Любовь нечаянно нагрянет

Ло Фушэн слышал мерный писк, затем почувствовал запах лекарств и антисептика — вечные спутники больницы. У него, на удивление, ничего не болело, но это скорее заслуга обезболивающих, которыми его наверняка накачали по самые уши. Он с трудом приоткрыл глаза — так и есть, больничная палата, погруженная в сумрак, за окном, полускрытым шторой, было темно. Сколько же он тут? И где Хань Чэн? Он почувствовал что-то в районе ладони. Рядом с его кроватью, очень близко, стояла ещё одна, на ней спал облаченный в больничную пижаму Хань Чэн. И даже во сне он сжимал его руку. Всё получилось? Он нашёл Хань Чэна? Или это Хань Чэн нашёл его? Сознание путалось, он помнил крик Хань Чэна и сильный удар, всё остальное словно в тумане. Ло Фушэн осторожно пожал пальцы Хань Чэна. Пусть тот и не осознаёт, что происходит, он рядом, он жив. Остальное не важно. Второй раз Ло Фушэн проснулся по зову организма, казалось, ещё минута, и случится конфуз, которого с ним не случалось с самого детства. Рука затекла, Хань Чэн продолжал сжимать его пальцы. Ло Фушэн попытался вырваться, но хватка усилилась. — Отпусти! — рявкнул он. Хань Чэн, проснувшийся почти часом ранее и просто наблюдавший, как Ло Фушэн спит, лишь сильнее сжал руку. — Нет, не отпущу, больше никогда. — Что, и в туалет со мной пойдёшь? Подержать поможешь?! — возмутился Ло Фушэн. — Если надо, пойду, ты явно сам не встанешь, — парировал Хань Чэн. — Зачем? Я не Шэнь Вэй, и никогда не буду им! — Я знаю, что ты не Шэнь Вэй. — Тогда зачем держишь? Я сильнее, чем кажется, — ночью Ло Фушэн думал, что просто быть рядом — достаточно, сейчас в нём снова вспыхнула обида и злость. — Потому что мне нужен ты, а не Шэнь Вэй, — улыбнулся Хань Чэн. Ло Фушэн внимательно смотрел на Хань Чэна, отчаянно желая поверить и боясь снова обмануться. — Правда? — тихо спросил Ло Фушэн, стыдясь того, как жалко прозвучал его голос. — Правда. — Но мне всё ещё очень нужно в туалет! — Надо, значит пойдём, я тебе помогу, — Хань Чэн завозился на кровати, собираясь встать. Ло Фушэн замер от неожиданности. Без тёплых пальцев на своей руке сразу стало неуютно. Хань Чэн встал и помог Ло Фушэну подняться, тот и правда был слишком слаб, чтобы сделать это самостоятельно. Доведя его до уборной, он уточнил: — Точно справишься? — Ты совсем в меня не веришь! — возмутился Ло Фушэн. Конечно, Хань Чэн уже дотрагивался до его члена, но при совсем других обстоятельствах. А ещё хотелось спрятаться от пристального взгляда и прикрыть пламенеющие уши. Как Шэнь Вэй живёт с этим?! — Я верю в тебя, но это не мешает мне беспокоиться о тебе. Ло Фушэн просочился таки в туалетную комнату и прикрыл за собой дверь. Чудом не оконфузился! Дойти до кровати и лечь в неё ему тоже помог Хань Чэн. Столь короткий путь отнял все силы. — Шэншэн? Почему ты поехал с ними? Ты же должен был догадаться, что это ловушка? — спросил Хань Чэн. Этот вопрос не давал покоя со вчерашнего дня. — Мне показали видео, на нем был ты, с разбитым лицом, на фоне какого-то склада, — Ло Фушэн внимательно вгляделся в Хань Чэна: ссадин не было, лишь виднелся заживший, малозаметный шрам именно там, где вчера он видел кровь. — И ты поверил? Не мог позвонить мне?! Так и знал, что не просто так этот дед оказался на другом конце города! — Там был твой голос, — оправдывался Ло Фушэн. — Его-то я всегда узнаю! Что за дед? — Мутный какой-то дед. Два пацана прямо возле спецотдела пытались его ограбить. У него была записка с адресом. Он так сокрушался, что чуть не лишился сумки, так благодарил, я должен был довести его до дома, я же полицейский. А потом узнал, что ты не вернулся из медицинского центра. Думал, с