Мадаре. Учиха оказался на земле, не в силах больше ни сложить ни одной печати, ни приподнять голову. Наруто, тяжело дыша, на дрожащих руках навис над ним. Где-то позади сидел на земле Саске, его раны залечивала подоспевшая Сакура. Мадара мог бы видеть и напряженное лицо Казекагэ, если бы повернул голову. Гаара стоял позади него, опустив руки и сгорбив худые плечи, его тыква, треснутая, валялась где-то в стороне. И он снова перевел взгляд на него. Всего на миг в черных как ночь глазах Мадары вспыхнул шаринган, ослепляя Наруто. Противиться гендзюцу у него не было сил. Наруто стоял на ногах в абсолютной белой пустоте, видимо, на создание хоть какого-то антуража у Мадары сил не хватило. Наруто опустил голову, отчетливо видя только свои ноги и вытянутые вперед руки. Он сделал неуверенный шаг вперёд и был удивлён, с какой легкостью он ему дался. Ещё только одно мгновение назад он был не в состоянии подняться на ноги. Вокруг него полыхнули картинки, скорее всего, из воспоминаний Мадары, где ещё шестилетний мальчик играет со своим братом, они весело смеются. Потом женщина обнимает их двоих, целуя в макушки. Она протягивает им сладости, а где-то на заднем плане какой-то мужчина осуждающе качает головой. А вот снова тот мужчина он кричит на маленького мальчика, и тот пытается сдержать слёзы, что-то гневно кидает в ответ. Вот неглубокая быстрая река, в которой в солнечных лучах виден каждый камень, и двое мальчишек пускают камешками «лягушек». Они смеются и дурачатся. А потом снова тот мужчина, только он уже бьёт темноволосого мальчика, что-то зло кричит, и у того вспыхивает шаринган. — Наша жизнь похожа на день: мы приходим из тьмы, в неё же уходим. Рассвет даёт через искаженные лучи солнца начинать осматривать этот мир: всей ее многогранности и необычности. Рассвет чудесен: он манит своей загадочностью и новизной. А потом война. Смерть матери, смерть брата. Нападение на клан. Временный мир. Снова кровь на бумажных стенах сёдзи. Снова короткое перемирие. Клановые распри. Предательство. И кровь, заливающая татами. Лязг металла и пожар, сжигающий целый квартал домов. Затишье. Строительство. Глаза его брата. Жажда справедливости. И мир видится ярче и насыщенней. Жажда власти. И новый заговор. Кровь и огонь, лязг металла. И изгнание. Наруто не успевает улавливать нескончаемый поток информации. Он просто шарахается в белой пустоте от ярких образов, кричащих женщин, плачущих детей и трупов, валивших ему под ноги. Но этого всего больше нет, хотя оно раньше и было. Наруто закрывает глаза, но это не помогает. Он продолжает это видеть, снова и снова. — А потом неизменно наступает полдень. Время, когда необходимо взглянуть на мир под прямыми лучами солнца, когда никто и ничто не отбрасывает тень. Смотря на полдень, болят и слезятся глаза от яркого солнца, но полдень дает увидеть то, что скрывает рассвет. Всю правду этого прогнившего мира, погрязшего в чужой крови и амбициях. Картинки исчезли, и вернулась усталость. Наруто снова смотрел в глаза легендарного шиноби. — Ты думаешь, что вы победили, потому что объединились? Вы объединились, чтобы победить. Желания власти и силы вечны, — слишком четко для умирающего человека, проговорил Учиха. — Узумаки, мир сам отомстит