Полдень

Она так долго обманывала свои чувства, но, кажется, это чувства обманули её

Предложение Гаары следовать за ним прямо посреди ночи стало неожиданностью, но Хината и не думала отказываться, несмотря на то, что это прозвучало вовсе не как приказ. Она избегала его после той встречи на крыше, когда он прикоснулся к её щеке. Сейчас она, конечно, понимала всю глупость своего стремительного и невежливого побега. Ничего страшного не произошло, зря она так разволновалась, а прикосновение было больше похоже на своеобразную благодарность, а Гаара, насколько Хината могла судить, довольно скупо выражал свои эмоции. А она чувствовала себя неудобно и перед Гаарой, и перед Матсури, старалась держаться подальше от казекагэ. И теперь ругала себя за эгоистичный и надуманный страх. Она могла бы помогать Гааре, а не избегать его. Теперь же ей только оставалось теряться в догадках, куда они направляются. Каменный тёмный туннель, уходящий круто под землю, закончился довольно быстро, и теперь они оказались в кромешной тьме, в котором отчетливо пахло сыростью, и, судя по звуку их шагов, отражающихся от стен, они находились в огромной пещере. Зажёгся свет — и перед глазами девушки, привыкшей к темноте, пробежались цветные пятна, прежде чем она смогла рассмотреть что-либо. Собственные ощущения не подвели её. Всего в нескольких метрах от неё было озеро. Вода была чистейшей, так что на дне можно было различить каждый камушек. Искусственное желтоватое освещение от нескольких прожекторов, прикрепленных к стене, создавали иллюзию, что вода была зеленовато-голубого цвета, почти как море. Только вода как будто была мертва, волн не было — только стеклянная неподвижная гладь. Она едва коснулась пальцами воды. Холодная. Хинате захотелось тут же стянуть сандалии и ощутить босыми ногами поверхность подземного озера. Но она оглянулась на своего спутника. — Вы помните. От осознания этого простого факта на душе Хинаты стало необъяснимо тепло. — Это была наша первая встреча, — спокойно ответил Гаара. — Нет, далеко не первая, казекагэ-сама. Мы вместе участвовали в экзамене на чунина в Конохе. Хината уловила вопрос в его взгляде и пояснила: — Я выбыла во время поединков в конце второго этапа. Про то, как он убивал в лесу Смерти на её глазах шиноби Амегакурэ, она упоминать не стала, да он не заметил её команду, иначе она бы здесь и не стояла. Гаара внимательно осмотрел её лицо, пытаясь отыскать в памяти кого-то похожего на эту девушку. Кого-то столь же запоминающуюся, но не смог. Он отлично помнил Наруто, Учиху Саске, Рока Ли и ещё одного Хьюгу, который сражался в третьем этапе с Узумаки, — всех тех, кто мог быть хоть в теории его соперником. «Хьюга против Хьюга», — всплыло в памяти. Вот что. Она было той девчонкой, которую почти убил другой Хьюга, тогда её соперника остановила целая толпа джоунинов. Тот Хьюга хотел не выиграть бой, а убить Хинату. Гаара не мог этого не понять, не тот Гаара точно. Жажда убийства и ненависть — это почти всё, что он чувствовал в то время, и единственные желания и эмоции, которые мог безошибочно читать у других. — Где теперь твой противник? Гаару взволновал этот вопрос: фамилия не могла быть просто совпадением. Тот Хьюга из её клана. Только какое ему самому дело до разборок Хьюга? — Неджи-нии-сан? Он живёт теперь с нами, — девушка искренне улыбнулась, вспомнив о брате. — Тогда он хотел тебя убить. В голосе собеседника проскользнул холод, поэтому Хината поспешила всё разъяснить: — Неджи-нии-сан тогда страдал из-за смерти своего отца, но благодаря Наруто-куну брат изменился. Нет, не так! Он просто вернулся к себе, стал тем, что и был в нашем детстве. Сейчас он действительно заботится и волнуется обо мне. Помогает с тренировками и мне, и сестре. Гаара в очередной раз убедился, какой необычный человек этот Узумаки Наруто, готовый помочь каждому. Но не это главное: он способен возвращать к свету. Всё, что сейчас есть у Гаары, благодаря ему. Наруто не был тем, кто будет тебя вести. Он просто покажет мир под другим углом, покажет, что этот мир можно изменить, только стоит начинать с себя. Он был тем, кто даст нужный толчок, и дальше ты пойдёшь сам. И если всё же споткнёшься, кто-то рядом поддержит, потому что по правильному пути ты никогда не будешь идти в одиночестве. Стоило только сделать первый шаг — и Темари с Канкуро уже стояли рядом, а Баки-сенсей без раздумий принял его сторону. И каждый следующий шаг сделать легче, как будто весь груз прошлого постепенно осыпается мокрым песком, как после той необычной для жителя Суны водной техники отца, умевшего доставать воду из сухого воздуха страны Ветра. Его упорству и мастерству завидовали, но ещё больше боялись. И сейчас Хьюга Хината хранила его тайну, облегчала боль и верила во всё самое лучшее в нём. Сейчас, когда время подходит к концу и приступы учащаются и становятся нестерпимыми. У него возникло странное желание — показать подземное озеро. Кажется, Хьюге нравилась природа во всем её многообразии. И, может, она и вовсе никогда не видела подземных озёр. И доводы разума про пустую трату времени не остановили его. Можно ли назвать это чувство к девушке благодарностью? То тепло, что дарило её присутствие, то желание смотреть на неё. А её словам хотелось верить. Может, дело всё куда больше? Дружба, определенно это было нечто схожее с дружбой. Сделать что-то приятное для другого человека. — Казекагэ-сама, я бы хотела немного потренироваться. Это возможно? — спросила она. — Да, оно для этого и предназначено. Генины здесь тренируются контролировать чакру: учатся ходить по воде, — спокойно пояснил ей Гаара. — Даю час, Хината. Он сел спиной к озеру, облокотившись на огромный валун. Достал несколько документов, которые требовали проверки и подписи. Но боль остро ударила по вискам, заставляя бездействовать и жалеть о потраченном часе на Хьюгу. Гаара закрыл глаза, откидываясь на холод камня. По звуку разлетающихся капель воды он понял, что Хината приступила к тренировкам. Он попытался по звукам, доносящихся с озера, вспомнить движения девушки, освещенной лунным светом, чтобы воссоздать ощущение покоя, но это не помогло. Он так и не понял: был ли это обморок или сон, когда проваливался в спасительную темноту. Хината на некоторое время увлеклась тренировкой, красотой озера и ощущением воды, наполненной чакрой и послушно слушавшейся её. Она наслаждалась своей стихией, с удовольствием намочила и волосы, и куртку. Бьякуган она активировала не сразу, а только наигравшись с холодной чистотой воды. Она не могла не увидеть состояние казекагэ. Песок, защищавший своего хозяина и в полуобморочном состоянии, но когда он потерял сознание, она сумела остановить поток его чакры. А потом добраться до кожи висков и унять боль, чтобы сразу восстановить собственный поток. Она обессилено села с другой стороны камня, дрожа то ли от холода, то ли от пережитого волнения и перенапряжения. Она никогда не понимала, как Сакура может по несколько часов проводить сложнейшие операции. Но как только она почувствовала, что Гаара приходит в себя, она оказалась снова на поверхности озера. Она помнила их негласное правило, объявленное в его кабинете: она больше не прикасается к нему и не облегчает боль. — Нам пора. Гаара стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на неё, уставшую и мокрую. На самом деле они провели там более двух часов, но каждый из них умолчал о своём наблюдении.

***

— Ну, что могу сказать, Хината-чан. Таких подарков мне ещё никогда не делали! Канкуро скривил рот в усмешке, рассматривая то, что Хьюга только что положила на его рабочий стол. — Важен, конечно, не подарок, а внимание. Во всяком случае, от тебя я и от дохлой кошки не откажусь! — Вообще-то, это кот, — пояснила девушка, которая уже привыкла к особенности юмора Сабаку и не испытывала прежней робости от его комментариев. — Это, конечно, всё меняет. Дохлого кота мне подарить можно. — Он не совсем обычный: у него есть каналы чакры. Конечно, он не был ниндзя-кошкой. Но только из-за того, что никто не развивал его способности. — Дохлый ниндзя-кот, — заключил Канкуро. — Ну, если ты ещё скажешь, что он героически погиб, ему просто цены не будет! Канкуро с Хинатой стояли в мастерской мастера марионеток. А на столе перед ними лежал мертвый кот, которого принесла Хьюга. — Я хотела попросить сделать из него марионетку, Канкуро-сан. Наподобие той, что Акасуна, но Сасори смог сделать со своим телом. Если это возможно, конечно, — смущенно закончила Хината. — Теоретически, конечно, это возможно, — в мгновение Канкуро превратился в серьезного человека, раздумывающего над важной задачей. — Но что именно ты хочешь от нее? — Прежде всего, рабочие каналы чакры, чтобы, к примеру, я смогла «накачать» ее собственной чакрой или чей-то ещё. — Хм, — Сабаку нахмурился. — Можно попробовать. Все записи Сасори у меня сохранены, может, что-то и получится. А ты уверена, что сможешь управлять чем-то подобным? Искусство кукловода не самая простая специализация, и даже для того, чтобы научиться кое-как управлять маленьким деревянным человечком, уходит порой более полугода. — Не надо ничего сложного, Канкуро-сан. Я смогу и на руках её переносить. Главное каналы чакры, а с их контролем я должна справиться. Несмотря ни на что, у Хьюга есть свое преимущество, — Хината грустно улыбнулась. И с удивлением отметила, что он её и не дослушал. Канкуро уже засуетился и полез в свои ящики, вытаскивая пожелтевшие листы и инструменты. И что-то уже успел набросать на неисписанном клочке бумаги. Пока не замер, недоуменно рассматривая бутылку из темного стекла с какой-то жидкостью. Он откупорил её и перелил часть содержимого в другой сосуд, найденный тут же у него на столе. — Песок? Кто догадался насыпать в масло для смазки песок?! — воскликнул Канкуро. Тут же где-то на полу что-то промелькнуло, блеснув металлом, и скрылось в проёме двери. Хината активировала бьякуган. И они с Канкуро бросились вслед механическому жуку. Тот довольно быстро преодолел небольшой коридор полуподвального помещения и несколько невысокий ступенек, ведущих на первый этаж дома Сабаку. Канкуро во время преследования успел активировать марионетку, и жучок был ей пойман раньше, чем они с Хинатой добрались до него. — Там ещё один! Хьюга указала на другое механическое насекомое за их спинами. Канкуро всего в несколько незамысловатых движений поймал его двумя пальцами. — Что здесь происходит? Темари быстро сбежала со второго этажа и выхватила свой веер, заметив Канкуро с марионеткой и Хьюгу с активированным бьякуганом. — Тараканов ловим. И Канкуро продемонстрировал сестре двух механических скарабеев. — Нити чакры. Туда, — Хината указала в сторону распахнутого окна. Канкуро подлетел к нему, все еще сжимая в руках жуков так, чтобы они не смогли ужалить его. От внимательного взгляда мастера марионеток не ускользнуло, что букашки были с «острым секретом». В окне мелькнула худенькая светловолосая фигурка Сато Наоми. — Ксо, снова Сато! Сабаку уже ринулся к двери. — Стой, Канкуро! — сестра преградила ему дорогу. — Оставь Наоми в покое. — Ты лучше этой поганке скажи, чтобы она оставила меня в покое! Не считая того пинка, она со своей командой уже дважды пыталась на меня напасть. А её скарабеи уже продырявили мне несколько штанов, а сегодня добралась до святого! До моей мастерской. Испортила редкое и дорогущее масло! — Кажется, я поняла, — рассмеялась Темари. — Наоми тебя считает в нашей семье самым слабым звеном! Девчонка просто мстит нам. — Чего? — Ну, посуди сам. До Гаары ей не добраться — он казекагэ. С Баки-сенсеем никто добровольно связываться не станет. Через Юдзиро ей мстить не позволит совесть. Ты — самый оптимальный вариант, — сделала небольшое заключение Темари. — А как насчёт тебя? — Видимо, она считает меня сильнее тебя, братец. — Может, она просто не хочет связываться со своей непосредственной начальницей? Ведь всем командам генинов не выделили официальных сенсеев, и они прикреплены ещё к академии ниндзя. — Но сути этого не меняет, Канкуро! Темари вышла, громко хлопнув дверью. — Поганка ещё не знает, с кем связалась. Канкуро сильнее сжал в руках двух скарабеев. — Не обижайте её, пожалуйста, Канкуро-сан, — тихо проговорила Хината.

