Гиппеаструм

Вадим Если раньше я думал, что Одуван просто надоедливая проблема, с которой надо разобраться, то теперь я понял, что он… Самая. Настоящая. Катастрофа! Слава — мой личный апокалипсис. Я же говорил, что пожалею позже обо всех принятых ранее необдуманных решениях, связанных с этим недомерком? Так вот… Я ПИЗДЕЦ КАК СИЛЬНО ПОЖАЛЕЛ! Теперь я хожу в зал не только по выходным, а КАЖДЫЙ ЕБАНЫЙ ДЕНЬ! Моя жизнь превратилась в одну сплошную тренировку! С утра пробежка, быстрый завтрак, потом работа, после неё зал — и в завершение сон. Мои мышцы стали крепче уже через неделю такого адского темпа жизни, и я был бы очень этому рад, если бы был каким-нибудь бодибилдером или спортсменом. НО Я НЕ РАД! Я ПИЗДЕЦКИ ЗОЛ! Я не знал, как выкинуть это недоразумение из головы! Меня пугали мои мысли, которые то и дело крутились вокруг его рук и волос. Я будто словил идею фикс, которая заключалась в одном: убедиться, что это реальность, что мне не показалось. Блядь! Я хотел снова его пощупать, потрогать — и меня это невыносимо выводило из себя! И, как назло, после нашего так называемого «чаепития», что состоялось у него дома, он снова испарился! Как это возможно?! Почему именно тогда, когда я мысленно умолял всех существующих и несуществующих Богов о том, чтобы рыжий оставил меня в покое, он постоянно до меня докапывался! Сейчас же, когда он не выходит у меня из головы, он внезапно стал тихим и неприставучим! Что за херня, Слава?! Ладно, думаю, Бог с ним… Может, даже хорошо, что он отстал. Может, я снова смогу стать тем, кем был до его появления в своей жизни! Но чем меньше я его видел, чем больше становился отрезок с нашей последней встречи, тем сильнее повышался мой нервоз. Я не скучал по его голосу или бесконечной болтовне. Не скучал и по его «вырви глаз» одежде. Тем более был рад не видеть слепящее улыбкой лицо и рыжую копну! Всё, чего я хотел, — потрогать его. И когда я окончательно принял этот факт за истину, то начал искать себе оправдания. И знаете, какое самое, на мой взгляд, лучшее оправдание я себе нашёл? То, что он похож на девчонку! Да, думаю, всё дело в том, что лучик просто слишком женственный, и поэтому мой мозг, словив обманку, так на нём зациклился. Потом я прикинул примерное количество времени, которое прошло с тех пор, как я в последний раз был с женщиной, и пришёл к выводу, что у меня обычный недотрах. Решил, что надо найти какую-нибудь девушку, что не чурается секса на одну ночь, удовлетворить все свои потребности в этих самых нежных руках и мягких волосах и успокоиться. Как я был воодушевлён! Пошёл в один из самых приличных баров в нашем захолустье, почти сразу нашёл подходящую особу, поболтал с ней и угостил выпивкой. Думаю, вот оно: наживку я закинул, а далее за малым. В наглую предлагаю поехать к себе, а она в ответ предлагает не тратить время и пойти сразу в отель, который находится в двух шагах от нас. А я что? А я только рад! Идём, значит, выходим на улицу, и под первым фонарным столбом она меня останавливает, тянется поцеловать. На что я сам для себя неожиданно выпадаю из реальности, так как она… рыжая. В баре был приглушённый свет, и поэтому всё время, что мы были в помещении, я думал, что у неё каштановые волосы. Теперь же эти предназначенные для подобного антуража лампы, да и сам бар, я готов был проклинать! Меня как током ударило. Я её оттолкнул, наплёл какую-то чушь, что забыл погулять с собакой, которой у меня в помине не было, и убежал. Не чувствовал даже стыда или разочарования… А только ебаный страх и панику! Потому что, вместо той самой девушки, я словно словил флешбэк и увидел Славу! Пиздец… Пришёл домой, закурил, а потом стал зариться на полупустую бутылку вискаря, что стоит у меня уже как полгода. Может, правда, напиться? Вдруг в алкогольном опьянении станет хоть чуток полегче? Нет. Ещё не хватало на это дело подсесть и стать пьяницей. Что я потом делать буду? Ходить на встречу анонимных алкоголиков и говорить, что стал бухать из-за какого-то женоподобного рыжего пацана? Уж лучше сразу в психиатрическую лечебницу с такими загонами подаваться, чем в алкоголизм! В итоге просто подрочил, мысленно витая где угодно, но только не рядом с рыжим пацаном. Правда, удовольствия мне это никакого не принесло. Только больше загнался и расстроился. А на следующий день, как назло, увидел его! И не одного, а в компании своего друга-бандита. И всё, я, как настоящий маньяк, следил за ним и не мог взгляд отвести. Разглядывал издалека его волосы, которые на фоне буйной осени казались ещё ярче, чем они есть на самом деле. Лучик же улыбался, радовался чему-то, болтая без умолку со своим другом. А меня прям зависть берёт, когда этот его зачем-то за руку хватает и на пальцы указывает. В голове совершенно нелепым образом возникает картина, где этот неуравновешенный предлагает болтливому, как в самых типичных мелодрамах, купить парные кольца или вовсе вступить в брак. Я аж опешил, мотнув башкой и впадая в какое-то состояние бесконтрольного отчаяния. Ибо откуда в моей, совершенно натуральной и безразличной к подобным сценам голове могли возникнуть такие мысли? А следом отчаяние догнал окончательно прибивающий к земле шок… Я что… Правда только что испытал зависть? — Ой, Ваденька! — от неожиданного возгласа меня тотчас пробило током. — Мы так давно не виделись! Я так соскучился! — И бежит ко мне со всех ног, пока брюнет глаза закатывает. — На работе завал, мне приходится то и дело в свой сад на дачу мотаться, чтобы