3.
25 сентября 2022 г. в 22:47
Полноценный выходной выдавался нечасто. В такие дни они оба могли просто наконец-то выспаться, с головой занырнув в одеяло и крепко прижавшись к друг другу. Особенно этому радовался Янь Цюшань, ведь в последнее время дел было слишком много, а времени на отдых — нет. Чжичунь лежал у него на груди, улыбаясь во сне. Он неизменно наслаждался этим зрелищем, не в силах отвести взгляда. Завораживающе.
Янь Цюшань не считал себя слишком впечатлительным или чувствительным человеком, но когда дело касалось Чжичуня, он переставал быть собой. Его и самого удивляло, на что он ради него готов. Любовь… глупость, которая связывала каждый его шаг. Чжичуня он знал всю жизнь, и кроме него никого никогда не желал. Казалось, он был его жизнью, его вселенной. Без него Янь Цюшань не представлял себя.
Растрёпанные волосы спадали ему на лицо, и он не мог удержаться от соблазна убрать их, чтобы любоваться им. К тому же, гладить его по его мягким гладким волосам тоже было отдельным удовольствием. Это было приятно. Янь Цюшань наслаждался каждым мгновением, которое проводил с ним, каждым участком его тела. Чжичунь всегда казался ему ужасно хрупким, хоть и доказывал нередко обратное. Это тело скрывало собой невероятно упрямый характер. Но Янь Цюшаню всё равно хотелось защищать его от всего мира. Он был ему слишком дорог.
Он сам спугнул прекрасный момент — Чжичунь проснулся из-за его прикосновения к щеке и удивлённо уставился на него.
— Янь Цюшань, ну что за нежности? — насмешливо проворчал он, жмурясь.
Как же сильно Янь Цюшаню хотелось с ним что-нибудь сделать, когда он произносил его имя таким тоном!
Потому он выпутался из его цепких объятий и прижал к постели за плечи, угрожающе смотря на него. Тот смеялся и водил пальцами по его груди, очерчивая отчётливые старые шрамы. И Янь Цюшань сдался. Разве можно было на него, такого, злиться?..
— Хватит, отпусти! — возмущался Чжичунь, пока Янь Цюшань нагло целовал его шею и плечи, не останавливаясь. Он чувствовал его губы где угодно, и всё, что ему оставалось — подчиниться и обнять, прижавшись к нему всем телом. Они могли подолгу нежиться в постели и дразнить друг друга. Но до чего-то большего доходило редко.
— Не отпущу. Никогда не отпущу, — шёпотом, уткнувшись ему в шею, сказал Янь Цюшань. Он устроился рядом и нагло положил голову ему на грудь, слушая чужое дыхание. Для него это был самый лучший выходной. Он просто мог побыть с Чжичунем и дурачиться так, как ему только вздумается.
— Вот сколько тебе лет? — Чжичунь говорил с ним так, словно ему было пять, ведь иногда он вёл себя как ребёнок. Не то чтобы ему не нравилось. Ему нравилось заботиться об этом неловком человеке, который больше всего на свете ненавидел выбираться из дома.
Янь Цюшань просто бесцеремонно заткнул его поцелуем. Он не любил его долгие нотации. Сейчас ему хотелось только вечности рядом с духом меча и немного его ласки. Этот день хотелось растянуть подольше, чтобы успеть насладиться теплом чужого тела рядом. Лениво лежать в объятиях Чжичуня ему на самом деле нравилось куда больше, чем мотаться по поручениям Управления.
Но даже в такие моменты между ними мелькало что-то такое, отчего оба чувствовали лёгкий укол боли. Чжичунь разглядывал его шрамы, которые напоминали обо всех тех жутких моментах, которые они оба переживали в прошлом, и у него снова всплывало в памяти то, как сильно он боялся его потерять. Янь Цюшань слишком безрассудный человек, и эта его черта, эта его привычка бросаться в любую опасность, ужасно раздражала Чжичуня. Люди и без того смертны. Он понимал, что однажды придёт такой день, когда он останется один. Янь Цюшань уйдёт раньше него, а клинок с бессмертным духом останется. От одной такой мысли его сердце разрывалось от боли. Ему не хотелось вечности в одиночестве, потому Чжичунь нередко просил его быть осторожнее. Потому он так сильно обижался, когда Янь Цюшань его просьбами пренебрегал. Настолько, что хотел сам его придушить.
Что мог сделать инструментальный дух, как существо, стоящее ниже человека?..
Их отношения были настоящими, искренними. Даже несмотря на то, что между ними всегда была эта незримая стена — их разделяло время. Всё, что их связывало — лишь мгновение в круговороте вечности. Янь Цюшань редко задумывался об этом, и в целом относился к этому не так серьёзно. Он и не планировал жить вечно. Но все отведённые ему годы, до последнего вдоха, он хотел провести рядом с Чжичунем. Но в то же время их отношения слишком неправильные. Общество презирало их даже не зная ещё более глубоких подробностей. Если бы когда-нибудь обычные люди узнали тайны «особенных»… Янь Цюшань не представлял себе такую ситуацию, но если бы она могла произойти, он предполагал, что они с Чжичунем просто сбегут и исчезнут. Он не любил думать о будущем и строить какие-то планы. Ему достаточно было знать, что Чжичунь рядом сейчас.
