Что стал я пролетарием — горжусь; без устали, без отдыха, без фальши стараюсь, напрягаюсь и тружусь, как юный лейтенант — на генеральше. Игорь Губерман, "В борьбе за народное дело я был инородное тело"
— Это же просто ужасно, — сокрушалась Гермиона. — В Хогвартсе не преподают математику. Я специально узнавала: нумерология только с третьего курса, и она необязательная! — ужас в этих глазах надо было видеть. Как же так?! Никакой принудиловки в математике?! Кошма-а-ар… — Гермиончик, а ты не подумала, что за предмет такой нумерология? — вкрадчиво спросил я. — Что конкретно там, по-твоему, делают? — Ну… — она замялась. — Я тебе расскажу. Там учат просчитывать масштабные ритуалы и рунические контуры. А еще определять энергетический профиль человека по имени и дате рождения. И знаешь что? Там уже математика на уровне старших классов. И логарифмы, и производные. Чуешь, чем пахнет? — Но нас же этому не учат! — продолжала сокрушенно повторять Гермиона как заведенная. — Как же детям волшебников разобраться в этом?! Нужно ввести… — Не нужно, — жестко перебил я. — Как-то веками справлялись. Школьные основы математики оказались достаточно компактными, чтобы дети их тупо нахватывались от родителей. Разговоры о том, что без математики в школе дети не смогут посчитать деньги на кассе, — сказки для первоклассников. А в начальные классы живущие среди маглов дети волшебников таки ходят! Продвинутую же математику в магическом мире изучают строго те, кому надо. Гермиона злобно набрала воздух в легкие и… сдулась, опуская руки, и ушла в девчачью спальню. Фред одобрительно подмигнул мне. — Еще партию, Гарри? — спросил довольно улыбающийся Рон. Я кивнул. — И на нас раздавай, — хором сказали близнецы. После «Великой проказы над Малфоем», как это назвали близнецы, мой авторитет в нашей компании стал непререкаем. К тому же теперь к нам присоединились близнецы, что не могло не радовать. Вместо шахмат мы теперь играли в обычные карты. К слову, дурака здесь не знают. Но конкретно у волшебников есть похожая игра, но с более… безумными правилами. Я, кажется, смог въехать, но победителя все равно как будто рандомайзер выбирает. Близнецы делали за нас значительную часть домашки (а свою я и раньше делегировал Рону с Невиллом, на оценки-то мне плевать), мы втроем тратили уйму времени на освоение новых заклинаний и очень преуспели. Я, кажется, понял проблему Невилла: страх. Я серьезно. Невидимая сила, которая держала его ману внутри тела, — страх. Создав на наших импровизированных занятиях максимально комфортную атмосферу, мне удалось добиться определенных улучшений, но Невилл все равно здорово отставал от нас с Роном, и пока я не могу это исправить. Его строгой властной бабушке стоило бы настучать по шапке… с гриффом. Серьезно, это же надо было так внука зашугать. И ведь беззлобно абсолютно. Просто подвесила над ним… ответственность. Поддерживать имидж фамилии, быть волшебником, достойным своих родителей, быть достойным своей семьи. Вот тебе еще и палочка отца, Невилл, чтобы ты вообще без повода чувствовал себя виноватым и обязанным… Будем работать. — Слизерин — это кошмар! — Гермиона чуть не топнула ножкой, но удержалась. — Куда смотрит Дамблдор?! Очевидно же, что если с факультета выходят сплошь черные маги, с этим надо что-то делать… — Гермиончик, с чего ты это взяла? — придется выхватить немного хейта от гриффиндорцев за непопулярное мнение. — Да, оттуда вышел Волан-де-Морт… — все вздрогнули и зашептались. — Но помимо него там учились также Мерлин и Уркхарт Ракплуг, один из величайших целителей в Европе! Может, они нам и не нравятся, но едва ли даже каждый десятый становится черным волшебником. Просто об этих единицах потом слишком много говорят… Да и темный темному рознь, знаешь ли. На каждого Гриндевальда приходится три-пять ПОКОЛЕНИЙ посредственных готов, балующихся с единичными инферналами. — Но… — Ты же понимаешь, что у них просто иная система ценностей? Более пофигистичная и да, более эгоистичная, что… чаще их толкает на отхождение от общепринятых норм… — Вот с этой дурацкой системой ценностей и надо работать! — Открою тебе секрет, — я опять невольно и совершенно искренне улыбнулся. — Отходить от норм НУЖНО. Вся история человечества это отхождение от принятых норм, создание новых и так по кругу. Нельзя отлить правила в скрижалях и законсервировать мир. — Ха… — с сомнением и брезгливостью протянула Гермиона. Последние недели она чувствовала себя уже откровенно плохо. Я