Terminal values

Тепло… Как же хорошо наконец согреться. И мягко. Спину привычно грела кошка. Сейчас потянуться, и можно вставать, а по дороге на работу купить круассан с орехами… Потянуться не получилось. Руки и ноги словно за что-то зацепились. Дернуть посильнее - запястья и щиколотки схватило. Открыть глаза, посмотреть - вашу мать! Да когда же этот кошмар кончится уже. Домой я хочу, слышите? Домой, из этого безумного мира, с его магией, отсутствием канализации и водопровода, и БДСМ-привычками. Так. Привязали на совесть. Справа от кровати в довольно просторной комнате виден рабочий стол с бумагами, шкаф, туалетный столик у входа с кувшином и тазиком, у окна кресло, в котором спит здоровенный мужик с неприятным лицом. Постойте, если мужик спит в кресле, то кто мне греет спину? Развернуться удалось. Ну и кто здесь? Еще один мужик, разумеется. Блондин. С черными глазами. Блин, с открытыми глазами? - Вы проснулись, сударыня? Как вы себя чувствуете? - Кто вы и почему я привязана к вашей кровати? - Граф Лионель Савиньяк к вашим услугам. Вчера вы просили меня о помощи для герцога Алвы. Могу я узнать ваше имя? - Что с герцогом? - Этот ответ я хотел бы услышать от вас, сударыня, - граф сел, открывая вид на свой обнаженный торс (боги, пусть на нем будут штаны, ну пожалуйста!) и Рокэ Алву собственной персоной, в постели у стенки под отдельным одеялом. - Лекари не смогли понять, что с ним случилось. - А его вы к кровати тоже привязали? Что здесь вообще происходит? - Давайте начнем со знакомства, сударыня. Я граф Савиньяк, друг герцога Алвы, а это барон Ойген Райнштайнер, - ага, барон - мужик из кресла. Видимо, на четверых кровать не была рассчитана. - Лора, в услужении герцога Алвы последние две недели. Герцог начал терять сознание после ужина в трактире “Красный поросенок”, я попыталась его подхватить, мы каким-то неизвестным способом упали сквозь стену в какой-то серый лабиринт. Из лабиринта мы вышли в развалинах в часе от дороги, где нас нашел разъезд. Я пыталась вызвать лекаря, но после суток ожидания в тюрьме дошла до вас и попросила помощи. Я не знаю, что происходит и как разбудить герцога. Вода не помогает. Почему вы меня привязали к своей постели? - Сударыня Лора, лекари утверждают, что обычными средствами Алву не разбудить. Возможно, вам известны необычные средства? - Какие необычные средства? Вы еще поцеловать его предложите, как Спящую Красавицу! - Какую спящую красавицу? - заинтересовался проснувшийся барон. - А, это старая легенда моего, мм… племени. О том, как принцессу прокляла злая ведьма, а добрая ведьма заменила смерть на волшебный сон. И спала принцесса сто лет, пока не нашел ее прекрасный принц, и не разбудил поцелуем. Господа, все это очень интересно, но когда вы меня отвяжете? Мужики переглянулись, и мне совершенно не понравилось, как они на меня смотрели. Затем граф встал, продемонстрировав подштанники, подтянул Алву ко мне поближе и велел: - Пробуйте. - Что пробовать? - Попробуйте разбудить его поцелуем. - Вы с ума сошли? Мало ли где какие легенды! Мои отношения с герцогом совершенно не подразумевают подобного. - Сударыня Лора, - в черных глазах застыл лед, а тон голоса заставил чувствовать себя очень уязвимой, - В вашем присутствии моему другу стало плохо. В вашей власти он находился долгое время. Это вас мы не могли согреть и привести в чувство иначе как делясь собственным теплом. Вы молили меня о помощи. Вам известен возможный способ вывести из магического сна. Пробуйте. Если не сработает, обещаю развязать вас. Кажется, мой взгляд отразил все, что я думаю о ситуации в целом, блондинистой сволочи и шантаже, так как оба мужика напряглись. - Герцог Рокэ Алва, подъем! Вы очень нужны здесь, просыпайтесь пожалуйста, - и я прижалась губами к губам, вкладывая в поцелуй всю усталость и отчаяние последних дней. Я не знаю, какие высшие силы ответственны за мое перемещение в этот