ума сойду, пока не нашёл тебя. А когда увидел, чуть инфаркт не заработал! Ты не должен был ехать с ними! Даже ради меня! — Я вырос в семье Хун, со мной с детства старались сблизиться, чтобы через меня приблизиться к главе. А я очень хорошо чувствовал, когда со мной не искренни и пытаются использовать, поэтому у меня мало друзей или близких людей. Ради них я готов на всё. — Пожалуйста, никогда не делай так снова. Я не хочу тебя потерять. Вчера был худший день в моей жизни. — Я тоже не хочу тебя потерять, Чэнчэн, — Ло Фушэн протянул слабую руку в сторону Хань Чэна, который тут же схватил её, переплетая пальцы. Именно в этот момент в палату вошли Чжао Юньлань и Шэнь Вэй. — Даже не знаю, кого из вас убить первым! Что за привычка совать голову в петлю?! Ло Фушэн, ты хотя бы иногда думаешь, прежде чем что-то сделать? Хань Чэн, я же просил, без глупостей! Сунуться одному в это логово! За что тебя только Гением прозвали?! — с порога накинулся на обоих Чжао Юньлань. Ло Фушэн с детства привык отвечать за себя сам. И сейчас осознание того, что за ним полезли в самое пекло, было новым, но удивительно приятным. — Все гении немного безумны, — парировал Хань Чэн. — Хочешь ругать — ругай меня, а не Шэншэна, он был после врача, наверняка его опять обкололи чем-то, чтобы облегчить боль. — Это не безумие, это самоубийство! Так и дал бы по башке, только инвалидов не бьют! — Чжао Юньлань, не стоит ругать брата, влезать в сомнительные авантюры — это у вас семейное, — Шэнь Вэй положил руку на плечо Чжао Юньланя, успокаивая. Раньше они часто прикасались друг к другу, теперь Шэнь Вэй взвешивал уместность каждого жеста. Этот он посчитал приемлемым для друга. — Шэншэн, как ты себя чувствуешь? Хань Чэн, спасибо тебе! — Так, словно меня переехал поезд, но этого показалось мало, и он позвал парочку друзей, чтобы они тоже по мне прокатились, — поморщился Ло Фушэн, даже улыбаться разбитыми губами было больно. Хань Чэн же, всё так же не отпуская руку Ло Фушэна, улыбнулся Шэнь Вэю. — Всегда пожалуйста. — Теперь у принцессы новый рыцарь, — Чжао Юньлань сделал вид, что смахивает слезу. — Я не рыцарь, — фыркнул Хань Чэн, — я принц, достойный столь восхитительной «принцессы». Уши Ло Фушэна снова запунцовели. — Вот от чего, а от скромности ты точно не умрешь, — усмехнулся Чжао Юньлань. — Не надо о смерти, тем более в больнице, — одёрнул его Шэнь Вэй. — Это всё воздух Лунчэна. Третий раз оказываюсь в больнице и каждый раз с кем-то из вас, — Ло Фушэн перевёл взгляд с Хань Чэна на Чжао Юньланя. — Надеюсь, больше вы в ней не окажетесь, ваше высочество, вы нас всех перепугали своей нетипичной группой крови и тем, сколько вы её потеряли в том месте. — А, так вот почему мне кажется, что меня сбил грузовик. А это всего лишь от кровопотери. Значит, ничего страшного, скоро всё пройдёт. — Ничего страшного? Когда тебя привезли, оказалось, что в хранилище нет твоей группы крови! Банк крови доставить вовремя ничего не мог, у вас с братом группы не совпадают, у меня тоже, а счёт шел на минуты! — не сдержался Чжао Юньлань. — Как в больнице могло не оказаться крови?! — удивился Ло Фушэн. — Ты преувеличиваешь, со мной же всё в порядке. Ну, слабость, но это пройдёт. — А вот так, у тебя первая группа крови, переливать тебе можно только её, не найди мы донора, ты бы уже разгуливал по мосту Найхэ! — Я бы подождал вас всех у Камня, слишком грустно переходить в новую жизнь в одиночестве, когда все друзья остались в прошлой. Но… Кому надо сказать спасибо? Я рад, что могу видеть вас всех. Пока Шэнь Вэй придумывал ответ, Чжао Юньлань уже выпалил: — Конечно той, что подарила тебе жизнь. У вас с госпожой Шэнь одна группа