Дама треф

Новости множатся каждую минуту, распространяясь по просторам глобальной сети многочисленными догадками, не имеющими с реальностью никакой связи за исключением одного единственного имени. Чувствуя себя обязанным высказать свое мнение, каждый пускает свои единственно верные и правдивые слова в переплетения лжи, разрастающиеся в масштабах геометрической прогрессии. Новость затрагивает, кажется, даже тех, кто экси никогда не интересовался. Иначе объяснить мелькающие каждые несколько минут красноречивые заголовки с фотографиями бывшего нападающего воронов, сменившего род деятельности, не представляется возможным. Комментарии под статьями лишь усугубляют ситуацию, пугая численностью и скоростью нарастания. Фанаты, стоически защищающие честь номера два, не жалеют сил, утопая в спорах с разочарованными поклонниками, расценивающими поступок Дэй не иначе как предательство. Споры доходят до абсурда, лишенного смысла. Конфликт ради конфликта, сводящийся к тому, кто знает больше оскорблений, способных пошатнуть самооценку соперника. Апогеем становится отправленная Ники статья с загадочно улыбающимся смайликом. «Влюбившийся Кевин Дэй сбежал из воронов, чтобы строить личную жизнь». Не закатить глаза не получается, и Кевин откладывает телефон в сторону, допивая кофе одним глотком. Нелепость и глупость происходящего поражает. Смеяться тут или плакать — остается загадкой. То, что реакция на переход Дэя будет сильной, сомнений не было, но то, что она окажется настолько грандиозной, все еще кажется плохой шуткой. И как на это реагировать все еще непонятно. Сплетни сыплются со всех сторон, и лишь вороны все еще не дали ни одного публичного комментария, продолжая хранить молчание, обрывая телефон Ваймаку. Плохое предчувствие скребется внутри острыми когтями, и затишье заставляет глубоко вздохнуть, собирая мысли в кучку. В дверях слышится поворот ключа, и, судя по количеству шума в прихожей, догадаться, кто именно пришел, не составляет труда. — Во имя этой легендарной статьи я готов подыграть, — влетая в кухню, смеется Хэммик, скидывая на ходу рюкзак в угол, — тайная любовь, заставившая променять великого Кевина Дэй экси на чувства. Хорошо же звучит? — Отвратительно, — качает головой Дэй, оглядывая прибывшую бурю. — Зануда, — дуется Ники, садясь напротив и разочарованно отмечая уже пустую кружку, — порадовал бы фанатов сенсационными новостями. — Новостей им и так хватит, — со вздохом Кевин встает из-за стола, ставя турку на плиту, — и в этот бред никто не поверит. — Тут я бы поспорил, — со знанием дела, протестует Ники, — под статьей уже пара сотен комментариев, а это еще даже часа не прошло. — Закрой это и больше не вспоминай, — не оборачиваясь, советует Дэй. — Тут столько ревущих смайликов от разочарованных девушек, что хватило бы устроить второй потоп, — весело подмечает Хэммик, уставившись в телефон. — Ты еще и комментарии читаешь? — подавив тяжелый вздох, Кевин обреченно помешивает кофе. — Конечно, тут же самое интересное, — потянувшись к конфетам, Ники листает бесконечное количество страниц, выискивая самые душещипательные, — господи, Кевин, сколько же сердец ты разбил? — Сколько раз я говорил не есть сладкое перед тренировкой? — повернувшись на шелест обертки, Дэй скрещивает руки на груди, недовольно наблюдая за поглощенным процессом Хэммиком. — До тренировки еще два часа, — отмахивается Ники, сразу же закидывая в рот конфету, а то отберут еще. — А нормально есть ты когда собрался? — выключив плиту, Кевин продолжает смотреть на Ники сверху вниз. — Я не голодный, — бормочет Хэммик, — я поел. — Снова фастфуда нажрался? — глаз начинает дергаться, но Дэй уверяет себя, что это просто пыль попала. — Какого же плохого ты обо мне мнения! — возмущается Ники, даже отвлекаясь от экрана. — Значит, да, — заключает Кевин, разливая кофе по двум кружкам. — Значит, да, — под нос