***

— Канкуро-сан, я думаю, мы можем ещё больше скрепить наши семьи, — проговорил Кагуэ Дайчи, по-родственному хлопая брата казекагэ по плечу. Канкуро с опаской глянул за спину Дайчи и тут же пожелал исчезнуть. Толстенькая девушка помахала ему своей пухлой ручкой и тут же кокетливо прикрыла веером своё лицо. Канкуро ненавязчиво скрылся за спиной сестры: — Темари, спрячь меня. — Канкуро, ты же сам жаловался на отсутствие внимания со стороны женского пола. Вот, получай! Эри-сан и Наоми-чан просто не могут и дня без тебя прожить, — с усмешкой произнесла Темари. — Одна хочет на себе женить, а другая покалечить! — возмутился Канкуро. — И ты всё не можешь решить, что же для тебя хуже? Темари уже не скрывала своей насмешки. — Женитьба на толстушке или синяки от ребёнка? — Ты знаешь, какой удар у этого «ребёнка»? И эта поганка испортила годовой запас масла. — Давай, — Темари подтолкнула брата. — Эри-сан уже ждёт тебя. — Не съест же она тебя, в самом деле, — вмешалась в их тихую перебранку Матсури. — Издеваетесь?! Да если я её только за руку возьму, твой будущий свёкор, Темари, женит меня на ней раньше, чем вы с Хидеки успеете пожениться. Стол сегодня буквально ломился от разнообразия блюд. Гаара отметил несколько, которых никогда и не подавали в их доме. И в простой догадке мельком взглянул на Хинату. Снова в бирюзовой юкате девушка медленно пережевывала пищу, смотря в свою тарелку, но в этот раз дело было вовсе не в смущении. Ей как будто претил этот ужин. Может ли она разделять чувства его и его семьи? Канкуро старательно игнорировал навязчивость и ухаживания Эри, которая заботливо наложила еды в тарелку его брата, и чуть не кормила его со своих палочек. Матсури, сидевшая справа от него, нервно ёрзала на своём стуле и слишком часто заправляла короткие волосы за уши. Баки — слева, уже выпил с довольным Дайчи пару пиал рисовой водки и был несвойственно ему весел. Как обычно под действием саке. Кагуэ Хидеки несколько раз обращался к сидящему рядом коноховцу, и Нара отвечал коротко и не слишком охотно, изредка бросая взгляды на его сестру. Темари же весь вечер старательно скрывала своё отношение к Дайчи и через силу была вежлива и с ним, и с его женой, и с Хидеки, но не посчитала нужным скрыть своё презрение к Эри. Его сестра, чувствуя, что может всё испортить своими нежелательными эмоциями, смиренно молчала и надела для сегодняшнего ужина праздничное кимоно и сменила повседневную прическу. Юки-сан обводила всех внимательным взглядом и следила за чистотой на столе. Дед и мать Хидеки, в отличие от Дайчи, игнорировали алкоголь и почти ничего не ели. — Сато, значит, был застукан у стен дома Ивасаки, — проговорил Дайчи. Казалось, ему сейчас особенно доставляло удовольствие, что именно у Ичиро могли быть проблемы. — А меня всегда настораживали эти холодность и высокомерие Каору. Гааре вспомнился случай, когда Сато не пустил его к нему, говоря, что Дайчи не был приглашён и заранее о своём визите не сообщил. — Он только обвиняемый, — возразила Темари. — Его могли подставить. Не слишком ли всё хорошо складывается: доверенное лицо казекагэ, взрывные печати в квартире Сато и так просто проколоться у дома Ивасаки Ичиро. — Но всё не в его пользу. После его ареста — никаких взрывов и пожаров. Тишь да благодать. Дайчи обвёл всех довольным взглядом. Тишь царила за столом, а благодать, видимо, исключительно для Дайчи. — Именно поэтому мы и должны быть настороже: возможно, враг ждёт, что мы успокоимся и расслабимся. И следующий удар будет нескоро. К удивлению Гаары, эту тираду произнёс старейшина Кагуэ. — Если будет, — беззаботно закрыл тему Дайчи. Гаару успокаивало сегодня только одно — это был последний вечер перед непосредственно свадьбой в кругу его будущих родственников. Он предусмотрительней отнесся к этому мероприятию, пригласив в свой дом семью Кагуэ только под вечер, и указал точные временные рамки. Более чем два часа он в компании Дайчи не вытерпит. Как глава клана Кагуэ умел впустую тратить время, не умел больше никто из его знакомых. И намёков он тоже не понимал. Иногда Гааре казалось, что Кагуэ Дайчи играет в дурочка. Не может же глава столь многочисленного и старого клана быть болтуном и глупцом. Но чем чаще он общался с ним, тем более очевидно становилось, что это есть настоящий Кагуэ Дайчи. Гаара через слова улавливал рассказ Дайчи о каком-то тысячном, по его подсчётам, великом потомке клана Кагуэ. Пока Баки не притащил доску для игры в шоги. И у Гаары с дядей появилась возможность переговорить о сложившейся ситуации. Расследование продолжалось. За шиноби Листа следили. Шикамару всё время проводил за тренировкой генинов, иногда тренировался сам, в основном, вечером, много спал и курил. Пару раз был замечен на рынке за покупкой сигарет и в местном кафе со своими генинами. Три раза обедал в одиночестве. Почти ни с кем не разговаривал, исключая Темари, и даже со своей напарницей не общался, изредка перебрасываясь парой слов. За всё время пребывания в Суне написал шесть писем, во всяком случае, через официальную почту Суны: три для Хокагэ, одно для матери, и два для некой Яманака Ино, которая, как выяснилось у Темари, оказалась его бывшей напарницей по команде. Хьюга могла похвастаться семью письмами, адресованными одному человеку — Хьюга Неджи. Последнее они читали: девушка писала что-то о красоте местных пейзажей, что у неё всё хорошо, люди отличные, а её ученики — чудесные дети. Ничего конкретного: ни имён, ни мест, ни дат. Они пытались расшифровывать его на все лады, но ничего опытные шифровальщики Песка не обнаружили. Послания к пятой хокагэ дублировались заранее, но не несли ничего нового: гласили о сборе информации, ожидании приказов казекагэ и передаче опыта между селениями. А доказательств невиновности Сато Каору кроме того, что он отрицал свою причастность, не было. Но при этом люди Баки продолжали патрулировать Суну и днём, и ночью. Юки-сан собрала вокруг себя всех присутствующих девушек. — А Вы умеете гадать Юки-сан? — спросила Эри, бросая красноречивый взгляд в сторону Канкуро. Тот даже подавился. — Нет, Эри-чан, — покачала головой старуха. — Но могу делать заговоры на счастливый брак или на встречу с хорошим человеком, если только тело и помыслы девушки чисты, — доверительно и строго продолжила она. — Иначе ждёт проклятье и вечное несчастье для нечестивых. Матсури с Хинатой зарделись, старательно отводя взгляды. Эри же протянула Юки руку, и та сняла какие-то браслеты, стала шептать то ли заговор, то и заклинания и что-то старательно вырисовывала на клочке бумаги, который достала из своего широкого серого кимоно. Жена Дайчи, высокая, стройная и довольно красивая женщина, смотрела чуть высокомерно на происходящее, но интереса не скрывала. Темари же презрительно хмыкнула и посмотрела в сторону мужчин. Гаара, воспользовавшись передышкой от Дайчи, о чём-то говорил с Баки вдали ото всех. Хидеки вёл беседу с Канкуро и одновременно, как и отец, следил за партией в шоги между его дедом и Нара Шикамару. Чунин Листа сидел, сложив руки, как всегда делал, обдумывая какой-либо план. Чуть сузил тёмные глаза, на переносице образовались две чёткие морщины. Она помнила, что после этого Шикамару выдавал действительно стоящий план, почти никогда не ошибаясь. Он сделал наконец-то ход и повернул голову в её сторону, заставив её отвернуться и снова обратить внимание на присутствующих женщин. И к собственному недовольству поняла, что её о чём-то спросили и ждали ответа. — Так, что Темари-сан? — спросила Юки. Мать Хидеки строго взглянула на будущую невестку. Темари очень захотелось послать их куда подальше со своими заговорами и всей философией Юки-сан, но она сама приняла такое решение — согласилась связать себя с семьёй Кагуэ. Темари никогда не бросала начатое дело, да и Гаару с Баки не собиралась подводить из-за каких-то мимолётных эмоций, вызванных Юки-сан и её философией последовательницы культа Мегами-кава. — Юки-сан спрашивала о чистоте… для рождения истинных Кагуэ, — пришла на помощь Матсури, вся покраснев от повторения слов Юки. Темари не нашла, что сказать, а просто протянула руку старухе, чтобы та сделала для неё какой-то браслет, как для Эри, но ситуацию неожиданно спас Хидеки: — Поговорите со мной, Темари, — тихо произнёс он. Сабаку повернулась к нему и согласна кивнула. Она бы сейчас сбежала куда угодно и с кем угодно от этого «праздника жизни». — Только не здесь. И он пошёл к выходу. Девушка последовала за своим женихом. Кагуэ привёл её в сад перед домом Сабаку. Темнота уже окутала всю Суну. Но звезды как обычно светили ярко, да и в окнах соседних домов ещё горел свет. Только вечер, а Темари так устала, что ей казалось, что давно наступила глубокая ночь. — Как в садах страны Рек, — произнес Хидеки, разглядывая зеленые насаждения. — И кто тайный садовод? Канкуро? — Юки-сан. — Слава Ками-сама! А то, я уж думал, что ее главная обязанность — учить морали и благочестию юных девиц. Темари улыбнулась. — Вообще-то, она няня Юдзи. А так бывшая служительница храма Мегами-кава из страны Молний. — Вот почему моя сестра уверена, что советы Юки-сан помогут ей женить на себе Канкуро. И все бы ничего, но отец и дядя поддерживают эту идею. — Канкуро скорее сбежит из Суны, чем женится. — Несомненно, — подтвердил её слова Хидеки. — Но Эри просто в панике: ей всего двадцать, и она уверена, что ещё немного и — такую старуху, как она, замуж никогда не возьмут. — Почему она не шиноби? — Отец с дядей против, чтобы женщины занимались столь опасным ремеслом. Матери тоже пришлось бросить работу после замужества. Будущей свёкор с каждым разом нравился Темари всё меньше и меньше. От Хидеки же не укрылось, что невеста чуть нахмурила светлые брови. — Не волнуйся, Темари. Я не согласен с отцом. Хочешь — будешь куноичи и дальше, хочешь — нет. Черт! Мы даже с тобой ничего не обсудили. Я для этого и позвал тебя сюда, хотел с тобой поговорить. С лица Хидеки исчезла улыбка. Лицо сразу помрачнело, глаза сузились, как будто он старается рассмотреть что-то вдалеке, но он не выглядел напряженным, скорее сосредоточенным. Такого Кагуэ Хидеки Темари и знала. Именно таким он был на их немногочисленных совместных миссиях. Весьма удачных, надо сказать. Хидеки представлял собой идеального напарника. Он полностью сосредотачивался на миссии, не отвлекаясь на лишние разговоры, выполнял все четко и быстро. В бою у него была удивительная способность — отключать все эмоции. Но при этом он никогда не рисковал ни другими, ни собой. И впервые работая с ним в одной группе, Темари показалось, что он очень похож на Баки. Но после миссии Кагуэ позволял себе улыбки, шутил и мог без труда разговорить и расположить окружающих людей. Чем напоминал Канкуро, но в отличии от её брата никогда не пытался смутить собеседника неуместными шутками. Пожалуй, это все, что могла сказать Темари о нём, как о человеке и шиноби. Остальное её и не интересовало, даже теперь, когда он скоро должен стать её мужем. Но он, несомненно, прав: обсудить кое-какие детали их совместной жизни стоит. — Я понимаю причину, почему ты согласилась на эту свадьбу. «Истинную представить себе не сможешь», — пронеслось в голове девушки. — И будь я на твоем месте, поступил бы так же, — продолжил Хидеки. — Что касается меня. Вообще-то, я всегда понимал, что отец сам выберет мне жену. Клан для него всё: и главное дело его жизни, и любимое дитя. Его значимость и уважение в Суне стоят в приоритете, а потому помешать свою кровь с Сабаку он мечтает давно. Он восхищался твоим отцом, Темари. «А я его ненавидела», — так и порывало сказать Темари, но она промолчала. Ни к чему ему знать о её чувствах к отцу. Ему и не понять, как это ненавидеть своих родителей. — В общем, отец мог выбрать для меня любую невесту, поэтому я рад, что ею оказалась ты. Дальше я, наверное, должен сказать что-то о любви? Хидеки по-доброму улыбнулся, встряхнув пальцами темные волосы на затылке. — Но, несмотря на всю нелепость ситуации, ты