видел, что она частенько пишет письма родителям, но затем сминает и бросает в камин в гостиной. Должно быть, хочет выговориться, но хочет и быть сильной, обходиться без родителей… Ага, удачи. В двенадцать лет. Иногда она вспоминала про желание, что должна мне, и голос ее с каждым разом был все жалобнее. Я продолжал только дразнить бедняжку. Да, я жесток, когда хочу добиться своей цели. Так надо. До Хэллоуина всего ничего, Гермиончик, тогда все и закончится… Я уже все спланировал, я знаю. А пока… Малфою досталось. Ходят слухи, Дамблдор лично оттаскивал от него озверевшую Макгонагалл. Доказать ложность письма будет сложно: оно сгорело без остатка, зато присутствовавшие преподаватели отлично узнали голос Нарциссы, так безупречно скопированный Тонкс. Да, сама Нарцисса отрицает свою причастность, да и текст письма слишком уж… очевидно кривляющийся. Но дошло это до всех не сразу, а когда дошло, было уже поздно. Во-первых, со Слизерина сняли пятьдесят баллов, что отбросило его в турнирной таблице с первого на третье место. Во-вторых, наорать на хорька успели все преподы, кроме Дамблдора. Этот вообще не орет. И в-третьих, Макгонагалл уже разошлась. Ее уроки теперь были для Малфоя испытанием (и обязательно потерей десяти-двадцати очков). А еще к нему намертво приклеилось «Мокрый Панталончикус». И боже мой, как же он бесился… Разумеется, он решил отомстить. С Крэббом и Гойлом они бродили по замку, ждали у классов. Я же улавливал их энергетику и со стопроцентным успехом избегал их. Во-первых, их это злит. Во-вторых, время еще не пришло. Близнецы были чрезвычайно благодарны мне за информацию о Выручай-комнате, где они теперь частенько заседали за своими экспериментами. А еще я вызвался спонсировать их исследования. Вопрос пока в пределах сотни галлеонов… которых у меня все равно нет. Они в Гринготтсе. Но зарабатывать лояльность надо уже сейчас, так что… Я влез в долги. Нет, не все так страшно. Я потихоньку занимал деньги у других гриффиндорцев. Давали в долг мне охотно, часто без процентов, а если под процент, то чисто символический. Причины рациональные: личность известная, никуда не убежит, репутацией дорожит, достоверно известно, что имеет очень неплохое наследство. После новогодних каникул рассчитаемся. Так суммарно я насобирал почти семьдесят галлеонов! Совсем понемногу, зато у очень многих. Близнецы в жизни своей столько денег в руках не держали и были счастливы бережливо тратить их в Хогсмиде на материалы для своих изобретений… А у меня интересы, вообще-то, тоже шкурные. Я, скажем так, задал близнецам направление в надежде на кое-какие эксклюзивные разработки лично для меня. Парни талантливы. И усердны. Эти качества можно не только монетизировать, но и превратить в могущество и власть… Мою власть.***
За завтраком филин Малфоя сбросил в мою тарелку красивого вида коробку, расплескав молоко по моей мантии. — Вот же гадство! Хоть бы новое что-то придумал… — пробормотал я. — Осторожно, Гарри! — боязно предупредил меня Рон. — Мой папа говорит, Малфои темные волшебники. Кто знает, что белобрысый мог туда положить. — Да, — подтвердил Невилл. — Моя бабушка рассказывала мне, как во времена войны со Сам-Знаешь-Кем, когда она только началась, люди еще не привыкли быть осторожными и некоторые погибли, просто открыв посылку с проклятым зеркалом или созревшим яйцом василиска… — Да? — я задумчиво держал взгляд на свертке. — Думаете, он мог что-то серьезное наворотить? — Малфои из чистокровных снобов, — кивнул Рон. — Они вполне могут посчитать, что ты оскорбил всю семью, и тогда уже и взрослые волшебники могли сделать эту штуку. Я с сомнением посмотрел на Малфоя. Дурацкое поттеровское зрение едва позволяло его видеть. Хитроумный план мести при участии старших Малфоев, а посылка отправлена из Хогвартса личной совой наследника рода? Бредово слегка. — Сио де мистици тестус премо! — прошептал я, указывая палочкой на коробку. Неплохие чары с третьего курса с личной доработкой близнецов. Ничего не произошло. — А чары говорят, что безопасно. Надо бы обзавестись детектором… Договорить я не успел. Коробка слегка вздулась, а затем… Ба-бах! Меня, Рона, Невилла, да и еще с десяток гриффиндорцев окатило… чернилами! — Вот блядство! — рявкнул я на весь зал, который теперь смотрел в нашу сторону, ухахатываясь, но никто не посмел сказать мне ни слова о моей речи, так как окружавшие нас гриффиндорцы, в общем-то, думали аналогично. — Ебаное… Экскуро! — Нет, Гарри, стой! — услышал я крик