бубнит Хэммик, дуя губы и снова возвращаясь на просторы интернета. Поставив на стол чашки, Дэй садится на свое место, выслушивая от расплывшегося в улыбке Ники, что-то среднее между «Ты лучший» и «Я люблю тебя». На кухне наконец виснет тишина, прерываемая лишь редкими смешками Хэммика, и Кевин глубоко вздыхает, прогоняя из головы ненужные мысли. Прошло полдня, а впечатлений уже хоть отбавляй. Сверившись со временем, Дэй открывает блокнот, просматривая план тренировок и обдумывая изменения. Отвлечься от происходящего кажется спасательным кругом, поэтому Кевин вносит пометки с учетом прошедшей игры, добавляя еще серию парных упражнений. Не хотят взаимодействовать на игре — будут на тренировках. Сложно сказать, сколько проходит времени в молчании, но остатки кофе остывают, и из прихожей слышится приглушенный шорох. Закрыв блокнот, Дэй трет переносицу, опустошая чашку, и косится на все еще поглощенного процессом Ники. — Там на стене корпуса хуй нарисовали, — вместо приветствия произносит Аарон, безразлично оглядывая присутствующих, — полагаю он посвящен тебе. Все-таки дело не в пыли. — А мне таких подарков никто не делает, — с грустью вздыхает Хэммик, включая блокировку и разминая шею. — Тебе и в телефоне таких подарков хватает, — через плечо бросает Миньярд, скрываясь из вида. — Какой ты грубый! — хватаясь за сердце, восклицает Ники, но быстро что-то вспоминает, — кстати об этом, надо Эрику позвонить. Воодушевленно подскакивая из-за стола, Хэммик убирает чашку в раковину, и устремляется к выходу, помахав Дэю: — Не скучай! — подмигивает Ники, — и спасибо за кофе! Кевин упирается лбом в столешницу, и в голове лишь одна мысль: «За что?». — Бейся сильнее, может поможет, — советует, непонятно откуда взявшийся в проходе Эндрю. — Учту, — не поднимая головы, отзывается Дэй. Необходимости смотреть, кому принадлежит голос, нет никакой. Это знание отпечатано на подкорке, и Кевин не меняет положения, слушая, как открывается морозилка. Убеждаться в том, что именно извлечено оттуда, тоже не приходится. Спорить смысла нет, все равно результат будет тем же, что и обычно. Поэтому Дэй смиренно игнорирует звук открывшейся банки мороженного и разместившегося на столе Миньярда. На кухне тихо. От Эндрю едва ли исходят какие-либо звуки, теряющиеся в воздухе между стен. Сердце бьется медленно, и, несмотря на множество мыслей, без устали крутящихся в подсознании, внутри спокойно. Это все еще удивительно, насколько быстро рядом с Миньярдом блекнут все проблемы, словно их и не было никогда. Остается просто момент. Момент, когда нет ничего, кроме небольшого помещения и двух людей. В голове всплывает увиденная недавно статья, и из груди вырывается нервный смешок, нарушающий безмолвие. Спустя несколько секунд, Кевин все-таки выпрямляется, чувствуя, как затекла спина от неудобного положения, и сразу же натыкается взглядом на знакомый профиль. Эндрю сидит, свесив ноги, в обнимку с мороженным, смотря в стену и не подавая никаких признаков жизни. На шевеление Дэя он не обращает внимания, продолжая изучать пустоту перед собой, периодически собирая новую порцию десерта. Миньярд находится перед глазами, протяни руку и сможешь коснуться, но ощущение, будто он где-то в другом мире, слишком далеком от сюда, слишком явственно. Они виделись пару часов назад, но Кевин все равно скользит по взъерошенным волосам и черной толстовке, рукава которой достают практически до кончиков пальцев, чем Эндрю и пользуется, удерживая покрывшуюся белым налетом банку. Все также, как и было, стабильно и неизменно. Но, когда рука поднимается, на костяшках показываются свежие кровоподтеки, которых до этого не было. — Откуда ссадины? — спрашивает Кевин, не отводя глаз от расслабленных движений. — Упал, — бесстрастно отзывается Миняьрд, сидя все в той же позе. — На чье-то лицо? — выгибает бровь Дэй, облокачиваясь на спинку стула. — На