тебе за твою наивность. Мир снова погрузится в раздор, а ты и твои друзья понесут проклятье клана Учиха. На твоем месте я бы, кроме меня и Обито, избавился ещё и от Саске. — Заткнись! — яростно кричит Наруто, но из изодранной гортани вырывается едва отличие охрипшие звуки. — Что ты знаешь о Саске?! Что ты вообще знаешь о дружбе и доверии?! — Полдень, — прошептал мужчина, щуря глаза от прямых солнечных лучей, разрывающих серое полотно туч. — Скоро вы все увидите. Всё без прикрас. Весь этот прогнивший мир, Узумаки. В ярких ослепляющих лучах полдня. Тело Мадары разлетелось чёрным пеплом, который, казалось, растворился в лучах полуденного солнца. А Джинчурики рухнул на то место, где еще секунду назад лежал его враг. Он не поверил ему, да и как можно верить в такое, когда шиноби со слезами кричали о победе, когда все подряд обнимались друг с другом, когда Сакура кинулась ему на шею, шепча тихое «спасибо, я верила». А всегда холодные и сдержанные Гаара с Саске искренне улыбались и взвалили его на свои плечи, тащили через толпу взволнованных и радостных шиноби. Перед его глазами мелькали лица друзей и знакомых, да и просто неизвестных ниндзя, все они были ослеплены счастьем и победой, кто-то со слезами на глазах, кто-то устало, кто-то радостно, но главное, что эти улыбки были искренними. Люди щурились от солнца. Многие норовили хлопнуть по плечу и его, и Гаару и даже Саске. А в лучах полуденного солнца блестели протекторы со знаком объединенной армии. А Наруто подумал, что он и жил ради этого мгновенья. Неджи с активированным бьякуганом рассматривал поле битвы. Он искал сестру и не находил знакомой чакры, это означало, что-либо она уже мертва, либо её вовсе нет в Песке, но это никак не исключало первого. Признаков присутствия Учихи он тоже не нашёл, но вот мелькнула знакомая чакра Яманака Ино и Нара Шикамару. Но Неджи ни на секунду не забыл о присутствии в напарниках Узумаки, поэтому когда Наруто хотел уже рвануть вниз, он ухватил его за куртку. — Нет, Наруто! — Их надо остановить! Узумаки, полный решительности, сжимает руки в кулаки. И его взгляд. Неджи хорошо знает этот взгляд. Но это не то сражение, где нужно вынести очередного «бога» мира шиноби. — И на чьей стороне ты будешь? — он деактивирует бьякуган и не отрывает взгляда от Узумаки. — На стороне своих или чужих? — Что за бред, Неджи! — возмущается Наруто, но прекращает попытку вырваться. — Они все шиноби Альянса. Они наши друзья и союзники. — Будешь переубеждать и останавливать каждого лично? И теневые клоны не выход, стоит им только попасть под чужую атаку. Неджи чувствует, что джинчурики наконец-то начал прислушиваться к его доводам. Он тоже не любил бездействие, и где-то глубоко нарастало жалящее чувство беспокойства за Хинату, готовое перерасти тайфун накатывающей паники. Но это позорное для истинного Хьюги чувство не поможет ни его сестре, ни кому-либо ещё. — Или отдашь приказ к отступлению?! Ты кто — казекагэ или хокагэ? Или хотя бы капитан АНБУ? Спустись на землю и поступи разумно, как будущий хокагэ. В голубых глазах застыли слёзы разочарования, но решимость никуда деваться и не думала. Узумаки Наруто не отступал и не сдавался. Хьюга уважал его именно за это. — Что ты предлагаешь, Неджи?

