Дама треф

Жизнь — это игра. Подчиняющаяся своим правилам, вписанным между строк невидимыми чернилами в судьбу каждого, и необходимость рассмотреть их тяжелой ношей ложится на плечи человечества. Жизнь — это игра. Карающая при нарушении ее заповедей, легким движением ставя на место выбивающиеся из строя фигуры. Не выпускающая из поля зрения ни одну из них и контролирующая всех. Жизнь — это игра, в которой каждый пытается переиграть законы. Возвыситься над всеми, вписывая свое имя на первую строчку, возглавляющую череду событий, над которыми не властен никто. Но короткий поводок возмездия, дарованный каждому, рано или поздно прижимает к земле, заставляя опомниться. Жизнь — это игра, дарующая зеленую карточку за уважение ее правил и поощряющая дополнительным временем всех достойных. Но, когда игра становится жизнью, границы размываются. Устав игры забирается на первое место, вытесняя собой все остальное, и жизнь перестает существовать как явление. Становясь единственным смыслом, игра стирает весь окружающий мир, оставляя лишь тяжесть ракетки в руке и горящие лампочки на чужих воротах, вместо блестящих глаз и теплеющей души. Поставив игру выше жизни, большая часть ее безвозвратно вычеркивается чернилами поверх белых листов, на которых должны были писаться те чувства, собирающие калейдоскоп души человека. Но в игре они не нужны. В игре, равноценной жизни, остаются только факты. Только сила воли и знание цены каждой прожитой минуты. В потерявшей жизнь игре царствует полная отдача и требование того же от других. — Эллисон, медлишь, — начинает раздавать замечания Кевин, когда команда заканчивает тренировочную игру, собираясь возле лавочки, — пока ты думаешь, что делать, мяч заберут. Ты защитник, и твоя главная задача — увести мяч от своих ворот. Опустошая полбутылки разом, Рейнольдс закатывает глаза, но все равно кивает, принимая к сведенью. — Ники, тебя это тоже касается, — спускает с небес на землю Кевин усевшегося на пол Хэммика с облегчением выдохнувшего, — еще немного и заснешь на поле. — Я и так стараюсь изо всех сил, — дует губы Ники. — Значит, не изо всех, — отвлекаясь от блокнота, Дэй смотрит на Хэммика сверху вниз, — и прекращай есть всякую дрянь перед тренировками, сколько можно повторять одно и то же. — Я не ем! — оскорбленно возмущается Ники, но поймав нечитаемый, но обещающий взгляд, тушуется, — сегодня точно… Смирившись с неисправимостью Хэммика, Кевин пробегается глазами по игрокам, вспоминая, что еще хотел сказать, и оборачивается к Бойду, упирающемуся спиной на прозрачное ограждение. — Мэтт, не держи мяч долго у себя, — произносит Дэй, — это касается и других бэклайнеров. Мяч — не яйцо для курицы, не оберегайте его, вводите его в игру как можно быстрее. — Понял, — кивает Бойд, и Кевин не понимает, почему все не могут быть такими же и спокойно принимать замечания. — Если это все, то напоминаю, что на следующей неделе у нас игра, — включается в разговор Ваймак, когда Дэй затихает, — поэтому самое время вникнуть в слова Кевина и закончить сезон не так позорно. — Ободряюще как и всегда, — усмехается Дэн. — У вас десять минут, и продолжаем, — командует Ваймак, разворачиваясь в сторону кабинета, и игнорирует звонящий телефон. Провожая удаляющуюся спину, Кевин не торопится догонять Ваймака, решив, что его компания сейчас будет лишней. Время идёт, а мешки под глазами тренера меньше не становятся, подчиняясь усталости, непоколебимо удерживающей в своём плену долгие годы. — А что ж к моей игре даже претензий нет? — с вызовом заглядывая в зеленые