Новая Эра: это Вельвет, детка!

Я стою на перекрестке, нервно оглядываясь по сторонам в поисках помощи. Вокруг - тишина, всё живое словно исчезло, бросив меня на растерзание нестихающему потоку тревожных мыслей. Горизонта не видно – лишь бесконечная дорога, непрерывный путь в никуда. Я поднимаю голову. Перед глазами – пустое небо, кристальная чистота, непорочность, которая безвозвратно утеряна мною перед всевидящим и всеобъемлющим оком. Ни звука. Ни шороха. Абсолютное ничего, вакуум. Небо давит, сжимает виски, отстукивает ритм, вторя беснующимся мыслям: Томми, Томми, Томми…что же мы натворили, Томми? Что же Я натворил? Как посмел я бросить тебя на растерзание этим безликим волкам, воющим в моей плоти и крови? Кто я такой, Томми? Кто я? Внезапно воздух рассекает голос – далекий, будто несуществующий и уловимый лишь моему слуху. Голос проникает в голову, тонет в мыслях, заполняет легкие. Я не могу его расслышать, но пытаюсь сделать глубокий вдох…и теряю его. Теряю его снова и снова, бегу по кругу, метаюсь по закоулкам моего личного Ада и возвращаюсь в душное небытие воспоминаний и ночных кошмаров. Кто я и кто для меня ТЫ? Перед глазами проносятся картины прошлого: далекого, недавнего; прошлого, которое было и которое так с нами и не произошло. Кто виноват в этом, Томми? Ответь мне. Откуда-то сверху раздается шорох крыльев, и всё, что я успеваю услышать – вороний крик, душераздирающий, критикующий, обвиняющий. Я нервно пытаюсь уловить источник звука, но птица настолько быстра и проворлива, что её крики остаются единственной весточкой, что я ещё не лишился слуха. Я отчаянно хлопаю ресницами, пытаюсь понять, вижу ли я, сплю ли я, жив ли я. Или же я потерял всё. Мысли путаются. Я взываю к Небесам, молю о прощении, о милости, о чем угодно – лишь бы сбежать от этой пустоты, избавиться от этого бремени, которое тянется за мной с тех пор, как я причинил всему, что у меня было, море боли, искупал в безразличии и утопил в водах собственноручно выстроенных иллюзий. Я давал людям веру, надежду, но так и не смог подарить любовь. Готов был отдавать всего себя, вот же, берите! Берите, сколько сможете, наслаждайтесь, делайте, что хотите! Я весь ваш! Но потом также легко и бездушно всё это отбирал. Казалось, легко. Но это было мученьем. И для меня самого в том числе. Я щурюсь, пробуя распознать видения вдалеке, но все они оказываются лишь жестокой игрой подсознания. Я протягиваю руку, хватаюсь за зыбкий воздух и снова теряю линию, которая должна была соединить нас, подобно легенде о красной нити, навсегда соединяющей два пылающих сердца и не позволяющей им разойтись и потерять друг друга. Есть ли она? Была ли? Были ли МЫ героями древнего поверья? Я продолжаю вглядываться в расплывчатые очертания вдали и цепляю взглядом твой силуэт. Слишком хрупкий, чтобы распознать очертания. Слишком реальный, чтобы принять тебя за очередное сновидение. Ты стоишь на самом краю горизонта, там, где небо воссоединяется с кромкой земли, где наши души могли бы обрести покой, если бы человек мог достичь той самой верхней точки планеты. Иллюзия тебя становится четче, и я вижу твои глаза. Медово-янтарные, бездонные, влекущие в самые глубины твоей израненной и неизведанной мною души. Ты смотришь на меня. Тоскливо, ласково. Ты больше не упрекаешь меня, не коришь, теперь я уверен, что ты не испытываешь ко мне отвращения и ненависти. Я вижу в твоих глазах своё отражение и вспоминаю, как в таком уже далеком детстве мама твердила мне, что глаза – это зеркало, но в этом взгляде я вижу не твою душу. Я вижу свою. Такую же печальную, залатанную, подобно старому любимому одеялу. Я вижу свою душу – и она мироточит. Я зажмуриваюсь в надежде проснуться, но, вернувшись к реальности, снова сталкиваюсь с глубиной твоих глаз. Твоя грудная клетка не движется, и мне кажется, что ты и не дышишь вовсе. Я медленно скольжу взглядом по тебе и останавливаюсь на руках. Ты одет в белое. Странно, ты никогда не носишь белое, что же сегодня? На тебе летняя льняная рубашка, и я удивляюсь, волнуюсь, не холодно ли тебе, ведь сейчас зима. Боковым зрением я замечаю что-то странное, контрастное у подвернутых на сгибе локтя рукавов. Осознание приходит слишком быстро, и меня словно отсекает электричеством от мысли, которую я не хочу допускать. Я одергиваюсь, зажмуриваюсь. Мотаю головой из стороны в сторону, прогоняя жуткое зрелище. Я открываю глаза. Ты всё так же смотришь на меня, тихо, покорно. По белоснежной бархатной коже, словно в замедленной съемке, течет алая, похожая на закатное небо, кровь. Я хочу броситься к тебе, уберечь, спасти, прекратить этот кошмар, но какая-то неведомая сила не позволяет сдвинуться с места. Я безмолвно кричу, переходя на хрип, и остается только беспомощно шептать, перебирая остатки слов и падая в эту бездну. Прости меня, Томми. Прости.