(Танагура, башня Эос, Мидас, особняк Катце)
* * *
Рауль убрал мобильник в крепящийся к поясу карман-чехол и поднялся из-за банкетного стола. — Прошу прощения, — сказал он, обращаясь к Хандэру и Орфею, сидящим напротив. — Я вас покину, у меня срочное дело. Орфей слегка нахмурился и спросил с досадой: — Разве ты не покончил с делами сразу по приезде? — Далеко не со всеми, — сухо отозвался Ам. — И ты не останешься на суаре? — Орфей был рассержен: он столько времени и сил потратил на организацию этого вечера, стараясь, чтобы всё было сделано безупречно, и вдруг один из членов Синдиката отказывается принимать в этом участие. Рагон возьми этого трудоголика, помешанного на своих генетических опытах! — Не останусь, — также сухо подтвердил Рауль. Ясон пристально посмотрел на него, но ничего не сказал. Впрочем, Рауль этого не заметил. Остальные Блонди с интересом прислушивались к беседе. — У нас же гость, — Зави выразительно указал глазами на Монроэ. — Это невежливо — покидать его. — Хандэр меня извинит, — заявил Рауль. — Я не могу дальше откладывать работу: слишком долго отсутствовал. Властитель Риссау дружески сверкнул улыбкой: — Конечно, Рауль. Кто я такой, чтобы вас задерживать? Орфей, — повернул он голову к соседу, — не волнуйтесь за меня. Пусть Второй Консул поступает так, как считает нужным. Думаю, он правильно расставляет приоритеты. Согласен, что неотложные дела куда важнее, — он накрыл рукой правую кисть Орфея и слегка сжал её. — Что ж, раз наш гость не против… — Администратор башни слегка порозовел. — Поступай как знаешь, Рауль. — Он сидел, присмирев и не решался отдёрнуть руку. Ам кивнул и вышел из-за стола. — Поедешь в Киира? — решил уточнить Айша. — Нет, в Апатию, — коротко отозвался биотехнолог. — Все рабочие документы у меня там. Хочу поработать в одиночестве, чтобы никто не отвлекал, — добавил он со значением. Айша пожал плечами. — Остальным тоже приношу извинения, — Рауль слегка склонил голову и направился к выходу. Себастьян, сидящий по левую руку от Орфея, успокаивающе заметил: — Ничего страшного, нас более чем достаточно, чтобы по достоинству оценить и это пиршество, и то зрелище, которым вы ещё хотите наградить нас сегодня… Нам очень не хватало этого в космосе. На самом деле Себастьян и Хандэр прикладывали массу усилий, отводя глаза всем Блонди, чтобы те не заметили, что посол Земли и посол Келлуса не притрагиваются к амойским яствам. Сиэль, по-прежнему смирно сидящий на коленях у ног Себастьяна, судорожным движением сглатывал слюну, глядя на накрытый стол. Покосившись на него красноватым глазом, Себастьян в свою очередь накрыл левую руку Орфея и мягко спросил самым чувственным голосом: — Я понимаю, что это против правил… Но вы позволите мне угостить моего Сиэля? — О, конечно… — растрогался главный администратор башни. — Он всегда так примерно себя ведёт, что безусловно, заслужил это. Фантомхайв вспыхнул и опустил глаза. — Возьми, Сиэль, — Себастьян протянул ему невиданный амойский плод. — Нет, я не смею, господин… — пробормотал юный граф. — Возьми, возьми, господин Зави разрешает. — Спасибо, — он неловко взял плод из руки Себастьяна и поднёс его к губам, неуютно чувствуя себя под прицелами обращённых на него глаз остальных Блонди. Но всё-таки нашёл в себе силы откусить, прожевать и проглотить кусочек сладкой мякоти…* * *
Поднимаясь на крышу к стоянке аэромобилей, Рауль чувствовал, как начинает разгораться в нём нетерпение. Он никак не надеялся, что Катце захочет встретиться в первый же день возвращения на Амой. Выйдя на крышу под усыпанное звёздами небо, он уселся в лимузин, ввёл в навигатор новый адрес брокера, запрограммировал скорость на максимум и плавно поднялся в воздух. Лимузин полетел в Мидас по верхнему воздушному коридору, а Рауль расслабленно откинулся на сиденье. Спустя полчаса он уже опускался перед домом Катце. Судя по тому, что ему удалось беспрепятственно проникнуть внутрь, защитный барьер хозяин уже снял. Рауль