Амфитрион

Салим провожал фигуру морпеха взглядом до самой ванной, пока тот не скрылся за её дверью. Постояв в коридоре ещё с минуту, Салим направился в спальню, когда услышал шум включенной воды. В спальне было по-утреннему свежо – жара пока не вступила в свои полные права, позволяя ещё прохладному после ночи воздуху заполнить помещение через приоткрытое окно, – на кровати лежали две аккуратные стопки его чистой домашней одежды. Белая рубашка поло хоть и не досчитывалась пары пуговиц, но была у Салима самой любимой. Эту рубашку вместе с песочного цвета хлопковыми штанами он решил оставить Джейсону: любопытно было увидеть его именно в ней. За размышлениями об одежде до Салима вдруг дошло, что Джейсон забыл захватить комплект с собой в ванную комнату. И что теперь?.. Отнести одежду к нему, постучаться в дверь? Или ждать, пока сам придет после того, как закончит мыться? Мысли Салима упрямо сосредоточились на том, что Джейсон сейчас один в его ванной. Расслабленный, под прозрачными струями воды, совсем обнаженный... Нет, пожалуй, идти к нему сейчас было дурной затеей, и Салим решил отпустить ситуацию и ждать, пока морпех сделает свой ход. Он ведь может и просто попросить из-за двери, чтобы Салим передал ему вещи? Усталый вздох нарушил тишину спальни, и иракец опустился на кровать, зажав голову между ладонями. Он надеялся, что все эти чувства были результатом адреналина, ситуации и после её разрешения он успокоится и взглянет на всё с трезвым умом. Но американец с ужасным акцентом так и не шёл из его головы, окапываясь там всё глубже и пуская корни в самое сердце. Салим с трудом узнавал себя. В последний раз ему так сносило крышу от чувств очень давно – восемнадцать лет назад – именно тогда он впервые взял на руки своего новорожденного сына. Но то была любовь другого рода, а сейчас с ним происходило что-то совсем необъяснимое, ведь даже к бывшей жене, которую он когда-то тоже по-настоящему любил, он не чувствовал и десятой доли того, что чувствовал к Джейсону. Их судьбы тесно переплелись, склеились намертво в одно целое, и попытка их разъединить воспринималась за угрозу мирового масштаба. Салим почти не сомневался, что Джейсон чувствует то же самое. Он видел, как тот реагировал на каждое невинное прикосновение, как смотрел на него своими невозможными янтарно-карими глазами, но слишком быстрое развитие событий не могло не накладывать свой отпечаток. А ещё сквозь пелену времени он чувствовал, как зарождается его симпатия. Салим, принадлежащий текущему времени, ещё не пережил тех событий, которые сплотили их с Колчеком, но уже влюблялся. Шипение плиты на кухне и негромкие арабские ругательства вырвали Салима из размышлений. У альтер эго, похоже, снова всё валилось из рук. Осман хмыкнул: обычно на кухне он действовал ловко и умело, но нежданные гости до сих пор вносили смуту в привычное восприятие мира. Сочувственно покачав головой, Салим взялся за пуговицы на своей форме и медленно расстегнул куртку. Перевязанная Ником рана не беспокоила его, но осмотреть и сменить повязку явно не помешало бы. Шум воды в ванной стих, и минуты через три в дверях спальни показался морпех с полотенцем на бедрах. – У тебя уютная ванная, – сказал Джейсон, запуская пальцы в свои влажные волосы на макушке, где они были длиннее всего, и совсем стараясь не смотреть Салиму в глаза. Тот, напротив, поднял голову и будто прилип взглядом к свежевымытому Колчеку, не в силах оторваться, а когда его носа коснулся запах домашнего мыла – и вовсе провалился в ощущение уюта и правильности: словно Джейсон всегда принадлежал его миру. Очень хотелось сгрести его в объятия, прижать к себе, уткнуться в изгиб шеи, вдохнуть в себя аромат его тела, почувствовать под пальцами гладкую тёплую кожу. Джейсон переступил с ноги на ногу под его взглядом, повёл плечами, скользнул с макушки на шею ладонью и свободно уронил её вниз, мазнув по груди. Он слабо сейчас представлял, что творил с хозяином дома своими незатейливыми движениями, и только крепче вцепился пальцами другой руки в полотенце на поясе. – Спасибо, – наконец подал голос Салим. – Теперь моя очередь, а ты располагайся. Он поднялся с кровати, кивая на одну стопку с одеждой и подхватывая на руки другую, и направился в коридор, но его остановила легко упершаяся ему в грудь рука Джейсона. – Я помогу тебе с раной. Позови, когда закончишь принимать душ. Осман согласно склонил голову, чуть улыбнувшись, похлопал поверх лежащей на своей груди руки, подцепил пальцами под ладонь, аккуратно убирая. На секунду их пальцы переплелись, вызывая у Салима трепет, и он поспешил в ванную, совсем не заметив, как залились краской кончики ушей его американского товарища.