мне действительно нравишься. Ты красивая девушка и сильная куноичи, — уже серьезно закончил тот. — Спасибо, Хидеки, — улыбнулась Темари, принимая комплимент, который казался искренним. В конце концов, она тоже должна быть рада, что выходит за Хидеки. Он ей тоже нравился, особенно тем, что в нём не было ни грамма чванливости и глупой надменности отца. Улыбка отражала его искренность. Да и всего несколько минут назад он «спас» её от Юки-сан и собственной матери. Кагуэ был и по-мужски красив: крепкое телосложение, небольшие темно-карие глаза и бронзовая кожа, свойственная почти всем жителям Песка, и грубые черты лица нисколько его не портили. — Единственное, о чём я тебя попрошу, это о ребёнке, — уже тише добавил тот. — Сын, дочка, мне не важно. Баки действительно позаботился о племяннице, сосватав её, по-видимому, за самого понимающего парня Сунагакурэ. Только этот Кагуэ готов принять все замашки сестры казекагэ. Что же о его просьбе? Она вполне резонна в данной ситуации. Брак, дети — это, наверное, должно входить в желания девушки её возраста. Но она никогда не мечтала ни о первом, ни о втором. И считала такие желания мелочными и глупыми, недостойными настоящей куноичи. Хидеки протянул ей руку для рукопожатия. Темари, не задумываясь, вложила свою руку в его широкую ладонь и не к месту подумала, что у этого парня слишком мускулистые и короткие пальцы, в отличие от тонких и длинных пальцев Шикамару, которые ещё недавно касались её запястья. Девушка встряхнула копной пшеничных волос, отгоняя наваждение, и поморщилась: одна из заколок державшую прическу непривычной болью кольнула затылок. Хидеки же вложил в другую руку девушки маленький веер. Темари развернула его, и улыбка в очередной раз тронула её губы. Свадебный подарок представлял собой деревянную копию её верного боевого оружия. — Я подумал, что ярко раскрашенный веер не для тебя. Правда, отец поспешил. Хидеки указал на несколько иероглифов на ручки веера: «Кагуэ Темари». — Я принимаю подарок, — ответила куноичи, в десятый раз за сегодняшний вечер проклиная будущего свёкра. Шикамару курил в саду, прислонившись к стене дома и почти слившись с её поверхностью. Он смотрел на эту идиллию с самого начала, и его сердце было пропитано ядом ревности. Он не мог слышать их негромкий разговор, но то, как они близко стояли и касались друг друга, уже его раздражало. И ещё эти улыбки. Она улыбнулась ему три раза. Три долбаных раза, пока он курил одну сигарету! И да, скорее всего, у неё были другие мужчины, намного более опытные, чем шестнадцатилетний наивный Шикамару. Но предполагать и видеть — это разные вещи. Чунин достал следующую сигарету. Он никогда не думал, что ревность — мерзкое чувство, сродни ненависти и ощущению полного бессилия, когда уже нельзя ничего изменить. Пусть, черт побери, выходит замуж! Но только, когда он покинет эту высушивающую его изнутри страну. Когда не сможет этого увидеть. Шикамару полагал, что он уже пережил всё это, что больнее, чем тогда, она не способна ему сделать. Каменная пыль, поднявшаяся в воздух на несколько секунд, не позволяла нормально ни видеть, ни дышать. Шикамару натянул высокий ворот водолазки, прикрывая рот и нос. Шиноби Камня, имена которых Шикамару не знал, радостно кричали об успехе операции. Отряд белых Зецу был повержен. Нара чувствовал боль в мышцах по всему телу: многочасовые сражения выматывали его. Шёл только первый месяц войны: последние члены организации «Акацуки» не спешили приступать к решающей схватке, продлевая агонию этой войны. Чунин предполагал, что-либо этот их лидер не так силен, как хочет казаться, либо просто перестраховывается. Шикамару присел на ближайший булыжник, закрыв усталые глаза, чтобы снять напряжение. — Ино, — позвал напарницу шиноби. — Свяжись с Неджи и Ко: пусть найдут всех раненых. Свою подругу командир отряда всегда держал рядом, запрещая вступать в опасные битвы. Он уверял себя, что это для того, чтобы поддерживать телепатическую связь со своим отрядом, но на самом деле он боялся оставить Ино без защиты. Она и так после смерти Чоджи находилась как будто в другом мире, реагируя слишком медленно на окружающие раздражители, а это могло стать для неё фатальным. Нара вполне хватало того, что где-то среди этого безумия носится самоуверенная Темари, возглавляя небольшой запечатывающий отряд. Остальные друзья тоже были распределены по способностям в другие группы. Радовало одно: отец сидит в штабе, а мать осталась в полувосстановленной после нападения Пейна Конохи. — Шикамару, — официально произнесла Яманака. — Из нашей группы погибло пятнадцать. Ранено шесть человек. И… — Общее число погибших, Ино, — напомнил застывшей девушке о существовании реальности Нара. — Просто здесь Темари, она ранена. Он непроизвольно распахнул глаз: пыль уже улеглась, давая оценить масштабы техник земли. Шиноби уже сбивались в группы, тихо переговариваясь, выполняли свою работу. Помогали раненым, сносили в кучу тела умерших товарищей, кто-то собирал оружие. Привычная картина, но равнодушно на неё смотреть Шикамару так и не сможет. Столько людей просто не могло умирать с той же легкостью, как сухие листья по осени осыпаются с деревьев. — Веди, — чунин усилием воли предать своему голосу равнодушие, но дрожащие руки и ноги выдавали его волнение. Бежать долго не пришлось, через пять минуту они оказались рядом с небольшой группой шиноби, состоящих в основном из суновцев. — Темари-сан пропустила такую простую атаку, — тихо шептал какой-то ниндзя Песка, стоящий рядом с Матсури. — Болван, это потому что она отвлеклась, приглядывая за всей нашей командой, — проговорила куноичи Суны в ответ. — Но раньше такого не было, — парировал её собеседник. Но все разговоры сразу прекратились, когда песчаники заметили приближающихся Нара и Яманака. Шикамару был готов увидеть истекающую кровью Темари, но девушка отделалась лишь ранением ноги. Сестра казекагэ сидела на земле, сжимала во рту кусок ткани, чтобы не закричать от боли. Какая-то женщина перевязывала ногу. Яманака, предварительно сообщив о своей медицинской квалификации, склонилась над раной Сабаку и покачала головой. — Это лучше к Сакуре, в госпиталь, — проговорила Яманака, вкалывая обезболивающее, которое она всегда носила в сумке. — Перелом, двойной. Срастется неверно — проблем не оберёшься. — Сообщи Неджи, что я оставляю на него командование. Пока разбейте лагерь: всем нужен отдых, — отдал распоряжения Шикамару, беря на руки Темари. — Я буду в пятом мед. пункте. Только позже Шикамару поймет, что Темари не высказала своего протеста за его вольность сразу только потому, что физическая боль не давала ей рационально мыслить. А усталость уже отобрала последние силы. Он это в полной мере ощутил, когда обезболивающее начало действовать. — Не будь глупцом, Шикамару! Ты должен быть со своим отрядом, — возмутилась девушка, когда боль начала стихать. — В любой момент может начаться новая атака. — Я должен убедиться, что с тобой будет всё в порядке, Темари, — спокойно отозвался Шикамару, сильнее прижимая к себе девушку. Сердце больно ударялось о грудную клетку от быстрого передвижения и подкатывающего тошнотворного чувства волнения. В голове звучали случайно брошенные фразы ниндзя Песка: «пропустила такую простую атаку», «раньше такого не было». Но вопреки его опасениям Сакура довольно быстро справилась с лечением, оставив их наедине. Если так можно было назвать палатку с плотными рядами занятых коек и постоянно суетившимися, как пчелы в улье, ирьёнинов. Хотя в суете всего этого никто действительно не обращал на них внимание. Смотря на её немного расслабленные черты лица, он понял, как давно ждал этой встречи. Последний раз он видел её у тех завалов, под которыми погиб Чоджи. Шикамару убрал несколько намокших от пота прядей волос с лица Темари. — Прекрати вести себя так, как будто между нами что-то есть. Сабаку сбросила его руку со своей щеки. Шикамару не осознал истинного смысла её слов. — Женщины, — пробубнил чунин. — Вечно у вас семь пятниц на недели. Он понимал Темари, он тоже не любил проявлять свои чувства, особенно на глазах у посторонних. Но сейчас это вдруг потеряло всякое значение. Вот уже почти месяц он методично заполняет списки погибших и видит боль на лицах их товарищей. Кто-то проклинает судьбу, кто-то слезно молит о прощении, кто-то признается в своих чувствах над безжизненными телами своих друзей, родных и любимых. Так что же мешало сделать это раньше? Возможно, это тоже его последний шанс побыть с ней. Он взял в руки ее ладонь, своим дыханием согревая озябшие пальцы девушки. — Ты не понял, Нара. Все то, что произошло в том доме ошибка! — уже злилась девушка на Шикамару. Он смотрел на Темари и не понимал смысл её слов. Где-то в голове мозг непроизвольно обрабатывал, полученную информацию. Ошибка? Та ночь или его любовь? Он теперь ясно понимал, что любит ее, как никого прежде. Тогда, в том доме, он был счастлив. Темари стала не просто проблематичной женщиной, она стала его женщиной. И он наивно полагал, что это значит для неё не меньшее, чем для него. Шикамару думал, что все это значит навсегда. Ему было тогда только шестнадцать, и он собирался потом, через несколько лет, когда всё утрясётся, жениться на ней, потому что это было честно по отношению к Темари и, самое главное, к его чувствам. — Просто отстань от меня со своей заботой, Шикамару! — Скажи, что произошло, Темари? Это был разумный вопрос, но, видимо, только не для неё. — Ничего не произошло! Это было просто приятное времяпрепровождение, пока я была вынуждена гоняться за Учиха вместе с вашей компанией, — холодный голос куноичи приносил боль. — Темари, расскажи: что произошло? Я обещаю, что сделаю всё возможное… — Как ты столько лет умудрялся притворяться гением, Нара?! — она злостно и равнодушно прерывает его. — Если не можешь понять простого — отвали! Шикамару с самого детства напрягали женщины, в особенности такие строгие, как его мать, и такие взбалмошные, как его подруга Ино. Они создавали вокруг себя много шума и требовали внимания, что напрягало меланхоличного и спокойного ребенка, каким рос Шикамару. И какие же женщины проблематичные, он в не раз еще убедился в этом, когда бразды правления деревней оказались опять же в руках женщины. Поведение женщин порой было далеко от его понимания, но отец не раз говорил, что мужчина — ничто без женщины. Сам Шикаку всегда уважительно относился к женщинам, и Шикамару, следуя его наставлением и примеру, бухтя о несправедливости жизни, старался понять отца. Будь это его мать, пятая хокагэ, его лучшая подруга Ино или любая другая девушка. И тем более Темари. Девушка, которую он уважал и любил. Он уже представлял реакцию родителей, когда он приведет домой Темари уже в качестве своей невесты. Шикаку лишь понимающе улыбнется и не скажет ему банального: «Я же говорил». Зато проведет целую разъяснительную беседу на тему семейной жизни. Йошино изведет его вопросами о столь скорой женитьбе. И будет отговаривать Темари от этого опрометчивого шага. Жизнь ниндзя коротка. Он видел, как на этой войне сотнями гибнут люди. Он уже потерял Асуму и Чоджи. Он не выдержит, если потеряет и её. Сразу, когда закончится это война, он будет простить у казекагэ, у хокагэ и всех старейшин, да у кого угодно, чтобы они отпустили Темари в Коноху. Каким же глупцом он тогда был, пологая, что Темари оставит всё ради него. Как когда-то Йошино бросила работу ради своего мужа и единственного сына. — Я не люблю тебя, Шикамару. Темари не на шутку злилась, глядя на растерянность на лице шиноби Листа. — Просто оставь меня со своими чувствами. Неужели жизнь ничему тебя не учит? Эмоции и чувства не для ниндзя. Это был её выбор, он его не понял, но принял. Больше они так и не встретились до самого финального сражения. Но и там он увидит только, как мелькнет где-то рядом с казекагэ светловолосая голова девушки. Жива. Только один этот факт заставит почувствовать его в тот момент невероятно счастливым.

