Пишу не мерзко, но неровно; трудиться лень, а праздность злит. Живу с еврейкой полюбовно, хотя душой — антисемит. Игорь Губерман, «В борьбе за народное дело я был инородное тело»
Сон — это прекрасно. Состояние истинного покоя. Французы называют оргазм маленькой смертью: с точки зрения магии души это верно в каком-то смысле. Но с обывательской, маленькая смерть — это сон. И никогда он не приносит мне столько облегчения, как когда я знаю, что позади целый жизненный этап, а впереди — еще и лучше. — Эй, Гарри! — в дверях спальни показался Рон. — Пойдем быстрее, Перси рвется отвести нас на завтрак. — Завтрак! С этого надо было начинать, — я бодро поднялся и принялся одеваться в школьную форму. — Ага. Я вчера думал, что больше никогда на еду смотреть не смогу, — улыбнулся Рон. — Зря. Там много всего, что стоит увидеть. И не только увидеть. Яичница. И омлет. И овсянку тоже дайте. И беко-о-он… Снова набивая живот, я читал розданное старостами расписание. Интересная стратегия — показывать расписание только перед самым первым уроком. Но да ладно. Уроки — для детей. А моему сознанию так-то уже… лет двести суммарно. Ну, может, немного меньше без учета бытия животными. Но главное, что сознание у меня уже натренировано. Как управлять магией, так и изучать новую информацию. Да и время намного легче воспринимается. Однако, на уроки я забивать не планирую. Ей богу, буду учиться… вот только по моим прикидкам больше пяти процентов от общего прогресса они мне не дадут. Так, освоить одно из очень многих нужных мне заклинаний. После завтрака у нас сразу были заклинания. Профессор Флитвик вел увлекательно. Он неистово источал заинтересованность и восхищение собственным предметом, самой магией. Восхищение это я не на сто процентов разделяю, но разделяю, и на уроках его мне слушать интересно… ну практически как коллегу. Мы оба посвятили многие года жизни постижению субстанции магии. Маны, магической энергии — называйте как хотите. И того, что можно из нее построить. А построить из нее можно все, что вы только способны вообразить и продумать. А это не так просто, как вам кажется. Возможно, это пока, пока у нас только вводное занятие и мы буквально просто учимся махать волшебной палочкой. Но профессор так пышел какой-то… когтевранской любовью к знанию, что я не сомневался: на его уроках будет нескучно. За заклинаниями шла история магии. Она вызывала одни вопросы. И не «что? как? зачем?». Нет. Она вызывала вопросы вроде… Какого сука ебаного хуя?! Че за нахер бля?! Ну и так далее. Сначала я подумал, что дело в подаче шизанутого препода-призрака. Но потом вспомнил уроки истории в своей первой жизни. Теперь, прожив много жизней, я готов с высоты собственного опыта утверждать: идея массового изучения истории — полное говно! И прежде, чем кто-то скажет что-то про неизбежное повторение, давайте просто проясним несколько моментов. Во-первых, история, преподаваемая в школе и в подавляющем большинстве вузов в моем родном (и, видимо, в этом) мире, не является наукой. Историки же при этом вполне себе ученые. Как так-то? Историки ученые реально работают с данными. Не с экспериментальными, но все же. Раскопки, летописи, наскальная живопись, свидетельства очевидцев, фотографии и картины, результаты каких-нибудь хитровыдроченных радиоуглеродных анализов и исследований ДНК современников. Короче, история — это наука о воссоздании картины исторических событий по сохранившимся свидетельствам. Такая крупнокалиберная криминалистика. А то, чему учат нас здесь, в Хогвартсе, (да где угодно, по большому счету) это не наука. Это какое-то богословие! Как еще назвать предмет, изучение которого сводится к заучиванию сюжетов, связанных с окружающей реальностью чуть-чуть больше чем никак, да еще и без доказательной базы? Нет, база наверняка есть. Но ее нам не покажут, и на этих уроках вместо нее остается кринж. Но я не пессимист. Есть и плюсы: Бинс не в своем уме. Что в этом хорошего? Да ноги моей на его уроках не будет! Экзамены? Посмотрим, попытается ли вообще кто-то выгнать меня за результат по предмету, на который похер всем. А пока третья пара… Урок! Тьфу ты… Нет, иногда в расписании два урока идут подряд, можно назвать это парой. Вот, зельеварение в пятницу, например. Или травология сейчас. Но вообще, занятия по сорок минут… раздражают. Травология вызывала смешанные чувства. С одной стороны, ее надо знать, чтобы самому вырастить ингредиенты, которые так просто не купишь из-за строгих законов. С другой — всегда проще купить. Пусть и на черном рынке. С одной стороны, базовые знания по этому предмету нужны тупо чтобы об те же дьявольские силки не убиться, да и чтобы на рынке не на… не наобманули. С другой — как же душно и влажно в этих теплицах! Еще и сгоняют в теплицу зачем-то Гриффиндор вместе с Пуффендуем. И так же тесно… Попытки оценить педагогический талант профессора Стебль навели меня на мысль: магия — уникальная дисциплина, и стандартные мерила педагогики к ней неприменимы вообще. С одной стороны, твоя способность придумать что-то новое упирается в теоретические знания. Ты изобретателен настолько, насколько сильна твоя теоретическая база. С этой точки зрения изучение магии похоже на химию или математику: формулы, совместимости, резонансы и прочая хрень, описываемая языком, передаваемая от человека к человеку. С другой стороны, то, что ты способен наколдовать. И это уже похоже не на математику, а на… физкультуру. Ей богу, способность управлять магической энергией от знаний не зависит. Тут навык нужен. А ее объем зависит вообще от всего: начиная с везения, заканчивая… той же практикой. Я еще не оценил резервы других местных магов, но по прошлым наблюдениям мой — выше среднего, но не запредельный. Так о чем это я… Ах да! Личная магическая сила — сродни силе физической: ее не набрать из книг, не скопировать и не подделать. Ее можно только наработать. Из плюсов — она следует за душой. И, если вы такой же странник, как я, ваши труды не пропадут с концами… Ну, во всяком случае не полностью. — Але! Земля вызывает Гарри Поттера! — голос Рона вырвал меня из размышлений. — Ты вообще слушаешь? — Че? — я проморгался и сфокусировался на Роне, поправляя очки. Немного земли с перчатки запачкало стекла. — У нас новое задание. Собирай синие ягоды с этого куста. Считай и записывай. Сколько на каждой ветке, потом среднее посчитаем. — Нахера? — закономерно спросил я, вызывая косые взгляды нескольких пуффендуйцев рядом. — Статистика, — пожал плечами Рон. — Давай, ты с той стороны, я с этой. Пожалуй, даже хорошо, что Рон, с которым я работал в паре, вырвал меня из раздумий. Так я заметил, что Гермиона, работавшая в паре с Невиллом, косо на меня посматривала. Да не посматривала — она ПЯЛИЛАСЬ на меня, изредка отводя взгляд на их с Невиллом куст. Тот растерянно глядел то на куст, то на меня, то на Гермиону. Почему это важно? Мне нужна Гермиона. Вообще, мне в принципе нужны будут люди для моего плана… Какого плана? Не знаю. Время есть, а план пока не начал даже формироваться. Но Невилл — зашуганный властной бабушкой малец. Он привык подчиняться. А значит, втянуть его, грубо говоря, на орбиту своего авторитета не будет сложно. А Гермиона? Оставлять ее без внимания я считаю не просто глупым, но опасным. С глупостью понятно: кому не хочется переспать с Эммой Уотсон… Ладно-ладно, не о том речь. Судя по канону, она будет сильнейшей ведьмой поколения. Не в Британии — в Евразии, если не в мире. Она так или иначе будет влиять на судьбу всего магического мира и пусть лучше делает это под моими флагами, чем под чьими-то еще. Мое быстрое освоение манящих чар ее впечатлило — факт. Но пока она еще не знает, что думать. Надо еще пару раз «поиграть мускулами». Если не впечатлится — устроить совсем масштабную демонстрацию, и она неизбежно будет моей. Просто потянется за силой. — Я так хорош собой? — спросил я с улыбкой, глядя прямо в глаза Гермионе. Та резко покраснела. — Я