крови, поэтому переливание прошло так легко, без каких-либо последствий. — Что?! — Ло Фушэн даже сел на кровати. — Что она… как она узнала?! Шэнь Вэй, ты! — Гнев, благодарность, обида — на мать, на Шэнь Вэя за то, что предал его доверие, — всё перемешалось. Монитор истошно пищал, пульс поднялся выше ста. В палату прибежал врач и выгнал всех посетителей. — Кто тебя тянул за язык? — Шэнь Вэй, не сдержавшись, отвесил Чжао Юньланю подзатыльник. — Думаешь, ему мало досталось? Почему, по-твоему, мама не осталась? А если бы он навредил себе?! — Ай! — Чжао Юньлань потёр затылок. — Он спросил, кого благодарить, я ответил. Откуда я знал, что упоминание матери так на него повлияет? Он никогда не рассказывал про семью, ты вообще не говорил, что у тебя есть брат, что за тайны?! — Я же говорил, что мы выросли в разных семьях, чем ты слушал? Или ты слышишь только когда я тебя обедать зову, а остальное пропускаешь мимо ушей? — Напомнить, при каких обстоятельствах я узнал, что он твой брат? Прости, я тогда был несколько занят, пытался понять, кто и почему пытается его убить! Не считая приступов тошноты, головокружения и боли в рёбрах. Да, слушал не очень внимательно. Ваша мать примчалась в больницу, но так и не зашла в палату к сыну. Мне хорошо известно о трудных отношениях в семье. Ло Фушэн благодарен донору, разве не отличный повод помириться? Неслышно подошедший ближе Чжао Синцы ухмылялся в усы. Его сын и профессор ругались, словно супруги, прожившие вместе не один десяток лет. И если его сын ещё этого не осознал, то ему всё было прекрасно видно. Так же неслышно отойдя, он отправился в кофейню, располагающуюся на втором этаже, где он оставил госпожу Шэнь. Возможно, сегодня она, наконец, сумеет увидеть младшего сына не украдкой, а лицом к лицу. *** Виски и разговор по душам успокоили Шэнь Юань, и она, наконец, смогла уснуть. Утром она попросила Чжао Синцы вызвать ей такси, но он пообещал, что сам отвезёт её на вокзал, только сначала заедет в больницу, проверить племянника и отвезти Шэнь Вэя и Чжао Юньланя — они и так с утра готовы были сбежать туда. Шэнь Юань согласилась. Надо бы поговорить с Шэнь Вэем, но это может подождать пару дней, сейчас он слишком беспокоится о брате. — Я подожду в машине. — Если хотите, но в кафетерии будет удобнее. Я поговорю с врачом. — Хорошо. Да, я буду там. Кофе был ароматным, а выпечка воздушной и очень нежной. В кафе сидели посетители, иногда забегал медперсонал, купить что-то перекусить. Шагов Чжао Синцы она не услышала, но почувствовала запах его парфюма и обернулась к нему с улыбкой. Этот человек очень много для нее сделал, Шэнь Юань была искренне благодарна ему. — Ещё пять минут. Не надо было мне приезжать в больницу. Кажется, так я немного ближе к моему мальчику, пусть даже и не вижу его. Что сказал врач? Вашему племяннику лучше? — Не знаю, как там мой племянник, а вот ваш младший сын хочет поблагодарить донора, спасшего ему жизнь, но, как любому мужчине, ему сложно переступать через себя, чтобы признать ошибку. Думаю, вы можете его увидеть, если, конечно, хотите. — Если бы он знал, что переливали мою кровь, он бы отказался. Пусть будет анонимный донор. — К сожалению, у сяо Ланя слишком длинный язык. Он уже подробно рассказал, кому Ло Фушэн должен быть благодарен, за что огрёб от вашего старшего сына, но, как говорится, слово не воробей. Шэнь Юань спрятала лицо в ладонях. — С этим уже ничего не поделать. В его жилах всегда текла моя кровь. Пусть он меня ненавидит, но я буду знать, что мой сын жив. Этого достаточно. Несмотря на свои переживания, Шэнь Юань заметила, что Чжао Синцы нервничает, хотя изо всех сил старается этого не показать. — Вы