близнецов, но было поздно: заклятие, направленное на меня и Невилла, уже сорвалось с палочки. В следующую секунду разбрызганные по нам чернила зашипели и начали увеличиваться в объеме, меняя цвет, и, когда близнецы уже добежали до нас, мы были покрыты большим количеством довольно густой ядовито-розовой слизи. Мда. До Амбридж еще четыре года, но ей бы понравилось. — Мы пытались предупредить, — запыхавшись, объясняли близнецы по очереди. — Это эдинбургский поцелуй… — Очень дорогая штука, фирменный рецепт… — Зонко их специально для местного князя изобрели когда-то… — Фух… Они реагируют на магию, — отдышавшись, закончил мысль Джордж. — Не пытайтесь очистить себя заклинанием, будет с каждым разом только хуже и хуже. — Да куда уж хуже?! — прорычали мы с Роном. Пуф! В отдалении от нас еще один попытался поступить так же, но уже, видимо, во второй раз. Его розовая слизь позеленела и разрослась до такого размера, что он превратился просто в сгусток с торчащей из него головой. — Вот туда хуже, — кивнул Фред. — Помогите мне кто-нибудь, — крикнул несчастный второкурсник. — Эта хрень затвердела, я не могу пошевелиться! В то утро мы пропустили защиту от темных искусств и все пошли отмываться. И тут стоит отметить… да, коллективные душевые, я считаю, полный отстой. Во-первых, судя по книге, у старост где-то есть по-настоящему роскошная ванная. У нас же самые обычные душевые. К тому же да, общие для факультета. Для всего. Нет, места хватает, но мелким типа меня приходится ходить с лицами как раз на уровне мошонок высоких старшаков… Бр-р-р! Но! В некоторых мирах, включая последний, душа… у меня не было в принципе! Так что сейчас я как дурак метался меж двух огней: желание помыться и нежелание сверкать голым задом в полной душевой. — Гарри? — окликнул меня какой-то пацан. Я обернулся. — Ты же видел, кто тебе отправил эту дрянь? — Малфой, — кивнул я. — Скотина белобрысая, чтоб его дракон в жопу трахнул… Парни всхрюкнули, подавляя смех. — Мы же пойдем разбираться? — с грозным видом спросил тот пацан. — Ага, ага, а потом обратно собираться… — мрачно проворчал я, отдирая слизь от волос. — Тебя как вообще звать? — Симус Финниган. Опа! Сюжетный энпэси попался… — В общем так, Симус. Даже, блять, на мегапиздрическую версту к Малфою не лезь. Кто-то опять хихикнул. — Что, будем сидеть, как ссыкухи? — спросил Дин Томас. Ну этот сразу своим цветом кожи палился: чернокожих на весь Хогвартс от силы десять. — Нет, — мотнул я головой. — Как терпилы. — А чего терпеть-то? — уже и Рон (наловив мыла глазами) рвался в бой. — Подловить его за углом и хрясь! — он сделал характерный жест и расплылся в улыбке. Судя по всему, «хрясь» предполагал звук, с которым лопается малфоевский череп. — Нет! — жестко ответил я. — Малфой целил в меня, и я сам с этим выпердышем разберусь, ему посылка с трусами легкой прогулкой покажется… — Так это ты! — хором воскликнули Дин с Симусом. Бля… — Вот чего он так кричал… — Нет, не я! — пришлось повысить голос. — Ни доказательств, ни свидетелей, ни улик. Ничего! И нечего домыслы локомотировать… Я вкрадчиво посмотрел каждому в глаза, пытаясь донести мысль без прямых формулировок. — Кто бы ни прислал ту посылку Малфою, ему пизда, если его поймают. Если! Его поймают… Никто не будет лезть в это. Я сам устрою Малфою вендетту…***
Наступил день Х. Почему Х? Потому что Хэллоуин. И еще потому, что план мой перешел в финальную стадию. Большой день… Что-то я нервничаю. А ведь есть на самом деле, чему уделить внимание. Волшебники, знаете ли, умеют праздновать. Причина тому — банальная физическая доступность чудес бытового назначения, но это не суть. Я ведь уже говорил, что замок вполне комфортен и красив? Так вот, перед Хэллоуином он просто расцвел. Всюду были листья какой-то лозы, неестественно огромные тыквы с удивительно мягким и равномерным светом изнутри — ни одного из этих параметров было бы не достичь без волшебства. А оживленные магией игрушечные летучие мыши? А радужные переливы всех металлических предметов от подставок факелов до рыцарских доспехов? Феерия даже для моих дефективных глаз. Филч (и домовики, которых я не видел, но чувствовал) надраивали обычно обделенные вниманием углы замка, а зал готовился к масштабному банкету. Фред с Джорджем обмолвились, что для их курса Флитвик даже отошел от программы ненадолго, чтобы научить студентов заклинаниям для размещения украшений и создания «временных магических освещений». Кстати, а есть ли какой-то магический смысл