Вне зависимости от обстоятельств

Йен сел на кровати уже восьмой раз за последние полчаса и, как и в предыдущие семь, снова встал спустя пять секунд. Он был на взводе. Теперь он расхаживал по комнате. Ожидал. Но не так хорошо ожидал. Он знал, что ему следовало поехать в аэропорт. Поймать Микки у входа. Но нет. Они решили встретиться в отеле, который оба знали. Так что теперь все, что Йен мог делать, это пялиться на дверь. Придет ли Микки? Придет. Не так ли? Йену так сильно нужно было его увидеть, особенно после звонка прошлой ночью, в котором он звучал так отчаянно. После их последней встречи Йен решил (или, по крайней мере, хотел) отпустить Микки, но теперь он не мог подумать даже о том, чтобы не пускать Микки. Йен все еще не знал, кто он для Микки; все, что он знал, это то, что Микки нужно утешить. Нужно заставить почувствовать его в безопасности. В надежности. Йен хотел, чтобы он так себя и почувствовал. Он как раз садился, когда услышал стук в дверь. И еще один. Йен бросился к двери, широко распахнув ее. По ту сторону стоял Микки. Его глаза были покрасневшими, потому что он плакал, потому что он устал. Он похудел. Йен заметил его потерю веса еще в Чикаго, но теперь она была очевидна. Как только он увидел Микки, все чувства нахлынули на него с новой силой. Йен был зол на него. Он беспокоился о нем. Он был в ебучем бешенстве. Он любил его. Он жалел его. Он презирал его. Он хотел прикоснуться к нему. Нуждался в прикосновении к нему. Микки нуждался в том же самом, потому что он лишь один раз посмотрел Йену в глаза, и его голубые глаза были полны слишком большой печали, чтобы Йен мог это вынести. Затем Микки подошел, чтобы обнять его. Или, возможно, Йен подошел. Он не знал. Возможно, они двинулись одновременно, проникнутые одним желанием ощутить тела друг друга в тесном контакте. Они просто стояли так. Не было поцелуев или чего-то еще. Просто прижимались друг к другу так близко, что было трудно дышать. Мысли Йена на мгновение исчезли. Он снова чувствовал себя завершенным и не был готов высвобождаться из объятий в ближайшее время. Руки Микки вцепились в его рубашку сзади, лицо он спрятал у него в шее. Йен закрыл глаза, сосредоточившись на теплом дыхании на своей коже. Пока он не почувствовал влагу. Слезы. Йен попытался отстраниться, чтобы увидеть лицо Микки, но тот усилил хватку, поэтому Йен позволил ему плакать. Он гладил волосы Микки так нежно, как только мог, ожидая, когда Микки отстранится. Единственные слезы, которые Йен когда-либо хотел видеть на лице Микки, должны быть слезами счастья. — Мне очень-очень жаль… — всхлипнул Микки. Его пальцы сжимали спину Йена так сильно, что заставляли чувствовать его боль. — Я не хотел… все это… полный беспорядок. Слова Микки были бессвязными, и все же Йен мог понять, что он имел в виду, будто общался с ним телепатически. Микки извинялся за то, как с ним обошелся. — Я знаю. — В Чикаго… я сказал тебе все это, я… — Микки, казалось, не мог перестать рыдать, и Йену захотелось обнимать его все это время. Микки тоже нуждался в том, чтобы Йен его поддержал, и рыжий был полон решимости сделать это. Йен поцеловал его в макушку. — Все в порядке. Ты здесь. — Да. Йен не знал, как долго Микки плакал или как долго они обнимались. Но когда слезы перестали литься, и он почувствовал онемение в пальцах, он слегка отпустил его. Совсем чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы положить обе руки на щеки Микки. Йен нежно улыбнулся ему, большими пальцами вытирая его слезы. Микки поднял глаза, встречаясь с ним взглядом. Его глаза были влажными, но ясными, синева в них казалась яркой. Йен поцеловал его в лоб. — Ты устал? — прошептал Йен. — Хочешь немного поспать? Микки покачал головой и снова посмотрел на Йена. Тот знал этот взгляд. Он