тоже тянете время? — спросила она, глядя на Чжао Синцы. — Я не разговаривал с сыном по душам много лет. Мой племянник пришел ко мне за помощью, а я рассердил его своей холодностью так, что он полез в самое пекло. И пострадал. Как я могу смотреть им в глаза? Рассказать, как скучал по ним одинокими ночами, как горжусь ими обоими и как люблю? — Хорошее начало. Вы хотя бы можете их увидеть. Поднимемся? Я хочу попрощаться с сыном, мне пора возвращаться. Поможете вызвать такси? — Зачем вызывать такси? Я могу вас сам отвезти. Учитывая мою должность, доедем без пробок и каких-либо задержек. — Вам стоит остаться с семьёй, вы и так очень помогли мне, благодарю. Чжао Синцы не стал настаивать. — Тогда разрешите проводить вас до палаты? — Пойдёмте. Вдвоем не так страшно. *** Шэнь Вэй был очень сдержанным и терпеливым человеком, но у Чжао Юньланя был какой-то удивительный талант выводить его из равновесия. Вот и сейчас он отвесил другу полновесный подзатыльник, не сдержав эмоций, позабыв, что друг тоже ранен и все ещё не выздоровел. — Прости. Всё слишком сложно. Мы никогда не говорили про маму. Я слишком долго пытался найти общий язык с Ло Фушэном, а теперь, кажется, он снова меня ненавидит. — Это ваша семья, — Чжао Юньлань примирительно взял друга за руку. — Я понимаю, что такое тяжёлые и сложные отношения, поверь мне, очень хорошо понимаю. Но замалчивание проблемы, а тем более её игнорирование, никогда не идёт на пользу. — И всё равно я не должен был. Я даже не успел толком поговорить с мамой, она хотела уехать. Не знаю, что делать. Когда Ло Фушэн попал в больницу в прошлый раз, он… Он сказал кое-что. Спросил, почему мама выбрала меня. А я не знал, что ему ответить. *** Врач что-то вколола, пульс замедлился, стало легче дышать. Ло Фушэн почувствовал, как Хань Чэн нашёл его руку. — Расскажешь, что случилось? — Ничего. Ничего такого. Ты любишь свою мать? — Конечно. Она лучшая. — И почему её здесь нет? — Я боюсь, — честно сказал Хань Чэн. — Знаешь, что было, когда она узнала о том, что у гэгэ опять приступ гастрита? А тут за одну неделю сначала Чжао Юньлань попал в больницу, потом я. Боюсь представить, что она с нами сделает. — Но она тебя любит. — Никогда не сомневался в этом. — Тебе повезло. Моя мать бросила меня, когда мне был год. Просто однажды исчезла вместе с Шэнь Вэем, бросила нас с отцом. Шэнь Вэй сказал, что не знал, что у него был брат. Но мать-то точно знала, что у неё был сын! Теперь она появляется здесь как ни в чём не бывало. Где она была последние двадцать семь лет? — Так задай ей этот вопрос. Тебе больно, я же вижу. Знаешь, правда бывает неудобной, болезненной, оглушительной, но это правда. Сейчас она здесь, так спроси её лично, чтобы получить ответы на свои вопросы. Шэншэн, ты же знаешь, что раны нужно чистить, не важно, физические они или душевные. — И что она мне скажет? Что я не Шэнь Вэй, поэтому она забрала его и оставила меня? Хань Чэн стиснул руку Ло Фушэна в знак поддержки. — Не зацикливайся и не додумывай ответы за других. Задай вопрос и получи на него ответ, чтобы вскрыть этот гнойник. Если тебе не понравится ответ, ты, наконец, сможешь закрыть эту страницу своей жизни и начать все с чистого листа. — Она не хочет меня видеть. Никогда не хотела. Это не важно. Просто… неожиданно. Всё в порядке, слышишь, пульс ровный, — Ло Фушэн помахал рукой с датчиком на пальце. — Машину не обмануть. Не всем так повезло с родителями. Но я не жалуюсь. — Ты не машина, А-Шэн, ты самый замечательный человек, которого я встречал в своей жизни. Поговори с ней словами через рот, не топи эту боль в себе, она ведь разрушает тебя. — Я говорил про датчик, — хмыкнул Ло