у Хэллоуина? У Рождества? Ответ дала профессор Вектор после урока астрономии: если коротко, то нет. Подлиннее: единственные из отслеживаемых маглами событий, что оказывают влияние на магию, — полночь-полдень, лунный цикл, затмения и солнцестояние-равноденствие. Все. А Хэллоуин, Рождество, Самайн, праздник урожая, День сгущенки и так далее — не более чем магловские придумки. Да и вообще магловский календарь… прямо скажем, для магов смысла не имеет. Потому что, как выяснилось, маги уже две тысячи лет как в курсе об устройстве космоса, о вращении земли вокруг солнца, о движении всей этой конструкции по вселенной вместе со всей нашей галактикой. А заодно о прецессии и о сдвижении реальных дней относительно календарных. Почему же маги продолжают праздновать и Хэллоуин, и Рождество, и День всех влюбленных? Внимание ответ… Нет, на этот раз не такой, как вы подумали. Волшебники исторически живут намного более праздно, нежели обычные люди. Маглам в древности нужно собраться в целую деревню, и немаленькую, чтобы вырастить себе достаточное количество хлеба и не умереть с голоду. Потом промышленная революция, конвейер, автоматизация, холодильники, консервы. И вот уже намного меньшее количество людей могут прокормить все человечество. А волшебники? Умелый маг может перепахать и засеять поле в два заклинания, дождь можно и нашаманить, вредителей вообще раз в десять лет мелким проклятием достаточно вытравить. И так во всем. К чему я это все: времени свободного у волшебников побольше. И праздновать они готовы что угодно — был бы повод. Нравится мне такой подход, честно. Не то чтобы прям мое кредо, но уж куда лучше, чем «а может быть, Пуффендуй ваша судьба, там, где никто не боится труда». Загвоздка в том, что для моего плана нужно, чтобы сбылись все мелкие совпадения из канона. Но так же мой план не осуществился бы без сильной корректировки событий, а это двигало события и срывало все эти самые совпадения. Короче, классическая дилемма нового бога: боялся стать участником режиссируемых событий и в итоге сам стал их режиссером и вынужден в ручном режиме дергать происходящее за ниточки, чтобы все не пошло по… беде. Большой такой, знаете ли, беде. Не та ли же эта ловушка, в какую попали Волан-де-Морт и Дамблдор? И многие пророки, которых я знал. Вспомнились вдруг слова учителя: «Второе правило волшебника, мой мальчик. Возможно, самое эфемерное и абстрактное, оттого неверно толкуемое: худшие деяния делаются из лучших побуждений». Пока не попробую, так и не узнаю, правильно ли я его истолковал на этот раз… — Итак, студенты, — восторженно вещал Флитвик со своей обычной подставки из книг. — Мы уже отработали движения палочкой и прочие нюансы техники левитации предметов, а сегодня наконец перейдем к практике! «Вингардиум левиоса!» посыпались отовсюду. Поскольку парты стояли полукругом, мы с Гермионой могли превосходно видеть друг на друга. Я ухмыльнулся ей и одними губами произнес «желание». Та стиснула зубы, выложила перед собой перо, не обращая внимания на примазавшуюся к ней Лаванду Браун, и почти выкрикнула: — Вингардиум левиоса! Перо дернулось, поднялось на три-четыре дюйма, затем съехало немного в сторону и упало обратно на парту. — Смотрите! — пропищал профессор Флитвик. — У мисс Грейнджер получилось! Плюс десять очков Гриффиндору! Гермиона с ухмылкой и с вызовом смотрела на меня в ожидании. Она имела на это все основания: освоить заклинание с первой попытки здесь… в общем-то невозможно. И ее результат был просто прекрасен для первой попытки, даже Флитвик заметил. Но… откуда девочке было знать, что чары левитации я уже отработал? Ниоткуда. — Вингардиум левиоса, — я указал палочкой на перо, и то сразу взмыло в воздух, меняя траекторию в зависимости от движений моей палочки. Гермиона уронила подбродок. — О, и у мистера Поттера! И так быстро! — пропищал Флитвик, пытаясь забраться обратно на свою тумбу, тоже весьма искренне удивленный. — Еще плюс десять баллов Гриффиндору. — Вингардиум левиоса, — я указал палочкой на Флитвика и прежде, чем он успел пискнуть, поднял его в воздух и опустил на подставку из книг. — Весьма впечатляет, мистер Поттер… — немного ошарашенно огляделся тот. — Сходу поднять не только перо, но и вполне, кхм, массивный объект… У вас и вправду выдающиеся магические способности, юноша! После урока в коридоре я поправил очки, подав условный знак Фреду. Тот скрылся, а через тридцать секунд в коридоре у самой лестницы возник Пивз. — А-а-а, первокурснички, — протянул