REVIVED

      — Что, вообще ничего?!       — Нет. Ничего не помню.       Они прошлись по руинам Л’Манбурга, но Туббо высказал дельное предположение о том, что Уилбур вряд ли что-то вспомнит, увидев кратер некогда процветавшей страны, ведь он появился после его смерти. Томми согласился, и они все вместе пошли к его землянке и скамейке. Уилбур просто задумчиво обвёл взглядом землянку, присел на скамейку, неловко сгорбившись, постучал ногой, осмотрел дуб, который свисал с крутого склона. Но он всё равно ничего не вспомнил. Томми решил оставить Друга около своего дома, чтобы не таскаться с ним.       Они прошлись по тропе Прайма. На ней Туббо споткнулся и упал бы лицом вниз, если бы не Ранбу, который вовремя схватил его за шиворот. Уилбур, сощурив глаза, молча смотрел на то, как Ранбу неловко отряхивает Туббо от пыли.       Они почти дошли до церкви Прайма, когда Уилбур резко остановился и уставился на подсвеченный фонарями музей.       — А там что? — спросил он, впервые проявив инициативу, и попёрся к огромному каменному зданию напролом, через траву и грязь.       И теперь Томми идёт рядом с Уилбуром, широко зевая. Ему бы сейчас не помешала хорошая постель и кружка кофе с утра.       У них троих была дерьмовейшая ночь. Томми видит, как устало плетутся Туббо и Ранбу. Даже Уилбур выглядит бодрее и свежее них, хотя всего полтора часа назад он был мёртв.       Уилбур взбирается по каменным ступенькам, запрокидывает голову и рассматривает фасад здания. Кварцевые колонны возвышаются в постепенно краснеющем небе, держат на себе огромную каменную крышу, кажется, украшенную какими-то росписями.       Томми доходит до Уилбура, встаёт рядом. Туббо и Ранбу тоже останавливаются и запрокидывают головы, пытаясь понять, что же такого высмотрел Уилбур.       — И что это? — хрипло спрашивает Уилбур.       — Музей, — отвечает Томми, что-то промычав перед этим. Он смотрит на огромные прожекторы, освещающие белые колонны. — Их раньше не было.       — Музей! — внезапно кричит Туббо, и Ранбу резко опускает голову, чтобы посмотреть на него. — Точняк! Как мы сразу до этого не додумались?!       Уилбур оборачивается к Туббо, пялится на него, наклонив голову. Он смотрит на них как-то ненормально долго.       До Томми доходит мысль Туббо.       — У него же есть реконструкции! — резко выкрикивает Томми, щёлкая пальцами. Туббо быстро-быстро кивает. Теперь Уилбур поворачивается к нему, и Томми начинает объяснять: — Эрет воссоздал всякие исторические штуки, чтобы сохранить историю Дрим СМП. Там есть Камарван! Может, хотя бы его вспомнишь…       И Томми идёт прямо ко входу в музей. Он же всегда открыт, верно? Уилбур бурчит что-то наподобие «Камарван?…», но всё-таки идёт вслед за Томми, засунув руки в карманы пальто. Оно, багровое и изорванное, развевается за его спиной, будто плащ, и Туббо на мгновение вспоминает старые деньки, когда трава была зеленее, небо — чище, а Уилбур — не таким безумным.       Ностальгия могла бы отозваться приятной дрожью рук или улыбкой на лице Туббо, если бы он не помнил, какие войны последовали потом. Его спина покрывается мурашками.       Туббо мотает головой, отгоняя ненужные мысли. Ранбу обеспокоено косится на него.       Тем временем Томми бесцеремонно врывается в музей, осматривает его и удивляется тому, что здесь продолжает гореть свет, несмотря на позднюю ночь. Или уже утро?       Уилбур аккуратно заходит следом, озирается по сторонам. Он, вновь сгорбившись, сразу же идёт в сторону реконструкции Яйца, но идёт не как нормальный человек: он идёт медленно, и ноги он переставляет тоже медленно. Уилбур будто осторожничает и проверяет, не обвалиться ли пол, если он наступит на следующую доску. Томми ходил примерно таким же образом, когда пытался преодолеть поля магмы в Незере. Но магмы здесь нет. Так зачем ему так ходить?       — Уилбур? — окликает его Томми, когда названный подходит к Яйцу и начинает читать информационную табличку рядом.       — Это что-то мне напоминает… — говорит Уилбур и резко переводит взгляд на Яйцо. Он смотрит на него секунд десять, а потом разворачивается всем телом к Томми. — Что это? Это…       Томми мгновенно морщится, и Уилбур замолкает.       — Фу, даже не спрашивай, что это за хуйня, — фыркает Томми. — Это реконструкция Яйца, но я не ебу, зачем Эрету потребовалось её создавать. Это же Яйцо, кому оно сдалось?!       — Это тоже часть истории, — тихо возражает Ранбу, останавливаясь рядом. Уилбур рядом резко выпрямляется.       — Да какая это часть истории?! — взрывается Томми, всплёскивая руками. Ранбу неловко прижимает длинные уши к голове. — Это инопланетная красная дрянь, промывшая мозги Бэду и чуть не сожравшая Сэма! Хуйня, которую надо подорвать и закопать.       Уилбур внимательно смотрит на Томми, ловит каждое его слово, но в итоге вновь поворачивается к витрине с Яйцом.       — Да-а-а, Яйцо реально жуткое, — вклинивается в диалог Туббо и смотрит на Яйцо, чуть хмурясь. — Оно наговорило мне много гадких вещей, — Туббо грустно опускает голову и тут же бьёт Томми по спине — тот дёргается. — Ну, ты-то у нас с иммунитетом! С тобой эта штука говорить не может.       Томми усмехается.       — Пусть только попробует залезть мне в мозги, — с лёгкой угрозой говорит он, подняв кулак в воздух. — Никто не смеет копаться в башке Томми Иннита!       Уилбур неловко переминается с ноги на ногу.       — Яйцо может говорить? — хрипит он. — Как?… Оно-       — Уилбур, тебе эта хрень всё равно не поможет, — перебивает его Томми и хватает его за плечо. — Её нашли уже после твоей смерти. Пошли лучше посмотрим на Камарван! — и Томми тащит его в сторону другого экспоната — старого-доброго фургона с хот-догами.       На самом деле они варили в нём наркотики.       Камарван стоит на куске земли, его огородили деревянным забором. Томми тихо вздыхает, смотря на старый-добрый фургончик, который откуда-то притащил Уилбур. Теперь никто не знает, откуда он взялся: Уилбур-то с амнезией.       Это всё очень странно. Томми тоже был в Лимбо, он видел Уилбура, и тот всё прекрасно помнил. И когда Томми вернулся, то память он не потерял, несмотря на многочисленные удары головой об обсидиан.       Может, всё из-за того, что Уилбура воскресили с помощью Гостбура? Дрим воскресил Томми, используя-       Томми резко хлопает себя по рту, подавляя приступ рвоты. Вкус желчи ощущается на корне языка, и Томми старается проглотить её обратно. Он отворачивается от Уилбура, спокойно разглядывающего Камарван, в то время как Туббо буквально подлетает к нему.       — Большой человек? — зовёт его Туббо, легонько поглаживая по спине. Томми выставляет руку, мол, всё хорошо, но на деле всё ещё пытается совладать с собой, не блевануть и выкинуть отвратительные воспоминания из своей головы.       — Всё путём, Табс, — спустя некоторое время шепчет Томми, убрав руку ото рта. Уилбур поворачивается к ним, кидая взгляд на Ранбу, стоящего рядом с ним. Он смотрит в ответ, и они играют в своеобразные гляделки некоторое время, пока Уилбур не отворачивается.       Томми ещё раз вздыхает, ставит руки на пояс и вновь поворачивается к Уилбуру.       — Ну? — нарушает тишину Томми, утирая себе нос пальцем. — Вспоминаешь что-нибудь?       Уилбур на мгновение хмурится, вынимает руку из кармана пальто и подставляет её к подбородку, создавая иллюзию эдакого задумчивого вида. Томми смотрит на это со скепсисом: наверное, сейчас в голове Уилбура абсолютная пустота, а хмурится он просто для вида.       — Нет, если честно… — мычит Уилбур, и Томми цокает. Уилбур резко поворачивается к нему. — Может, расскажешь что-нибудь ещё? Про этот… как его, Камарван?       Томми размышляет над этим пару секунд, а потом жмёт плечами.       — М-м-м… в общем, в один прекрасный день ты просто позвал меня и повёл куда-то в леса, — после недолгой паузы начинает Томми. Уилбур превнимательно наблюдает за ним, буквально навострив уши. Он выглядит чересчур напряжённым. — И привёл меня к этому фургону, — Томми показывает на него рукой, и Уилбур переводит взгляд на него. — Я без понятия, откуда ты его прикатил, но ты просто затащил меня внутрь. Я сразу спросил «мы будем варить наркотики?», ты такой «нет», а потом тут же спросил «Томми, если люди начнут спрашивать, кто мы, что ты ответишь?», я такой «джентельмены», и ты кивнул, и мы зашли внутрь-       — Большой человек, можно не так подробно, — перебивает его Туббо, скрестив руки на груди. — Посмотри на Уилбура! Он вообще ничего не понимает!       Томми взглянул на Уилбура. Нет, он всё прекрасно понимает! По его сморщенному лицу всё ясно!       — Я уже перехожу к важной части, Тубзо, — фыркает Томми. — Так вот. В вагоне буквально всё было уставлено стойками для зельеварения. Боги, там было столько пробирок и колбочек, я до сих пор гадаю, откуда ты их достал, — Томми смеётся и смотрит на старый, потрёпанный вагон, который Камарваном по сути и не является. Это просто старый вагончик, обставленный по описанию Томми, но не более того. Настоящий Камарван был взорван во время Судного Дня.       Это было так давно. Его до сих иногда преследуют кошмары, связанные с Судным Днём.       Томми опускает плечи, поджимает губы. Уилбур замечает эти движения, это понурое выражение лица Томми и тут же оказывается напротив него, даже быстрее Туббо.       — Эй, — Уилбур открывает рот, и из него ужасно воняет. Томми резко поднимает голову, чуть морщится от чужого дыхания, но его внимание приковывают чужие глаза. — Ты в порядке?       У Уилбура ненормально расширенные зрачки, будто он под чем-то. Но больше всего Томми смущает этот странный жёлтый налёт вокруг радужки. Второй глаз вообще помутнел.       Уилбур резко притягивает его к себе в объятья. Туббо не успевает выдать своё «а?», но Уилбур уже кладёт свой подбородок на плечо Томми и сжимает его туловище до хруста костей. Томми ощущает, как пальцы впиваются в его футболку.       — Ты как? — хрипит Уилбур. — Томс?       Томс.       Он назвал его Томс.       Это то прозвище, которое использовал лишь Уилбур. Только Уилбур называл его так, и никто больше.       Ранбу позади Уилбура выглядит несколько обеспокоенным. Он смотрит на них, вздёрнув брови и поджав губы, но Томми не обращает на это внимание.       — Я… Я в порядке, — мямлит он.       — О, — выдаёт Туббо за спиной Томми. — О! Ты назвал его Томсом! Чёрт, Уилбур, ты что-то вспоминаешь?       Уилбур отстраняется от Томми и присматривается к его лицу. А Томми присматривается в ответ.       У него бледная кожа и какое-то небольшое жёлтое-синее пятно в районе шеи, но его нельзя толком разглядеть, потому что оно прикрыто жёлтым свитером.       Уилбур хватает Томми за плечи, наклоняется, чтобы быть с ним на одном уровне, и долго, долго смотрит в его глаза.       — Да… — вновь выдыхает Уилбур, всё ещё не отводя взгляд. — Кажется, я что-то вспоминаю…       Он всё ещё продолжает пялится на Томми, будто пытаясь его загипнотизировать.       — Уилл? — Томми наклоняет голову набок, чуть дёргая плечами. — Ты чего?       Уилбур лишь моргает и вновь отходит от Томми, засунув руки в карманы.       — Я часто называл тебя Томсом, да? — спрашивает Уилл. Он поднимает голову, его взгляд направлен куда-то в небо.       Ранбу аккуратно обходит Уилбура стороной, разноцветные глаза будто прикованы к его спине, покрытой старым, грязным пальто. Туббо двигается чуть ближе к Ранбу, берёт его за руку. Разница в размерах их ладоней почти что смешная.       Томми молчит некоторое время. На его лице успевает смениться десяток эмоций: от недоумения к опаске, от опаски к радости, от радости к замешательству, и так много раз.       А ещё Томми пытается подавить рвотный рефлекс от невозможного запаха гнили, холодной земли и крови, облепившего Уилбура и следовавшего за ним весь их путь.       — Да, часто, — отвечает Томми, проигнорировав странное поведение Уилбура. — Особенно во времена рождения Л’Манбурга, — мыслями Томми переносится в дальние прекрасные деньки, когда всё было гораздо проще. — Были только ты, я и Тубзо. Потом присоединились Ники с Фанди, а потом и Эре-       — Что вы тут делаете?       