Фушэн. — Если бы я был машиной, ничего этого не случилось бы, и ты бы не пострадал. Мне должно быть стыдно, что я радуюсь? Ты пришёл за мной, — Ло Фушэн пытался перевести тему. — За что тебе должно быть стыдно? Конечно, пришел, я иногда бываю слеп, когда дело доходит до отношений, в этом мы с Ланьланем похожи. Не пытайтесь уйти от темы, ваше высочество, — пожурил он его. — Ваш принц крайне внимателен к мелочам. — Ты пострадал из-за меня. И кто тебя назначил моим принцем? Меня принцессой может называть только мой верный рыцарь! — Рыцарь верно служит принцессе, но спасает её принц, что я и проделал, вынеся вас на руках, точнее на спине, но это мелочи, недостойные упоминания на страницах легенд. — Кстати, где мой рыцарь? И почему гэгэ не принёс вкусный завтрак пострадавшим? — Так их же врач выгнал, наверное, получают нагоняй. — Позови его. Хочу есть. Мне надо восстанавливать силы, а потом посмотрим, кто из нас принцесса! Хань Чэн поднялся с кровати, несмотря на операцию, он чувствовал себя вполне бодро. Обувшись — не босиком же идти, — он вышел из палаты, чтобы застать у нее нервничавшую женщину, которая с тоской смотрела на закрытую дверь, явно не решаясь войти, и неосознанно стискивала руку Чжао Синцы, который её привел. Хань Чэна не зря прозвали Гением, он быстро сообразил, что без помощи эти два представителя одной семьи так и не поговорят. Решительно взяв женщину за руку, он потянул её за собой. Приоткрыв дверь, Хань Чэн громко сказал: — Шэншэн, смотри, кого я нашел! — и подтолкнув ошарашенную женщину в спину, закрыл за ней дверь. Им явно нужно поговорить. Шэнь Юань нерешительно замерла. Ей хотелось подойти и обнять сына, но ноги словно приросли к полу. Ло Фушэн — молодая копия мужа, которого она продолжала любить несмотря ни на что. Сын смотрел, чуть выпятив подбородок, как делал всегда, когда чего-то боялся — смело шёл навстречу опасности. Шэнь Юань перевела дыхание. — Здравствуй. Ло Фушэн не помнил мать, но сразу понял, кто перед ним. Высокая, изящная, все ещё красивая женщина, от которой они с братом унаследовали глаза и волосы. Она казалась потерянной. Ло Фушэн хотел, чтобы она ушла, и больше всего на свете боялся, что она это сделает. — Приветствую, госпожа, — как можно более ровным тоном ответил он. Сын не горел желанием общаться, и Шэнь Юань не могла его винить в этом. — Можно я присяду? Я… Я столько раз представляла нашу встречу, но никогда не думала, что она произойдет в больнице. Ло Фушэн дернул головой. — Мне здесь ничего не принадлежит, присаживайтесь. Шэнь Юань взяла плед, висящий на спинке кровати Хань Чэна, постелила его поверх белья и одеяла и села на краешек кровати. — Вы сказали, что представляли нашу встречу? А как? И что вам помешало увидеться со мной ранее? — Не была уверена, что ты захочешь встретиться со мной. Шэншэн, поверь, не было и дня, чтобы я не думала о тебе, — она теребила краешек пледа. — Я не могла вернуться в Дунцзян. — Интересно, почему? Я прожил в нем всю жизнь и не слышал, чтобы он был закрыт для въезда. — Для меня — закрыт. Мы не очень хорошо расстались с твоим отцом. Я любила его, но ещё больше любила своих детей. Только уйдя от него, я могла защитить вас, — Шэнь Юань смахнула слезу, вспоминая худшую ночь в своей жизни. — Когда я узнала, что он умер, я связалась с Хун Чжэнбао, просила вернуть тебя мне. Он сказал, что ему нужен наследник, что ты займёшь место отца, а потом… Потом мне пришлось уехать из города. Хун Чжэнбао сказал, что позаботится и о старшем сыне своего брата. Я хотела задушить его своими руками: он забрал у меня мужа и сына и теперь хотел забрать второго! Когда в городе появились названные братья твоего