За окном завывала вьюга. Гарри сидел в любимом кресле у камина, дожидаясь, пока придет Гермиона. Ему уже было жаль Виктора, которому еще идти по такой непогоде до корабля Дурмстранга. Как назло, спать никто не торопился. Фред и Джордж сидели непривычно тихо, обсуждали что-то, склонив головы так низко, что их растрепанные волосы сливались в одно рыжее пятно. Джинни играла с Дином в шахматы, точнее, они уже давным давно плюнули на правила и развлекались тем, что устроили магическим шахматам настоящее побоище. Невилл рядом болел за Джинни, Симус за Дина. Их агрессивные выкрики "Башку ему снеси!", "Положи его на лопатки!" били по ушам. Гарри это не нравилось, но он не уходил — ему важно было, чтобы кто-нибудь его прикрыл, и на эту роль подходила только Гермиона.
Она вернулась после девяти вечера. В ее растрепанных волосах едва-едва виднелись капельки воды.
— Попала под снег? — спросил Гарри, стоило ей опуститься в соседнее кресло.
— Да, — грея руки у камина, задумчиво ответила она и добавила. — Там ужасный ветер.
Некоторое время они сидели молча. Гермиона отогревалась, ее щеки наливались румянцем. То и дело она касалась задумчиво своих губ кончиками пальцев, словно проверяя, достаточно ли они согрелись. Гарри же думал о своем. Он знал Рона три с половиной года, с того их случайного столкновения в Хогвартс-экспрессе. Или оно было не случайным? Ведь мест в вагоне было еще много, но Рон подсел именно к нему. Нет, нельзя так. Нельзя подозревать одиннадцатилетнего мальчика, коим Рон тогда был, в том, что он специально сел в одно купе с Гарри. Нельзя думать о том, что их дружба была меркантильной. Рон столько раз лез за ним в самое пекло, в самые страшные ситуации. Закрыв глаза, Гарри вспоминал, как все вместе они пошли спасать философский камень. Правда, Рон тогда так и не попал вместе с ним в самый последний зал. Ладно, второй курс. Они вместе пошли в Тайную комнату, в логово василиска. Рон ни на секунду не колебался. "Правильно, там же была его сестра", — сомнение ядом просочилось и в это воспоминание. И Рон с ним так и не дошел до конца, их разделили завалы, образовавшиеся из-за Златопуста Локонса. Но в прошлом году... "Сириус затащил его в Визжащую Хижину", — снова подсказал внутренний голос. "А потом, при возвращении в прошлое, Рона с вами не было".
"Нет. Он был ранен. У него была сломана нога", — сопротивлялся сам себе Гарри.
"Он всегда отсиживался в безопасности".
"Это не его вина. Он в любой момент пришел бы ко мне на помощь. Он всегда это делал".
"О чем тогда был разговор под лестницей?".
"Я должен узнать подробнее. Я должен..."
— Гарри? — Гермиона аккуратно тронула его за плечо. — Кажется, ты задремал.
Гарри открыл глаза, посмотрел на нее.
— Да, наверное.
В гостиной стало меньше народа. Гарри посмотрел на свои наручные часы — время близилось к половине десятого. Секундная стрелка нервно подрагивала — часы в скором времени надо было завести по новой.
— Мне нужно будет, чтобы ты прикрыла меня перед самым отбоем. Я пойду под мантией-невидимкой. Кто-то должен открыть мне, когда я вернусь.
Гермиона недовольно поджала губы. Она никогда не одобряла нарушение правил школы.
— Это нужно для Турнира. Проверить мою догадку, — использовал он тогда весьма весомый довод.
— Только один раз! — выдохнула она.
— Спасибо, Гермиона. У нас пока есть время. Так что ты узнала про Кубок?
