***
Размышляя в полудреме, я не заметил, как часть анубисов и несколько пустынных ламий куда-то убежали, а караван неожиданно сменил курс. И лишь громкие, радостные крики мамоно меня разбудили. Очнувшись, я поднял голову и увидел впереди лагерь пустынников — палатки, кострища, верблюды, несколько лошадей. Судя по орнаментам на шатрах и плащах — это был один из разбойничьих кланов, а судя по отсутствию женщин — это был небольшой отряд, отправившийся в рейд. Сейчас все пустынники и их пленники стояли на коленях со связанными за спиной руками. Сетхат, шурша по песку, подползла и внимательно осмотрела их. — Хорошая работа, Татшехат. — Благодарю, госпожа, — анубис опустила голову. Мамоно выслали разведку, загодя увидели лагерь пустынников, остановившихся, чтобы переждать полуденный зной, и неожиданно напали на них. — Они бесполезны, — вынесла вердикт апофис. — Татшехат, сильных воинов отдай анубисам, остальных — слугам. Разбиваем лагерь и отдыхаем, сегодня у нас праздник! Анубисы отреагировали сдержанно, а вот остальные мамоно разразились радостными криками, и если бы не волчицы, прямо сейчас начали бы насиловать мужчин. Я, Ихрам и Риггар поставили небольшой навес, постелили ковер, и сели отдыхать в тени. Мамоно быстро выкинули все лишнее барахло пустынников, оставив только полезные вещи, и разбили лагерь. Вспыхнувшие было споры, Татшехат тут же пресекла. Почти все пустынники достались анубисам, Татшехат лично распределила их среди своих воительниц. Слуги из свиты Сетхат забрали себе всех пленников, поделили их между собой, и прямо у нас на виду начали насиловать их. — Хороший момент, чтобы сбежать, — тихо прошептал Риггар. — За нами смотрят, — не поворачивая головы, также тихо ответил Ихрам. Я кивнул. Лишь на первый взгляд за нами никто не следил, на деле же кто-то из анубисов постоянно держал нас в поле зрения, наших верблюдов привязали отдельно, так что тихо забрать их не получится, а пешком и без снаряжения мы далеко не уйдем. — Если бы черная ламия не решила бы, что мы будем полезны для неё… — я не договорил, все и так было понятно. — Когда ты отказал ей, я решил, что нас на месте изнасилуют, — признал Ихрам. — Я рисковал, — я не стал спорить. — Очень рисковал, но зато теперь у нас есть шанс вернуться в Кади-Халем. Главное поставить нашу палатку подальше от других, а иначе вы сами к утру на мамоно накинетесь… Я мог какое-то время защищать себя и своих спутников от демонической энергии, но надолго моих сил не хватит.***
Вечером нам пришлось сидеть на празднике вместе со всеми, к счастью нас хоть посадили в стороне. Служанки поставили перед нами разные закуски, вино с очень притягательным ароматом и простую воду. Осторожно попробовав вино кончиком языка, я тут же сплюнул в сторону. — К вину даже не прикасайтесь. Фрукты тоже лучше не трогайте, — сразу предупредил я спутников. Мамоно на нас внимания не обращали. Одни радовались тому, что заполучили себе мужей, другие радовались за них и давали советы. И чем больше они выпивали вина, то тем откровенней становились эти советы… Сетхат возлежала на подушках на почетном месте. Она сама на пустынников внимания не обращала, а вот на меня поглядывала. Поэтому когда меня позвали сесть рядом с ней, я не удивился. Обойдя по кругу веселящихся мамоно, я подошел к большому ковру, поклонился Сетхат, аккуратно снял обувь и только после этого прошел по ковру и сел на предложенное мне место. Апофис внимательно наблюдала за моими действиями. Она удобно устроилась на целой куче бархатных подушек, черные волосы блестящей волной стекали по её волосам, а одежда из тонкого, черного шелка не скрывала очертаний человеческой части её тела… очень красивых очертаний. Возле подушек на коленях сидела Нефертари, одетая лишь в короткую юбку и узкий топ из полупрозрачной ткани едва прикрывавший небольшую девичью грудь. Сейчас, на свету я видел, что она выглядит не старше восемнадцати лет, хотя судить о силе и возрасте мамоно по их внешности не стоит. На обнаженных руках Нефертари были