свежих цветов привезти. На парах ещё мурыжат, столько домашки задают! Меня уже замучило это, как его… декоративное садоводство! Там столько информации, столько заданий, что уже голова кругом идёт! А ещё… Болтает без умолку. Всё как всегда. Одет сегодня как самая настоящая бабка с деревни. В белую рубашку с нарисованными на уровне ключиц мухоморами, в тонкий красный кардиган с какими-то блестящими вставками и ещё с накинутой на плечи шалью. Спасибо хотя бы за то, что вместо привычных красных кроссовок надел чёрные ботинки. На фоне всего остального наряда, они выглядят самыми нормальными и обычными. Ему вообще не жарко во всём этом комплекте? Словно капуста… Румяный такой. Глаза-блюдца, как обычно, насыщенные и счастливые. — Ну так что? — внезапно спрашивает он, продолжая улыбаться. — Что? — переспросил я, резко начиная хмуриться. Я снова на него пялился и прослушал большую часть его речи. И не то чтобы меня сильно волновало то, что он болтает. Просто меньше всего я хотел бы, чтобы это вошло в привычку. Кто-нибудь же обязательно, да заметит за мной эту странность. — Пойдёшь на тусовку? Я же только что говорил… — обиженно проговорил Слава, надув губы. — Сегодня в общаге ребята хотят собраться, в игры там всякие поиграть, пообщаться… — В игры, ага. В бутылочку, — вклинился в разговор бандюга, отчего Слава перевёл своё внимание на него. Перед моими глазами же стала мельтешить рыжая макушка и блестящие кудри. Смотрю на них и понимаю, что моё желание к ним прикоснуться возросло в несколько амплитуд. Он же так близко, просто подними руку и дотронься… Нет, Вадим. Не вздумай! Нельзя кормить своих демонов! Они же потом только голоднее станут, всё больше требовать начнут! А рука уже тянется. Не успеваю ничего понять, когда чудо-юдо, почувствовав касание, оборачивается и с улыбкой спрашивает: — Что такое? Но голос настолько расплывчат и затуманен, что я сам не сразу осознаю, как шум безумных, наполняющих мою голову мыслей сметает неожиданно наступившая тишина. Словно по щелчку, все звуки и волнующие меня переживания отступили, давая место образовавшейся, словно вакуум, пустоте. Лишь неподвластный мне импульс, который пустил от кисти до предплечья россыпь мурашек и подарил до дурного непонятное чувство удовлетворённости, вернул меня к жизни. Ведь то было столь сильным и сбивающим с толку, что я, вместо того чтобы успокоиться, сделав то, что хотел, наоборот, разозлился. Господи, что я творю?.. — Мошка, — тут же соврал я, стараясь звучать как можно убедительнее. Не желая показать накрывшие меня злость и смятение, я намеренно отвёл взгляд, тем самым, как оказалось, совершая ошибку. Ибо всё то, что отражалось не только на моём лице, но и в глазах, стало теперь доступно с иронией наблюдающим за мной брюнету. И, словно по закону жанра, именно в этот самый момент, когда мне бы дать дёру, дабы разобраться в себе и понять, что со мной происходит, мимо нас прошёл один из преподавателей Славы, что, увидев знаменитого Одувана, подозвал того к себе. Не успел же рыжий отойти в сторону, а я сделать и шагу, как до меня тут же долетело: — Не было там никакой мошки. Ну вот. Доигрался. Знал же, что не стоит переходить границу, которую сам же и возвёл! Теперь мало того, что сам в ахуе от непонимания собственных ощущений, так не хватало ещё, чтобы этот бандюган о чём-то догадался, если не уже! Ты же этого, Вадим, добивался, когда шёл на поводу своих желаний? Так ведь?! — Была, — тем не менее стал защищаться я, найдя в себе силы не убегать от проблем без боя. — Не было. И смотрит ещё, сука, так, будто насквозь видит. Глазки свои, не пойми чему радующиеся, сужает. — Нет, была, — сквозь зубы и угрожающе. Правда, угроза моя тому словно пустой звук. Стоит всё так же, расслабленный и с усмешкой на устах. — Если так хочется его потрогать, то просто попроси. Я не думаю, что Слава тебе откажет, — меня аж в холод бросило от его слов. — Но если ты и дальше продолжишь щупать его без спроса, как ебаный сталкер, то я тебе пальцы все к хуям переломаю. Усёк, библиотекарь? Ах ты мелкий, невоспитанный уродец… У меня аж челюсть от того, как сильно я её от злости свёл, заболела. Ведь можно его просто проигнорировать или сказать, что он что-то себе напридумывал. Назвать хамлом или в конце концов пригрозить походом к декану. Но нет. Я стою, весь пыхчу от гнева, ведь понимаю, что в его словах есть доля истины. — Он мне нахуй не сдался, — грубо бросил я и под вопли возвращающегося Одувана развернулся и ушёл. Лучик что-то там продолжал кричать о сегодняшней вписке, а я мечтал скорее оказаться от него как можно дальше. Странная, нервная дрожь пробила руки, а пальцы, которыми я только что под вой внутренней предупредительной сирены касался чужих волос, стали до боли в ладонях сжиматься в кулаки. В груди аж загорелся пожар от всего того, что со мной произошло за какие-то жалкие последние пять минут. Ещё и этот кучерявый брюнет погоды лучше не сделал, а будто назло добавил пару поленьев в костёр. Окей, я, может, и мог бы смириться с тем, что он мне нагрубил. Мне похуй, я такое быстро забываю. Не злопамятный. Но меня выводил из себя тот факт, что если моё странное поведение и пристальное внимание к рыжему заметил этот пацан, то, скорее всего, это могут заметить и другие. Палишься ты, Вадим! Ой, как палишься! Пиздец, докатился. Осталось только принять другую сторону, что отдаёт голубизной. И всё, можно окончательно признаваться в том, что моя кукуха улетела на хуй.