Она повернула голову и оглядела гостиную, проверяя, услышит ли их кто-нибудь. Зевая, Невилл наблюдал за тем, как играют в шахматы теперь уже Симус и Рон. Весьма смело со стороны Симуса. Гермиона на одно мгновение прищурилась, а Гарри в легком удивлении вскинул брови — он и не услышал, когда Рон вернулся. Видимо, и правда задремал, сам того не заметив. Однокурсники находились в другом конце гостиной, поэтому их с Гермионой тихий разговор вряд ли бы услышали.
— Кубок Огня очень похож по своим свойствам на Распределяющую шляпу. В книге "Артефакторика Средневековья" сказано, что когда возникла необходимость отбора чемпионов для Турнира, очень долго не могли определиться, как это будет происходить, и на первые Турниры допускались едва ли не все желающие. Смертность была огромная. И только через двенадцать лет, к четвертому по счету Турниру, был представлен Кубок Огня.
— Пока это ни о чем мне не говорит, — честно признался Гарри, стараясь напрячь каждую извилину в своем мозгу.
— А в книге "История мощнейших артефактов", — продолжала как ни в чем не бывало Гермиона, — указывается, что Распределяющая Шляпа обладает способностью к Легилименции, она поверхностно считывает мысли человека и некоторые его черты личности. А еще ее свойств хватает на то, чтобы оценивать окружающую обстановку и делать выводы.
— И что? — все еще не понимая, спросил Гарри. Гермиона посмотрела на него, как на идиота.
— Если Кубок Огня делался по тому же принципу, то...
— Сам Кубок знает, кто бросил мое имя, — закончил за нее Гарри.
— Да! — воскликнула Гермиона, но тут же спохватилась и заткнула себе рот рукой, нервно обернулась на остальных в гостиной. Те не обратили на ее вскрик никакого внимания.
— Но, если так, может я и вовсе не обязан участвовать в Турнире? Неужели Кубок не понял, что не я это сделал? Может, этот контракт, который нельзя нарушить, заключен вовсе не со мной?
Губы девушки тронула невеселая улыбка.
— Я бы не была так уверена, Гарри. Возможно, в него бросили твое имя, выдранное из какого-нибудь подписанного тобой пергамента. Кубок считывает в первую очередь именно того, кем было написано имя... Вспомни, сколько домашних работ мы успели сдать к тому моменту.
Гарри задумался. Он сам в глаза не видел бумажку, на которой было написано его имя. Но видел Дамблдор. Она, скорее всего, до сих пор хранится у директора. Что-то не сходилось. Пытаясь составить из всего происходящего картину, словно из кусочков пазла, Гарри понимал, что у него не хватает каких-то деталей.
— Если мое имя выдрали из домашней работы, почему не проверили никого из преподавателей? У кого-то из них должно было не хватать именно моего пергамента. И почему Дамблдор не попытался узнать через Кубок, кто бросил мое имя? Наверняка же есть способы, — он посмотрел на Гермиону, ожидая, что она даст ему ответ на все вопросы. Может быть, было бы неплохо проверить сразу Снейпа?
— Тот, кто это сделал, скорее всего использовал заклинание Конфундус.
— Да, кажется, Грюм говорил об этом.
— Это заклинание и могло отшибить у Кубка память о том, кто бросил твое имя. Но оно очень мощное и изучается только на старших курсах. Почему в тот же день палочки всех старшекурсников и взрослых не были проверены на Приори Инкататем — вот что для меня загадка. Помнишь, мистер Диггори использовал его на твоей палочке на Чемпионате? Чтобы увидеть, какое волшебство совершалось последним.
Гарри замер, как молнией пораженный. Он никогда не задумывался о том, что в тот день не то, чтобы кого-то проверяли: не было предпринято ни-че-го. Разбирательство велось с ним самим, а не шли поиски того, кто отправил его на верную смерть.
— Так они либо нашли бы преступника, либо убедились бы, что в замке его уже нет. И тогда не пришлось бы постоянно подозревать всех и каждого, — тихо закончил Гарри мысль Гермионы. Он смотрел на догорающий огонь в камине, не отрывал взгляда от красных углей, пока не заслезились глаза.
