Здравствуй, мой милый дневник

      «Здравствуй, мой милый дневник. Место, в которое мы приехали, странное. Я все ждала, когда начнут мучить, но почему-то не начали. Даже за слезы не наказали, а сделали тепло, как миссис Джонсон. Только я же знаю, что это все неправда. Сил бояться уже не осталось, почему-то иногда совсем не дышится, только пшик и помогает. Меня кормят тем, что можно, и это очень странно. Сказали, что завтра будут уроки, наверное, взрослые решили поиграть в школу, будут говорить непонятно, заставлять делать уроки, а потом мучить под видом наказания. Не знаю, как тут наказывают, а спрашивать страшно. Девушка со значком — она почему-то теплая, мне ее жалко, потому что нас же всех здесь замучают, значит, и ее тоже. Герман оказался не равнодушным, а тоже теплым — он был готов на то, чтобы мучили его вместо меня. Это так странно…»       Переведя дыхание, бледная девочка готовилась к неизбежному. Нужно было идти под душ, который наверняка был очень холодным, как в приюте, но если не идти, то наверняка накажут. Раздеваясь подрагивающими пальцами, Гера готовилась к еще большему холоду. Ее соседки смотрели на очень худую героиню Магического Мира остановившимися глазами. Вот Герания тяжело вздохнула и стянула белье, вызвав этим жестом тихий всхлип у наблюдавших соседок. Не оглядываясь, девочка прошла в душ, за ней бросилась Сьюзан, потом кто-то еще. Они как раз успели, чтобы увидеть, как оседает тело девочки под струями воды.       — Староста! Староста! — полуодетая девочка из первокурсниц тащила девушку в сторону спален. Просто уцепилась и тянула, будучи не в силах что-то объяснить. Из глаз белокурой девочки текли слезы, и была она явно шокирована. Пройдя за ней в спальню первокурсниц, староста вошла в душевую, на мгновение застыв, а потом чарами подняла безвольно лежавшее тело, чтобы завернуть его в мантию и оттранспортировать в Больничное крыло. Субботнее утро начиналось очень неожиданно, особенно учитывая, в каком состоянии была мисс Поттер.       Очнулась Гера от удара током. Помнившая, что пошла под душ, девочка не могла понять, что делает в этом месте, отдаленно похожем на больницу. Оглядевшись, Гера попыталась встать, но не смогла. Слабость была такой сильной, как после «терапии», что сильно напугало девочку, отчего опять наступила ночь. Она не видела, как ее осматривала школьная медиведьма, как тихо ругалась сквозь зубы, как кого-то позвала. Очнувшись в следующий раз, Гера услышала голоса.       — Что значит закончился бадьян? — поинтересовался мужской голос с какими-то бархатными интонациями.       — А ты сам посмотри, — устало проговорила какая-то женщина. В следующее мгновение Гера поняла, что сейчас будет наказана — она лежала на животе совершенно, по ощущениям, голая. Рефлекторно сжавшись, девочка зажмурилась, готовясь к боли.       — Мерлин… — прошептал мужской голос. — Кажется, она думает, что мы собрались ее…       — Вот поэтому закончился бадьян, — объяснила неизвестная. Гере было нестерпимо страшно ждать первого удара, она уже начала мелко дрожать, но потом что-то случилось и ни стало ничего.       — Поппи, что с ней? — поинтересовался зельевар, заметив, что исполосованное тело дочери Лили обмякло.       — Сознание потеряла, — вздохнула медиведьма, — в третий раз уже. На ней были чары… которые заставляют относиться равнодушно. Палаческий арсенал.       — Тихира или Борама? — сразу же поинтересовался мистер Снейп и, увидев ответ в глазах мадам Помфри, только выдохнул. Чары были светлыми, значит, кандидат в мучители был ровно один. — А я еще не понял, почему обеты посыпались…       — С тебя упали обеты? Значит, Альбус сдох, — удовлетворенно произнесла женщина, погладив бессознательное тело. — Тебя больше никто не будет бить…       — Я сделаю настойку как можно скорее, — сообщил Северус, торопясь к себе. — Хотя подожди… Приведи-ка ее в себя!       Когда Гера открыла глаза, то сразу увидела, что на нее смотрят, потом прозвучало какое-то слово и перед глазами замелькали картины: Дурсли, школа, онкологический центр, Швейцария, миссис Крофт, терапия, миссис Джонсон, ее предательство и… Стало почему-то очень больно, и опять наступила ночь.       — Поппи… — видеть Северуса плачущим школьной медиведьме до сих пор не удавалось ни разу. — Поппи… Она нам просто не поверит… Мерлин мой, как только выжила…