***

Канкуро услышал какой-то подозрительный звук в саду, Хидеки с Темари уже успели вернуться. Шикамару куда-то делся, но Нара, надо полагать, просто уличил удобный момент и слинял спать, так и не найдя достойного противника в шоги. Дайчи он обыграл за тридцать ходов. Канкуро тоже сыграл с ним партию, но только, чтобы отвязаться от Эри, поэтому проиграл быстро. Только игра со старейшиной Кагуэ несколько затянулась, но Шикамару всё равно выиграл. Канкуро застукал Наоми в саду, когда та, видимо, искала вход в его мастерскую, которая находилась в подвале дома. — Не это ищешь? Из рукава Канкуро послушно выполз один из скарабеев. — Верните! Девочка, как ей казалось, угрожающе свела чуть сросшиеся брови и нахмурила высокий лоб. Сунуться близко к Сабаку она не решилась: рядом с ним стояла одна из его знаменитых марионеток — Сасори. — Тс, малявка, кто-то идёт, — шикнул на нее Канкуро, затаскивая её и марионетку за какие-то кусты. — Почему я должна! — возмутилась Наоми, но почему-то шепотом. — Не забывай: твои тараканы все ещё у меня в заложниках, — пригрозил Сабаку. — Ксо, это Эри! Видимо Юки-сан закончила свою лекцию. А ведь была нормальной старухой: вкусно готовила, выращивала сад и воспитывала Юдзиро. Когда не начинала заливать свою старую песнь о чистоте нравов и о правилах приличия. Сато, видя, что Канкуро явно не жаждет встречи с полной, темноволосой девушкой, которая вышла из дома Сабаку, недолго думая, со всей силы пихнула его в бок. Несколько веток кустарника с характерным треском сломались, и мужчина почти вылетел под ноги племянницы Кагуэ. — Канкуро-сан, вот Вы где! — обрадовалась Эри. — Что Вы делаете на земле? — Потерял кое-что. Канкуро поднялся на ноги, отряхивая штаны от земли. — Я могу Вам помочь! — кокетливо захлопала глазами толстушка. — Э, не стоит. Я уже нашёл, и мне пора, Эри-сан. Канкуро собирался уйти, но с ловкостью, которой может позавидовать любая куноичи, был пойман за руку. — Я понимаю: Вы такой сильный шиноби, — продолжала совершенно серьёзно Эри. — Но мужчинам, несмотря на это, нужны нежность и тепло, которые в состоянии дать только жена. Канкуро перекосило. Из кустов раздалось издевательское хихиканье. Ему только ещё перед Сато не хватало так опозориться. — Эри-сан, послушайте… — Зовите меня просто Эри. И девушка потянулась к шиноби за поцелуем, а Сабаку попятился обратно к кустам. Наоми уже не стеснялась и засмеялась в голос. И не успела вовремя среагировать, когда марионетка Канкуро схватил её и вытащил прямо перед темные очи Кагуэ. — Кто это? — удивилась Эри. Сабаку вдруг вспомнил реакцию племянницы Дайчи на Хинату. И Канкуро, как в тот момент ему показалось, пришла в голову гениальнейшая идея, как избавиться от Эри и заодно отомстить «мелкой поганке». — Познакомься, это Сато Наоми — моя тайная возлюбленная. Канкуро выделил слово «тайная» и обнял Наоми за плечи, прижал её к своему боку. Невысокая девочка оказалась под его подмышкой, как птенчик под крылом взрослой птицы. — Что?! — одновременно обрушились на него два девичьих визга, от которых у него заложило уши. — Подыграй мне, Сато, иначе от твоих тараканов даже песка не останется, — зашипел Сабаку на Наоми, склоняясь к светловолосой макушке девочки, а потом, как умел, очаровательно улыбнулся Кагуэ. — Понимаешь, Эри, её низкое положение не даёт нам возможность открыто рассказать о наших чувствах. Да и, к тому же, ей всего четырнадцать! — Какое ещё низкое положение? — возмутилась Наоми, достала откуда-то сенбон и ткнула им в спину Канкуро. — Твоё, любовь моя, — сквозь стиснутые от боли зубы проговорил шиноби. — О, извините, Канкуро-сан, я же не знала. Эри, часто моргая накрашенными ресницами, растерянно смотрела на парочку. А потом опустила глаза, и Канкуро уловил, как несколько соленых капель упало на землю. «Плохая была идея. Только женских истерик мне тут не хватало», — пронеслось в голове у Сабаку. — Как же это романтично! — воскликнула Эри. Её карие глаза светились от восторга и слёз. — Вы такая красивая пара. А Наоми-чан такая милая! Канкуро скосился на «милую», которую все еще прижимал к себе. Растрепанная светловолосая костлявая девчушка в пыльной одежде смешно хмурила свои брови и морщила нос с россыпью бледных веснушек. «Милого» в ней было только одно: она, наконец-то, перестала тыкать в его спину стальной иглой. — Еще раз извините, — пролепетала Эри, изящно склонившись в легком поклоне. — И пригласите на свадьбу. Я так люблю свадьбы! Девушка скрылась в доме. А Наоми, вырвавшись из ослабевшей хватки Сабаку, начала брезгливо стряхивать несуществующую пыль со своей одежды в том месте, где касался её Канкуро. А потом вытянула руку вперёд и четко проговорила: — А теперь отдавайте! — С чего это, Сато? — возмутился Канкуро. — Я Вам помогла избавиться от той толстухи! — А до этого испортила весь запас масла, порвала мне одежду, пнула меня и несколько раз пыталась проткнуть иголками, и это я еще про моральный ущерб не упомянул. — Отлично! Девочка гордо вздернула подбородок и со злобой посмотрела своими огромными карими глазами на Канкуро. — Можете прислать моему брату счёт! Ах, да! Вы же ни за что упекли его в тюрьму. Значит, оставьте свои материальные притязания до лучших времен, Сабаку-сан! — Ого, мелкая! Тебе такие речи толкать перед мастером этих отличных марионеток. Канкуро достал из кармана одного из скарабеев, и тот по его велению быстро перебрался по его телу с одной ладони на другую. — Тогда он сделает тебе ещё таких. — Я сама их сделала! Наоми схватила своего скарабея и в несколько высоких и ловких прыжков оказалась за каменным забором дома Сабаку. — Поганка! Сато! А как же второй?! Но девочка не вернулась. Канкуро достал из кармана ещё одного механического жука. Талантливая поганка, но правда здесь есть над чем поработать. И Сабаку, вертя в руках скарабея, отправился воплощать в мастерскую свои инженерные мысли. Ночь обещала быть интересной.