— Я не понимаю...
Гермиона накрыла его ладонь на подлокотнике своей, пытаясь таким образом утешить. Но это движение, наоборот, лишь сильнее выбило Гарри из колеи. Мягкий жест поддержки от единственной, кто в нем никогда не сомневалась, от той, кто всегда приходила ему на помощь, несмотря ни на что. Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох.
— Я не понимаю, — совладав с эмоциями, повторил Гарри, — почему все сложилось именно так? Как вообще получилось, что меня обвинили в том, что я бросил свое имя в Кубок? Мне и даром не сдалась эта вечная слава! В меня тыкали пальцами, травили на каждом углу, делали значки "Поттер-вонючка"...
Об этом даже вспоминать было тошно. Да, он никогда не жаловался, не показывал никому того, что его это как-то задевало. Но значило ли это, что подобное надо было спустить на тормозах? Единственный из преподавателей, кто за него тогда заступился — это Грозный Глаз. Больше никто.
— И никого это не волновало. Возможно, меня подставил последователь Волан-де-Морта, но никто даже не шевелится, чтобы найти его.
— Мы не можем знать этого наверняка, Гарри, — тихо и неуверенно возразила Гермиона. В ее глазах стояли слезы, она все еще не убирала свою ладонь с его руки, и, чувствуя тепло ее кожи, Гарри и правда стал успокаиваться.
— Можем... Прошло уже несколько месяцев...
— Да, но Дамблдор...
— Дамблдор не может меня защитить, — повторил Гарри слова Каркарова, осознавая, что тот был прав.
"Хогвартс — самое безопасное место" — когда-то говорил Хагрид. Бред! В этом самом безопасном месте пару лет назад один из преподавателей носил на затылке Волан-де-Морта, потом по трубам ползал живой василиск — в самой безопасной-то школе! Позднее были охочие до поцелуев дементоры, из-за которых Гарри свалился с метлы. Воспоминания о том, как они напали на него и Сириуса до сих пор вызывали холодок по спине. И вот, ему снова грозит опасность, а из преподавателей это волнует это только Грюма и Макгонагалл. И в этот раз ведь Гарри даже не виноват, он не лез, куда ему не следует (как это обычно бывало). Наоборот, он был бы рад спокойно учиться, переписываться с крестным, вести обычную жизнь подростка, болеть за Диггори с трибун...
— Я должен идти. Прикрой меня. Я надеюсь, что вернусь с хорошими новостями, — Гарри вскочил на ноги.
Гермиона, следившая за ним обеспокоенным взглядом, кивнула и поднялась. Гостиная опустела, кто-то из второкурсников дремал на диванчике в обнимку с книгой, и, проходя мимо, Гермиона укрыла его пледом. Вдвоем они прошли по узкому коридору к портрету, Гарри вытащил сначала карту, проверил, чтобы в поблизости никого не было, а потом накинул на себя мантию.
Портрет Полной Дамы отворился, Гарри выскользнул первым.
— Удачи, — едва слышно шепнула Гермиона, оглядываясь, ища его взглядом в пространстве.
— Спасибо, — так же шепотом ответил он.
— Поздний час для прогулок.
— Простите, в спальне было так душно, и в гостиной тоже, — торопливо принялась оправдываться Гермиона. — Я подышу и вернусь.
— Не задерживайся, я тоже хочу вздремнуть, — с легким упреком поторопила ее Полная Дама.
Уже не слушая их разговора, Гарри поспешил к ванной старост, путь к которой изучил подробно на карте еще днем. Один раз он пересекся с Филчем и просто замер, пока завхоз не отошел достаточно далеко, чтобы не услышать его шагов. Портреты дремали в своих рамах, где-то дальше по коридору висела видимо картина с волками, потому что их вой было слышно отголосками эха. Статуя Бориса Бестолкового, служащая ориентиром, белела во мраке. Гарри начал считать двери, остановился около четвертой и сказал пароль.
