***
Информацию о родителях мистера Грейнджера мистер Снейп получил через месяц после отправки детей на континент. Работа закрутила зельевара, поэтому он несколько минут просто смотрел на пергамент, пытаясь вспомнить, о ком именно в нем идет речь, а после поднялся, двинувшись в Больничное крыло. Хотелось поделиться с Поппи открытиями, сделанными авроратом в отношении обоих детей. Мадам Помфри заканчивала отчет для Мунго, поэтому Северусу, скорее, обрадовалась. — С чем пришел? — поинтересовалась она, призывая домовика, чтобы приказать ему подать чай. — Родители мистера Грейнджера оказались сквибами австралийского рода с редким даром в зельеварении, — рассказал мистер Снейп. — Мальчик, возможно, сможет наследовать, если захочет. Хотя там такое кубло… Убили их не австралийские родственники, кстати. — Очень интересно, — согласилась женщина. — Дай угадаю, проклятье — опять Альбус? — Нет, — покачал головой зельевар, тяжело вздохнув. — Проклятье — это Дагворт-Грейнджеры, они же и родителей мальчика убили. — То есть те, кто играл роль родителей… — ошарашенно произнесла мадам Помфри. — Да, — кивнул Северус. — Сквиб Дагворт-Грейнджеров и сквиб из Блэков. Во всем сознались, даже в том, что планировали женить его на Уизли, чтобы мальчик гарантированно потерял дар. — Хоть тут Альбус ни при чем, — вздохнула медиведьма. — И что теперь? — Теперь… Дагворт-Грейнджеры готовы выплатить виру, только я думаю, это не поможет, — хмыкнул мужчина. — Австралийцы — это, конечно, кубло, и мальчика признавать не спешат, но вот месть… — То есть идти детям совсем некуда, — пожевала губами мадам Помфри, не готовая брать на себя ответственность. — Хорошо, если вернутся, то будем думать. — Почему «если»? — опешил зельевар. — Мы же их на лечение отправили? — Потому что девочка может умереть в любой момент, а тепла родного дома у нее нет, — объяснила свое видение ситуации медиведьма. — А если умрет она, то умрет и мистер Грейнджер. — Значит, мы ничего сделать не можем, — вздохнул Северус Снейп и перевел разговор на тему школы. Директора все также не было, что спокойствию в школе не способствовало. Об усыновлении ни мистер Снейп, ни мадам Помфри по какой-то причине извещены не были, хотя в Книге Душ мистер Грейнджер и мисс Поттер уже отсутствовали. В момент удочерения и принятия в семью все старые контракты были автоматически разорваны. Министерство Магии Великобритании информацию о смене семьи героиней и ее женихом пропустило, просто отправив в архив. О девочке никто не вспоминал, кроме барсучат на факультете. Именно Сьюзан Боунс попросила тетушку выяснить, как себя чувствует мисс Поттер. Амелия послала запрос в Министерство Магии Германии, которое честно ответило, что мисс Поттер и мистер Грейнджер отсутствуют на территории Магической Германии. Обратившись к гоблинам, мадам Боунс получила ровно ту же информацию, из чего сделала вывод о смерти героини. Первогодки Хаффлпаффа плакали, жалея девочку и ее мальчика, но жизнь продолжалась. Амелия Боунс, возможно, хотела бы разобраться подробнее в причинах смерти героини, но оказалась погребена под делами — кровная месть австралийских отравителей британским заняла все ее время, потому что выглядела настоящей войной. Поэтому Герания Поттер забылась. Помнил девочку только Северус Снейп, ежегодно прося прощения у могилы Лили за то, что не уберег. Герания Тёпфер, разумеется, ничего об этом не знала. Девочке постепенно начало казаться, что Британия ей просто приснилась, потому что Геру теперь любили так, как она себе и представить не могла, что могут любить. Рядом был ее Герман, забывший и думать о родителях, потому что биологических он почти не знал, а те, кого знал, родителями не были. Куда-то ушло постоянное ожидание подлости и мучений, дети медленно становились детьми, что не могло не сказаться на здоровье.Часть 12
1 октября 2022 г. в 16:29
«Здравствуй, мой милый дневник. У меня до сих пор дрожат руки. Нет, не так… У нас с Германом теперь есть Мама и Папа. И Сестричка еще. Она старшая и очень умная. У нас теперь есть Мама и Папа! Они сами нам это сказали. И я плакала, наверное, так, как не плакала никогда. Но нас не наказали. Мама и Папа сказали, что любят нас с Германом. И что я не уродка. Это Сестричка сказала. Ее зовут Марта, и она очень теплая. А потом, когда они сказали, мы куда-то поехали, там было много людей, самых разных, но я всех не разглядела, потому что мы с Германом плакали, потому что не могли поверить. Еще был какой-то зал и яркие вспышки, от которых даже глазам было больно, а потом нам с Германом выдали такую бумагу, в которой написано, что у нас есть Мама и Папа, а я теперь не Поттер, а Тёпфер. И Герман тоже, а еще он мой муж, потому что так сказала Магия, но любиться нам пока нельзя, потому что мы маленькие. Но мы точно друг у друга есть навсегда, и еще у нас есть Мама, Папа и Сестренка».