глаза, интересуется Гордон. Дергающийся глаз уже нормальное состояние, и Кевин обращается к небесам с извечным вопросом «За что?», переводя внимание на неугомонного нападающего, гордящегося своей язвительностью. Всё так же сидя на полу, Ники незаметно подползает к Дэю, перебегая взглядом с него на стоящего с клюшкой на плечах Миньярда, и Кевин не сдерживает нервную усмешку от всего происходящего. Это похоже на плохой сон, повторяющий один и тот же сюжет по кругу из раза в раз. — Есть, — выдыхает Дэй, вступая в диалог, исход которого всем известен, — но какой смысл их озвучивать, если для тебя они пустой звук? — Может потому что в них нет смысла? — не унимается Сет, и Кевин задумывается точно ли он трезв. — Гордон, тебе не дал сегодня кто-то что ли? — встревает Эллисон, наблюдая за разворачивающейся драмой, — ты че к нему пристал? — Единственный, кто не видит в них смысла, это ты, — со сталью в голосе продолжает Дэй, несмотря на попытки Рейнольдс остановить перепалку, — те, кто хотя бы пытался прислушаться к ним, уже играют лучше, чем в начале. И только ты стоишь на месте, игнорируя половину команды, бегая по полю с мячом в одиночку и гордясь своими несусветными достижениями. — Это что была первая похвала от Кевина? — с замиранием шепчет Хэммик, но перевести внимание снова не получается. Нервы начинают сдавать, и ситуация раздражает своей нелепостью и бессмысленностью, не имеющей оправданий. Поэтому, когда Сет открывает рот, Дэй не дает ему произнести ни слова, и об остроту его взгляда можно порезаться. — Если тебя что-то не устраивает, Сет, можешь пожаловаться на меня, — предлагает Кевин, скрещивая руки на груди, — а, если и там тебе не понравится услышанное, то можешь сменить команду. Все равно к новому сезону игроков искать, одним больше, одним меньше — разница не велика. — А может лучше помощника тренера сменить? — огрызается Гордон, поддаваясь немного вперед, отчего успевают напрячься все. Лишь Кевин, кажется, не замечает выпада Сета, не сдвигаясь ни на сантиметр. Воздух накаляется, а глаза Дэя леденеют, напоминая сейчас осколки хризолита, манящего своей ненавязчивой красотой и обещающие оставить глубокие раны неограненным краем. — Сменить можно, — улыбается Кевин краем губ, и движение это похоже скорее на оскал, — но в таком случае я займу место в команде, а не на скамейке. И придется тебе уживаться со мной уже на поле. — А я смотрю у тебя смелость прорезалась под защитой монстров? — практически рычит Гордон, делая шаг вперед. Этого хватает, чтобы Ники подпрыгнул на ноги, опасливо косясь на удобнее перехваченную ракетку в руках Миньярда. Переглянувшись с Мэттом, Хэммик впервые жалеет, что время перерыва еще не закончилось. — Блять, Гордон, да что ты хочешь от меня? — принимая правила игры, Кевин порывисто зеркалит шаг, — хватит позориться, выясняя отношения как школьник. Неужели тебя настолько бесит мое присутствие? — Ты даже не представляешь насколько, — расплывается в ядовитой улыбке Сет, — переобулся, когда стал ненужным, да? Пришел и думаешь тебя тут в задницу целовать будут? Великий Кевин Дэй, номер два экси, король поля. Думаешь твоя двойка на щеке ценнее нас? Родился с золотой косточкой в зубах и радуешься? — Так ты завидуешь, — не спрашивает, утверждает Дэй, и из легких вырывается пропитанный желчью смех. Секунда и Кевин сжимает футболку Гордона на груди, притягивая ближе, и вся команда дергается, готовясь разнимать намечающуюся драку, но останавливается, когда Эндрю ударяет ракеткой по полу. Гул отражается от стен, не позволяя кому-то