***
Аккерман пристально посмотрел на Алессандру. У них оставалось времени всего до вечера, и он не хотел терять ни минуты, которые могли бы провести вместе. — Ребята, вы на сколько приехали ко мне? — Леви поднес чашку с чаем к губами и взглянул на Энни. Она решала ход событий, поскольку до этого они с Армином сообщили, что ждут первенца. Леонхарт была уже на пятом месяце беременности. Для Аккермана было так непривычно видеть, как его бывшие дети, бывшие подчиненные солдаты, воины-титаны, создавали семьи, заводили детей, а у него все так же болела душа. — У меня есть еще пару спален и ванная. Почему бы вам не остаться на два следующих дня? Уверен, что кровати в отеле не слишком комфортабельны. Конни и Армин раздумывали над его предложением, поэтому Леви решился на невинную ложь, которая, как он считал, сыграла бы ему с Алессандрой на руку: — Можете, кстати, сходить к морю. Сегодня чудесная погода. Фалько вас отвезет. У Армина загорелись глаза. — Морской воздух просто прекрасен для женщины в положении. — Конечно, конечно. Это однозначно, — легкая улыбка коснулась уголков губ Аккермана. Конни посмотрел на Алессандру. Он подумал, что еще ни разу не встречал такую красивую девушку. Он даже немного стыдился ее, возможно, это по причине того, что увидел несколькими часами ранее в кабинете капитана. Однако трудно понимал, как мог Леви в таком возрасте к тому же, будучи инвалидом, найти подобную красавицу. Более того, выдержать сложного Леви Аккермана невозможно. Как все это произошло? Алессандра улыбнулась в ответ на взгляды Спрингера. — По-моему, замечательная идея, Леви. Море сейчас очень прекрасно, — произнесла она, не замечая планов Аккермана. Энни скосила глаза в ее сторону. — Да, я знаю, что море в Либорио прекрасно. Спасибо за предложение. Мы сейчас же соберемся. — Не спешите и не беспокойтесь, — выронил Леви. — Заодно Фалько покажет вам все, что изменилось в городе. — А как вы себя чувствуете, капитан? — спросил Армин. Леви слегка коснулся взглядом Алессандры, которого она не заметила, а потом выронил: — Всё в норме. Я слежу за своим здоровьем. После отличного обеда все направились к выходу. Ребята вместе с Грайсом вышли через парадную дверь, а Леви с Алессандрой остались в холле. Она не знала, как ей поступить. Он жестом показал ей, что пропускает ее вперед, но она остановилась, повернулась к нему и прошептала на ухо: — Я не хочу уходить, но если ты желаешь… Леви впился взглядом в ее губы, размышляя, не будет ли она против, если он поцелует ее. Но Алессандра подняла руку и прижала ее к мужской груди, останавливая. — Нет, я скорее всего поеду домой. Леви удивленно поднял брови. — Нет, я хочу, чтобы ты на ночь осталась. — Что? Леви, не этой ночью. — Черт, прошу не обращай внимания на моих гостей. Здесь я главный. Твою мать, — откровенно шикнул Аккерман. — Они так не вовремя… Ее ладонь все еще лежала на его груди, поэтому Леви подвинулся чуть вперед. Алессандра не остановила его, и он наклонился, зарывшись лицом в ее шею, чтобы поцеловать пульсирующую жилку на ее виске, шепча: — Тебя не тянет ко мне? Потому что меня очень тянет к тебе. Алессандра покачала головой. — Меня… меня тянет. Но… Она не договорила. Аккерман не сомневался в том, что Алессандра сумеет изменить свое решение, если он постарается убедить ее как следует. Он все понимал, что она молодая, строптивая, но в то же время кроткая, а он старше и далеко уже не красавец на УПМ. Однако эта марлийка значила для него больше, чем мимолетная интрижка. Леви отстранился от нее и посмотрел ей в глаза, держа ее лицо в своих ладонях. — Я уважаю твое желание, Але. Я бы соврал, если бы сказал, что не думаю о том, чтобы сбылась моя мечта раствориться в тебе. Но