— Сосновая свежесть.
Ручки на двери не было. Пару секунд она не открывалась, словно задумалась, пропускать ли Гарри. Он испугался — а вдруг магия знает, что он не староста, вдруг не пропустит или вообще сейчас завоет, выдавая нарушителя? Но темноту тут же пронзила узкая полоска света — дверь все-таки открылась. Гарри выдохнул и торопливо вошел, скидывая с себя мантию-невидимку.
В нос сразу ударил запах лаванды и влажных камней. Глаза его некоторое время привыкали к обилию света.
Ванная старост была больше похожа на бассейн. Со всех сторон над ней нависали золотые краны, из которых струилась пена. К Гарри спиной у самого края сидел парень. На светлой, почти алебастровой коже ни единой родинки. От влажных темных волос по шее, между лопаток стекала вода. Гарри узнал Седрика за секунду до того, как тот повернулся, и во рту моментально пересохло. Седрик, расслабленно опирающийся на бортики, в воде молочного цвета, был похож на греческое божество. Гарри сам не понял, почему ему вдруг стало невозможно дышать.
— Гарри? — удивленно спросил Седрик. Отстранившись от бортика, он повернулся, оставаясь по грудь в воде.
"Я лишь испугался, я не знал, что тут кто-то будет", — пытался успокоить себя Гарри, боль в легких напомнила ему о том, что надо сделать вдох.
— Прости... Я не знал, что занято..., — пересохшее горло подвело его, он закашлялся.
— У нас здесь посещение по расписанию, извини, я забыл тебя об этом предупредить. Хорошо, что ты натолкнулся на меня, а не на кого-то из девчонок. Ты заболел?
— Нет, — сдавленно ответил Гарри, откашлявшись.
— Я сейчас выйду. Все равно уже собирался уходить.
Раздался плеск воды, Седрик принялся смывать с себя остатки пены. Гарри стремительно отвернулся. Он чувствовал, как горят щеки и уши. "Наверняка сейчас красный, как Рон обычно, когда смущается". И чего ему смущаться? Он же не увидел ничего лишнего... Наверное, стоило выйти, чтобы избежать неловкой ситуации, но надо было поднять и надеть мантию-невидимку. Делать этого при постороннем было нельзя.
— Почему ты все-таки отказался пойти со мной на бал? — внезапно спросил Седрик.
Гарри едва не подавился воздухом на очередном вдохе. Ну и вопросы.
— Я думал, это шутка, — пробормотал он, но тут же добавил. — И это неправильно! Рон рассказывал, что за такое наказывают. Это запрещено.
— Я не шутил над тобой. И что запрещено? Прийти вдвоем на бал? — в голосе Седрика послышалась улыбка. Снова плеск воды, Гарри понял, что Седрик выходит из воды. От этой мысли странное напряжение опустилось из легких куда-то ниже желудка.
— Вроде того...
— Не слышал о таком. Но я поищу информацию, вдруг твой Рон прав, — Седрик сделал босыми ногами несколько шагов по теплому шершавому камню, которым был выложен пол, и Гарри внутреннее сжался от этого звука. Но, вопреки его страхам (или ожиданиям), пуффендуец к нему не подошел.
— Забавно, — протянул Седрик. — Ты отказал мне не потому, что не хотел со мной пойти...
Гарри мгновенно вспыхнул, смутился. Собираясь горячо возразить Диггори прямо в глаза, он обернулся. Седрик натягивал неторопливо светлые пижамные штаны, на его обнаженные плечи было накинуто влажное полотенце. Движения были уверенными и неторопливыми — его явно ничего не смущало. Гарри тут же отвернулся снова, и слова застряли в горле. Он так и не смог их сказать. Седрика, кажется, это забавляло.
— Ты ведь так и не разгадал загадку яйца, верно? У тебя очень плохо получается врать.
