Архимаг Великой пустыни

      Элла… от злости я даже подходящие ругательства подобрать не мог. Именно из-за неё я ослабил бдительность и не заметил вовремя приближение мамоно. Права была Сари, Элла привела нас к беде, но сделанного уже не воротишь.       Мамоно работали быстро, слаженно и без суеты. Словно по воле джина пыльное, подземелье преобразилось во дворец. Мумии быстро убрали мусор и всякий хлам, вымели песок, повесили на стены светильники, застелили все коврами, поставили легкие складные столики, стулья и даже принесли несколько больших зеркал. Тут же появились кувшины с вином и водой, свежие фрукты и лепешки.       Строгие анубисы встали у каждого дверного проема и словно превратились в прекрасные статуи. Неподвижные, строгие и неподкупные. Мамоно нас даже связывать не стали — незачем было. А мы в свою очередь даже и не пытались бежать. Ихрам быстро успокоился, а вот мне и Риггару на это потребовалось время.       — Не хочу, — выдохнул Риггар, не отрывая взгляда от мумий. — Только не с такими…       — Быстро привыкнешь, — мрачно бросил я.       — Сандер, я все еще жду от тебя какого-нибудь… — Ихрам не договорил, но мы прекрасно поняли о чем он.       — Нет, — я покачал головой. — Эти волчицы — не Элла. С одной я, может быть, и справился бы, но не с целой толпой. Но что хуже…       — Черная ламия… — прошептал он.       — Да. Мне с ней не тягаться, — честно сказал я. — И, кстати, анубисы все прекрасно слышат.       Разговор на этом сразу прекратился. На самом деле я мог рискнуть и сбежать, было у меня в запасе несколько фокусов. Но не мог же я бросить Ихрама и Риггара, особенно сразу после того, как они оба однозначно встали на мою сторону. С другой стороны, раз нас не стали сразу насиловать, то… может быть, у нас еще есть шанс.       Вскоре мамоно закончили работы, и в наш зал зашла прекрасная, грациозная юная девушка в легких, полупрозрачных одеждах. Бросив на нас быстрый, осторожный взгляд, она села на подушки в противоположном углу. По ней сразу было видно, что она знатного происхождения: светлая кожа; густые, смоляные волосы, заплетенные в толстую косу, спускавшуюся ниже колен; легкий макияж, подчеркивающий черные глаза; очень легкие одежды и тонкие черты лица.       Но самое главное — её манеры, изящество в каждом движение, спокойствие и чувство достоинства. И находиться в нашей компании ей было явно неуютно.       — Красивая, — завороженно прошептал Риггар.       — Даже не думай, — одернул его Ихрам.       — Она мамоно, — кивнул я.       Пока я разглядывал незнакомку, в помещения вошла строгая анубис с золотым посохом в руках.       — Кто из вас старший? — строго спросила она.       — Я, — Ихрам встал.       Пустынная волчица несколько секунд с подозрением смотрела на меня и Ихрама.       — Он маг, но отрядом командую я, — повторил Ихрам.       — Пошли со мной, госпожа желает тебя видеть.       Ихрам кивнул и пошел следом, большая часть мамоно также ушла, осталась лишь одна анубис у входа. Вздохнув, я поднялся, подошел к столу и почистил и разделил на дольки крупный, спелый апельсин. Положил на дольки и с поклоном подал незнакомой мамоно:       — Мир вам.       Она бросила на меня внимательный взгляд из-под пушистых ресниц и осторожно взяла тонкими пальцами дольку апельсина.       — И вам мир.       Получив ответ, я сел, рядом скрестив ноги.       — Мы просто пленники мамоно, нет нужды бояться нас, мы сами боимся, — с улыбкой проговорил я.       — Я не боюсь, — грустно улыбнувшись, ответила она. — Худшее со мной уже произошло.       Знатная мамоно, которая ведет себя как пленница в отряде черной ламии? Разгадка была столь очевидна, что я не сразу поверил в нашу удачу…       — Прекрасная повелительница, простите дерзкому слуге его неуемное любопытство, вы фараон?       — Верно, но я уже не повелительница. Я проиграла схватку с апофис и теперь все мои слуги, всё имущество принадлежит её. И я сама лишь её пленница.       Голос у неё был спокойный, но чуть грустный. Её красота, легкий аромат благовоний и плавные движения завораживали… так и хотелось коснуться пальцами её чуть смуглой кожи, поцеловать кончики пальцев…       На мгновение прикрыв глаза, я сосредоточился и магией изгнал из тела крупицы демонической энергии. Впрочем, меньше девушка не стала мне нравиться, ей не требовалась демоническая энергия, чтобы заворожить любого мужчину. Но мне сейчас нужна была трезвая голова, чтобы вытянуть нас всех из ловушки.       — Могу я узнать ваше имя?       — Только если ты скажешь мне свое, — обворожительно улыбнулась фараон.       — Меня зовут Сандер.       — Хм… мое имя Нефертари.       Ихрам вскоре вернулся, но мне не дали с ним поговорить. Потому что волчицы сразу же увели меня в соседнюю комнату, где меня ждала анубис Татшетхат и мумия… Элла.       — Представься, — холодно и грозно велела Татшехат.       Она стояла на небольшом возвышении, чуть отставив в сторону посох с весами, так, что обе чащи были идеально выровнены. Четыре волчицы встали по углам с алебардами наготове, словно почетная стража.       — Я Сандер, авантюрист из Кади-Халем.       — Эта мамоно обвиняет тебя в попытке убийства.       — Ложь, — ответил я. — Если бы я хотел её убить — я бы это сделал, у меня была возможность.       — Он столкнул меня в яму! — воскликнула Элла.       — Я знал, что там лежат мумии, и я знал, что ты не умрешь. Как тебе твоя новая жизнь?       Эллу перекосило от злости. Вместо старой одежды все её тело покрывали белые, эластичные бинты и подобие короткой юбки из светлой ткани.       — То есть, ты хотел, чтобы её превратили в мумию? — уточнила Татшехат.       — Не совсем. Я не знал, что там именно мумии, но я знал, что там ловушка мамоно. Это могла быть слизь или просто ловчее заклинание.       — Я принимаю твой ответ, — торжественно провозгласила Татшехат. — Теперь ты, Элла. Почему ты подняла руку на Сандера? Он ведь был твоим товарищем.       — Нет я… мне обещали золото! — выкрикнула она и тут же попыталась зажать себе рот.       — Бесполезно. Я велела говорить тебе правду, и ты не можешь ослушаться меня.       Мумии подчинялись анубисам, более того, анубисы могли превращать женщин в мумий.       — Мне обещали золото, если я приведу его живым.       — Кто это был?       — Орден Верховной богини… мне сказали, что он дезертир.       Во взгляде Татшехат появилась заинтересованность.       — Сандер, ты действительно дезертир?       — Да.       — Почему ты бежал из Ордена?       Врать смысла не было.       — Я не хотел убивать мамоно.       — Мне все ясно. Ты попыталась силой вернуть Сандера к убийцам и мясникам Ордена, а он не убил тебя, а лишь даровал тебе новую жизнь в виде мамоно. Ты должна благодарить его за это.       — Никогда! Он! Он…       Если бы Элла была бы хоть немного умней, она бы не стала перед мамоно обвинять меня в том, что я превратил её в мамоно. Но теперь я был готов расцеловать её, сделать массаж самым дорогим маслом…       — Татшехат, вы задали мне вопрос, не относящийся к делу. Могу ли я теперь задать вам один вопрос?       Татшехат смерила меня строгим взглядом.       — Хорошо…       — Вы с самого начала служили госпоже… апофис или вы раньше служили госпоже Нефертари?       На мгновение я перестал дышать. От этого ответа зависело все, но Татшехат могла отказаться отвечать мне, на месте наказать за дерзость или дать ответ, который на корню погубит все мои надежды.       — Подобные вопросы…       Я поспешно поклонился.       — Прошу простить мне мою дерзость, но осмелюсь напомнить, что задавать вопросы о прошлом людей, пользуясь своим положением…       Волчица окаменела, а крылья её прекрасного носа задрожали от возмущения.       — Я охраняла усыпальницу повелительницы этих песков, госпожи Нефертари, но не справилась со своей задачей и теперь я служу госпоже Сетхат.       Я поклонился, чтобы поблагодарить за ответ, и чтобы скрыть выражение лица…              