если тебе не комфортно, то — твое право. Казалось, она испытывала неподдельное облегчение. — Просто мне страшно. Встретившись с тобой, я сделала огромный шаг вперед и… Я не знаю, что будет дальше. Эти слова стали для Леви еще большим разочарованием, чем отказ от ночевки. Она пробыла дома у Аккермана всего несколько часов, но он был совершенно уверен в том, что уже привязан к ней больше, чем к любой из своих покалеченных конечностей. — Почему бы нам не отдохнуть немного? Пока все остальные отсутствуют. Она улыбнулась. — Да, это было бы прекрасно. Но, может быть ты хотел поехать на море с ними? — Нет, не хотел. Я просто должен побыть с тобой. В гостиной Леви вновь наполнил вином бокалы. Алессандра села на стул, потянувшись за виноградом. — Можно мне спросить тебя кое о чем? — произнесла она. — Все что угодно. Леви пригубил вино и тоже сел за стол рядом с Алессандрой. — Почему ты не рассказываешь о Парадизе, о своей семье, о товарищах?.. Ты как-то упомянул в письмах о матери, но больше ничего. Аккерман, хмыкнув, покачал головой. — Семья? У меня ее никогда не было. Мама умерла, когда мне было пять лет. Дядя, брат матери, так и не стал мне настоящим родственником. Товарищи… они… короче, их уже нет давно в живых. Вот так. Больше я не знаю, что тебе рассказать. — Ушли те, кому ты доверял и кого очень любил? Все изменилось из-за того, что ты стал таким отрешенным? Леви удивился, но Алессандра попала прямо в точку. Возможно, она читала его мысли лучше кого бы то ни было, хотя никогда, по сути, вот так по душам они и не говорили. Теперь она сидела перед Аккерманом, и ей даже не требовалось говорить. Глядя ему в лицо, она заговорила прежде, чем он успел открыть рот. — Мне жаль, что твоя жизнь стала жизнью одних потерь. Это ужасно. У меня тоже мама погибла во время Гула. Но это случилось в моем осознанном возрасте. Поскольку времени на общение у них оставалось все меньше, Леви не хотел долго рассуждать обо всем дерьме, случившееся в его жизни, поэтому представил ей краткую версию своего прошлого. — Люди, которых я начинал любить и уважать, потом исчезали из моей жизни. Умирали. А женщины… Ну, мне некогда было влюбляться. Но девушки на Парадизе меня любили уже за то, что я — Леви Аккерман — капитан Разведкорпуса, а не потому, что я — такой, какой есть на самом деле. Если ты понимаешь, о чем я. Алессандра кивнула. — Знаешь, забавно, если бы меня послали в качестве марлийского воина. Мы бы однозначно встретились раньше, — лаконично заметила она. — Да, но не хочу и не могу тебя представлять с отрубленными руками и ногами. Или в теле какого-то уродливого титана. Ты слишком прекрасна. А титаны мне противны. Алессандра предпочла бы отмолчаться, спрятавшись в чашечке ароматного чая Леви, но ей хотелось разговаривать с ним вечность. За прошедшие сутки ей стало казаться, что она нафантазировала всякий бред и выставила себя дурой. Однако Аккерман сглаживал все углы, был терпеливым, а серые глаза улыбались даже тогда, когда их обладатель пытался оставаться серьезным. — Расскажи мне о самом безумном случае в твоей жизни. Леви задумался. С ним ведь произошла масса историй и событий, которых хватило бы на дюжину книг, но он решил сказать другое. — Историй много, событий, моментов… Ужасных, душераздирающих… Дня не хватит, чтобы их всех рассказать. Могу лишь сказать о себе то, что ты не подумала бы обо мне. — Что? — спокойно улыбнулась Але. — Что я ужасный чистоплюй. Ненавижу грязь, вонь, нищету, в которой я родился и вырос. Не выношу это больше всего в жизни. И сажу, которая отмывается, кажется, лишь вместе с кожей. Алессандра нахмурилась. — Я думала, мужчины о таком не задумываются. Считала, что лишь женщины должны ненавидеть