***
Приняв душ и надев спортивные штаны Митча, Гарри полусидит-полулежит на диване, глядя в телефон и хмуря брови. Найл написал Луи в твиттере «Люблю тебя, приятель», а Лиам отправил «Горжусь тобой». Оба этих сообщения пришли с их официальных аккаунтов. Но они такие короткие, милые и честные, что становится очевидно, что это были они, а не кто-то из пиарщиков. У всех них есть целые команды, работающие над их публичными образами, но сейчас все не так дико, как было во времена One Direction. Теперь они могут пользоваться собственными социальными сетями без присутствия десяти человек в комнате, которые пишут и переписывают все снова и снова. Гарри расстраивается, потому что теперь у него, кажется, не остается выбора. Он просто мог бы написать тоже самое, что выглядело бы пофигистично. Но, по правде говоря, он не может написать так, чтобы это не звучало странно или неловко. Митч за кухонным столом готовит ужин, а Сара сидит на диване напротив и поглядывает на Гарри каждый раз, когда он разочарованно вздыхает. - Просто напиши чертово "поздравляю" и перестань мучиться! – восклицает, наконец, она, качая головой. – Или попроси Эмили из пиар отдела помочь тебе. Это в буквальном смысле ее работа: делать так, чтобы твои высказывания хорошо звучали в интернете. Разве нет? - Звучит немного гомофобно, не находишь? – Гарри привычно растягивает слова и вытягивает шею, чтобы посмотреть на нее, совершенно игнорируя вторую часть предложения. - Что именно? – фыркает Митч через всю комнату. – Поздравление? - Ага... – мычит Гарри, явно отвлекаясь на собственные мысли. – Типа.. Я как бы говорю: ты гей. Мы поняли. Поздравляю, блять. - Практически уверена, что все дело в добавлении слова "блять" в конце, Эйч, – невинно замечает Сара, но ухмыляется. Гарри издает странный усталый звук и тяжело опускает голову на подушки. Он лежит так какое-то время: тело обмякло и растянулось по всему дивану под странным углом. Внезапно он заставляет себя сесть. В глазах появляется стальная решительность. - Я просто позвоню ему, – объявляет он. – Хочу, чтобы он знал, что я рад за него, поэтому позвоню и скажу обо всем лично. Вот. Так и сделаю. С этими словами он встает и идет к Митчу. Мужчина отрывает взгляд от перца, который нарезал до этого, и вопросительно поднимает бровь. - Но сперва опрокинем шот, пожалуй, – объясняет Гарри и огибает кухонный столик в направлении шкафчика с алкоголем. Он знает, где в этом доме лежит алкашка. - Сейчас середина дня, – спокойно замечает Сара, ни на секунду не надеясь, что это что-то поменяет. - Тише, Сара, дорогая, – уверенно говорит Гарри, даже не глядя на нее. – Тш-ш-ш-ш. Он вытаскивает бутылку белого рома, делает большой глоток прямо из нее и сразу же морщится. Затем вытирает рот тыльной стороной ладони. Весьма драматично. Он делает это в шутливой манере, играет роль. Но друзья знают его достаточно хорошо, чтобы понять, что за этим скрывается настоящая нервозность. Интересно видеть Гарри таким, потому что с недавних пор он уверен в себе, принимает себя таким, какой он есть, и помогает в этом другим людям. Ногти Гарри выкрашены в розовый цвет и сверкают на солнце, когда он поднимает руку, чтобы почесать трехдневную щетину. Розовые ногти и щетина. Вот кто он. Горячая штучка художественного самовыражения, кричащая «СВОБОДЕН» на десяти разных языках. И эта полусерьезная нервозность, которая бурлит внутри него сейчас, практически не вписывается в этот образ. Как будто ее притащили сюда из прошлого. Но она здесь, и с ней нужно смириться, не так ли? Когда на него накатывают волны печали, разочаровывающее чувство потерянности, несмотря на то, что у него есть все – беспокойство и тревога тоже тут как тут. И они никогда не вызваны одним событием. Обычно он понятия не имеет, почему так себя чувствует. Сегодня, по крайней мере, у него есть явная причина. - Скоро вернусь, – объявляет он и отправляется на балкон. Сегодня в Лондоне удивительно солнечно. Гарри, щурясь, смотрит на небо и облизывает губы, все еще чувствуя на них вкус рома. Черт, он не в порядке. Гарри усмехается про себя, думая об этом. «Ну и что?» – продолжает мысленный диалог он. – «Что плохого в том, чтобы быть не в порядке?». Ничего. В этом