пол? — пожимая плечами, предлагает свой вариант Эндрю. Смирившись с тем, что ответ он не получит, Кевин смотрит на время и поднимается со своего места, подходя к Миньярду. — Не верю, — поймав взгляд янтарных глаз, негромко произносит Дэй. От Эндрю реакции никакой не следует, однако зрительный контакт он не прерывает, позволяя своей пустоте затянуть Кевина все дальше, куда он так и рвется. Вздохнув, Дэй подхватывает опущенную ложку и, собрав со стенок мороженое, направляет его себе в рот. Миньярд усмехается, наблюдая за поморщившимся от приторности Кевином и принимая обратно протянутый прибор. Почти собравшийся уходить Дэй останавливается, когда Эндрю вновь подает голос: — Да или нет? Пару мгновений Кевин не двигается, сдаваясь пустоте, утаскивающей на дно, к самой основе темных глаз, и, коротко кивнув, наклоняется вперед, упираясь руками по обе стороны от бедер Миньярда. Губы холодные, но внутри все равно растекается тепло. Сладость на языке смешивается с оставшейся горечью табака. От этих контрастов по загривку ползут колючие мурашки, лишь усиливающиеся, когда холодные пальцы касаются шеи. Поцелуй выходит коротким, но этого хватает, чтобы губы потеплели. — Ты так и не ответил, что произошло, — не меняя позы, напоминает Дэй. — Ничего противозаконного, — напоследок слегка сжав волосы на затылке и заставив чуть наклонить голову, шепчет Эндрю на ухо, подавшись вперед. — С каких пор бить людей не противозаконно? — игнорируя пробежавшую по коже дрожь, интересуется Кевин. — У Рико надо спросить, — возвращаясь к банке, советует Миньярд. Открыв рот, Дэй не отвечает, лишь закусывает губу, понимая, что крыть нечем. Левая рука против воли дергается, и Кевин выпрямляется. — Они получили то, что заслужили, — облизав ложку и закрыв крышку, подводит итог Эндрю, но взглянув на Кевина, добавляет, — дыши. Смысл сказанного доходит долго, и Дэй выдыхает, пытаясь понять, в какой момент он задержал дыхание. Стянув рукав толстовки пониже, Кевин отходит от стола и, больше не произнося ни слова, уходит в спальню.

***

В машине пахнет дымом. Он смешивается со свежим воздухом из приоткрытого окна и устремляется в легкие, обдавая приятной прохладой. На улицы уже опустилась ночь, обволакивающая собой подсвеченные редкими фонарями дороги. Бессчетное количество новостей давит незримым грузом на плечи, и единственное, что может спасти от него — это выматывающая тренировка, после которой силы останутся только, чтобы добраться до кровати и без зазрений совести провалиться в царство Морфея. Поэтому Кевин смотрит в окно, высматривая в дали стадион, и едва не дергается, когда раздается телефонный звонок. Миньярд косится на неопределенный номер, но ничего не говорит, отворачиваясь к дороге. Предчувствие твердит не отвечать позднему гостю, но пальцы сами нажимают на кнопку, и из трубки слышится знакомый голос. — Я уж думал, ты меня игнорировать будешь, братишка, — напускное веселье заставляет поежиться, — как дела? — Поэтому с другого телефона и звонишь? — прочистив горло, сухо выдавливает из себя Кевин, ловя внимательный взгляд карих глаз. — А ты не сильно то и рад меня слышать, — от радости не остается и следа, — как рука? — На месте, — сжимая кулак. — Как ты груб, — приглушенный смешок бьет словно по оголенным нервам, — я вообще-то соскучился. — Не могу ответить взаимностью, — больше открывая окно, Дэй подставляет лицо ветру. — Жду не дождусь нашей встречи, братишка, — угрозы в словах больше, чем искренности. На мгновение ком подступает к горлу, и перед глазами мелькают черные коридоры, отчего дышать становится все сложнее. — Устанешь ждать, — закрывая глаза, Кевин обещает скорее сам себе, и сбрасывает вызов, не дослушивая ледяной смех. Телефон летит на заднее сиденье, и Дэй едва не вылетает из машины, как только она останавливается, направляясь ко входу. Быстрый пульс глушит, и грудная