Кленовник

Река шумела не в моей голове: ее течение проносилось рядом со мной, пока я в полусознании лежал под деревом. Она скрывалась за крутым черноземным берегом, который внизу расстилался песочным пляжем и плавно уходил в воду. Тяжелые воспоминания заполнили голову и она, будто мешок всего нажитого за всю мою жизнь, приковывала к земле. Я приоткрыл глаза и посмотрел в небо: тени густой листвы скрывали теплое солнце, оставляя мне на довольствие редкие блики. Ветер забирался под одежду и остужал горячее тело, но холод невидимых цепей сковывал, а я бессильно пытался спастись от них. Я старался перехватить чуть больше ласкового света, приподнявшись выше, но почему-то только плотнее закутал себя в черную мантию, противясь ледяной манне, что расползалась по руке. Раны пульсировали морозом, заставляя дрожать. Меня словно плетью стегали и выбивали душу, проваливая в небытие. Я открывал глаза, пытаясь контролировать округу, но накатившая слабость и ледяная боль, казалось, уже превращали меня в пепел.

***

— Наш? Я вздрогнул, когда сквозь шелест листьев раздался голос. Стояли прямо около меня. Я, видимо, отключился и не услышал приближение незваных существ. — Нет… — с сомнением произнес кто-то другой. — По крайней мере, не из служилых. Глаз я не открыл, посчитав, что оставят в покое. Но после короткой паузы незваные продолжили: — Он в отключке что ли? Я прямо-таки чувствовал, как они рассматривают каждый сантиметр моего тела. — Понятия не имею. — Ты его не трогай, — заключил один. — Я за Рином сгоняю. — Шустрей давай, — бросил другой пришелец с серьезным и мелодичным голосом и остался наедине со мной. Он и правда меня не тревожил, но я чувствовал пристальный взгляд: он изучает меня, пытается выяснить, что же я за существо. Парень сделал пару шагов в мою сторону и остановился совсем рядом. Последовавшая тишина меня ужаснула. Челюсти напряглись, но двинуть ими я не мог. Чувствовал, что незванный смотрит прямо мне в лицо. Да и мало ли, что вытворит незнакомец… Но я остался таким же нетронутым. Прошли долгие минуты, когда я почувствовал, что у меня немеет нога, а лицо ощущается камнем. Я крайне не хотел "просыпаться" раньше самого удачного времени, поэтому, собрав все свои силы в кулак, я продолжал неподвижно сидеть под угнетающим взором. — Что там у вас? — воскликнул издалека кто-то. Несломавшийся голос его был сопоставим подростку лет так пятнадцати. И судя по этому приближался очень молодой парень, шаги которого сопровождал встревоженный шепот ушедшего ранее товарища. Они подошли к моему верному охраннику вплотную; настороженный шепот затих. Постояли молча с минуту. Наверняка ждали моего пробуждения. Но я изо всех сил "спал" и вслушивался в каждый блядский звук от троицы, но слышал я только свою внутреннюю дрожь и необъяснимую тяжесть во всем теле… Я сдержанно вздохнул и открыл глаза, когда понял, что игра в молчанку может затянуться мне в ущерб. Темно-фиолетовая форма радмаровских солдат ударила в глаза. На кортах сидел паренек, протянув руку к моему плечу. Видимо, вот-вот хотел коснуться меня, разбудив. На груди военной безрукавки патрульного были пришиты аккуратные полосы младшего сержанта. Золотые узоры герба Радмара по бокам плеч поблескивали на свету, а такого же цвета пуговицы скрывали белую рубашку, которая аккуратно заправлялась под черный кожаный ремень с гравировкой "паучьих лап" Радмара. С виду пятнадцати-шестандцатилетка все же коснулся меня. Пара темно-фиолетовых глаз смотрели так пытливо и требовательно, что я не спешил разъяснять что-то, буквально ему на зло. В отличии от Солнечного Принца, глаза этого прятали неприязнь к любому существу, кое не носило погонов Редтана или их паучьи лапки на бляхе ремня. И младший сержант Радмара не пытался скрыть этого отношения к чужеземцу: — Не в отключке значит. А чего притворялся? — тонкие бледные губы растянулись в ядовитой улыбке. Рин махнул головой в сторону, убирая с лица прядь темных волос фиолетового оттенка, из-под которых показались коротко бритые черные виски. — Мне сказали, что ты без сознания. — Ошиблись значит. Спал я, — пришлось ответить мне с привычным каменным лицом. — Откуда будешь? Кем приходишься? — начал допрос младший сержант. Нотки враждебности