Капкан для лисицы

      Дорожить чужой жизнью больше, чем своей, — это было то, к чему Люциус привык. Или так он думал до инцидента с отравлением его жены. Найтлин всегда был готов положить свою жизнь для принца Ричарда, думал, что тот единственный дорогой ему человек. Вот только чувства к Шарлизе были совершенно иными. Если бы похитили принца и его жену одновременно и спасти можно было бы только одного человека, то даже глубочайшая преданность другу не пересилила бы одержимую любовь к девушке. И сейчас граф собирался уничтожить семью герцогини, зная, что это может повлечь за собой неприятные последствия для Ричарда. — Ну что, охладил голову? — спросил друга кронпринц, присоединившись к нему на балконе. — Вы уже проснулись? — Выудив из кармана пачку сигарет, мужчина боролся с нарастающим желанием закурить. — Мы тут сейчас только вдвоём, давай опустим формальности. — Ричард встал рядом со своим помощником, облокотившись о перила.       Занимался рассвет. Прохладный воздух заставил поморщиться кронпринца, что смог поспать не больше часа. С прибытия Люциуса они работали всю ночь, пытаясь разгрести бумаги хотя бы до того состояния, когда можно спокойно передвигаться по комнате. Даже Лейла настояла на том, что тоже хочет помочь в сортировке документов, и теперь спала непробудным сном на одном из диванчиков. Граф открывал и закрывал пачку сигарет, смотря на город, что скоро начнёт просыпаться. — Бр, холодрыга. — Черноволосый тряхнул головой, окончательно прогоняя сон. — Давненько мы так не работали… Прямо вспомнились старые времена. Ты, я и… Алия. — Грустная улыбка появилась на его лице. — И правда, Лейла очень похожа на неё. — Наконец решившись, Люциус всё же выудил одну сигарету и убрал пачку. — Не только внешне, но и в её характере есть что-то особенное… — Он зажал зубами сигарету и стал ощупывать свои карманы, а потом раздражённо цокнул. — Наверное, жизнерадостность и непринуждённость? — согласился принц и выудил зажигалку. — Но ты сам понимаешь, что, несмотря на это, они совершенно разные люди. — Одно лёгкое движение пальцем, и небольшой огонёк заколыхался на ветру. — Тебе не стоит на это указывать, — наклонился мужчина, чтобы наконец поджечь сигарету. Повисла тишина, пока он не выдохнул дым. — Не волнуйся, я уже перестал её искать во всём и во всех. Кстати, зачем тебе зажигалка? — Люциус прекрасно знал, что его друг, в отличие от него, даже ни разу не пробовал курить. — А почему ты носишь сигареты? — задал ответный вопрос принц. — Привычка. — И правда, с тех пор, как он простился с Алией, не было причин продолжать их носить, ведь это основывалось лишь на желании быть пойманным и отчитанным давно погибшей девушкой. — Вот и у меня привычка, — усмехнулся Ричард, убрав зажигалку обратно, и снова облокотился о перила. — Кто-то же должен дать тебе огоньку? Ты всегда был таким растяпой, забывал зажигалку. Хотя чего это я? Даже сейчас носишь лишь пачку… — Что ты за друг такой. Даёшь огонь тому, кто решил бросить курить, — неожиданно по-доброму, без укора произнёс Найтлин. — Даже тебе надо иногда расслабляться, а то сломаешься. — Голубые глаза принца потемнели от усталости и недосыпа и сейчас скорее напоминали океанскую пучину. — Как по мне, я уже давно сломанный, так что тебе не о чем переживать, — выдохнув едкий дым, достаточно безразлично бросил Лю. — Ты слишком много на себя берёшь, найди ещё хотя бы одного человека в помощь, — попытался поднять давний разговор Ричард. — Нет, я не собираюсь доверять никому, кроме тебя. — Но ответ остался прежним. — А как же твоя жена? — хитро прищурился голубоглазый. — Это другое… — буркнул Люциус, смотря куда-то вниз. — Ты всё ещё считаешь её разменной монетой? — нахмурился принц, сейчас ему не было нужды сдерживать эмоции. — Нет, я уже понял, что ты был прав, — Найтлин потушил сигарету и после долгой паузы добавил: — Я жалею, что сразу не прислушался к твоим словам. — Переборов свою гордость, мужчина всё же признал свою ошибку, ломая образ идеального помощника. — Я и правда люблю её… Чёрт… И почему я это тебе говорю, словно отчитываясь. — Он отвёл свой взгляд, будто стыдливый подросток, ероша свои волосы. — Ну, лучше поздно, чем никогда. Только не забудь сказать это Шарлизе. А то недопониманий между вами станет лишь больше, — пихнул локтем в бок своего помощника принц. — Легко сказать. Я… — Люциус запнулся, не зная, как признаться другу, что он запечатал память Шарлизе. Где-то внутри он понимал, что поступил неправильно. — А сам-то говорил это Лейле? — неожиданно с подозрением покосился на принца граф. — Ну… — Ричард как-то замялся и стал отворачиваться от друга. — Понимаешь… Тут такое дело… Всё произошло так быстро. Она стала моей невестой, а потом и во дворец переехала, и я как-то упустил момент сказать это… — начал бормотать неуверенно кронпринц. — Но мы так хорошо ладим, гуляем, кушаем вместе и даже целуемся… Думаю, и так всё понятно? — Ты же не собираешься всё это тянуть до свадьбы? Да и знаешь, многие пары даже без любви неплохо ладят, всё же политические браки не такая уж и редкость. — Всё решено! Я сегодня же скажу всё Лейле! — На усталом и измученном лице вдруг появилась решимость. — И поэтому ты тоже должен сказать своей жене, что любишь её, сегодня же! — заявил Ричард, уперев руки в бока. — Удачи вам, а мне пора собираться домой, пока Шарлиза не проснулась, — вдруг резко перешёл на официальную речь Найтлин и поспешил к выходу. — Вот же упрямец. Даже сейчас до него так сложно достучаться, — вздохнул принц, оставшись в одиночестве. — Хотя не мне его отчитывать и учить. Люциус прав, я тоже не лучше. Как же мне сказать Лейле о своих чувствах? А что, если она не любит меня? Всё же я был тем, кто вынес смертный приговор её отцу. Наша помолвка тоже не была её решением. Никто ведь не посмеет отказать принцу своей страны, а она ещё такая добрая… — Ричард не сдержал протяжного вздоха. — Кажется, сегодня мне тоже придётся постараться…