клетка вздымается слишком часто, но кислорода все равно недостаточно. Легкие начинает саднить, но Кевин не сбавляет темп, оказываясь уже в раздевалках. Наскоро переодевшись, Кевин выходит на поле, и оранжевые кресла заставляют сердце сжаться. Дэй бежит, не смотря на тянущую боль в ногах, не замедляясь и не давая себе времени передохнуть. Он бежит от мыслей и подбрасываемых подсознанием картин. Бежит от воронов и черного стадиона. Бежит от Рико и хруста, все еще стоящего в ушах. Бежит от сотен статей и всего мира в целом. Кевин бьет по воротам, вкладывая в удары все силы. Бьет по воротам, вкладывая в удары свое прошлое и неопределенное будущее. Мячи отлетают слишком далеко. Конусы падают, прочерчивая длинную траекторию. Пот стекает по разгоряченному телу, впитываясь в футболку, но остается незамеченным. Также, как и стоящий в дверях корта Миньярд, не сводящий с Дэя напряженного взгляда. Руку начинает сводить, но Кевин продолжает. Продолжает замахиваться и смотреть на загорающиеся лампочки. Подняв клюшку для очередного удара, Дэй останавливается, ощущая крепкую хватку на плече. Древко падает из ослабевших пальцев, и Кевин оборачивается. — В душ, — командует Эндрю, не отпуская подрагивающую руку. — Но… — сбивчиво выдыхает Дэй, оглядывая разбросанный инвентарь, и едва не валится с ног, когда мозг начинает воспринимать усталость. — Уйди с поля, — чеканит Миньярд и несильно дергает Кевина, возвращая в реальность. Мышцы бьет крупная дрожь, и Дэй кивает, принимая поражение. Добраться до душа оказывается заданием не из простых, и как только дверь кабинки прикрывается, Кевин опускается на плитку, подставляя тело холодным струям, уносящим остатки мыслей по водостоку. Стараясь выровнять дыхание, Дэй упирается головой в стену, начиная разминать забившиеся мышцы, но пальцы отказываются сжиматься. По телу бегут мурашки из-за разницы температур, и Кевин медленно поднимается. Ледяная вода заставляет разум трезветь, возвращая связность мыслей, но сердце продолжает отбивать слишком частый ритм. Когда Дэй выходит из душа, на скамейке в раздевалке его все еще ждет Эндрю. Смотреть ему в глаза сейчас кажется испытанием, на которое Кевин не готов. Дэй отворачивается к шкафчикам, чувствуя на себе чужой взгляд. Отпечатки от плитки не успели пройти, и сложить два плюс два для Миньярда не составляет труда. Именно в этот момент ощущение уязвленности бьет под дых, и Кевин садится на лавочку. Глаза прикованы к особо ярко выделяющимся светлым полосам на фоне покрасневшей коже, и тишину нарушает нервная усмешка. — До сих пор в ушах стоит треск, — вслух оглашает то, что давно вертится в голове, — словно это было пару минут назад. Стирая со лба стекающую влагу, надрывно вздыхает Дэй, прекрасно понимая, что его слышат, хоть Эндрю и хранит молчание. — Черные стены и боль, — зажмурившись, Кевин пытается прогнать возникшие картинки, — это единственное, что было стабильностью. Дэй проглатывает слишком вязкую слюну, и Миньярд покидает свое место. Он делает пару шагов и встает напротив Кевина, заставляя тем самым оторваться от поврежденной руки и поднять взгляд. Слитным движением Эндрю вытаскивает из повязок лезвие, отбрасывая в сторону, и стягивает одну из них. Непонимающе наблюдая за действиями блондина, Дэй выгибает бровь, когда Миньярд протягивает ему раскрытую ладонь. Пару секунд, растянувшихся в вечность, он просто рассматривает ее, лишь потом решаясь. Эндрю фиксирует руку Кевина, и натягивает повязку, скрывая под тканью большую часть шрамов. Плотный материал жмет, стягивая кожу, но это все меркнет на фоне возвышающегося Миньярда, стоящего теперь только с одним сокрытым предплечьем. — Они останутся навсегда, — демонстрируя частые порезы, произносит Эндрю, — как и они, — указывая на теперь спрятанные линии, — а тебе остается только сделать так, чтобы прошлое было в прошлом. Об остальном позабочусь я.