Один очень долгий тур

— Серёж, Серёжа! — Позов уворачивается от поцелуев и даже чуть встряхивает Матвиенко за плечи, надеясь, что тот придет в себя. В ответ слышится только вопросительное мычание. Руки сильнее стискивают в объятиях, а влажные, медленные касания губ спускаются к шее. — Чё ммм? Вали в душ, — продолжает Димка. Голос уже не такой твердый. Устоять перед натиском Матвиенко бывает нелегко даже ему, — или я спать лягу. Но шантаж работает безотказно. Сережа фыркает что-то возмущённо и удаляется в сторону ванной, не прихватив с собой даже белье. О стыде этот человек, кажется, даже не слышал. Поз, сам недавно выбравшийся из ванной (не только в белье, но и в огромной растянутой футболке!), садится на кровать. Минут десять… Да кого он обманывает, максимум семь, на то, чтобы собраться с мыслями и подготовиться. Все выключатели в номере отеля щёлкают по очереди, пока свет не остаётся только в крохотном коридорчике у двери. Та самая растянутая футболка накинута на спинку стула. Шторы плотно задернуты, но тут же открыты снова. Димка всерьёз раздумывает, успеет ли перекурить ещё раз, но откладывает эту мысль, стоит только открыть створку окна. Морозный ветер с улицы пронизывает за доли секунды; кожу покрывает мурашками то ли от волнения, то ли от холода. Сигареты и зажигалка так и остаются лежать на подоконнике, у плотно закрытого и вновь спрятанного за шторами окна. Позов, в свою очередь, ложится на кровать прямо поверх одеяла. Он чуть ерзает, поворачивает голову сперва в одну, а после и в другую сторону, пытаясь устроиться на животе удобнее. Выходит из рук вон плохо. Даже после попыток вытянуть руки «по швам» и над головой. Дима вздыхает тяжело и приподнимает бедра. Пиздец крепчает. Удобнее становится, однозначно, но вот со стороны это выглядит абсолютно абсурдно. Только надписи «Welcome» на все ягодицы не хватает. Он успевает встать и сесть на край кровати снова, за время паузы между прекращением журчания воды в душе и скрипом двери. Сережа выходит действительно полностью обнаженным — прикрыться не пытается даже. — Ты чего? — вопросительно поднятая бровь, различимая даже в полутьме, заставляет уточнить вопрос: — Почему сидишь, а не устраиваешься? — Так получилось, — отвечает Поз, не собираясь рассказывать, как он позорно пытался улечься, — иди сюда? — Всё-таки одумался и решил отсосать? — ухмыляется Матвиенко, подходя ближе, почти вплотную, — ай! Щипок приходится на ягодицу. Димка всегда рассчитывает идеально — чтобы и больновато было, но и сдачи не дали. Он притягивает Серёжу ещё ближе к себе, заставляя оседлать бедра, и целует. Уже не боясь, что придется прерываться снова, не боясь спасовать в какой-то момент. Руки оглаживают смуглую спину, плавно спускаясь ниже, чуть сжимая ягодицы и притягивая к себе ещё ближе. Чужой член упирается в живот, и Поз просто не может не усмехнуться. То, как Серёже достаточно всего пары касаний и поцелуев, чтобы завестись, наверное никогда не перестанет его удивлять. — Что смешного? — спрашивает Матвиенко, отстраняясь буквально на несколько сантиметров. Губы, сложенные в улыбку, видно и за отросшей бородой. — Ты, — Дима отвечает правдиво, — но не смешной, а удивительный. — Это ты ещё не о всех моих способностях знаешь. — О, ну тогда надеюсь узнать как можно скорее. Позов откидывается на подушки, наблюдая теперь снизу вверх. В его грудь тут же упирается рука, а бедра игриво ёрзают по паху. — Чувствую, тут не только мне прилюдия не нужна, — тише произносит Сережа, наклоняясь. Он долго смотрит на лицо Димы, на мелкие морщинки в уголках глаз, на улыбку и на блеск в карих глазах. Насколько сильно он ошибается, Матвиенко даже не