проскользнули не только в его голосе: он смотрел на меня прямо, требуя немедленных ответов. Я замялся, выбирая лучшую ложь для служащих Радмара. — Ниоткуда, — может и стоило сказать, что я из деревни неподалеку, но вблизи располагались только Косэль и пара других. Но, зная солдат Редтана, они бы пошли в указанную деревню и расспросили жителей обо мне, а не получив подтверждение моего проживания там, сели бы на хвост. Сказав "ниоткуда", я подставил себя под не менее сильный удар, поэтому поспешил добавить: — Живу один неподалеку. — И сколько же вас одних здесь? — выделяя предпоследнее слово, съязвил Рин. Я промолчал, не желая отвечать. На самом деле, я не смог придумать, что мне ответить, поэтому уставился на него, а он продолжил: — Вампир, эльф, полукровка? Чё молчишь, рассказывай давай, — надменно кинул он, пихнул меня в плечо и приблизился к лицу. Его язвительный тон, как чиркаш спичечный, быстро зажег и спалил бесстрастность с моего лица, вытравил внезапно подступившую желчь наружу. И фиолетововолосая мелкая сволочь быстро заметил всплеск эмоций: он самодовольно ухмыльнулся и отстранился, озираясь по сторонам. Парень резко схватил меня за подбородок и впился взглядом: — Глазки-то горят, вампирчик ты несчастный. Проклятье. Я напрочь забыл про мои новые особенности, которые теперь туго сплетены с эмоциями. Я попытался вырваться из его хватки, дернув головой, но не смог даже шевельнуться: тело словно намертво приросло к земле. А Рин, так же враждебно глядя в душу, перехватил меня за горло и зашипел: — Вы, гребаные отбросы Кленовника, уже поперек горла, — он прижал меня к дереву и склонился ближе. — Мариан с вами, как с последними шавками! Но вы служите ему! Служите и дохните под заборами, а мы подчищать вас должны. Вас! Грёбаных торчков! Как же мне хотелось проехаться напряженными костяшками по этой злобной морде; проехаться так, чтоб у него звёзды в глазах заплясали, но я сидел, как живой труп, и даже из хватки вырваться не мог. Тело бездействовало, не откликалось на мое желание сломать ему шею, и мне оставалось только взглядом воевать с младшим сержантом Радмара. — Не переусердствуйте, — язвительно заметил я. — Мариану не понравится, если он узнает, кто же истребляет его подчинённых. — Лучше следит пусть ваш Мариан. Так и передай, — младший сержант обернулся на солдат позади нас, которые сразу встали по стойке смирно. — Хотя, не будет у тебя чести передать эти слова своему Господину, — он снова повернулся ко мне и зло процедил. — Здесь и сдохнешь, падла. Рин пихнул меня в грудь, поднялся и направился к ребятам. Он махнул им головой и прислужники молча обступили меня. — Он ваш, — кинул напоследок Рин. — Давайте по-чистому, ребят, а я пойду вперёд, — махнул ладонью и быстрым шагом направился к лесной полосе. Один кареглазый служка, что ростом был как я, поставил ногу мне на плечо и вжал в ствол. Прямые и жёсткие углы подошвы больно врезались в кости. Парень с каштановыми волосами смотрел на меня сверху вниз и нарочно ерзал ногой, наблюдая за реакцией. Другой темненький парень в это время спустился на колени и стянул с меня накидку. Она свалилась на землю; я остался в тонкой безрукавке, полностью открыт перед стихией и кровопийцами. — Дохлый ты какой-то, — заметил стоящий, обращаясь ко мне, когда не почувствовал от меня ни малейшего сопротивления. Я успел только хмыкнуть, как над ухом раздался ответ: — Ну а чего ему? Нажрался и кайфует. — Да уж. Даже завидую его безделью, — возвышающийся надо мной солдат в такой же форме расстегнул пару пуговиц белого воротника и посмотрел в небо. Листва затмила солнце и ему в глаза то и дело били яркие блики, от которых он жмурился. Парень провел ладонью по волосам и растрепал их. — Кем ты вообще был в Кленовнике? Видимо, теперь он точно обратился ко мне, но его товарищ, игнорируя мое нахождение под собой, снова ответил, оттягивая мой незаурядный ворот: — Сань, у него ни погонов, ни гравировок. Он вообще не из приближенных. Торчок наверняка какой-то, — вампир отстранился от оголённых ключиц и поднял голову, встретившись взглядом с товарищем. — Сколько же этих торчков здесь? — Дохрена, — коротко пояснил Саня и огляделся по сторонам. — А прикинь, если этот, — безымянный кивнул