Гарри промычал что-то невразумительное, и то, его едва можно было расслышать — из бассейна стремительно, шумно сливалась вода — Седрик выдернул пробку.
— Опусти яйцо в воду и нырни сам. Тогда и открывай.
— Спасибо, Седрик, но не стоило... Я должен был разгадать все сам, — совладав наконец со своим голосом, промямлил и разочарованно выдохнул Гарри.
— Ты бы разгадал все сам, — Седрик прошел мимо него уже в пижаме, снял с вешалки черный махровый халат и завернулся в него. Мокрые волосы его растрепались и торчали в немыслимом беспорядке. — Я всего лишь экономлю твое время, чтобы ты успел насладиться ванной старост.
Он обернулся и улыбнулся.
— Рад был видеть тебя здесь. Спокойной ночи, Поттер.
— Спокойной ночи.
Гарри проводил Седрика взглядом. Некоторое время он стоял, пытаясь понять те странные чувства, которые вызвала в нем эта встреча. Смятение. Да, наверное, это было именно оно. Сковало его язык так, что он едва мог говорить, скрутило внутренности напряжением. В сознание медленно проникала мысль о том, что великолепному Седрику Диггори, благородному Седрику Диггори, настоящему чемпиону от Хогвартса Седрику Диггори, тому самому Седрику Диггори, который пошел на бал с Чжоу — нравится он, сам Гарри.
Он нравится Седрику Диггори.
Гарри поймал себя на том, что стоит и улыбается, как идиот. Спохватившись, он принялся торопливо раздеваться. Гермиона будет ждать его в гостиной факультета. И так уже потеряно слишком много времени. Оставшись в одних трусах, Гарри прошелся мимо кранов, попробовал повертеть ими всеми. Из одного лилась розовая душистая вода, но это сразу не понравилось Гарри. В другом она была голубая. Тоже не то. Еще несколько наполняли бассейн пеной — густой, белой, либо же воздушной, переливающейся всеми цветами радуги, поднимающейся над ванной огромными арками. Один из кранов бил струей прозрачной воды, слишком уж обычной после всех предыдущих вариантов. И в одном из них была вода белая, словно молоко. Та самая, в которой сидел Седрик. Гарри даже не поверил сначала, что это действительно вода, набрал ее в ладони и с удивлением увидел, что она стала прозрачной. Он выплеснул ее в бассейн и попробовал еще раз, но все снова повторилось. Видимо, какая-то магия, и когда он только к этому привыкнет? Нашлись здесь и всевозможные соли и масла. Огромный стеллаж из стекла был забит баночками с разноцветным содержимым. "Все равно вода пока набирается, можно и поискать что-нибудь интересное", — успокаивая совесть, подумал Гарри и двинулся к стеллажу. Лиловая соль с лавандой стояла к нему ближе всего, он повертел ее в руках, но отставил обратно, ища то, что понравится лично ему, а не то, что добавлял себе в воду Седрик. Взгляд прошелся мимо цитрусовых масел, этикеток с изображениями цветов. Наткнувшись на банку с картинкой хвойного дерева, Гарри с интересом притянул ее к себе — об стенки, перекатываясь, звонко звякнули крупные кусочки соли. Открутив крышку, он едва сделал вдох и тут же аромат хвойного леса вскружил ему голову. Не задумываясь больше ни минуты, Гарри щедро насыпал в бассейн несколько горстей. Воды уже было достаточно. Положив палочку и яйцо поближе к бортику, Гарри снял трусы и неторопливо спустился по ступенькам в бассейн. Теплая вода обволакивала тело, пена щекотала кожу. Гарри прикрыл с наслаждением глаза, чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы. Ради такого можно стать старостой.
Он нравится Седрику.