отца, нам пришлось уехать. Ло Фушэн внимательно слушал мать. Конечно, нельзя исключать, что она соврала, но зачем? Он вспомнил, как после смерти отца бродил, как пришибленный, то и дело подслушивая разговоры взрослых. Смысла их тогда не понимал, но находиться в информационном вакууме тоже не мог. Один из разговоров Хун Чжэнбао он тогда запомнил, что-то о том, что надо бы найти мать и сына. И лишь теперь понял, какую мать. — Если всё так и было, то почему вы выбрали Шэнь Вэя, госпожа?! — У меня не было выбора! — Шэнь Юань закрыла лицо руками, комок в горле мешал говорить. Ло Фушэн осторожно дотронулся до её руки. — Твой отец… Он просто забрал тебя. Сказал, что ты слишком маленький, быстро забудешь меня. Что для тебя так будет лучше. Я надеялась, что ты забудешь, но сама никогда не забывала тебя. — Но ведь я вырос, отца не стало давно, почему нельзя было хотя бы написать? Я столько лет жил с ненавистью! — Шэншэн, когда тебя забрали, мне казалось, что у меня вырвали сердце из груди. Если бы не твой брат, я бы наложила на себя руки, но я должна была жить ради него. Твой отец был прав, детская психика подвижна, дети быстро забывают. Он мог сказать, что я умерла. Я надеялась, что он скажет это. Не ради меня, ради тебя. Я никогда не прощу себя за то, что не забрала вас обоих и не сбежала так далеко, чтобы никто не смог нас найти. Надеялась, что он выберет семью — меня и детей, он выбрал своих братьев. Не хотела мешать твоей жизни. У тебя хорошая жизнь. Ты очень похож на своего отца. В голове царил сумбур. Приёмный отец не любил рассказывать Ло Фушэну про мать, про брата вообще никогда не упоминал. Родного отца он почти не помнил. Слова, а главное, реакция матери словно вынимали ядовитые шипы из души, он привык жить с ними, не замечать их. Либо эта женщина — прекрасная актриса, либо говорит правду. К тому же она пришла в больницу. Неужели ради него? Но другого объяснения нет, с Шэнь Вэем же всё в порядке. Сейчас мама казалась такой маленькой и беззащитной, просто убитой горем. У него действительно была хорошая жизнь, он многого добился. Шэнь Вэю понадобился год, чтобы наладить с ним отношения. Как бы он сам отреагировал на появление женщины, заявившей, что она его мать? А она примчалась в больницу, спасла ему жизнь и даже не зашла бы к нему, если бы не Хань Чэн, чтобы не мешать «хорошей жизни». Морщась от боли, Ло Фушэн сел рядом и робко обнял маму. Она вздрогнула от неожиданности и крепко обняла его в ответ. Шее стало горячо и влажно. — Я понимаю, что многого прошу, но скажи, могу я надеяться на ещё одну встречу? Или, — Шэнь Юань всхлипнула, — когда-нибудь пригласить тебя и брата на обед? Я не прошу о праздниках, знаю, что не заслуживаю этого. — Я бы хотел этого, — кивнул Ло Фушэн. — Хочу узнать тебя. — Я тоже, я тоже очень хочу узнать тебя, сынок. — Не надо плакать, — Ло Фушэн поглаживал мать по спине. — Спасибо, что спасла меня. *** Чжао Синцы смотрел на братьев, таких разных и похожих одновременно. Генетика причудливо сыграла, племянник походил на него куда больше, чем на своих родителей. Братья сидели рядом, о чем-то переговариваясь, посмеиваясь, им явно было очень комфортно вдвоем. — Подойдите к ним, — тихо сказал Шэнь Вэй, — они не кусаются. — Это труднее, чем казалось, — вздохнул Чжао Синцы. — Я хочу подойти и обнять их, сказать, что рад, что они оба живы. Но знаю, что, как только подойду, наору на этого идиота, который не подчиняется приказам, и на своего сына за то, что не может донести простейшую мысль до подчинённых. Ну, хоть что-то общее у нас есть. — А вы начните с объятий и, возможно, кричать вам уже не захочется. Двадцатисекундное объятие повышает