грязь, — она хохотнула. — Я, например, очень чистоплотная, но любить чистоту?.. Скорее я люблю чистых людей, искренних. — Это совсем другое, Але… — улыбнулся он краешками губ, скрестив руки на груди. — Я рад, что ты такая, какая есть, что смело решилась ответить на мои письма. Помню, перед тем, как написать тебе первое письмо, я увидел номер домашнего телефона в анкете и позвонил тебе. Трубку взяла ты, и я с ума сошел от голоса. Я никогда не слышал подобного, такого приятного… Так смутился, что сразу же бросил трубку. И прости, что при первой нашей встрече набросился на тебя с обвинениями и предложениями о работе. Со мной сложно… Иногда от самого себя тошнит. — А ты прости меня за то, что я вытолкнула тебя за пределы твоей зоны комфорта. Понимаю, как сложно было для тебя совершить такой подвиг. Леви внимательно посмотрел на Алессандру. Посмотрел на облака черных завитков вкруг лица и на губы, на эти прелестные пухлые губы! На восхитительные черные глаза! Кто-то другой боготворил бы ее, а Леви — холодный, бесстрастный островитянин! — изображал лишь суровую бесчувственность в присутствии этой девушки. — Спасибо, что понимаешь меня, хоть это и нелегко. Она кивнула и пригубила из бокала остатки вина. После этого Алессандра надолго замолчала. Видимо, задумавшись, она пристально посмотрела на бокал с вином. Через минуту Леви взял ее пальцем за подбородок и слегка приподнял его. — Скоро вернуться мои гости… Времени мало, я хочу узнать, что ты думаешь? Алессандра улыбнулась, а потом деланно нахмурилась. — Думаю… Думаю о том, что на тебя могут все равно вешаться женщины, поскольку у тебя есть заведение и деньги. Спрятав освободившуюся руку в карман, Аккерман вынул оттуда пачку сигарет. — Я не собираюсь сидеть здесь и рассказывать тебе о том, что я — девственник. Но я и не гулящий. Леви сжал челюсти, вновь вспомнив о том, что был в доме терпимости вместе с ублюдком Винсенте. — Я не особо реагирую на женщин, скажем так. Разговор с Алессандрой Леви нравился все меньше. Он напомнил себе о том, что отпущенное обоим время уходило, а Але вряд ли захочет остаться на ночь. — У меня идея, — выронил Аккерман. — Раз уж ты не хочешь оставаться ночевать, я просто покажу тебе весь дом.***
Леви провел Алессандру в даль дома и показал четыре небольших спален. Его — располагалась в конце коридора. Войдя в спальню Аккермана, Але почему-то подумала, что нарушила его личное пространство, и постаралась осматриваться без лишнего любопытства. В комнате был пока не зажженный камин, стояла кровать с массивным, обитым тканью изголовьем. На окнах висели тяжелые шторы зеленого атласа. — Роскошно. — Обойдя комнату, она вернулась к нему. — Да, я же говорил, люблю красивые вещи. — Леви уселся на диван, пристально наблюдая за реакцией Алессандры. — Мне, наконец-то, нравится моя спальня. Спустя столько лет. Удивившись его словам, она продолжала оглядывать спальню, словно только что оказалась в логове сексуального маньяка. Алессандра видела самую обычную комнату, но, тем не менее, находясь в ней, нервничала. — Почему бы нам не поговорить о том, что действительно волнует нас сейчас? Мне кажется, что я должен сказать об этом. — Леви выдохнул. — Я понимаю, о чем ты думаешь, расхаживая здесь. Ты немного напугана. Я пугаю тебя, возможно, сильно пугаю. Тебя не отпускает мысль о том, что моя подчиненная Габи — убийца твоего жениха. Возможно, даже, что ты думаешь, что это я приказал Габи убить Винсенте. Но нет, лишь отмечу, что мы все убийцы: я убивал много, десятки и сотни, титанов и людей. И знаешь, что потом происходит, когда ты вот так убиваешь всех подряд? Мне не хватает жизни, поскольку я видел смерть постоянно. Мне не хватает обычной человеческой жизни. Сердце