***

      Выйдя утром в гостиную и не увидев Геранию, Герман понял, что ее или увели мучить, или уже убили, поэтому он, злясь на себя за то, что проспал, решил уточнить у старосты. Маленькую бледную девочку было жалко до слез, поэтому Герман поступал совсем не так, как привык. Он подошел к вчерашней девушке, которая выглядела не так страшно, как староста мальчиков, чтобы поинтересоваться.       — Простите, пожалуйста, — проговорил Герман, с надеждой вглядываясь в глаза старосты, которой от этого взгляда стало нехорошо. — А Гера жива?       — Мисс Поттер жива, — ответила девушка, сглотнув неприятный комок в горле. — Она в Больничном крыле.       — Спасибо, — поблагодарил Герман, срываясь с места, но был пойман старостой.       — Не спеши, сейчас вместе пойдем, — тяжело вздохнула девушка, понимая, что этот первокурсник знает что-то такое о мисс Поттер, о чем его следует расспросить.       По дороге в Больничное крыло Летиция чувствовала беспокойство мальчика, которое ей было непонятно, поэтому она начала расспрашивать Германа, надеясь, если не успокоить, то, хотя бы, понять, что происходит. С каждым новым спокойным ответом мальчика, искренне считавшего, что их привезли в школу для того, чтобы мучить и убить, девушке становилось все хуже, потому что таких подробностей о школе она не знала.       — Нас с Герой продали, — объяснил Герман. — Профессор МакГонагалл купила и ее, и меня. А для чего это нужно, нам в школе рассказывали. Поэтому я просто надеюсь, что…       — Что? — переспросила совершенно шокированная Летиция.       — Ну, она слабенькая после терапии, — объяснил Герман. — Может быть, можно меня помучить вместо нее, ну пусть проживет еще хоть немного, ну пожалуйста! — внезапно сорвался мальчик. — Она же такая хорошая! Ну что вам стоит!       Первое, что сделала девушка, ворвавшаяся в Больничное крыло — без слов схватила с полки Умиротворяющий бальзам и споила его плачущему, что-то говорящему первокурснику. После чего просто уложила уснувшего мальчика на больничную койку прямо как был. Летиция посмотрела на мадам Помфри таким взглядом, что медиведьма схватилась за сердце.       — Что случилось? — только и спросила женщина, а девушка принялась пересказывать разговор. При этом из ее глаз текли слезы, просто потоком текли. Мир старосты барсуков только что разбился на осколки, и принять это девушка не могла, поэтому через несколько минут под одеялами в Больничном крыле лежали три тела.       Не прошло и получаса, как к ней буквально ввалился зельевар. Он держал в одной руке котел с зельем, исходившим паром, в другой — Омут Памяти, а перед собой левитировал большую бутылку виски. Расположив котел с зельем остывать, мистер Снейп сгрузил в Омут Памяти воспоминания из головы мисс Поттер, приглашающе махнув рукой медиведьме.       — Эх, Лили, — тихо прошептал мистер Снейп. — Как же так вышло, что твоя дочь оказалась в полной власти ублюдка? И что нам теперь делать?       Осторожно перевернув девочку, он начал наносить остывшее зелье, а Поппи все еще находилась в воспоминаниях. Герания реагировала хорошо: раны затягивались, шрамы пропадали, девочка при этом сладко спала, ни на что не реагируя. Поглаживая ту по волосам, Северус увидел побежавшую по коже ребенка слезинку. На Лили Эванс Герания была очень похожа и… Совсем не похожа. Лили такую жизнь бы не перенесла, это Северус знал очень хорошо.       Гера открыла глаза от того, что ей делали тепло. Почему-то было очень тепло, даже внутри. Не хотелось думать, что это все опять закончится предательством. Девочке просто хотелось, чтобы было тепло, поэтому она зажмурилась. Холод будто бы ждал своего часа, чтобы напасть, отвоевать свою территорию, но пока… Пока теплая ладонь дарила очень приятные ощущения. За этой ладонью хотелось тянуться, ее хотелось обнять, целовать, но девочка, разумеется, себя сдержала.       Движение ребенка, Северус, разумеется, распознал, стараясь не подать вида, что понял желание девочки. Он просто начал с ней тихо разговаривать, не ожидая ответа. Где-то внутри него поднял голову тот самый забитый отцом мальчишка и потянулся обогреть эту исстрадавшуюся девочку. А Гера вслушивалась в звучавшие слова.       — Теперь все будет хорошо, маленькая, — бархатистый голос, казалось, обволакивал девочку. — Тебя никто не будет мучить или бить. Ты так похожа на свою маму… наверное, ты ее никогда не видела, но я тебе покажу, какой она была. Тебе не нужно больше бояться…       — Наверное, я умерла, — прошептала Гера, не выдержав. — Или это сон, тогда я хочу в нем остаться.       — Хочешь, так будет всегда? — поинтересовался ее мнением зельевар, а поднявшая голову от артефакта Поппи просто замерла, боясь разрушить это мгновение.       — Хочу, но это невозможно, — тяжело вздохнула девочка. — Потом вдруг окажется, что это сон, или обман… Как было с миссис Джонсон.       — Хочешь, поклянусь? — улыбнулся Северус, но девочка уже сладко спала, как-то очень быстро уснув, а вот Поппи начала накладывать чары диагностики, четко проговаривая словесную формулу и постепенно мрачнея.