Морская гостья

***

Цири часто моргала, ослепленная ярким светом. Внутри маленький заброшенный храм был гораздо больше, чем снаружи. Это был огромный дом - роскошный, словно дворец. На полу лежали шкуры диковинных зверей – пятнистые, песочно-золотые, в черно-белую полоску. Стены были облицованы прекрасным зеленоватым мрамором; из этого же мрамора была сделана широкая лестница, ведущая наверх. Хозяин сидел за большим столом. Чаши с огнем, вырезанные из цельного дымчатого опала, держали опаловые обнаженные нимфы. На столе стояли блюда с виноградом, оливами, финиками и рыбой, рядом - серебряный кувшин с вином. И два бокала. Мужчина сидел расслабленно, но вместе с тем в его позе чувствовались властность и уверенность. Серый гиматион лежал крупными складками. Твердоскулое высоколобое лицо с правильными эллинскими чертами и аккуратной бородкой окружали черные вьющиеся волосы. Лицо было спокойно и приветливо – но в глазах был холод. А сами глаза были, верно, такими же удивительными для жителей этого мира, как и её собственные. Яркие, зеленые, с уголками, вытянутыми наверх. Ни у одного человека не могло быть таких глаз – лишь у эльфа чистых кровей. Но эльфом мужчина не был. Как и человеком. Она нашла жилу, из которой била сила. Это был он сам. Магия окутывала его, точно кокон, магия била из него самого. Её учили, что чародеи лишь используют магию, разлитую в природе…но что за существо могло быть её источником? Пьянящая мелодия стихла – и страх обрушился с головой, удушая своим липким покровом. Зачем она бежала сюда, дура? На что надеялась? Собиралась остановить такое…чем? Своим эльфийским клинком? Огненными шариками? Остроумными байками? Бесполезно. Сейчас он встанет. Сломает её бесполезный меч. А потом - её саму. Сделает всё, что захочет. Глаз вдруг зацепился за большое ложе на кривых львиных лапах, стоящее в самом центре зала. Она яcно увидела опоясывавшие его кожаные ремни. Животный ужас вдруг пригвоздил к полу. Тело стало рыхлым и вязким, точно кусок теста. Меч едва не выскользнул из ослабевших пальцев. - Не бойся. Не бойся, звездоокая гостья, - проговорил хозяин голосом низким и звучным, но удивительно мягким. – Оставь свои темные мысли. Я вовсе не хочу надругаться над тобой! - А чего тогда…хочешь? – слабым голосом спросила Цири, изо всех сил пытаясь не косить глазом на ложе с ремнями. - Всего лишь узнать истину, - улыбнулся мужчина, но глаза его оставались холодными. - И ты узнаешь её. А затем уйдешь отсюда или…останешься. Ты, наверное, голодна. Садись за стол, ешь и пей вдоволь. Никакой отравы тут нет. Она медленно прошла по мраморному полу, обходя ложе на значительном расстоянии. Но до неё всё равно доносился запах крови…она чуяла кровь, чуяла боль и смерть, точно акула. Перед глазами замелькали скованные ужасом лица. Черт возьми, нет! Она не хотела видеть это! Но память комнаты ворвалась в хлипкий поток мыслей – и одних обрывков ей хватило, чтобы понять. Он их мучал. Пытал. Отрезал ступни и головы, иногда – часть головы. А других – растягивал. Заживо. Что здесь происходит? И во имя чего, черт возьми?! Мимо мелькнуло зеркало во всю стену – другое, чуть поменьше, было на противоположной стене. Цири медленно опустилась на стул. Мужчина пододвинул к ней кубок, наполненный вином. - Сначала поешь и выпей сам, - потребовала она. Мужчина удивленно приподнял черную бровь. Чуть склонил голову, разглядывая ее. В этом наклоне головы было что-то удивительно знакомое. «Не сходи с ума, - одернула она себя. – Это невозможно! Сосредоточься. И слушай». Он послушно положил на блюдо перед собой кисть винограда и несколько олив. Отпил из кубка. Не спуская с него взгляда, Цири пригубила вина. Чудесное. Будто из погребов Камелота – лучше вин, чем там, она не пробовала. - Как тебя зовут? – резко спросила она. - Зови меня Прокруст. А тебя, гостья? - Цири. Прокруст. Это значит – растягивать. Но не только в буквальном смысле. Клотия употребила это слово, говоря про мудрецов, которые пытались извратить суть Афродиты Всеобщей. Цири помяла в дрожащих