просто… Лейка… — пробормотала она. — И вообще, жду, когда ты уже придумаешь свое желание… — Пх-х-х… — Я бы прыснул в ладонь, но руки все еще в каком-то говне. Да, ты определенно лейка. — Не так сразу, Гермиончик. Живи в страхе и ужасе, в ожидании чего-то… — Я жутко улыбнулся ей и вернулся к заданию, оставив ее мариноваться наедине с фантазиями. Почему я вообще решил, что мне нужны люди? Потому что в одиночку сильный волшебник, конечно, может нагнуть весь мир. Но его потом неизбежно нагнут в ответ. И я не пойду один против местных монстров. Почему монстров? Потому что на резервы я пока не смотрел, не запускал магическую чувствительность. Битв не видел: даже легендарное пришествие Волан-де-Морта в дом моих родителей я ПРОСПАЛ! Но даже в пассивном режиме моя чувствительность реагировала. И вот что я вам скажу: ближе чем в пятистах метрах от Дамблдора я не был. Но даже так слышно, как вокруг него трещит воздух от магического напряжения. А ведь он без сомнения отлично контролирует свой дар, и то, что просачивается наружу — это крохи. С другими преподавателями в много меньшей степени, но и Макгонагалл и Флитвик фонили аналогичным образом. Подозреваю, они такие не одни. Так вот: в лучшие свои времена я был немного сильнее Макгонагалл. Ладно, может, много. Но с Дамблдором сравниться мне явно не по силам. Мой первый учитель магии — Зеддикус Зул Зоррандер — был крут. Гэндальф — мудак. Но оба они не дотягивают до уровня Дамблдора. Старикан крут. И сталкиваться с ним лоб в лоб в противостоянии я не имею никакого желания. И делать ставку на голую силу я не буду.***
После травологии мы все были выжаты как лимон. Да, умственно и духовно я взрослый, но тело у меня от ребенка. Плюхнувшись с Роном за стол в большом зале, я недовольно посмотрел на потолок. Слишком солнечно… Все никак не привыкну к «сбросу настроек» с перерождением. Все еще ожидаю как от взрослого тела: физически устало, значит, и есть сил нет. Тем более завтракали не так давно. А нет, гарья тушка уже пускает слюни. Ну оно и хорошо. Я могу снова пережить радость чревоугодия. А на фоне Рона мое обжорство даже не будет выглядеть маргинально. Нет, я никогда не смогу понять местных. Ни я, ни Рон не доставляли никому дискомфорт. Вопреки едкому замечанию Лаванды Браун ошметки еды и капли соуса никуда не летели. Я присмотрелся к нам обоим. Ни я, ни Рон не чавкали, ели с закрытым ртом. Да, культурным наше питание назовешь. Но вся его… маргинальность, прости господи, заключалась в том, что мы ели много и быстро. Но не более того. Все эти предположения я высказал вслух, чем возбудил что-то вроде дискуссии и вызвал еще один благодарный взгляд Рона. После обеда нас потянуло в сон. Не удивительно: полтора часа умственного труда, затем столько же физического. А ведь мы дети еще. Кто-то скажет, что четыре урока — это мало даже для одиннадцатилетних детей. На что я отвечу, что три дня в неделю уроков у нас не четыре, а шесть. А вообще, вспомните, пожалуйста, себя в этом возрасте и уже потом рассказывайте сказки о том, как вы стоически переносили восемнадцать пар за день, а потом еще и шли пешком через лес подрабатывать в шахте. Плюс, по средам мы учимся частично ночью. Как так? А вот так. Астрономией в дневное время не позанимаешься. Вместе с Роном, обсуждая Хогвартс, мы направились в гостинную, где и расселись за небольшим старинным столиком — Рон достал волшебные шахматы. Вот ей богу, я не понимаю тех, кто называл Рона идиотом. Моему сознанию около двухсот лет. Да, я никогда не угарал по шахматам. Но я играл и был неплох. Сейчас мы играли уже минут двадцать. И он совершенно не сдавал позиции. Да, Рон парень недалекий. Скорее тело компании, чем душа. Но дурак? Не близко. И еще? Что мы знаем из канона? Он дважды обиделся на Гарри. Один раз, будучи на пике пубертата и в стрессовой обстановке. Что в моменте было ужасно, но потом он признал свою ошибку. Завидовать естественно. Второй раз я вообще не считаю — чувак был под действием крестража. Гребаного осколка души в зачарованном предмете! Такое ментальное воздействие не корректно связывать с алкоголем, но допустим. Вы же не станете обижаться на бухого друга, что он по пьяни в полубессознательном состоянии клеил вашу девушку или наблевал на ковер? Опять же: в моменте это ужасно, обидно. Но разве его вина, что его мозг просто физически не был способен на принятие правильных решений? За семь книг Рон не предавал Гарри (кроме этих вот случаев). Зато по первому зову ввязывался с ним в любые бездумные авантюры. Контрабанда огнедышащего дракона? Без проблем, Гарри. Пойти с тобой в Запретный лес за пауками, хотя меня от них в дрожь бросает? Конечно, дружище. Незаконная организация? Война с могущественным темным магом без особых шансов на успех? Мы же друзья! Так что рононенавистники едут нахуй. — Пат, — задумчиво сказал Рон, с полминуты тупо пялясь в доску. — И правда, — согласился я. — Пат. Хорошая игра. Мы с Роном пожали руки, как нас потревожил чей-то кашель с нотками укоризны. Мы обернулись. Свесившаяся над пергаментом с сочинениями Гермиона раздраженно смотрела на нас. — Прошу прощения, — ухмыльнулся я. — Гермиончик, это Рон Уизли. Рон Уизли, это Гермиона Грейнджер. Эти двое кивнули друг другу. — Вы вообще не собираетесь делать домашние задания? — спросила Гермиона. Рон замялся. — Я не собираюсь, — решительно заявил я, чем поверг Рона с Гермионой и подошедшего Невилла в шок. — Но Гарри… — Ха! — Гермиона самодовольно ухмыльнулась. — Отличный план вылететь из школы! — Ты хоть понимаешь, что сказала? — я покачал головой. — Во-первых, дайте пояснить: какие-то задания сделать придется. Либо те, что реально важны для понимания предмета, либо те, за которые будут сильнее всего спрашивать. Чаще всего это будут одни и те же. Но вот… что нам там Флитвик по чарам задал? — Профессор Флитвик, — правильность Гермионы не переставала меня улыбать. — Пять столпов базовой магии и их толкование на пол свитка. И еще свиток о движениях палочкой. — Ты же понимаешь, что это будет буквально конспект сегодняшнего урока? Ну, может, с дополнением, — я улыбался. — Спорим, их даже не соберут, а если соберут, то не проверят? Флитвику просто нужно, чтобы мы это запомнили, а не просто один раз записали. — Нет, спасибо! — Гермиона замахала руками, взывая смех уже у Невилла. — Я уже с тобой наспорилась, ты до сих пор с желанием тянешь. — Я не тяну, я растягиваю удовольствие, — ухмыльнулся я. — Сейчас, вы как хотите, а я спать. — Да ты с ума сошел, — возмутилась Гермиона, вызывая усмешку у Невилла с Роном. — Кто спит в замке, полном книг?! — Тот, кто хочет спать, Гермиончик, — ответил я, зевая. — Я не могу учиться, пока не удовлетворены базовые потребности. Уходя, я заметил, что некоторое количество гриффиндорцев издалека внимательно подслушивали наш разговор. Ну и ладно. Посмотрим, что из этого выйдет.***