Эта мысль, словно вода, щекотала, обволакивала со всех сторон. Гарри казалось, что его тело стало легким-легким, и он может прямо сейчас полететь без метлы к потолку. Забавное ощущение, пьянящее. Невольно рассмеявшись, он вернулся к бортику, удобно прислонился к нему и закрыл глаза. Надо прекратить думать о Седрике всякие глупости. Снова хвойный запах окружил его, пробуждая воспоминания, как они раньше гуляли вдоль Запретного Леса с Хагридом, Роном и Гермионой по выходным. Особенно хорошо было, когда их прогулки случались после дождя, тогда воздух заполнялся свежестью и ароматом леса, тяжелым и теплым запахом мокрой земли. Мысль о Роне и Гермионе отрезвила его. Гарри выдохнул, открыл глаза. Надо было заняться делом и уходить.
"Еще минуту", — взмолился он мысленно и принялся оглядываться. Может, ему больше никогда не доведется побывать в ванной старост, а место было действительно чудное. Полотенец на полках здесь было столько, что в них можно было устроиться спать, если свалить все разом на пол. В воздухе плавали свечи, дрейфовали совершенно непредсказуемым образом. Их свет плясал на стенах, разукрашенных фресками, и центральная из них — красивая русалка с мягким умиротворенным лицом, спала на камне, обняв руками собственный хвост. Волосы ее слегка развевались, легкие волны ласкали камень, на котором она устроилась. За витражным окном было смутно видно, как бушует до сих пор снегопад.
Гарри заставил себя взяться за яйцо. Все, обратной дороги больше не было. Он опустил его в воду, открыл и нырнул с головой. В одно мгновение ему показалось, что он оглох, но звон в ушах прошел, стоило только привыкнуть. Под водой раздавалось пение, которое пробиралось под кожу, прокрадывалось в мозг. Оно было таким странным, что будь Гарри на поверхности — у него бы волосы на затылке встали дыбом.
— Ищи, где наши голоса звучать могли бы,
Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы.
Ищи и знай, что мы сумели то забрать,
О чем ты будешь очень сильно горевать.
Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали,
На возращение того, что мы украли.
Ищи и помни, отправляясь в этот путь,
Есть только час, потом пропажи не вернуть.
Гарри вынырнул и торопливо нащупал бортик бассейна одной рукой, второй крепко сжимая яйцо. Ему едва хватило воздуха, чтобы дослушать до конца. Отдышавшись, он заставил себя нырнуть вновь и прослушать песню еще раз, чтобы точно запомнить все слова. Они отпечатались в его мозгу намертво. После вновь пришлось восстанавливать дыхание, но он уже со спокойной душой закрыл яйцо и отбросил его обратно к своим вещам.
— На суше немы, словно рыбы, — повторил он, прикидывая варианты решения.
Чей голос он никогда не сможет услышать на суше? То, что речь тут идет о подводных существах, было понятно — не просто же так яйцо открывается именно в воде. Гарри думал. Думал, когда выбирался из бассейна, думал, когда смывал с себя остатки пены под душем, что нашелся за стеклянной дверцей у стены. Думал, когда выдергивал пробку, чтобы слить воду, когда вытирался мягким большим полотенцем и одевался. Он мерил ванную старост шагами, повторяя слова песни вновь и вновь. Пена медленно таяла, опускаясь все ниже и ниже. Когда вся вода в бассейне ушла в слив, плотные пики пены остались на дне, составляя причудливый ландшафт поверх цветастой плитки.
— Что находится на дне озера? Не гриндилоу же песни поют, правда? — Гарри поднял взгляд на фреску с русалкой. Она все еще спала, но ему показалось, что она хитро улыбается. Или же это обман зрения в неясном свете свечей. — Что у меня могут украсть русалки?
— Быстро догадался, — раздался звонкий девичий голос, и Гарри вздрогнул от неожиданности, обернулся. У входа никого не было, зато на бортике бассейна, болтая ногами, сидела Плакса Миртл. — Привет, Гарри.