вмешиваться в происходящее. Миньярд неотрывно смотрит на Кевина. Прямо. Его взгляд ничего не выражает, не отражая ни одной эмоции, но Ники видит, насколько напряжены все до последней мышцы. — С золотой косточкой, да? — игнорируя всех вокруг, шипит Дэй, — с драгоценной двойкой на щеке, да? — пальцы крепче хватаются за плотную ткань, — а знаешь, в чем секрет? Таким Кевина не видел еще никто. Даже сам Дэй, кажется. Рене почти уходит за Ваймаком, но Хэммик качает головой, давая Кевину ещё время, полагаясь на быструю реакцию Эндрю. — В часах, проведенных на поле, — продолжает Дэй, — в стертых в кровь ладонях. В оттачивании подач ночи напролет. В синяках и дисциплине. Моя золотая косточка — это боль, которой воспитывается игрок. — Я готов расплакаться, — хлопает глазами Сет, цепляя рубашку Кевина. — Гордон, да что-то же тебя тут держит? — едва не переходя на крик, выпаливает Кевин, встряхивая Гордона, — так вот сейчас самое время вспомнить об этом и начать играть нормально. Хватит искать отговорки и виноватых. Ты просто берешь и тренируешься, большего от тебя никто не ждет. — Я… — начинает Сет, но осекается, когда голос Ваймака врезается в наэлектризованный воздух. — Что тут происходит? — интересуется Ваймак, останавливаясь сзади. Облегченный вздох Ники слышит вся команда, и все его понимают. Синхронно опустив руки, Кевин с Сетом расходятся в разные стороны, и Дэй даже смотреть на него не хочет, поэтому встает напротив тренера. — Ничего особенного, — прочистив горло, как ни в чем не бывало отвечает Кевин, — простой разговор по душам. — Знаю я ваши разговоры по душам, — не веря спокойному тону Дэя, тренер поворачивается к Дэн, но та лишь отмахивается. Сжимая переносицу, Ваймак мысленно напоминает себе, что каждый имеет право на шанс. Лисы выглядят притихшими, и он делает глубокий вдох, возвращая лицу привычное выражение. — Играете тем же составом, — командует тренер, — минута на расстановку. Игроки расходятся, не проронив ни слова, и Ваймак дает сигнал. Кевин стоит рядом с ним, и на вопросительный взгляд тренера лишь качает головой, не готовый сейчас что-либо обсуждать. Игра не становится жизнью просто так. Она вплетается корнями в жизнь годами, пока не задушит её во имя полного контроля.

***

Утро начинается как всегда. Едва не тонущий в кружке Хэммик, уткнувшийся в тетрадь Аарон и курящий на подоконнике Эндрю. Это уже обыденность, не вызывающая никаких чувств, кроме стабильности. Заставляя братьев нормально позавтракать, Кевин не обращает внимания на завибрировавший телефон Эндрю, отбирая у Ники украденную из шкафа конфету. Обиженно возмущаясь, Хэммик ищет в кузенах поддержку, но не найдя и намека на неё, лишь сильнее надувает щеки. — Ты сегодня не едешь на тренировку, — бросая бычок в остатки кофе на дне кружки, произносит Эндрю, смотря на Дэя. — Я? — переспрашивает Кевин, не понимая с чего такой расклад. — Ты, — подтверждает Эндрю. — С чего вдруг? — наблюдая за слезающим с окна блондином, Дэй выгибает бровь. — Ты никуда не едешь, — собираясь уходить, повторяет Миньярд. — Эндрю, — настойчиво зовет Кевин и встает из-за стола. Заглядывая в чёрные глаза, он ждет. Ищет ответ, который расставит все на свои места. Надеется, что это не обыкновенная прихоть. Эндрю бы так не поступил, да? Он же понимает, что значат для Дэя тренировки. Он бы не стал отбирать это, да? В том взгляде не просьба — мольба. И Миньярд читает ее. Знает. Поэтому просто поднимает телефон, демонстрируя экран с сообщением от Ваймака. Кевин хмурится, а короткое «Не пускай сюда Кевина. Здесь