уровень окситоцина в крови, поверьте, я знаю о чем говорю, я химик. — С наукой трудно спорить, — Чжао Синцы бросил взгляд на закрытую дверь палаты. Прошло уже десять минут, а Шэнь Юань всё ещё не вышла и не попросила вызвать ей такси. Наверное, всё-таки стоит попытаться. — Хань Чэн. — Дядя Чжао, — Хань Чэн медленно встал, шрам на животе побаливал. Он не жалел о том, что сделал, и если бы было нужно, снова наорал бы на начальника, положил пистолет на стол и поехал спасать дорогого человека. Хань Чэн чуть выпятил подбородок, ожидая нагоняя, даже готов был подписать рапорт. Чего он не ожидал, так того, что Чжао Синцы сграбастает его в объятия. Сложно сказать, кто был больше изумлен, Хань Чэн или его брат, наблюдавший эту картину со стороны. — Я так рад, что ты жив, — сдавленно сказал Чжао Синцы, так и не отпуская племянника. — Ещё раз выкинешь подобное — уволю, — добавил он. — Теперь узнаю вас, дядя Чжао, — Хань Чэн неловко похлопал его по плечу. — Спасибо, что прислали помощь. Чжао Юньлань, всё ещё ошарашенный столь нетипичным поведением отца, моргнуть не успел, как его тоже обняли, но более бережно, помня о сломанных ребрах. — Всё в порядке, папа, правда. Спасибо, что… был рядом, — он проглотил язвительное «не ожидал от тебя такого». За последние пару дней они общались с отцом больше, чем за несколько лет, исключая рабочие вопросы. — Ты уже сообщил матери? — Чжао Синцы отпустил сына и посмотрел на Хань Чэна. — Нет, — тот опустил глаза. Немного не до того было. — Звони сейчас. — Дядя Чжао, можешь ты позвонить? — Тебе через пару лет будет тридцать, и ты все ещё её боишься? — не удержался от поддразнивания Чжао Синцы. Хань Чэн с надеждой посмотрел на дядю, надеясь, что он сумеет смягчить материнский гнев. *** Какая бы цифра ни стояла в паспорте, дети всегда остаются детьми. Госпожа Хань смирилась с тем, что дети уехали в другой город, радовалась, что они работают вместе, могут присматривать друг за другом. Не звонила им каждый день и даже не обзванивала больницы и морги, если дети не отвечали на звонки. Обычно они перезванивали позже или на следующий день. Она очень хорошо знала своих детей, и сейчас от неё что-то скрывали. Хань Чэн звонил каждый день, чего не случалось с ним со времён учёбы в академии, сообщал, что Чжао Юньлань много работает, но с ним всё в порядке, не стоит беспокоиться. И именно это заставляло нервничать. Опять приступ гастрита? Что-то более серьёзное? Она уговаривала себя не нервничать по пустякам, а потом просто взяла билет до Лунчэна. Лучше увидеть всё своими глазами, чем придумывать ужасы, она никогда не жаловалась на воображение. Звонок от Чжао Синцы подтвердил худшие подозрения. Последний раз они разговаривали несколько лет назад. — Лао Чжао? — Хань Сюньми глубоко вздохнула, готовясь к худшему. — Что случилось? И не вздумай врать! Чжао Синцы поежился от строгого тона свояченицы. — Мальчики в больнице, оба, уже ничего серьезного, но я подумал, что ты должна знать. — Я здесь исключительно как посетитель, — подал голос Чжао Юньлань. — В какой больнице? — деловито уточнила госпожа Хань. — Центральной, — на автомате ответил Чжао Синцы. — Не волнуйся, всё правда в порядке. — Хорошо. Спасибо, что предупредил, — Хань Сюньми повесила трубку. Чутьё не подвело. Она приехала вовремя. Взмахнув рукой, она поймала такси и назвала адрес больницы. — Фух, пронесло, — Чжао Синцы промокнул платочком выступивший на лбу пот. — Кажется, вы её тоже боитесь, — подколол Хань Чэн. — Не люблю женских криков, — вывернулся Чжао Синцы. — Она сказала «хорошо». Меня радует, что до Бейши ночь на поезде. Конечно, есть ещё самолёты… думаю, ей хватит времени немного остыть.