***
Завтракали мы молча. Я передал слова Сетхат Ихраму и Риггару, но они все равно решили попытать счастья. Правда вместе с ними пошли две волчицы из отряда Татшехат и отказаться не было никакой возможности. Взяв снаряжение, запас еды и воды на пару дней, мы спустились в гробницу. Внизу, переглянувшись, мы разошлись в разные стороны. Ихрам и Риггар с анубисами отправились изучать подземный лабиринт, а я и Нефертари уже привычным маршрутом пришли к закрытой двери. Сложив вещи у стены, я достал чистую табличку и грифель, и обернулся на Нефертари, замершую рядом: — Тебе не обязательно весь день сидеть вместе со мной. — Тебе может понадобиться помощник, — возразила Нефертари. — Сомневаюсь. Даже если я разгадаю этот шифр, то… — я замолчал и не стал заканчивать мысль. — Тогда тем более, — тихо проговорила она, чуть краснея. — Я хочу побыть рядом с тобой, пока есть такая возможность. Я промолчал. Помощи от неё, конечно, никакой, но с другой стороны одному оставаться под землей тоже не стоит. Кроме того, мне не хотелось прогонять Нефертари. — Приступим… Как разгадать древний шифр? Для начала надо найти хотя бы какую-то точку отчета. Какую-то общую и понятную фразу, которая позволит соотнести часть символов с иероглифами. Затем можно будет найти другие слова, узнать новые символы и так пока не получится разгадать все символы. Вот только древняя письменность фараонов сама по себе тот еще шифр. Каждый иероглиф, в зависимости от контекста, мог означать букву, слово или даже целую фразу. Более того, в разные времена, от региона к региону смысл иероглифов менялся. И мою задачу это не облегчало… Скорей всего я бы смог расшифровать символы и открыть дверь, ничего особенно сложного в этом нет. Нужно просто точно установить время постройки гробницы, затем забраться в архивы и перечитать все документы этой эпохи, узнать, какие шифры в это время использовались. На это нужно от одного до трех месяцев. Затем, уже, вооружившись этими знаниями, можно за неделю внимательно изучить все фрески в гробнице, догадаться о ходе мыслей автора шифра, расшифровать символы и подобрать подходящие фразы, которые уже можно со всем предосторожностями опробовать. Тут тоже придется потратить несколько недель работы. У меня был ровно один день. На такой глубине было так тихо, что я слышал дыхание Нефертари и шуршание её одежды, когда она переступала с ноги на ногу. Грифель скрипел по доске, я писал, стирал, думал и опять писал. Солнце не было видно, поэтому я быстро потерял ход времени, но на это я сразу махнул рукой. Как за временем не следи, а оно все равно убежит песком сквозь пальцы. Во времена постройки этой гробницы (если я не ошибся с датировкой) писали не слева-направо, и даже не сверху вниз, а столбцами по семь иероглифов. Каждый диск состоял из трех подвижных кругов и одного неподвижного в центре. Если читать строго сверху вниз, то, как раз семь символов и получается. Значит, фраза должна была состоять из четырнадцати иероглифов. В неподвижных кругах в центре я увидел зацепку. Это есть не просто дверь и не просто шифр. Если бы никто не должен был попасть в гробницу, то проще было бы завалить её камнями и залить цементным раствором или его древним подобием. Но не все так просто, по древним верованиям, эти двери должны были открыться, но уже не в нашем мире, а в мире мертвых. Чтобы фараон мог встать из саркофага и попасть на суд богов. Угу, а золото в погребальной камере, видимо, нужно для подкупа судий… А, значит, открывать дверь должна ритуальная фраза. — Нефертари, ты помнишь погребальные обряды? — Нет, — ответила она. — Я… мало что помню о своей жизни. Когда первые фараоны начали возрождаться, то сразу возник вопрос — а где