***

Темари разражено захлопнула дверь своей комнаты, и кинула подаренный Хидеки веер на прикроватный столик. Прошедший вечер вымотал её морально и физически. Хотелось только закрыть глаза и раствориться в беспамятстве сна. Девушка распустила волосы и, стянув юкату, бросила её на ближайший стул. И замерла, только сейчас осознав, что не одна. У окна стоял Шикамару. Его силуэт она ни с кем не спутает. И тут же уловила еле заметный запах сигаретного дыма — значит, он тут недавно. — Ошибся дверью, Шикамару? Темари инстинктивно прикрылась покрывалом, стянув его с кровати, хотя в темноте комнаты всё равно можно было разглядеть лишь очертания предметов. — Ты что здесь забыл? — Пришёл поздравить тебя с предстоящей свадьбой. В тьме комнаты Шикамару не мог рассмотреть выражение её лица, но в голосе девушки уловил удивление и раздражение. — Можешь не прикрываться: я всё уже давно видел. Темари на мгновение оторопела от таких слов. Он вёл себя нагло и вызывающе, а она не знала, как реагировать на такого Шикамару. Темари свыклась с его постоянным присутствием и с его взглядами в свою сторону, то совершенно равнодушными, то прожигающими, говорившим о том, что он ещё помнит. И его вопрос, пропитанный горечью обиды: «Скажи, почему?» — до сих пор звучал в её голове. Но первое потрясение прошло моментально — теперь Сабаку чувствовала закипающую внутри ярость. — Убирайся из моей комнаты, Нара! — чётко выговорила каждое слово куноичи, угрожающе сузив глаза. Но Шикамару никак не отреагировал ни на прямой приказ, ни на злость в её голосе. Он вообще, казалось, не воспринимал смысла её слов, следующее прозвучавшие слова, только убедили Темари в её предположение. — Мне вот интересно: как ты будешь объяснять своему жениху, что давно не девственница? — Шикамару включил ночник на прикроватном столике. — Не знал, что у вас в Суне с этим так строго. Теперь она могла рассмотреть его лицо: безразличие и болезненную усталость, как у видавшего слишком многое старика. Он одаривал её своей болью, так что у Темари непроизвольно сжалось сердце. Неужели это всё из-за неё? И сейчас она почему-то не испытывала привычного чувства превосходства над слишком эмоциональным и более морально слабым Нара, вместо этого ей стало больно и тревожно. Это не Шикамару. Может, он просто издевался, мстя за прошлые обиды? Хотя Шикамару не похож на того человека, который способен на подлую месть. Или просто Шикамару был таким? А теперь он какой? А сейчас он способен говорить ей эти гадости. Если она выйдет из себя, то Шикамару добьется чего хотел, а значит, надо не поддаваться на провокации. «Пусть говорит то, что хочет», — про себя бегло рассуждала куноичи, пытаясь привести в порядок, если уж не свои чувства, то свои мысли. — «Может даже, ему станет легче, и это все наконец-то закончится. Но что всё? Разве это уже не закончилось ещё два года назад?» — Это не твоё дело, - твёрдо бросила она. Темари пока не могла сообразить, к чему он клонит и вообще к чему этот нелепый разговор. Но сама девушка уже миллиметр за миллиметром, почти неуловимо глазу приближалась к кровати, под которой лежал её веер. В тесном и замкнутом помещении, приложив достаточно силы, у шиноби Листа не будет ни единого шанса увернуться. — Как это не моё? — Шикамару театрально поднял брови. — А что скажет Хидеки-сан, когда у него от тебя родятся самые ленивые дети на свете? — Ты, что слушал бредни старухи Юки?! Сабаку чувствовала, что теряет самообладание. Она не знала, что ей больше хочется: рассмеяться над глупостью Нары или отрезать язык старухе Юки с ее дурацкими лекциями про мораль и теориями о… О чём там? Единство душ? Непорочность? Таинство брака? Черт, она не хотела это слушать, не то, что запоминать. — А что, Темари? Любопытная теория. Это было уже слишком. Куноичи нагнулась, собираясь достать веер, но не смогла и пошевелить пальцами на руке. Она посмотрела себе под ноги — её тень соединялась с тенью Шикамару. Ночник! Что же, чунин Листа был всегда на шаг впереди своих оппонентов. Она снова, как тогда, на экзамене чунина, испытывала это мерзкое чувство, когда не можешь управлять своим телом. Из этой ловушки ей не выбраться, пока у Нары не закончится чакра. — Отпусти меня, Шикамару! — отделяя каждое слово, приказала Темари. Голос был чуть охрипшим от липкого, непонятного и иррационального страха. Это же Шикамару, он никогда ничего плохого ей не сделает. Но боль в его взгляде заставляла усомниться в этом. Подчиняясь его техники, девушка отбросила покрывало в сторону и осталась в одном нижнем белье. Щеки Темари запылали от злости и смущения. — Ты за это ответишь, — прошипела куноичи. Шикамару с какой-то грустью разглядывал её с ног до головы. — Ты стала ещё красивей. Он медленно подходит к ней и нежно провел подушичками огрубевших пальцев по её щеке. Темари пришлось повторить его действие и коснуться щеки юноши. Шикамару склонил к ней голову, принимая украденную ласку. Темари вздрогнула: вспоминания, казалось, давно забытые ощущения. Нежности и тепла. Ощущения, волнующие кровь и заставляющее сердце стучать быстрее. Шикамару понимал, что это неправильно заставлять Темари прикасаться к нему, что это низко говорить всю эту чушь. Но он пришел к ней без какого-либо плана, просто захотел увидеть её не среди всех этих гостей, не в кругу её семьи, не выполняющую обязанность учителя в Академии. А просто одну с глазу на глаз, чтобы никто не мешал. Никто не смел мешать. Он на ходу выбирал такие слова, что должно было разозлить её, заставить вспомнить хоть часть того, что было. Того, что пытается два года забыть он. Но он снова и снова доставал эти воспоминания, прокручивая их в голове и не давая себе возможность забыть самую мельчайшую деталь. Сегодня ему просто стало невыносимо больно от простого осознания приближающего конца. Того, чего, видимо, и не было вовсе. На какое-то мгновение он захотел отомстить этой женщине. За всё отомстить, за свою наивность и безответную любовь. За надежду, которую дала ему. За ту ревность, которая мешала рационально мыслить. За то, что он должен видеть, как она собирается замуж. Он поцеловал её, как тогда, в первый раз в лесу, пропахшего хвоей и сыростью, едва касаясь её губ своими. К удивлению Шикамару, она ответила на его действия, углубила поцелуй и обняла его, хотя дзюцу он давно развеял. Его дыхание обожгло её шею. Руки слишком сильно прижимали её. Темари чувствовала, как напряжены его мускулы на руках и спине. Все произошло слишком стремительно, и Темари так и не смогла запомнить, как и они, оказались, обнаженными на кровати. — Обмани меня, Темари. Скажи, что никто тебя больше не касался. Шикамару сам не знает, что заставило его это говорить, когда покрывал поцелуями ее лицо. — Обмани меня, Темари. Бешеное сердце готово было выскочить из груди Темари. Шикамару же как будто куда-то торопился. Торопился, думал, что не успеет или будто боялся, что она передумает. Он лихорадочно бродил руками по ее телу. Торопливо целовал губы и лицо. Теперь в глазах Шикамару Темари видела желание, поглощающее и болезненное. — Скажи, что ты только моя, — на выдохе произнес он. — Я только твоя, — как на автомате повторила она. Последней связной мыслью Темари было: «В этот раз я не обманула тебе, Шикамару».

***

Было уже за полночь, а Сакуре не спалось. Она сидела на кухне и пила пятую чашку чая, уже и не чувствуя его вкуса. Листала справочник по лечебным травам, но никак не могла сосредоточиться на его содержимом. За окном бушевала непогода. Ливень с грозой, порывистый ветер временами бросался охапками листьев и каплями дождя в её окно, заставляя каждый раз нервно вздрагивать. Наруто ушёл, а они так и не помирились. Она просила не уходить. Цунадэ требовала остаться. Но он снова ушёл за Саске. Что за замкнутый круг? Это вообще когда-нибудь закончится? Она без сознания, Саске в бегах, Наруто за ним. Тен-Тен в красках поделилась с Наруто событиями в Звуке, рассказала и про то, как Саске на прощанье пронзил Сакуру кусанаги. А Узумаки не верил: он говорил, что там что-то нечисто, говорил что-то про гипноз и гендзюцу. Но Наруто никто не стал слушать, и он плюнул и ответил, что на месте разберётся, когда Саске найдёт. И обещал, что достанет его хоть из-под земли. И отправился в Звук. А её не отпустила Цунадэ, пригрозив увольнением, да и Наруто не хотел брать с собой. А про кусок свитка, спрятанного в одной из книг, её довольно большой домашней библиотеки, она молчала. Вдруг кто-то поймёт, что за техника содержалась в свитке. И тогда за Саске отправится пол-Листа вместе с многочисленными отрядами из дружественных деревень. Выпытают всё, что он знает, и, скорее всего, просто убью вместе со всей его командой. И Наруто слушать не будут в этот раз. Опасен. Как может быть не опасен человек, способный управлять биджу? Сразу всеми. Опаснее только тот, кто знает, где сейчас оставшиеся хвостатые. И вероятно, что он и Саске — один и тот же человек. Тогда что намерен делать Саске с такой силой? И единственная возможность узнать наверняка — это спросить лично. Так как логика поступков Саске, как и его чувства, всегда были для Сакуры загадкой. А сейчас ей остается только ждать, когда он вернётся. Она пыталась что-то выяснить по имеющемуся у неё фрагменту, но знаний не хватило, а в открытых секциях библиотеки она ничего не нашла, спросить ни у кого было нельзя. Пару раз она порывалась подойти со свитком к Какаши-сенсею, но страх разоблачение был сильнее. Хатаке рано или поздно все ниточки имеющихся у него сведений связал бы воедино. А Цунадэ и так приставила Какаши к её дому, чтобы следить за ней. Где-то совсем близко с деревней ударила молния, и по небу прокатился оглушительный раскат грома. Свет погас. — Опять пробки выбило! — разозлилась Сакура и судорожно начала рыться по ящикам, пытаясь найти фонарик. Но нашла только восковую свечу и спички. Но свет включился сам собой, на мгновения ослепляя куноичи. Сакура рассеяно осмотрела кухню и увидела перед окном огромную лужу. Но окно оставалось закрытым. — Суйгецу! Лужа мгновенно превратилась в парня. — Забыть меня невозможно. Правда, Сакура? — Где Саске? — Всем только этого Саске и подавай! — притворился обиженным Суйгецу. — За мной. Мечник снова стал мокрым пятном на полу и «пополз» к выходу. Сакура выключила свет на кухне, надела черный плащ с капюшоном, и выскочила под проливной дождь и пронзительный ветер. Она подала сигнал рукой Какаши, дежурившем в эту ночь у её с Наруто квартиры. Суйгецу в этом своем необычным агрегатном состоянии передвигался довольно быстро. Сакура следовала за ним. Она знала, что Какаши с капитаном Ямато тоже не отстанут, но не то, что не видела и не слышала их, даже не чувствовала их присутствия. И не прошло и десяти минут, как они были уже за стенами Конохи и неслись по деревьям. Дождь продолжал хлестать, всё набирая новую силу, гром гремел где-то, казалось, совсем рядом с ней. Все это мешало четко воспринимать окружающую обстановку. Поэтому столкновение с Саске было почти неожиданным. Он стоял на ветке многовекового дерева в сером хлопковом плаще и непокрытой головой, но совершенно не тронутый каплями дождя. — Сколько? — холодно спросил он. — Что сколько, Саске? — Не притворяйся дурой, Сакура. Сколько? — Двое, — врёт Узумаки, не краснея, хотя их минимум двадцать шиноби АНБУ, которые скоро будут здесь. — Врёшь! Он потянул её за плащ. — Ладно, пошли. Но Сакура не сдвинулась с места. — Куда? — удивилась девушка. — У меня нет с собой того куска свитка. Он в Конохе! — Кажется, ты не поняла, Сакура. Саске посмотрел ей прямо в глаза, в которых мелькнул красный блеск шарингана. — Мне не нужен свиток, мне нужна ты. Узумаки чувствует, как теряет сознание. Гендзюцу оборачивается для неё сном. Она из последних сил, складывает печати, четко шепчет «Кай!» и понимает — уже поздно. В иллюзию она попала ещё распевая чай на своей кухне. Сегодня вечером ничего не предвещало даже небольшого дождика: на небе ни облака, ни легкого ветерка, у которого были хоть какие-то шансы пригнать грозовые тучи. Дождь, ветер, гром, темнота ночи, только очертания домов и деревьев. Всё так тускло, и ведь она совсем не ощущала холода, и влажность капель воды на собственном лице. И их с Наруто квартиру Учиха знал отлично, не мог не знать, он столько времени там проводил. Безвкусный, как вода, чай. И книга, вот почему она не могла ни слова разобрать. Саске просто не мог знать, что там написано. Сейчас Сакура чувствовала, как сильные руки прижимают её к себе. Но это был не Саске, Учиха пах совсем по-другому. Немного осмотревшись, она увидела и самого Саске с Узумаки Карин. Они бежали впереди. Суйгецу, заметив ее пробуждение, улыбнулся, обнажая острые зубы. Где-то вдалеке забрезжил рассвет.