понимал, что нужно Микки, потому что и сам этого жаждал. У Микки перехватило дыхание, когда Йен поцеловал его в висок. Затем нос, скулы, губы. Они оба закрыли глаза, когда поцелуй стал глубже и их языки встретились. Йен так изголодался по этому рту. Из-за простой потребности быть рядом они нуждались в том, чтобы чувствовать друг друга, голое тело к голому телу. Их движения стали более беспорядочными, быстрыми, они стали срывать друг с друга одежду и касаться голой кожи. Пальцами. Губами. Зубами. Он поморщился, когда кончики пальцев Микки коснулись его зажившей раны на руке, вызванной пулей Терри. Когда ему пришлось бежать, спасая свою жизнь. Микки посмотрел на шрам мокрыми от слез глазами, он не мог поднять взгляд на Йена. Он наклонился, целуя поврежденную кожу. Поцелуи были мягкими, которые заставили колени Йена подогнуться. Блять. Йен не хотел думать ни о чем другом, кроме парня перед ним. — Трахни меня, — прошептал Микки в перерыве между поцелуями. — Трахни меня, Йен. Йена дважды просить не нужно. Он толкнул Микки на кровать, забираясь на него сверху, чтобы продолжить целовать его. Но просто поцелуев было недостаточно. Руки Микки были на нем, блуждали по его телу, касаясь везде, куда могли дотянуться. Йен делал то же самое. — Микки… — пробормотал он, целуя его шею, периодически посасывая ее. Он хотел отметить его. Снова чувствовать Микки своим. Тот позволил ему, фактически прижимая голову Йена к своей шее, давая ему больше места на собственной коже. Йен прикусил ее, и Микки издал громкий стон, от которого у рыжего пробежали мурашки по коже. Микки слегка улыбнулся, приподнимая бедра, чтобы их члены потерлись друг о друга. Йен застонал, его глаза остановились на Микки, который смотрел на него с такой же насыщенностью, он тяжело дышал. — Пожалуйста… Йен произнес это слово? Или это был Микки? Неважно. Они оба одновременно потянулись к своим рюкзакам, чтобы найти презервативы и смазку. Микки нашел их первым, и Йен потянул его обратно на кровать, забирая их у него. Микки протянул руки, нежно поглаживая ими волосы Йена. Это был мягкий жест, отличающийся от горячего взгляда, который Микки ему послал. Это было хорошо, и Йен наклонился, вновь целуя Микки. — Я скучал по твоим губам, — сказал Йен, проводя рукой вниз к паху Микки. — Скучал по тебе, — простонал Микки, шире раздвигая ноги для Йена. Рыжеволосый улыбнулся и устроился на нем сверху. — Так сильно. Они не переставали целоваться, касаясь руками всего, чего могли коснуться. Услышав, как Микки произносит эти слова, Йен завелся еще больше, начав дрочить Микки. — Я готов, — заверил его Микки, целуя Йена в подбородок. Он схватил его за задницу, еще больше подтверждая это. — Ты мне нужен. Он тоже был нужен Йену. Ему было нужно почувствовать его. Он натянул презерватив и вошел в Микки. — Блять. Мик, боже, — для Йена не было ничего похожего. Ничто не было похоже на Микки, как быть внутри него, двигаться в нем. И дело было не только в совместимости их тел, этот секс был… всем. Это было всем. Микки скрестил лодыжки на пояснице Йена, побуждая его проникнуть глубже. Секс был не таким быстрым, как в Чикаго. Он был медленным, они переплетались всем телом. И целовались. Глаза Микки были закрыты, но он иногда старался их открыть и смотреть в глаза Йену. Микки никогда не был способен раскрыть свои чувства. И все же в его глазах было передано все, что он мог сказать. — Мик… я с тобой, — пробормотал Йен. Он снова потянулся к его губам, и Микки нетерпеливо приподнялся, соединяя их в губы в поцелуе. Они кончили, заглушая свои стоны в чужие губы. Микки под ним дрожал. Даже достигнув оргазма, он, казалось, не хотел отпускать Йена в ближайшее время. Будто крепко обнимать его было чем-то жизненно важным. Йен не мог не согласиться.