мужчины? Фараоны прошлого должны были быть людьми, хоть и с уникальными магическими способностями, но все они возрождались исключительно как мамоно особого вида. При этом их пол при жизни значения не имел, и даже не все фараоны могли вспомнить свою прошлую жизнь. — Я дочь фараона… — Нефертари закусила губу. — Я все никак не могу вспомнить своего отца. Возможно потому, что я редко его видела. Ой, извини, я тебе мешаю? Я махнул рукой. — Продолжай, я хочу отдохнуть. Я бросил у стены толстое войлочное покрывало и сел на него. Нефертари, помедлив, села рядом со мной. Я достал пару лепешек и протянул одну ей. — Я помню дворец с пальмами, красивыми цветущими кустами и павлинами… кажется, там был бассейн, и я опускала в него ноги, чтобы немного охладиться в жару, — откусив и прожевав кусок лепешки, Нефертари продолжила. — У меня была подруга… вернее… она была рабыней, но я помню, что дружила с ней, но не могу вспомнить её имя. Магический светлячок слабо мерцал под потолком. В этом закутке было светло, но в проходе таилась пугающая тьма и тишина. И тихий голос Нефертари словно бы подчеркивал эту тишину и темноту, а не нарушал её. -Я даже не помню, сколько мне было лет… все… потом что-то случилось в царстве моего отца и… — Нефертари развела руками. — Потом была темнота. Мне иногда снится, что меня хоронят. Кладут в саркофаг, задвигают крышку и наступает темнота. И я лежу в этой темноте, слышу затихающие вдали шаги, скрип каменных дверей и… потом все затихает и остается только эта тишина, темнота и духота. — Страшно? — Нет, — возразила Нефертари. — Я не чувствую страха, скорее просто облегчение и спокойствие… Тем более, что это просто сон. Как бы я могла слышать, как меня хоронят, если я уже была мертва? — Все равно, мне было бы не по себе от такого сна. Сначала Нефертари сидела на некотором расстоянии от меня, но постепенно, приподнимаясь, словно бы для того, чтобы сесть поудобней, она пододвигалась ко мне. Я делал вид, что не замечаю, но едва Нефертари прикоснулась ко мне, не спеша встал и размялся. На лице девушки промелькнула досада. — Ладно, продолжим, времени у нас не так много. Я подошел к двери и постучал пальцем по левому неподвижному диску: — Здесь должно быть написано — Смерть, а справа — Врата. — Врата загробного мира! Сетнакор! — тут же воскликнула Нефертари. — Ой, извини… — Именно, — кивнул я. — Ты все же кое-что помнишь? — Немного. Вот сейчас вспомнила, что мне рассказывали о мире мертвых… Во время перерыва я тоже кое-что вспомнил — изучение одной гробницы, почти не пострадавшей от воров и времени. Фараон, спавшая в ней, давно проснулась и со всей свитой ушла на север, бросив пирамиду. Грабители в неё не совались, потому что там раньше стояла хорошая охрана, а потом пустая гробница их уже не интересовала. И самое главное, что я вспомнил — двери погребального зала. Художник их нарисовал во всех подробностях и точно передал иероглифы, которые использовались в качестве ритуальных печатей. Работа пошла. Я переписал все знаки на дощечку и начал сопоставлять их с теми, которые вспомнил из той работы. Нефертари стояла рядом, боясь пошевелиться, чтобы не отвлекать меня. Она даже зашипела на Ихрама и Риггара, которые пришли узнать, как у меня идут дела. Но она зря волновалась, когда я так увлекался работой — меня сложно было отвлечь. Мне пришлось подняться наверх и внимательно осмотреть фрески на стенах, чтобы найти дополнительные подсказки. В том числе имена фараона, прижизненное и посмертное, они обязательно должно были упоминаться на дверях погребальной камеры. Проголодавшись, я решил сделать второй перерыв. Моих спутников дважды просить не пришлось. Мы расстелили толстое покрывало и уселись на него вокруг