открыл дверцу и выбрался из машины. Стояла глубокая ночь, озаряемая в этом респектабельном районе мягким светом окон и фонарей во дворах особняков. Катце показался в дверях. В кои-то веки он был в домашней одежде — свободные лёгкие тёмно-серые штаны на резинке и такое же худи. Волосы у него были влажные после только что принятого душа. Рауль поднялся на крыльцо. — Быстро ты, — заметил хозяин одобрительно. — Без проблем удалось уехать? — Орфей организовал суаре для Хандэра, — отозвался биотехнолог. — Настоятельно зазывал меня. Пришлось придумать срочную работу. — О твоей работоспособности скоро будут ходить легенды, — усмехнулся Катце, распахивая дверь перед гостем. Рауль вошёл и хозяин закрыл дверь. — Говоришь, суаре? — произнёс он задумчиво. — Почему бы и нет? — Ты о чём? — недоумевающе спросил Рауль. — Идём наверх, — вместо ответа предложил Катце. Повернувшись, он прошёл через прихожую и направился по лестнице, ведущей вверх. Биотехнолог с лёгким недоумением последовал за ним; он был уверен, что они спустятся в подвал, где в прошлый раз «обсуждали список документов». Живот у него заранее подводило от ожидания и напряжения — Рауль помнил об имеющемся там оборудовании и гадал, что Катце придумает на сей раз. Но раз они идут не туда… Впрочем, какая разница? Разве приём в Эосе мог сравниться с этим свиданием? Чокнутый доктор и его слетевший с катушек пациент… Двое ненормальных воистину нашли друг друга. Катце привёл его на второй этаж. Они миновали столовую, в которой Рауль однажды уже побывал, затем ещё пару комнат, и наконец брокер открыл следующую дверь и кивком велел гостю входить. Блонди шагнул внутрь и оказался в спальне. Здесь царил полумрак, потому что окно было закрыто непроницаемыми шторами. Обстановка оказалась крайне минималистичной, выполненной в чёрно-белых тонах: одна стена белая, другая чёрная, на тёмно-коричневом полу лежал ковёр, тоже состоящий из двух квадратов — чёрного и белого. На нём стояла низкая кровать: чёрный кожаный квадрат в основании, чёрное изголовье. Сверху — квадратный матрас и лежащие на нём несколько небольших подушек. Матрас и подушки были из белого атласа. Ещё здесь имелся низенький столик — прямоугольник в основании, ножка, круглая стеклянная поверхность. На ней стояли часы и лежала парочка книг. Высота столика оказалась не выше полуметра. С левой стороны кровати находился ещё один столик — стальная прямоугольная поверхность, которую поддерживали три пары приваренных к ней ножек. Стулья в комнате заменяли два чёрных кожаных лежачих параллелепипеда. На стальном столике стояла настольная лампа, похожая на белый гриб — конус в основании и половинка шара сверху. Зажжённая, она бросала мягкий круг света на чёрный прямоугольник стены, возле которой находился столик. По правую сторону кровати у её изголовья к белому прямоугольнику стены было прикреплено вытянутое стеклянное бра, тоже зажжённое. Таким образом, комната освещалась лампой и бра. Закрытое окно и полумрак делали эту комнату чем-то схожей с бункером Катце. — Оригинальная обстановка, — заметил Рауль, оглядевшись по сторонам. Брокер пожал плечами. — Я купил дом со всей мебелью, как уже говорил. Подожди меня. Он вышел из комнаты, оставив его одного. Блонди продолжал оглядываться и не мог не признать, что минимализм интерьера, безусловно, как нельзя лучше отвечал натуре Катце. Нельзя не признать, что, несмотря на некоторую колористическую мрачность, здесь было всё же очень уютно. Через несколько минут хозяин вернулся. В руке он держал бутылку и два бокала. Опустил их на низенький стеклянный столик, подошёл к кровати, поправил светло-серое покрывало и уселся лицом к Раулю. Небрежно сказал ему: — Раздевайся. Рауля бросило в жар. В душе́ он, конечно жаждал услышать от любовника подобную фразу, но каждый раз, когда слышал её — его словно что-то опутывало по рукам и ногам и не хватало решимости сразу начать это делать. Всё же он неуверенно поднёс руки к воротнику