***

Микки было легче говорить в темноте. Может, потому что Йен не видел его лица, а может, потому что темнота каким-то образом его успокаивала. Они лежали на кровати, Йен на спине, а Микки положил голову ему на грудь. Тяжесть придавала Йену некоторую устойчивость. Ему это нравилось. Он скучал по этому. Он снова чувствовал запах Микки, и он мог обнимать его всю ночь. Это поможет ему спать всю ночь без кошмаров. — Йен? — Микки позвал его. — Мм? — Йен погладил его рукой по спине. — Ты… — Микки сделал паузу на мгновение. — Ты хочешь сыграть в ту игру, в которую мы играли в Сан-Антонио? Йен попытался вспомнить, что за игра, но ничего на ум не приходило. — Что за игра? — Игра в… ээ… в секреты. Оу. Йен не хотел, чтобы это превратилось в игру. Это было просто предлогом рассказать ему о биполярном расстройстве. Но в конце концов это превратилось в нечто большее. Особенно для Микки, который не смог бы быть с ним откровенным. — Да, конечно. Ты начинаешь. Он почувствовал, как Микки кивнул. — Ты… — Микки вздохнул, — ты меня много спрашивал о том, что произошло после… эм, — он повернул голову, целуя шрам на руке Йена. Йен горько усмехнулся. — Ты имеешь в виду в миллионе моих голосовых и текстовых сообщений? — Да. Мне жаль, что я… Йен прервал его, приложив палец к губам Микки. — Что случилось. — Я не знаю, — прошептал Микки. — Я потерял сознание, очнулся в гостиничном номере и…. — И? — повторил Йен, пытаясь продолжить разговор. Что такого могло случиться, что Микки не мог рассказать? Микки покачал головой, ближе прижимаясь к нему. — Ничего. Пустяк. Забудь об этом. Давай поспим? Пожалуйста? Йен взял его за руку, притянув Микки к себе. Он не хотел отпускать его. — Это же я, Микки. Я, — сказал ему Йен так мягко, как мог. Ему нужно было знать. — Пожалуйста, скажи мне. — Из меня выебали педика, — усмехнулся Микки. Он попытался рассмеяться, но звук превратился в рыдание, и по его лицу потекли слезы. Прежде чем Йен смог попросить объяснений, Микки крепко схватил его за руку, будто черпал в ней силу. Он продолжил. — Я проснулся с девушкой на коленях. Первое, что я помню, что она много плакала. А потом, что она трахала меня. Она прыгала на мне, рыдая, и я хотел оттолкнуть ее, но потом услышал щелчок пистолета и увидел своего отца. Он сидел в кресле неподалеку. Он направил на меня гребаный пистолет. Или на нее. На нас двоих, наверное. Я замер, мне было чертовски страшно, понимаешь? Но отец, он… «не смей дергаться, парень». Вот, что он сказал. А потом он заплатил девушке. За ее молчание и еблю меня. Микки замолкнул, он слегка дрожал. Йен ни разу его не перебил, желая, чтобы Микки выложил все. Теперь, когда все было высказано, настала очередь Йена потерять дар речи. Каким монстром был Терри? Йен думал, что было достаточно ужасно то, что он избил собственного сына. Но это? Это было извращенно и хреново, что Йен даже не мог собраться с мыслями. Подумать только, он был сумасшедшим. Терри был ужасен. — Тебе противно? — услышал он вопрос Микки. Его голос был слабым и неуверенным. Он никогда не слышал, чтобы Микки так говорил. Это была еще одна из многих причин, по которой Йен ненавидел Терри. Потому что он заставлял Микки чувствовать себя никчемным. До такой степени, что он принял молчание Йена за отвращение к его рассказу. — Противно? Нет, конечно, нет, — опомнился Йен. Свободной рукой, он погладил Микки по