скатерти, на которой разложили нехитрые походные закуски. Нефертари, разумеется, села рядом со мной. Ихрам коротко рассказал о результатах поиска: они нашли пару зацепок, но уперлись в сплошной завал, который опасно было раскапывать. — Там даже просто стоять не стоит, — не спеша проговорил он. — Потолок в трещинах, может обрушиться в любой момент. Я кивнул. — Остальные коридоры уходят в стороны и заканчиваются тупиками… Сопровождавшие нас анубисы ели вместе с нами, но в разговор не вмешивались. Но если старшая просто сидела и обедала, то вот вторая всячески пыталась привлечь внимание Риггара. Заинтересовавшись, я присмотрелся к ней повнимательней — смуглая, черноглазая, с недлинными черными волосами и в достаточно простом одеянии. По внешности мамоно о возрасте сложно судить, но, судя по всему, она была достаточно юной и неопытной. — Тебя что-то насторожило? — спросил я у Ихрама. — Да, — он бросил быстрый взгляд на волчиц и высказался туманно: — Подземный лабиринт незакончен и вторая его часть должна быть больше первой. Вторая часть? Та, что за завалом? Интересно… погребальная камера прямо перед нами. И она относительно недалеко от входа в подземелье. Тогда зачем делать лабиринт, уходящий так далеко в сторону? Если только… Отложив еду, я встал, подошел к ближайшей стене и провел по ней ладонью. Работа грубая, неаккуратная, но горная порода вокруг достаточно твердая. Вырубить в ней большой лабиринт было непросто. И это в то время, когда царства фараонов приходили в упадок, и им уже было не под силу строить шикарные гробницы. Странно… После обеда я вернулся к работе. Сопоставив все знаки и иероглифы, я смог прочитать надписи на дисках. Наверное. — Ну, вот и все, — негромко проговорил я. Мы втроем переглянулись, без слов понимая друг друга. Если я ошибся, если что-то пойдет не так — второй попытки у нас уже не будет. Дни в пустыне долгие, но не бесконечные. — Сын Солнца — я начал поворачивать диски на левой створке, составляя фразу, — Владыка; Царства Черной земли; Умер; Да славится; Правление; Эханатшара. Все слушали меня молча, затаив дыхание. Я попытался с помощью заклинаний прощупать механизм замка, но что-то развеивало магию. Говорить вслух не было никакой необходимости, тем более что я не знал, как правильно читаются прижизненное и посмертное имена фараона. Но мне так было спокойней. — Теперь второй диск: Сторожат покой; Полей Иалу; Стражи Врат; Да проводят они; На суд Озириса; Тенхарана. В полной тишине раздался сухой щелчок, и створки врат дрогнули. Переглянувшись с Ихрамом, мы потянули их на себя, но те лишь едва шевельнулись. — Заело? — помрачнел Ихрам. — Давайте мы попробуем! — тут же вмешалась молодая анубис. — Я сильная! Стрельнув глазками в сторону Риггара, волчица вцепилась лапами в левую створку двери. Вторая анубис тоже подошла и взялась за правую створку. — Точно… застряли… — сквозь зубы проговорила молодая волчица. Покраснев от натуги, анубисы все же смогли раздвинуть створки дверей так, чтобы мы смогли пройти. — Получилось, — выдохнул Риггар. — Еще не все, — одернул его Ихрам. — Сбегайте наверх, сообщите госпоже Сетхат, что мы открыли дверь, — сказал я волчицам. — Дэя, — коротко сказала старшая волчица. Молодая сразу же опустила уши, бросив обиженный взгляд на меня, но спорить со старшей не стала и побежала на выход. Я проверил воздух и, убедившись, что он не отравлен, первым протиснулся внутрь. Сердце бешено колотилось, руки дрожали и даже магический светлячок, который я создал, подрагивал и мерцал. Внутри погребальной камеры нас сразу встречали две каменные статуи людей с головами шакалов — стражи подземного мира. За ними была еще одна дверь, но уже без хитроумных загадок, а с простым