и непослушными пальцами принялся расстёгивать сложные застёжки официального сьюта. — Справишься? — поинтересовался Катце. — Считаешь меня беспомощным? — Блонди продолжал расстёгивать пуговицы. Отстегнул пояс, снял верхнее одеяние, сложил и опустил на ближайший кожаный стул-параллелепипед. Потом принялся за нижнюю одежду. Брокер, подняв голову, с любопытством разглядывал его. Раздавалось лёгкое шуршание белого шёлка, вспенивающегося, когда Рауль снимал его, складывал и опускал поверх уже лежащей стопки. Наконец он разулся, сняв высокие кожаные ботинки и аккуратно отодвинул их в сторону. Распрямился, отбросил за спину волнистые волосы и вопросительно взглянул на хозяина комнаты. Катце откупоривал бутылку «Слёз Вилии» — креплёного белого вина, которое в Мидасе было редкостью, потому что завозилось с Верана и обкладывалось большой таможенной пошлиной, что в разы взвинчивало его цену. Обычно это вино приобретали лишь коллекционеры-гурманы. — Подойди ко мне, — распорядился брокер, и Блонди послушно приблизился. — Садись. На колени. Рауль без звука опустился перед ним на колени, сел ягодицами на пятки, и Катце протянул ему один бокал, наполненный «Слезами Вилии». — Какая редкость, — заметил Блонди, принимая бокал. — Я давно его не видел. — Да. Осталось из старых запасов. Сейчас этот сорт уже не производят. Катце тоже взял бокал, и они не спеша выпили. Вино было сладким с едва заметной горчинкой и сильным пряным привкусом. От него немного немел язык, и оно в первую секунду казалось ледяным, но холод тут же сменялся приятным теплом в груди. Такое вино хотелось долго смаковать, наслаждаясь необычным вкусом. — Ещё раз повторим и кое-чем займёмся, — пообещал Катце, снова наполняя бокал и вручая Раулю. — Теряюсь в догадках — чем же? — Блонди поднёс бокал к губам, изумрудными глазами выжидающе глядя на любовника. — Допивай. Сейчас узнаешь, — невозмутимо отозвался тот. Когда вино было допито, Катце потянул к себе со стола небольшую плоскую коробочку. Пристроил её на колени и открыл, но содержимое оставалось скрыто от его спутника поднятой крышкой. — Нагни голову и придержи волосы, — приказал он, и Рауль послушно склонил затылок и приподнял тяжёлые волосы на шее. Катце достал из коробочки стальной ошейник с кольцом впереди и застегнул у него на шее. — В Эосе прямо сейчас проходит суаре, — напомнил он. — А ты с него ушёл. Не будем отрываться от членов Синдиката, мы тоже устроим у себя суаре. Рауль отпустил волосы, опустил руки и непонимающе уставился ему в глаза. — Что ты на меня смотришь? — сухо спросил брокер. — На первый взгляд, ошейник надет на тебя. Мне давно хотелось посмотреть на пэт-шоу. Поэтому давай, начинай и постарайся полностью меня удовлетворить. — Пэт-шоу?.. — проглотил комок Рауль. В голове у него слегка зашумело, но это, наверное, от «Слёз Вилии». Катце отпихнул его носком ноги, сбросил кроссовки и боком улёгся на кровать, удобней разложив под головой подушки. — Ты сегодня мой пэт, — бросил он. — Покажи, как умеешь себя удовлетворять. И как следует постарайся, потому что я искушён в такого рода зрелищах. Блонди растерянно замер. Сегодня на нём не было цепей и ему не угрожали электрошокером, но услышанный приказ всё равно поверг его в ступор. За несколько месяцев близкого общения с Катце он так и не смог полностью освоиться с новой ролью. — Начинай, — заявил хозяин особняка. — Мне ещё возвращаться на «Эрос», а тебе в башню. Не будем тратить время зря. Ночь не резиновая. И Рауль смирился. По-прежнему чувствуя себя неловко, он огляделся по сторонам почти пустынной спальни, потом поднялся и переставил второй кожаный параллелепипед так, чтобы он оказался напротив кровати с возлежащим на ней Катце. Уселся на него, одним изящным движением рук отбросил волосы назад. После этого слегка подался вперёд и раздвинул ноги в стороны. — Так-так. Начало мне уже нравится, — поощрил его брокер. Одобрение придало Раулю уверенности, и он продолжил «представление». Плавными широкими движениями ладоней принялся гладить бёдра сверху вниз, возвращаясь обратно и начиная заново. Потом скользнул ладонями вверх по животу и бокам, поднялся к груди. Тронул пальцами соски, сжал их, прокатывая между большим и указательными пальцами, из-за чего они почти мгновенно сморщились и напряглись. Рауль вздохнул и запрокинул голову назад. Белое горло с острым кадыком поднялось вверх, золотые волосы веером рассыпались по полу. Он провёл по ним левой рукой, пропуская сквозь пальцы, заставляя течь сквозь них как золотой дождь. А правой продолжал ласкать сосок, закусив губу и прикрыв глаза. А потом почувствовал, как раритетное вино (а может, близость рыжеволосого тирана) — ударяет ему в голову, и все барьеры полетели рагону под хвост. Рауль сел в профиль к Катце, согнув и поставив на сиденье одну великолепную ногу и опёршись на пол другой. Изогнулся назад. Его скульптурной красоты тело превратилось в мраморную статую, точно неведомое амойское божество посетило особняк. Он оглаживал руками свою отливающую блеском в рассеянном свете двух ламп кожу, слегка раскачиваясь на прямоугольном кожаном сиденье. Ладони его медленно скользнули к паху и принялись наглаживать член, который прямо на глазах принялся твердеть и наливаться тяжестью. Блонди слегка застонал, опустив длинные ресницы. Звук этот был настолько чувственным, и в такой красивой позе находился Рауль, так переливались волнистыми реками его золотые волосы, что Катце, глядя на это зрелище, ощутил, как мгновенно окреп и заныл его собственный член. — Впечатляюще, — выдохнул он. — Ты носишь пробку, которую я дал тебе? Покажи. Рауль послушно спустился с параллелепипеда, повернулся к любовнику спиной и слегка оттопырил зад, демонстрируя вставленную между ягодиц пробку. Для гарантии он ещё и раздвинул бёдра, изогнувшись в пояснице. Зелёный камень сверкнул между белыми половинками. — Продолжай так, чтобы я постоянно видел твою пробку, — приказал Катце, опуская руку на собственный напрягшийся пах. Тогда Блонди снова повернулся к нему лицом, уселся на чёрно-белый квадрат ковра, откинулся назад, улёгшись спиной на кожаное сиденье. Широко раскинул в стороны колени и приподнял таз, так, чтобы пробка явственно была видна, а сам принялся правой рукой интенсивно ласкать и надрачивать член, очень быстро поднявшийся во весь свой внушительный рост. Рауль глубоко вздыхал и постанывал, раскачивал тазом, подавая его вперёд и назад. Левую руку он то запрокидывал вверх, согнув в локте и погружая её в копну волос на макушке, то водил ладонью по груди, гладил живот и бока. Правая рука всё укоряла темп, Блонди действовал то всей ладонью, то большим и указательным пальцами, сложенными в замкнутое кольцо, то водил кончком пальцем вокруг головки, трогая уздечку и вздрагивая всем телом от пронизывающего тело удовольствия. Катце, глядя на это, дышал всё глубже и нетерпеливее, лаская вставший член поверх штанов. Что и говорить, безупречное тело красавца Блонди, а ещё больше демонстрируемая им покорность неслабо заводили его. Член уже налился каменной тяжестью, а Рауль, войдя во вкус, продолжал предложенную игру. Он изгибался и так и эдак, стелился по полу, извивался всем телом. Чувственно стонал, потом, памятуя приказ Катце, снова поворачивался к нему спиной, растягивая ягодицы в стороны, во всей красе демонстрируя вставленное между ними солидное украшение. Оглаживал всё тело, закатывал глаза, прогибался назад, почти делая мостик на лопатках, и тогда его член, казалось, стрелой устремлялся по направлению к потолку. Наконец Катце не выдержал, сел на кровати и приспустил штаны. — Иди сюда, — приказал он, извлекая наружу изнывающий от возбуждения член. Рауль с готовностью подполз к нему на четвереньках и Катце толкнулся ему в рот. Блонди с охотой принял член и начал обрабатывать его губами и языком. Тело брокера мгновенно прошило мурашками удовольствия, так старательно действовал Рауль. Он водил поверхностью