Кленовник

Знакомый холм и редкий лесок около дома Миллери, в котором Итан провел несколько лет детства, нагнали ностальгию: каменный домишко, выложенный из серых блоков, темные деревянные окна, незатейливые наличники и большая полукруглая дверь того же оттенка украшали жухлую поляну. Дом находился на возвышенности, которая летом осыпалась яркими цветами. Итан не знал их названия, но в детстве он часто бегал вместе с братом по полю, гоняясь за бабочками и по колено утопая в цветах и траве. Сейчас к высокому дому подводилась протоптанная дорожка, которая уже перебивалась поросшими растениями. Сгнивший заборчик ограждал сад, в котором ещё цвела пара клумб и лежали какие-то железные вещи, брошенные хозяевами несколько лет назад. Арло подошел к старой двери, которую когда-то он громко захлопнул, и, не оборачиваясь, ушел вглубь леса. Воспоминания болезненно нахлынули на него: он задрал голову, пытаясь освободить разум от мыслей, и ступил на крыльцо. Арло поднялся по грязным, подгнившим ступенькам и присел на корточки. Отодвинул дощечку, которая при определенном наклоне заходила внутрь крыльца, открывая небольшое место, где находились ключи от дома. Развернул золотистую связку от плотной ткани и вставил один из ключей в замочную скважину. Щелчок. Дверь со скрипом отворилась. Итан шагнул в длинные сени и вдохнул запах прошлого. Немного глубже, слева, находилась еще одна дверь, что выходила во двор. Через огромное окно веранды он окинул взглядом внутренний дворик: там находилась ещё одна пристройка, много разбросанных вещей, которые Итан сам же и раскидал в порыве сжирающего чувства одиночества, несколько стульчиков и массивный резной деревянный стол, что завалился в сторону. Повернув направо, – подальше от двери во двор – он отпер входную дверь ещё одним ключом из связки. В доме пахло старым деревом, книгами и каким-то родным, домашним запахом. В лучах солнца летала пыль, которая за столько лет образовала плотный слой на темных поверхностях. Большой зал уводил вглубь на три стороны: слева была кухонька, прямо - за плотной красной шторой – комната Миллери, а справа еще одна комната, у входа в которую вилась винтовая лестница, что вела на второй этаж в комнаты братьев Арло. Итан провел рукой по тумбе, где лежала стопка книг. Подушечки пальцев посерели. Он поднес их к лицу и, всматриваясь в пустоту, растер пыль. Пройдя к комнате Миллери, отодвинул громоздкий комод, что стоял у стенки, и открыл дверь, ведущую в подпол. Скрипучая лестница выдавала его присутствие. Если бы дома была тетушка, то прямо сейчас она бы последовала за Итаном и, волоча за шиворот, вытащила его из подвала. — Сколько можно читать? — женщина, которой было на вид не более тридцати лет, держа в руках пыльную влажную тряпку, подталкивала мальчишку обратно наверх. Её касания всегда вызывали в маленьком Арло чувство защищенности. Даже когда она не закрывала собой мальчика, защищая от обидчика, не бинтовала кровоточащие укусы, а требовательно волочила за шиворот, надеясь на то, что мальчишка поможет ей по хозяйству, он все равно чувствовал тепло и заботу. Ведь её руки – это единственные руки, которые согревали в ту холодную осень, в тот дождливый день...

***

Примерно девять лет назад, когда в запертой холодной комнате, где вертикально стояли только толстые стальные прутья и не было ни души рядом, девятилетний Итан издавал, казалось, последние вздохи. Он лежал на боку, впиваясь ребрами в нары. Руки обхватывали живот и так же, как и грудь, резко вздымались и опускались. По камере разносились сдержанные вздохи и шипение, которые изредка переходили в болезненный, но кроткий стон. Он жмурился, вытягивая шею, и снова прислонял её к груди, пытаясь отвлечь себя от изнуряющей боли в животе. В длинном коридоре тюремного подвала Кленовника слышался шум. Несколько пар ног стремительно приближались к заключенному мальчишке. Итан распахнул глаза и в страхе прижал колени к животу. «До сих пор бегут. Уже долго. Почему они направляются с запада?» — Так и сказал? — слова растворялись в топоте и тускло освещенных стенах холодной подземной тюрьмы. — Да! Говорю же! — раздраженно прошипел другой прислужник. — Да ну?.. — послышалось следом. — Обоих? — Тебе не ясно что-то? — рыкнул вампир на пораженного от новостей коллегу, поворачивая за последний угол. — Если к Озёрам приплетут нас, то Мариан будет вынужден действовать. А сейчас ему нужно время, понимаешь? Вре-мя, — четко проговорил мужчина. — Но если сейчас он проколется, то действовать начнет Радмара! — Так а двоих зачем? — проигнорировав разъяснения, гнул другой. На то ответа не последовало. Щелчок, и дверь со скрежетом открылась. Двое мужчин подлетели к Итану, и без церемоний один из них взял на руки напряженное и худое тело...