***

Гаара отчётливо почувствовал, чьё-то приближение со стороны Суны, он уже и позабыл, что демоническая чакра дарила не только силу, но и обостряла основные органы чувств. Он подал сигнал Саске об опасности и сам вышел на встречу двум шиноби. Он не был удивлён появлению Каору в сопровождении личного помощника Баки, Шичиро. Во всей Суне только одному Сато было под силу поставить его на ноги, и дядя воспользовался этим шансом, но предусмотрительно приставил Шичиро к Каору в качестве охраны. Не доверяет до конца Сато. — Казекагэ-сама, восстание Ивасаки подавлено. Баки-сан найден убитым в доме Ичиро и на деревню напали шиноби Конохи, — бесстрастно и как можно быстро отчеканил Шичиро, чуть склонив голову. Уже многим позже, когда времени на то, чтобы детально проанализировать действия всех участников этой трагедии, Гаара будет судить себя за излишнюю импульсивность. Но в тот момент он только прекрасно понимал, что взрывы госпиталя и складов сделаны далеко не только для ослабления сил Песка. Коноховцы все эти месяцы изучали деревню изнутри. Они хотели видеть, как действует Суна в экстренных ситуациях. Бьякуган был способен видеть через стены и при большом желании своего владельца на несколько километров вокруг, но воспринимал только чакру. Но этого было достаточно, чтобы изучить все тайные охранные посты и подсчитать количество шиноби на каждом из них. А также узнать все подземные ходы, которые использовались для временных складов и тайные выходы из деревни. Стоило только кому-то из его подчинённых активировать чакру. Сато Каору же был пойман на территории клана Ивасаки, и Баки убит в доме Ичиро. Клан Ивасаки, по всей видимости, был с коноховцами в сговоре. Нара Шикамару всё просчитал, а что планированием занимался именно он, было очевидно. А подставить Каору не составило особого труда для Нары: он лично отдал папку с делом Сато Каору в руки Темари, рассчитывая, чтобы его сестра докопалась до остальной информации сама. А что насчёт Хьюги Хинаты, она всегда оказывалась, как будто случайно, рядом с ним во время взрыва госпиталя и при пожаре на складах. — Коноховцы. Сколько их? — Не могу сказать точно, но основной вход и два запасных были атакованы и прорваны. Сейчас идёт сражение в городе. Мирные жители эвакуируются в убежища. Шиноби Листа было достаточно, чтобы уничтожить Песок. Числено Коноха всегда в несколько раз превосходила Суну. — Хьюга Хината лечила Вас, но этим только ускорило течение болезни, — вмешался Сато. — Последнее, что я слышал от Баки-сана: Коноха платит той же монетой. — Нет! Гаара уже слышал это отчаянное нет, но тогда верил в его искренность. Хината держала на спине бесчувственную Матсури. Обе девушки были перемазаны в тёмных пятнах засохшей крови. Особенно Гаара не мог оторвать взгляда от слипшихся от крови длинные прядей Хинаты. Светлые глаза с вздутыми у висков венами, которые смотрели только на него. А с правого рукава её куртки упали несколько капель свежей крови. Гаара прекрасно осознавал, чья эта кровь. Холодная ярость охватила его, затмевая разум. Он никого и никогда ещё так ненавидел, как эту девушку с огромными испуганными глазами, перепачканную в крови его жены. Ту, что заставляла почувствовать себя по-настоящему счастливым, та, что подталкивала его к смерти с искренним сочувствием в глазах. Той, что хотелось касаться сильнее желания выжить. Та, от которой не хотелось отводить взгляд, теперь хотелось больше никогда не видеть. Это было сродни его почти идеальной самозащиты — уничтожить её. Песок метнулся в сторону Хьюги, казалось, раньше того, как он успел об этом подумать. Хината взметнулась в воздух, и ей пришлось выпустить Матсури, которая сейчас же была поймана ловким Каору. Куноичи Листа висела в воздухе, пытаясь руками убрать с шеи Песок, но только безвольно болтала ногами. Песчаная удавка затягивалась, лишая кислорода и последних сил. Песчаные иглы пронзили тело девушки, и та падает на пол безжизненной куклой. Гаара захлёбывается воздухом и в ужасе смотрел на страшнейший с детства кошмар. Песок вперемешку с чужой алой кровью. Кровью любимого человека. __________________________________________ *Тачи — длинный меч, часто используемый самураями для ритуала сэппуку, ритуала самоубийства.