представляет. — Ну так тащи презики. И дважды просить не приходится. Пока Сережа, светя голыми ягодицами, топает к рюкзаку и обратно, Поз успевает стянуть белье, подняться по кровати выше и устроиться уже на подушках. Увернуться от летящего тюбика смазки он не успевает, ойкая, когда тот приземляется на живот, и снова тихо хихикая. Матвиенко возвращается ровно на ту точку, где они остановились — опирается на руки по обе стороны головы Димы и ловит взгляд. До того, как он успевает перекинуть ногу, вновь седлая пах, Позов уже разводит колени. Доходит до Сережи, по ощущениям, через целую вечность. Он сдвигает брови к переносице, хмурясь, а потом морщит нос. — Ну и как это понимать? — Мне кажется объяснение только одно, и оно весьма очевидное, — Дима закусывает щеку. Пульс точно поднимается выше сотни, а вся веселая и непринуждённая атмосфера растворяется за чересчур серьезным лицом напротив. — Ты же… — Матвиенко прокашливается и продолжает чуть громче: — Мы же никогда так. И обсуждали вроде, что ты всегда актив, — на последнем слове одна рука отрывается от мягкой подушки и уж слишком наигранно показывает кавычки. — Ну вот захотелось и по-другому попробовать, — Позову термины актив-пассив не нравятся однозначно, и избегать их удается весьма успешно, — и вообще не хочешь — не надо. Дима начинает сдвигать колени, но его тут же останавливают осторожным, но уверенным движением, разводя ноги, кажется, ещё сильнее. Сережа смотрит неверящим взглядом ещё несколько секунд, но когда видит, как по нижней губе быстро проходится язык, отмирает. Он целует напористо, будто перестав сдерживаться совсем. Толкается языком в рот Позова, заставляя того подчиняться полностью. Поцелуй прекращается так же быстро, как начался. Дима вдыхает полной грудью, но выдыхает тут же, когда губы спускаются к его ключицам, оставляя десятки влажных поцелуев. И несмотря на то, что Серёжа, получив в свое владение буквально все тело Позова, хочет насладиться каждым сантиметром, он действует довольно быстро. То ли от почти болезненного напряжения при мыслях о происходящем, то ли боясь, что партнёр передумает. Одного соска быстро касается язык, а второй оказывается зажат между пальцами. Дима только выдыхает шумно и перекрывает глаза, полностью отдаваясь ощущениям. От груди губы опускаются ниже, выцеловывая ребра. Ещё один влажный след Матвиенко оставляет у пупка, и тут же дует на него, заставляя мурашки предвкушения разбегаться по бедрам Поза. Смазка, все же упавшая с живота на постель, оказывается в руках. Сережа льет прозрачную жидкость на пальцы и член Позова, тщательно растирая сначала первые, а после и проходясь освободившейся рукой от головки до самого основания. Бедра тут же призывно приподнимаются. Но стоит первому пальцу опуститься за мошонку, все тело Димки сжимается. — Эй, — привлекает внимание Матвиенко, легонько поглаживая большим пальцем головку, — ты уверен? — Уверен, — отвечает Поз, все так же не открывая глаза. — Расслабься тогда. Сам же знаешь все. И Дима пробует. Несмотря на все волнение, он буквально заставляет себя расслабиться, открыться для Серёжи. Все только потому, что знает — если не сделает сейчас, второй раз вообще предложить не осмелится. Палец в это время кружит по колечку мышц, не осмеливаясь толкнуться внутрь, а рука медленно водит по члену. Поз закрывает глаза снова. Не потому что боится или стесняется, а потому что правда хочет отдаться ощущениям. По крайней мере именно это он говорит самому себе. Сережа вводит палец медленно, преувеличенно осторожно, и невероятно удивляется, когда мышцы поддаются с лёгкостью. Вопрос крутится на языке. Он готовился? Конечно готовился, это же