языка по безупречно сработанному бионическому протезу со всеми его прожилками и венами, облизывал раздвоенную головку и брал её за щеку, глубоко, до самого горла погружал в рот. Наработанный опыт сказывался. — Хороший пэт, — слегка охрипшим от страсти голосом говорил Катце, сверху вниз глядя на Второго Консула. — Опытный, развратный и послушный. Можно выставлять на Аукционе… Давай, давай, усердней работай! Соси так, чтобы я слышал, как тебе это нравится. Тебе же нравится? Выпустив изо рта член, Рауль поднял голову с затуманившимися глазами. Губы его были мокрыми. — Да, — признал он. Катце ухватил его за ошейник и подтянул к себе. Требовательно уточнил: — Да — что? — Да, господин. Мне это нравится, — покорно признал Блонди и вернулся к прерванной работе. — И не вздумай кончить прежде чем я отымею тебя с обеих сторон! — с угрозой добавил брокер, и Рауль затаил дыхание, стараясь унять моментально захлестнувшее его возбуждение, от чего болезненно заныл член, мечтающий о скорой разрядке. Катце и сам с трудом удерживался от того, чтобы сию секунду не излиться в послушный и гостеприимный рот биотехнолога. Но следовало «держать марку», поэтому он ещё некоторое время терпеливо принимал ласки Рауля, которые становились всё изощрённее. Однако через несколько минут удовольствие стало невыносимым, и он поспешно отстранил Блонди, встал с кровати со сдвинутыми до середины ягодиц штанами и подошёл к кожаному стулу-параллелепипеду. — Сюда, — велел, наклоняясь и хлопая ладонью по его поверхности. Рауль подполз к стулу и лёг на него животом и грудью, по-прежнему стоя на коленях. Волосы разлились вокруг, стекая со спины и плеч, струясь золотыми ручьями по полу. Колом стоящий член упёрся в вертикальную плоскость стула. — Прогнись, — Катце шлёпнул Ама по ягодице, что тот послушно и сделал. Сам он в это время водил ладонью по собственному изнывающему от возбуждения члену. Опустившись на колени позади Рауля, брокер ухватился за украшенную зелёным камнем ножку анальной пробки и осторожно вытащил её. Отложил в сторону. Раздвинув ягодицы, полюбовался широко раскрывшимся отверстием и, закусив губу от нетерпения, вставил в него зудящий от желания член. Блонди резко и глубоко выдохнул, животом плотнее прижимаясь к модерновому стулу. Катце задвигался в горячем туннеле, ловя невероятные ощущения от его плотных и упругих стенок, жадно вслушиваясь в стоны-всхлипы своего партнёра. Наслаждение поднималось всё выше и выше, как волны горячего моря. Он вбивался в Рауля так сильно, что тому пришлось опустить руки и упираться ими в пол, сдерживая неутомимый натиск огненноволосого любовника. Дыхание Блонди заходилось. Голос Катце, по-прежнему звучавший с хрипотцой, заводил его донельзя, обжигая и взвинчивая до основания: — Понял, наконец, где твоё место, пэтская ты задница? Твой блядский рот годится только на то, чтобы сосать чужие хуи. Молча сосать и причмокивать. Отклячь жопу! Сильнее! Сильнее, я сказал! Ты должен упражнять свою дыру, чтоб могла принимать по сотне членов за ночь, она ведь для этого и создана… Сотня членов, которые накончают в неё так, чтобы всё хлюпало. И чем толще и длиннее член, тем лучше. Ты же это любишь, да? — Да… — осипшим голосом ответил Рауль и тут же почувствовал, как бионический протез брокера разворачивается в глубине ануса во всю длину; его прошило мгновенной болью, и огненный фейерверк сводящего с ума наслаждения вспыхнул в его голове и в основании позвоночника, рванувшись наружу и разбрызгиваясь фонтаном. С длинным глухим вскриком, содрогаясь в бурном оргазме, Катце судорожно вжался в тугой зад Рауля, впечатывая его в кожаное сиденье и изливаясь непрерывными очередями… Потом, когда они отдышались и остыли, по-прежнему в изнеможении сидя на полу, Катце расслабленно отвёл волосы с потного лица Блонди, поцеловал его в губы и сказал: — Рауль… Ты потрясающий. — А ты единственный и неповторимый… — не сводя с него глаз, в тон ему ответил Второй Консул.