***

Слава Впервые меня так достала моя работа! И Алексей со своими детьми, что стали частить с посещением своего любимого папочки и доставать меня! Я не прихотливый, конечно. Общаться люблю с людьми любой возрастной категории. Но именно эти двое… Женя и Андрей. Два дьяволёнка. Мне уже начинает казаться, что они приходят в наш магазин не для того, чтобы со своим папой повидаться, а чтобы надо мной поиздеваться! То за волосы потянут, то за свитер, то начнут петь песню про Антошку и картошку, сравнивая меня с ним. Достали уже! Я Слава! Слава! Какой, блин, Антошка? И картошку я не люблю. Я цветы люблю и фрукты! Вот с ними возиться мне нравится, а картошку копать терпеть не могу! И дед у меня жив-здоров, слава Богу. Бухает, правда, как проклятый… Но если и помрёт, то только от своей пьянки, а не потому, что я его лопатой захерачу! Выводят из себя эти дети, уже улыбаться больно, от того, как сильно я эту улыбку из себя давлю! А им всё нипочём. Кричат, бегают по магазину, чуть ли не сшибая горшки с цветами, всё норовят пощупать и понюхать. Стресс сплошной, да и только! Единственное, что спасает, — так это постоянные поездки до дачи. Хоть во время них я могу облегчённо выдохнуть. Правда, и это меня уже порядком достало… У меня денег столько нет, чтобы по пять раз туда и обратно на автобусе кататься! Надо, наверное, велосипед купить… Вот только как я на нём ездить буду? Меня же никто не учил… Может, пойти на права сдать? Отучусь водить автомобиль, а дальше уже буду у Алексея его тачку просить, чтобы на ней до посёлка разъезжать и назад. Вот будет умора! У него ещё машина такая крутая, большая, с огромными колёсами! Для нашего городка самое то, с такими-то дорогами. И вот я, такой весь из себя маленький, распрекрасный, за рулём! Самому смешно… Хотя, какая разница? Зато удобно и платить не надо! Хорошо, что хоть сегодня у его детей в школе какие-то спектакли, поэтому я могу побыть в гордом одиночестве. За цветочным магазином не сложно следить, поэтому я даже рад. Сидел весь вечер, занимаясь любимым делом и слушая популярную музыку, что предлагает мне социальная сеть. А за работой думал о Вадиме… И ведь правда соскучился! Из-за такого большого количества дел не могу к нему даже посреди учебного дня вырваться. Преподаватели ещё, как назло, налегают на меня со своими просьбами… То домашки проверить просят, зная, что я в материале не плаваю, то макеты подготовить для проведения какой-то важной лекции о ландшафте. А я что? А я соглашаюсь! Как же отказать человеку в преклонном возрасте? Я бы в старости тоже молодёжь гонял, чем сам работал. Вот и вкалываю, как папа Карло… Себе же позволяю только помечтать. Вспоминаю наши тесные объятия на моей кухне, его ласковые поглаживания и аж пищу от восторга! Вот бы ещё разок почувствовать… Эх, а он, скорее всего, на тусовку даже не придёт. Он же не любит такое. Хотя, если подумать, на той же вечеринке он был! Значит, шанс, что он придёт, всё же есть! Ещё и Броня внезапно стал каким-то странно загадочным. Всё говорит, что не нравится ему мой Вадим, что поведение у того какое-то не такое. Пытается убедить меня в том, что он злой и нехороший, что сердце мне разобьёт похлеще Санька. А я не верю! Сам ты, Бронька, злой и нехороший. А Вадим классный! Он только притворяется, что холодный и отстранённый… На деле же он очень добрый и ласковый! Ещё и такой красивый. Пахнет от него чудно… А для меня это ой какой большой показатель! Вот Сашка, сколько ни пользовался дезодорантом, всё равно потел, как скотина. Хотя он скотина и есть… Достал меня звонками и вопросами, чего я не звоню ему первый. Я его даже заблочил. У меня уже сердце занято! Всё! Поезд ушёл! Нечего мне теперь старые раны бередить да пытаться в душу залезть. Я же, как дурак, и впущу, и сердце снова разбить дам. Я ведь наивный, а самое главное, всепростительный. Поэтому и заблочил, чтобы не дай Бог не простить по новой. Броню прошу, чтобы ходил со мной везде, дабы этот самый «натурал» не соизволил подойти. Сане уже однажды от него прилетало, поэтому знает, какой тяжёлый кулак у моего друга. И несмотря на то, что сам драчун, всё равно трусит. А мне и хорошо. Издалека его вижу и с гордостью подбородок задираю. Смотри, сволочь! Мне и без тебя неплохо живётся! Вот и сейчас, иду под руку с Броней и ничего не боюсь. — Как думаешь, Вадим всё-таки придёт на тусовку? Я так хочу, чтобы пришёл… Я давно с ним нормально не разговаривал, даже не успел сегодня