запором. — Сандер! Я повернулся и к Ихраму и увидел неприметную нишу в стене, которую не заметил сразу. Подойдя поближе, я осветил её и увидел внутри потемневшую от времени странную мумию… — Что это? — спросила Нефертари, протиснувшаяся вслед за нами. Скорченные лапы с торчащими когтями, посох с золотыми весами, сморщенная, как старое чучело, волчья голова на получеловеческом теле. Нервно хмыкнув, я обернулся на оставшуюся с нами волчицу и спросил: — Узнаете? — Это какое-то чучело? — холодно спросила она. — Что же вы так нехорошо о своих предках говорите? — Каких еще предках? — Волки Инпу, Стражи весов, Волки песков, Слуги Озириса — у этих древних монстров пустыни было много имен. Их ловили, погружали в особый летаргический сон и ставили охранять гробницы фараонов, а ныне их называют… Мы все дружно повернулись на волчицу. — Анубисы, — договорил я. — Эти монстры должны были охранять гробницы, но когда власть захватила новая Повелительница демонов, то её сила дотянулась даже до запечатанных в глубокой древности пирамид. Древние цари стали возрождаться как фараоны, а их стражи — как анубисы. — Но тогда почему эти анубисы не проснулись? — спросила Нефертари. Я подошел к мумии древнего монстра и попытался открыть его пасть. Раздался сухой хруст и нижняя челюсть отломалась. — Потому что они уже много веков как мертвы. И вот хороший вопрос — почему? — И дальше мы не пойдем, пока не придет Сетхат, — добавил я. Ихрам и Риггар спорить не стали.***
Чтобы не терять время, я решил прощупать магией окрестности и опять столкнулся с тем, что что-то тут рассеивает ману. Не то, чтобы сильно, но все же заметно, обычные плетения вскоре распадались на части и растворялись, словно сахар в горячей воде. Немного подумав, я начал плести по-армейски, но не успел закончить начатое… — Тихо! — анубис встрепенулась и подняла алебарду. — Что-то приближается. Из коридора Ихрам и Риггар мгновенно достали сабли и напряглись. Нефертари испуганно сжалась. Мы ничего не слышали, но не доверять слуху анубис было бы глупо… Вскоре и я услышал скрежет и какой-то странный лязг. Магический фон при этом оставался без изменений, словно бы к нам приближалось что-то не имевшее маны. — Оно близко! Все назад! Спорить мы не стали и начали отходить ко вторым дверям, но не успели. Полуоткрытые створки распахнулись, и мы увидели непонятного и ужасного монстра. Он все был сделан из белого металла и напоминал насекомое — четыре заострённые ноги, две верхние конечности, заканчивавшиеся лезвиями и странная голова с маленькими красными глазами, а при движении он издавал странный лязг и скрежет. Анубис с гортанным кличем бросилась на противника и наотмашь ударила от плеча, но алебарда лишь бессильно лязгнула о подставленную конечность. Монстр мгновенно ударил второй рукой, но анубис успела отскочить. И что хуже всего — эта странная тварь перекрывала единственный выход… — Все назад! — крикнул я, становясь между товарищами и противником. Давно я так быстро не сплетал боевые заклинания. Вбросив силу, я ударил одним из сильнейших заклинаний в своем арсенале — Изгнание зла. Но яркий свет даже не замедлил монстра! — Сандер! — предостерегающей крикнул Ихрам. Вот только я уже не успевал ничего сделать — ни убежать, ни сплести новое заклинание, ни достать кинжал. Монстр, с лязгающим звуком, бросился на меня. Я вскинул руки, пытаясь в последние мгновения хотя бы попытаться прикрыться чистой силой и… Нефертари, выскочив передо мной, попыталась столкнуть меня в сторону, но лишь сама попала под атаку монстра. Страшный удар лезвия перерубил её грудь и отбросил в сторону. Ударившись о стену, Нефертари мешком упала на каменный пол и затихла… Удар огнем и чистой силой заставил