руках ветку винограда. Сунула в рот одну ягоду. Сладкая. Душистая. - Ты не отсюда, Прокруст, - уверенно заявила она, чуть подавшись вперед. – Ты - существо из иного мира. Из какого? Убийца слегка пожал плечами. - У вас, людей, нет для этого подходящего слова. Там всё иначе, Цири. И нет ничего из того, что вас окружает здесь и что вы сумели осмыслить, дав название. Она кивнула. Смутная догадка забрезжила перед ней. - Ты сам пришел оттуда? В этот мир? - Нет. Мы не покидаем его сами. Нет нужды. Да и не мир это вовсе…в твоем понимании. Меня призвали, гостья. - Кто? - Хозяин. Дух из иных измерений, вызванный гоэтией! Существо, не обладающее ни телесностью, ни разумом в их привычном представлении, но являющее мощным сгустком силы, который можно использовать по своему усмотрению…Правда, обуздать духа было крайне тяжело - большинство чародеев, рискнувших вызвать одного из них, погибали…оттого и запретили это малопонятное страшное искусство. Всякий раз мы бьем большой кувалдой прямо по леднику, что готов обрушиться прямо на нас всех - так говаривала про попытки вызвать духов Йеннифер. И даже ей, сильнейшей волшебнице, не удалось в своё время одолеть джинна. А это существо – даже не джинн... Она вдруг, перегнувшись через стол, коснулась его руки. Почувствовала привычную теплоту плоти. Закрыла глаза и нажала сильнее. Пальцы провалились в пустоту. Их слегка покалывало. Тела у него никакого, конечно же, нет. А облик он создал, используя воспоминания из ее головы. Эта мысль отчего-то вызвала приступ раздражения. Она сердито взглянула в зеленые глаза – и тут же отвела взгляд. - Где хозяин, Прокруст? Где волшебник, вызвавший тебя? - Его нет уже долгое время. Снег выпадал, а потом сходил водой уже тысяча сто тридцать раз. Пятьсот восемь раз луна затмевала солнце. Трижды прилетала хвостатая звезда. Это ведь довольно много по-вашему, Цири? - Довольно много, - со вздохом признала она. В глазах существа мелькнуло что-то, что могло бы считаться грустью. Если бы он, конечно, был человеком. Итак, прошло тысяча сто тридцать лет. Ни одно существо не может жить так долго – по крайней мере, здесь, в этих измерениях. Волшебник, без сомнения, мертв. И факт этот - крайне скверный. Крайне. Изо всех сил подавляя страх, она села поудобнее на стуле. Выпила весь бокал одним глотком. - Ну а ты, я смотрю, времени даром не терял! Расскажешь, что ты тут устроил? К чему это всё? Зачем убиваешь невинных людей? Подвергаешь мучительным пыткам? Мужчина спокойно съел виноградину. Ни один мускул не дрогнул на лице. - Видишь ли, нас призывают не просто так. Всегда должна быть некая цель. Как это по-вашему? Круг обязанностей. Смысл. Сложно cказать... У хозяина была цель, а я помогал ему. Он хотел сделать этот мир лучше, Цири. Прекратить всё это ваше…бессмысленное самоуничтожение. Разрушительное и выходящее за пределы всех возможных законов материальных миров. И я помогал как мог. Но по большому счету - ничего не менялось. Потом он исчез. А я остался. И задача осталась. Сначала я просто ждал. Потом думал. Долго думал. И вот только теперь всё понял. Ты пришла в правильный момент, гостья из других миров… Её пальцы непроизвольно вцепились в столешницу. - И что же ты понял? – как можно более медленно и спокойно спросила она. - Понял, почему всё так. Откуда берется то самое искажение, заставляющее вас бессмысленно тратить ресурсы на создание хода вещей, способствующего уничтожению наилучших и достойнеших. Дело в том, что Прокруст – это каждый из вас. Вы всегда стремитесь подогнать под себя. Все лишнее – отрезать, ненужное – выкинуть, неподходящее – растянуть и переделать по своему усмотрению. У каждого из вас есть свое Прокрустово ложе - так я это назвал. Вот здесь, - дух притронулся к своему курчавому виску. – И ежели что-то не помещается - или, наоборот, слишком узкое – вас это страшно злит. Вы тут же начинаете…прокрустику. Подгоняете, отрезаете, растягиваете. А когда одни Прокрусты сталкиваются с другими, начинается эта ваша любимая…война! Самые массовые уничтожения происходят