утром у него спросить, как дела. Всё ли у него хорошо и не заболел ли… А то выглядит он что-то очень уставшим. Наверное, не высыпается совсем. Может, декану пожаловаться твоему? Они вроде бы близки… — Слав, ты что? — удивлённо покосился на меня Бронька. — Не в курсе, что ли? — Не в курсе чего? — интересуюсь я, а сам нервно поправляю волосы, так как мы уже поднялись на нужный этаж. Людей полно, все смотрят то с любопытством, то с неприязнью. Я уже привык к такому, поэтому даже не обижаюсь. Только нервничаю… — Наш декан и библиотекарь — братья. У них же фамилии одинаковые! Ты что, не заметил? Я так и встал, смотря на него во все глаза. Как это братья?! Почему Вадим мне об этом не сказал?! Хотя какой смысл ему мне об этом говорить?! Он небось думал, что я и так догадался! Но я ведь! Я ведь! — Я ведь не знал, что у вашего декана такая же фамилия! — А Броня глаза закатывает. — Да правда! Откуда мне знать? Я никогда не интересовался даже… — Обычно ты любую мелочь замечаешь. Они же похожи даже, как ты мог это проигнорировать? А ведь и правда. Если подумать, то Александр Павлович и Вадим очень похожи! Они оба высокие, оба русоволосые и цвет глаз почти идентичный… У Вадима, правда, посветлее будут. Ещё волосы не короткостриженые, как у декана, а длиной до подбородка доходят. Да и одеваются они по-разному… Александр Павлович, вот, в костюмах всегда, элегантный и с улыбкой на лице. Черныш же в футболках да джинсах рваных и с лицом, что может посоревноваться выражением с кирпичом. Правда, Вадим мне всё равно нравится больше! Люблю хмурых и отстранённых, а вот улыбчивых и энергичных не очень. Наверное, именно поэтому мой лучший друг — хмурый драчун. Санька такой же… А вот Мишка улыбчивый и активный! Просто крупный очень и ласковый, с ним обжиматься прикольно! Но не более… Лёша тоже отстранённый и хмурый, но на улыбку мою всегда отвечает своей. Может, поэтому я в него и влюбился? Но всё равно, это уже в прошлом! Теперь в моём сердце Вадим! — Я отойду ненадолго, ты же не против? — неожиданно спросил Броня, вырывая меня из моих мыслей. — Мне увидеться кое с кем надо… — и смущается, палится, что на свиданку умотать хочет. — Да иди ты к своей ненаглядной, — с улыбкой, — не умру я без тебя. Я обязательно выживу! — и смеюсь заливисто от собственных слов. — Дурной ты, Слава, — но всё равно улыбается в ответ. — Смотри, ни в какие игры на раздевание или, чего похуже, не играй! Если будешь пить, не переборщи. Помнишь, как тебя весной после экзаменов от одного глотка шампанского развезло? Теперь моя очередь закатывать глаза. — Не буду я пить, успокойся! Только если сок… — И сок не пей! — настоятельно. — Вдруг что подмешают… — Ой, всё, Броня, иди на свою встречу! А то твои речи нагоняют на меня тоску! Никто меня не станет опаивать или спаивать… — а сам осматриваюсь, ища потенциальных маньяков. Ну что ты наделал, Броня?! — Ладно, — соглашается со мной друг. — Если что, звони. Я недалеко буду, на этом же этаже. — Я тебе уже завидую, — бурчу я, прекрасно понимая, что мне подобные свидания и в помине не светят, — а ведь ты даже ещё не ушёл! Ещё потратив время на обмен дружескими любезностями и подколами, мы наконец расстаёмся. Не успел же я остаться наедине, как тотчас начал вздыхать от образовавшейся внутренней тоски. Действительно ведь завидую… Бронька, вот, скорее всего, вернётся с новыми засосами, исцелованный да довольный. А мне не светят даже обычные объятия! Или светят? Вдруг, если попросить Вадима, то он согласится? Да вряд ли… Это тогда он добрый был и просто хотел, чтобы я не плакал, вот и позволил себя обнять. Так-то он, скорее всего, меня бы оттолкнул, а может, и снова бы нагрубил. Но, может, стоит хотя бы попробовать? Просто сказать, что не обижусь, если он откажет… Или, может, расплакаться снова? Ой, ну это уже бред какой-то. Я же не манипулятор, в конце концов! Чёрт, ещё и поцеловать его хочется… Так сильно, что аж губы чешутся! Интересно, а он хорошо целуется? Наверняка неплохо… — Эй, чучело! Да ну емае, опять что ли?! Оборачиваюсь и вижу уже чересчур знакомое, полное пренебрежения женское лицо. — Я не чучело, Лен. Меня зовут Слава! Так сложно запомнить? А девушке хоть бы хны. Подошла сначала вплотную, а потом вдруг круги вокруг меня начала наворачивать. С ума что ли сошла?! — Опять кого-то пытаешься соблазнить? Чего в шортах-то припёрся? Мне на твои кривые ноги смотреть противно! — и демонстративно скривилась, осматривая мой внешний вид. Я