монстра отшатнуться назад. А я словно вновь оказался на том поле… …жарко, пот стекает под одеждой, пыль скрипит на зубах, нечем дышать из-за дыма, под ногами хлюпает грязь напополам с кровью, от шума битвы ничего не слышно… Сорвав с пояса флягу, я рывком сорвал пробку и выплеснул воду вверх, и пока она падала, подхватил её своей силой, разделил на части, заморозил и метнул в монстра, целясь в сочленения его лап. — Ннаа! — рявкнул я. Удар попал в цель, монстр отскочил от меня, передняя лапа повисла, из пары мест потекла странная черная кровь. Я шагнул вперед, думая только о том, как добить врага, но тут раздался грохот! Сетхат окончательно выломала створки дверей и черной молнией ворвалась в комнату. С немыслимой скоростью извернувшись, она ударом мощного хвоста отбросила монстра, впечатав его в стену. — Все наружу! — рявкнула Сетхат. Ихрам, Риггар и анубис быстро вдоль противоположной стены побежали на выход, а вот я остался стоять на месте. Пока монстр, издавая лязгающие звуки, пытался подняться, я силой собрал осколки камней, разбил их на более мелкие части и начал вращать их над головой, словно в невидимой праще. — Сетхат! В сторону! Апофис не стала спорить и шустро отползла назад, чтобы не мешать мне. Разогнав обломки камней, я подождал, пока противник поднимется, и резко выпустил их в него. Каменный град смял металл и перебил сочленения лап, после чего монстр уже окончательно рухнул на пол и задергался в судорогах, истекая странной, черной кровью. — Что это за тварь? — громко спросил Ихрам, не спеша убирать саблю. — Не знаю, но это не мамоно, — произнесла Сетхат, не отрывая напряженного взгляда от поверженного врага. — В нем нет демонической энергии. — В нем нет маны вообще, — поправил я. Ни на что, особо не надеясь, я посмотрел на Нефертари, но к моему огромному удивлению, она уже сама встала на ноги, хоть и её приходилось держаться за стену. — Лучше сядь пока, не трать силы, — сказал я. Лязганье прекратилось и монстр замер. Я решил, что его агония подошла к концу и можно безопасно приблизиться, но тут раздался резкий, неестественный сигнал. — Жопа ангелов, что это?! — анубис скривилась от боли и зажала уши лапами. На голове твари, там, где должен был быть глаз, часто замигал красный огонек, а противный сигнал начал повторяться все чаще и чаще. Я понятия не имел что это, но на всякий случай подскочил к Нефертари и быстро сплел заклинание щита. Сетхат сделала тоже самое со своей стороны и… Яркая вспышка ударила по глазам и в мой щит словно дубина огрихи ударила! Я со стоном упал на одно колено, и тут же что-то просвистело над головой и с силой врезалось в стену. От грохота у меня звенело в ушах. Комната была затянута едким дымом и пылью. Сделав свет поярче, я кое-как разглядел ошметки монстра… он взорвался?! Что это за странные твари, которые после смерти взрываются, как бочка с порохом? Сетхат магией призвала ветер и немного разогнала дым и пыль. Ихрам поднял голову и тут же переменился в лице… — Все назад! Потолок… Вскинув голову, я увидел, как прямо на наших глазах потолок начал проседать, а потом треснул… Схватив Нефертари за плечи, я рванул к дверям в гробницу. Сетхат что-то закричала, но грохот обвала заглушил её слова… — Сандер? Сандер?! В полной темноте я кое-как приподнялся и зажег магический огонек. Тусклый свет сразу же выхватил из темноты встревоженное лицо Нефертари. Её лицо, волосы и одежду покрывал тонкий слой каменной пыли. Приподнявшись ещё немного, я обвел взглядом темное помещение — строгие лики статуй, фрески с иероглифами, тусклое мерцание золота и… каменный завал на месте двери. Мы таки смогли пробраться в погребальный зал этой проклятой гробницы, но выхода из неё уже не было.