из-за мелких вещей, что лишь немного не уместились на ложе. Я вычислил, что в будущем, когда пройдут ещё тысячи лун, невиданные акты уничтожения друг друга будут происходить из-за совершенно смешных несостыковок в ваших представлениях - вроде неправильного жеста или неверного размера глаз. Цири с ужасом смотрела на духа, говорившего спокойно и размеренно. - Этого нельзя допустить, иначе в какой-то момент все приведет к вашей окончательной гибели как вида. Я долго думал и нашел решение. Нужно оставить только тех, чьи представления идеально совпадают! Тех, у кого нет причин злиться из-за того, что другие не помещаются на его Прокрустовом ложе. Нужно всех уравнять. Сделать одинаковыми. И тогда не будет больше никакой крови. А мерой должна служить самая простая вещь. Пока я только начал, как видишь. Взял за образец это ложе. Никто ещё не прошел проверку, хотя некоторых я пытался подправить, но постепенно через отсев будут найдены идеальные варианты, которые и составят основу будущего счастливого человечества. Без войн и разрушений. Цель хозяина будет выполнена. Он будет гордиться мной, когда… - Ты спятил! – рявкнула Цири, грохнув кубком об пол со страшным скрежетом. – Безумный монстр! Ты убил десятки невинных людей…просто так! Существо спокойно взглянуло на нее. Кубок вновь оказался на столе и наполнился вином. - Некоторые из тех, кто приходил сюда, говорили нечто подобное. Странно. Я почему-то думал, что ты поймешь. Когда ты вошла, мне даже показалось…Но в любом случае, я объяснил. Принял тебя согласно правилам вашего гостеприимства. Теперь остается одно – проверить, соответствуешь ли моей мере ты. Теперь ты должна опробовать Прокрустово ложе. Иди на него, Цири. Ей хотелось упасть ничком на пол и истерически хохотать, стуча кулаком так, чтоб костяшки разбивались в кровь. Она –в чужом мире, рядом со всесильным духом, который сошел с ума от скуки и бездействия! Который изобрел теорию, безумную для человека, но вполне логичную для него, существа совершенно иного. И он готов теперь переубивать здесь всех…во имя будущего без войн! И ничего, ничегошеньки она не может сделать! Ни остановить его, ни даже сбежать! Она так и умрет здесь, среди этих ремней, став бессмысленной жертвой его абсурдного эксперимента. «Стоило ли всё это того…- горько усмехалась она, дрожа от ужаса, – чтобы кончиться вот здесь…вот так!» Цири с силой ущипнула себя за руку. Нельзя. Не поддаваться страху. Спокойно. Она еще жива – значит, битва еще не проиграна. - Позже, - сурово ответила она духу, выжидающе смотревшему на неё. – Не сейчас. Сейчас я хочу знать больше о том, как ты это придумал. И о том, как планируешь проверить всех. Ведь этот мир очень велик. Прокруст кивнул – и начал неторопливо рассказывать, объяснять, чертить что-то пальцем. Она старалась не смотреть на страшное ложе, опутанное ремнями. Глубоко дышала, пытаясь вернуть покой. Согласно всему, что она знала о гоэтии, единственный, кто мог вернуть духа в его измерение – его же хозяин. После того, как дух выполнит свою миссию. Но тот волшебник уже давно мертв, а магия покинула этот мир…Значит ей, Цири, придется найти другой способ. Нужно лишь хорошенько подумать – а выбора у нее все равно нет. «Как они вообще подчиняли этих духов?- вдруг подумала она. – Призвать – это одно, но вот заставить служить своим целям…Как такое возможно, если это существо буквально сделано из магии? У него нет тела, оно не может умереть, ему всё нипочем. Ни одно заклинание не опутает его. Значит, должно быть что-то ещё…Какая-то хитрость. Должно быть что-то…что можем мы, но не могут они!» Она должна найти разгадку. За несколько минут, пока безумный Прокруст посвящает её в детали своего кошмарного плана. Иначе – конец. Не только ей. Всем. Она кивала и улыбалась, а в это же время лихорадочно металась, пытаясь ухватить нужную мысль, заставить себя найти решение, вызвать у себя озарение. И как обычно в таких случаях – ничего не получалось. Цири машинально взяла с блюда виноградину. Их осталось совсем немного. Её собеседник, видимо