щеке, стараясь успокоить. — Я чертовски зол. На него. То, что он сделал с тобой… Блять. Это изнасилование. Микки опустил глаза. Он попытался усмехнуться. — Это громко сказано, Йен. Я был с девушкой, это не было… — А ты хотел этого? Ты бы сделал это, не направь отец на тебя пистолет? Йен не хотел унижать Микки, не хотел, чтобы тот чувствовал себя плохо. Но ему нужно было, чтобы Микки понял, что именно отец сделал с ним. Тот покачал головой. — Нет, конечно, нет, но… — Микки прикусил губу до крови. Осознание того, что с ним произошло, все глубже проникало в него. — Но с отцом все было в порядке, и мы больше это не обсуждали. Йен открыл рот, чтобы что-то сказать, но Микки продолжил. — Я хотел позвонить тебе. Я читал все твои сообщения. Прослушал все твои голосовые. Пришлось все удалить, но… Я не мог ответить, — он поднял глаза, на мгновение встретившись с Йеном взглядом. — Было физически невозможно написать тебе, позвонить тебе с общественного телефона, но что потом? Я был в Вашингтоне, мне пришлось встретиться со Светланой. Я был вынужден это сделать. Я не мог поговорить с тобой. Не мог доверять себе и держаться от тебя на расстоянии. Даже сообщить тебе, что я жив. Я подумал, что лучше начать с чистого листа, понимаешь? Что тебе будет лучше без меня. Йен приподнял пальцами подбородок Микки. Его взгляд был суровым и решительным. — Мне не лучше без тебя, — он не мог допустить, чтобы Микки так думал. — Я был чертовски несчастен последние месяцы. То, что я чувствую к тебе… С чистого листа? Невозможно. Микки продолжал молчать. Он облизнул губы. Йен ненавидел, что было слишком темно, чтобы разглядеть его лицо, когда тот спросил: — И… что ты чувствуешь ко мне? Голос Микки был почти детским. Такой неуверенный, но полный надежды. Йен улыбнулся. — Разве ты не знаешь, что именно? — Просто скажи мне, — прошептал он. Йен наклонился. Он облизнул губу Микки, чувствуя вкус крови на языке. — Я люблю тебя. Микки издал сдавленный звук. Йен не мог видеть выражения его лица, но почувствовал улыбку на своих губах. Затем поцелуй. Микки сократил дистанцию, прижимаясь к нему губами. Йен поднес руки к щекам Микки, углубляя поцелуй. Тот схватил его за плечи. — Я люблю тебя, Микки, — повторил Йен, и поцелуй стал более страстным, более жарким. — Ты — все, что мне нужно. Микки простонал и оседлал Йена. Он оторвался от его губ лишь на секунду, после чего вновь возобновил поцелуй. Руки Йена скользнули вниз, поглаживая его бедра. Не потребовалось много времени, чтобы простые прикосновения превратились во что-то более чувственное, когда контакта к коже стало недостаточно. Прошло совсем немного времени, прежде чем они вновь стали единым целым. Стоны, сладкие слова и звук их тел, сливающихся воедино, были единственными звуками в комнате. — Я люблю тебя, — выдохнул Йен во время своего оргазма. — И я тебя люблю, — прошептал Микки, как только они выдохлись и упали на кровать. Йен только закрыл глаза, как тут же открыл их, коснувшись ресницами затылка Микки. Он уже собирался заснуть, но теперь его сердце учащенно забилось в груди. Он был уверен, как Микки чувствовал это. — Правда люблю, — Микки погладил руку Йена, целуя тыльную сторону его ладони. Йен прижался губами к его плечу. Когда он закрыл глаза, Микки тоже прижался губами к его плечу. Это был первый раз за долгое время, когда Йен смог уснуть, не чувствуя холода.