***

Первые лучи солнца коснулись светлых волос девушки, мирно спящей на груди молодого человека. Утро только вступало в свои права, но никто не собирался ждать их пробуждения. Юдзиро вбежал в комнату своей тети, радуясь, что вырос и мог теперь спокойно доставать до ручки двери. Шикамару с Темари резко присели на кровать, пытаясь сориентироваться. — Тетя Теми, — малыш запрыгнул на постель Темари, как часто делал до этого. — Темари-сан, извините, — следом за мальчиком вошла и Юки. Пожилая женщина мигом оценила обстановку: Темари в постели с шиноби Листа. Правда, Юки, вопреки опасениям Темари, ничего не сказала, только осуждающе покачала головой, глядя на неё и игнорируя коноховца. Впрочем, сам Шикамару в её сторону тоже не смотрел. — Юдзи-чан, пойдём, — позвала она мальчика. — Почему? — Малыш не понимал, почему его насильно тянут из комнаты тёти. Темари всегда с радостью с ним играла, когда тот заходил к ней по утрам. Но приказной тон няни, не оставил ему выбора. Хотя так хотелось поиграть и с этим мужчиной, который казался ему таким смешным: сонный с распущенными и спутанными волосами. Как только за ними закрылась дверь, Темари до конца осознала глупость произошедшего: и что на неё вчера нашло? Она прекрасно осознавала, что Шикамару ничего бы не сделал, если бы она сама не захотела. И ей надо было хотя бы его выгнать сразу после того, как позволила себе эту слабость. Снова. Но вместо этого она лежала в его объятьях, и как завороженная смотрела на то, как переплетены их ладони, и думала только о том, какие же у него нежные и длинные пальцы. И не заметила, как сон тёплой волной накрыл её. Шикамару собирался, даже не взглянув на неё. Он отвернулся и стал шариться по полу в поисках своей одежды. Он молча одевался, повернувшись к ней спиной. А потом, не надев жилет чунина, вышел из ее комнаты. Сабаку услышала, как в коридоре он столкнулся с Хинатой и Матсури. Повторяя про себя, что ничего особенного не произошло, Темари встала с постели и достала свою повседневную одежду. Аккуратно повесила в шкаф праздничную юкату, в которой была вчера. Та так и пролежала всю ночь на стуле. Заправила постель, и, встав перед зеркалом, тщательно расчесала волосы и сделала привычную прическу. Ещё раз критически оценила себя в зеркале и собиралась уже выйти из комнаты. Но замерла: на тумбочке лежал веер, который вчера подарил ей Хидеки, переломанный на две части ровно посередине. — Я не люблю тебя, Шикамару. Темари не на шутку злилась, глядя на растерянность на лице шиноби Листа. — Просто оставь меня со своими чувствами. Неужели жизнь ничему тебя не учит? Эмоции и чувства не для ниндзя. Она желала, чтобы он ушел. Она в порыве гнева говорила ему что-то про отсутствие чувств у ниндзя, а сама разрывалась от противоречивых эмоций. Быть перед кем-то столь слабой, что её несли на руках через все поле битвы, было еще тем извращенным унижением для сестры казекагэ. И ладно, если бы она была без сознания, так она ещё всё помнила. И его взволнованный взгляд, и слышала его сбившееся дыхание и стук сердца, когда он прижимал её к себе. Она вообще не хотела с ним встречаться после той миссии по преследованию Учихи. Их отношения перешли все мыслимые и немыслимые границы. Она поддалась какой-то внутренней слабости, о существовании которой у себя она и не подозревала. Желание быть кем-то бескорыстно любимой. Сабаку считала это слабостью, которую можно простить кому-то вроде наивной Матсури, но не опытному джоунину Песка, кем считала себя повелительница ветра. Она и так слишком сильно была привязана к чунину Листа ненужными дружескими узами. И без раздумий доверила бы ему свою жизнь в бешеном танце сражения, потому что… Потому что это Нара Шикамару. А теперь он говорит ей о любви, и на несколько мгновений ей захотелось отозваться на его тепло, но это невозможно. Они перешли дозволенную черту: он сделал это легко и естественно, а она переступив через себя и свои принципы. Назад дороги нет, она вполне может сделать вид, что все как раньше, но он не отступит. Он смотрит по-другому, он уже даже делает всё не так. Разве потащился бы он раньше куда-то с ней, оставив своих товарищей на поле боя? Он бы просто приказал кому-то из своих доставить её до госпиталя, в конце концов, он должен понимать, что доставить её до медиков мог кто-то и из её же отряда. Но ни сейчас, ни после он ей не нужен. Не так, как хочет он. Темари, погруженная в свои мысли, не заметила появления ученицы Пятой. — Шикамару уже ушёл? — спросила Харуно. — А как будто не видно! — разозлилась Сабаку на простой вопрос. Сакура, если и обиделась на её грубость, виду не подала, водя вдоль тела куноичи руками, источающими лечебную чакру. — Что ты делаешь, Сакура? Ты же уже залечила всё. — Я просто проверяю, нет ли других повреждений, — спокойно отозвалась ирьёнин, сдерживаясь, чтобы не ответить на грубость куноичи. Был бы это Наруто или Сай, Харуно бы самостоятельно уложила их на больничную койку на недельку за такое неуважение к ее профессиональным качествам, но вместо этого спросила: — И давно это у Вас, Темари-сан? — Что? — не поняла пациентка. — Вспышки внезапного гнева и беспричинная слабость? — пояснила Сакура. «Что за глупости», — хотела возразить Темари, но затем сама вспомнила о внезапных головокружениях от резких движений. И утреннюю слабость, но она все это спихивала на недосыпание и усталость. — Я не знаю, кажется, неделе две. — Шизуне-сан, Вы не могли бы подойти! — позвала Харуно. Только поздней ночью ей разрешили покинуть госпиталь. Тихую летнюю ночь прорезал шепот Сакуры: — Берегите себя, Темари-сан. Харуно стояла у входа в палатку, по привычке кусая губы. И рассеянно смотрела ей вслед, переступая с ноги на ногу. Сабаку, чувствуя её взгляд, несколько раз обернулась. Пока силуэт ученицы пятой не превратился в темное пятно, а палатка не скрылась за деревьями. Девушка прошла ещё около сотни шагов от госпиталя и, достигнув ближайшего многовекового дерева, скрылась за его стволом, опускаясь на сырую землю. Ученица пятой хокагэ была полна решительности отправить её в Суну или, на крайний случай, в Коноху после постановки диагноза: «Беременна». Так естественно и глупо всё получилось. — Два идиота, — проговорила девушка в темноту. — Я всё расскажу Гааре! — услышала она голос Канкуро у самого уха. — Что ты расскажешь?! — девушка вскочила на ноги, хватая Канкуро за грудки. У Темари выступила на лбу испарина от волнения, она сама ещё не осознала своё положение и не готова была обсуждать это с кем-то, даже со своей семьёй. — Так боишься, что я скажу Гааре, как ты нас за глаза называешь?! — усмехнулся шиноби, радуясь столь эмоциональной реакции сестры на его подтрунивание. Когда Канкуро сообщили о ранении сестры, он просто места себе не находил и теперь был действительно счастлив, видя Темари здоровой и бодрой, хотя и в скверном расположении духа. — Вас идиотами? — переспросила девушка. — А у тебя в жизни появились другие идиоты, сестрёнка? — улыбнулся Канкуро. — Я уже начинаю ревновать. Темари только теперь рассмотрела своего брата: боевая раскраска размазана по лицу и, судя по потускневшему цвету, наносилась дней пять назад, одежда грязная и кое-где порвана и прожженна мелкими черными точками. Видимо, от искр огня. В глазах за показной весёлостью скрыта усталость. Он переживал за неё. А она уже и забыла, что не видела его с распределения по отрядам. — Как Гаара? — спросила Темари, вернув в голос обычные нотки строгости, которые использовались исключительно для Канкуро. — Все нормально. После того боя с Мадарой выжили все пять кагэ, благодаря Наруто и Учиха Саске. Явился, знаешь такой, с заявлением: «Хочу быть хокагэ». Вообще полный анекдот… Учиха Саске. Значит, миссию она не провалила. Но не почувствовала привычного чувства удовлетворения от выполненной работы. — Значит, Мадара повержен?! — обрадовалась девушка хоть каким-то хорошим новостям. — Не спеши: это был подставной Мадара, — отозвался Канкуро. — Под маской прятался некий Учиха Обито. — Опять Учиха? Откуда от них столько неприятностей?! Темари со всей силой треснула кулаком по стволу дерева. — Эй, успокойся, сестрёнка. Мы все живы, и давай радоваться этому стечению обстоятельств, — серьёзно проговорил брат, кладя свою руку на её плечо. — Сегодня я похоронил четырнадцать человек. И, черт побери, я просто счастлив, что среди них нет тебя с Гаарой! Темари кинулась в объятья брата, пряча лицо у него на груди. Ничего не важно, кроме будущего. Все её проблемы подождут. Сейчас главное выиграть в этой войне, а потом может и не наступить. Может ни для кого не наступить. Или только для неё и для маленькой жизни внутри неё. — Эй, Темари, успокойся, — Канкуро неловко хлопал её по спине. — Мне впервые стало по-настоящему страшно с момента начало войны, — уже тише добавил он, крепко сжав сестру в объятьях.