желая расположить к себе гостью и показать близость людям, съел почти всё. Осталась одна кисточка. Вот и сейчас мужчина спокойно поднес ко рту ягоду…а в голове продолжал звучать его мягкий голос. «Он ест, но продолжает говорить, - машинально подумала Цири и поморщилась от этой совершенно ненужной сейчас мысли. – Ну и что же. У него ведь нет настоящего тела, а значит и рта нет, и винограда этого – тоже нет…Всё - иллюзия. И говорит он, напрямую передавая свои мысли в мою голову. Безо всяких слов». Говорит – безо всяких слов… Вдруг ей стало жарко и холодно одновременно. Тело словно пронзило чем-то будоражащим и колким, она едва удержалась, чтобы не вскочить на ноги – но лишь крепко сжала кулаки, пронзая ногтями кожу. Ну конечно! Прокруст закончил говорить. Теперь он внимательно смотрел на неё, видимо, ожидая ответа на все эти безумные речи, которые она не слушала ни секунды. Но это уже было неважно. Потому что она нашла разгадку. Нашла! У людей мысль и слово всегда были отделены друг от друга – требовалось дополнительное усилие, чтоб привезти в работу мышцы языка и губ. А значит, всегда было время. Крошечный зазор между мыслью и словом, на котором и родилось древнейшее изобретение человечества. Ложь. Ложь – вот что не было доступно Прокрусту, который сразу же передавал свои мысли телепатически, минуя речь. Вот то самое отличие её мира от таинственных измерений, в которых жили духи! Они не умели лгать и, следовательно, не могли осмыслить, что такое ложь. Свято верили чародеям, говорившим, что вернуться домой они смогут, лишь выполнив волю хозяина - и заключали договор. А потом просто не могли его нарушить, в отличие от тех, кто их вызывал. Волшебники же, пообещав вернуть духа, просто не знали, как это сделать! Кто знает, сколько их теперь на Континенте – всемогущих бесплотных теней, истосковавшихся по своему странному миру…Но обещания свои духи всегда исполняли в точности, пусть и руководствуясь собственной логикой – они просто не могли обмануть, а значит… «Что, если я ошибаюсь?» - вдруг мелькнула где-то в животе склизкая холодная мысль. Поздно. У неё всё равно нет выбора. Есть только одна попытка. Прямо сейчас. Цири выпрямилась, уверенно глядя на духа. - Твой хозяин мертв, Прокруст. Его больше нет и никогда не будет. Умер – значит перестал существовать. Но он успел передать кое-что мне. Теперь я – твоя хозяйка. Я поэтому пришла сюда. Теперь ты должен служить мне. Следующее мгновение, кажется, длилось целую вечность. Сердце Цири успело рухнуть куда-то в пятки, а оттуда – выскользнуть, точно пойманная рыба, прямо на мраморный пол. Ладони вспотели. Зеленые глаза смотрели на неё безо всякого выражения. - Пусть так, - беспечно сказал Прокруст. – Но нужна правильная кровь. Он должен был предупредить тебя. У тебя – правильная кровь? - У меня – Старшая кровь, - брякнула Цири наугад. - Старшая – это значит правильная? Такая же, что у хозяина? - Да! - Хорошо. Нужна капля крови, чтобы передать договор. Правильной крови. Рядом с её рукой, сжимавшей край мраморной столешницы, появился нож. Сердце вяло трепыхнулось на полу. Что ж. Всё или ничего. Либо сейчас произойдет чудо, либо… Она медленно взяла нож дрожащей рукой. Надрезала подушечку пальца – кровь окрасила её. Протянула ладонь. Ей почудилось, будто в ярких глазах отразились две алые точки. - Приказывай, хозяйка. Она накрыла лицо руками, шумно дыша. Жива! Она будет жить…Волна усталости охватила тело, которое пережило и впитало в себя слишком много страха. Ей хотелось одного – упасть и лежать на мраморном полу, таком прохладном и приятном…Но сейчас – не время. Битва еще не закончена. - Ты славно потрудился, Прокруст, - произнесла Цири, ласково глядя на духа. – Способ твой и впрямь хорош. Но ты забыл одну важную деталь. Сначала ты должен был проверить, соответствуешь ли своей мере сам. Мы проверим это сейчас. И если нет, то…тебе придется сделать с собой то же, что ты делал с ними. Зелёные глаза смотрели на нее пристально. Она поспешно отвернулась и уставилась в большое зеркало. Зеркала, стоявшие