***

Йен проснулся с Микки в его руках. Прошло три дня с тех пор, как они встретились в гостиничном номере, и его сердце все еще болело и ощущало тепло каждый раз, когда Йену открывался вид на шею Микки, и он вдыхал его собственный запах. Рефлекторно Йен обнял Микки чуть крепче, наслаждаясь этим простым прикосновением кожи. Он так сильно скучал по нему, и теперь у него закружилась голова из-за того, что он мог вдохнуть его запах. Целовать его плечи, потому что Микки был рядом. Микки все еще крепко спал, и Йен решил его не будить. Он немного вымотал его прошлой ночью. Йен вылез из постели и надел на себя некоторые вещи. Он сунул таблетки в карман джинсов и огляделся в поисках листа бумаги и ручки. Йен нашел их в одной из тумбочек и оставил сообщение. «Пошел за кофе» Йен оставил записку на бумаге и направился к двери. Прежде чем открыть ее, он вновь глянул на спящего парня на кровати, частично запутавшегося в смятых простынях. Микки был таким чертовски красивым этим утром, таким умиротворенным. Он растянулся на животе, и Йену так хотелось вылизать его от шеи до задницы. Но сперва им нужен кофе. И что-нибудь съестное к нему. Его можно было купить в отеле, но Йен знал, какой кофе точно жаждал Микки. Микки поморщился и поставил чашку на тумбочку. — Отель классный, но кофе полная хуйня, — прокомментировал он. Со вздохом он прислонился спиной к груди Йена. Тот одной рукой обнял его за талию, другой пытался съесть свой завтрак. — Знаешь, по чему я правда соскучился? По кофе, которому они готовят на территории кампуса, как-он-там-называется. Йен фыркнул. — Серьезно? Это то, по чему ты соскучился? А я-то думал, ты соскучился по рыжеволосому парню, 1.83 м ростом и с большим членом. Микки усмехнулся, поворачиваясь, чтобы посмотреть Йену в лицо. — Не. Мой рыжик и так со мной, — он мягко ему улыбнулся и поцеловал его в подбородок. — Так вот, кофе мне и правда не хватает. Йену хотелось рассмеяться, наслаждаясь беззаботным моментом, но он мог думать лишь о том, как хорошо Микки было в его объятиях, как чудесно было вновь видеть его улыбку. Посвященную лишь ему. Йен положил руку на щеку Микки, удерживая его на месте и вовлекая в глубокий поцелуй. Именно по этой причине Йен сейчас прогуливался по кампусу. Чтобы принести Микки чертов кофе. Он хотел увидеть его улыбку, когда Йен придет с ним. А потом пить кофе холодным, потому что Йен был полон решимости наброситься на Микки прежде, чем тот успеет его попробовать. Черт, Йен чувствовал себя так хорошо. Он не знал, что сейчас между ними, что с ними может случиться. И все же Микки снова был в его объятиях. И не только это. Они оба были полностью увлечены друг другом. Микки не сказал «я тебя люблю» сперва. Йен все не мог насытиться повторением этих трех слов, но каждый раз, когда он это делал, Микки делал что-нибудь милое, например, улыбался или целовал его. Или просто краснел. Потому что, да, Микки был крутым парнем, но будь он проклят, если покраснел. Глупо улыбаясь, Йен заказал два кофе и перекус. Для себя он также взял небольшой бутерброд, чтобы выпить таблетки. Вернувшись в гостиничный номер, кофе уже остыл. Им придется его подогреть. Или, может, Микки просто оценит этот жест, и они сразу перейдут к сексу. Когда Йен вошел в комнату, он не потрудился постучать, прежде чем воспользоваться ключом. Он ожидал найти Микки в кровати, но тот стоял у окна с сигаретой в одной руке и с телефоном в другой. — Да знаю я… я знаю, блять, Тони! — выкрикнул он. Микки затянулся сигаретой, выдыхая дым, будто не хотел торопиться. — Просто… Просто скажи ему, что мне нужно было немного отдохнуть, хорошо? Подумать. Нет. Все хорошо. Да… Да. Она это сделала, да? Отправь ей букет цветов или типа того. Нет, мне-то, блять, откуда знать? Ладно. Хорошо. Скажи ему… — именно в этот момент Микки заметил Йена. Он виновато на него посмотрел и отвернулся к окну. — Мне пора. Да. Увидимся. Микки закончил телефонный разговор, все еще стоя спиной к Йену. Они молчали, ни один из них не начинал разговор, которого Йен так боялся. Микки докурил сигарету, затушив ее о ближайшую пепельницу. Он развернулся, прислонившись спиной к стене. Он посмотрел на Йена с таким смирением в глазах, что тот понял, что происходит, еще до начала разговора. — Ты уезжаешь, — прошептал Йен. — Ты