Кленовник

Каждому шагу вторил хруст палой листвы и сухих палок. Я шел уже продолжительное время и совсем скоро должен был подойти к Редтану. И всё это это время меня не покидало чувство, что меня словно весь лес слышал: каждый куст скрывает нечто, что разорвет меня; вот-вот выскочит один псих, а потом второй. По коже пробежали мурашки, я сглотнул удушающий ком в горле. «За мной может начаться преследование сразу двух существ», – неожиданно осознание настигло меня и уронило камень страха в желудок. Новая волна мурашек пробежалась по телу. Я замедлил шаг и пусто вгляделся в нескончаемую тропу перед собой. Настигший ужас пробрался под кожу, и сейчас я желал бесследно разорваться, чтоб тлеющие куски плоти разлетелись по округе. Ведь на меня смотрела каждая ветка, а за спиной тропа закручивалась в тугой рулон и не давала отступить назад. Я резко обернулся. Дыхание стало чаще, а пальцы туго сжались в кулак. За спиной было тихо. Слишком тихо. Глубокий вдох, и я снова устремился вперёд. Моя жизнь пару месяцев назад напоминала заевшую пластинку великого композитора. И музыка, что разливалась вместе с солнечным светом и ветром по черной комнате, в которой всюду шныряло одинокое существо, призналась бы великой всеми существами Майдоры. Но заключение в деревянном доме, в который никто не входил, скрывало ото всех великолепие этого сплоченного танца искусства и отвергнутое существо, которое каждую ночь слышало предсмертные слова. Медный оттенок мягких волос, которые я пропускал через пальцы, когда он лежал у меня на коленях, поблескивал в свете одинокой лампады. Глубокие, как океан, глаза вытачивали мой янтарь, который скрывался под ресницами, когда я, смущаясь, не мог выдержать его теплый взгляд. Улыбаясь, он смотрел мне в глаза и тянул пальцы к лицу. …Тогда пепел, оставшийся от него, коснулся моей кожи; танец серой изгари поднимался над землёй к самому солнцу. Слезы, которые сквозь красные растертые глаза, смотрящие совершенно не моргая на тлеющее тело, капали на его одежду. Капли кольями прибивали меня к земле. К реальности, которую зачем-то скрывал от меня он… Листва под ногами замолкла, пожирающее чувство толкнуло меня в грудь, срывая дыхание с привычного ритма. Глаза вспыхнули. Я сжал кулаки, и в голове промелькнул Солнечный Принц, который тоже отдался небу. Его тепло ощутимо теперь только с затаенным дыханием и робкими касаниями пугливых лучей. Грудь наполнилась кислородом, но он застрял там. Не выдохнуть. Глаза Юки, когда он вцепился мне в глотку; его смех прозвенел и словно проткнул меня насквозь. Его полудохлое тело, что беззащитно распласталось передо мной, и моя трусость перед этим отбросом. Это паршивый мальчишка Рин, который разжёг во мне это чувство. Веки скрыли от меня пестроту зелени. Я попытался настроить дыхание и ухватиться хоть за какое-то нейтральное воспоминание. Но иные мысли рассыпались: я блуждал сквозь опутывающие меня лозы страха и неприязни к себе, ненависти за свою слабость и болезненную любовь к Ним – к тем, кто из раза в раз отдается небу. Я дрогнул от нехватки кислорода и вновь предпринял попытку затмить эмоции серостью. Тело охватил холод деревянного дома Миллери; мне почудился стрекот кузнечиков и запах остывшего травяного варева, в котором было все, что я успевал собирать, когда болезненные приступы отступали. Холод в горле плавно перетек в конечности, а лозы, которые я чувствовал до сих пор, переняли мои эмоции. Я остался совершенно пуст, только отдаленные блики ненависти и любви, смешиваясь где-то в глубине моего сознания, стали способны освободить меня от стягивающих "веревок". Я резко обернулся на отдаленный шорох и стук обуви о дерево извилистых корней. «Берцы!» – сразу распознал я, коснувшись ладонью плеча, которое всё ещё побаливало от жёсткой подошвы служки-Сани. Что есть мочи я напружинил ноги, схватился за ветку и забрался на массивную и широкую ель. Хвоя и ветвь под ногами скрыли моё чёрное пятно, но из-за бешено бухающего сердца я на всякий случай залез почти на верхушку, поглядывая на дорогу. Совершенно тихо… Будто шагов и вовсе не было. «Неужели показалось?» – спросил себя я и покрутил головой, оторвавшись от точки, на которую смотрел, прислушиваясь и улавливая каждый шорох. Но только стрекот насекомых и шелест мишуры величественных древ заполняли пространство. Ни единого чужеродного звука, что я отчётливо уловил пару секунд назад. «Преследования нет. Я могу выдвигаться. Мне нельзя терять времени», — подумал я и поднялся на ноги. Ветка под ногами была не столь устойчива, нежели этажом ниже, поэтому, чтобы не свалиться, я спрыгнул на ветку под собой. До Редтана оставалось около семи километров, а моё постороннее предчувствие одаривало меня неприятными мыслишками, которые то и дело вытесняли собой все рациональные думки, которые я, казалось, уже обдумал и сомневаться в их адекватности нет повода… Меня вновь пробила дрожь: чувство безысходности и обречённой встречи с чем-то выжигало. Как же меня взбесила своя трусливость. Хотел вмазать себе, чтобы вычистить всю грязь, с которой живу всю жизнь. Я не намеревался останавливаться: не хватало струсить и попасть в когти психов, идущих по пятам. Мне было необходимо двигаться вперёд – в Редтан. Я нарастил скорость шага. И сквозь проносящиеся линии изумрудных оттенков листвы и землистой черни где-то внизу под ногами я не сбавлял ход. Шаги и прыжки по ветвям участились до бешеного такта, которому вторило сердцебиение и сумасшедшая циркуляция крови в каждую клетку тела. В голове раздался белый шум; писк разлился в черепе и окончательно вытеснил разум. Я оскалился невесть на что и посмотрел исподлобья на блестящее в зелени солнце. Взгляд намертво приковался к Нему. Он слепил меня, будто приказывал остановиться. Но я злобно скалился тому, кто преграждает мне путь, и устремлялся вперёд. Справа пронеслось белое пятно. Ветер обдал меня благовониями сухоцветов. Мир завис. Я распахнул глаза и в груди будто все парализовало. Я отпрянул влево и тут же на прежнем месте пронеслось иное существо. Его алые глаза полоснули в непрерывной картине сумасшедшего потока зелени. Я остановился, коснулся пал цами ветви, согнувшись. Незримые путы вновь властвовали надо мной: они сдавили грудь и кисти рук, объяли стопы и обтянули ребра. Голова закружилась. Я прижался плечом к стволу и прерывисто впитывал кислород, унимал дрожащие конечности и тупую боль в них. Нечто, сверкнувшее алым огнем в глазах и развеявшее видение Принца, тоже остановилось где-то за спиной. Услышав его тяжёлое дыхание, я резко обернулся и заметил девушку, которая, припав на колени, вцепилась в кору и жадно глотала воздух. Она замерла. И резко обернулась на меня. Красноволосая девушка с собранными в хвост волосами в форме служиков Радмара, но без безрукавки, в которую был облачен Рин, смотрела на меня с ужасом. И её будто тошнило от меня, от страха, и отвращения. Она мотнула головой. И я, на секунду освободившись от её пристального взгляда, взметнул на метров десять от нее и на метров пять вверх по дереву. Девушка вновь распахнула глаза, но меня на прежнем месте уже не было. Я слышал её судорожный выдох, а следом за ним она, покачиваясь, спрыгнула на землю и прислонилась спиной к гнилому стволу. Девушка сложила руки на колени и понурила голову. Дыхание её выстраивалось в монотонное сопение, но пальцы изредка сжимали темную милитари ткань. Она подняла голову к небу. Я скрывался за стволом. Затаил дыхание, пытаясь успокоить пульсирующие мышцы и окончательно вычистить мысли о Принце. До меня долетел шорох снизу. Я вжался в дерево, боясь шевельнуться. — А-а! — раздраженно завопила девушка. — Кто ты такой?! Мне не хватило трусливости остаться неподвижным: я выглянул из-за укрытия. Девушка мерила шагами тропу, озираясь по сторонам. Она продвинулась в мою сторону и вскинула голову к вверх, жадно фиксируя любое движение. Её янтарные глаза отражали солнце, изредка наливаясь багровым. Красноволосая служка зло выругалась и замерла, поглядывая в обе стороны от себя: она бегло всматривались вдаль – туда, где я оставил Рина, и в направлении Редтана. Девушка нервно затеребила карман штанов и напряглась, готовая в любую минуту сорваться с места. Я снова приложил голову к коре и глубоко вздохнул, пытаясь расслабиться, точнее, успокоиться. Я все ещё предпринимал попытки унять бешеный поток мыслей и чувств. Не напрасно. С девушки словно кандалы сняли. Она сверкнула глазами в сторону Редтана и кинулась к Рину. Скрылась так же быстро, как и появилась, но передвижение продолжила по по земле. «Вот и отлично», – подумал я, а после замер: я оставил трупы прямо там, оставил и скрылся. Я прижал кулак к губам и забегал глазами по мерно качающимся от ветра ветвям. У меня хвост из двух служек Радмара, они последуют за мной по пятам. Только одним я засветился в лице отброса, а перед незнакомкой – вполне подозрительным и опасным вампиром, судя по ее реакции. У них явно будет расхождение во мнении по поводу меня, поэтому моё преследование не заставит себя долго ждать. Времени у меня мало. Очень мало. Воздух снова сгустился до липкой смолы: я почувствовал его удушение, которое облепило горло, ребра, плечи, стопы. Я оскалился и бессильно выдохнул, сжимая глаза до разноцветных бликов в темноте: я не понимал, что за ощущение преследует меня. Оно словно поселилось за моей спиной и всюду пытается вырваться наружу. Оно душило меня, стягивало в куклу, блокировала эмоции или, наоборот, обостряло всю дурь, что скопилась раковой опухолью в груди, в сердце. Постоянное беспокойство видений о нем, о Принце, об этом блядском психе Юки. Что говорить про придурка Рина и эту красноволосую служку с ним на пару ? Мой сгнивший мост из любви и ненависти, соединявший рассудок и животное месиво – тлел, как гнилые сучки́ в бочке. Тление выжигало дотла, до золы, до пыли и смерти. Я закрыл лицо ладонью. Влага на подушечках пальцев... Неприятно ощущать эмоции физически. Я распахнул глаза и растер оставшийся мокрый след, смотря в шелестящий лес впереди. Я обещал ему. Ноги послушно подняли меня и так же беспрекословно миновали первые ветви. Я отдалился от места нашей встречи с незнакомкой. Отстало от меня и удушение с кнутами, веревками и лезвиями.