Хилер её души

      Оба подростка молчали, оценивающе глядя друг на друга, и только усиливающийся за окном дождь перебивал тишину. Лу приподнялась, поудобнее села на кровати и стала разглядывать паренька перед ней. Светлые волосы были слегка взлохмачены, а кристально-голубые глаза смотрели с неким подозрением.       — Как тебя зовут? — спросил неизвестный, склонив голову набок.       — Лу. А тебя?       — Йонас.       Йонас подошёл к кровати Лу, и, не меняя подозрительного взгляда, бесцеремонно уселся.       — Эй, куда? — Лу запротестовала, выпихивая парня с чистой кровати.       — Ой, да ладно. Жалко что ли? — сопротивлялся псионик.       — Она чистая, вообще-то!       — Сразу видно, что ты тут первый день. Их часто меняют, расслабься, — не сдавался Йо.       Немного поупиравшись, Лу смирилась и уставилась на псионика. С подозрительного его взгляд сменился на слегка настороженный. Псионичка позволила себе немного расслабиться в его присутствии.       — Кто ты? Какие у тебя способности? — спросил Йонас.       Рид сразу поняла, что перед ней не эмпатик: он не считал её эмоции при касании.       — Телекинетик. А ты?       — Хилер. Но всё, что я могу, — подорожник прилепить. И пластырь, — он бросил взгляд на настенные часы. — До обеда ещё есть время. Провести экскурсию?       — Я думала, это делает куратор, — с сомнением сказала Лу. — Да и с мамой я ещё не попрощалась.       Йонас махнул рукой, встал с кровати и потянул её за руку.       — Нет. Кураторы лишь следят за порядком, да и не шибко они гостеприимные.       «Мне так не показалось. Селин вполне мило себя вела» — подумала Лу и недовольно отдёрнула руку.       — Ладно-ладно, давай.       — Вредная, — заключил Йонас. Лу неопределенно пожала плечами.       Когда они спустились на первый этаж, юный хилер начал водить девочку по разным уголкам интерната, информируя её об общих моментах. Завернув за угол, они наткнулись на куратора и мать Лу.       — О, дети! — воскликнула куратор, но тут же нахмурилась. — Йонас, почему ты не с остальными?       — Там скучно, я и так всё знаю.       Селин обессиленно вздохнула, обернулась и сказала:       — Я отведу его обратно на занятия, пока вы прощаетесь. Лу, дальше по коридору и третья дверь направо. Пройдёшь по коридору и дальше будет большой зал, тебе туда.       Внутри девочки резко всё сжалось. Сердце сжималось от осознания, что скоро мама покинет её, и не факт, что будет часто навещать — отчим не позволит. Душа от того, что её теперь долгие годы будут окружать незнакомые, возможно, злые люди. Сжимались поджилки от страха, что здесь будет только боль, обиды и горечь. Она не знала наверняка, что будет именно так, но чувствовала, что будет непросто. Псионичка на секунду вспомнила о хилере. Решила для себя, что, обзаведясь каким никаким, но другом, жить здесь будет вполне сносно.       Лу с матерью вышли на крыльцо. Девочка уловила запах хвойного леса, подметила, одёрнула прилипшую от резкой влажности одежду. Разразился сильный ливень, вдалеке запестрели молнии. Или это была её душа?       Мама крепко обняла дочь, прижала сильнее, вкладывая в прикосновение всю поддержку и любовь. Лу схватилась за неё, сжала одежду в кулаки и заплакала. Тихо, практически беззвучно прошептала: «Не оставляй меня здесь». Мама обречённо помотала головой, почувствовав, как слёзы её ребёнка впитывались в поношенный, но такой мягкий и тёплый свитер.       — Энн, давай уже скорее! — донёсся голос отчима из открытого окна машины.       «Урод! Какой же он муд…» — девочка не закончила мысль, почувствовав разъединение объятий. Стало до боли холодно.       — Всё будет хорошо, милая. Я буду навещать тебя как можно чаще, — женщина нежно провела ладонью по лицу девочки, стирая слезинки.       Ложная надежда тугим кольцом сжимала внутренности Лу. Она кивнула, прикрыла глаза, когда почувствовала прикосновение маминых губ к макушке. Энн спустилась по широкой лестнице, села в машину и, украдкой вытирая слёзы, уехала. Лу вернулась в интернат.       Девочка не страдала топографическим кретинизмом, но на поиск нужного кабинета потратила некоторое время. Она открыла широкие белые деревянные двери и вошла внутрь. Огромное помещение было разделено на несколько маленьких территорий. В каждом условном квадрате тренировались дети-псионики. Здесь было светло и чисто, но отнюдь не уютно.       В одном из квадратов Рид увидела Йонаса. Он сосредоточенно выполнял какие-то манипуляции над мальчиком примерно их с Лу возраста. К псионичке подошла Селин и с добродушной улыбкой пригласила в другой конец помещения, где стоял стенд, огороженный стеклом, с множеством выпирающих коротких палочек. Рядом стояла коробка с пластиковыми кружками-шайбами.       — Возьми, пожалуйста фишку, помести наверх, и, пока она скатывается между прорезями, твоя задача с помощью телекинеза направить её в отверстие номер пять, — Селин села за стол, открыла папку, на обложке которой также был изображен «Ψ», и приготовилась записывать.       Что именно Лу не знала, да и ей не было особо интересно. Всё её внимание было приковано взглядам окружающих детей. Кто-то глядел на новенькую с любопытством, кто-то с вызовом — «ну покажи, что умеешь».       «Чего они пялятся так? Своих дел нет что ли?» — Лу нервно щёлкала пальцами.       — Прекрати так делать, пожалуйста. Не волнуйся. Нам надо проверить, что ты умеешь.       — Можно не сегодня? Или когда я буду одна?       — Ты находишься в интернате, месте, где множество таких как ты детей. Сосредоточься, — кураторша добавила в голос строгости, постучала ручкой по папке.       «Ну и плевать. Может за бесполезность выгонят отсюда?» — подумала Лу, подошла к стенду и запустила шайбу.       С лёгким постукиванием о препятствия, кружок пустился вниз. Юная псионичка сосредоточилась, пытаясь «поймать» и пронести с помощью телекинеза шайбу в нужную лунку. Ничего не происходило, Лу начала нервничать пуще прежнего. Первые пять попыток Селин всё записывала, но потом перестала и укоризненно посмотрела на подопечную.       — Если постараешься и разовьёшь силу хотя бы до начальной пятой, то при выпуске получишь шанс найти хорошую высокооплачиваемую работу. Ты ведь хочешь помочь маме?       «Сама бы попробовала», — нахмурив брови, подумала Лу.       Ей не нравилось, что ею пытаются манипулировать, но помогать маме было для неё первостепенной целью. Ещё несколько попыток и ей удалось сдвинуть фишку на несколько дюймов, что очень обрадовало кураторшу. Она одобрительно похлопала девочку по плечу:       — Молодец, Рид.       Из громкоговорителей прозвучала ненавязчивая мелодия, оповещая об окончании занятий. Все дети радостно ринулись к выходу, Лу пошла следом. У дверей её нагнал Йонас.       — Очень неплохо для первого раза. Многие теперь будут тебе завидовать.       — Было бы чему.       Йонас догадался, что девочка совсем не имела ввиду её прогресс в пси-способностях, но промолчал, не зная, что на это ответить. Он ускорил шаг, нагнал впереди идущего кудрявого парня и, разговорившись с ним, стал иногда поглядывать на Лу.       Из-за плохой погоды детей проводили в игровой центр. Многие разбились на маленькие группки. Не зная к кому прибиться, Лу топталась в стороне ото всех. К ней подошёл Йонас, позвал за собой и подвёл в другой конец комнаты, где их уже ждал тот самый кудрявый парень, с которым недавно болтал хилер.       — Доган — Лу, Лу — Доган. Он, как и ты, телекинетик, — представил их друг другу Йонас.       — Привет. Как проявились твои пси? — спросил Доган, усаживаясь на пол, Лу и Йо повторили за ним.       — Метнула в отчима тумбу, — безучастно ответила Лу.       Парни удивлённо переглянулись и придвинулись ближе.       — Ого, расскажи! — настойчиво попросил хилер.       Лу сбивчиво начала рассказ, не посвящая парней в подробности о смерти отца. Они слушали псионичку очень внимательно, каждый делал для себя определённые выводы. После рассказа она наконец-то ощутила чувство облегчения и, кажется, впервые за весь день свободно вздохнула. С благодарностью во взгляде она посмотрела на Йонаса. На душе стало, если не совсем хорошо, но намного легче.       «Тебе бы эмпатиком быть», — подумала псионичка, поймав на себе сосредоточенный взор голубых глаз.       На лице хилера отразилась активная мозговая деятельность. Чуть склонившись к новой подруге, Йо проговорил:       — После отбоя на заднем дворе. Только не попадись кураторше.       — Ты уверен? — нахмурился Доган. — Она ведь девчонка.       — И что теперь? — Лу с вызовом посмотрела на Догана. — Я приду.       — Воу-воу, ладно, — телекинетик поднял руки в примирительном жесте, а Йонас хитро улыбнулся.       Проводя время за дружеской беседой, они не заметили ещё одну безмолвную участницу их разговора.       Вечером того же дня, когда был объявлен отбой, Лу не спала, ожидая, пока её соседки по комнате заснут. До сих пор не спала лишь одна из них — Тина. Лу немного поёрзала на кровати, раздражённо встала, и под предлогом посетить дамскую комнату направилась к выходу. Псионичка надеялась, что Тина не будет задавать лишних вопросов, но та окликнула её на выходе, тихонько, словно мышь, подбежала и спросила:       — Ты ведь к Йонасу идёшь, да?       — С чего ты взяла?       — Ой, да ладно. Я знаю, что он обычно собирает всех на том самом месте. Возьми меня с собой, я не расскажу никому.       Сомнения и недоверие к возможной соучастнице ночной вылазки одолевали Лу. Ей не хотелось испортить уровень доверия, заработанный у кураторши и парней, а уж тем более — получить наказание.       — Ты слишком мала, к тому же, тебя не звали, — псионичка загордилась, что так быстро придумала отмазку, но Тина не сдавалась.       — Ну пожалуйста! — девочка состроила щенячьи глазки и сложила ладошки в молебном жесте. — А иначе… — Тина набрала в грудь воздуха, готовая вот-вот закричать.       — Ладно! Ладно, — сдалась Лу. — Только тихо.       «Интересно как отреагируют парни? Надеюсь, орать не будут».       Псионичка не пожалела, что взяла с собой эту юркую девчонку. Оказывается, Тина умело проскальзывала по слепым зонам коридоров интерната, оставаясь незамеченной для камер и работников. Приоткрыв дверь на задний двор, девчонки мигом побежали в близстоящую беседку. Наткнулись на Догана. Парень лишь укоризненно покачал головой. Подростки побежали дальше по территории к заброшенному зданию. Небольшое кирпичное полуразрушенное строение было прикрыто множеством деревьев. Они покачивались на ветру, протягивая когтистые ветви к девочкам и царапая верхушку здания.       — Что это за место? — спросила Лу.       — Такое, куда ты точно не должна была брать её, — раздался из-за угла голос хилера.       Сложенные на груди руки и осуждающий взгляд показывали крайнюю степень неодобрения. Лу почему-то стало стыдно, но из благодарности к Тине она смело взглянула Йонасу в глаза.       — Она помогла мне сюда прийти. Без неё меня бы точно поймали.       