Уилбур оборачивается быстро, стремительно, словно хищник, притаившийся в кустах, он тут же горбится, широко расставляет ноги и вынимает руки из карманов. Его согнутые пальцы бьёт мелкая дрожь, и, Томми готов поклясться, он скалится.       Эрет стоит около входа в музей. Он совершенно не похож на Уилбура: на его плечах бордовый пиджак, белоснежная рубашка без единой складочки отлично сидит на груди, а высокие чёрные сапоги вычищены до блеска. Волнистые каштановые волосы окружают худое лицо Эрета, чёрные очки закрывают белые, светящиеся глаза. Даже посреди ночи Эрет умудряется выглядеть хорошо.       Раньше многие отмечали сходство Уилбура и Эрета в лице, телосложении и внешности в общем. Но сейчас они выглядят как полные противоположности друг друга.       Эрет глупо открывает рот, впивается ладонью в огромную деревянную дверь и делает маленький шажочек назад. И этот маленький шажочек позволяет Уилбуру выпрямится, встать, как нормальный человек, и отряхнуть пальто.       Томми кладёт ладонь на рукоять алмазного меча. Привычка.       — Вот это тайминг, — где-то сзади выдыхает Туббо, и Томми прыскает. — Нет, серьёзно! Эрет, ты специально ждал за дверью, чтобы эффектно появиться?       Туббо старается всё сгладить невинной шуткой, но у него не совсем получается: руки Эрета всё ещё напряжены. По Уилбуру со спины нельзя ничего сказать.       — Нет, — отвечает Эрет, выпрямляясь. — Мне… не спалось, и я решил проверить музей, — Эрет подходит ближе, с опаской смотря на Уилбура сквозь очки. Уилбур задирает подбородок. — Что произошло? Как он тут… Что он здесь делает?!       Уилбур усмехается. Он оборачивается к троице, чуть улыбаясь.       — Он тоже был в… Л’Манбурге? — спрашивает Уилл, цокая. Он опять поворачивается к Эрету. — Ты мне не нравишься.       Вау. Так прямо. Эрет опешил и резко остановился, его брови выгнулись дугой. Эрет напрягает челюсть, из-за чего выступают желваки, кадык тоже дёргается, будто Эрет сглатывает. Он поправляет красный пиджак.       — Какое совпадение, Уилбур, — язвит Эрет. — Может, мне-       — Эрет! — резко перебивает его Томми, выходя вперёд. Он судорожно думает, что сказать, пока Эрет отвлёкся. — Уилбур… воскрешён, да. Его воскресил Дрим с помощью Гостбура, но, э, что-то пошло не так и… Уилбур потерял память. Типо, всю. Мы нашли его у могилы, и он помнил только своё имя — Уилбур Сут.       Эрет, если судить по бровям, широко распахивает глаза. Он мотает головой, смотря то на Томми, то на Уилбура.       — Ты… совсем ничего не помнишь? — с искренним удивлением спрашивает Эрет, подходя чуть ближе.       Однако Уилбур не настроен к Эрету так же дружелюбно, как к Томми, Туббо и Ранбу.       — Не-а. Абсолютно ничего, — фыркает он. Уилбур засовывает одну руку за пазуху, хлопает по ней, чтобы что-то найти, а потом цыкает. — Чёрт, где же?…       — Что? — интересуется Туббо. Он наклоняет голову набок, подходит поближе.       Уилбур на мгновение застывает, его взгляд устремляется в никуда.       — Э-э-э… я не знаю, — отвечает он, растерянно оглядываясь на них. — Мне очень хочется что-то взять… что-то прямоугольное, — Уилбур бесполезно сжимает ладони, будто пытаясь нащупать что-то в воздухе, но у него не выходит.       — Прямоугольное?… — Туббо задумывается, поджимает губы.       Томми знает правильный ответ на эту загадку.       Сигареты. Уилбуру хочется покурить. Но говорить об этом Томми не собирается.       Не хватало того, чтобы Уилбур умер ещё раз от рака лёгких.       — Может, э-э-э… коммуникатор? — предполагает Томми, неловко посмеиваясь. Это признак того, что он занервничал. Эрет смотрит на него, выгнув одну бровь дугой.       Уилбур резко оборачивается к нему. Он внимательно вглядывается в лицо Томми, будто пытается найти что-то, прочитать что-то по его лицу.       