***
Половина дня тянулась, как в аду. Алессандра решительно настроилась никуда, ни в какой ресторан не идти, тем более, на свидание с подобным чайным королем. Ее терзали сомнения и в то же время огромное желание увидеться с Леви. Что-то в этом элдийце, в этом сложном мужчине с душевными и физическими шрамами было сильно притягательным. А она ему? Зачем он так настоятельно хотел встретиться? Ради развлечения и все? К вечеру Алессандра надела единственный подходящий наряд, который нашелся в шкафу, — простое красное платье до колен. Собрала волосы и накрасила губы. На подкашивающихся ногах она прошла к выходу из дома и бросила бабушке: — Я по делам, через пару часов вернусь. Бабуль, куст розмарина я немного остригла, скажешь дедушке? Опустив руку, она взялась за ручку двери и, поколебавшись мгновение — идти или не идти — повернула ее. К великому удивлению девушки, дверь с другой стороны отворилась сама. На пороге появился Винсенте. — Надо же! Какая красота! И куда мы собрались? — хрипло выдавил он. — Ты ошибся домом, Винсенте. — А мне кажется, что нет. — Я спешу на работу. — Стой-стой, манящая! Я ведь к тебе приехал, я, Винсенте, какая, к черту работа? Я хочу серьезно поговорить. Он резко развернулся. Алессандра, закрыв входную дверь, ретировалась к воротам. Ее брови изящно приподнялись, а в глазах застыл вопрос. Красивая такая. И если Винсенте узнает о Леви, непременно устроит выволочку. Он сунул руки в карманы брюк и привалился спиной к двери. — Я работаю, — настоятельно выронила она. — Это шутка? Зачем? Зачем такой, как ты работать? — Чтоб ты спросил! — еще один шаг от Винсенте. — От тебя несет женщинами. Вот как устранишь этот запах, тогда и поговорим. — Что за работа у тебя? Шлюхой решила подрабатывать? На вечер уходишь, еще и так приоделась? Волосы красиво уложила… Небось, уже знаешь, где находится «Кураж»? Быстрая… — Винсенте сделал пару шагов вперед, что заставило Алессандру испугаться, и резко смахнул с ее лица упавшую прядь волос своими мерзкими толстыми пальцами. На щеке остался неприятный след. Алессандра сжала зубы и грозно посмотрела на собеседника. — Что такое «Кураж»? Я в чайной работаю, — шикнула она. — В какой нахрен чайной? Чаи делаешь, что ли? — Я все сказала, до свидания. Винсенте еще долго стоял около двери дома Алессандры, вглядываясь в ее уходящую фигуру, но не захотел останавливать. Поленился.***
Сегодня заведение Леви было закрыто и завтра тоже планировалась не открываться. Аккерман не решался нанимать новых работников, которых мало знал или даже вовсе не знал. Бывшие воины-ребята были куда надежнее. Рука коснулась волос, а взгляд серых глаз сделался тяжелым и осуждающим. И только сейчас в мысли начало закрадываться сомнение. Привык думать всегда заранее, но, возможно, он и правда сказал что-нибудь не то. Возможно, Алессандра действительно не желала больше знаться с калекой-капитаном еще и намного страшим. И от этой мысли по спине с какого-то черта прошел короткий, но ощутимый озноб. Наголо выбритая щетина хоть как-то радовала Леви. Брил ее сам, криво и косо, не так, как раньше и не так, как Фалько. Однако получилось неплохо. Он надел черную рубашку, застегнул запонки, одернул такой же черный пиджак и вышел из гардеробной, крепко сжимая в руке трость. Аккерману представлялось естественным, что в этот первый, полный настороженности период его знакомства с Алессандрой, они немножко мучили друг друга. Леви мучил ее тем, что умышленно не говорил о том, что ей больше всего хотелось узнать, а она (он был уверен, что она тоже делала это умышленно) могла внезапно разорвать отношения именно тогда, когда бывшему капитану казалось, что они наконец по-настоящему поняли друг друга. Со стороны это могло показаться какой-то несерьезной игрой зеленых юнцов. Однако Леви считал, что именно такой подход говорил о зрелости. У двадцатилетних юноши и девушки давно бы не было никаких тайн друг от друга, как у его бывших подчиненных, за которыми ему приходилось скрупулезно наблюдать. Но ни Аккерман, ни Алессандра не стремились так быстро положить конец чудесному состоянию неопределенности. В «Попенкур» было людно, и Алессандра, как оказалось, еще и первой пришла, и столик был уже заказан для нее. Девушке принесли стакан воды, и она принялась ждать своего спутника. Снисходительно, потому что Леви старше, к тому же он калека, мало ли что могло приключится по дороге. Он не видел на один глаз, и его тело плохо функционировало. Алессандра понимала, что ему сложно быстро передвигаться, и она настроила себя ждать сколько нужно. Мало кто знал, а точнее никто не знал, кроме Оньянкопона, который подвез Леви к ресторану, что Аккерману сейчас несколько сложно было смотреть в глаза Алессандре после похода в публичный дом. — Я