возвращаешься. Микки вздохнул. Он кивнул и отвел взгляд. Осознание всего этого сильно ударило по Йену. Он не был настолько наивен, он ожидал, что семья Микки будет ему звонить. Что заставило его сердце болезненно сжаться, так это то, что Микки уже принял решение. Без него. — Ты не можешь этого сделать, — сказал Йен. Его голос звучал слабо. — Мой отец, он… Он чертовски зол. Он хочет, чтобы я вернулся. Мне нужно вернуться домой. — Нет, не должен! — на этот раз Йен прочувствовал гнев, и его слова прозвучали более твердо, но не менее печально. — Должен, — Микки отошел от стены, подходя ближе к Йену. — Мы будем в опасности, если я на ней не женюсь. Если я не буду жить так, как он, блять, хочет. Ты думаешь, что мой отец всего лишь ужасный человек, но это очень грубо сказано. Мы богаты не благодаря лотерейному билету. Мы богаты, потому что занимаемся одной нелегальщиной. Мы перевозим наркотики, мужик. Русским, мексиканцам… и не только им. Мы перевозим все виды незаконного дерьма, и это даже не верхушка айсберга. Ты думаешь, что действительно сможешь защитить нас от того, кто может заставить человека пропасть без вести? Ты и я, Йен. Этого не может случиться. Не так, как ты хочешь. Не так, как я хочу. Ты правда думаешь, что я бы женился на ней, если единственной угрозой было бы отречение от меня? Блять, Йен. Ты правда так думаешь? Слова Микки были горькими и отчаянными. И правдивыми. Йен понимал, что это опасно. Конечно, знал, блять. Но это не означало, что он был готов сдаться. — Нет, конечно, нет. Но ты не можешь просто так от нас отказаться. Микки сократил расстояние между ними. Он взял его за руки. — Я не отказываюсь. Я хочу быть с тобой. Я думал, что смогу тебя отпустить, но… я же тут, верно? — он улыбнулся. — Но я также должен делать то, что мне скажет мой отец. Я женюсь на ней, у нас будет еще ребенок. Я буду участвовать в нескольких кампаниях. Может, когда он увидит, насколько я хуево произношу речи, он оставит меня в покое. Йен съежился. — По-твоему, это забавно? Микки покачал головой. — Нет. Но все так и должно быть. Я буду играть роль честного семьянина, и, возможно… Если я хорошо отыграю, отец закроет на нас глаза. — Если только какие-нибудь папарацци нас не спалят, — выплюнул Йен. — Ну, знаешь, если ты в итоге будешь владеть какой-нибудь кампанией. — Йен… — Нет, дай мне закончить. Я люблю тебя. Очень сильно. И знаю, что это взаимно. Поэтому я не могу быть с тобой таким. Ты мне нужен полностью, — был ли он эгоистичен? Возможно. Но Йен больше не мог мириться с компромиссами. — Хочешь, чтобы я стал грязным секретом губернатора Милковича? Не могу. Я и раньше был под прикрытием, но на тех парней мне плевать, в отличие от тебя. Я не могу провести с тобой одну ночь в номере какого-нибудь мотеля, а потом отпустить тебя к твоем любимой фальшивой семье. Это было эгоистично, очень эгоистично. Но желания Микки тоже были эгоистичными. Он просил Йена пожертвовать своей личной жизнью, своей любовью ради нескольких коротких встреч в течение года. В его случае Йену также пришлось бы подумать о своем психическом состоянии. Ему нужен был кто-то, к кому можно было вернуться домой, а не в пустой дом для одного человека. — Что ты имеешь в виду? — спросил Микки. Он отпустил руки Йена. — Я имею в виду, что ты не можешь сделать меня и своего отца счастливыми одновременно. Микки недоверчиво посмотрел на него. — Ты просишь меня выбрать между вами двумя? Йен на мгновение замолчал, пытаясь подобрать правильные слова. Но не смог. — Да. Микки покачал головой. — Да ты несерьезно. Я… Тебе нужно подумать об этом. Проспаться. Я найду решение, но то, о чем ты просишь, невозможно. Йен вздохнул. Он положил руки на щеки Микки. Он наклонился, целуя его. Мягко, нежно целуя, чтобы полностью прочувствовать губы друг друга, даже отстранившись. Микки смотрел на него такими яркими, умоляющими глазами. — Мик. Если ты женишься на ней, если ты выполнишь планы своего отца… ты потеряешь меня. Нас. Микки отстранился от Йена. Он усмехнулся или, по крайней мере, попытался. — Я не могу сейчас с тобой разбираться. Не могу. Ты не можешь просить меня о таком, — он взял свое пальто. — Разберусь с отцом, у меня и так забот предостаточно. — Мик, подожди… Микки не стал дожидаться ответа. Он покинул номер, захлопнув за собой дверь.