— О чём ты задумался? — видя, что Чжичунь растерянно водит пальцами по его телу, ища каждый его шрам, поинтересовался Янь Цюшань. Тот непонимающе поднял взгляд к нему — он был рядом, подпирая щеку ладонью, и волосы бросали тень на его лицо, выражавшее предельную нежность.
— Я? — он не знал, что ответить. До тех пор, пока Янь Цюшань не перехватил его ладонь и не поцеловал, так ласково, как только умел, и не заправил мешающую прядь ему за ухо, чтобы затем наградить поцелуем уже его. Чжичунь вмиг вспыхнул от смущения и слегка оттолкнул его. — Думаю о том, как ты будешь наказан.
Янь Цюшань только зловеще улыбнулся и уложил его обратно, настойчиво вцепился в него несмотря на все его возмущения и больно ущипнул за бедро, другой рукой удерживая за руки. Чжичунь не в силах был сопротивляться — только бранил его:
— Янь Цюшань! Бесстыдник, отпусти меня сейчас же! Что… куда ты тянешь руки?!
Его бессовестно заткнули поцелуем, и он перестал сопротивляться, всецело отдавшись на милость Янь Цюшаня. Поняв, что сопротивление с его стороны прекратилось, он отпустил его руки, позволяя крепко обхватить себя за шею, и позволил себе больше. Всё же слышать его взволнованные вздохи и тихие сдержанные довольные стоны было лучше, чем бесконечные нравоучения. В такие моменты Янь Цюшань торжествовал — всё же Чжичунь тоже далеко не святой, и его желания настолько же близки к человеческим, как и он сам, сколько бы он ни скромничал.
— Доволен теперь? — ворчал Чжичунь и жался к нему, недовольно разглядывая следы от чужих пальцев на бёдрах и на руках. В этот раз Янь Цюшань даже не думал его пожалеть, и если им вдруг придётся завтра появиться в Управлении, ему придётся позаимствовать его рубашку, чтобы спрятать запястья. Впрочем, он и без того так делал. — Где твоя совесть?.. Совсем меня не щадишь. Вот уйду от тебя, и будешь знать…
— Никуда ты от меня не денешься, — Янь Цюшань знал, что он прав, потому сейчас слова Чжичуня не производили на него никакого впечатления. Он улыбался, глядя на его рассерженное лицо. Когда он злился, ему всегда было смешно. Потому что он знал, что всё это не по-настоящему. Ведь Чжичунь, как бы сильно ни возмущался, любил его.
— Да ну тебя, — он показательно отвернулся, но тут же оттаял, когда Янь Цюшань коснулся сзади губами его плеча и прижался к нему. Он был доволен тем, что сегодня утром в выходной день у них появилась возможность насладиться друг другом. Никуда не нужно было спешить, никуда не нужно было вставать. Это было сродни самой сладкой мечте.
— Хочу, чтобы так было всегда, — когда он так говорил, он казался Чжичуню глупым фантазёром, но на самом деле он хотел того же. И всё же не мог сдержать усмешку:
— Сколько же тебе лет…
Янь Цюшань подыграл ему:
— Почти тридцать.
— А ведёшь себя как в пятнадцать.
Они ещё какое-то время лениво нежились в объятиях друг друга в лёгком полумраке, сквозь который пробивались из-за плотно закрытых штор солнечные лучи с улицы. А потом Чжичунь всё же поднялся первым. Он всегда занимался завтраком для них обоих, правда, теперь это уже должен быть обед. Янь Цюшань не хотел его отпускать, потому совсем скоро последовал за ним. Уселся на стул на кухне и смотрел на него, не отводя глаз от его стройного профиля. Он улыбался. На душе было спокойно, когда они хотя бы на один день отходили от дел и проводили время вместе, наедине. Как бы Янь Цюшаню хотелось быть обычным человеком, не связанным с «Фэншэнь» и Управлением…
— О чём задумался? — Чжичунь вырвал его из раздумий, коснувшись его плеча. Он, казалось, сиял от счастья, когда отвечал ему такой улыбкой. Янь Цюшань не мог удержаться от того, чтобы притянуть его за талию к себе, усадить к себе на колени и ласково поцеловать. Чжичунь неловко засмеялся и вырвался, не давая ему продлить этот момент. — Будешь плохо себя вести — останешься голодным.
— Как скажешь, — Янь Цюшань смирился и продолжил заниматься тем же, чем и до этого — любоваться любимым существом со спины. Всё же Чжичунь говорил убедительно, и слов на ветер не бросал, а остаться без обеда ему не очень хотелось. — Я думаю о том, что хочу, чтобы этот день длился вечность.
Чжичунь посмеялся, скрывая густой румянец. Он вспомнил то, что произошло между ними совсем недавно, этим ленивым утром, и ему стало неловко от собственных мыслей.
— Пожалей, я не выдержу такой вечности!