чувствую вину перед ней. — Отличный трах с незнакомой проституткой — это еще ничего не значит. Поэтому, расслабься и наслаждайся вечером с девушкой иного покроя. Когда Леви вошел в ресторан, Алессандра, повернувшись, чтобы посмотреть на него, заметила, что он был одет в черные брюки и удачно сочетающуюся с ними красивую черную рубашку. Темный цвет был ему определенно к лицу. Серьезно, ее друг по переписке был чертовски хорош, несмотря на свой недуг, шрам, рассекающий полностью правый глаз, и возраст. Но не старик же он! В руке трость постукивала по паркету, заставляя посетителей оглянуться. Глаза серые как гранит, и холодные как камень проницательно оценивали обстановку. — Прости за опоздание, я старался как можно быстрее. Рад, что ты пришла. — Леви подошел к столику и задержался взглядом на Алессандре. Ждал ее реакции. Она жестом и словами отнекивалась, что все в порядке, понимая недуг и положение Леви, но в итоге тяжело вздохнула. — Что тебе по душе выпить? Когда он уселся, в нос сразу ударил приятный цветочный запах девушки, а ей — сильный сигаретный дым и где-то далекий парфюм. — Я бы с радостью выпила бокал вина. Как вы себя чувствуете? — А из еды? — он проигнорировал второй вопрос. Когда Аккерман закончил с меню, Алессандра вдруг сказала: — Знаете, Леви, что мне в вас не нравится? Вы любите брать, но ничего не даете взамен. И ногтем указательного пальца она очертила на скатерти ноль. Он невольно кашлянул и оглянулся по сторонам, крепче схватившись за трость, которую до этого оставил уже в покое. — Не даю ничего? — Вернее, не говорите ничего. — Разве? А что бы ты хотела узнать? Щеки Алессандры вспыхнули. В глазах появилась настороженная враждебность. После короткой паузы она сказала. — Ну, например, почему вы ничего не рассказываете мне о себе и так агрессивно настроены против меня? Из того немногого, что вы о себе рассказывали в письмах и при встречи, вы мне представились очень интересным человеком, но колючим. Потому что в сущности, я ничего о вас не знаю. Каких-то тридцать секунд молчания, и Леви разрешил вновь себе колкость. — Тебе рассказать, как я разрывал глотки и загривки титанам на Парадизе? Или как лишался товарищей на поле боя? Бывший капитан Развердкорпуса подумал, что года три назад завыл бы как раненое животное, при воспоминании о товарищах, но прошлое его уже не так тревожило как сейчас настоящее. — Можете и об этом рассказать, я не против, — сообщила Алессандра, удерживая взгляд где-то в стороне. — Просто зачем эти встречи делать, если вы не собираетесь меня взять на работу, если мы даже нормально не можем стать друзьями? Затем пристально разглядывая невидимый на скатерти ноль, Алессандра старалась скрыть от Леви свое разочарование. Ей наконец представилась возможность. — А зачем приходить к калеке на встречу, если так не хочется? — Аккерман прищурился, глядя на девушку. — Касательно работы, то я уже говорил, что ты домашний цветочек и тебя нельзя сажать в снег. И мне кажется, что я многое рассказал о себе. А вот ты… Леви вдруг подумал, что его судьба и обстоятельства иногда выстраивались очень забавно. Если бы Алессандра только знала, во что превратилась его жизнь! Лучше ей не знать. Никакого сарказма не хватит. — Я живу с бабушкой и… — Да-да-да я знаю, что ты живешь в лесу у черта на куличках с бабушкой и дедушкой! А что насчет твоих женихов и душевных стенаний? По телу прошла крупная дрожь. Она совсем не собиралась такое рассказывать Леви. — Это вас не касается. Не хочу об этом говорить, простите. Это слишком личное. Аккерман хмыкнул. Что же там было личного такого, о чем нельзя говорить? Женихи и замужество — дела обыденные, не секретные. Что такого худого можно скрывать? Разговор прервал официант, который принес горячего запеченного кальмара и креветки с пастой, и Леви захотелось на время увести тему и просто рассказывать о своей чайной и тех продуктах, которые любил. Но внезапно вопрос Аккермана завел вновь Алессандру в тупик. — Так ты одна или нет? — спросил он. — Девушка, которая собирается выйти замуж, не посылает анкету в газету. Алессандра собиралась сказать ему правду, но чем дольше затягивалась эта игра в шарады, тем почему-то труднее становилось выложить Леви все. Ожидать удобного момента для признания глупо. И не стоило говорить, что проницательный взгляд бывшего капитана Разведкорпуса отчасти лишал девушку дара речи. — Я одна. — Понятно. Некоторое время Леви просто смотрел на Алессандру, затем убивающе покосился в сторону одного посетителя ресторана, который не спускал взгляда с девушки. Когда тот отвернулся, Аккерман выронил: — Иногда мне хочется спрятаться в своем доме и никогда не выходить оттуда. Звучит знакомо. Девичье сердце забилось еще чаще. Значит, он не врал, он одинок