***
Встретившись за чашкой чая, мадам Спраут и мадам Помфри разговаривали, возвращаясь в разговоре к двоим первокурсникам. Впрочем, были и другие темы. Отсутствие директора и его заместителя грозило хаосом, ну и кроме того, на Гриффиндоре опять отличились Уизли, которых очень хотелось отправить в компанию к МакГонагалл. — Так Минерва в Азкабане? — Помона была этой новостью удивлена. — Да, оказалось, что есть там специальная камера на нижнем уровне, без дверей, просто клетка, — ответила Поппи, прихлебывая чай. — Министерские говорят, ее туда поместила то ли магия, то ли сам Хогвартс. — Прости, Поппи, но давно пора было, — мадам Спраут за своих барсуков была готова на очень многое. — Тут я соглашусь, пожалуй, — вздохнула медиведьма. — Но мальчишка-то каков, ведь почти не раздумывал… — Вряд ли он тогда полностью все понял, — улыбнулась Помона, — зато точно было между ними что-то, магия-то просто так не подтверждает. — Схожу-ка я к его родителям, посмотрю на этот винегрет, — Поппи достала палочку. — А чего тянуть, пошли вместе, — мадам Спраут уже представляла себе общение злобной ведьмы с потерявшими совесть магглами. — Интересно, зачем надо было его заколдовывать… Две не самые добрые волшебницы шагнули в камин, чтобы затем с вокзала аппарировать по указанным в бумагах координатам. Поппи было не столь интересно, почему эти люди так поступали с сыном, сколь она желала выяснить, смогут ли дети здесь остаться на каникулы, потому что в школе на лето детей не оставляли даже в не самые спокойные годы той еще войны. Дверь им открыла женщина с брезгливым лицом, желавшая уже что-то сказать, но была заткнута заклинанием и внесена внутрь чарами. Обнаружившийся там же мужчина что-то мадам Помфри напомнил. Связанные Грейнджеры покорно лежали, пока женщина накладывала чары. Повторив чары диагностики дважды, Поппи задумалась. — Это не магглы, — сообщила она декану барсуков. — Женщина — сквиб Блэков, а мужчина… кто-то очень знакомый. При этом они не являются родителями мальчика. — То есть совсем ничего не понятно, — кивнула мадам Спраут, отправляя Патронуса Амелии Боунс. — Пусть их авроры потрошат, что ли. Но вот где детям провести каникулы — это вопрос. — К себе возьму, — вздохнула медиведьма. — У них сейчас одна болезнь на двоих, хотя мальчик этого еще не понял. — Что тут у вас? — поинтересовалась прибывшая во главе внушительного отряда мадам Боунс. — Тут у нас «родители» жениха героини магического мира, — ехидно сообщила мадам Спраут. — Не родители, не магглы и вообще непонятно кто. Так что развлекайся, а мы обратно вернемся. Ситуация с двумя первачками запуталась еще сильнее, потому что установить статус крови мистера Грейнджера было сложно, но все-таки возможно, чем надо было заняться на каникулах. А вот где детям жить — это была проблема. Решив пока ничего детям не говорить, Помона отправилась к Снейпу.Часть 8
30 сентября 2022 г. в 20:00
«Здравствуй, мой милый дневник. Я больше никогда не буду одна. Я даже не знаю, как описать то, что произошло. На уроке страшной профессорши я почти умерла, когда она сказала, что накажет. Почему так случилось, я не поняла, наверное, это из-за сна, в котором было тепло, я расслабилась, не ожидая, что будут мучить при всех. Проснулась я в каком-то большом зале, где какой-то дядя спросил, согласна ли я на то, чтобы Герман был рядом всегда, потому что он согласен. И я согласилась, потому что подумала, что это сон. Потом были какие-то стихи на незнакомом языке и все вспыхнуло, а у меня на руке появилось колечко. Герман чуть-чуть побледнел, но обнял меня так ласково, что я плакала. А потом мне наша декан рассказала, что он мне спас жизнь, помолвившись, потому что теперь мы связаны, если умру я, то умрет и он, поэтому мне нельзя умирать. И ему тоже нельзя. Это так необыкновенно, что мне, наверное, уже не страшно. А профессор исчезла совсем, и ее не могут найти. Еще… мне так тепло, когда Герман меня обнимает, что хочется, чтобы это продолжалось вечно».