После трехчасового сна я ушел из гостинной факультета. Рон еще спал, а я направился в обитель всея Гермионы — в библиотеку. Задерживаться там я не буду. Мадам Пинс ревностно охраняет запрет на колдовство в библиотеке, что… в общем-то правильно. Если студент колдует с книгой в руках — сто десять процентов, что он учит новое заклинание, а рандомные искры и взрывы — это одно из самых безобидных последствий ошибок при исполнении заклинаний. На помощь мне пришел один довольно труднообъяснимый хогвартсский феномен — заброшенные аудитории. А таких тут много: продравшись через тысячу дверей, часть из которых открывается только при определенных условиях, а часть не открывается вовсе, ты быстро найдешь класс, где десятилетиями не проводились занятия. Однако, на деле все прозаично: во-первых, Хогвартс… не совсем построен основателями. Они переоборудовали под школу пятисотлетнюю к тому моменту крепость. И изначально комнаты лепили от балды. Нет, большой зал, например, где был, там и остался. А вот гостинную Слизерина, пишут, переносили: в подземелье их изначальной гостинной отсырели стены и случился обвал… Что уж говорить об учебных помещениях, которые перемещались каждые лет пятнадцать-тридцать. Во-вторых, самоволка преподавателей. В Магической Британии, как и везде в этом мире (как я понял), никакой единой сертифицированной программы нет. И это только вершина айсберга той свободы, что есть у местных профессоров. В частности, они сами вольны выбирать аудиторию для своих занятий: вспомним того же Флоренца, который перенес преподавание из башни в обычный класс, чтобы не лазить по лестнице. Короче, в замке в принципе больше помещений, чем нужно. Этим я и воспользовался: занял одну из пустующих аудиторий и сел разучивать заклинания. Дело шло быстро. Намного быстрее, чем у любого первокурсника. И быстрее, чем у меня в первый раз. Почему? Это как тропу в лесу протаптывать: да, если долго ее не трогать, то она зарастает. Но как бы она ни заросла, протоптать ее заново много проще, нежели с нуля. Можно заниматься и в гостинной, но я ценю покой. В гостинную я вернулся за две минуты до отбоя. Рон встретил меня радостной улыбкой. — Фух. Я переживал, что ты умудрился попасть в неприятности. Все-таки хороший он парень. — Не ссы, Уизли. Кое-какую магию осваивал. — Здорово, — без особого интереса ответил тот. — И как успехи? — Лучше, чем на уроках. Потом как-нибудь покажу.***
Я вошел в состояние потока. Изматывающая травология три раза в неделю — перебор на мой взгляд, но в остальном я легко переносил учебу и у меня оставалось много времени на самостоятельное изучение магии, чем я и занимался. Разумеется, после ежедневных игр с Роном в шахматы: этот рыжий засранец вел счет! Мы сыграли восемь партий. Семь вничью! Но он таки смог открыть счет, чему очень искренне радовался. Последние два вечера я брал его с собой учить заклинания. Он не проявил особо энтузиазма, но учил их вместе со мной. Я задумался: как можно быть похуистом к магии? В смысле, это же магия, почему ты, рыжий, не зубришь ее двадцать четыре на семь? Ответ простой: потому же, почему и я не учу ее двадцать четыре на семь. Уметь что-то круто. Но мотивировать психику хотеть больше, чем минимум, — сложно. Я знаю мир без магии. А еще очень боюсь смерти. У меня намного больше мотивации, и все равно я не удерживаюсь от соблазна попинать хуи, поиграть в шахматы. Что же говорить о Роне, для которого магия — обыденность? Вот у вас есть комп? Порнуху воспроизводит, сериальчики тоже. Ну и заебись. С точки зрения абстрактных ценностей духовного развития надо бы изучить, как этот компьютер работает, от программной составляющей и до железок. Но ведь честно: вам нахер это не всралось. А Рону не всралось понимать магию. Я не разделяю этого мнения, вовсе нет. Но понимаю прекрасно. В среду (вернее, уже в четверг, в два утра) мы вымотанные вернулись в гостинную с урока астрономии. Не доходя до спален, мы все плюхнулись на диван, сочувственно переглядываясь. Кажется, только Гермиона и Невилл не были полностью лишены сил. Точнее, только Гермиона. Невилл бегал за ней хвостиком, держась на одних подгоняниях своей неуемной спутницы. — Иди принеси еще пергамента, — бросила Гермиона Невиллу, и тот, чуть не валясь с ног, побежал в спальню. — Что вы делаете? — поинтересовался Рон. — Что-что, эссе по трансфигурации на завтра, — огрызнулась взлохмаченная Гермиона. — Ах, бля… — простонал я, вызывая согласные усмешки у прочих Гриффиндорцев. Это было гигантское эссе на полтора свитка, и оно было именно из тех, за которые будут спрашивать. — Гермиончик… солнышко… — картинно начал заискивать я. — Не надейся, — отрезала она. Умная девочка. — Списать не дам! — Тут она просияла. — Или это твое желание, м? — Не-не-не, я поинтереснее придумаю, — слабо ответил я, поглядывая на испуганного перспективой завтрашней (уже сегодняшней) встречи с Макгонагалл Рона. За завтраком я подсел к Невиллу, когда Гермиона уже куда-то улетучилась. — Долгопупс! — я положил руку ему на плечо. Тот вздрогнул. — Да не ссы. Своих не ем. Я по делу: у нас же сейчас чары, потом трансфигурация, так? — Д-да, Гарри, верно, — он хлебнул кофе. Ну или многократно разведенную бурду, которую здесь называют кофе. — В общем это… Не поможешь с трансфигурацией, м? А то я не готов, ты же знаешь уже Макгонагалл: снимет с факультета баллы сразу. — Э-э-э… — замялся сонный Невилл, но потом просиял. — Да, конечно, оно у меня с собой. Только поторопись, там полтора свитка… Он полез в свою сумку и скоро выудил оттуда те самые полтора свитка, вернее, один, но длинный. — Спасибо… — протянул я, доставая палочку. Ух, такое сложное я еще не успел отработать, но должно получиться. — Джеминио! Я указал палочкой на свиток, и на глазах изумленного Невилла от него отделился блеклый силуэт этого свитка, поплыл и завис над столом в двадцати сантиметрах от оригинала. Затем еще и еще! Блеклые силуэты сливались один поверх другого, и через двадцать секунд на столе уже лежали два свитка. Я развернул свой: да, получилось налету изменить почерк на мой, хоть и не слишком аккуратно. А вот у Рона так не выйдет, придется от руки. — Ты… — Невилл изумленно переводил взгляд с меня на свитки. — Копирующие чары. Очень полезная тема, — я подмигнул ему. — Бабушка говорила, это пятый курс! — он, казалось, был готов грохнуться в обморок. — У меня не было времени до пятого курса! — я наигранно возмутился. — Макгонагалл хочет эссе уже сегодня! Ну ладно, я побежал. Гермионе привет. Уроки представляли для меня отличную возможность посамоутверждаться над окружающими. Ну, главным образом над Гермионой, которую мои легкие успехи сводили с ума. Когда начались чары, я поймал на себе явно раздраженный, но восхищенный взгляд Гермионы — видимо, Невилл все рассказал. Злится она на мою наглость, а восхищена копирующими чарами. Вот и сейчас опять, когда мы с Флитвиком разучивали написание символов искрами в воздухе, у меня получилось исполнить его со второй попытки! Я заработал двадцать очков Гриффиндору, восторг Флитвика и жалобный стон Гермионы, который, видимо, услышал только я. Ну привыкла девочка быть во всем лучшей. Вот привыкла! Ничего, ее отчаяние и разочарование в своих силах — часть моего плана, кульминация которого приходится на Хэллоуин. Но я забегаю вперед. Пока просто учеба. Вечером, на следующий день после того, как мы с Роном сдали скомунизженное у Невилла эссе, в гостинную Гриффиндора ворвалась раздувая ноздри Макгонагалл, и мы поняли, что спалились. — Мистер Поттер, мистер Уизли, — она говорила спокойно, но было видно, что это маска. Все притихли. — Вы не потрудитесь объяснить, — она достала из карманов (явно зачарованные) наши свитки с эссе. — Почему ваши эссе мало того, что в точности копируют эссе Долгопупса, — она уже начинала повышать голос, — так ваше, Поттер, еще и создано с помощью магии. Это уже не просто плагиат, это копия! Дубликат! Рон побледнел. — Ну, профессор, — я с трудом удерживался от улыбки. — Невилл любезно предоставил нам свою работу для ознакомления. Я решил… сэкономить время. Да, в моих словах даже не содержалось оправданий. Я всего-лишь прикрыл задницу Невиллу. С Роном я так не смогу. Он сам виноват, что при переписывании не изменил текст достаточно. Макгонагалл молча смотрела на нас, раздувая ноздри. Казалось, время остановилось. Вся гостинная в безмолвной тишине следила за происходящим. — Ваша лень выйдет вам боком, мистер Поттер, — наконец заговорила Макгонагалл. — В Хогвартсе не терпят воровства. — Вот тут меня снова чуть не порвало от смеха, благо что удержался. — Минус пятнадцать баллов у Гриффиндора. Каждому! — безаппеляционно сказала она. Неприятненько… — Однако… — смягчившись, решила закончить она. — Копирующие чары в вашем возрасте весьма впечатляют. Я бы даже сказала очень. Плюс тридцать баллов Гриффиндору. — Я понял, профессор, — кивнул я Макгонагалл. — Хорошо бы так и было, — строго кивнула Макгонагалл, удаляясь. Уже в дверях она обернулась и сказала: — Я могу отличить подделку, мистер Поттер. Вы