он, ухмыляясь. — Маленькие гадкие первокурснички! Сладость или гадость? — Не отвечайте ему, — крикнул кто-то в толпе. — Жрите гадость! — все равно радостно взвизгнул Пивз, доставая непонятно откуда навозные бомбы. Коридор моментально затянуло вонью, и большая часть учеников ринулась искать обходные пути. Гермиона, как я выяснил, после уроков стабильно шла все чаще даже не в гостиную, а в библиотеку. Отсюда вели два пути и наиболее оптимальный как раз сейчас блокировали верные Невилл и Рон, наколдовав там небольшой туман, полный иллюзий. Совершенно мелкая и слабая ловушка, годящаяся разве что для первокурсников, но первокурсники там все и забили, и Гермиона, не желая разбираться, прошла мимо, идя по второму пути. — Фред говорит, все сделано, — подошел ко мне со спины Фред. — Фред это ты, — я ухмыльнулся. — А на том этаже Джордж. — Черт, и правда всегда различаешь, — с досадой восхитился Уизли. — Как ты… — Секрет фирмы. Все прошло гладко? — План с запечатанной дверью провалился, — посетовал Фред. — Появился Маркус Флинт, пришлось просто жахнуть в них всех конфундусом, но да, теперь они на позиции. — Хорошая работа… Истории Драко о его подвигах во время полетах на метле вышли из-под всякого контроля. Он и раньше хвастался ими при любом удобном случае, но теперь, когда из-за моего розыгрыша его отстранили от занятий по полетам… Случай больше не требовался — блондин не затыкался. Вот и сейчас в каком-то закоулке замка он, окруженный своими дуболомами, вещал что-то… — Говорю вам, отец отказался покупать мне Нимбус-2000 только потому, что он уж точно разбирается в метлах. Это все маркетинговый трюк: на самом деле все чемпионы в квиддиче предпочитают Кометы, особенно Комету-260, как у меня, а Нимбусы — это только для показухи… Внезапно Малфой прервался. По пустому коридору к нему приближалась мрачнее тучи девочка с растрепанными каштановыми волосами. — Так-та-а-ак, — манерно протянул он, скорчив гаденькую улыбку. — Да это же сама Гермиона Заучкинс… Ой, извини, Грейнжер? Или как тебя там… Дуболомы угодливо расхохотались. — Уйди, Малфой, — безучастно бросила Гермиона, пытаясь пройти дальше, но эти трое заблокировали проход. Я подсматривал из-за угла метрах в десяти. — Как тебе в Хогвартсе, Грейнджер? Легко при Дамблдоре красть секреты у настоящих волшебников? — Заткни пасть, Малфой! — огрызнулась она. Воу. Может, я слегка перестарался. Сдает психика у девочки. — У-у-у, бойкая девка, — хрюкнул Крэбб. — С настоящими чистокровными волшебниками таким, как ты, стоит обращаться почтительнее, — Малфой продолжал растягивать слова. — Ты же приехала в наш мир. Ешь нашу еду, живешь с нами, крадешь нашу… — Да я большая колдунья, чем вы все! — Гермиона самодовольно вздернула нос. — Я усердно учусь, я осваиваю новое, я беру магию изнутри, а вы просто творите пару лучиков из палочек и считаете себя великими колдунами по праву фамилии! Ха! Единственное, чего такие, как вы, добиваются — обнищание ваших собственных типа великих родов! Она тяжело дышала, закончив свою тираду. Малфой же кривился все больше с каждым ее словом, а когда она закончила, даже достал палочку и поднял ее в воздух, грозя ею Гермионе как пальцем. — Твоего мнения вообще никто не спрашивает, поганая грязнокровка, — выплюнул он с отвращением. Явно у папеньки научился. — Да как ты… — Гермиона побагровела от гнева, тоже доставая палочку. Это послужило сигналом Крэббу с Гойлом. Те, правда, палочек не доставали: приготовились тупо махать кулаками. — Желаешь реально убедиться в превосходстве чистокровных волшебников? — прошипел Малфой. — Дуэль! В полночь, возле фрески с Варнавой Крикливым? М? Ссышь?! — Вот еще! — Гермиона говорила с не меньшей надменностью, чем сам Малфой. — Я не стану, как дурочка, рисковать словить от такого, как ты, проклятье… или еще хуже: вылететь из школы! Гойл гоготнул. — Да ей просто в секунданты позвать некого! — он ткнул Крэбба под локоть. — Девочка одинока, скрасим ей одиночество! — Да я вас… — разъяренная Гемиона занесла палочку. Вполне возможно, она бы и вышла победительницей из этой схватки, приложив этих дебилов очередью каких-нибудь мелких чар, но вмешался я. «Экспелиармус!» Я ненадолго показал из-за угла кончик волшебной палочки, чтобы метнуть в Гермиону разоружающее заклятие, и та выронила палочку, едва произнеся пол слога заклинания. Слизеринцев просто порвало от смеха. Серьезно, они даже стоять ровно не могли и… Именно такая их реакция и была мне нужна! Гермиона