аж неосознанно съёжился. Чёрт, как знал, что стоит одеться как-то по-другому… Так, стоп! Главное, не придавать значения её словам! Я отлично выгляжу! И знаю, что ноги у меня никакие не кривые, а шорты не такие уж и короткие. Длина по колено. Их даже шортами назвать нельзя… Бриджами, возможно. Да и вообще, чего она именно к ним пристала?! — А носки мои тебе не нравятся? — с улыбкой спросил я. — Смотри какие крутые! Я их сам связал! — и демонстративно кружусь, чтобы та их лучше разглядела да чтобы на хождение вокруг меня время не тратила. Они у меня ещё высокие, почти как гольфы! Но я же мальчик, поэтому гольфы не ношу. Только если длинные носки, доходящие до половины икр… Блондинка, скривившись, покачала головой, словно я безнадёжен и ушла. А я выдохнул. Не хватало ещё Броню звать, пока у него там шуры-муры… А то от этой Ленки чего угодно ведь ждать можно. Правда, не успел я расслабиться, как кто-то схватил меня за руку и потащил в одну из незанятых парочками комнат. Толком не смог опомниться, а на меня уже смотрели серые глаза Сашки, который выглядел явно недовольным и злым.

***

Вадим Зачем я пришёл… Господи, ну зачем я сюда пришёл? Иду по закуренному этажу, игнорируя целующуюся прямо в коридоре парочку, захожу в первую попавшуюся комнату. Вижу гурьбу людей, которых уже неплохо запомнил в лицо и только молюсь, дабы никто меня не признал. Специально ради этого надел толстовку с капюшоном. Осматриваюсь, вслушиваюсь. А всё ради чего? Очевидно же! Ищу рыжего! А зачем, спрашивается? Да сам не знаю! Злюсь на себя, корю за слабохарактерность и беспринципность. Но всё равно иду и пытаюсь высмотреть знакомую солнечную шевелюру. Понимаю, что если снова его увижу, то обязательно захочу потрогать… А из головы не выходят слова его друга. Мол, попроси — и тот позволит. Но это же отвратительно! Нельзя же так пользоваться человеком ради собственных низменных желаний! И без того хреново, что у меня такие желания теперь есть… Но вдруг это просто глупый интерес? У него же правда и руки нежные, и волосы мягкие. Для мальчика-то… Боже, Вадим, ну вот как ты себе это представляешь?! Что ты ему скажешь?! «Извини, Слава, я тут охуел от того, какие у тебя шёлковые волосы, можно ещё раз их потрогать?» Он же не кукла, в конце концов! Живой человек! Ну вот зачем он вообще в моей жизни появился?! Я же прекрасно себя чувствовал, в своём привычном одиночестве, безо всяких этих вечеринок и шумных людей! Без его постоянной болтовни и яркой улыбки! Мне ведь всё это не нужно… Так чего же он из головы моей никак не выходит? А того, неожиданно, и нет нигде. Ни его самого, ни его друга. И зачем звал тогда, раз сам не пришёл? Я даже расстроился… Охуеть, меня расстраивает, что я не нашёл главную причину всех своих проблем. Замечательно. Шиза крепчает. И чего мне теперь тут делать? Домой тоже возвращаться не хочется. Там всё равно меня никто, кроме разве что полбутылки виски, не ждёт. А зачем мне ради выпивки идти домой? Она и тут есть. Не хотел, правда, напиваться… Ну, а чего уже терять? Уважение к себе я прошляпил в тот момент, когда лучика пытался выследить. Веру в то, что я человек культурный и не вмешивающийся в чужое личное пространство, когда того за волосы без его ведома потрогал. Кукуха моя, и вовсе, уже давно помахала мне в прощании рукой. Осталось только ориентацию свою сохранить, а там уже и видно будет, что делать дальше. По итогу нашёл свободное место в углу комнаты, сел прямо там на пол и схватил стоящую рядом бутылку пива. Удивительно даже, чего они именно его глушат? Я думал, что такие ребята любят что покрепче, а они обычным пивом развлекаются. Хотя, кто знает, что они туда ещё добавляют… Да и само оно такое, одно из самых дешёвых и спиртовых. Вертушка в голове обеспечена! Но это, наверное, и хорошо. Буду притворятся студентом, таким же, как и все, глушащим пиво. Воображать, что всё так и есть. Я ведь тоже не так давно студентом был, да и подобные мероприятия посещал. Редко, конечно, но ради Леры ходил. А то она всё переживала, что мы ни с кем не общаемся, что дома только сидим. Вот ей такое не нравилось… Зато мне было самое то! Кому нужны эти вечеринки и пьянки? Только дуракам, которым нужны разные виды ощущений. Мне вот домашнего уюта вполне хватало. Ничего для души больше не надо. А она ещё и готовить ни черта не умела. Вечно на доставках жили да на продуктах быстрого приготовления. Пока я сам более-менее готовить не научился и её не начал