Морияма» заставляет сердце пропустить удар и сразу же сжаться. От прошлого не сбежать, и оно само за тобой придет. В помещении в миг становится невыносимо душно, и жар липким покрывалом накрывает все тело, вынуждая вцепиться пальцами в столешницу, сжимая ее до побелевших костяшек. Приехал. Взволнованный голос Хэммика заглушает стук крови в ушах, гася все звуки кроме нарастающей паники, расползающейся по венам. За ним. Взгляд против воли опускается на исчерченную руку, и ком в горле не позволяет вдохнуть полной грудью, стискивая ребра плотным кольцом. Больно. Страшно. Легкие саднит от поверхностного дыхания, обделяющего кислородом, и Дэй дергается, поднимая глаза, когда на стол опускается стакан воды. — Дыши, — твердый голос пробивается сквозь звенящую тишину, оставаясь единственным источником шума, кроме колотящегося сердца, — глубоко. Смысл услышанного доходит медленно, преодолевая непозволительно громкие мысли, и Кевин подчиняется, прилагая все усилия, чтобы пропустить обжигающий воздух в гортань. — Ты останешься здесь, а он уедет, — на выдохе озвучивает Миньярд, пододвигая стакан к чужой ладони. Холодное стекло касается кожи, заставляя колючие мурашки разбежаться по позвоночнику, и только сейчас Кевин замечает, что кроме них двоих на кухне не остается никого. Стучащий в висках пульс давит бесформенной массой, и взгляд цепляется за все еще дымящуюся кружку Хэммика, кажущуюся тем самым якорем, не позволяющим уйти на дно бушующей тревоги. Сжимая пальцы вокруг стакана, Дэй неосознанно хватается за чужую ладонь, все еще удерживающую бокал на месте. — Тебя не заберут, — позволяя держаться за себя, произносит Эндрю, чувствуя, как напрягается Кевин. Но в следующее мгновение Дэй устало опускает голову, закрывая глаза и нервно усмехаясь, не в состоянии сдерживать клокочущие внутри чувства. — Насколько же бесится Рико, раз Тетсуи приехал за мной, — на губах блестит горькая улыбка, а слова пропитаны усталостью. — Было бы странно, если бы они пытались тебя вернуть только на словах, — рассуждает Миньярд, наблюдая за тем, как чужие пальцы хватаются за его собственные, будто от этого зависит судьба не одной вселенной. — Неприятно терять такую игрушку, да? — вздыхает Кевин, озвучивая то, что копится внутри. Взгляд скользит по столешнице, пытаясь сосчитать все крошки, оставленные после незаконченного завтрака, в надежде заглушить собравшуюся комком тревожность, подкидывающую непрошенные картинки в голову. Дэй почти готов опустошить убранную в шкаф бутылку водки, но вид сцепленных рук заставляет замереть, затаив только восстановившееся дыхание и какое-то время соображая, кому принадлежат переступившие все границы конечности. — Ох, прости, — резко отдергивая руку, словно коснувшись раскаленного металла, едва не вскрикивает Кевин, а в глазах плещется неприкрытый испуг, порожденный осознанием. Но на чужом лице ни один мускул не дергается, сохраняя выражение абсолютного спокойствия, непроизвольно заражающего собой, кажется, даже воздух, вдыхая который Кевин теряет связь с реальностью. Заглядывая в темные в тусклом освещении глаза, Дэй ищет в них отвращение. Злость, отказ, недовольство, нервозность. Все, что угодно, что навсегда перекроет все те трещины, расползающиеся по многолетним стенам. Но Миньярд смотрит в ответ. Прямо и невозмутимо. Словно не он долгие годы пресекал любые прикосновения к себе. Словно не он обозначал четкие границы, спасающие от прошлого. Словно только что Кевин не держался за его ладонь, интуитивно сжимая ее чуть сильнее каждый раз, когда