на меня, так же не сводя глаз с товарища, и, видимо, позабыв, что я вполне себе в сознании, — барыжит? — Обдолбанные, как этот, не оставляют с собой "ягоды" перед залетом, — процедил Саня. — Если и барыжит, то сейчас он гол как сокол. Слишком дорого оставлять с собой ягоды в его-то состоянии. — Мало ли, — пожал плечами другой. — Обчистим. Ему все равно уже не пригодится, да и "ягод" много не бывает, — улыбнулся товарищ, окончательно расслабившись и присев на пятки. Санёк скривил физиономию и отрицательно махнул головой: — У меня ещё хватает. — А запасом? — Нельзя. Рин хренью какой-то страдает. — Чего он? — безымянный распахнул глаза, ожидая пояснений неведомых ему новостей. — Ввалился на днях к Киме на хату, — начал Саня, встав в позу поудобнее и, сильнее придавив меня к дереву, сложил руки на груди. — Перевернул дом и сдал викторовским служикам сразу, как нашел "ягоды". Он даже разбираться не стал. Да и в чем там в принципе разбираться?.. Киму он заприметил сразу, как тот связался со Двориком и знакомыми Хардман. — Хардманы до сих пор что-то водят? Саша горько усмехнулся: — Ещё бы. После убийства старшего сына Хардман, закрыли и всю семью. Разве что неизвестно где. Остались ещё в городе противники Виктора, которые на стороне могут себе местечко обустраивать. Вот они-и… — выделил Саша последнее слово, — как раз и пытаются Виктора свести. А раз Хардманы были ведущей семьёй, так теперь все единомышленники будут за них. — А Юна что говорит? — Честное слово, я её уже сто лет не видел. Понятия не имею. — Вот оно что… — загрузился безымянный. — Кима значит был последователем Хардман? Саня саркастично посмеялся: — Конечно, первый из первых! Я сам видел, как он собирает вампиров в темных подвалах и проповедует историю Хардман. Товарищ потрясённо захлопал глазами. Саня, увидев это, откашлялся в кулак и понизил голос, посерьезнев: — Да нет конечно, — произнес он. — Если у него не хватило мозгов прибрать за собой, то какой из него последователь, да ещё и за прежде неуловимыми Хардман. — А Киму кто сдал? — не унимался сидящий передо мной солдат. — Сам прокололся. Говорю же, не подчистил за собой, — Саня вздохнул и кивнул на товарища. — Всякую дрянь, как ты, собирал, вот и напортачил. — Но-но-но, чего ж ты так грубо? — остановил его тот. — Сам откидываешься от "кленовских ягод", кайфуешь с парнями, а я прекрасно знаю, как ты с ними время проводишь, — он хитро улыбнулся. Саня сконфузился, посмотрев вдаль. — А тут он ягодки дрянью называет! — безымянный сощурился. — Не надо так говорить, а то превратишься в Рина два-ноль, — вампир подвинулся ко мне и подытожил. — Смотри, а то и я доверять тебе перестану. — Излишне тревожишься, — отмахнулся Саня. — Но я пока прикрылся: несколько недель уже. Так что я пас, — он посмотрел в сторону ушедшего Рина. — А то не нравится мне этот псих. Не хочу закончить, как Кима. Я внимал их беседе и с явным интересом переводил взгляд с одного на другого, ожидая новых подробностей. Товарищ Саши задумчиво кивнул, всё-таки найдя в его словах смысл, но который ему был все так же чужд. Безымянный взглянул на меня и поставил ладонь на шею, сощурившись в недоверии. Глядел на меня пытливо, будто в душу пытался пробиться, пытался вызволить наружу мой вампиризм, ведь я точно знал, что напрягает их мое бездействие. Но даже под натиском его острого взгляда я изо всех сил старался не рассыпать желтый песок своих глаз. Его рука резко впечатала шею в дерево. Я захрипел и откинул голову назад. Он сжал глотку и впился когтями в кожу. Сжал ещё сильнее. И мои глаза вспыхнули алым. Я наконец почувствовал это. Мощная, зацикленная эмоция, перетягивающая на себя всю внутреннюю концентрацию, жадно вытеснила другие ощущения, окончательно въевшись в мозг. И тогда, когда солдат всматривался в стихийный пожар глаз и улыбался, наслаждаясь вспыхнувшими неконтролируемыми чувствами жалкой жертвы, он приблизился к обнаженной ключице и без лишних движений ввел клыки под кожу. Пульсация разлилась по телу, и я был уже готов вырвать клыки этой псине. Но всё как во сне: я хочу поднять руку и впиться прислужнику в глотку, но тело железное; оно утонуло в безмерных и душных провоцирующих эмоциях, которые наперекор взывали к