***

С холма открывался чудесный вид на низину, покрытую рисовыми полями, сочной зеленью травы и россыпью одноэтажных деревянных домиков крестьян. А дальше виднелся ещё один холм, поросший деревьями. Где-то там за этой рощей и был спрятан храм Мегами-кава. Ещё последний спуск и подъём по бесконечным холмам и оврагам страны Молний. А ещё дальше горы, скрытые легкой дымкой перистых облаков. Ветер приносил с гор разряженный воздух. Ино уже начала забывать, что за стенами Конохи целый мир, огромный и прекрасный. Она взглянула на Сая, который наученной рукой рисовал чёрных полевых мышей, и те исчезали в зарослях полыни, покрывающей весь холм и разносившей неповторимый аромат по округе. — Нам нужно какое-то прикрытие. Сай закончил обследовать территорию — нарисованные мышки послушно вернулись обратно на свиток. — Использование чакры и любых техник следует свести только в крайней необходимости: в деревне полно шиноби Облака. — Представимся парой из страны Чая, которая собирается пожениться. Скажем, что пришли просить благословения Мегами-кава. Это самое простое и неподозрительное, что пришло Ино на ум ещё в Конохе. — Надеюсь, подойдёт. Девушка достала из рюкзака мужскую рубашку и протянула напарнику. Ино же поверх своей одежды облачилась в длинное синее платье, закинула рюкзак из мешковины за спину и сменила сандалии на неудобные гета, зато теперь она выглядела как обычная путешественница. — Влюблённые ходят вместе, держась за руки, — предупредительно уточнил напарник, также надев рубашку поверх своей короткой кофты, и спрятал танто. Ино смотрела на протянутую ладонь. Совсем не на ту, чужую. Они с Чоджи никогда не гуляли, просто держась за руки. Они всё прятались. Ино думала, что когда-то всё изменится, что у них только всё началось, они всё успеют. Но непрошенная лишняя мысль не задержалась во внимании Ино и секунды, и Яманака уверенно взяла протянутую руку Сая, несильно сжимая, но тот переплёл их пальцы и потянул за собой вниз с холма. — Красавица-сан, чем любовь отличается от дружбы? Ведь по сути это та же привязанность, те же узы? — Этот человек особенный для тебя, — неохотно ответила она. — Видели всё на свете Мои глаза — и вернулись К вам, белые хризантемы.** Ино легко извлекла стихи из памяти. Они проходили мимо крестьянского домика, перед которым зацветали хризантемы. Первые предвестники неизбежности осени. — Они настолько красивы? Сай остановился, делая набросок цветов в своём блокноте. — Незабываемы, — улыбнулась Ино, касаясь нежных лепестков. Побродив ещё немного по деревне, они выяснили, что часть храма Мегами-кава за прошедшие два года восстановили и что попасть на его территорию можно, но предварительно попросить пропуск у старосты деревни. Жители сообщили, что староста проживал на краю деревни, куда Сай с Ино и направились. Ещё издалека они приметили телеги, запряженные серыми осликами. Двое шиноби Облака: темнокожие девушка с парнем двинулись им на встречу, и ослики зашагали за ними, заскрипели несмазанные колёса под тяжестью мешков. — Это плохо, — проговорил Сай. — Они меня знают. Ино присмотрелась к парню с белыми почти как снег волосами и к рыжеволосой девушке. Рассмотреть их лица с такого расстояния не представлялось возможным, но Яманака и так могла сказать, что не встречалась ни с этой куноичи, ни с шиноби. Ни в Конохе, ни на войне. И где Сай, проведя почти всю свою жизнь в подземельных катакомбах и скрывающий лицо за белой маской, умудрился с ними столкнуться? Секретное задание от Данзо? Тем более не стоит им его видеть, вряд ли они расстались с самыми приятными воспоминаниями друг о друге. Зная Сая и его деятельность, вероятность этого безусловно стремится к нулю. Одна прямая дорога. Если они сейчас неожиданно исчезнут с пути шиноби Облака, это только вызовет ненужные подозрения. Ино уводит Сая к ближайшему дереву, и старается закрыть со стороны дороги лицо напарника длинными волосами, и чуть склоняя голову почти касаясь губами губ Сая. Он всё понимает и без слов и обнимает девушку за талию, прижимая к себе. — Ну, только представь себе, Каруи: сейчас окажется, что одно из колёс телеги сломается, когда мы будем идти по горной дороге. И тогда телега вместе с осликом и мешками риса полетит в пропасть, а второй ишак решит, что так и надо и тоже бросится следом за своим братом. Мы вернёмся в деревню без еды. И нас за это казнят, а потом и вся деревня вымрет от голода. — Не вымрет, Омои. Я думаю, что из тебя выйдет отличная еда, молчаливая, — девушка старательно выделяет последнее слово. Они проходят мимо коноховцев. — Гостиницу бы нашли себе, — недовольно бросает Каруи, приметив парочку. — А вот представь себе, Каруи: найдут они гостиницу, а потом девушка забеременеет, а парень сбежит от ответственности. И придётся растить ей ребёнка одной, под осуждающий шепот односельчан и перебираясь с риса на воду. А ребёнок вырастит, видя страдания матери, найдёт отца и убьёт. — О заткнись, Омои! Вскоре скрип тележек, бодрое «иа» и громкая перебранка шиноби Облака больше не доносилась до коноховцев. Домик старосты был простым, но довольно большим, а сам глава деревня, темнокожий мужчина лет сорока, великодушно принял красивую пару. — Благословение Мегами-кава? Вы разве не знаете, что чужаков из других стран мы пускаем только по весне и то только девушек? — мужчина переложил несколько листков на рабочем столе. — Так что по весне, как только лёд сходить будет, возвращайтесь. — Но мы планировали пожениться через месяц. Ино обворожительно улыбнулась, откидывая длинные волосы назад, заставив мужчину заворожено остановить на ней взгляд. — Не примет Вас жрица и всё тут. Староста развёл руками так, что стало ясно: отказывать красивой девушке он и не хотел. Уже ближе к закату они с Саем сидели в номере местной гостиницы. — Придётся проникать на территорию храма незаконно. Ино сидела на кровати, расчёсывая длинные волосы. Территорию храма охраняли шиноби Облака. — Не придётся, Красавица-сан. Напарник положил перед ней лист: документ о продаже риса с подписью и печатью старосты. Сай достал чистый листок — и через полчаса перед Ино уже лежало разрешение: почерк одного от другого был не отличим, а Сай уже вырезал из дерева печать, и надавил на лист, оставляя характерный след. — И часто ты подделывал документы? — Приходилось. Напарник подарил ей одну из своих ненастоящих улыбок.