тяжелые золотые браслеты, а черные волосы скрепляли заколки из электрума. Нефертари сидела неподвижно, уйдя куда-то глубоко в себя и не обращая внимания на происходящее вокруг. По её животу скользил туда-сюда хвост апофис, покрытый красивой темно-синей чешуей, порой кольцом обхватывая девушку вокруг талии. Золото и серебро, день и ночь, солнце и луна, фараон и апофис… о их войне, начавшейся в незапамятные времена я много слышал раньше, но впервые видел перед собой. Они обе были прекрасны, но каждая по-своему. От Сетхат шло ощущение не просто уверенной в себе женщины, а женщины сильной и умеющей этой силой пользоваться. Нефертари, даже оказавшись в роли игрушки в руках апофис, была невероятно… аристократична в самом лучшем смысле этого слова. Спокойная, с врожденным благородством и утонченностью. Темная, демоническая похоть, исходящая от Сетхат, словно и не касалась её. И Солнце и Луна прекрасны, но лучше любоваться ими издалека… Когда я сел, мне подали вино в золотом кубке. Отказываться было нельзя, поэтому я сделал очень-очень маленький глоток. Нефертари бросила на меня быстрый взгляд и вновь отстранилась. — Это была очень неожиданная и странная просьба, — произнесла Сетхат. Она провела кончиком хвоста по шее Нефертари. — Я все равно не собиралась кусать её. Зачем она тебе? Немалая часть моего плана строилась на том, что Сетхат не успела влить знаменитый яд апофисов в тело Нефертари. Поэтому я сразу сказал, что она мне нужна в качестве помощника, а значит — апофис не должна её трогать. — Я отвечу, если вы ответите на мой вопрос, прекрасная повелительница ночи, — негромко проговорил я. Кончик хвоста, скользивший вверх-вниз по телу Нефертари, завораживал меня, поэтому я перевел взгляд на кубок в моих руках. — Давно я не встречала столь вежливых наглецов. Хорошо, спрашивай. Глубокий, мягкий голос Сетхат очаровывал и навевал совершенно ненужные мысли. — Я думал, что апофисы сразу подчиняют себе фараонов. — Так и есть, — подтвердила Сетхат. — Но в любом правиле есть исключения. Фараоны сильны, многие из них сильнее нас, апофисов. Поэтому для моих сородичей так важно быстро прорваться к телу фараонши и укусить её, ведь иначе она может поймать их и словно черный шнурок завязать каким угодно узелком. — Нефертари слабее вас. — Гораздо слабее. У меня уже есть три обаятельные, милые и очень послушные питомицы, — улыбаясь, Сетхат провела кончиком хвоста по голове Нефертари. — Кто-то держит собак, кто-то заводит себе кошек, а я вот себе завожу фараонов. Эта бедная девочка случайно попалась мне пути. Разбить стражу и взять её в плен было не сложнее, чем справиться с этим сбродом. Апофис бросила красноречивый взгляд на пустынников. — Я могла бы привезти её в свой дворец, устроить пир, пригласить на него гостей и у всех на глазах обратить её. Посмотри на меня. Взяв кончиком хвоста за подбородок, Сетхат развернула Нефертари и заставила поднять взгляд. — Боишься, — улыбаясь, проворковала апофис, глядя ей в глаза. — И правильно делаешь. В былые времена я бы могла влить в твои жилы яд, который не убил бы тебя, но начал медленно сводить с ума болью, от которой нельзя избавиться. Впрочем, в былые времена фараоны заживо сжигали моих слабых сородичей направленными солнечными лучами, а сейчас вы нас даже побить толком не можете. А наш яд действует также хорошо, как и раньше. Отпустив Нефертари, Сетхат перевела взгляд на меня и тепло улыбнулась. — Я решила не трогать её, а подарить. Дочери моей старой подруги недавно как раз исполнилось восемнадцать лет. Она уже такая взрослая и красивая, а ведь еще недавно была такой милой маленькой змейкой… ох, дети так быстро растут. Вот я и решила ей подарить эту милую и безобидную игрушку. Отвечай теперь на мой вопрос, Сандер. Я для вида сделал еще один небольшой глоток вина. — Гробницы великих фараонов опасны. В них много ловушек и может находиться стража. Я не хочу сам объяснять мумиям или анубисам, что я не вор, а выполняю ваш приказ. — Разумно, — чуть прищурив глаза, сказала Сетхат. — А