Томми обдаёт жаром. Он, словно вода, выливается ему на лопатки, стекает по стене прямо к ногам.       Одна из прописных истин в их с Уилбуром отношениях: Томми плохо врёт, а Уилбур донельзя проницателен. Но это было давным-давно, и Томми выучился лгать.       Он должен уметь лгать Уилбуру во имя его же здоровья.       — М-м-м… да, думаю, да, — жмёт плечами Уилбур. — А что это?       Ох, ну конечно.       Ну, он хотя бы не уличил его во лжи. Хотя Эрет всё ещё по-странному смотрит на него.       — Средство связи, — отвечает за него Туббо. — Ты можешь связаться по нему с человеком, который находится в километрах от тебя! — глаза Уилбура загораются. — … и еще это прямой параллелепипед, а не прямоугольник.       — Пиздец, Туббо, ты иногда бываешь такой заёбой, — смеётся Томми.       Уилбур тоже посмеивается, оттягивает ворот свитера, и на его шею падает свет фонаря.       Эрет наклоняет голову вперёд, присматривается к чужой бледной коже, и, кажется, чуть приподнимает очки. Всё внимание тут же переключается на него.       Он закусывает нижнюю губу, оглядывает Уилбура с ног до головы и подходит ещё ближе, почти вплотную. Каблуки стучат по каменному полу, их цоканье эхом отскакивает от стен и улетает в открытое небо. Эрет задумчиво осматривает Уилбура, поднеся руку к подбородку, а тот отшатывается, вновь оголяя зубы.       — Я тебе что, экспонат? — фыркает Уилбур, шмыгая носом.       — Ты бледный, и у тебя на шее есть трупные пятна, — говорит Эрет, игнорируя чужой вопрос и морща нос. Он переводит взгляд на Томми. — Разве у тебя было такое?       Томми хмурится. Эрету сразу в глаза кинулись эти пятна. Значит, это не просто так привлекло внимание Томми. Уилбур усмехается.       — Я в земле валялся долго, судя по всему, — невзначай подмечает Уилбур, не давая Томми даже слово вставить. — Наверное, поэтому и выгляжу непрезентабельно.       — Трупные пятна появляются спустя несколько часов после смерти, — парирует Эрет, и Уилбур резко захлопывает рот. — Томми был мёртв в течение двух дней, и, я уверен, у него должны были быть-       — Блять, а без обсуждения моей смерти никак? — тут же вспыхивает Томми, не давая уйти их диалогу в неправильное русло. Туббо аккуратно кладёт руку ему на плечо, но тот её скидывает. Ранбу тоже подходит поближе. — Мне вообще не комильфо сидеть и слушать, как на моём теле могли образоваться эти ваши… трупные пятна.       К горлу опять подступает желчь. Эрет имеет достаточно совести, чтобы выглядеть виноватым.       — Прости, Томми, — искренне извиняется Эрет. — Я не подумал, что это может быть неприятно.       — … Пустяки, — выплёвывает Томми и перелазит через забор, игнорируя вздох Эрета. — Пойдёмте… посмотрим, что внутри Камарвана, что ли.       — А есть смысл? — фыркает Туббо, почёсывая свою щёку. — Уилбур, ты хоть что-нибудь вспомнил благодаря Камарвану?       — Э-э-э… нет, если честно, — признаётся Уилбур, понурив голову. Похоже, он чувствует себя виноватым. Эрет удивлённо пялится на него.       — Вот видишь! — всплёскивает руками Туббо, и Томми смотрит на него взглядом «серьёзно, сучка?». — Он вспомнил то, что дал тебе прозвище Томс только потому, что тебе… поплохело.       — И мне чё, руку себе отрубить и съесть говядину, чтобы мне хуёво было и чтобы он что-нибудь вспомнил?! — чуть ли не рычит Томми. В его глазах пляшут раздражённые искры. — Уилбур, пошли внутрь.       Туббо хочет сказать что-то ещё, уже открывает рот, но Ранбу кладёт ему ладонь на плечо и качает головой, мол, не стоит. Туббо пялится на него пару секунд, а потом со вздохом следует прямо за Томми, недовольно сопя. Уилбур неловко идёт рядом, вжав голову плечи на манер Ранбу.       Эрету остаётся лишь пойти за ними. Нужно проследить, чтобы ничего не случилось и они ничего не сломали. Он обставил там всё по памяти.       В кабинке отсутсвует пассажирское сидение, и это позволяет Томми протиснуться в микроскопичную коробку и открыть маленькую железную дверь, ведущую прямо в их маленькую лабораторию. Точнее, прототип их маленькой лаборатории.       