попыталась поднять палочку, но отсмеявшийся Малфой проворно пнул ее ногой Гойлу, а тот поднял и принялся с глупой ухмылкой вертеть ее в своих лапищах. — Тебе все равно не стать настоящей волшебницей, — злорадствовал Малфой. — А когда тебя исключат, твою палочку слома-а-ают. Давай не оттягивать неизбежное, давай сломаем ее сейчас… Гермиона чуть не плакала. Момент идеальный. — Так, что здесь, мерлинову мать, происходит? — грозно выкрикнул я, выходя из-за угла. — Малфой, трусы надо стирать самому, а Гермиона тебе не мама. — По-о-оттер! — Малфою казалось, что вся вселенная у его ног. Мало того, что он поставил на место эту грязнокровку, так еще и ненавистный Поттер, так долго скрывавшийся от него, сам пришел к нему в руки. — Хуетер! Палочку верни, — моя была на изготовке, но в рукаве, так что они этого не видели. — А то что? Что-то не вижу при тебе Уизли. — А я при тебе трусов не вижу, но надеюсь, они на тебе, — у меня получалось задеть Малфоя за живое несколько лучше. Никакого терпения у него не осталось. — Мимбл… — Эвереностати! — рявкнул я, молниеносно извлекая палочку. Блондина буквально перекинуло через его дуболомов и нехило приложило об пол. Дуболомы двинулись до меня, спешно доставая палочки. — Коньюктивитус! Таранталегра! Риктусемпра, Локомотор Мортис, Фурункулюс! Дантиссимус! — я осыпал их целым шквалом заклинаний. Те тоже успели что-то сколдануть один или два раза, но все в молоко. Всего ничего — и они лежали на каменном полу, все в следах от моих заклинаний (а кто и с синяками). Плюсом, я связал им шнурки на ногах и трансфигурацией слил рукава мантий всем троим, так что встать так просто у них не выйдет — придется действовать синхронно и либо рвать, либо снимать мантии. — Как тебе такая посылочка, чмошник?! — рыкнул я поверженному врагу. — Ты как? — обратился я к девочке. — Не ушиблась, Гермиончик? — Да пошел ты! — нервно вскрикнула она, чуть не плача. — Я могла бы сама… — Ага, я видел, — сказал я, хмыкнув. — Пошел ты! — проскрипела девочка, уже пуская слезу. Красная как рак, она подняла палочку и буквально бегом бросилась прочь. Я покачал головой. Пять минут, полет нормальный — и все идет по плану… Крэбб (вот же боров непрошибаемый) начал пытаться встать. — Остолбеней! — красный луч оглушающего заклятия попал ему четко по затылку.***
В Хогвартсе всегда много еды. Еще ни разу я не видел, чтобы к концу приема пищи какое-то блюдо исчерпалось и кому-то не хватило. Что же в этом замке отличает пиры от обычных приемов пищи? Разнообразие. Из выпечки обычно пастуший пирог и пирожки с капустой, а на сладкое кексы или слойки? На пиру получайте все это плюс пирог с ягненком, с ягодами, с луком и яйцами, с рисом и рыбой, а на сладкое три разных торта и с десяток видов пирожков с разными начинками. И это только что касается выпечки. Короче, то еще испытание силы воли. Нет, обычно я бы на это испытание положил большой… кусок пирога. И много чего еще, и с соусом, и добавку. И можно без хлеба. Но сегодня меня ждал важный шаг, и я с чувством подавленного голода, с толком и с расстановкой приоритетов чинно съел кусок пирога, кусок ростбифа и теперь потягивал чай с кексиком, пытаясь отвлечься на убранство замка: Дамблдор взмахнул палочкой в начале банкета, и внутри гигантских тыкв вместо привычных огоньков теперь носились маленькие бури. Я захотел проверить время, но вспомнил, что снял дешевенькие электронные часы — подарок, отвергнутый Дадли, — здесь они не работали. Так что я… — Тролль! В подземелье! Тролль в подземелье! — Квиррел ворвался в зал, выкрикивая предупреждение на весь зал. — А вы не знали? Спешил вам сообщить… И «грохнулся в обморок». Нет, мне точно нужно взять у него урок актерского мастерства… В любом случае, кстати. — Гарри? — Рон с Невиллом глядели на меня испуганно. — Спокойно. Нам ничего не угрожает, действуем по плану. Те переглянулись: в их головах явно шла борьба между моим авторитетом и инстинктом самосохранения. В зале началась паника. — Тишина-а-а! — оглушительно и протяжно выкрикнул Дамблдор. Все застыли. И никакой магии, прошу заметить. Должен признаться, и я невольно замер. — Никакого крика и паники! Всем разойтись по своим факультетам! Старосты, разведите своих по гостиным и сидите там. Преподавателей прошу следовать за мной в подземелья. Вот так вот просто и бесхитростно всех и все организовал, и организовал грамотно. Вижу, вон Флитвик даже отлеветировал Квиррела на стулья. Ему в общем-то повезло, что за ним никто следить