Алессандры затрепетало. — Прости, что вынудила тебя объясняться. Просто мы с тобой прожили две разные жизни, и могу многого не понимать. — Не извиняйся. Я понимаю, конечно. Мужчина, который всю жизнь прожил на острове дьяволов теперь пытается доказать тебе, что нормальный. Но я все тот же человек. Чтобы увидеть меня, тебе нужно просто закрыть глаза на всю эту ерунду с титанами и войной. Заглянув в его глаза, Алессандра подошла ближе к Леви и притянула его к себе, обнимая за шею. Они долго не отпускали друг друга. С каждым мгновением страхи Але мало-помалу улетучивались. Или, по крайней мере, уходили пока на задний план. Она гладила его по волосам, ласково запуская пальцы в черные пряди. — Где я сегодня буду спать? — наконец спросила она. — Только мне нужно сообщить бабушке с дедушкой, что сегодня не приду домой. — Конечно. Да где хочешь. Ты можешь выбрать любую из комнат для гостей. Более того, даже кровать Габи свободна, но вряд ли ты захочешь спать в комнате с Фалько. Аккерман улыбнулся, а Алессандра почувствовала, что ей нужно получше объяснить свое поведение этим вечером. — Леви, то, что происходит, просто ошеломляет меня. Я не знаю, как себя вести… В плане… Алессандра хотела объяснить, «кто мы друг для друга», но Леви, как обычно, сказал все за нее. — Твоя тревога понятна. Только пообещай, что всегда останешься со мной честной, и я обещаю впредь быть таким же. Ты должна сказать мне, чего боишься, особенно если причина твоего страха — я. Если на то пошло, в моем доме нет титанов, маньяков и насильников. — Он улыбнулся. — Но, пожалуйста, умоляю, не бойся меня. — Поверь, в отличии от других девушек моего круга я очень смелая, — прошептала Алессандра. — Я не боюсь, меня просто тревожит будущее. Аккерман мрачно улыбнулся. Через какое-то время Алессандра позвонила домой родным и сообщила, что будет ночевать у подруги Софии. Ей не хотелось рассказывать о Леви бабушке с дедушкой, они и так знали, что она «работает» в чайной у элдийца. Всему свое время. Но сказать она должна была, поскольку они очень переживали за внучку и всегда следили за ней, хоть порой и странным образом, навязывая далеко не подходящих ей мужчин, но все же. Потом вернулись товарищи Леви. Фалько также привез Габи, объясняя это тем, что она раскаялась и готова приступить к работе. Аккерман в углу чайной шикнул на Браун и сказал, что Алессандра уже знает все. Бывшему кандидату в воины снова стало стыдно и неудобно за себя. Она боялась гнева марлийки и ее болезненного расставания с Леви. Винила себя за ужасный характер. Однако Аккерман просто просил больше не вмешиваться в его отношения. Впредь никогда. Затем в гостиной, с Конни, Армином и Энни они пили ароматный фруктовый чай и долго разговаривали. Арлерт рассказывал о работе в посольстве на Парадизе, а также признался, что начал писать книгу о минувших событиях. Леви на это скептически выронил: — Я бы на твоем месте этот ужас хотел бы стереть со своей памяти, а ты еще книги пишешь. — Будущее поколение должно знать правду, — смущенно пробормотал Армин. Аккерману хотелось спросить, с какой стати будущее поколение вообще должно читать и знать о подобных тварях и Эрене Йегере, но промолчал. Острый, оценивающий взгляд Леви прошел по всех присутствующих, не упуская из внимания ни беременный живот Энни, ни янтарный взгляд Конни на Алессандру, ничего. Но затем на лице бывшего капитана снова расцвела улыбка, и он приветливо всех подбодрил. После ужина Леви устроил Алессандру в одной из гостевых комнат, она выбрала ту, что поближе к его спальне. Попросил Габи дать девушке чистую женскую сорочку и устроить комфорт в комнате. И как бы Але не ощущала себя вымотанной за день, сон к ней не шел. Напряжение