***
Март сидел в полуметре от Тёмы на диване, не отрывая взгляда от экрана телевизора. Тёма иногда бросал на него быстрые взгляды, прижимая колени к своей груди, и делая вид, что его руки мелко не подрагивают от неудобного положения. — Не сыграешь со мной? — спросил Тёма, заведомо подготовив доску под подушкой. Он даже убрал бардак и сменил постельное белье, прикрыв все пледом. Пускай вчера был понедельник и Март вернулся со своей прогулки и работы только в половину десятого. Тёма выбрал этот день, как наиболее удачный, чтобы разговорить Марта за игрой в го под фоновым шумом телевизора. Чем больше времени они проводили вместе, а этого времени было катастрофически мало, тем чаще Тёма ловил себя на том, что засматривается, подмечая все больше и больше не интересующих его деталей — Март был холоден, скуп на эмоции и прямолинеен, но было в нем что-то особенное, и это совсем не привлекательная внешность, пугающая сила и импульсивный характер. Он был свободен, словно огромное мирное море, и стоило подняться шторму, как он становился опасен и дик под черным небом зимних ночей. Это пленило. — Игра ведь не заключается в попытке убрать бардак от твоей картины? Картину, которую сделал Тёма, Март поставил под подоконником, наверное, чтобы Тёма без конца об неё не спотыкался, боясь обронить. Хотя бы не спрятал за диваном или под кроватью, где она бы запылилась и пала смертью храбрых. Тёма хотел её повесить на стену, но боялся без разрешения портить гвоздями обои — мало ли насколько Март мог психануть из-за каких-то дырок. После той ночи, когда все последние силы были затрачены на попытку воссоздать мир на пробковой доске, Тёма убрал основные материалы прямо в мусорное ведро, но вот мелкие огрызки журналов забились в стыки и пыльные углы. С тех пор они там и валяются, гоняемые сквозняком или ветром из открытой форточки. — Это го. Знаешь правила? — Тёма достал из-за спины доску и два мешочка камушков — белых и черных. — Знаю, — ответил Март, поворачиваясь и усаживаясь на диван удобнее. Наверное, нужно было включить свет, чтобы лучше видеть, но уют, создаваемый одним лишь мельканием телевизора, слишком пленил и располагал. Тёма надеялся, что это поможет ему расслабить Марта и выведать у него ответы на все интересующие вопросы. Игра затянулась на полтора часа — за Мартом две победы из трех, но иногда Тёма специально поддавался, чтобы растянуть игру на подольше, с каждой возможностью придвигаясь ближе. Если бы не доска между ними, он бы и вовсе предпочел сесть вплотную. Разговор, заходящий дальше фраз о потерянных кусочках, начинать было страшно и трепетно, но Тёма засунул своё волнение глубоко в глотку, и всё-таки решился произнести хотя бы что-то. — То что ты видел вчера. Я не всегда просыпаюсь от кошмаров. Март молчал, пережевывая дыневую жвачку. От ее запаха у Тёмы подгибались колени. Март только её носил с собой двадцать четыре часа в сутки, и теперь этот запах ассоциировался только с ним. — Просто хочу, чтобы ты понимал, что мне не нужна твоя жалость или что ты там себе придумал. — У меня нет к тебе жалости, — отрезал Март, в очередной раз перекладывая камушек и замыкая Тёму в тисках. — Хорошо, — неуверенно протянул Тёма, поднимая глаза. Отчего-то дышать стало сложнее, и наблюдая за длинными пальцами и острым взглядом, скользящим от одного лабиринта к другому, Тёма почувствовал, как его сердце забилось чаще. Глупо. Как глупо. Март слишком долго находится близко. — У тебя ведь нет аллергии на сигареты? — осторожно спросил Тема. — Отъебись, — без эмоций ответил Март. На языке Марта эта интонация означала, что до грани Тёма еще не дошел, но неправильные вопросы, в конечном итоге приведут к тому, что Март встанет и скроется за дверью спальни. — Почему тогда не куришь? — С первого раза не понял? — Это способ расслабиться. Март отвел взгляд в сторону, понимая, что Тёма слишком непробиваем, и готов доставать своими вопросами до самой смерти. Что-то надломилось, Тёма почувствовал это, наконец-то давая себе вздохнуть с облегчением. — Есть и другие способы. — Ты ими не пользуешься, — лукаво качнул головой Тёма, поднимая колени на диван рядом. Подушка острым углом впивалась ему в бок, но подвинуться, чтобы ее поправит Тёма даже не подумал. Это было слишком опасно, Март только начал давать слабину. Его нужно было треснуть, чтобы посмотреть, что за мякиш вытечет — ядовитый или может быть сладкий. Мартом нужно научиться пользоваться, чтобы приравняться к Лазурному, став его тенью можно было поиметь силу, деньги и свои документы обратно. Март повернул на него опасный взгляд, а затем медленно развернул обратно на телевизор. — Я слышал у тебя была девушка семь лет. Что случилось? — Я избил её до полусмерти, потому что она задавала слишком много вопросов. Тёма смутился, но виду не подал. Зато в этот раз раскусил, что сказанные слова — чистая ложь. У Марта едва заметно менялась интонация, когда он говорил то, что казалось ему недопустимым или, когда отказывался говорить, что должен был. А что менялось в его манерах, когда Март говорил с сарказмом — Тёма ещё не разгадал. — Так если у тебя никого нет, с кем ты развлекаешься? — Хочешь предложить свою кандидатуру? — равнодушно, лишь с легкой издевкой, уточнил Март, не