не остался. Если только… — Гарри! Рон! Идем уже. И ты, Невилл, — Перси, словно наседка, согнал нас в кучу и повел в башню. Я молча шел, стараясь держаться с краю толпы, но при этом и рядом с Роном и Невиллом. Те заметно нервничали. — Господа, — заговорил я, когда мы отстали от группы. — Не ссыте! Дуйте в башню и прикройте меня. Все должны думать, что я в башне, усекли? — Да, — с наигранной уверенностью сказал Рон. — Невилл? — Д-да… — До встречи, — и я покинул своих компаньонов. Я не помнил по книгам, в какой именно туалет должна убежать Гермиона. И не важно, если бы помнил: откуда мне знать, может, я ранее не пропустил какого-нибудь ученика, которого в каноне пропустил Гарри — тогда он решил идти по другому пути, Гермиона увидела его, решила скрыть слезы, сменила маршрут и зашла в другой туалет, а не в тот, в который должен забрести тролль. И таких вариантов куча, эффект бабочки, все дела… Ощущается, как бабочка в бочину — эффект такой же. Что же я решил? У меня были смутные воспоминания о том, что из всех туалетов у Гермионы для слез был излюбленный. Проверил слухи — так и есть. Помню, была даже теория в рамках Большой Игры Дамблдора, что какая-то магия притягивала туда именно ее. Я проверил: ничего подобного, чистая тяга девочки к хоть какой-то стабильности. Но откуда мне знать, что тролль пойдет именно туда? В смысле, в каноне он пошел туда, окей. Но кто сказал, что в каноне она выбрала именно этот туалет? Любая из случайностей, подобная вышеописанной, могла сместить этот выбор на любой из многих других туалетов Хогвартса. Решение, увы, было одно — в ручном режиме скорректировать движение тролля. Фред и Джордж клялись, что мои деньги не пропали зря и у них есть новый рецепт: концентрат по типу навозной бомбы, но с запахом сырого, подгнившего мяса. Сказали они это еще месяц назад, а потом еще три недели спали по четыре часа в сутки, подгоняемые мной, чтобы сделать эту вонь неразличимой для людей и призраков. Если они и дальше были последовательны в исполнении моих инструкций, а я в этом не сомневаюсь, то сейчас эта «незримая вонь» пропитала и тот туалет, и саму Гермиону. Я остановился за углом и проверил: да, вот Гермиона в дальнем углу туалета, а вот едва-едва заметная магическая дымка рецепта близнецов. Ну и где же… — Еб твою мать… — невольно вырвалось у меня. Шум грозы за окном не позволил издалека услышать тяжелые шаги тролля. — Оглохни! Он был метрах в пятидесяти от меня, но клянусь, воняло так, будто я нырнул в выгребную яму. А еще… ну да, весьма внушающая тварь, хоть и тупая как дубина… Ох блять! Дубина у него толще меня после пира в честь начала учебного года. Так… спокойно! Ты волшебник, Гарри. Великий волшебник! Сейчас спасешь красотку, почувствуешь себя героем… Ну и что, что ты больше не носитель меча истины? Ты два месяца упорно осваивал магию, ты надерешь ему зад! Тролль легким пинком распахнул дверь туалета и, согнувшись в три погибели, зашел внутрь. Я осторожно следовал за ним. Одурманенный запахом любимого лакомства тролль не замечал меня, стоящего вот тут, за дверным проемом. Но очень быстро ему это надоело — запах есть, еды нет, — и он яростно зарычал. — Ааргх! — звучало внушительно, особенно если учесть, что за этим последовал богатырский удар дубиной, уничтоживший две трети… а, нет, все кабинки. Наконец послышался полный ужаса визг Гермионы. Она выбралась из-под обломков и попробовала бежать, но тролль без особо труда загораживал выход: я и сам мог видеть Гермиону только через просвет между ног тролля, да и эту картину приходилось дополнять магической чувствительностью. — Нет! — Гермиона снова сорвалась на визг. — Помогите! Ее крик никто не смог бы услышать, как и весь этот грохот, ведь я наложил весьма обширные звукоподавляющие чары, а Фред и Джордж сейчас отвлекли весь преподавательский состав глубоко в подземелье. Она бросила в тролля сноп искр, но тот его даже не заметил, и те загасли на его толстой коже где-то в районе брюха. Тролль занес дубину. Девочка отпрыгнула и упала на пол. Глядя на проломленный кафельный пол, девочка впала в отчаяние и, сжимая в руках палочку, уже не пыталась даже сопротивляться. Финальный аккорд. — Эй! — громогласно заявил я (детским голосом), войдя в туалет. — Ты! — Я тоже метнул сноп искр, но намного больше, и тот уже привлек внимание твари. — А ну оставь ее в покое, она мне желание должна! — Ррраргх! — он развернулся ко мне, занося дубину. Я поймал взгляд Гермионы и задорно подмигнул