***

Итан тряхнул головой, прогоняя болезненные воспоминания, и продолжил путь по лестнице, что провожала его в приятное прошлое: — Ну Сумару же читает! — мальчик попытался вырваться, но Миллери строго тряхнула Арло и поволокла за собой наверх. — Сумару помог мне днем. А ты что делал, ну-ка? На такую предъяву младший понимающе вздохнул. Итан остановился, всматриваясь куда-то перед собой, тепло улыбнулся воспоминаниям и спустился в библиотеку. Множество полок с книгами украшали подсвечники, которые когда-то светили манной. Сейчас всюду царит тьма, но вампиризм разогнал обитающую в глубине зала черноту. Там, чуть дальше, где освобождалось пространство от полок с книгами, стоял большой круглый стол, а по две стороны от него два кресла и напольная лампа, которая обвивалась железными цветами. — Что читаешь, Сумару? — Итан подбежал к брату, прислонился щекой к приятной ткани кресла и заинтересованно забегал глазами по буквам. — Ты уже закончил? — голубоглазый черноволосый мальчик, что года на три был старше Итана, отложил книгу на стол листами вниз. Он опустил взгляд на перевязанные руки младшего брата, которые кое-где пропитывали бинт пятнами крови. — Закончил. — Довольно кивнул Арло. — А Миллери когда закончит? — Сказала, что через пару часов, – пожал плечами младший. — Давай ей поможем по-быстрому и поскорее начнем? Итан вновь кивнул. Братья быстро направились к лестнице, но перед ней Сумару остановил младшего. — До сих пор болит? — он осторожно провел пальцами по бинту и поджал губы. — Болит, но уже заживает, — в глазах пронеслась искра гордости за свою выдержку, ведь как сказала Миллери: «Не каждый сможет так стойко выдержать боль, как её выдержал ты, Итан!» — А девочку ты ещё видел? — Нет. Она больше не появлялась в лесу. — Замотал головой Итан. Сумару кивнул и отпустил руку. Итан стоял у того самого кресла с лампой и наблюдал за призрачными воспоминаниями. Он шумно выдохнул и устало провел ладонью по щеке. Это кресло – любимое место Сумару. Он читал книги только здесь. Порой братьям приходилось воевать за него, но все равно старший выигрывал и, дразнясь, устраивался в кресле, ехидно потирая ладони. Арло присел и откинулся на спинку, уставившись в темный потолок. Мысли заполнили воспоминания, которые не давали ни прогнать себя, ни полноценно войти в ностальгическое путешествие. — Ты, наверное, не представлял, Сумару, что в этот дом я вернусь Златокровным вампиром. Хотя, может, меня можно назвать и чистокровным… Только вот чистота моей крови никак не влияет на страх и трусость за свою больную шкуру! — Он глубоко вздохнул и поудобнее устроился в кресле. — Хоть Миллери и говорила, что узы побуждают существо на лучшую жизнь, как я могу построить лучшую жизнь, если все те, кто становится мне дорог, погибают или оставляют меня? Ты оставил меня, Миллери, остальные… И вроде, Мару, понимаешь, я нашел себе тех, кого бы я хотел защитить, я находил их много раз, но единственный, от кого их нужно было защитить – это я сам. — Итан потянулся к столу и повалился на подлокотник, руку положил на гладкую поверхность и стукнул пальцем по дереву. — Куда мне? — спросил он тишину как-то затравленно. — В Радмара – меня убьют, в Кленовник – там... Я даже представлять не хочу, что там произойдет. Куда хотя бы ты делся? Ты бы мог помочь мне, и, в конце концов, у тебя был я, а я бы помог тебе. Мицуки помог бы мне. Но и его уже нет. Из-за меня. Я собственными клыками загрыз его. — Прошептал он, склонившись над пыльным деревом стола. Он сжал ладонь и осторожно выдохнул, не провоцируя поступающую горечь в горле. — Что там с Юки – я не знаю. Но, Сумару, меня тоже называли Молодым Господином. И не провально хотя бы сейчас противостоять им? Хотя бы одному? Ведь теперь я не полукровка… Правда же… — Арло посмотрел на ладонь: она дрожала. Он глухо стукнул пальцем по столу и откинулся на спинку, прикрыв глаза. — Да что я смогу сделать один. — Заключил он, осознавая свою никуда не ушедшую беспомощность и страх. Мысли сами собой переключились на прошлые взаимоотношения его и брата, но неожиданно перед ним всплыл образ Мицуки: разговор о книгах, взгляд и тон его голоса, веселые глаза и довольное дыхание, а после боль и мучительная смерть. Итан зажмурился и мотнул головой. — Вот так он мне помог. Может, так же помог бы и ты, Мару. Звенящая тишина объяла со всех сторон. Тело расслабилось, а грезы унесли сознание.

***

Летние цветы, которые снились Арло, покрылись инеем. Их лепестки заключил лёд, и они с треском разбились прямо под палящим солнцем. Голова словно превратилась в заледенелое озеро, по которому бежало существо. Треск ломающегося льда вторил стуку подошвы о ледяную броню водоема. За спиной засасывало, тянуло к себе, словно к смерти, синее сияние, которое, огибая Итана, заманивало в ледяную клетку. Итан распахнул глаза. Его когти впились в кресло: он до сих пор слышит звук льда из сна.