заставлять. Блядь. Пиво что ли в голову ударило? Надо забыть о ней, как о страшном сне, а я себе только хуже делаю, постоянно вспоминая! Не стоило всё же пить эту дрянь, так ещё и на голодный желудок. Теперь и в голове шумит неприятно, ноги кажутся такими ватными… Странно. Вроде одну бутылку выпил, а ощущение, что уже три как минимум. Это ещё хорошо, что у меня организм крепкий. Опьянение чувствую, но не такое сильное, как мог бы. Быстро в себя приду. Посидев ещё так немного и попривыкнув к лёгкому головокружению, я всё же решил оставить попытки разобраться со своими внутренними дилеммами на более благоприятное время и пойти домой. Однако, стоило мне, тяжко выдохнув, встать со своего укромного места и направиться к выходу, как взгляд мой зацепился за вылетевшего из соседней комнаты злого белобрысого парня, что показался мне смутно знакомым. Пораскинув мозгами, дабы сообразить, где мог уже видеть этого человека, я остановился на половине пути, ощущая какое-то странное, неприятное чувство. Стоп. Подождите-ка… Не тот ли это поц, что на чаепитии у меня пирог из-под носа угнал? Ещё и к Одувану откровенно подкатывал? Только не говорите мне… Тут же, не теряя времени, заглядываю в ту самую комнату, из которой выскочил блондин и даже не удивляюсь, когда слышу уже знакомые всхлипы. Замираю лишь на мгновение, ощущая, как внутри просыпается совершенно неуместное на мой взгляд раздражение и желание догнать и отпинать этого говнюка. Так, Вадим, это уже совсем край… Не хватало ещё разборки устраивать. Это всё дурацкое пиво походу. Оно на меня так влияет, однозначно! Наконец-то нахожу взглядом рыжую шевелюру, выглядывающую из-за кровати, и чувствую, как меня затапливает… облегчение. Правда, вместе с облегчением во мне, как и всегда, всколыхнулось негодование, ибо… Серьёзно, блядь? Облегчение?! Это насколько я уже погряз во всей этой паутине, состоящей из не пойми откуда возникшего интереса к раздражающему меня мальчишке и желания его, внимание, ТРОГАТЬ, что я уже не только испытываю странное удовлетворение от прикосновений, но ещё и облегчение, что просто его ВИЖУ?! Пиздец! Полыхая от недовольства и желания убийства (правда, уже неизвестно, кого я прибить хочу больше: блондина, снова ноющего лучика или себя), я всё же делаю пару шагов в сторону Одувана и наклоняю голову вбок, дабы лучше разглядеть чудо-юдо. Тот, в свою очередь вздрагивает, и испуганно косится в мою сторону, пронзая меня своими огромными, полными слёз глазами. Правда, вместо радостных воплей, которыми обычно приправлены наши встречи, он, наоборот, начинает пятиться в противоположную от меня сторону. Догадавшись, что тот, из-за наличия капюшона на моей голове и приглушённого света в комнате, меня элементарно не узнал, я в ту же секунду скидываю его назад, давая хороший обзор на своё хмурое лицо. А тому только это и надо: сначала прищурился, потом вновь глаза сделал блюдцами, а следом и рот в удивлении открыл, дабы протянуть шокировано: — Ваденька?.. — Он самый, — кидаю я сухо, опускаясь и садясь рядом. — У тебя так обезвоживание скоро случится, если будешь столько плакать. Жду, что тот вновь начнёт препираться или объяснять причину своего неумения сдерживать слёзы и уже готовлюсь к тому, что буду по новой его успокаивать. Но, к собственному удивлению, вижу совершенно иную картину: как лучик опускает глаза и, надувшись, прячет лицо в коленях. Это сбивает меня с толку. Привыкший к тому, что это именно он всегда болтает без умолку, я впадаю в дурацкий ступор, не представляя, что должен теперь сказать. Может, надо произнести какие-нибудь напутствующие слова? Или убедить, что обидчики не заслуживают его внимания? А может, вообще, комплимент его внешнему виду сделать? Перевожу взгляд с его покоящейся на ногах рыжей головы на то, во что вырядился он сегодня, и только сейчас замечаю, что тот не в привычных моему глазу мерзких зелёных брюках, а в широких, доходящих до коленей джинсовых шортах. Ниже же тёмно-синие носки, испещрённые блестящими звёздами и какими-то странными рисунками. М-да… Если я сделаю комплимент этому, то тогда мне прямая дорога в психушку к педофилам. И где он только находит всю эту дребедень… — Я пью много воды, — таки нарушил тишину Одуван, тем самым спасая меня от попыток завести разговор. Я мысленно выдыхаю, но не расслабляюсь, так как слышу всё ещё не утихающие всхлипы. И именно поэтому решаю сменить тактику. Вместо того, чтобы делать сейчас невпопад комплименты