ей. — Не ссы, подруга дней моих суровых! «Инкарцеро!» С моей палочки сорвались несколько толстых канатов, связывая руки тролля. Я ухмыльнулся, но… Чпоньк! Чпоньк, чпоньк! — РРРАРГХ! — злобная тварь разорвала канаты. — Ах вот, значит, как? «Инкарцеро ультима!» Теперь из палочки вырвались уже не канаты, а самые настоящие толстые стальные цепи, со звоном оплетшие тролля по рукам и ногам и… начавшие душить его. Обезумевший тролль начал скакать на одной своей свободной ноге, пытаясь освободиться. Он раздавил одну из раковин и угрожающе приблизился к Гермионе, но та боялась пошевелиться. — Эй! А ну, место! — я быстро очутился между ними и снова взмахнул палочкой. «Эвереностати максима!» Сорвавшаяся с палочки энергия врезалась в грудь тролля и заставила его потерять равновесие. Всей своей тяжестью он рухнул на остатки кабинок. Повисла неожиданная тишина, нарушаемая только стонами-рыками задыхающегося тролля. Я оглянулся на пару секунд на Гермиону, внимательно глядя в ее заплаканные глаза, а затем спокойным медленным шагом подошел к троллю. — Сомнус! Сомнус! Сомнус! — повторил я несколько раз, вкладывая в заклятие больше маны, чем положено, погружая устойчивое к магии создание в какой-никакой сон. Я снова обернулся к девочке. — Он больше не опасен. Все кончено, — легко улыбаясь, сказал я. Девочка не плакала, но было видно, что на взводе. — Пойдем отсюда, а? Воняет как в заднице, — ухмыльнулся я, подходя к Гермионе. Ее пришлось поднимать за руку и вообще чуть ли не волочить. Девочка дрожала. Я вывел ее из туалета и повел на восьмой этаж. Место далеко не самое надежное, но для этих целей сойдет. — Проходи, не стесняйся. Выручай-комната встретила нас заранее заготовленным сценарием. Горящий камин, ворсистый ковер, два больших уютных ситцевых кресла, а на стене — проявитель врагов на случай, если преподаватели таки решат искать нас здесь. — Где мы? — Гермиона растерянно огляделась. — Я с помощью магии соорудил для нас уединенное место, чтобы мы могли спокойно поговорить, — отмахнулся я. — Не думай об этом. Ты лучше скажи… ты как вообще там оказалась? — спросил я, хоть и знал ответ. — Я… — девочка замялась. — Я просто… — Гермиона, — перебил я, неотрывно глядя ей в глаза. — Посмотри, пожалуйста, на меня. Я дважды спас тебя за сегодня, не знаю, чем еще доказать это, но ты можешь мне доверять… — Повисла пауза. — Не бойся, здесь и со мной ты в безопасонсти… Мысль пришлось прервать. Гермиону таки прорвало. Сначала был бесконечный поток надрывного плача, от которого она вся раскраснелась. Я взял с камина коробку салфеток и протянул ей. Она высморкалась, а я тем временем наколдовал ей стакан воды. После этого слезы остановились. Я встал со своего кресла и пересел в кресло Гермионы. Там было предостаточно места, и она была слишком потеряна и измотана для каких-то предрассудков. Она автоматически подвинулась и, когда я сел, все еще слегка хныкая, крепко обняла меня. — Ну, не бойся, Гермиончик. Давай считать, что черная полоса закончилась… И она начала говорить, и говорила много и долго. То, что я и так знал, но было важно, чтобы она проговорила это сама. Что у нее не получается завести здесь друзей и она чувствует себя ужасно одиноко, что единственное ее утешение — получение баллов и успехи в учебе, но на моем фоне ее успехи совсем не такие впечатляющие, и что ей даже не с кем поговорить об этом, что она боится не найти свое место в магическом мире. Я просто обнимал бедняжку в ответ и гладил ее по спине, а когда она, запыхавшись, закончила, сказал: — Поверь, тебе не о чем беспокоиться, если ты делаешь правильный выбор. Ты талантливая и усердная, и, если все сделаешь правильно, однажды станешь потрясающей ведьмой. — Но ты такой сильный… — снова повторила она как заведенная. — Как я смогу… — Может, и никак. Но мне нравятся твои задатки. И твои человеческие качества. Поэтому я предлагаю тебе дружбу, таким, как мы, нужно держаться вместе. — Гриффиндорцам? — растерянно уточнила она. Я чуть не заржал в голос, но только улыбнулся. — Нет. Таким, как мы с тобой или близнецы Уизли. Способным на большее, чем многие. Держись рядом со мной и поймешь. — Гарри? — она подняла голову, ища со мной встречи взглядом. — М? — Можем просто посидеть так еще? — робко спросила она. — Сколько угодно, — улыбнулся я.***
В башню мы вернулись после полуночи, и Полную Даму пришлось будить, чему она не была рада. — Еще раз… спасибо… — прошептала мне на ухо вымотанная Гермиона, убегая в женскую спальню. