Дилемма

Горячий пар от тарелки с раменом аппетитно по кухне витает, заставляя слюну скопиться во рту. За окном снег валит, гирлянды новогодние сияют празднично, неоновым свечением разноцветным игриво на стене кремовой отражаясь. Хенджин вяло палочками водит, лапшу комкая, перемешивая со специями. Ощущение, что он вот-вот уснёт. Чана руки уже почти онемели ото льда, что к костяшкам сбитым прикладывает. Только сейчас он начинает сомневаться в правильности своих поступков. И вот так всегда - сначала делаешь, а потом думаешь. Чтобы отвлечь себя, тишину нарушает: -Хенни… - но телефон Джина завибрировавший перебивает. "Мама" - гласит слово, что на экране выведено. Кристофер мысленно чертыхается: такие звонки ни чем хорошим не заканчиваются. -Ответь, - кивает Бан и встаёт, чтобы лёд в холодильник убрать. Хенджин, как будто нервно, в комнату другую уходит, Чана с мыслями оставляя. В окно с кружащимися хлопьями тот смотрит, себя винить начиная, вечер вспоминая. Стоило иначе поступить, сдержать эмоции. Своими действиями он только парней тех больше спровоцировал. Теперь слухи поползут по всему университету. Беспокойство за Хенджина встрепенулось - сможет ли он пережить сплетни? А сам Чан справится, если так реагировал на простые шутки? -О чем задумался? - поинтересовался Джин, выводя Криса из дум. Чан взгляд потерянный перевёл на младшего. Странно, он даже не заметил, когда Хенджин вернулся. -Да так, - почесав кончик носа, ответил он, - у тебя все в порядке? -Как обычно, - пожал плечами Джин, - Только хуже раз в сто. Возле дома опять коллекторы кружат. Родители хотят квартиру продать, поехали смотреть комнату, где потом жить будем… - голос его к концу тише и бессильнее стал. Чан бы помог, отдал бы все средства свои на помощь, вот только Хван не примет её. -Я могу… - Хенджин отрицательно головой помотал, слабо улыбаясь. Чану показалось, что болезненно выглядит Джин: словно побледнел, вял стал, что вот-вот растечется по стулу желе растаявшим. -Хенни, а самочувствие у тебя как? -Нормально, только голова немного кружится, но, думаю, так у каждого после удара по ней, - поднимает уголок невероятно чувственный губ Хван. Чан, не оценив шутки, ладонь к джинову лбу прикладывает: горячий, как кузнечная наковальня. -А горло как? - недовольный результатом, хмурится. -Ну, саднит немного, это после мороза, - а сам дрожит мелко и губы сухие бледные облизывает. Кристофер лишь головой качает и отправляет младшего в сухую одежду переодеваться. -Чани, может, не надо? - болезненным взглядом взмолился Джин. -Надевай-надевай и под одеяло ложись. Я пойду гляну, что из лекарств есть, - он уже собирался уйти, но Хенджин не дал. -Я не хочу быть тебе за это должным, - и протягивает обратно кофту черную и штаны спортивные. Кристоферу это уже осточертело слушать. Он не пытается дружбу купить, а делает все от чистого сердца, но Джин, как заведенный, изо дня в день твердит "не хочу быть должным". -Хенджин, пожалуйста, прекрати это повторять. Я не кассирша в магазине и не официантка, которой ты счёт задолжал, я близкий тебе человек и хочу помочь. И в таком состоянии я тебя на мороз не пущу. Не хватало, чтобы ты все праздники новогодние провел в больнице, да ещё и с побоями от коллекторов, - на одном дыхании выпалил он, только после осознавая, что было немного грубо. Хенджин глаза впол опустил и на кровать сел, устало за голову схватившись. Настолько он слабым кажется сейчас, что Чан поверить не может, что всего несколько часов назад Джин ярко улыбался и говорил игнорировать слова, что не нравятся. Совестно, потому что дурак Кристофер, потому что не сдержался, потому что мог по-иному донести информацию. На себя в душе ругнувшись, Чан перед младшим на корточки сел, носки шерстяные принялся Джину одевать. -Прости…я не хотел, чтобы это получилось так грубо и задело тебя. -Все в порядке, просто, - Хенджин выдохнул глубоко, - Я знаю-знаю, что ты это делаешь все из лучших побуждений. Просто не могу привыкнуть. -Спасибо, - спустя немного добавил он и по волосам старшего легко провел, мурашки вызывая. Чану Джин такой, уязвимый, смотрящий с блеском в глазах, до ума тронувшегося нравится, до искр перед собой и сердца замирания. -Не за что, - смог выдавить из себя он, - Переодевайся, я сейчас вернусь, - ступни, чей холод даже сквозь ткань тёплую чувствовался, отпустил и комнату покинул скоро, чтобы Хван не увидел, как Чан смотрит на него.