и никого у него нет. — Чем ты занимаешься дома, Алессандра? — спросил Леви, не отводя взгляда от манящей ямочки у ключицы. — Всем понемногу. Моя семья очень интеллигентна, у нас есть прислуга, и я особо не занимаюсь домом, но люблю готовить в удовольствие, люблю читать и рисовать. — Очень плохо. Он ласково подмигнул. Леви всегда был предельно собран и спокоен, сдержан и разумен. Он мог считаться воплощением того, каким должен быть хороший элдиец или аристократ, или в его случае — владелец чайной. Однако Алессандра не знала, что когда-то на поле боя Леви был смелым и горячим, а если, тем более, в его руках находилось оружие и УМП — он становился смертельно опасным. Его ловкость и точность представляли страшную угрозу. В данный момент Аккерман смотрел на правильные черты лица сидящей перед ним девушки и думал, что делать дальше. Леви изучал небрежно собранные волнистые темные волосы и большие удивленные карие глаза. — В смысле? — Ничего. Алессандра разволновалась, не зная, как реагировать и что говорить сейчас. Ком в горло не лез, лишь вино, чтобы расслабиться. — Похоже, ты сейчас расплачешься. Я снова все испортил. Совсем не хотел причинить тебе боль. Прости. — Кажется, я начинаю привыкать к вашей манере общения. Давайте продолжим разговор в ином ключе… — Давай просто сделаем так, будто мы до этого не виделись, да? — Правда? Ну, хорошо. — Черт, Алессандра. От его хриплого стона у нее по телу побежали мурашки. Аккерману ничего не оставалось, как продолжить разговор, рассказывая о себе и о своем прошлом. Ему ничего не оставалось, как самому стать разговорчивым, поскольку Алессандра только молчала и задавала вопросы. Он понял, что ей не комфортно рядом с ним, как со старшим мужчиной в высоком военном звании. Как с колючим и решающим. — Мне очень жаль, что вы потеряли такого для вас дорого человека как Эрвин Смит и многих других товарищей, — заключила Алессандра, заметив, что Леви взгрустнул. — Это ужасно. Мне так жаль и так стыдно за свое государство. — Пустяки. Ты ни в чем не виновата. Жизнь сложная штука, и хочется прожить ее не зря. Прикусил язык. Сколько раз Леви Аккерману хотелось пустить пулю себе в висок. Приняв это как согласие на примирение, Алессандра ласково улыбнулась и невольно коснулась кончиком мизинца руки Леви. Тут же одернула, но по телу обоих прошел невероятный ток, прежде чем Аккерман успел что-либо сказать или возразить. — Ты не представляешь, насколько мне теперь спокойней. Мне стало легче, поверь мне. Я теперь знаю, какая ты, ну, в плане внешности. — Это что, проблематично? — вновь искренне удивленная, она пригубила вино из бокала и взглянула на свои ногти. Нужно где-то прятать взгляд. Постоянно. — Нет, я просто никогда не знакомился вот так, не видя человека. Жизнь на Парадизе была очень непростой. По переписке девушек не искали. — Вам нужно тоже сфотографироваться, если хотите с кем-то познакомиться еще вот так. — Нет, не хочу, — беспристрастно выронил Аккерман, насаживая на вилку сочную креветку. — Не хотите знакомиться, или фотографироваться? — Оба варианта. — Тогда я вас нарисую, — предложила Алессандра, но потом пожалев о сказанном. — Хм, заманчиво. Они словом не обмолвились больше о личном. Леви и Алессандра говорили о книгах, рисунках, чае. Леви рассказывал о Габи с Фалько, о том, что ребята уехали на свадьбу на Парадиз, и девушке нравилось, что Аккерман очень тепло отзывается о всех своих друзьях и помощниках. Во время ужина они не коснулись ничего больше, что могло бы сильно интересовать, в этом не было необходимости. Их разговор, о чем бы он ни шел, был лишь хрупкой завесой, за которой прятались невысказанные слова, волнующие и полные значения. После ужина Алессандра замешкалась и решила попрощаться, однако Леви сунулся своим козырем, от которого, казалось, девушка точно не откажется. — Чудесный вечер, — сказал он. — Мы можем поехать к морю. Если ты хочешь. — Нет, благодарю. Мне нужно домой. Этого не просчитал. Твою мать. Леви ощутил непонятный страх и восторг: страх потери девушки и радость оттого, что вновь встретился с Алессандрой, и эта встреча, наконец-то, прошла нормально. Возможно, она тоже, должно быть, испытывала нечто похожее, но Аккерман не умел читать мысли. — Я могу вас провести до дома, чтобы не трудно, — предложила Алессандра, когда они завернули за угол ресторана и вошли в потемневший квартал. — Если вам нужна помощь, то… — Я сам доберусь, не стоит волноваться, — оборвал Леви. — Я не старик. Они кивнула. Затем, немного помедлив, Алессандра поддалась вперед и коснулась щеки Аккермана своими губами. Теплыми, ласковыми, ароматными. Отстранившись, она подалась прочь. — Я хочу встретиться завтра! — бросил ей Леви. — Хорошо. Хорошо… Целый вечер вертелось у Аккермана в голове.