явно очень способный волшебник, но не считайте себя самым крупным гриндилоу в озере. И ушла. Повисла пауза, а затем гостинная разразилась оглушительным ревом, свистом и апплодисментами. До всех дошло, что только что Гарри Поттер не просто заработал неслыханную похвалу в магии от самой Макгонагалл. Он попался перед ней на списывании и ушел безнаказанным, даже по баллам в ноль вышел! Я встал и картинно поклонился, вызывая еще большую бурю эмоций. Близнецы Уизли, возбужденные таким событием на первой же неделе обучения, радостно прыгали вокруг, затем достали откуда-то ящик сливочного пива и начали его толкать радостным гриффиндорцам. Предприимчивые парни, надо бы скорешиться. — Хей! — кто-то дернул меня за плечо. Я обернулся и увидел сердитую Гермиону. — М? — Ты же не считаешь, что теперь можешь получать баллы за нарушение школьных правил?! — прошипела она. Эх. Опуская ту часть, где она стерва, она и правда очень милая. — Я получил их не за это, — я покачал головой. — Во-первых, я их не получил. Вышел в ноль. — Это не важно… — Не перебивай! — я слегка повысил голос, и она замолчала. — Я получил отмену наказания. И не за нахальство. Я получил его за впечатляющее колдовство. В Хогвартсе воспитывают волшебников, а не рабов. И баллы дают за успехи, а не за послушание. Гермиона, казалось, хотела что-то сказать, но, видимо, осознавала мою правоту. — Не сердись, пожалуйста, — сказал я уже миролюбиво. — Просто осознай, что правила — не истина в последней инстанции. — Ты не можешь просто делать, что тебе вздумается! — ощетинилась девочка. Мы говорили на достаточно высокой громкости, а потому возле нас уже собрались зрители. — Во-первых, что-то могу, по праву силы, — парировал я. — Мы не маглы, у нас оно есть. Сильные волшебники могут делать то, что могут. Просто потому, что могут. — Если все будут делать, что захотят, начнется хаос! — возмущалась Гермиона. — Нет, не начнется. Просто у нас у всех будет свобода, — спокойно отвечал я. — Правила для людей, не наоборот. Посмотри внимательно на наши законы: министерство прекрасно знает, что не может контролировать все. У волшебников, например, чтобы ты знала, отсутствует статья за незаконное пересечение границы. Почему? Это же удобно для преступников. Да потому что отслеживать его все равно никакой возможности! — Но так нельзя! Дискуссия длилась еще долго. И зрителей было немало. Я видел, что рву шаблоны. Не только Гермионе — всем. На ней это просто заметнее. Местные привыкли, что хороший маг — ботан. Ну либо манерный чистокровный. Я же прогуливаю историю магии, не делаю домашку, а за столом творю, по мнению местных, беспредел. Гермиона же… Девочка для себя чуть ли не в ранг религии возвела следование правилам… нет, не так. Сами правила. Они для нее почти священны. И не важно, какие правила и кто или что их источник. Правила надо соблюдать, потому что они — правило, а слушаться главных — потому что они главные. Хочется верить, у меня выйдет сломать эту установку. Уже лежа в постели, я думал о совете Макгонагалл — чертовски верно сказано…***
На следующий день меня ждало тяжкое испытание. Реально тяжкое, и я не был к нему готов. К нему нельзя было быть готовым. Зельеварение со Снейпом… Еще спускаясь в подземелья, я отметил, что мне здесь некомфортно холодно (там и правда было не больше десяти градусов). Но на подходе к кабинету меня ждала кучка слизеринцев. Вернее, трое: мелкий блондин и два жирдяя. Похоже, они таки нашли меня. — Знаменитый Гарри Поттер, — растягивая слова, вышел вперед блондин. — Стоило появиться в Хогвартсе, и все о тебе уже знают. Великий светлый воин, победитель темного лорда… По абсолютно непонятной мне причине его спутники заржали. Мда. Я понимаю, в чем плюсы окружать себя имбецилами. Но на мой взгляд, минусы перевешивают. — Да, это я, это все обо мне. — А вот кто ты — я вообще без понятия, так что съебись с дороги, блондинка в законе, — бросил я, обходя Малфоя. Тот (вместе с компанией) опешил, но быстро нашелся и двинулся за мной. — А ну стой, Поттер! Стой, я сказал! — последнее он взвизгнул. Я не удержался и тоже заржал. Это стало последней каплей. — Локомотор Мортис! — визгливо выкрикнул Малфой. Я почувствовал, как невидимая сила сдвинула мои ноги вместе, а затем они как будто онемели, и я с мимолетным «а-а-а, бля!» полетел лицом вперед. — Сука! — развернувшись, я выхватил палочку и скастанул фините, отменяя мелкое проклятие Малфоя. — У меня явно синяк останется. Ты… — Я поднялся, со злобой глядя на Малфоя. Тот отвечал тем же. Я замахнулся палочкой. Все было готово. Я знал, чем их приложить, Рон ушел с линии огня, я знал, что они ничем не смогут парировать мои заклинания, но… — Что здесь происходит? — из нашего класса в коридоре показался крючконосый профессор. Сальноволосый, в длинном черном… скорее плаще, чем мантии. — Поттер, вы? Первая неделя, а вы уже нападаете на мистера Малфоя? Минус пятнадцать очков Гриффиндору. Все быстро в класс. Я чуть не задохнулся от возмущения. Хрен с ним с его несправедливым отношением. Он прервал мою расправу! Мою месть! Я был вне себя, но надо было идти. Мысленно устраивая кровавые расправы, я направился на свободное место. Рон сел рядом. — Извини, — прошептал он. — Я хотел вмешаться, но… — Хорошо, что не вмешался, — кивнул я. — Все еще будет. Кстати, о расправах и о «будет» я не шучу. В прошлом я совсем не чурался крови и не вижу причин начинать. А учитывая, что Малфой выступит на стороне Волан-де-Морта, есть все шансы, что он сам приползет ко мне в руки. — Мистер Поттер! — что-то часто меня из размышлений выдергивают. — Да, профессор? — в моем голосе сквозило презрение, но совсем чуть-чуть. Недостаточно, чтобы предъявить за него. — Скажите-ка вы мне, — прошипел Снейп — что я получу, смешав корень асфоделя с настойкой полыни? — Так-с, — фальшиво призадумался я. — Напиток живой смерти, я полагаю. То бишь сильное снотворное. Но в этом нет нужды: полынная настойка — это абсент, и он уже обладает свойством валить с ног. Гриффиндорцы захихикали. — Молчать! — рявкнул Снейп. — Поттер! Где прикажете искать свежий безоар? — На пастбище, — зевнув, протянул я. — Ну или лучше на скотобойне. Это же камень, образующийся в желудках овец, хорошее противоядие. Снейп прищурился, и я отвел взгляд, чтобы избежать внезапного сеанса леггилеменции. Об этой проблеме нужно задуматься основательнее, кстати. Вопросы сыпались еще минут пятнадцать, пока я наконец не облажался, чтобы Снейп мог снять у нас еще десять баллов. Ответить на все я не имел шансов. Учебник за наш курс я без труда выучил полностью, да, хоть меня и не особо интересует это направление магии. Но других книг по зельеварению я пока в руках не держал, а он ушел явно вперед к зельям посерьезнее. Тем не менее, хоть Снейп и завершил свое представление, устроить высмеивание Поттера не вышло — всем было понятно, что происходит: я не тюфяк, сходу завалить меня Снейп не смог, а то, что смог потом… ну так а кто ожидал другого? Не получилось и после: зелье мы с Роном приготовили прекрасное, ничуть не хуже, чем у Малфоя с Пэнси Паркинсон или у Гермионы с Невиллом. К слову, белобрысый таки не дундук. Нет, не подумайте, угрозу я в нем не вижу. Но он что-то умеет, взять хоть бы то же обезноживающее проклятие. Да и тот же скилл в зельеварении. Видать, дома таки гоняют пацана по книжкам. Уходя прочь из холодных подземелий, я услышал себе вслед: — Все еще не кончено, Поттер! — Да отстань, Малфой, — бросил я, не оборачиваясь. — Пожалеешь ведь. — Ничего, ничего еще не кончено…***