старые воспоминания всплывали на задворках сознания. Не торопясь, Эндрю опускает руку, оставляя на нагревшемся стекле отпечатки, и Кевин не может отвести взгляда, провожая движение и все еще ожидая хоть какой-то реакции, способной поставить его на место. Но Миньярд молчит. Не язвит и не огрызается. Держит зрительный контакт, позволяя растворяться в морионовой тьме и пытаясь найти объяснение теплу, распространяющемуся по руке, в зеленом тумане. Минуты растягиваются, замедляя течение времени и лишая весь окружающий мир смысла. Поджимая губы и смотря на человека, который своей невозмутимостью заставляет сердце ускоренно гонять кровь по телу, Кевин забывает о причинах недавней тревоги. Словно в мире остается только он, старающийся запомнить ощущение чужой ладони в своей. Словно в мире остается только Миньярд, стоящий на расстоянии пары шагов и игнорирующий мурашки, ползущие по коже. Словно в этом моменте больше никого. Никого, кроме Ники, выглядывающего из-за двери. — Я очень извиняюсь, что порчу момент, — прочистив горло, начинает Хэммик, с одобрением наблюдая, как дергается Дэй, а Миньярд лишь переводит на него холодный взгляд, — мне Ваймак звонил с обещанием бесконечного бега, если мы не приедем на тренировку. Кевин не в счет. — Он уехал? — все-таки поворачиваясь к Ники, спрашивает Кевин, чувствуя необъяснимую неловкость. — Еще нет, — машет головой Хэммик, — но вроде как уже собирается. — Ты остаешься с Дэем, — обходя Кевина, сообщает Эндрю, направляясь к двери. — Я могу остаться один, — пытается протестовать Кевин, прекрасно понимая, что на тренировку его не пустят точно. — Не можешь, — на секунду останавливаясь в проеме, отрезает Миньярд, сразу же скрываясь из виду. Ободряюще улыбнувшись, Ники ускользает из поля зрения, негромко обсуждая что-то с Эндрю, отвечающим лишь односложными предложениями. Мысли затихают, и Кевин каждой клеткой тела ощущает усталость, душащую своими объятьями. На кухне не остается никого, кроме Дэя, смотрящего в стену перед собой в поисках ответов, которые ускользают, как только подворачивается возможность потянуться к ним, и он упирается ладонями в столешницу, вдыхая полной грудью спертый воздух. Все происходящее похоже на шутку. Игру, в которой марионетка пытается забрать нити у кукловода. Смешно для зрителей и трагично для игрушки. Выдохнуть получается лишь вечером, когда простор поля разворачивается перед глазами, и игроки расставлены по местам, готовясь начать тренировочную игру. Ваймак дает сигнал, и Кевин следит за каждым движением, подмечая каждый промах, требующий исправления. Стоя за пределами поля, Дэй не может играть, но он остается частью этого действа. Контролирует. Дышит. Задерживаясь взглядом дольше положенного на вратарских воротах, Кевин позволяет себе это, оправдывая себя попыткой найти хоть что-то, за что можно зацепиться. Но ни разу лампочки не загораются, и Дэй, не сдержавшись, усмехается. Такой талант и такое безразличие. Следя за лисами, Дэй сосредоточен, но плечи его расслаблены. Здесь он спокоен. Здесь он знает, что от него требуется, и знает, что требовать от других. Здесь он знает, как добиваться своего. И здесь он цепенеет, когда за спиной раздается слишком знакомый голос. — Нехорошо пропускать тренировки помощнику тренера. Какой же пример ты подаешь команде? Слова ударяются о стены, смешиваясь с приглушенным стуком трости, и бьют прямо по ногам, заставляя колени дрожать, а воздух застрять в горле. Кевин смотрит вперед, отказываясь верить собственным ушам и надеясь, что это простая шутка разума. Но