не покидало, к тому же хотелось в туалет. В ее спальне удобств не было, поэтому пришлось воспользоваться ванной возле кухни. Уже выходя оттуда, Алессандра ткнулась лбом прямо в халат Аккермана. — Прости. Ты в порядке? Я не увидел тебя в темноте. — Да, все нормально. Он потер ей лоб. — Маленькая, уверена? — Да. — Я услышал, что дверь в твою спальню открылась, — сказал он. — Хочешь чего-нибудь? — Нет, спасибо. — Давай провожу тебя к спальне. Следующие несколько минут они простояли в темном коридоре, безотрывно целуясь, как тогда у ее дома в сосновой роще. Не отрываясь, с языками, влажно и страстно. Алессандра знала, что он не пойдет против ее воли и не попытается сделать что-то плохое с ней. И все-таки она была не совсем уверена, что ей есть до этого дело. Она чувствовала тепло его прижавшегося к животу возбужденного члена: он казался таким твердым. И Алессандра ощутила влагу у себя между ног. Не открываясь от его губ, он прошептал: — Я знаю, что ты не хочешь спешить. Я уважаю твое желание. Но позволь, я… — Леви не договорил, принялся поднимать подол сорочки, чтобы добраться до самого горячего и желанного. Каким бы безрассудным это ни казалось, Алессандра кивнула, не в силах выговорить ни слова. Аккерман облизал пальцы, а потом запустил руку ей между ног. — Нет, давай не здесь, — остановила девушка. — Вдруг кто-то выйдет из комнаты. Через мгновение Леви уже прижимал Алессандру спиной к стене в своей спальне и очень крепко поцеловал, пока его пальцы скользили туда и обратно между нежными складками. Большим пальцем он возбуждал самую горячую и чувствительную точку. Ее поражало, что, несмотря на их не такую долгую переписку, на проблемы и недопонимание, несмотря на прежнее беспокойство Алессандры, прикосновение Леви казалось ей таким естественным. Он поцеловал еще крепче, и с каждым движением его пальцы проникали все глубже. В какой-то момент он остановился, что причинило легкую — и в то же время сладкую — боль. Клитор пульсировал. — Давай приляжем, мне неудобно стоять, — прошептал Леви. — Да, конечно, — хрипло выронила Алессандра. Когда она опустилась на постель, Леви оставил трость и прилег рядом, снова касаясь пальцами Але, но на этот раз уже двумя. — Нет, мне больно. Я могу… То есть, может пойти кровь. Аккерман улыбнулся и продолжил нежно ласкать ее лоно, дав Алессандре время привыкнуть к своему вниманию. Она прерывисто дышала и сжимала простыни в пальцах. А потом ощутила, что уже не может сдерживать себя. Ее бедра содрогнулись, и, должно быть, почувствовав это, он прошептал: — Давай, не робей, маленькая, кончай прямо мне на руку. Представь, что я внутри тебя. Мне невероятно трудно справиться с собой. Я сейчас сам кончу. Уткнувшись затылком в кровать, она дала себе волю вырваться, мышцы пульсировали. — Але, это впервые у тебя? — произнес Леви, когда все закончилось. Она кивнула. — Это прекрасно до безумия. — В темноте Леви плохо видел, но благодаря свету луны, что проскальзывал сквозь шторы, он мог разглядеть манящие формы Алессандры. Сквозь тонкую ткань ночной рубашки он видел все. — Ты прекрасна. Я уже представлял это в своих фантазиях, но ничто не сравнится с реальностью. Ничто. Твердый член определенно был готов к большему. Обоняние, вкус, вид Алессандры направили поток крови к нужному месту. Но пока решительно не сегодня. Тяжело дыша, она проговорила с трудом: — Благодарю. — Я тоже получил удовольствие. Поверь мне. — Он поцеловал ее в лоб и устроился на постели рядом, прижимая девушку к себе. — Утром можешь принять ванну у меня в спальне. Еще долго они целовались, и Леви нежно ласкал подушечками пальцев Алессандру по всему ее прекрасному телу.КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