нет ничего плохого. Он потратил много времени, пытаясь понять, кто такой Гарри Стайлс, и пришел к отчасти исчерпывающему, отчасти освобождающему выводу, что он просто Гарри. И ему не обязательно знать, что это значит. (Хотя в его жизни есть вещи и моменты, которые, возможно, были бы немного проще, понимай он, что они значат. Но это не так важно. Во всяком случае, не сейчас.). Он звонит. Один гудок, второй, третий, и вот он уже собирается отключиться, как на том конце провода слышится до боли знакомый голос. - Валяй, – произносит Луи. Голос у него уверенный, хотя и немного отвлеченный. Бесконечная вереница воспоминаний внезапно проносится перед глазами Гарри, вызванная этим словом. Именно так Луи ответил бы на звонок, играй он в FIFA на PlayStation, сосредоточившись на том, чтобы выиграть. Гарри практически представляет, как он прямо сейчас держит джойстик в руках, прижимая телефон ухом к плечу. - Эм, привет, – говорит Гарри с небольшой паузой. Прекрасно. – Это Гарри. – голос практически не дрогнул. Луи усмехается. Черт возьми, ни у кого на всей планете нет такого уникального голоса. - Да, я знаю, что это ты, Кудрявый. Прозвище застало Гарри врасплох, и его можно понять. Он не слышал его уже сколько? Семь лет? Прошло чуть больше шести лет с тех пор, как группа распалась, но они с Луи отдалились друг от друга немного раньше. Прозвище умерло раньше, чем One Direction. Луи, должно быть, уловил неловкость в тишине, потому что почти извиняющимся тоном добавляет: - У меня высветилось это на экране, когда ты позвонил. Видимо, я так и не переименовал контакт. Гарри хмыкает. Логично. Луи до сих пор записан у него как «Томмо». Он задается вопросом: может, стоит начать разговор с небольшой светской беседы? Он понимает, что они не разговаривали годами, и сейчас происходящее смахивает на сюр. Их последний телефонный звонок был в 2016 году. На самом деле в том году их было два. Чертовски дерьмовый год, надо сказать. Примерно в марте в СМИ появилась новость о том, что Бриана Юнгвирт забеременела от Луи в 2015 году и решила сделать аборт. Все это вылилось в настоящий скандал, подтвердившийся в их кругах. Гарри связался с ним, потому что это казалось правильным. «Ты хотел сохранить его?» вспомнил он свой вопрос. На что Луи ответил: «Я бы воспитывал этого ребенка в любви, но это был ее выбор». Затем, в декабре того же года, Джоанна умерла, и они снова созвонились, разговор был таким же коротким. Все четверо встретились на шоу. На этом все. Так что Гарри задается вопросом, должен ли он начать с чего-то вроде: «Давненько не общались, приятель. Как поживаешь?». - Это так прекрасно, Лу, – говорит он вместо этого. Слова вырываются торопливо, на одном дыхании, и он понимает, что какое-то время не дышал. – Я так рад за тебя, это так.. Ты всегда был самым смелым человеком, которого я когда-либо знал. Полагаю, это то, что я хотел сказать, – медленно заканчивает он, чувствуя, что, наверное, переборщил. Луи снова усмехается. Он кажется расслабленным. Счастливым. - Спасибо, друг. Я ценю это. Знаешь, прекрасно себя чувствую. Наконец-то выложил все карты на стол. Гарри кивает самому себе и наклоняется вперед, опираясь руками о перила балкона. Он хочет сказать что-нибудь еще, но слова не идут. Хотя теперь нервозности он не чувствует. Тишина странным образом уютная. Теплая. Через минуту Луи ее разрушает. - Я собирался предупредить твою команду, – говорит он. – Ведь это, безусловно, создаст кучу шума и вокруг тебя, а я бы не хотел, чтобы это превратилось еще и в твою проблему. Тем более, ты сейчас так поднялся в сравнении с другими парнями, понимаешь? Но Томми – чертов придурок, который не может держать рот на замке. – последнее предложение Луи произносит громче, с дразнящими нотками. С какой-то болезненной ясностью Гарри осознает, что слова обращены не только к нему, но и к кому-то другому, кто явно находится рядом. Почти наверняка этот «кто-то» Томас Уэйд, парень Луи. Вспышка чего-то неприятного пронзает позвоночник Гарри, и он меняет позу, пытаясь избавиться от этого чувства. - Но ты же.. Ты же хотел выйти из шкафа, да? Не похоже было, что ты.. Что ты вышел случайно, не так ли? – его пугает одна лишь мысль, что такое