— Давно ты тут? — вместо приветствия с подозрением спросил он в ответ.
— Давно, — ответила Миртл. Вид у нее был подозрительно довольный. Такой счастливой Гарри доводилось ее видеть только один раз — когда Гермиона выпила Оборотное зелье с кошачьим волосом.
— И что же, ты все это время подглядывала?
— Нет, я сидела в трубе. Когда Седрик переодевался и когда ты переодевался, я не смотрела.
Гарри изменился в лице. Она была здесь так долго, еще в тот момент, когда здесь был Седрик? Как много она смогла понять? Заметив перемену в нем, Плакса Миртл улыбнулась еще шире.
— Да, я слышала. "Почему ты не пошел со мной на бал, Гарри", — слишком низким, карикатурным голосом передразнила она Седрика. — Что будет, если я расскажу всем?!
Ее заливистый смех отразился эхом, русалка на стене проснулась, недовольно ударила по нарисованной воде хвостом, но никто этого даже не заметил. Гарри затопила паника, да так, что задрожали руки и сорвался голос.
— Нет, Миртл, пожалуйста! Об этом нельзя никому говорить!
Он сделал шаг к ней, но призрачная девчонка взлетела, сделала круг под потолком и нырнула в трубу раковины.
— Миртл! — в отчаянии крикнул Гарри, слыша, как отдаляется ее смех.
Она точно расскажет всем! Что будет тогда? Гарри выдержит насмешки, ему не привыкать. За эти полгода он достаточно их натерпелся, но может вытерпеть и еще. А Седрик? Ему это за что? А если дойдет до Министерства Магии, кто знает, какие будут проблемы... Гарри запустил пальцы во влажные волосы и сжал их до такой боли, что аж слезы выступили на глазах. Что делать, что делать, что делать?!
— Ты давно ко мне не заходил, — Миртл, явно играя с ним, появилась за его спиной, видимо, вынырнула из слива бассейна. В голосе ее звучала обида и насмешка. Гарри стремительно обернулся. Никогда он еще не был так рад ее снова увидеть.
— Меня поймали, когда я выходил от тебя. Я получил выговор и больше не мог к тебе заходить в гости, прости, — придумал он на ходу, сам удивляясь тому, как вдохновлено получается врать.
— Ладно... Что мне будет за то, что я никому не скажу?
— А что ты хочешь? — у Гарри появилась надежда. Да, Миртл играла с ним, но может быть получится с ней договориться. Она вроде как неплохо к нему относилась.
— Чтобы ты заходил каждый день.
— Я не могу, если меня снова поймают, у меня будут проблемы!
Это было вынужденной ложью — Гарри абсолютно точно знал, что видеться с Миртл каждый день он просто не выдержит. Да и у него и без того хватает проблем, не хватало еще шататься по девчачьим туалетам. Миртл задумалась, пощипывая пальцами то ли прыщик, то ли родинку на подбородке. При этом она то и дело кидала на Гарри взгляды, и он понимал, что она просто тянет время и уже знает, что с него спросит. Пытается заставить его нервничать еще сильнее.
— Я еще подумаю. Тебе придется прийти ко мне завтра, чтобы узнать мое решение. Не придешь до вечера — я всем расскажу, что ты и Седрик...
— Я приду! — оборвал ее Гарри. — А ты пока думай. Только проси что-нибудь выполнимое.
Оставаться здесь больше не было никакого желания, безумно хотелось сбежать. Гарри затолкал яйцо обратно в сумку, достал карту Мародеров, проверил, что коридор чист и взялся за мантию-невидимку.
— Миртл, а в нашем озере русалки водятся? — спросил он на выходе.
— Водятся, — со странным смешком Миртл посмотрела на фреску. Русалка, красуясь, перебирала свои роскошные золотые волосы. — Они тебе понравятся.
Этого ответа было достаточно. Гарри запахнулся в мантию-невидимку, удобнее перехватил в ладони палочку и вышел.