сопротивлению, обнадеживая приливом необузданной силы, что исчезала в границах тленного тела. Безымянный навалился на меня и втянул кровь, давясь от удовольствия. Он схватил меня за локти и прижал к стволу. Вампир жадно цеплялся когтями и заставлял меня расправить грудную клетку, подставляясь под него; вынуждал терпеть это унижение и позволять ковыряться клыками и когтями в плоти, высасывая из меня драгоценную жидкость. Уловив намеки на мое сопротивление, стоящий придержал себя рукой за дерево и с ещё большей силой впечатал меня к стволу. Я перевел взгляд на него: в моих глазах господствовала злоба. Саня всмотрелся в меня и мелькающая чуть ранее непринужденность трусливо скрылась за опасливостью. В глазах на мгновение блеснула алая волна, которая фиксировала любые движения жалкой жертвы: жалкого меня, который сумел приковать его внимание. Кровопийца на моей груди вздрогнул и резко отстранился, подпирая тело руками. Он поставил ладони мне на ноги и сжал ткань штанов. Вампир шумно вздымал грудь, но вздохи обрывались дрожью. Губы разомкнулись и жадные глотки воздуха требовали больше кислорода, больше свежести и прохлады. — Э, ты чего? — Саня поставил ногу на землю и спустился к другу, пытаясь рассмотреть его лицо. Он осторожно взял его за плечо, чтобы повернуть к себе. Кровопийца резко выпустил воздух и застыл взглядом в небо. Саня облегченно выдохнул, когда услышал тихое дыхание. Он опустил руку с его плеча, а тело товарища свалилось на спину. Крутой берег подсобил внезапно ослабевшему вампиру: он прокатился пару метров и свалился с обрыва берега, глухо упав на песок у воды. Саша в ужасе вскочил и ринулся к товарищу. Он быстро и осторожно сбежал по берегу и прыгнул с обрыва. Послышались хлопки по лицу и наивные просьбы очнуться, перебивающиеся кое-когда недоумевающими возгласами: «Что с тобой? Чего ты?» — довелось услышать мне. Я победно улыбнулся и тихо поднялся, натянув на себя сорванную накидку. Рядом со мной нашлась коряга, которую я прихватил с собой. Просьбы очухаться становились громче: я медленно вышагивал в их сторону, закинув на плечо импровизированную биту. С высоты темная макушка Сани блестела на солнце, как та самая мишень, по которой я орудовал самодельным мечом в детстве, как тот самый край блюдца, о который следует аккуратно разбить яйцо, чтоб ни одна скорлупка не попала в белок: пришлось бы долго возиться с ее устранением. Я перехватил дубину и впился в нее выступившими когтями. Резво спрыгнул с берега рядом с трупом и молящим его проснуться Саней. Саша в ужасе крутанул головой и встретился с мощным ударом коряги в висок. Он свалился на тело друга, придавив тому горло ребрами, а я разбил ещё пару "яиц" о "темную грань блюдца". Жажды крови не было: я не ощутил и намека на позыв испития крови этих двух. Отшвырнув окровавленную корягу в реку, я опустился на колени и быстро обшарил карманы служиков, озираясь по сторонам. Оставлять слепую зону со стороны Рина не хотелось. Я уже было напружинил ноги, чтобы подскочить к трупам с другой стороны, как пальцы нащупали маленький льняной мешок, сложенный в несколько раз и аккуратно прикрепленный с изнанки широкого ремня безымянного солдата. Я осторожно отцепил его и повертел в руках. Желтоватый от старости мешочек размером с мой мизинец хранил в себе что-то. Я раскрыл горлышко и высыпал содержимое в руку. Четыре штуки шарообразно-приплюснутых таблеток кровяного цвета рассыпались по ладони и заблестели в солнечных лучах. Глянцевая поверхность буквально искрились на свету, а матовые приплюснутые стороны напоминали бархат. «Искусная работа эльфийских заклинателей, которых я видывал в детстве», – подумалось мне. Конечно, я не собирался оставлять такую находку, поэтому таблеточки сунул поглубже в сумку, и, так же озираясь по сторонам, быстро обшарил Саню. Он оказался пуст. Но тело его было хорошо сложено. Повезло мне очень, что не пришлось столкнуться с ним в ближнем бою… Подлец закодировался. И, учитывая его рассказ о психе Рине, я бы тоже перестраховался, в отличие от безымянного солдата, который в итоге сам подогнал мне тех самых ягодок. Буйная река шумела, а я, постукивая по сумке с "ягодной" добычей, скрылся от шума воды и Рина, который мог возникнуть откуда ни возьмись.