напротив друг друга, создавали бесконечный коридор отражений – и в нем Прокрустово ложе отражалось бесконечное количество раз. «Каждый из нас – Прокруст», - вдруг вспомнила она. Вот же будет смешно, если собственное ложе подойдет ему идеально! Нет. Этот кошмар должен закончиться. К тому же ей смутно казалось, что дух в этом своем обличье окажется высоким... Она зачарованно наблюдала, как красивый мужчина в длинном одеянии идет по залу и ложится на ложе. Он и впрямь был высок. Ложе заканчивалось где-то в районе ключиц. Шея и голова свисали с него. Цири медленно подошла, крепко сжимая в руке меч. Он чуть приподнял голову. Их глаза встретились. Мужчина с глазами эльфа вдруг виновато улыбнулся. - Мне жаль, Цири. Я подвел хозяина. И тебя. Знаешь, я и правда хотел, чтобы люди, наконец, перестали так страдать! Она зажала рот окровавленной рукой, чтобы удержать безумный истерический хохот. Шумно сглотнула. Сделала маленький шаг. - Что я должна сделать…теперь? Подскажи мне! - То же, что и я. Всё в соответствии с нашим планом. - Но ты – не человек… - Подойди ближе и дай мне свой меч. Ноги едва слушались её. Цири послушно подошла вплотную к страшному ложу и протянула меч. Он взялся за клинок – эльфийская сталь вдруг засветилась зеленоватым светом в его руках. Она изучала завитки на мраморном полу. Дух внимательно смотрел на неё снизу-вверх. - Ты боишься смотреть мне в глаза. Почему? - Не знаю, - солгала она. Прокрусту так и не суждено познать, что такое ложь. Что лгать можно даже самому себе. - Теперь ты можешь. Давай, Цири. Нужно ударить. Она отошла. Руки почему-то дрожали. Дух лежал перед ней неподвижно, уставившись в пол. Она взглянула в его глаза – и вдруг распознала там нечто…знакомое. Страх. Ему тоже было страшно. Он был бесконечно далеким и странным существом, которому было чуждо всё человеческое – но и он боялся смерти. Боялся того мгновения, когда перестанет существовать, и весь этот сложный мир вокруг исчезнет вместе с ним, навеки погрузившись…в ничто. И никакая вера в загробную жизнь, асфоделовы поля и светлые сады не могли развеять его страх в эту последнюю минуту. Он ведь не знал, что такое ложь. И не умел лгать себе. Сердце вдруг сжалось от приступа жалости, острого и бессмысленного. Проклятые глаза! Чего же она ждет? Перед ней – монстр, чудовище, безумный убийца… «Но ведь он даже не осознавал, что делает. Не мог понять, что убивает их. И теперь он слушается меня. Он может исправиться! Делать то, что прикажу я. Добрые дела!» Она замерла, вдруг пораженная новой мыслью, простой и ясной. Ей незачем убивать духа. Он – неиссякаемый источник магии и верный слуга, готовый исполнять её волю. Она может остаться здесь и…сделать всё, что угодно. Исправить этот мир. Вершить его судьбу, помогая слабым и уничтожая чудовищ. Она воскресит богиню, рожденную морем. Станет новым ликом, чье имя – справедливость и милосердие. Разве не это её предназначение? Быть Владычицей. Владычицей этого прекрасного мира, который она сделает ещё прекраснее…а Прокруст поможет ей. Поможет развить всё правильное и вырезать под корень – всё неправильное. Жуткий лязгающий хохот разрезал тишину. Огонь в чашах, заметавшись, погас. Во мраке послышались громкие резкие хлопки. Из зеркала за ней наблюдал король-мертвец на мертвом коне, укрытом рваной попоной. Зубастый череп скалился в довольной улыбке, потускневшая корона съехала с головы, глазницы горели довольным синим огнем. Владыка держал руки в проржавевших латных перчатках перед собой – и медленно хлопал в ладоши. Всё верно, дочь хаоса. Всё правильно! Ты – такая же, как мы. Ты - наша. Мертвый конь переступил, и король Дикого Гона отразился в зеркале напротив. Из бесконечного коридора на неё смотрели сотни горящих синих глаз. Мертвецы были справа и слева, они были всюду - и все улыбались и хлопали ей. «Наша» - хором вторили мертвецы, и эхо, отражаясь в зеркалах, разрасталось жутким гулом. Наша. Наша. Наша… - Никогда! – заорала Цири, срываясь на крик. - Никогда я не буду вашей! И принадлежу я лишь себе. И