Лежа в постели этой ночью, я размышлял о словах Малфоя. Нет, я даже серьезной подлянки от этого ничтожества не жду. Но они наводят на мысль. Для меня буквально ничто никогда не кончено. Я не могу окончательно умереть. Не могу окончательно победить. Обречен всего добиваться и через полную боли темноту все терять. Проклятье того монаха в итоге таки оказалось проклятьем. А сейчас прямо в этом замке есть то, что может решить все мои проблемы. Да, философский камень! Он ведь дарует вечную жизнь… Вообще, я уже сталкивался с философскими камнями пару раз. Реализация разная, но назначение одно — мощнецкая магическая кристаллическая структура, предназначенная для операций с энергией таких объемов и/или такой плотности, таких специфических свойств, что делать это напрямую невозможно. Трансмутация свинца в золото — всего лишь демонстрация возможностей. Так или иначе, изготовить его — не под елкой насрать. Мой… конкурент пытался создать его, кристаллизуя энергию космоса на крови девственниц. Не знаю, что там было, но помню синюю вспышку, а потом темноту и средиземье. Думаю, вы понимаете, что это значит. А ведь я был на соседнем острове. Я не хочу умирать! Я люблю жизнь, ясно вам, циники?! Люблю жареную картошку, хороший виски и красивых милых девушек. Какой смысл добиваться власти или денег, если ты смертен? Или женщин? Чтобы в следующем мире жалеть о потерянном? Нет и нет. Теперь по мере возможности моей первостепенной задачей станет поиск бессмертия. И оно здесь, рядом. Буквально протяни руку… но от него меня отделяет целая полоса препятствий, а в конце года камень либо возьмет Квиррел, воскресив Волан-де-Морта, либо уничтожит Дамблдор… Мудила. Я поднялся на кровати. Никто его не заберет кроме меня! Это мое бессмертие, я заслужил его. И я сделаю все идеально — комар носа не подточит… Решено, пришло время! Я принял позу лотоса и закрыл глаза, всматриваясь внутрь самого себя, в саму свою суть. Забыть ненадолго о мыслях, снять всю окклюменцию, по-настоящему очистить разум, сделать его всепроникновенным для собственных мыслей. И только теперь можно искать магию. Искать в себе, в балдахине над кроватью, в Роне и Невилле, храпящих неподалеку, в самих стенах замка, в далеких звездах… Я открыл глаза. Уже вовсю светало. Но теперь я видел не только рассвет. Не думал, что так сразу получится, видимо, я недооценил тушку Поттера. Она не идеальна, но то, что она способна вместить сенсорику уже сейчас… Прекрасно. Я видел магию, струящуюся в стенах замка, видел огоньки каких-то животных в Запретном лесу, видел костры магического пламени, полыхающие в груди моих однокурсников. Спать не хотелось. Медитация довольно неплохо заменила сон. К тому же меня бодрило ощущение могущества. Мой горизонт планирования сократился, зато четко оформился: я должен получить философский камень, все упирается в это. Надо рассуждать логически: времени у меня до конца учебного года, то есть практически дохрена. Что по задачам? Цербер Пушок — усыпляется музыкой. За день натаскаюсь зачаровывать инструмент на автоматическую игру. Дьявольские силки — огонь и свет сотворить для меня не проблема. Но есть нюанс: огонь должен хорошо гореть в сыром помещении на сырой поверхности. Надо заглянуть в библиотеку, но это вопрос часа исследований. Летающие ключи, скорее всего, защищенные от манящих чар. Вот это уже, внезапно, проблема. Летать я не умею. Да, скоро будут занятия по полетам на метле, но… Надо посмотреть, что у меня получится. Шахматы — это как раз самое простое. Мы почти на одном уровне с Роном, а он в каноне выиграл у сторожившей проход сущности. Ему пришлось жертвовать собой, но там и пройти пытались трое, а я, скорее всего, пойду один. Тролль — для хоть сколько-то сильного мага даже крупный тролль не станет серьезной помехой. Огонь и зелья… Знаете, я не тупой, но вот эти задачки на логику из детских учебников… Да, скажу прямо: они мне никогда не давались. И вот уж этот проход должен быть прекрасно защищен от грубого проникновения силовым методом. Взять с собой Гермиону? Во-первых, она еще даже не завербована, а во-вторых, не много ли мороки? Ладно, бросим в ящик с пометкой «продумать». Уик-энд мы с Роном посвятили не очень сложному, но полезному занятию, которое долго откладывали: отрабатывали различную мелкую боевую магию. Один из нас выставлял щитовые чары, а другой пытался их пробить различными заклинаниями. Именно различными, потому что найти какую-то закономерность я не смог. Мой щит прекрасно выдерживает оглушающее и парализующее, но затем пробивается обезноживающим. А у Рона обезноживающее выдерживает, но пробивается… простой риктусемпрой, предназначенной вообще для наложения щекотки. И вот тут, думаю, пришло время поговорить о такой вещи, как невербальная магия. Попробую объяснить, как работает магия… нет, простите, заклинания в этой конкретной вселенной. Слова и/или движения палочкой (а иногда и руны) формируют… что-то вроде структуры. Сосуда, формы, схемы. Которую принимает магия. Короче говоря, слова «вингардиум левиоса» придают магии форму. Сами по себе, просто сказанные. Ну, плюс «рассечь и взмахнуть». Внимание вопрос: а как слова могут придавать форму энергии? Независимо от того, понимает их говорящий или нет. То есть дело таки не в говорящем, а именно в словах. Внимание ответ: да хуй его знает. Нет, серьезно. Это работает так, потому что работает так. Ответов внутри исследований магии нет, потому что это самое придание формы находится за пределами субстанции маны, разобрать этот механизм как магу — невозможно. Совсем уж бессмысленно искать ответ в физике или любой другой магловской науке: они просто не содержат законов для описания субстанции маны и того, что с ее помощью можно наворотить. А мана совсем не похожа ни на один другой вид энергии или материи. Да, в книгах встречаются всякие обороты типа «свет», «тепло», «огонь», «дымка», но все это аналогии, причем аналогии, натянутые на глобус со страшной силой. Короче, произнося слова, сдабривая это все верными движениями и собственной волей, ты создаешь заклинание. А как тогда работает невербальная магия? Если мана мага достаточно плотная (как у меня), также если он достаточно опытен, силен ментально, тогда в словах может не быть необходимости. Волшебник теоретически может создать слово, а через него и магический конструкт, используя только волю. Конечно, нужно иметь еще и волю. Конечно, есть и ограничения. И ограничения жесткие. Значительную часть заклинаний НЕЛЬЗЯ произнести невербально. Вот просто нельзя и все. Внимание вопрос: как блин работает создание слова из воли? А почему некоторые заклинания так сотворить нельзя? Внимание ответ… ну вы поняли. Так вот. Исходя из выше сказанного, стоит понять: как нет смысла гнаться в этом мире за беспалочковой магией, аналогично не имеет смысла пытаться все сделать невербально. Более того, по большому счету, только для боевых и прочих экстремальных условий нужна невербальная магия. И… это наш случай. Сейчас мы как раз пытались не только освоить все эти мелкие заклинания, но и научиться произносить их невербально. Даже Рон оживился. Во-первых, такой магии он раньше почти не видел. А во-вторых, все-таки боевая магия, какая-никакая, практично это. И круто… — Ах ты ж еб твою… — я опять упал. Проклятое обезноживающее, которым меня не так давно жахнул Малфой, продолжало сокрушать мой и так уже плотный и четкий щит. А ведь это просто протего, низшее из защитных заклинаний. С более мощными будет сложнее. — Извини, — снова виновато потупился Рон. — Фините инкантатем! — Так надо, — успокоил его я. — Вдруг завтра Волан-де Морт воскреснет. Я геройски отбиваю все его страшные темные проклятья… и вдруг Малфой сзади валит меня обезноживающим. Финиш… Рон вздрогнул, когда я назвал Темного Лорда по имени. — Я думал, что уж ты не станешь… Ну, ты знаешь, по имени… — Последний раз, когда мы виделись, он превратился в ничто, — я поправил очки. — Я не собираюсь его бояться. Тем более его имени. Много чести. Ладно, давай снова на скорость попробуем. Кто быстрее атакует. Мы разошлись к стенам аудитории и… — Остол… — Вы что делаете?! — от неожиданного взвизга у двери мы были вынуждены прерваться. В дверях стояла перепуганная Гермиона с не менее перепуганным Невиллом. — Это вы что тут делаете? — попер в ответную атаку Рон. — Это наша аудитория! — Ну-ну, — Гермиона опять