мир, но шутить они умеют. Только вот тем, над кем смеются, совсем не смешно. Герцог ответил на поцелуй. Да еще как ответил - навалился сверху, сжал грудь одной рукой, другой начал стаскивать с меня одеяло. Не открывая глаз и не приходя в сознание. Сказать, что я забилась, как рыба на сковородке - преуменьшить. А толку, если руки и ноги привязаны на совесть. Ни скинуть, не отодвинуться, только одеяло сбилось на сторону, чем все еще спящий Алва и воспользовался, раздвинув мои ноги коленом. Из одежды на мне вместо штанов и рубахи оказалась только тонкая рубашка, едва прикрывающая бедра. Да и на герцоге такая же. Тому еще перепали подштанники, но и сквозь них чувствовался испытываемый им энтузиазм. - Остановитесь! - мне все-таки удалось освободить рот. Над головой спящего показались барон и граф. Барон поднял Алву за плечи, отрывая от меня его верхнюю половину, а граф начал звать Рокэ по имени. Но, к моему ужасу, оторванный от меня герцог перестал сопротивляться и замедлился, возвращаясь в свое магическое оцепенение. Савиньяк перехватил и положил тело обратно, и зомби-герцог снова вцепился мне в грудь. - Сударыня, я не могу настаивать, чтобы вы довели обряд до конца. Обещаю вам любую компенсацию в моих силах. Клянусь кровью, что выполню любое ваше желание в пределах моих возможностей, - холода в его глазах хватило бы, чтобы заморозить Сахару летним днем, - Да или нет? Меня отбросило в прошлое, в мои тринадцать или четырнадцать лет, когда мы с отчимом попали под дождь на даче, он выпил водки и полез меня раздевать. Страшно не было, было тоскливо - я понимала, что если будет скандал или я не отобьюсь, то они разведутся, и я останусь с матерью, жить с которой и так было очень непросто. Отчим был понятнее и спокойнее, он останавливал мать, когда ее начинало совсем уж нести. Тогда я вцепилась в трусы двумя руками - всю остальную одежду отчим снял - и как-то отболталась. Наутро он не вспоминал о произошедшем, я молчала, и все вернулось на круги своя. Я просто старалась не оказываться наедине с ним, и стала избегать любых пьяных. Сейчас передо мной снова стоял выбор, и секс с зомби-Алвой пугал меня меньше, чем перспектива остаться во власти Савиньяка. В конце концов, милая, ты не девочка, у тебя за плечами брак, роды, развод и десяток экспериментов на одну ночь. - Вы мерзавец. Оставьте нас, - а теперь закрыть глаза и расслабиться. Было мерзко. И тошно. И тяжело. А когда Алва разобрался со своими подштанниками, меня пронзило такой болью, что я бы заорала, если бы в легких был хоть какой-то воздух. Боль ослепила и оглушила, она переливалась волнами и отдавала желчью на языке, и я даже не заметила, в какой момент руки Алвы с моих груди и бедер перенеслись на горло - и стали сжимать. Мелькнула мысль, что это отвратная смерть, но за ней придет долгожданный покой. Где-то вдалеке послышался то ли рев, то ли рык, кто-то кричал: “Рокэ, отпусти, убьешь”, а потом пришла тишина. Больно. Сложно сказать, что не болит - горят огнем запястья, щиколотки, грудь, живот, промежность, горло, плечи и мышцы ног. Кто-то запрокидывает мне голову, в рот льется крепкий алкоголь, обжигая искусанные губы, и я захожусь кашлем, который раздирает поврежденное горло так, что дышать нельзя, и я дергаюсь в сухих спазмах. Темнота. Будит меня снова кашель - кажется, я неудачно вздохнула. Слезы текут по лицу. За что? Почему я? Почему меня? Что я сделала? Почему никто не вступился и не защитил? Почему? За что? Я не знаю, где я и кто рядом. Не хочется открывать глаза. Не хочется быть. В этот раз я просыпаюсь и открываю глаза раньше, чем вспоминаю о случившемся. Комната другая, но мужик в кресле тот же самый. - Мне очень жаль, сударыня. Я могу что-нибудь для вас сделать? - Воды, - хриплю. Мужик - не помню, как его зовут, помню что барон, наливает бокал из кувшина и подносит к лицу. Пытаюсь взять бокал, но рука дрожит. Запястье плотно перевязано. Барон помогает пить, но глотать слишком больно, и я закрываю глаза после пары глотков. Наверное, я опять уснула, потому что меня будят. Служанка кормит меня с ложечки бульоном. Отстраненно думаю, способна ли я переварить бульон после недели без еды, или это меня доконает? Впрочем, меня устроит любой из вариантов. Съедаю половину. Удивительно, но я чувствую себя почти живой. Видимо, шок прошел. Аукаться мне эта история будет долго, но времени ждать, пока я окончательно уложу в голове случившееся, у меня нет. Комната пуста, но есть шнур для вызова слуг. Прошу одежду. Разумеется, приходит барон. Делать ему больше нечего, что ли. Утверждает, что мне рано вставать, но ему сложно спорить - чувство вины велит подчиниться. Слуги приносят женское платье и еще миску бульона. Помогают одеться. Платье скрывает бинты, их удивительно много. Неважно, потом разберусь. Барон поддерживает меня под локоть. Если его и удивляет, что я от него не шарахаюсь, то по его каменному лицу не скажешь. Впереди гостиная и знакомые голоса. При виде нас на ноги вскакивают и Алва, и Савиньяк. Герцог начинает приносить извинения, но я грубо отмахиваюсь и шиплю: - Оставьте, герцог. Желание придушить того, кто навязал вам близость, мне понятно и знакомо. То, что случилось, не было вашим выбором. - А теперь повернуться к белобрысому змею: - Я просила вас о помощи, и вы ее оказали. Цена уплачена мной сполна. Считаете ли вы, что я вам еще чем-то обязана за тепло? - Госпожа Лора, я перед вами в неоплатном долгу. Вы вправе просить любого удовлетворения, - хорош, мерзавец. Знает, что я могу попросить его жизнь, но внешне спокоен, как айсберг. - Вы сказали, а я услышала. - Какая интересная фраза, почему я произнесла ее? - Если я узнаю, что вы еще кого-то привязали к своей постели, я потрачу свое желание на то, чтобы привязанного вас покрыл жеребец. Напоминаю, вы клялись кровью. Я знаю, что кровь важна. Откуда? Бледнеют все трое. Меня ведет, и барон аккуратно усаживает меня на диван у камина. - Рассказывайте. - Позвольте налить вам вина, - барон, конечно. Надо бы спросить, как его зовут. - Лучше бы сладкий травяной отвар, если не сложно. - Вы потеряли много крови, красное вино очень полезно, - какой заботливый мужик. Когда я успела потерять много крови, меня же душили, а не резали. Хотя если вспомнить о плотной повязке, стягивающей весь низ живота и промежность… - Пить вино на почти пустой желудок мне все же не стоит. Скажите, герцог, ваша кровь тоже пролилась? Алва рычит какое-то кэналлийское ругательство и почти выбегает из комнаты. - Вы не знаете, господин барон? Простите, не запомнила, как вас зовут. Мне не интересны пикантные подробности, но если наша кровь смешалась, это может быть важно. Знаю, что важно. Не знаю, почему. Как меня это достало, как же хреново быть коньком-горбунком… Хоть бы нормальную инструкцию дали, что этим высшим силам от меня нужно. - Ойген Райнштайнер к вашим услугам, сударыня. Не знаю, герцог не позволил себя осмотреть. И вы должны знать, что это по моему настоянию вы были связаны. Я виновен перед вами. Прошу сообщить, если в моих силах покрыть этот долг. - Начните с объяснений, почему вам это показалось необходимым. - Вы показали, что опасны и владеете магией. Я опасался за жизнь маршала, так как полагал, что пробуждение в его постели вас может расстроить, а согреть иначе мы вас не смогли. - Очаровательно. И какую же магию вы увидели во мне до пробуждения герцога Алвы? - Вы исчезли из запертой камеры и появились у входа в приемную маршала, а до того вы и герцог Алва были найдены в глуши без средств передвижения. Возможно, вы использовали магию для боя с военными, которые охраняли приемную графа. - Мнда. Чудесная логика. - Не могу решить, у вас слишком хорошее воображение или слишком плохое. Проводите меня в отведенную мне комнату, пожалуйста. Граф, завтра я попробую ответить на ваши и герцога вопросы.