Маленькая девочка солнечно улыбнулась сидевшему рядом мальчику. Она совсем не скрывала то, что пишет, и даже дала почитать ему свой дневник. Герман обнял Геру, прижимая к себе это волшебное чудо. Он ведь и не представлял себе, что у нее была настолько страшная жизнь. Теперь мальчик чувствовал какое-то необъяснимое, но очень приятное тепло внутри себя, когда даже думал о ней. Теперь им была положена совместная спальня, потому что теперь их нельзя было разлучать, хотя Гера и не хотела разлучаться, а стесняться ее отучил приют. Герман гладил теперь уже навсегда свое чудо и вспоминал разговор с мадам Помфри после ритуала.
— Понимаешь, Герман, — вздохнула женщина, глядя на этого самоотверженного мальчика, в жизни которого было не так много действительного тепла. — Магия лишь закрепляет. Если бы между вами не было симпатии до помолвки, то ничего бы не получилось. А у мужчин любовь проявляется заботой, поэтому я уверена, что вас ни к чему не принуждали.
— Да если бы даже и принуждали, — улыбнулся Герман. — Это же для того, чтобы она жила…
— Вот об этом я и говорю, — погладила мальчика по голове мадам Помфри и, увидев, как тот едва сдержался, чтобы не потянуться за лаской, грустно подумала о жестоких магглах. — Поэтому вы есть друг у друга.
— Мы есть… — прошептал мальчик. — Не знаете, на каникулы в замке остаться можно?
— На зимние — точно можно, а до лета мы что-нибудь придумаем, — прижав к себе на мгновение ребенка, Поппи опять нехорошо подумала о магглах, решив разобраться, в чем дело. Хотя, положа руку на сердце, хотелось просто заавадить.
Сегодня им надо было идти на урок зелий, в школе поговаривали, что профессор очень страшный — почти как МакГонагалл, поэтому Герман опасался за свою Геру. Девочке совсем не было страшно, потому что боялась она только страшную профессоршу, а больше никого бояться не стала… Они пошли вдвоем сначала на завтрак, а потом и на урок. За завтраком Гера заметила, что привычная тяжесть куда-то делась, было почти не трудно есть, но и перед Германом теперь стояли те же блюда, что и перед ней. Девочка удивилась, сразу же спросив у… жениха, почему.
— Мы делим жизнь пополам, значит, и все последствия терапии тоже пополам, — улыбнулся Герман. — Поэтому рисковать не будем, парамедиков здесь нет.
— Ты… ты согласен даже на это? — поразилась девочка, пытаясь сообразить, смогла бы она так, и никак не могла понять это.
— Ты мое чудо, — ответил ей самый лучший мальчик на свете, разделивший с ней и болезнь, и саму жизнь. Он знал это, и все равно согласился.
— А почему ты согласился? — заинтересовалась Гера. Ей действительно было интересно, потому что такого опыта у нее раньше не было.
— Потому что это ты, — улыбающийся Герман поцеловал девочку в нос, отчего она покраснела. — Ты такая красивая…
— Чудо какое-то… — призналась почему-то доверяющая ему Герания.
После завтрака все барсуки, окружившие этих двоих, будто охраняя их, отправились в подземелья. Не в свою гостиную, а к слизеринцам. Но самих слизеринцев не было, потому что они были на уроках, поэтому они и не встретились. Зайдя в темный класс, Герман почувствовал, что ему стало тяжело дышать, а взглянув в лицо сразу же побледневшей девочки, понял, что ей тоже непросто, поэтому достал у Геры из кармана баллончик, сначала «пшикнув» ей в рот, а потом уже и себе. Дышать сразу стало намного легче, а девочка еще раз подумала о том, смогла бы она?
Профессор почти влетел в класс, но, когда Гера услышала его голос, голос того мужчины из сна, то просто улыбнулась. Герман увидел, как расслабилась девочка, и тоже не стал ждать чего-то плохого. Мужчина рассказал о каком-то зелье, его истории, почему оно так названо, предложив после попробовать свои силы в его приготовлении, но остановив Геру, когда девочка уже встала. Конечно, остановился и Герман.
— Вот как, — тихо проговорил зельевар. — Полная магическая помолвка…
— Герман меня спас, — ответила на незаданный вопрос девочка, отчего профессор немного грустно улыбнулся.
— Приходите ко мне после уроков, — пригласил он ребят. — Покажу тебе, Гера, какой была твоя мама.
— Ой, спасибо, — поблагодарила девочка, а профессор Снейп отпустил их с урока.
— Вовсе не обязательно вас мучить в таком количестве испарений, — сказал он, погладив Геру, а все барсуки просто замерли от такого зрелища. — Идите, дети, будут вам индивидуальные занятия.