если бы я её подчинила себе, анубисы это сразу заметили бы. Но твоя предосторожность излишняя — в этой гробнице нет стражи. — В Великой пустыне не бывает лишних предосторожностей. — Верно, — в черных глазах Сетхат таилось что-то странное. — Но это не вся правда. Игра. Ты врешь, и я это знаю. И я знаю, что ты знаешь, что я знаю. Но это игра. Улыбайся и подыгрывай. А еще в этой игре очень легко проиграть. — Я хотела подарить эту красавицу дочери своей подруги, но могу и передумать, — мягко улыбаясь, проворковала Сетхат. — Я могу подарить её тому, кто окажет мне большую услугу. Нефертари бросила на меня быстрый взгляд. Она сразу же попыталась вернуться в отстраненное состояние, но Сетхат все заметила. Её улыбка стала напоминать улыбку голодной лисы, сидящей перед маленьким кроликом… — Мне кое-что про тебя рассказали, Сандер. Странные люди пообещали награду за твою голову и я их понимаю — твоя голова дорого стоит. Столь талантливые маги нечасто встречаются. Сетхат отпустила Нефертари. Её хвост скользнул в мою сторону, шаловливо потерся по бедру и пощекотал руку. — Ты талантлив, но слишком юн и слаб, — апофис улыбалась, глядя на меня, но эта её улыбка и взгляд пугали меня. — Не ошибись. Я могу выглядеть доброй, могу выглядеть грозной и жесткой, а могу быть грозной и жестокой. И я давно ищу себе ученика… или новую игрушку. Спокойной ночи, Сандер. Отставив кубок, я низко поклонился и, не поворачиваясь спиной к апофис, отступил назад, обулся, еще раз поклонился и только после этого повернулся и пошел к товарищам. Ихрам и Риггар, замолчали, едва увидев меня. Ихрам молча налил полную кружку воды, Риггар подал мне кусок мясо в лаваше. — Ну что? — спросил Ихрам. Я помолчал, подбирая слова. — Мысль броситься в пасть песчаному червю мне кажется все более и более привлекательной…***
И вновь путь через пустыню. Жара, иссушающий воздух, раскаленное солнце, ветер, несущий мелкий песок. Сидя в седле, я раз за разом прокручивал разговор с Сетхат и напряженно думал. Я сразу понял, что апофис что-то от нас понадобилось, поэтому мамоно не тронули нас. А что может понадобиться от таких людей как мы? Разумеется — забраться куда-нибудь и достать оттуда некую вещь. И раз мамоно хотят послать нас, а не сходить самостоятельно, то значит, есть какая-то проблема и скорей всего она связана с магией. И вот вопрос! А какую такую проблему, связанную с магией, апофис почему-то не может решить самостоятельно и не может найти другую мамоно, сведущую в магии? Правильно — фараоны. Скорей всего речь идет о древних печатях фараонов. Фараоны и апофисы воевали друг против друга еще в незапамятные времена, и фараоны умели защищать свои тайны и гробницы. И именно в этом противостоянии я и увидел лазейку для себя и своих товарищей. Воспользоваться тем, что апофис не может справиться сама, заставить её принять наши условия, а затем — обхитрить в последний момент. И все шло одно к одному. Нефертари, которую я смогу использовать в своих целях. Волчица Татшетхат, ранее служившая Нефертари. Анкх, который нужно достать из подземелий неведомой гробницы. Я боялся лишь того, что раньше времени выдам свои планы. Но после вчерашнего разговора я уже не был так уверен в себе. Мне казалось, что черная ламия видела меня насквозь.***
Спустя неделю пути наш отряд неожиданно остановился у обветренных, невысоких красных скал. Насколько я знал, это были остатки древней горной цепи, проходившей через всю пустыню. Время и ветер истерли их в песок, и в наши дни лишь кое-где над барханами поднимаются скальные основания. И ладно я, но даже и Ихрам ничего не заподозрил. Мы подумали, что мамоно решили сделать здесь привал, но оказалось, что именно под этими скалами и скрывается таинственная гробница. — Ни обелисков, ни каменных стражей, — задумчиво пробормотал Ихрам. — Наверное, это был очень бедный фараон, — добавил Риггар. — Это для защиты от грабителей гробниц. От мягкого голоса за спиной мы вздрогнули. Сетхат подобралась к нам совершенно незаметно. — В последние