***

             Когда меня отвели обратно, Ихрам был спокоен и что-то объяснял Риггару. Последний с невеселым видом чесал затылок.       — Главное анубисов не выбирай, чтобы они не говорили, будешь жить как в казарме.       Волчица, стоявшая у двери, недовольно дернула ухом, но ничего не сказала. Дисциплина.       — О чем разговор? — я сел рядом с товарищами.       — Мамоно предложили нам сделку. Мы забираемся в одно место и достаем для них одну вещь, все как обычно.       — И?       — Если мы справимся — нам разрешат самостоятельно выбрать себе жен. Если мы откажемся… — Ихрам многозначительно промолчал.       Риггар махнул рукой, мол какая разница, все равно нам не выбраться, а вот я едва сдержался. Ихрам это заметил и хотел что-то спросить, но я быстрым жестом дал ему понять, что лучше промолчать. Все складывалось как нельзя лучше.       — На размышление у нас ночь и ответ мы должны дать утром, — добавил Ихрам.       — Хорошо, — кивнул я. — Ложимся спать.       Ихрам и Риггар стали расстилать постель в углу комнаты, а вот я подошел к стражнице.       — Чего тебе?       — Мы собираемся ложиться спать.       Волчица высокомерно промолчала.       — Не знал, что пустынные волчицы настолько падки до мужчин, что готовы подглядывать за ними во сне.       — Ч-что?!       — Между прочим, твоя госпожа приготовила для нас важное задание, но если мы не сможем спать, то не справимся с ним, а ты нам мешаешь! Я вот не могу спать, когда на меня смотрят! Поэтому мы провалим задание! И все из-за твоего желания любоваться спящими мужчинами! А я думал, что для гордых анубисов дисциплина на первом месте!       Бедная волчица растерялась, но я и слова не дал ей вставить. Ихрам, Риггар и Нефертари смотрели на меня с удивлением.       — Но мне приказали вас охранять!       — Ну, так и охраняй. Только стой с другой стороны двери. Куда мы денемся отсюда?       Несколько минут я спорил с анубис, пока она не согласилась выйти из зала за дверь. Впрочем, называть дверью кусок плотной ткани закрывавшей проход, было несколько громко.       Спутникам я ничего объяснять не стал. После того как мы легли, я убедился, что за нами никто не следит и осторожно подобрался к Ихраму.       — Ихрам…       — Ты что-то придумал.       — Да, подыграйте мне, и мы сможем выбраться отсюда. Главное, доверь мне вести все переговоры с мамоно.       — Хорошо, — Ихрам спорить не стал. — Выбора у нас все равно нет.       Затем я осторожно по коврам переполз к тихо дремавшей в стороне от нас Нефертари. На всякий случай я сначала ладонью зажал ей рот.       — Тихо… — прошептал я. — Не бойся. Нефертари…       — Да…       Она повернулась ко мне, мы лежали так близко, что я чувствовал её дыхание.       — Нефертари, я могу помочь тебе выбраться из плена до того, как апофис осквернит тебя.       Из-за темноты я видел лишь очертания её лица, но сразу почувствовал, как она оживилась.       — Кто ты?       — Просто авантюрист Сандер, не важно. Главное — доверься и подыграй мне, хорошо?       — Хорошо. Если ты мне поможешь, то я…       — Пообещаешь, что не тронешь нас, — перебил я.       — Я…       — Нефертари, ты должна дать слово, что не попытаешься сделать своим мужем одного из нас, не прикажешь и не позволишь никому из своих мамоно напасть на нас.       — Но…       Она растерялась. Мое требование противоречило самим инстинктам мамоно, но именно поэтому я требовал от неё слова. Я не собирался выбираться из плена апофис только для того, чтобы оказаться в плену у фараона.       — Или, — мой голос похолодел, — я полюбуюсь на то, как тебя превратят в украшение для трона черной ламии. И ты до конца своих дней будешь её игрушкой.       — Хорошо…       Сдавшись, Нефертари тихим голосом принесла клятву.              

***

             Мамоно любили поспать подольше, поэтому, когда нас вывели из гробницы, солнце уже поднималось над барханами. Я оглянулся по сторонам — пейзаж немного изменился, но в целом ничего не напоминало о вчерашней буре. Пустыня постоянно в движении и при этом практически не меняется.       Анубисы стояли молчаливой стражей, слуги седлали верблюдов, в том числе и наших, и собирали вещи. Черная ламия не спеша выбралась из древней усыпальницы и потянулась, разминая руки. На свету апофис выглядела не столь впечатляюще и завораживающе, как в полумраке, но менее опасной от этого она не стала…       — Итак, вы решили? — обманчиво мягким голосом спросила она.       Ихрам обернулся, я кивнул ему и вышел вперед. Игра началась и ставка в ней — наша жизнь.       — О прекрасная повелительница ночи, госпожа Сетхар, — я низко поклонился ей. — Я недостойный слуга своего господина хочу уточнить, что именно мы должны сделать для вас, госпожа?       Апофис прищурилась и подобралась, словно змея перед броском.       — Работа простая, вы должны спуститься в подземелья и найти там одну нужную вещь для меня. Я и сама могу это сделать или послать своих верных слуг, но это хороший способ вам продемонстрировать мне свою преданность. А я всегда достойно вознаграждаю за преданность и, — черная ламия сделала паузу, — наказываю за неповиновение.       — В таком случае я, недостойный, увы, к моему глубочайшему сожалению буду вынужден рекомендовать своему господину отказаться от вашего предложения.       Договорив, я выпрямился и посмотрел Сетхар прямо в глаза. Даже не оборачиваясь назад, я чувствовал, как напряглись мамоно и как замерли мои спутники.       — Вы моя добыча и полностью в моей власти, — холодно произнесла Сетхар.       — Да, разумеется, прекрасная повелительница, мы полностью в вашей власти и вы можете продать нас в рабство, убить, связать и бросить в пустыне или отдать в качестве игрушек своим слугам. Но я, жалкий слуга своего господина, осмелюсь напомнить, что можно подвести верблюда к воде, но нельзя заставить верблюда пить.       Солнце поднималось над барханами и припекало все сильнее, порывистый ветер трепал мою одежду и черные как смоль волосы анубисов. Почти минуту я, не отрывал взгляда от глаз апофис и почти не моргал.       — И что же я могу сделать, чтобы ты порекомендовал своему господину принять мое предложение?       Сетхар пришла в движение, и песок тихо зашуршал под её мощным змеиным телом.       — О, прекрасная повелительница, мне недостойному никогда не осмелиться просить вас о награде. Я всего лишь хочу напомнить, что для хорошей работы работникам нужны условия…       — Условия?       — Да. Мы спустимся в подземелья и найдем для вас нужную вещь, если вы объясните нам все подробности этого дела. Мы должны точно знать что ищем, и зачем эта вещь нужна. Иначе конфуза не оберешься, если мы, к примеру, вместо воды для питья принесем воду для омовения.       — Разумно.       — Также мы должны сами выбрать себе помощников, а всем остальным нужно будет находиться на поверхности. Никакой мастер не позволит стоять над душой во время работы.       — И это все? — удивленно спросила Сетхат.       — Есть еще одно условие, прекрасная госпожа, вы должны пообещать, что никто из мамоно не тронет нас, и лишь мы сами сможем выбрать жен среди них.       — Я уже пообещала вам это в качестве награды.       — Прекрасная госпожа, я недостойный осмелюсь напомнить вам, что вы пообещали, что мы сами сможем выбрать себе жен из мамоно, но ни разу не упомянули о том, что мамоно не тронут нас, пока мы не выполним работу.       — Это и так очевидно!       Я молча поклонился апофис и замер, ожидая ответа. На этот раз Сетхат молчала недолго.       — Хорошо, я обещаю вам, что мамоно не тронут вас.       — Прекрасная госпожа, если поклянетесь выполнить эти три условия, то я посоветую своему господину пообещать выполнить работу.       Апофис чувствовала подвох, но никак не могла понять, в чем он заключается. Я не пытался просить свободу для нас, не ставил невыполнимых задач, а требовал от неё то, что она и так собиралась нам предоставить.       — Нет, не твой господин, а ты принесешь мне клятву, — резко возразила Сетхат.       — Как будет вам угодно, прекрасная повелительница ночи, — я поклонился еще ниже.       У меня по спине стекал пот, и это было не от жары.       Пока слуги собирались, Сетхат объяснила, в чем заключалась наша работа. Дело было, в общем-то, простым — забраться в одну из потерянных и запечатанных гробниц фараонов и забрать оттуда анкх.       Ихрам и Риггар переглянулись.       — Может лучше сразу попросить, чтобы нас отдали толпе анубисов или песчаным червям? — предложил Риггар.       — Все в порядке, сделаем работу и… — я обернулся, анубисы делали вид, что наблюдают за пустыней. — И выберем себе отличную жизнь.       — Ты уверен? — спросил Ихрам.       — Да.       Все сложилось как нельзя лучше. Сетхат поклялась выполнить наши условия, я пообещал спуститься в подземелье и забрать оттуда анкх. А затем…       Затем станет ясно сыграет моя ставка или нет.