улыбнувшись. — Так значит тебя не только девушки привлекают? Давай я попробую угадать, ты, наверное, пан? Март даже не повернулся на эти слова. Это дало Тёме шанс попробовать вновь, обнуляя разговор и возвращая его к себе. — Отец вечно таскал за мной охрану, так что в школе все боялись со мной заговорить, а в Европе постоянно приходилось переезжать, поэтому… — Мне поебать, — оборвал Март, поднимаясь с места, чтобы выкинуть жвачку на кухне. — Но я не девственник в каком-то плане. — Мне все ещё поебать. Тёма занервничал, тоже поворачиваясь в сторону экрана. Сегодня была отличная возможность, чтобы найти уязвимое место, и секс — это именно то, за что можно дергать для мелкого шантажа и выгоды, а в случае большого секрета и для целого дела. Нельзя было спугнуть, но и провоцировать было опасно. — А если бы я предложил, как ты сказал, свою кандидатуру? — Ты пользуешься защитой? Тёма отчего-то замер, всматриваясь в рябь на экране. За окном дождь начался и теперь реклама зубной пасты мелькала белыми с серыми скрипучими перебоями. — Да, — неуверенно ответил он, словно вытягивая билет. Ему казалось, что он дал неверный ответ, пытаясь угадать с вариацией пятьдесят на пятьдесят. Первая и единственная кривая попытка с девчонкой в восемнадцать безусловно была с презервативом, а в других случаях не доходило до проникновений, но Тема слишком расслабленно относился к своему телу, чтобы воспринимать секс, как что-то сакральное. Ради информации и выгоды он пойдет даже на такое, тем более, Март был даже симпатичным и фигуристым. Душа у него правда прогнившая, но гениталии к счастью с душой никак не контактируют. — Тебе она будет не нужна. Тёме потребовалась ровно минута, чтобы понять, что Март имеет в виду. Он задышал чаще, прекрасно понимая, что его позицию обозначили. — Я снизу? — Потому что мы не будем трахаться. Тема закусил внутреннюю часть щеки, лишь бы не выдать разочарования на лице. Ничего, он заранее придумал ещё одну рисковую попытку на сегодня. Правда возможно за нее он отхватит удар в печень. Март скрылся в спальне, так и не доиграв партию.***
Самое дерьмовое, что было в этом плане — отсутствие оружия. Вторая попытка угрозы точно не осталась бы без внимания и без смертельного исхода, если бы Тёма не подумал своей головой заранее. Пробираться в комнату к Марту, пока тот спит, вообще даже планом было не назвать — пункт, приравненный к самоубийству, и все же Тёма, как самый отбитый, умудрившийся почувствовать к Марту влечение, рискнул нырнуть с головой в приключения, похлеще автостопа и бегства от отца. Тёма поджал губы, собирая свой последний разум в единую картинку, и подошел ближе к его кровати. Март спал в одной из старых толстовок и в штанах прямо так, без одеяла, и Тёма с трепетом опустил колено на край кровати, а второе перекинул через него, даже не наклоняясь, лишь опуская руку вниз и мягко поглаживая ладонью чужую выпуклость. Весь план рухнул, как карточный домик, когда Март резким движением схватил Тёму за запястье, не давая ему пошевелить рукой, и выставил нож вперед, вытащенный из-под подушки. — Смотри-ка, в этот раз ты подготовился, — оскалился Тёма, поднимая свободную руку и демонстрируя, что у него сегодня нет оружия с собой. Острая резкая боль в и без того израненном запястье заставила его вздохнуть надрывнее. Март тяжело задышал, высвобождая его вторую руку, но нож из-под Тёменого ребра не убрал, вот-вот готовый вонзить. Тёма осторожно и очень аккуратно опустил ему ладони на грудь, не прерывая зрительного контакта, боясь напугать, и опустился корпусом ниже, касаясь собой его. Тёма пробрался пальцами под край толстовки, оглаживая мягкую кожу, полоску волос и резинку нижнего белья, начиная плавно елозить по бедрам, вызывая возбуждение своими касаниями, и ему это удалось достаточно быстро — Тёма отметил это про себя, как один из возможных пунктов, о котором нужно помнить и про который нужно узнать подробнее. Март озадаченно поднял одну бровь, приподнимаясь над кроватью. — Ты не воспринимаешь слово «нет»? — Ты не говорил его. Если скажешь, я остановлюсь. Март начал дышать чаще, чувствуя, как Тёма осторожно касается его, не решаясь подняться к более чувствительным местам своими холодными пальцами. Тема и сам возбудился, понимая в какую ситуации сам себя завел. — Может уберешь нож? Март нож никуда не убрал. Тёма надавил сильнее, через четыре слоя ткани ощущения совсем не те, и он поспешно потянулся пальцами вниз, приспуская домашние штаны вместе с бельем. — Нет, — Март схватил его за руки, не давая продолжить, и закрыл глаза, откидываясь на подушки. Тёма озадаченно замер, осторожно высвобождая свои руки. Образовалась трещина — мелкая и тонкая, но ее должно было хватить, чтобы поломать всю конструкцию. — Что случилось? — шепотом в темноту уточнил Тёма, поглаживая их обоих пальцами. Март не ответил, хватая его за плечи и скидывая с себя. Одноместная кровать к такому повороту была не готова, и Тёма болезненно ударился о деревянный бортик плечом, тут же начиная шипеть себе под нос. — Проваливай, — произнес Март, садясь на кровати. — Тебе не нравятся руки? Может лучше тогда ртом? Март сам встал и вышел из квартиры, громко хлопая дверью, а Тёма остался лежать, закрывая ладонями лицо.