или раздавать возможно ненужные ему советы, просто пытаюсь спровоцировать его на какие-нибудь очередные, бессмысленные потоки слов. — А, ну тогда это всё объясняет, — говорю с иронией, а лучик, как я того и хотел, вновь приподнимается и косится в мою сторону. — Что именно? — Откуда в тебе столько слёз. Ты же водой, наверное, одной и питаешься, — чуть не ляпнул, что он ещё и худой в довесок, но вовремя остановился. Не хватало начать фигуру его обсуждать! Зная его впечатлительность, тот тут же напридумывает себе вагон и маленькую тележку проблем. А мне потом ещё и отдуваться. — И ничего не одной водой, — бурчит Одуван в ответ, а я внутренне успокаиваюсь, так как подействовало. В голосе снова зазвучали знакомые энергичные нотки и чуть визгливая, приглушённая из-за недавних слёз интонация. — Я ещё люблю есть фрукты и овощи. Выпечку люблю разную, да и не только. Я, между прочим, очень много разных рецептов знаю. И борщ варить умею, и пельмени крутить… В августе, вот, за грибами ходил вместе с мамой. Знаешь, какая вкусная у меня картошка с грибами получается? Хотя откуда тебе знать, ты же не пробовал… — замолкает, а через секунду, уже со слабой улыбкой, добавляет: — А хочешь попробовать? Я могу приготовить специально для тебя, только попроси! — Что у тебя за мания такая, всех вокруг накормить? Рыжий же вдруг удивляется, отвечая: — Не всех. Я, на самом деле, кормлю только тех, кто мне… — и будто бы запнувшись, выдерживает паузу, а следом смущённо улыбается и всё-таки договаривает: — Нравится. Возможно, я был бы более осторожен в собственных поступках, придавай я больше значения словам этого болтливого мальчика. Ибо несмотря на то, что он любит много говорить и чаще всего не по делу, в его речах всё равно волей-неволей, но проскальзывал какой-то явный, ничем неприкрытый подтекст. Мол, читай между строк и всё поймёшь. Но, по собственной, видимо, пагубной привычке, я не фильтровал его монологи, а просто пропускал мимо, концентрируясь больше на том, что вижу. А видел я снова много чего: на щеках яркий румянец; на дне голубых глаз неизвестного мне характера искры; утончённые по-женски пальцы мнут футболку, выдавая некий, непонятный мне нервоз. Весь набор состоял из лёгкой жеманности и толики неуверенности, присущей человеку, который решается на что-то его смущающее. Но и это, казалось бы, важное наблюдение, не решило задержаться в моём внимании подольше. Помешала же ему очередная гиперфиксация на его рыжих кудрях, что даже в темноте комнаты, без наличия какого-либо нормального света, словно фонарь, отбрасывали еле уловимые, золотистые лучи. Это казалось мне настолько необычным, что я даже неосознанно вспомнил и сравнил его волосы и той рыжей девушки, которую продинамил. В ней ничего подобного я не наблюдал. У неё они были тусклые и на вид жёсткие. У него же они блестят, аж светятся, видно, что не ломкие, а живые… — Вадим? — внезапно зовёт недоразумение на что я инстинктивно возвращаю взгляд его глазам. Внутри же ощущаю вновь проснувшееся желание потрогать его космы. А следом и злость на себя за такие желания. Проходите, садитесь, знайте, что я вам не рад! — Что? — практически обречённо. — Можно тебя обнять? Приехали… Позволил один раз, теперь, вот, пожалуйста, ему ещё надо. — Ты не подумай, я не настаиваю и не давлю на жалость! Просто больно ты уверенный, спокойный… С тобой рядышком таким же начинаешь себя чувствовать! То есть не просто рядом, а обнимая, — ничего не понимаю из того, что он болтает. Это я-то уверенный? Да ещё и к тому же спокойный? Я?! — Ой, ну, в смысле… Так можно? Совсем недолго! Хотя бы минуточку! Ну или две… Сколько ты позволишь! — А ты помолчишь хоть немного, если разрешу? А лучик аж ближе пододвигается, много-много раз кивает, улыбаясь во все тридцать два зуба. Я смотрю на него, снова ловлю взглядом блеск шевелюры и, не в силах больше терпеть эту дурацкую тягу, развожу руки в приглашающем жесте. Секунда, а он уже между ног у меня устраивается, ладошки мне на грудь кладёт и щекой жмётся. Мне аж дышать тяжело становится от интимности момента. Несмотря на всю его лёгкость и нежность, я всё ещё не обманывался и прекрасно помнил, что он мужчина. Поэтому и чувствовал себя так странно, когда аккуратно обнимал его одной рукой, а другую запускал в волосы. В нос снова ударил сладковатый цветочный запах. Я даже глаза прикрыл, почувствовав вернувшееся головокружение. Пиво, всё-таки, в крови ещё играет… Запоминаю