***

      Люциус сам не заметил, как уснул в карете под цокот копыт. Он был измотан морально и физически. Шарлиза только очнулась, и он совсем не успел отдохнуть. Проснулся мужчина только тогда, когда экипаж остановился. После небольшого сна его мысли упорядочились. Ричард был в чём-то прав. Люциус никогда честно не говорил о своих чувствах. Да что там говорить, если он так долго врал сам себе о том, что не влюблён. В груди у него закрались сомнения: а что, если ещё не поздно вернуть Шарлизе память? Может, если он ей честно признается, то она примет его таким, какой он есть, без этого обмана? Именно с такими мыслями граф отправился в покои своей жены.       Лёгкий ветерок обдал лицо мужчины, стоило ему открыть дверь. Невесомые воздушные занавески колыхались на ветру вместе с рыжими лохматыми после сна волосами, что сверкали на солнце, словно языки пламени. Открытое нараспашку окно и девушка, что перевешивается через него, смотря куда-то вниз. Картина, которая одновременно завораживала своей красотой и приводила в ужас. Казалось, ещё чуть-чуть и Шарлиза вывалится из окна, полетев вниз. Сердце Найтлина ушло в пятки, он хотел броситься к ней, закричав в испуге, но сдержался. Мужчина понимал, что если напугает супругу, то его опасения точно сбудутся. Поэтому он тихонько и беззвучно подкрался к Шарлизе, утягивая её подальше от опасного места. — Ты что творишь?! — он резко развернул девушку к себе, уже не сдерживая своих эмоций. — Это же опасно! А что, если бы ты выпала из окна? — Мужчина крепко обнял Шарли, вдыхая её аромат. Эмоции поутихли, а сознание поняло, что он отошёл от ласкового образа, к которому стремился. — Не пугай меня, Шарли… Нет, прости… Мне не стоило тебя в таком состоянии оставлять без присмотра. Это моя ошибка.       Всё внутри него снова было в хаосе, стоило ему подумать, что он потеряет Шарлизу навсегда. И тут его взгляд упал на метку духа девушки. «Ты правда думаешь, что извинений будет достаточно? Кому как не тебе знать, что такого не прощают», — нашёптывало ему его подсознание. — «Ты же помнишь её крики и слёзы. Тебе же это нравилось, признай, нравилось её ломать и подчинять. Так зачем ты пытаешься починить сломанное? » — Всё внутри металось, словно душу выворачивало наизнанку. — «Ты же даже сейчас хочешь прижать её к кровати и заставить кричать и стонать под тобой. Хочешь оставить болезненные засосы на этом прекрасном теле, следы на запястьях от верёвки или лент», — Разум сам рисовал непристойные сцены, вспомнились сладкие стоны в постели. — «Так может хватить терпеть? Сделай это. Разве тебя не устраивали ваши отношения. Любовь? А ты уверен, что история не повторится? Разве не лучше просто обладать ей, и тогда она тебя не покинет. Ведь она твоя собственность, не так ли? » — Я была осторожна… — Неуверенный голос Шарлизы резко выдернул мужчину из пугающих навязчивых мыслей, заставляя сразу создать между ними дистанцию. — Ты только пошла на поправку, твоё тело истощено. — Хоть внешне он и успокоился, но внутри всё ходило ходуном. — Как ты можешь быть уверена, что оно тебя не подведёт в неподходящий момент? — Люциус прикоснулся к её тёплой родной щеке. — Поэтому не делай так, если ты хочешь осмотреться, лучше сообщи мне или прислуге, хорошо?       Он не вернёт ей память, ведь это означало бы снова кинуть девушку в боль и отчаяние. А может, он боялся себя и того, что он может сотворить с Шарлизой? Что же правильно, а что — нет? Мужчина запутался окончательно. Одно он знал точно. Он хотел взаимности от своей жены, а значит, ему никак нельзя возвращать ей память. Но стоило ему так решить, как в тот же день всё пошло наперекосяк. Бери впустила лиса к Шарлизе, тем самым не давая избавиться от всего, что могло бы напомнить девушке о прошлом. И сколько бы Люциус не пытался надеть маску хорошего парня, с каждым днём его истинный нрав всё сильнее проявлялся рядом с женой. Он слишком привык быть собой рядом с Шарли. А внутренний голос всё не унимался, напоминая ему о тайных желаниях, что с каждым днём было всё труднее сдерживать. Малое количество сна и большая загруженность делали своё дело, расшатывая его состояние до предела. Ох, если бы только Шарлиза знала об этом, то сидела бы дома, даже не думая о побеге.