Порозовевшая девочка с красными от слез глазами аккуратно сложила дневник в карман, чтобы потом прижаться к выглядевшему точно так же же мальчику. Они обнялись, пытаясь осознать полностью изменившийся мир. Теперь они были сыном и дочкой, которых невозможно было продать, потому что магия накажет за такое. Это значило, что теперь они есть навсегда. Они нужные. Не одни.
— Значит, теперь нас не будут мучить? — спросил Герман.
— Разве что наказывать, — ответила Гера. — Но я согласна на любое наказание за это.
— Пусть лучше меня наказывают, — попросил мальчик. — Потому что я тоже согласен.
— Никто вас наказывать не будет, — проговорила вошедшая в палату Марта. — Никогда и ни за что, а то покусаю, я умею, показать?
— Не надо, — заулыбалась девочка, знавшая, что сестренке дали в школе отпуск, для того чтобы она могла побыть с ними. Это было так волшебно, так необыкновенно, что Гера даже не знала, как ей реагировать. — А что мы сегодня делать будем? — поинтересовалась девочка.
— Сегодня мы поедем домой, — улыбнулась девушка, поглаживая своих младших. — Лечить вас нужно долго, но мама сказала, что лучше вы будете дома, чем в больнице. А я буду с вами, мама с папой еще возьмут отпуск, чтобы быть всем вместе.
— Домой? — удивилась Герания. — А какой он, дом?
— Скоро увидишь, — хихикнула Марта, помогая одеться младшей сестренке. Герман справлялся сам, хотя ему было не сильно весело, конечно. Но считая себя мальчиком, Герман забывал, что ощущения у них с Геранией одни на двоих.
Посаженные в уже знакомый автомобиль младшие дети чувствовали какое-то предвкушение, но и страх. Страх был необъясним, он просто был и все. Но Марта, воспользовавшись отсутствием привязных ремней, просто сгребла своих младших в объятия и рассказывала им о доме, и о том, что их всех ждет.
— У нас красивый дом, — сообщила девушка. — Колдовать в нем можно, потому что мама и папа целители, вашу комнату я сама украшала, надеюсь, вам понравится.
— Нас не будут разлучать? — поинтересовалась очень боявшаяся этого Гера.
— Глупая сестренка, — очень ласково произнесла девушка, не забывая гладить детей. — Вас нельзя разлучать. Вы же навсегда вместе…
— Мы навсегда вместе, — согласился Герман, пытаясь приучить себя к мысли о своей важности для кого-то. Пока получалось не очень.
— Мы с вами будем много гулять, — пообещала Марта. — У нас есть озеро неподалеку, там живут лебеди и утки. А потом, когда сердце починится, будем учиться ходить, все вместе, да?
— Да… — прошептала буквально растворяющаяся в ласке сестры девочка. — Навсегда?
— Навсегда, — поцеловала ее старшая сестра в кончик носа.
Автомобиль остановился, позволяя Герману и Герании Тёпфер осмотреться. В коляски их пересадили, чтобы показать улицу, на которой стоял дом. Взрослые целители не понимали очень многого: почему швейцарцы не сняли проклятие с девочки, почему бриты не обогрели малышей, кто позволил так издеваться над детьми и почему никто не подумал о простой гарантии тепла… Фрау Тёпфер не знала ни о терзаниях Северуса Снейпа, ни об опасениях Поппи Помфри, ни о мыслях Помоны Спраут, женщина просто видела перед собой детей, погибающих без тепла, утративших веру… Детей, у которых были только они двое и больше никого в целом мире. Совсем никого. Но теперь у Германа и Герании появилась семья. Люди, готовые ради них на все, и дети чувствовали это…
Лежа в своей большой кровати, Гера и Герман были поражены… Красивая комната в зелено-голубых тонах, от которых становилось как-то спокойнее на душе, большущий стол для занятий, много… игрушек… Впервые увидев эти мягкие, теплые игрушки, которые были куплены им, для них, младшие дети семьи Тёпфер просто не смогли удержать слез. Они вообще много плакали в последнее время, как будто выплакивая всю ту боль, что сопровождала их в течение предыдущей жизни. Врач-психиатр, поговоривший с Геранией и Германом, помог им принять себя и семью, но затем ушел в отпуск. А счастливо выдохнувшие уже очень нужные дети лежали в кровати, наблюдая за приключениями кота и мышонка на экране изолированного от магии телевизора.