ощущения, продолжаю локоны пропускать между пальцев, внутренне убеждаясь, что, да, мне тогда не показалось. Действительно они у него очень шелковистые и мягкие. А Слава будто сильнее ко мне жмётся, пальцами толстовку на моей груди теребит. Видимо, привычка у него делать так, когда нервничает. Я даже снова глаза открыл, скосил взгляд вниз. И ресницы у него пушистые, как бабочки, порхают. Он же не плачет там снова? Вроде бы нет… Улыбается, скорее всего, как обычно. Вот ресницы и дрожат. И вскоре сам даже убеждаюсь в этом, когда рыжий отстраняясь, смотрит на меня с улыбкой. Я руки убираю, внутренне расстраиваясь, сам не зная, почему… Поэтому и не ожидаю того, что парень выкинет в следующее мгновение. Кое-как успеваю руки выставить и остановить его, когда он вдруг быстро приближается и пытается меня… поцеловать. — Не смей, — строго говорю я, но не грубо. Жизнью уже научен. Лучше не грубить. А рыжий вновь налегает, будто не слышит моих слов, только поэтому говорю громче и грубее: — Я сказал — нет! У самого в голове шум, пульс же пробивает все рекорды. Слишком неожиданно! Слишком резко! — Ну почему? — расстроено спрашивает Одуван, а я поражённо вскидываю брови. — Потому что я не гей! На лице недомерка же никакого понимания. Одна широкая улыбка и без обиды звучащий вопрос: — А это разве важно? — Я аж дар речи потерял. Как это не важно? — Любить можно кого угодно, независимо от пола. — В смысле независимо от пола?! — Главное ведь то, что тут, — и тычет мне пальцем в грудь, — а не в штанах. — Чего?! И снова напирает, совсем не смущённый моим отказом. Я даже слово вставить не успел, как он руки мои в стороны развёл и к губам прижался. Меня словно током прошибло. Время остановилось, а тело предательски замерло, потеряв связь с поплывшим от происходящего разумом. Не могу осознать, почему не протестую, почему позволяю это делать. Знаю же, что с лёгкостью могу его с себя скинуть. Пиво… Это точно всё дурацкое пиво… А Слава неожиданно для меня целуется совсем не так, как можно было бы от него, не знающего тормозов, ожидать. Медленно и нежно, с сохранением какой-то только ему ведомой дистанцией, будто бы в ожидании, оттолкну я его или нет. Мягко прижимаясь, давая мне вволю прочувствовать, какие у него губы: пухлые, без шероховатостей и на вкус сладкие. Полный пиздец… Да что со мной за дурдом происходит?! Вадим, очнись, ты целуешься с парнем! Но стоит мальчишке почувствовать, что я не сопротивляюсь, как он кладёт свои пальцы на мои щёки и начинает их оглаживать, а я же окончательно теряю связь с реальностью. Тону в ощущениях. На минуточку, в приятных, ощущениях! Вновь понимаю, какие они у него нежные и ласковые… Этого же мне было вполне достаточно, чтобы в голове окончательно образовалась та самая обволакивающая и дарующая непонятный покой тишина. Всё далее происходило исключительно на голых инстинктах. Мной будто завладело безграничное ощущение власти и глубокое удовлетворение от чужой податливости. Перехватив инициативу, я лишь слегка двинул губами, как в то же мгновение ощутил призывно приоткрытый рот. Рука сама, неосознанно взметнулась вверх, опустилась на хрупкую, по-женски тонкую поясницу и крепко сжала, лишая последних разделяющих нас сантиметров. Согласно подаваясь вперёд, Слава в ответ горячо выдохнул мне прямо в губы, следом раздвинув ноги и оседлав мои бёдра. Необъяснимая жадность и желание получить больше двигали мной, отчего другая рука бесконтрольно опустилась на его оголённую над носками нежную кожу. Россыпь мурашек раскинулась под моей ладонью, а внутри меня образовался настоящий пожар. Только, на этот раз, не от злости или смятения, вызванного иррациональными моей натуре желаниями, а от того, что мне нравится. Поэтому не останавливаюсь, а, наоборот, поддеваю края его шорт и приподнимаю, желая запустить под них пальцы… Но именно в этот момент случается то, что заставляет меня наконец-то очнуться. Одуван издаёт еле уловимый стон, а у меня от звука его голоса… встаёт. Блядь. У МЕНЯ ВСТАЁТ! Нет, нет, нет! Резко отталкиваю его от себя. Под напором бушующих внутри меня эмоций, состоящих из затапливающего страха, шока, непонимания собственной реакции и, конечно же, возбуждения, я совершенно не думаю о том, как некрасиво сейчас поступаю. Особенно после того, что позволил ему делать. Да и после того, что делал сам! Но всё равно подрываюсь с места и уношу ноги, не оглядываясь. Ведь… ВСЁ, ВАДИМ. ПРИЕХАЛИ. КОНЕЧНАЯ ОСТАНОВКА — ГОМОСЕКСУАЛИЗМ!