столетия фараоны уже не могли позволить себе строительство огромных гробниц с сотнями хитроумных ловушек и уж тем более нанимать стражу для них. Поэтому они начали искать уединенные места, вроде этого, и не оставлять никаких следов. Рабов, участвующих в строительстве, как правило, убивали на месте. Мы промолчали. Черная ламия была перед нами одна, её слуги были далеко, а у нас на поясах висело оружие, но если тут кому-то и угрожала опасность, то точно не ей. — Отдыхайте сегодня, пока мои слуги расчистят вход в гробницу. А завтра вы выполните свою часть уговора. Апофис бросила на меня внимательный взгляд и уползла к лагерю. Ночь пролетела быстро. Мы собирались молча и вели себя как обычно, словно эта была просто еще одна вылазка за древними сокровищами. Когда мы были готовы, к нам пожаловали мамоно. Впереди шла Нефертари, переодевшаяся из своих обычных нарядов, в штаны и тунику из плотной ткани. Вместо сандалий она обула башмаки. — Сандер, ты не передумал? — мягко спросила Сетхат. — Ты можешь пойти и без Нефертари, я не буду её кусать, пока вы не вернетесь. — Она нужна нам внизу, — коротко ответил я. — Все остальные должны остаться наверху и не входить, пока мы сами не позовем на помощь. — Под землей может оказаться целый лабиринт, как мы вас найдем? — спросила Татшехат. — Мы всегда оставляем отметки на стенах, — ответил Ихрам. — Но вам они не нужны, вы легко найдете нас по меткам маны, которые уже поставили на нас всех, — возразил я. Волчица удивилась, а вот Сетхат чуть улыбнулась. Метки скорей всего ставила она, и делала это очень искусно, чтобы никто не заметил. — Я знаю, что вы не настолько глупы, чтобы попытаться сбежать, — мягко произнесла Сетхат. — Это для вашей безопасности, так нам будет проще вас найти, если произойдет несчастный случай, например, обвал. Но я удивлена, не каждый смог бы обнаружить мои метки. И я не смог их найти, поэтому и сказал наугад. Зато я теперь точно знаю, что они есть, а значит, смогу и избавиться от них при необходимости. — Пора идти, — коротко сказал Ихрам. Повернувшись мы спустились к откопанному из-под песка входу в гробницу и остановились у порога. Нефертари замерла прямо за моей спиной. — Отойди на пару шагов назад, — попросил я. — Ты мне мешаешь. Нефертари послушно отошла от меня ровно на два шага. Другие мамоно остались наверху и с интересом наблюдали за нами. — Воздух чистый, — успокоила нас Сетхат, легко прочитавшая мое заклинание. — Я проверила утром. Я обернулся и молча кивнул ей. После чего зажег небольшой светлячок и первым шагнул в темный, прохладный коридор, в котором точно никого не было до нас. Моя старая знакомая, Дэлия ван Кархен, не торгуясь отдала бы правую руку за возможность изучить такую гробницу. В прошлой жизни я тоже был бы вне себя от счастья… Коридор уходил вниз под небольшим наклоном. На стенах были отлично сохранившиеся фрески с типичными религиозными сюжетами поздней эпохи фараонов. Некоторые сюжеты я впервые смог разглядеть полностью и во всех деталях. Невольно я замедлял шаг, словно стараясь все запомнить. Сюда бы хорошего художника, а еще лучше целый десяток, чтобы запечатлеть все подробности. Фрески могли так хорошо сохраниться только потому, что гробница была запечатана, и в ней поддерживался стабильный микроклимат. Теперь же фрески могут растрескаться и рассыпаться буквально за пару лет… Отойдя от входа метров на двадцать, мы оказались перед первой развилкой. Риггар привычно нанес знаки на стены, Ихрам сделал пометки ножом на небольшой деревянной табличке. Нефертари с любопытством оглядывалась по сторонам, а вот я стоял, поджав губы и думал. — Сандер, что-то не так? — окликнул меня Ихрам. — Да, — я протянул руку, показывая на надпись на стене. — Эта надпись неправильная. Здесь должно быть что-то в духе: "Да будут прокляты воры, посмевшие вступить…" — Я не знаю эти иероглифы, — удивленно произнесла Нефертари. — Потому что это не иероглифы фараонов, это язык демонов из Маккая и написано тут: «Не входить! Смертельная опасность!».