❄️❄️❄️

За окном пурга зывавыет, в спальне свет приглушен - горит лишь настольная лампа, - у Хенджина температура сбиваться не хочет, что бы Крис не делал. -Все ещё холодно? - вторым одеялом укрывая, спрашивает старший, на что получает лишь кивок измученно-сонный. -Это все, что есть, - разводит руками отчаянно, - полежи немного, в инструкции написано, что через полчаса температура должна начать снижаться. Если нет, то будем скорую вызывать. По голове гладит, желая дискомфорт жуткий унести, на себя перенять, а Джин глаза полусонные закрывать не хочет и смотрит так особенно, что дышать трудно становится. -Ляжешь со мной? - шепчет он, к краю ближе придвигаясь, место освобождая. -Конечно, - Чан под одеяла забирается, проглотив комок трепета неожиданного. -Ты тёплый. Можешь обнять? - в бреду просит Хван, а Крису эта просьба отзывается биением сердца ускоренным. Рукой несмело талию младшего обхватывает, секундой каждой наслаждаясь. И до умопомрачения хочется каждую ночь так проводить, слушая мерное дыхание джиново, ощущая его тепло рядом, пока на улице стихия бушует. Через неделю Хенджин оправился, вернулась к нему и прежняя жизнерадостность, и живость в глазах. Чан те семь дней дома провел, выхаживая младшего, на учёбу забив и взяв больничный на работе. Не зря - сейчас Хван, здоровый совершенно, пьёт свой любимый дынный чай, хрустит имбирным печеньем, щурится мило во время смеха. -Ты домой звонил? Все хорошо у родителей? - восполняя кружку чаем ароматным, спрашивает старший. -Да, все стабилизировалось. Так что я могу возвращаться, - счастливо заявляет Хван. Чан кружку с паром извилистым на стол перед Джином ставит, прядь выбившуюся за ухо заправляет ему, позабыв напрочь, как это может со стороны выглядеть. Хенджин глаза большие на него поднимает, в них какая-то просьба мелькает. Понять бы её. -Чани, - ладонь старшего берет, - я, возможно, сейчас все испорчу, но я так больше не могу. Кажется… Я тебя люблю. У Кристофера шум белый только. Как поступить? Что сказать? Слова все назло повылетали. Как ответить? Если это шутка? Стоит ли открыть Хенджину свое сердце? Позволить ли стать ему больше, чем другом и предметом воздыхания? Молчание затягивается, Чан в смятении. -О… я понял. Эм, я пойду тогда, да? Хах, спасибо, что был рядом… особенно эту неделю. До встречи в универе, - неловко говорит Хенджин. -Хенни, стой… - Чан нагнать Джина пытается. -Не стоит, Чани, не стоит. Я сам доберусь. Спасибо за чай и печенье, - с болью в глазах широко улыбается он, а Чан, как дурак последний стоит столбом и боится сказать "я тоже тебя люблю", лишь пальцы заламывает от нервов. Дверь захлопывается, оставляя его наедине с совестью и сердцем.