В душе псионички разрастались противоречивые чувства. Было стыдно, что она привела чужую, не спросив. Но давать в обиду маленькую девочку тоже не хотелось. Лу подумала, что той было скучно, ведь за целый день она не заметила, чтобы эта девочка с кем-то играла или хотя бы разговаривала.       «Такие как мы должны держаться вместе, так, Йонас?»       Йо хмыкнул, махнул рукой, зовя друзей за собой. Ребята смело зашагали по бетонным, полуразвалившимся ступенькам.       Как поняла Лу из обстановки внутри здания — это был медицинский корпус. В холодных коридорах чередовались палаты, хирургические и прочие кабинеты. Гуляющий ветер создавал зловещие звуки, девочки поёжились, парни смело шли вперёд.       Подростки поделились по парам. Лу была с Йонасом. Они зашли в один из кабинетов, стали осматриваться.       — И зачем мы сюда пришли? — спросила Лу, безучастно играясь с хирургическими ножницами.       — Это твоя проверка на смелость. Неужели не страшно? — удивленно спросил Йонас, копаясь в коробке с медицинскими просроченными препаратами.       — Нет, не очень, — храбрилась Лу. На самом деле ей было страшно, но показать себя было важнее. Или ей просто было спокойно в компании хилера… она не могла дать точный ответ.       — Ты очень смелая, это круто, — заключил Йонас. — Мне нравятся смелые девчонки.       — В каком смысле нравятся? — спросила Лу.       Она была благодарна ночным сумеркам за спрятанный румянец на щеках. Псионичка стала слишком активно рыскать по полкам, отвернувшись от друга.       — Со смелыми весело, — в голосе пацана явно присутствовала улыбка. — Смелые девчонки не вопят и не пищат, всегда за любой кипиш. Ты здесь первый день, но я сразу понял, что ты — своя.        Своя… это слово почему-то очень грело сердце. Лу улыбнулась, но тут же резко зашипела. Йонас в одно мгновение подскочил к ней.       — Что такое?       — Всё нормально, — прижимая палец к губам, сказала псионичка. — Просто порезалась.       — Сейчас, — хилер стал тут же рыскать в ящиках в поисках пластыря или бинта.       Нашёл. Влажные и покрытые плесенью. Лу в это время сильнее прижала палец к губам, почувствовав металлический привкус. С некоторым усилием сдержала рвотный позыв. Йонас снова оказался возле неё, взял за руку и закрыл глаза. Лу ощутила прикосновение прохладных тонких пальцев хилера к её ладони. Кровь стекала по их пальцам, капала на пол. Прежнее бесстрашие стало покидать псионичку, свободной рукой она вцепилась в рукав кофты Йонаса и ощутила небольшой толчок: рана стала затягиваться. Лу с любопытством наблюдала за процессом, иногда переводя взгляд на друга. Румянец на щеках нещадно обжигал.       — Ну вот, а ты говорил, что только пластырь умеешь наклеивать. И даже без подорожника обошлись, — рассмеялась псионичка после процесса лечения.       — Это первый раз, когда я так смог, — опустив взгляд, пробурчал Йонас. — Пойдём, возвращаться надо.       Лу невольно вспомнила о маме и о том, как она клеила пластыри на её коленки. Захотелось плакать, но она сдержалась. Рид подумала, что если каждый день в интернате будет наполнен весёлыми приключениями вместе с новыми друзьями, то она готова перетерпеть здесь годик-другой. Поплутав по корпусу, Лу и Йонас нашли Догана и Тину. Телекинетик загадочно улыбался, глядя на друга, Тина светилась от счастья. Как позже выяснилось, до прибытия псионички парни не хотели особо дружить с ней, а уж тем более брать на ночные вылазки, поэтому девочка была очень рада, что смогла обрести новых друзей.       Возвращаясь обратно в жилой корпус, ребята заметили, что в окнах включён свет, и до них стал доноситься разговоры, ведущиеся на повышенных тонах.       «Попали…» — подумала Лу.