Ваймак резко оборачивается, и Дэй осознает фатальность ситуации. Игра продолжается. Лисы борются за мяч. На поле не слышен стальной звон голоса. Зато Кевин слышит, как внутри что-то трещит, норовя сломаться в любой момент. Миньярд отбивает мяч, попадая практически в противоположную стену, а Кевин сглатывает. Закрывает глаза, и открывает, лишь когда поворачивается на сто восемьдесят градусов. Не изменился. — Вы тоже сейчас пропускаете тренировку, — стараясь взять себя в руки, выдавливает Кевин. Ноги едва держат, а воздух обжигает легкие, словно наказывая за каждый ускоренный вздох. — На что только не пойдешь ради хорошего игрока, — останавливаясь напротив Дэя, молвит Тетсуи, складывая руки на трость. За спиной стихают звуки, и Кевин понимает, что вновь наведавшийся гость замечен. Звон в ушах не дает разобрать, что именно происходит сзади. Дэй сглатывает, мысленно вымаливая несколько минут стойкости. — Хорошие игроки на поле, а не на скамейке запасных, — каждое слово ножом режет по нервам, но Кевин продолжает, — зря вы проделали такой путь. — А что же тут тоже хорошие игроки на поле? — усмехается Морияма оскалом ровных зубов, — долговато ты тут задерживаешься. — И тут, — несмотря на все попытки сдержаться, в голосе сквозит нарастающая паника. — Как же низко ты опустился, Кевин, — наигранно сочувствующе выдыхает Тетсуи, — смотря на их игру, в голову лезут воспоминания о том, как ты маленький бегал с ракеткой в попытках обыграть Рико, — голос леденеет ещё сильнее, — и ты проиграл. — Я был ребенком, — сравнение скребет когтями по заживающим шрамам, и Дэй замечает появившегося сбоку Миньярда, — ребенком, которого научили ракетку держать раньше, чем в прятки играть. Эндрю делает шаг вперед, намереваясь стать преградой между прошлым и настоящим, но Кевин хватает его за руку, заставляя стоять на месте. Снова за руку и снова без разрешения. Совесть колит сердце, добавляя к всему калейдоскопу чувств ещё одно, но Дэй держит крепко. Прося. Надеясь, что Миньярд прочувствует дрожь, бьющую руки Кевина. И Эндрю останавливается, прожигая Морияму взглядом. — Поэтому ты должен знать, где твое место, — напоминает Тетсуи, не удостаивая Миньярда вниманием, — я смотрю, ты себе песика тут нашел. — Я остаюсь, — заглядывая в мертвенно темные глаза, Дэй понимает, что напрямую отказать не может. — Когда наиграешься — вернешься, — как само собой разумеющееся произносит тренер, медленно скользя взглядом по собравшейся возле ограждения команде, — когда надоест быть никем — вернешься. Голова раскалывается, и перед глазами плывет. Кевин не отвечает — молчит. Смотрит, как удаляется прямая спина, и чувствует, как на плечо опускается тяжелая ладонь. Все взгляды прикованы к нему, и Дэй чувствует, как они душат его. Жарко. Дурно. Тяжело. От количества внимания начинает тошнить. — Тренировку никто не заканчивал, — надрывно шепчет Кевин, желая исчезнуть в этот самый момент. Ваймак машет на лисов рукой, что-то шепнув стоящей ближе всего Дэн, и она понимающе кивает. Все расходятся, а Кевин опускается на скамейку. Сказав, что сейчас вернётся, Ваймак пропадает в дверях, а оставшийся рядом с Кевином Эндрю протягивает ему бутылку воды, заглядывая в покрасневшие, но тем не менее ярко зеленые глаза. Все тело трясет, и Дэй тянется к бутылке. Накрывает удерживающие руки своими и закрывает глаза, лбом упираясь в сцепленные вокруг пластика пальцы. Сердце бьется слишком быстро. Страшно. Кевин сглатывает густую слюну и сил сменить позу не находит. А Эндрю не шевелится. Разрешает. Позволяет забыть.