Димка. Наверняка и спланировал, как все будет, и начитался кучи всего. На губы снова возвращается улыбка. Но вопрос все же остаётся лишь в голове — слишком уж велика вероятность спугнуть. А этого Матвиенко бы себе не простил. Чуть подвигав пальцем, он медленно добавляет второй. Тот уже не проскальзывает с такой лёгкостью. Это понятно и по Позову, кусающему губы и жмурящемуся сильнее. Заметив реакцию, Сережа ускоряет руку на члене. Растягивать он не прекращает, то разводя пальцы в стороны, то сводя обратно, поворачивая, и двигая вперёд-назад. Снова расслабляется Поз через пару минут, начиная двигать бедрами навстречу и толкаться в руку. — Ты ведь и так кончишь, — Матвиенко от такого Димки, полностью раскрытого и доступного для него, просто сносит крышу. Но спросить он обязан, — точно хочешь дальше пойти? — Да, — Поз выдыхает шумно, когда пальцы в очередной раз поворачиваются, задевая простату, — да, Серёж, пожалуйста… И Матвиенко не смеет ослушаться. Рука с члена пропадает, и где-то в стороне слышится шорох упаковки презерватива. Дима двигает бедрами снова, пытаясь ещё раз насадиться на пальцы, прося хоть какой-нибудь ласки. Когда ее не следует, он открывает глаза. Наблюдает за тем как Сережа раскатывает презерватив по члену, проводит рукой пару раз добавляет ещё смазки, и наконец вытаскивает пальцы полностью. Позов не сдерживает стон, ловит чужой взгляд — затуманенный пеленой похоти, и снова закусывает губу. Он чувствует головку, прижимающуюся к дырочке, но двигаться и не думает, позволяя овладеть собой полностью. — Уверен? — ещё раз уточняет Матвиенко, осторожно потираясь. Вот он — момент, после которого пути назад не будет. В голове всплывает до ужаса банальное «один раз не пидорас», и Дима улыбается и кивает. Входит Сережа медленно настолько, что желание двинуть бедрами преумножается многократно. Но не останавливается на головке — вводя сразу до конца, не давая возможности привыкнуть. Глаза Поза расширяются, а дыхание сбивается, рука сжимает простынь, но он все так же не двигается. — Блять, — шепчет Серёжа, утыкаясь лбом куда-то в плечо, дыша тяжело, — ты бы знал, какой узкий… С ума бы сошел. Он двигает бедрами совсем легко, но и этого хватает, чтобы вызвать тихий стон. Рука Димки тянется к собственному члену, поглаживает медленно. От простых манипуляций мышцы ещё сильнее сжимают член Матвиенко, и он двигается уже увереннее, выдыхая все так же хрипло. Наращивать темп Сережа не торопится, все так же медленно выходя почти до половины и толкаясь обратно. Наблюдает за раскрасневшимся Димой, за набухающей у него на лбу венкой, за приоткрытыми губами и подрагивающими ресницами. И держится из последних сил, осторожничает, ровно до того момента, когда хриплый голос выдает: — Быстрее. Крышу срывает, кажется, окончательно. Бедра действительно начинают двигаться быстрее, выбирая рваный ритм. Пошлые и абсолютно грязные шлепки наполняют комнату в перемешку с тихими стонами и хрипами. Оба возбуждены до предела, и это очевидно. Матвиенко ускоряется ещё и ещё, понимая, что не продержится долго. Он накрывает руку, которой Позов ласкает себя, собственной, сжимает совсем немного, и подстраивает под общий сумасшедший ритм. Димки хватает буквально на минуту — после накрывает оргазмом. Он чуть прогибается, а мышцы сжимаются вокруг Серёжи сильно настолько, что и тот позволяет себе громкий стон, кончая следом за партнёром. — И все же, — начинает Матвиенко, когда оба приходят в себя, — почему сегодня и… Со мной? — Ну а с кем? — Дима откидывает салфетку на пол и, повернувшись к Матвиенко, продолжает: — представляешь, я бы с таким пришел к Арсу с его два… Перебивают Позова поцелуем.