***

Гаара стоял посреди кладбища, которое было с двух сторон огорожено естественными стенами из невысоких покатых горных хрептов. Место выбрано специально, чтобы пустынный ветер заносил сюда поменьше песка. Этой ночью им повезло — ветер бродил где-то по бескрайним просторам пустыни. А здесь не шевелились и песчинки. Только немного колыхались белые бумажные цветы, которые Хината привязывала тонкой нитью к ароматическим палочкам. Девушка тихо выполняла какой-то свой ритуал, втыкая палочки в песок рядом с могилами, и кланялась давно ушедшим в другой мир людям, зажигала благовонья. Их ароматы разносились по кладбищу. Гаара не мог оторвать взгляд от девушки: её простые действия завораживали. Он готов был смотреть на это вечно, где-то в груди шаром разливалось непонятное тепло. И он внимательно следил за руками Хинаты, чтобы не упустить ни единого движения её пальцев. Вдыхая исходящие от благовоний ароматы свежей травы, сандала и какого-то цветка, у него мелькнула мысль, что так пахнут те места, откуда и прибыла сама Хьюга. У девушки, к его необъяснимому огорчению, скоро закончились запасы и бумажных цветов, и ароматических палочек. Хината опустилась на колени, сложа ладони в молитве. Она что-то шептала, и он заметил, как слеза скатилась по её щеке. С запада подул ветер, разгоняя редкие ночные облака и давая дорогу лунному свету. Он освятил сотню белых цветов, делая их живыми и будто светившимися изнутри, и девушку в белых длинных одеждах. Ветер резким порывом сорвал несколько белых бутонов и заставил подняться в воздух темные длинные волосы Хинаты. Казекагэ занял место подле неё, но молиться не стал. Вряд ли его раскаяние станет кому-то утешением: ни мертвым, ни тем более их живым родным. Но он произнес: «Простите». Он имеет право только на это, он сделает всё, чтобы такое больше не повторилось. — Не можете простить себя, — не поверила его словам Хината. — Тогда поделитесь со мной. Разделённая боль… она легче. — Я бывший убийца с маниакальными наклонностями, — произнес в ответ Гаара. — Мы все убийцы. Почти с самого детства нас учат в первую очередь не защищать, а убивать других. Самыми разными способами. Не задумываясь. Не жалея. — Чужих, а не своих, — уточняет Гаара. — А есть разница?! Хината впервые в его присутствие позволяет повысить голос. — Они все люди, живые, со своими родными и друзьями, — голос опять зазвучал привычно тихо и мягко. Казекагэ не стал углубляться в очевидные факты. — Я знаю, что подобные мысли не достойны настоящей куноичи, — продолжила Хината. — Начнёшь видеть во враге человека — проиграешь. Знаете, все равно не все могут смириться, даже если не говорят об этом. Все по-своему. Киба, мой напарник, никогда не позволяет нанести Акамару последний удар, он всегда делает это сам. Он как-то признался, что никогда не позволит Акамару убить. Мой второй напарник, Шино, мог заставить человека умирать долго и мучительно, но никогда этого не делал. Его противники, проиграв, умирали сразу. — А ты? — А меня слишком часто жалели напарники. Хьюга покраснела, пряча лицо в своих длинных волосах. — На моих руках не столь много жертв, так что я помню лица каждого. И я молюсь за каждого из них. — Каору был прав: я не помню ни лиц, ни голосов. Я даже не вспомню, мужчина или женщина. Они все одинаковые. И умирали они одинаково: красной кровью на песке, — холодно произнес Гаара. — Думаю, в такой ситуации неуместно просить прощения. Он пошёл обратно в сторону деревни, и Хината поспешила за ним, но стеснялась поравняться, поэтому плелась в хвосте. Это было плохой идеей, попытаться помочь бывшему джинчурики таким способом. Да и как она вообще может знать, как это делается, когда вина больше двух лет съедает её изнутри? Глупая и недалекая. Сама же женитьбу Наруто на Сакуре воспринимает как личное наказание. Так почему считает неправильным, что Гаара видит в болезни и в своей скорой смерти искупление? Он не собирается себя прощать, а у неё не получается убедить его в обратном. — Куда мы идем? — спросила Хината, когда осмотрелась и поняла, что они отклонились от первоначального направления в Суну. — Будет буря. Не самая сильная, но стоит укрыться. Без чакры я с ней не справлюсь. Гаара привёл её в какую-то пещеру, имеющую что-то наподобие деревянной двери с плотным обтянутым куском ткани, видимо, служившей защитой от песка. Оказавшись в полной темноте, Хьюге захотелось воспользоваться бьякуганом, но она посчитала, что это будет выглядеть знаком недоверия. А Гааре она верила. Ему она стала доверять почти с первой встречи: сначала только из-за Наруто, потом за его самоотверженность и трудолюбие, демонстрирующие его бесконечную преданность родной деревне. И ещё где-то интуитивно чувствовала, что знание тайн казекагэ, делает его уязвимой перед ней. Хотя это должно было наоборот вызвать с её стороны особую настороженность, так как она была все же куноичи Листа, и её знания прямо или косвенно могли навредить Суне или лично казекагэ. А значит, незаметно избавиться от неё и выставить все несчастным случаем вполне логичная идея. Но она, вопреки всему, доверяла Гааре. Неджи, узнав об этом, устроил бы ей головомойку. Отец окончательно бы разочаровался в ней, и она в тот же день приняла бы печать подчинения. Только Наруто бы широко улыбнулся и показал бы ей большой палец. Гаара достал спички и зажёг несколько свечей. Свет дал возможность рассмотреть небольшую пещеру, служившую, судя по всему, убежищем от песчаных бурь. Деревянный настил, покрывающий половину пола. В одной из ниш можно было найти несколько покрывал из плотной хлопковой ткани, свечи, спички и фляги с водой. Казекагэ уселся на деревянный пол, вытянул одну ноги и согнув в колене другую, прислонился к стене. Хината последовала его примеру и села напротив, только поджав ноги под себя, выпрямив спину и положив руки на колени. Где-то за непрочной деревянной дверью свирепствовала песчаная буря, довольна слабая. Раньше подобное не представляло для Гаары никакой существенной опасности. Но теперь чакрой пользоваться было нельзя, иначе это отберёт последние силы, а у него ещё осталось одно незаконченное дело. Буря действительно слаба, так что в Суне благодаря высоким стенам сейчас спокойно. Баки о своем отсутствии он предупредил, и они заранее заготавливали планы на возможные неприятности. Дядя будет действовать строго по его инструкции, и подчиненные не осмелятся ослушаться его, несмотря на то, что его недолюбливают: он неофициально второе лицо в Песке. А если что-то и случится, и он будет в деревне, ему останется только сидеть и ждать результатов своих приказов. Без чакры он не многим сильнее Матсури. Неимоверно. Суна теперь действительно может обойтись и без него. Скоро Темари выйдет за Кагуэ Хидеки, и Дайчи со своим престарелым отцом наконец-то успокоятся. Они вложат необходимые средства в порушенные сооружения и сделают нужные закупки. Жизнь в Суне войдёт в привычное русло. Волнения среди гражданских уляжется. Что же насчет клана Ивасаки, Ичиро, несомненно, обрадуется смерти несговорчивого пятого казекагэ. Дядя быстро выдвинет на пост шестого Кагуэ Хидеки, и они с Темари будут рядом, чтобы оградить его от излишнего влияния деда и отца. Хотя Баки прав: Хидеки способен мыслить самостоятельно и к советам прислушается. Он сможет вести дела в Суне и самостоятельно, а Темари, возьмет на себя внешнюю политику и продолжит выполнять обязанности посла, налаживая связи с союзниками. Пятый казекагэ почти отдал свой долг Суне. Этого он и добивался последние месяцы. Стать ненужным. И даже зная, что это правильно, ему все равно стало тоскливо. Он открыл глаза и взглянул на сидящую напротив девушку. Хината следила за пламенем свечи, теплый огонь отражался в ее почти белых глазах. «А как же ваша семья?», — всплыли её слова в голове. Да, она права, надо успеть сказать спасибо Юки-сан, пожать руку дяде Баки, поиграть с Юдзиро, обнять напоследок Матсури, написать письма для Канкуро и Темари, нет, пожалуй, брату он просто выпишет премию. Канкуро должен понять. Хорошо бы еще и с Наруто увидеться, но на это времени у него нет. И Хьюга Хината. Стоит поблагодарить её, она пыталась ему помочь. И у неё это действительно получилось: ей удавалось снимать и физическую боль, и душевную. И ещё её присутствие дарило неизведанное ранее им чувство. — Спасибо, Хината. — спокойно произнес Гаара. — Это я должна просить у Вас прощения, а не Вы меня благодарить, казекагэ-сама, — виновато произнесла девушка. — Я своими глупыми разговорами только расковыряла старые раны. — Гаара, — поправил он. Девушка посмотрела ему прямо в глаза, замерев. Он улыбался. Он впервые улыбнулся именно ей, чуть изогнув уголки рта. Бирюзовые глаза смотрели тепло, и Хината залилась краской. Так, наверное, он и смотрит на друзей. Неужели у неё получилось обрести дружбу такого человека, как пятый казекагэ? Несмотря на ее вечное неуместное стеснение, откровенную глупость и недалекие суждения? — Гаара-сан, — впервые произнесла имя этого мужественного человека Хината. — Гаара-сан, выслушайте меня. И Вы поймете, что значит действительно ужасный поступок, которому нет оправдания, кроме нелепых объяснений глупой эгоистичной девчонки, — она остановилась, чтобы собраться с духом и рассказать то, что, Хината думала, она никогда не сможет озвучить вслух. — Больше двух лет назад мне и ещё нескольким шиноби из Листа дали задания убить одного человека. Мы преследовали его больше двух недель только потому, что я все время указывала не то направление, я специально уводила в другую сторону, надеясь, что мы так его и не найдём. Я поменяла смертельный яд, предназначенный для него, на временно парализующий. Но мои старания пропали зря: мы все равно настигли его, когда он только отошел от ранений, полученных от других своих противников. И несмотря на то, что он был уязвим, завязалась схватка, где погиб мой напарник и друг Шино. Тот, который защищал и заботился, даже убивал за меня, — голос задрожал, но девушка не остановилась. — И ещё трое моих товарищей тоже оказались ранены, и он, наша цель, тоже. А потом в каменном обвале гор, я спасла не своего товарища, а того, за кем мы охотились. Я три дня заботилась о нём и лечила его раны. А потом спокойно вернулась домой. И никому ничего не сказала. Хината видела, как её рассказ поразил собеседника. Гаара оторвался от стены и непроизвольно склонился в её сторону, во взгляде читалось изумление и что-то ещё, отчего слёзы сами собой покатились из глаз. Горькие слёзы, что теперь кто-то знает, как на самом деле черна её душа. Она ждала осуждения и презрения с его стороны не только как человека, но и как правителя Сунагакурэ. Ведь Хината не только предала товарищей, она ослушалась прямо приказа главы своей деревни. — Почему, почему ты так поступила? — надрывно спросил Гаара. — У меня нет здравого оправдания всему этому. — Почему? — настаивал он. Хинате показалось, что ему действительно важно знать причину. — Тот, кого приказали убить, был очень дорог одному человеку. А этот человек очень дорог мне. Он — моё солнце! Гаара молчал, а Хината продолжала плакать. Она и не догадывалась, что он может перечислить почти все имена героев этой истории. А может назвать и неизвестные даже ей. Он думал, что у них нет и не может быть ничего общего, но у них оно было. Одно общее прошлое на двоих. Они с Темари вышли с собрания Пяти каге и двинулись дальше по коридору. В памяти Гаары чётко сохранился этот длинный коридор, освещенный множеством факелов. Гулкий звук шагов отражался от стен. Задачи были чётко поставлены и требовали скорейшего выполнения. Всё прошло намного лучше, чем он рассчитывал. То, что они с Цунадэ добились объединения сил, было почти фантастической удачей. То, что его назначили главнокомандующим неожиданно льстило. Обсуждение организации «Акацуки» вполне логично и предсказуемо, предполагаемое вхождение в организацию Учихи Саске неожиданно, а решение об его устранении выбило Гаару из равновесия. «Не волнуйтесь. Этой проблемой займусь лично я. Группа шиноби Конохи скоро получит приказ — остановить Учиху любой ценой». Гаара со слов хокагэ понял, что группа по устранению Учихи скоро будет собрана. И тут молодой казекагэ резко остановился, так что Темари, следовавшая за ним, чуть не врезалась в его тыкву с песком. Стоп. Цунадэ соврала совету. Команда уже сформирована. Он лично видел её. Состоит она из восьми человек, и лидер у них есть — Нара Шикамару. Темари непонимающе смотрела на брата, который сначала нёсся по коридорам с мрачной решительностью в глазах, а теперь стоит, уставившись в одну точку. Решение Гаара уже принял, как только услышал о Саске. Лучшего друга Узумаки он просто обязан спасти, а то, что Наруто ничего не известно о планах хокагэ, было ясно, как на ладони. У Гаары было два способа быстро решить эту проблему. Первое: можно было переубедить Цунадэ. Но это отметалось почти сразу — придется убедить не причинять вред Учих не только хокагэ, но и других трёх каге, что в его нынешнем шатком положении будет просто непосильной задачей. Тсучикагэ и Райкагэ до сих пор не доверяют не только Песку, но и его, казекагэ, молодости и неопытности. Второе: устранить группу шиноби. «Убить, убить друзей Наруто… Убить, убить…», — громко стучала кровь в висках, принося невыносимую боль. Они с Темари уже достигли покоев, которые самураи предоставили пятому казекагэ. В комнате было уютно: в камине потрескивали дрова, на столе стояли зажженные свечи. Гаара прошел к окну так, что его мантия распахнулась, как крылья птицы, и открыл окно: морозный свежий ветер вместе с крупными снежинками ворвался в комнату. Свечи потухли, бумаги, лежавшие на столе, теперь кружились вместе со снегом по комнате. Гаара наблюдал, как белые крупные снежинки танцуют за окном. Разум очистился, но головная боль не прошла. Он не мог убить восемь ни в чём неповинных человек, даже если бы они не были друзьями Наруто. Харуно Сакура — лучшая подруга его неугомонного друга и ниндзя медик, спасшая его брата Канкуро от верной смерти. Рок Ли — невероятно добрый и упорный ниндзя. Киба — весёлый парень, с которым так дружен его брат Канкуро. И Нара Шикамару — лидер группы, он слышал от Темари не раз, что его смело можно назвать гением за выдающиеся стратегические способности. Вот на что ставит хокагэ! На его способности, как стратега. Значит, она сомневается в том, что Учиху вместе с его командой можно одолеть грубой силой. Но если хоть половина того, что говорят про силу Саске правда, то Цунадэ сделала верный ход. Значит, не надо устранять всех — только Нара Шикамару. Гаара обернулся и посмотрел на сестру. Темари закрыла дверь, и сейчас, прижавшись к ней спиной, взволнованно смотрела на него. — Что ты знаешь о Нара? — требовательно спросил он. — О Шикамару? — переспросила немного удивленно сестра. — Он чунин Конохи. После смерти своего наставника стал лидером в своей команде, в которую кроме него входят Акимичи Чоджи и Яманака Ино. Проводит экзамен на… -Нет, не то! — перебил шиноби. — Качества? — Стихия чакры: земля. Довольно маленький запас чакры, что ограничивает использование его клановых теневых техник. Довольно слаб и в тайдзюцу. Умён, может просчитывать на несколько ходов вперед наиболее возможные варианты развития событий. Ленив, но никогда не бросает начатое дело, всегда доводит до конца. Очень ценит дружбу, почти как Узумаки На… — быстро остановилась Темари. -Он друг Наруто? -Кажется, да. Насколько я могу судить, у них довольно тёплые отношения… Ксо! Это ведь их группе было приказано убить Учиху, — вдруг поняла Темари причину необычно-возбужденного поведения своего брата. Но Гаара уже было всё равно, и он ее уже не слушал. «Убить Нара — не только предать Наруто. Все может пойти крахом — союз между деревнями, объединенная армия против «Акацуки». Суне не выстоять в одиночку. Даже помешать Гаара им не сможет. Хотя… Нара Шикамару…», — думал Гаара, расхаживая по комнате. «Да Шикамару просто влюблён в твою сестру, Канкуро», — раздался голос Инузука Кибы в голове. Случайно брошенная фраза совершенно случайного человека изменит слишком много судеб. Гаара резко замер, не дойдя два шага до стола. — Темари, я хочу отдать приказ, нет, это, скорее, будет просьба. Гаара внимательно посмотрел на сестру: — Ты должна помешать Нара Шикамару выполнить его задание. — Гаара, я не хочу убивать Шикамару, — четко и уверенно произнесла девушка, смотря прямо в бирюзовые глаза брата. — Нет, не убивать, Темари. Ты сама понимаешь, что в нынешней ситуации это недопустимо. А подставлять кого-то, а тем более тебя, я бы не стал, — Гаара говорил чуть быстрее, чем обычно. — Ты должна втереться в доверие Нара Шикамару. Помешай. Влюби его в себя, Темари. Соблазни, если надо. Сделай все, что угодно, только не дай ему выполнить приказ хокагэ! Теперь он знал, что Темари бы провалила миссию, пытаясь выполнить его незрелый, неразумный и жестокий приказ, если бы не «помощь» Хинаты. Но его сестра действительно смогла отвлечь Нара Шикамару, а также с помощью своего призывного Каматари предупредить Саске о нападении коноховцев. Люди с именами Абурами Шино и Акимичи Чоджи умерли по его вине. А не из-за плачущей девушки перед ним. Они оба хотели защитить чувства Наруто. Что же, благими намерениями выложена дорога в преисподнюю*. — Хината. Куноичи подняла на него заплаканные глаза. Даже сейчас она казалась Гааре невероятно красивой, нет, именно сейчас она действительно была невероятно красива, с обнаженными чувствами, ранимая и хрупкая. Такую, как она, хотелось защищать, такую, как она, хотелось запереть где-нибудь и никому не показывать. — Хината, ты сегодня сказала, что готова взять половину моей боли себе. Хорошо, только тогда ты отдашь мне половину своей вины. Считай, что это я виноват в том, что произошло. — Но Вы не виноваты, Вы даже рисковали своей сестрой, отправив её нам на помощь. Хината, поглощенная собственным горем, проговорилась, и не заметила этого. — Я виноват, просто прими это за истину. Хината несмело кивнула на его приказной и властный тон. — И обещай мне, что, когда я умру, вторую часть вины я заберу с собой. А ты забудешь об этом. Хината продолжала плакать и никак не могла остановиться. Эмоции переливали через край, чувства к сидящему напротив человеку она бы не смогла точно описать и под пытками. Внутренняя сила не могла не восхищать, властность заставляла подчиняться, его глаза прожигали её, заставляя щеки гореть, а его доброта к ней не имела границ. И он не может умереть! Она не позволит. Она скорее сама теперь умрёт. — Вы не умрёте, — только упрямо произносит она дрожащим голосом. — Обещай, Хината! — Гаара уже не просил, он приказывал. — Обещаю… — на выдохе шепчет Хьюга, закрывая глаза, и переставая что-либо слышать кроме громких ударов собственного сердца в ушах. Никто из них не заметил того момента, когда стихла песчаная буря. ___________________________________________ ** — Иссё Косуги (1653 — 1688) *- перефразировано известное выражение Джорджа Герберта, в книге которого «Jacula prudentium» присутствует фраза «Hell is full of good meaning and wishings» — «Ад полон добрыми намерениями и желаниями».