скорчила свою правильную мордочку, готовясь прочитать Рону нотацию о праве собственности, что я поспешил предотвратить. — Мы учим заклинания. Ты что-то хотела, Гермиончик? — Сразу тестируете друг на друге? — она скептически усмехнулась. — Это же боевые заклинания, — пожал плечами Рон. — Их надо уметь применять в бою. — Боевые? — теперь в голосе Гермионы зазвучал интерес. — Я тоже хочу попробовать. — И опять вошла в аудиторию своим гордым уверенным шагом. — М-может, не надо? Мы с Роном переглянулись, глядя, как она чуть ли не под локоть втаскивает за собой Невилла. — Глупости, Невилл. Это очень полезно для образовательного процесса. — А не боишься, что нас всех выпрут из школы за групповое сражение? — я ухмыльнулся. Гермиона зависла. Она явно не смотрела на это под таким углом. — Драки запрещены правилами. И дуэли тоже, — промямлил Невилл. — Расслабьтесь, — я поднял руки, как бы сдаваясь. — Это я к тому, чтобы в случае чего никто не вздумал это назвать иначе как тренировкой. — Ладно, — Гермиона кивнула. — Как будем делать это? Я силой задвинул свои мысли куда подальше и сосредоточился на здесь и сейчас. — Кто-нибудь из вас знает щитовые чары? Гермиона с Невиллом дали отрицательный ответ, так что с них мы и начали. Уйму времени убили, чтобы хоть какая-то пленка получилась. Но это у Гермионы. А вот Невилл, как ни старался, не мог добиться и этого. Я подключил магическую чувствительность. С аурой Невилла все было в порядке. Может, немного бледновата и не пестрит разнообразием красок, но это точно нельзя было назвать аурой магла или сквиба. — Невилл, попробуй еще раз, я посмотрю. — Протего! Интересненько. Мана просто… не приходила в движение. Когда волшебник произносил заклинание, мана из его души и далее по ауре текла… как струя чистой воды. А у Невилла… как будто кто-то натягивает резину, а, когда отпускает, та возвращает себе форму. Как будто что-то удерживало ману Невилла. Может, это проклятие? Или врожденная особенность? Магическая инвалидность. Могу придумать минимум два способа исправить это, но нужно время. А пока Невиллу придется брать практикой. — Попробуй больше внимания уделять собственной воле. Хз, может, поможет, — пожал я плечами. В оригинале Невилл, я помню, таки смог резво колдовать, когда сбежала Беллатриса из Азкабана. А потом в Хогвартсе, когда прижали пожиратели. Может, все дело в правильной мотивации? Нет, на последнем году обучения его мотивировал страх. Тогда по логике его и сейчас должен бы мотивировать страх Снейпа, а это не так. — Ладно, довольно, — самодовольно хмыкнула Гермиона. — Гарри! Она уже… — Рон развел руками. — Да, я вижу. Неплохие щитовые чары, — кивнул я. Гермиона снова хмыкнула. — Ну что, перейдем к тестированию? — Надо быть осторожными, — уточнила Гермиона. — Согласно третьему постулату безопасного освоения чар по словам… — Мимбл вимбл! — стремительно выплюнул я заклинание, и маленький сгусток искр, сорвавшись с моей палочки, стукнулся в лицо Гермионы. — Мфххмх! Фвтхо твхфы… — Спокойно, — я усмехнулся. — Ждал, что ты выставишь щит. Фините инкантатем! Гермиона шумно задышала, переглядываясь с испуганным Невиллом. — Ты… — Рон напрягся, сжимая палочку. — Спокойно. Это просто заклятие косноязычия, оно безобидное, — успокоил я ее. — Безобидное?! — взвизгнула Гермиона. — У меня язык узлом завязался! — Ну конечно, — я невольно хихикнул. — Это же заклятие косноязычия. — Я даже не знала, что такое возможно… — уже спокойно и задумчиво протянула Гермиона. — Просто у кого-то слишком длинный язык, — мы с Роном дали друг другу пять, и я видел, что Невилл, до этого упорно отрабатывавший щитовые чары, с трудом удержался, чтобы тоже протянуть нам руку. — Ха-ха-ха! — саркастично посмеялась над нами девочка. — Это было нечестно, я не успела выставить щитовые чары. — Ладно, — в моей голове зародилась еще одна пакостная идея. — Давай я досчитаю до трех? Гермиона пристально посмотрела на меня, силясь найти подвох. — И ты обещаешь, что не произнесешь заклинание, пока не досчитаешь до трех? — подозрительно уточнила она. — Я обещаю, что не произнесу заклинание, пока не досчитаю до трех, — клятвенно заверил я Гермиону. Рон понимающе подмигнул мне. Мы заняли позиции. И… — Раз… два… «Таранталегра!» Взвизгнув, Гермиона, чуть не выронив палочку, взвизгнула, когда ее ноги сами собой пустились впляс. — Гарри Поттер! Ты ужасен! Прекрати это! — теперь уже в голос ржали мы все, даже Невилл не сдержался. Наконец Гермиона сообразила, что ей надо сделать. — Фините инкантатем! — пляска прекратилась, и она вздохнула с облегчением. — Ты… Ты как это сделал?! — Невербальная магия. Атрибут настоящего боевого чародея, — я развел руками под восхищенные взгляды Рона и Невилла. Выросшие среди волшебников, они знали высокую цену такого мастерства. — Я читала об этом. Но это же… на шестом курсе изучают… — в голосе Гермионы боролись желание попросить меня научить ее так же и обида, что ее опять переиграли. — Кто ищет, тот всегда найдет, — я пожал плечами. — Я вот нашел. Повисла пауза. — Это неординарное волшебство, — заявила, поразмыслив, Гермиона. — Я разберусь, как ты это сделал. Меня опять укололо раздражение от поведения Гермионы. Больно много о себе девочка думает. Но ничего, мы исправим. — Хочешь попробовать еще раз? — усмехнулся я. — Хочу, — с вызовом заявила Гермиона. Все-таки Когтевран ей и не светил. Слишком… гриффиндорская девочка. — Но ты не будешь колдовать, пока не досчитаешь до трех! — Больно нагло диктуешь условия, — поморщился я. — Но так и быть. Когда мы снова встали на позиции, я подал знак Рону. Удивительно, но он меня понял. — Раз… Два… — Риктусемпра! — раздался голос Рона, и в спину девочки ударила тонкая серебристая молния. — Ой! А-а-ай! Ах, ах! Ха-ха-ха! — Гермиона, естественно, ощутившая резкий приступ сильной щекотки, попыталась унять ее руками, выронила палочку, запрыгала по аудитории и в итоге, задыхаясь от смеха, таки споткнулась и упала. Естественно, мы тоже опять умирали со смеху. «Фините инкантатем», — бросил я невербальную отмену, и девочка затихла. Ненадолго. — Да пошли вы к черту! — рявкнула она и ушла, хлопнув дверью. Невилл остался с нами и мы от души посмеялись. Жестоко? Да, весьма. Издевательство в чистом виде. Но! Ее сюда никто не звал. Она даже не спросила разрешения, увидев, чем мы занимаемся, — просто взяла и вошла. И нет, я совсем не оправдываю издевательства. Я объясняю свое раздражение. А также то, почему для моих целей Гермионе таки нужно преподать довольно жесткий урок. До Хэллоуина семь недель, а в эмоциональном плане девочка толстокожа как тролль. А на этом тролле и этом Хэллоуине мой план и строится. Чтобы героически спасти ее, похвастав силушкой богатырской, нужно, во-первых, чтобы она убежала в слезах в этот дурацкий туалет. А еще для большего эффекта она в принципе должна быть… сломлена. А значит, никаких утешительных друзей, и пусть Невилл с нами тут тусячит.***
Все шло замечательно, разве что как-то медленно. Мы с Роном и Невиллом играли в шахматы, ходили на уроки, обжирались в Большом зале до резей в желудке и учили заклинания. Очень много заклинаний. И книг из библиотеки читали тоже очень немало. Ну, больше все-таки я. Этих двоих на скучное изучение теории магии хрен заманишь. А мне вот пригодится. Особенно по трансфигурации. Нет, это жесть, ребят, честно. Я легко тащил все наши уроки (кроме истории магии, которую прогуливал вместе со своей «свитой»). На заклинаниях я все осваивал с одной-трех попыток, осыпая Гриффиндор баллами и все больше вгоняя Гермиону в уныние. На зельеварении Снейп никак не мог придраться к моим зельям, хотя и делал все, чтобы не хвалить их. Травология и астрономия — довольно медитативное, хоть и не всегда физически легкое для ребенка занятие. Но не трансфигурация. Там мы с Гермионой шли ноздря в ноздрю, и мне отсутствие разрыва в ее пользу давалось нелегко. Почему? Я уже рассказывал о том, чем отличается использование магии в разных мирах. Так вот именно на трансфигурации эти отличия раскрывались во всей красе. Представьте, что у вас есть стопка долларов в кармане и вы колесите с ней по миру. Доллары одни и те же, и потратить их можно одинаково в любой точке мира. Да, цены немного разные, но кассы одни и те же. Да, разные языки. Но пару слов можно и выучить, а что нельзя догнать — жестами. А вот трансфигурация… Приезжаете вы в мелкий вьетнамский городок, а кассы нет! И магазина в привычном виде нет. Вообще никакого простого способа получить продукты. Нет, вам не обязательно самому их выращивать… возможно. Но вам придется довольно долго разбираться, как тут все устроено. И, вероятно, заплатить только одному человеку в цепочке не выйдет. Придется по разным местам собирать пшеницу, бочки, дрожжи, перегонный куб. Потом ждать полгода, чтобы получить виски. А потом херачить из этой глухомани в столицу за колой, чтобы выпить любимый напиток… Трансфигурация действительно доставляла мне головную боль, ведь в отличие от всех прочих предметов применить свои уже имеющиеся знания я просто не мог. Но, может, оно и к лучшему: я же настроился на бессмертие, а значит, возможно, задержусь здесь подольше. Отдельно стоит отметить уроки защиты от темных искусств. Уроки Квиррела — балаган. Что обидно. Он говорит крайне примитивные, но полезные вещи по типу «вампиры пьют кровь, а оборотни жрут сердца — не перепутайте». Но боже ты мой. Меня всю начальную школу просто до пены у рта дразнили за очки и поношенную одежду. Как вы думаете, как дети воспринимают заикающегося дерганого взрослого? Вот-вот. Вопрос: что с ним таким делать? В каноне он погиб, нарвавшись на мою материнскую защиту. А я этот потрясающий механизм испытывать совершенно не желаю. И столкновения планирую избежать. И что? Позволить и дальше бегать Волан-де-Морту с телом? Не-не-не! Не выйдет. Этот псих отвалится сам собой, ведь уже сейчас он подставился под целых два проклятия! Во-первых, проклятие от самого Волан-де-Морта: на должности преподавателя защиты от темных искусств он долго не продержится, а, скорее всего, закончится год для него плачевно. И — ирония! Во-вторых, он рискнул пить кровь единорога, что как бы намекает, как он относится к союзникам. Квиррел, видимо, не то чтобы особо умен или силен. Я чувствую его силу: ненамного он сильнее талантливых старшекурсников здесь, в Хогвартсе. Но он единственный сейчас союзник Волан-де-Морта. Союзник преданный и надежный. А он обрек его быть проклятым и намерен оставить с этим проклятием наедине, покинув его тело. Где-то через день между мной и Гермионой в гостиной разворачивалась дискуссия, послушать которую собирались пара десятков человек. — Еще раз тебе говорю, писать шариковыми ручками удобнее и эффективнее! — говорила Гермиона, яростно жестикулируя. — Перья быстро изнашиваются, велик риск запачкать пергамент кляксами! — Да, я согласен! — горячо отвечал я. — Но для многих магических заклинаний и ритуалов (особенно в артефакторике) наносить руны надо именно пером на пергамент или кожу. И к письму перьями нас приучают всех и с детства. А потом это уже просто остается как привычка. Ты просто еще не освоилась, очень скоро для тебя станет более чем удобно и естественно писать пером. А разлитые чернила, между прочим, легко убрать заклинанием. Меня долго преследовало желание просто подсторожить Малфоя и приложить чем-нибудь максимально болезненным. Но это было как-то примитивно, и я задумался о мести более… изящной. В то утро Невилл с Роном в кои-то веки пошли на историю магии, чтобы предупредить меня, если что. А вот я тихонько проскользнул на восьмой этаж. «Дай мне место, где все спрятано…» «Мне нужно место, где все спрятано…» «Дай мне место, чтобы все спрятать…» Восхитительная вещь эта ваша Выручай-комната. Я специально присмотрелся к стене в том месте, где она могла появиться. Там ничего не было! Это была наружная стена замка, в которой не было магических контуров, кроме защиты замка, проходящей по всем внешним стенам замка. А теперь… контур появился из ниоткуда, запузырился, закрутился и стал комнатой. И комнатой, похоже, немаленькой. Оглядевшись, убедившись, что все на уроках и никто меня не видит, я скользнул за дверь. Невероятно… Клянусь, комната была не меньше большого зала! Запыленная и захламленная до самого потолка. Здесь были книги, зелья, мебель, посуда… И я почти уверен, что далеко не все здесь хлам. Это же комната, чтобы прятать то, что нужно спрятать. А говно прячут реже чего-то ценного. Здесь барахло учеников и преподавателей предыдущих столетий… многих столетий. Крестраж, к слову, пускай валяется здесь и дальше. Пока. У меня нет под рукой способа его уничтожить. Василиск спит себе в Тайной комнате, а адское пламя раньше третьего курса я призвать не смогу. О контроле речи пока не идет… Как же это работает? Такой рояль в шкафу — комната Так-и-Сяк — не может не иметь минусов. Минус номер один: комната может воплотить все (кроме пяти основных исключений Гэмпа), если этот объект бывал на территории замка; но это нельзя использовать, чтобы увеличить собственное благосостояние напрямую. Все эти предметы — магические проекции. Их нельзя будет вынести из Выручай-комнаты — они просто исчезнут. Но это, конечно, не касается реальных предметов, принесенных пользователями. Отсюда минус номер два: хранитель секретов из этой комнаты такой себе. Когда ты покидаешь ее, она возвращает себе изначальный (никакой) вид, а все реальные предметы обращаются в пространственный карман… Чуете подвох? А подвох в том, что с точки зрения комнаты они там СПРЯТАНЫ. И, когда кто-то вызывает хранилище спрятанных вещей, он получает доступ ко всем оставленным в комнате реальным предметам. Да, на пятом курсе Отряд Дамблдора ходил по охуенно тонкому льду, храня здесь список своих участников. И, наконец, минус номер три, самый главный: о Выручай-комнате знают все, кому не лень. Дамблдор знает точно и наверняка. Почему? Да потому, что все, что я рассказал до этого, я почерпнул из написанной в гребаном шестом веке самим, мать его, Мерлином книги! Лежащей в библиотеке Хогвартса! Да, довольно пыльной и непопулярной, видимо, книги. Однако же, существование Выручай-комнаты, не будучи общеизвестным фактом, отнюдь не является секретом. Более того, это даже не легенда. Шарящие дяденьки типа Дамблдора ТОЧНО о ней знают. А значит, для хранения моих секретов она не подойдет. — Акцио метлы! — рявкнул я, вкладывая в заклинание побольше маны. Следующие десять секунд я как дурак отбивался от града метел. Фак… Вообще-то не ожидал, что сработает, но так даже будет проще потом выгрести все эти пыльные сокровища… потом. Когда будет, куда их девать. Потому что пока у меня, к сожалению, из жилплощади только спальня на Тисовой улице и кровать в помещении Гриффиндора. Я разложил метлы на полу и попробовал каждую поманить канонным «Вверх!». На удивление из сорока двух метел откликнулись сорок. Качественные вещи… Ну, не настолько, чтоб я это говно сам тестировал. Метла для моего плана нужна именно условно рабочая, летающая, а Рон просветил, что «вверх» достаточная проверка на полноценность комплекса чар метлы. Я поднял две нерабочие и швырнул их в какой-то глиняный котел неподалеку. Сразу будем отделять мух от котлет, как говаривал мой учитель… математики? Или магии земли? Уже не помню… Выбрав наименее потрепанную, но при этом максимально старую метлу, я отложил остальные и поманил «краски». Дождь из жестяных ведер, благо, на меня не обрушился. Передо мной аккуратно приземлился средних размеров тканевый сверток, внутри которого оказалась обычная акварель родом годов из шестидесятых. Внезапно я брезгливо отбросил от себя сверток. Бля! Какой умник додумался завернуть акварель из тысяча девятьсот шестидесятых в панталоны из тысяча семьсот шестидесятых?! Причем панталоны явно мужские, мать их, с гульфиком… Внезапно план мести в моей голове преобразился и я расплылся в хитрой ухмылке: — Акцио бечевка! Акцио чаша! Агуаменти, диффиндо! Репаро! Когда я вышел из Выручай-комнаты, история магии давно закончилась и вот-вот собирались начаться чары. Я с новоприобретенным барахлом принялся по новой ходить мимо дверей комнаты. «Дай мне место для обмена» «Мне нужна ячейка для обмена» «Нужно место для связи» Кажется, урок таки начался, потому что людей в коридоре опять не было. Ну да ладно, Флитвик добрый. Особенно с лучшим учеником. Новая версия комнаты была много меньше: не более семи квадратных метров. У дальней от двери стены стоял деревянный стол с кучей ящичков, на котором стояла пишущая машинка со вставленным свитком пергамента. То что я и хотел… Я положил добытое в комнате спрятанных вещей в бездонный верхний ящик стола и склонился над машинкой, чтобы оставить послание.***