Томми не удаётся сдержать удивлённого вздоха, когда он видит множество лабораторной посуды, расставленной ровно так, как помнил Томми. Либо у Эрета фантастическая память, либо Томми чего-то не знает. Они вообще пускали Эрета в Камарван?       Уилбуру приходится нагнуться, чтобы втиснуться в проход, и он осматривает помещение, освещённое одной-единственной лампой на потолке. Он задевает её головой и больно ойкает, потирая лоб. Томми прыскает.       — Бля, ты и раньше постоянно стукался об неё, — смеётся он, прикрыв рот рукой. — Только ещё материл и обещал изничтожить.       Уилбур слабо смеётся.       — Похоже на то, что я бы сделал, — Уилбур слабо улыбается, оглядывает многочисленные колбы, склянки, трубки. — Это…       — Это всякие штуки для варки, — отмахивается Томми. — В основном мы варили зелья, но ты ещё варил какой-то наркотик, забыл, как называется. Я тебе чисто подавал всякие склянки и дистилярку.       — Дистилярку?       — Дистиллированную воду.       — Оу… ты неплохо в этом разбираешься.       — Это да. Ты научил.       Уилбур и Томми замолкают, погружаются в свои мысли. Ностальгия отдаётся лёгкой дрожью, бегущей вверх по позвоночнику. Им было так весело, когда они варили всякую всячину… «творили».       — Мы творили это, Уилбур, — говорит Томми, и Уилбур поворачивает к нему голову. — Мы творили наркотики, мы творили Л’Манбург… мы сотворили мир, где каждый мог жить свободно.       — … Но тот паренёк говорил, что я пытался всё взорвать, — немного погодя, отвечает Уилбур. Томми застывает. — Что такого случилось, что я… сделал это?       Томми не находится с ответом. Ему нужно понять, о чём лучше сказать Уилбуру, а о чём умолчать.       — Ну как, вспомнил чё-нибудь?! — Туббо врывается к ним в лабораторию, Эрет идёт следом. Ранбу, похоже, остался на улице, потому что рост вряд ли позволит ему находиться здесь в комфорте.       — Ну-у-у, разве что чуть-чуть, — Уилбур чуть улыбается, щуря глаза. Эрет застывает на месте. — Я… смутно помню, как мы с Томми варили зелья. Ощущение, что это было десяток лет назад.       У Томми округляются глаза. Так он вспоминает?! Конечно, Томми только сейчас рассказал ему об этом, но это значит, что он что-то да вспоминает, верно? А десять лет…       «По сути так и есть, — думает Томми, отведя взгляд в сторону. — Время в Лимбо идёт совсем по-другому».       — Оу, — неловко выдаёт Туббо и поворачивается к Томми. — Прости, большой человек, зайти внутрь реально помогло.       Томми усмехается, скрестив руки на груди. Он лениво обводит взглядом старые склянки, взгляд доходит до входной двери.       — Ну, тут больше делать нечего, — говорит Томми. — Пойдём отсюда.       Они дружно и молча выходят из вагончика. Никто не хочет разбавить тишину хотя бы одним словом.       Томми ведёт Уилбура к реконструкции части стены, окружавшей Л’Манбург. Эрет, кажется, самолично построил её, чтобы сохранить их маленький городок в безопасности. Рядом висит старый, потрёпанный временем флаг. Разноцветный флаг некогда свободной страны.       Уилбур собственноручно создал дизайн этого флага.       Но он с таким равнодушием смотрит на то, что сам создал всего несколько лет назад, что у Томми аж горло сжимается. Уилбур скользит взглядом по чёрной стене, в его помутневших глазах не мелькает искра узнавания: в них лишь муть и желчь около радужки.       Он подходит к флагу и просто смотрит на него, склонив голову. Никто не решается вставить своё слово — все с интересом наблюдают за Уилбуром, не отрывая глаз, надеясь уловить момент, когда он, наконец, вспомнит.       Уилбур берёт флаг в руки, ощупывает его. Руки в перчатках трогают ткань совсем небрежно, будто в них старое одеяло, а не драгоценный символ их страны.       Конечно, символ уже не драгоценный. И страна изничтожена до основания и дальше. Буквально.       — Я ничего не вспоминаю, — Уилбур чуть сжимает флаг пальцами. Он с надеждой в глазах оборачивается к Томми. — Может, поможете?