своим близким! Все твои близкие мертвы. Ты убиваешь всех, кто полюбит тебя. Ведь ты – сама смерть. Странный хриплый звук раздался во тьме. Она не сразу поняла, что это её собственный всхлип. Горячие слезы градом заструились по щекам. Прокруст шевельнулся на ложе, кажется, с удивлением глядя на нее. Но она видела только горящие синим огнем глаза, слышала лишь жуткие – точно завывающий ветер - слова… Так было. Так будет. А когда умрет последний, и сердце твое умрет вместе с ним, не останется никого. Останется только тьма. И тогда мы заберем тебя. Ты станешь нашей навсегда. На целую вечность... - Прочь! – завопила она. Пальцы побелели, сжимаясь вокруг рукояти. Она взяла меч обеими руками, резко повернулась к ложу - и занесла над головой. - Прощай, Прокруст. Ты был…добрым духом. Цири со всей силы опустила меч. Не встретив сопротивления, сталь звякнула о мрамор, больно корябая руки. Но боли она не чувствовала. Одним диким тигриным прыжком она подскочила к зеркалу – и со всей силы ударила мечом прямо по хохочущему черепу с короной. Мертвецы рванули к ней, протягивая кисти. Зеркало брызнуло прямо на неё водопадом смертоносных осколков. - Кирия! Сильные руки потянули её назад, спасая от стекла. Она вскрикнула, падая на что-то мягкое и теплое. Прощай, хозяйка… Тело духа истончалось и таяло, становилось полупрозрачным. Из отсеченной головы поднималась тонкая струйка дыма. Ириний крепко прижимал её к себе. Солдаты в металлических панцирях с мечами наголо так и замерли на месте. - Зевс-громовержец! Великая Гера… - Прочь! Немедленно! – завизжала Цири. Нечеловеческим рывком она бросилась к дверям, умудряясь тащить за собой Ириния. Воины поняли резкие слова на незнакомом языке совершенно правильно – и бросились к дверям за ней. Вовремя. Дворец Прокруста рушился – сыпался мрамор, ходили ходуном стены, крошилась лестница. Пространство больше не поддерживаемое магией, торопилось свернуться в привычный объем. Магическая жила била фонтаном, иссякая навеки. Цири торопливо впитывала её, выкинув вперед руку с зеленеющим клинком. Воины хором голосили молитвы всем двенадцати олимпийским богам – каждому по очереди и всем сразу. Воздух плавился и ходил волнами, будто перед ними был невидимый костёр, очертания храма раздваивались, земля дрожала… А потом все вдруг закончилось. Навсегда. Вокруг стояла звездная ночь. В лесу стрекотали кузнечики. Перед ними стоял старый каменный храм Гекаты. В окошках было черно и мертво. Сквозь ступеньки прорастала трава. Вдали, возле самых деревьев, виднелись силуэты трупов. - Ты ранена, - встревоженно сказал Ириний, глядя на её лицо. Он оторвал кусок полотна от своего хитона и стал вытирать кровь с щеки. Цири слабо улыбнулась. Показала ему левую руку. - Пустяки. Просто порезалась немного. Она молча уткнулась лбом в его плечо. Тело потяжелело, словно её всю обвесили мешками с мукой. Голова гудела и разрывалась на тысячи частей. От ночного холода выступили мурашки. Она почувствовала, как он осторожно укутал её мягкой шерстяной накидкой. Его теплая рука так и осталась на талии. - Как ты успел…позвать солдат? – шепотом спросила она, прикрыв глаза. – Неужели я была там так долго? - С того момента, как ты меня зачаровала, прошло около часа. Я определил по звездам, - также шепотом отвечал он. – Я развел костер – наших солдат учат, что это сигнал. И сразу побежал за тобой. Они догнали меня возле поляны. Оказывается, старик сразу пошел за ними, как оставил нас. Ну и ноги у него - бегает, точно молодой олень! Он сам привел их сюда. Цири приподняла голову и оглянулась. Пожилой эллин что-то вполголоса объяснял солдатам, глядя на них. Его глаза отчего-то блестели. - Один раз ты заколдовала меня, нереида. Больше не получится! – строго сказал юноша. Его рука сжала талию чуть крепче. – И обратно сама ты не пойдешь! Она была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Когда он поднял её на руки, обхватив деликатно, но крепко, она лишь вздохнула и уткнулась носом в его шею – там, где под теплой загорелой кожей билась крошечная жилка.