— Хей! — после обеда я поймал в гостиной близнецов, делающих домашние задания. В кои-то веки не окружены зеваками. — Легендарные близнецы Уизли? — Они самые, — задорно ответили рыжие хором, с удовольствием отрываясь от сочинения по астрономии. — А ты Гарри? — с фальшивым сомнением спросил Фред. — Легендарный друг нашего Ронни? — продолжил Джордж. Различать их, к слову, для меня несложно. Это визуально они идентичны. Ну и биологически. А вот на энергетическом уровне они буквально разного цвета. — Он самый, — я улыбнулся. — Эх. Рон меня затмевает. Все видят во мне только его друга, а у меня, может, свои мечты есть? Я вот на Темных Лордов охотиться хочу… Близнецы хрюкнули от смеха. — Ага, ага. С Ронни всегда так. Вот помню… — Ближе к делу, джентельмены — хмыкнул я. — У меня к вам предложение, от которого вы не захотите отказаться. — Мы все внимание, — с легким сомнением сказали они хором. — Два слова: Малфой и… еще раз Малфой. Нет желания посмеяться и подпортить жизнь белобрысому крысенку? — Слушай… — протянул Фред. — Мы, конечно, за Гриффиндор и двор колдуем в упор, но… — Бить Малфоя чревато неприятностями, — закончили они оба. — Как примитивно, господа, — ухмыльнулся я. — Я же сказал подпортить, а не оборвать. И еще я сказал посмеяться. — О чем речь? — поторопил меня Джордж. — Ах да, слушайте…***
Прошло несколько дней: близнецы выжидали, когда Снейп решит не выползать на завтрак (он частенько этим баловался). В остальном же ничего не предвещало беды. — Почта. Смотрите шоу, товарищи, — я указал Невиллу с Роном на стол Слизерина. Налетели утренние совы. Внимание сходу привлекла непривычно большая конструкция: обернутый как подарок куб цветов факультета Слизерин полтора на полтора метра тащили целых пять здоровенных сов. Это было необычное, однако не из ряда вон явление — волшебники совсем не гнушались использовать тандемы сов для пересылки больших грузов. Но все же внимание было невольно приковано к получателю — Драко Малфою. Хвастливый хорек регулярно получал посылки с мелкими подарками и сладостями, которые раздавал однокурсникам, покупая дешевую народную любовь. Он и сейчас не ожидал подвоха, хотя и тоже был удивлен. За полминуты исследований подарка, который совы положили на пол вместо стола, Малфой обнаружил торчащий отрезок бечевки, за которую и потянул. Кусок обертки оторвался, открывая небольшое отверстие, такое, чтобы в него спокойно проходила рука взрослого человека, а первокурсника и подавно. Малфой что-то проверил у себя под мантией — видимо, защитный артефакт — и сунул руку в отверстие. Та провалилась по локоть, а затем… Из коробки малфой достал пол метра ленты из сшитых… старых мужских панталонов! Осознав это, он попытался отшвырнуть их, но трусы прилипли к ладони. При попытке использовать вторую руку лента переклеивалась на нее, и Малфою оставалось только с отвращением тащить ленту панталонов дальше и дальше под тихие смешки в зале. Он вытащил метра три, когда лента закончилась. — Черт! Черт! Помогайте давайте! — нервно приказал он Крэббу и Гойлу. Те вдвоем взяли его под руки и дернули. Лента оборвалась, затем последовал хлопок: испустив облако быстро развеявшегося блестящего дыма, коробка схлопнулась уже до размеров, подозрительно напоминающих метлу. Макгонагалл неотрывно следила за происходящим, раздувая ноздри (первокурсникам строго запрещалось иметь собственные метлы, но желающие регулярно находились). Малфой с уже намного большей осторожностью и даже испугом достал из свертка красный конверт. — Малфой получил кричалку! — вбросил очевидный факт какой-то слизеринец. Малфой застыл в ужасе, теряя драгоценные секунды, пока конверт в его руках, стоило ему начать бежать в сторону дверей, не загорелся. Зал сотряс довольно нежный женский голос. — Драко, милый, я только сейчас поняла, что ты взял с собой недостаточно трусишек! Зайчик, ты же знаешь о своей мокрой ночной проблеме, тебе нужно следить за количеством своего нижнего белья. Отправляю твои любимые панталончики, надеюсь, на неделю хватит. А, и твою любимую «Облачную принцессу»! Ладно… Чмоки-чмоки, Дракусичек! Твоя любимая мама, учись хорошо и ешь овощи, пока! Когда письмо стихло, остатки обертки медленно истлели, являя всему честному народу старую, зато расписанную цветочками, единорогами и розовыми облаками метлу. Повисла напряженная пауза, а затем весь зал разразился таким громким смехом, что у меня лопнули уши, если бы только я не угарал вместе со всеми. Творился полный хаос, на Малфоя и так было страшно смотреть, но когда Макгонагалл приблизилась к нему, ситуация стала еще хуже. — Мистер Малфой! Это… Небольшой сверток, вывалившийся на пол из посылки, взорвался небольшим облаком дыма, и оттуда выпорхнули страницы какого-то журнала, разлетаясь по всему залу. Один из листов очень удачно спланировал прямо под ноги Макгонагалл. Та зафиксировала на нем взгляд, смотрела несколько секунд, а затем разразилась бурей. — Малфой! Это непозволительно! Это недопустимо! Вы позорите свой факультет, свою семью, ВСЮ ШКОЛУ! — никто из присутствующих никогда не слышал, чтобы она так орала. — Но, проффесор… — Минус пятьдесят баллов Слизерину! Живо за мной! — рявкнула Макгонагалл, уволакивая Малфоя за ухо под его недовольные вскрики. Ухо было видимо натянуто. Зал не переставал умирать со смеху, но уже начинал рассматривать разлетевшиеся страницы журнала. — Ну как? — Удалась твоя месть? — близнецы подошли к нам сзади. — Привет, Рон. — Это было потрясающе, джентльмены! — я вытер слезу, успокаиваясь. — Вон, даже Дамблдор ржет, хотя и прячет лицо. Вы размножили журнал? — А то! — хмыкнул Джордж. — Ты хоть знаешь, что за сокровище отрыл? — Какой-то плейбой для магов, я не в теме, — отмахнулся я. — Смотрите, невежды! Фред с важным видом положил перед нами страницу, большую часть которой занимал снимок, на котором весьма симпатичная ведьма в кружевном черном боди и остроконечной шляпе (и больше ни в чем) в весьма интересной позе облизывала собственную волшебную палочку, глядя в камеру. Движение колдографии придавало зрелищу особую пикантность. Я вдруг вспомнил, что у меня уже суммарно одиннадцать лет не было женщины… — Симпатично, но и что? — вклинился Рон. — Это же самый легендарный выпуск в истории Хогвартса! — Фред хлопнул себя по лицу. — Смотри! — Джордж указал на подпись под фотографией. Юная, талантливая и обворожительно прекрасная Минерва Макгонагалл специально для «Подружки ведьмака», январь 1961 Мы застыли в шоке от осознания. — Боже мой… — жалобно протянул Невилл. — Надеюсь, вы озаботились анонимностью, — с надеждой спросил я близнецов. — Отправление с главной почты Хогсмида: анонимнее не придумаешь, кто угодно мог это сделать, — самодовольно ухмыльнулся Фред. — А наша добрая знакомая с непостоянным цветом волос максимально точно скопировала голос Нарциссы Малфой, даром, что они родственницы. Честно говоря, не ожидал, что они подключат ее. Каюсь, забыл, что она сейчас тоже здесь учится. — Но это не я! — Профессор почти протащила Малфоя в двери зала, уводя его. Ухо его было уже опасно натянуто. Блондин нашел меня взглядом и завизжал на весь зал — По-о-отт-е-е-ер!