возможно. Боже, это было бы ужасно. - Нет, нет, – спешит объяснить Луи, уловив изменение тона в голосе Гарри. – Мы планировали это сделать. Просто не обязательно это было делать сегодня. – Мы…Гарри не может не повторить это у себя в голове. Луи тем временем продолжает: – Как я уже сказал, я бы предупредил твою команду. Но ребята давали интервью после матча, и какой-то репортер сыпал гомофобными шуточками, так что Томми просто сорвался. Такое бывает, дружище. В любом случае, это произошло бы в самое ближайшее время. Черт, Луи кажется таким спокойным, несмотря на происходящее. «Он был готов», понял Гарри и ухмыльнулся, прямо как тогда, когда Найл сообщил ему эти ошеломительные новости. Он понятия не имеет, что происходит, но создается впечатление, будто вся его душа улыбается. - Ты достоин выйти из шкафа, Лу, – шепчет он серьезно. – Ты заслуживаешь всего этого. - Не впадай в сентиментальности, Рок-звезда, – предупреждает Луи, но в голосе снова чувствуется поддразнивание. – И, кстати, я все еще прошу прощения за весь этот переполох. Очевидно, тебе придется несладко. Гарри растерянно хмурится. Он не совсем понимает, что подразумевает Луи. - Мне? – спрашивает он. - В сравнении с остальными парнями, я имею в виду, – объясняет Луи, и не нужно лишних слов, чтобы понять, о ком он говорит. Для него бывшие участники One Direction навсегда останутся «парнями», хотя им всем почти тридцатка. - В свое время мы были довольно известной парой. Влюбленной парой, если быть точным. Уверен, ты помнишь, – продолжает он. Гарри слышит его ухмылку. Блять, он совсем забыл, каким дерзким бывает Луи. – Люди уже выволакивают эти заговоры из прошлого, потому что.. Ну, ты понял. Теперь, когда я официально гей, это «должно быть, было правдой». - О, – говорит Гарри, (хвала богам, лишь немного подтупливая). Он даже не думал об этом. – Все в порядке. Пока ты в порядке, все в порядке. И если тебе что-нибудь понадобится, – добавляет он, понимая, что до этого он не удосуживался предлагать подобное. – От меня или, не знаю, от моей команды. Заявление или что-то в этом роде… Просто скажи, ладно? Все, что угодно, Лу, – добавляет Гарри с характерной для него глубокой, непринужденной честностью. – Я всегда поддержу тебя. Понимаю, что мы особо не общались, но только скажи. Знаешь? - Я знаю, Гарри, – тихо говорит Луи. Он понял. Зейн единственный, кто сжег все мосты. У остальных есть связь, которая сильнее, чем все годы молчания. Сильнее, чем слава, чем постоянная занятость, чем непрерывное движение вперед. Вместе они прошли через ад и рай. Такое не забывается. – Я знаю, – повторяет Луи, на этот раз еще мягче. – Спасибо. Однако есть очевидный вопрос, который не будет задан. «Почему ты мне не сказал?». Гарри хочет знать, но не хочет говорить об этом вслух. Это не его дело. И он не имеет права предполагать, что сам Луи знал. Может, он пришел к этому спустя много лет, как и сам Гарри. А это не то, о чем вы говорите с людьми после многолетнего молчания. К сожалению, это ударяет по нему еще сильнее. Факт того, что он даже не имеет права чувствовать, будто его предали. - Я говорил с Найлом, – через мгновение произносит Луи. Этот звонок просто пестрит паузами, но странным образом они кажутся уютными. – Он выступает в Ливерпуле через две недели, и поскольку я тоже здесь, он настаивает, чтобы мы отпраздновали это с выпивкой… - Не удивлен, – усмехается Гарри. – Такое событие определенно стоит отпраздновать выпивкой. - Да, похоже, Лиам тоже прилетит… – добавляет Луи чуть менее уверенно. – И я понимаю, что ты безумно занят, все дела. Но просто информирую тебя, что парни будут здесь. И если ты хочешь присоединиться к нам, например, для чертовски охуительного воссоединения или чего-то в этом роде, тебе будут очень рады. - Чертовски охуительного воссоединения, – весело повторяет Гарри, не в силах сдержаться. - Определенно, – говорит Луи чрезмерно напыщенным тоном, всегда оставляя последнее слово за собой. - Я не против, – говорит Гарри, все еще улыбаясь, и он не лжет. Нисколько. – Нужно проверить мой график. Я дам вам знать, ребята, ладно? - Да, конечно. Никакого давления, приятель. Просто ставлю тебя в известность. На фоне у Луи слышится какой-то