… Есть что-то знакомое в этом флаге, но я не могу понять, что.       Томми тут же отзывается на просьбу.       — Ну, дизайн флага создал ты, — начинает Томми. — Синий цвет-       — Томми, постой, — мягко прерывает его Эрет, за что получает недовольный «зырк» от Томми. — Может, он сам попытается?       Эрет вновь поворачивает голову к Уилбуру.       И, о боги, его сердце замирает.       Уилбур смотрит на него разъярённым взглядом, будто Эрет собственноручно убил всех его родных у него на глазах. Конечно, он фактически сделал это в Контрольной комнате, но даже тогда Уилбур не смотрел на него с такой яростью, с какой смотрит сейчас.       Вена на лбе Уилбура вздулась и запульсировала. Зрачки сузились, и, о, Эрет только сейчас заметил, что один из них помутнел. В свету лампы кажется, что глаза Уилбура налились алым. Уилбур с силой сжимает ткань флага в своих тисках, оскаливает клыки, словно дикое животное. Уилбур смотрит на него вполоборота, но даже крошечного кусочка его лица, который может увидеть Эрет, достаточно, чтобы понять, что Уилбур зол.       Эрет резко выдыхает. Томми глупо моргает глазами, уставившись на него, а Туббо будто не замечает переменившейся атмосферы. И Ранбу хмуро смотрит на Эрета, будто тот совершил какую-то пакость.       — Когда Томми что-то рассказывает, я вспоминаю это, — говорит Уилбур, и его голос не дрожит от ярости. Он спокойный, обычный, и он совершенно не соответсвует выражению его лица. Уилбур показывает своё лицо Томми, и оно украшено лишь лёгкой улыбочкой. — Продолжай, пожалуйста.       Мурашки бегут табуном по спине, и Томми списывает это на непонятное волнение.       — Как я и говорил, синий цвет — цвет свободы, — с важным видом объясняет Томми. — Э, для контекста, ты вложил своё понимание в каждый цвет. Белый цвет — мир. Красный — это кровь, которую мы пролили, борясь за независимость, — Эрет опять закусывает губу и отворачивается, крепко сжимая аккуратные руки в замок. Туббо впивается ногтями в руку Ранбу, — а чёрно-жёлтый означал стены вокруг Л’Манбурга. Вот эти стены!       Томми указывает пальцем на реконструкцию стен, и Эрет отворачивается окончательно, поднеся ко рту ладонь, слегка держа ею свою голову.       У Уилбура в глазах ничего не мелькает. Кажется, что это ему ни о чём не говорит.       Но он резко распахивает глаза и открывает рот.       — Я помню! — восклицает Уилбур, чуть ли не сияя, и Томми сияет вместе с ним. Уилбур смотрит на флаг уже с радостью, с нежной любовью, и сжимает он его уже нежнее. — Я… Чёрт, я даже помню, как я думал над цветами! Точно-точно, всё так и было…       Уилбур отпускает флаг и огромными шагами идёт прямо к Томми. Он подходит резко, его плащ аж поднимается в воздух, и Уилбур Сут сжимает Томми так крепко в своих объятиях, что тот почти что задыхается. Эрет на мгновение дёргается, делает шаг к ним, но останавливается.       — Спасибо, Томс, — шепчет Уилбур на ухо, и Томми обнимает его в ответ.       Он игнорирует запах гнили, впившийся в ноздри.

***

      Филза тонет, и это сразу его настораживает.       Когда он говорит с Ней, то он всегда оказывается в темноте. Но раньше Филза ощущал землю под ногами, прохладный воздух, кровь, покалывающую в пальцах.       Сейчас же он ощущает, что задыхается. Филза понимает, что это сон и что ему ничего не грозит, но всё равно пытается всплыть, добраться до поверхности воды, чтобы не захлебнуться.       Что случилось? Где Она?       Филза помогает себе потяжелевшими крыльями, отталкивается от тёмной воды и, наконец, добирается до поверхности. Пальцы кусает холод, мокрое лицо обдувает ветер, но Филза по-прежнему ничего не видит. Лишь чувствует.       Он опирается на поверхность воды, будто это твёрдый камень, взбирается на неё и встаёт. Филза чувствует, как она прогибается под ним, будто это тонкая плёнка, на которой он стоит, готова лопнуть в любой момент.       Филза аккуратно идёт вперёд.       — Кристин? — слабо зовёт он, и имя это отдаёт у него болью в голосовых связках, ведь он не просто зовёт её. Он зовёт её по-божественному. — Где ты?       Что-то падает позади него, раздаётся характерное хлюпанье. Филза оборачивается.       — Любовь моя?       Филзу обдувает холодный ветер, и он чувствует запах крови, пепла и динамита.       Что?!       Филза застывает на месте, и ощущает, как по его щекам текут жгучие слёзы. Но он не плачет, ему не грустно, так какого чёрта они так щиплют? И почему они идут?       Руки резко покрываются чем-то тёплым, вязким. В правой ладони ощущается что-то холодное и тяжёлое. Филза сжимает это и широко распахивает глаза.       Рукоять?       Это меч?       Филза делает несколько шагов назад и осознаёт, что теперь он стоит на твёрдой поверхности. Он приседает, трогает камни под его ногами, будто слепец, пытающийся разведать обстановку.       Филза слышит скрип сбоку и резко оборачивается. Слышит торопливые шаги и ощущает, как его касаются чьи-то руки.       — Фил?!       Что за…?       Филза не успевает ничего сообразить, потому что что-то разрывается прямо около его уха со звукам порвавшейся нитки. Он резко начинает падать, как в обычных снах.       Филза просыпается. И оказывается в реальном мире.       По левую сторону от него стоит огромная лиловая аромокурительница с тремя штучками благовоний, под ним — тёплый лиловый ковёр. Филза резко падает, тяжело дыша.       Всё в порядке. Он в доме Техноблейда. Его рука опирается на диван позади него, крылья широко раскрываются, задевая курительницу, но та не падает.       Что это было? Где Она была? Что за дерьмо сейчас произошло?       И почему, чёрт побери-       — Фи-и-ил, я вернулся, — громко оповещает его Техноблейд, распахивая дверь. Его давний друг заходит в дом: на его плечах висит тёплый плащ, тело облепляет незеритовая броня, а волосы забраны в тугой пучок.       Техноблейд просто пялится на него.       — О, — охает Техно, кладя меч и какой-то мешок около порога. Он закрывает дверь, чтобы не выпускать тепло, — вы уже закончили?       — А-Ага… — с запозданием кивает Филза, карабкаясь на диван. Он трёт ладонью лицо, пытаясь прийти в себя.       Техно хмурится.       — Что произошло? — прямо в лоб спрашивает Техно. Он убирает курительницу, садится на её место. — Твоя жена решила разыграть тебя?       — Я надеюсь, что да, — отвечает Филза, выравнивая дыхание. — Я её… даже не видел. Не ощущал. Её будто бы не было.       Техно хмурится ещё сильнее.       — Это странно, — флегматично заявляет Техно. — Даже не слышал её?       — Нет, вообще ничего! — вскрикивает Фил. — Это же… это единственный способ, с помощью которого я могу с ней связаться! Почему она не пришла? Вдруг с ней что-то случилось?!       Техно усмехается.       — Фил, — начинает он, чуть ли не смеясь, — твоя жена буквально Смерть. Ты думаешь, кто-то может её ранить?       Фил тупо смотрит на него, распахнув глубоко-синие глаза, а затем прыскает.       — Ну да, ты прав… — посмеивается Филза, а потом его лицо резко становится серьёзным. — Техно… я тонул. Я тонул в воде, но я выбрался и взобрался на её поверхность, — лицо Техно вытягивается. — Потом подул ветер, и я заплакал, хотя я не хотел плакать. Мои руки были в чём-то… густом, а в деснице был меч. Я сделал пару шагов назад и оказался на чём-то каменном. Ко мне кто-то подошёл, схватил за плечи и позвал меня…       Взгляд Фила резко стекленеет.       — Это… Я… не помню, кто это был, — чуть ли не панически выдыхает Фил. — Я помню, что я узнал голос, но теперь я не помню…       Техно смотрит на лицо Фила, обдумывая его слова.       — Это… похоже на знак, — как-то неуверенно говорит Техно. — Мой бог, когда ещё был жив, любил этим баловаться. Он тоже посылал мне всякие видения. Я видел и слышал всё, но ничего не ощущал руками.       Знаки? Но зачем Ей посылать ему знаки? Почему Она не может сказать прямо?       Филза задумывается над этим, пока за окном воет беспощадная метель.