шум, и Гарри распознает другой мужской голос, тихо о чем-то говорящий. И снова он чувствует странную горечь. Как будто его огорчает то, что Луи говорит с кем-то еще, находящимся в комнате. Со своим парнем, находящимся в комнате. - Прости, лав, – говорит Луи, словно только что прочитал мысли Кудрявого. Он обращается к Гарри, и нежное слово не несет в себе никакого смысла, потому что так Луи разговаривает с людьми, когда он отвлечен. Тем не менее, Гарри хочет попытаться еще раз, какой бы ужасной не была эта попытка. – Мне пора. А то здесь уже совсем неспокойно. - Ох, черт, да, – голос внезапно охрип. – Твоя команда, наверное, работает как сумасшедшая. Прости, я не подумал. Сейчас неподходящее время. – Луи кажется таким спокойным и расслабленным, что Гарри почти забыл, что все произошло..когда? Два часа назад? На одном только телефоне Луи должны быть сотни сообщений и не отвеченных звонков. - Нет, – судя по тону, Луи ухмыляется, и по какой-то необъяснимой причине Гарри просто знает, что прямо сейчас он выпускает дым изо рта. – Нет, ты милый, Кудрявый. - Я пытаюсь, – теперь Гарри и сам ухмыляется, не успев даже подумать. - Серьезно? Прямо сейчас? – Луи растягивает слова. Минуточку, блять. До Гарри, наконец, доходит. Это..Луи сейчас его дразнит? У Гарри внезапно закружилась голова. - Да, да, блять, справа, – произносит Луи, тем временем явно обращаясь к кому-то другому. А затем возмущенно добавляет: – Ой-ё! Смотри! – все с тем же уверенным весельем в голосе. – Прости, Эйч. – он снова обращает свое внимание на звонок. – Отключаюсь. Было приятно услышать твой голос, дружище. Дай нам знать по поводу Ливерпуля, ладно? - Да, конечно, Лу, – кивает Гарри, хотя Луи его не видит. Луи вешает трубку первым. Гарри еще немного стоит на балконе, размышляя о Ливерпуле. Тогда ему показалось странным, что Луи решил приобрести там недвижимость. Они все распределяли свое время между несколькими городами, но Гарри и предположить не мог, что Луи выберет Ливерпуль. Хотя теперь все обрело смысл. Ведь там находится футбольный клуб его парня. Черт возьми, у Луи есть парень. Звучит все еще сюрреалистично, когда он произносит это в своей голове. Честно говоря, звучит немного..неправильно. Но Гарри не может толком объяснить, почему, и произнеси он это вслух, прозвучало бы неуважительно, а речь точно не об этом. И дело не в том, что Луи гей. Просто сама мысль о том, что он с другим мужчиной, заставляет Гарри чувствовать себя странным образом некомфортно. И это пугает и сбивает с толку, потому что разве это не гомофобия? Он не может понять, откуда это все идет, поэтому решает затолкнуть это чувство куда поглубже и никогда в нем не признаваться. Что ж, проблема решена. Еще один шот он опрокидывать не будет, но упросит Митча сделать всем по мохито. Это честно.***
Всего через несколько часов Гарри подтверждает, что приедет в Ливерпуль. После отмены радиоинтервью, которое он должен был дать в тот день (но это не точно). Найл и Лиам радуются возрождению группового чата, как только он пишет об этом. Луи был душой их группы. Никто даже не сомневался. Это было очевидно. Луи был их центром тогда и остается им сейчас. Воссоединение в Ливерпуле – это второй раз, когда они все четверо будут в одной комнате с тех пор, как группа распалась. Первый раз был на финале X-Factor 2016 года, когда они пришли поддержать Луи и разделить его горе после смерти его мамы. Теперь, шесть лет спустя, они собираются, чтобы отпраздновать каминг-аут Луи. Гарри предполагает, что существует два типа людей. Те, кто притягивает, и те, кто остается на орбите. Сам Гарри чувствует, что гравитация не особо работает, когда он не притягивается силой другого человека. Одному ему плохо. Он улетает, когда один. Его уносит волна, окружая чувством потери и замешательства, которое он не осмеливается назвать печалью вслух. Вот почему он все время окружает себя добрыми, любящими людьми и отдает взамен такую же доброту и любовь. Это позволяет ему оставаться на плаву. Это делает его счастливым. Луи всегда был центром. Луи – это сердце. Луи – это гравитация. И похоже, что Гарри вот-вот затянет обратно. Он понимает, что не готов. Черт, он совсем не готов, но, блять, он счастлив.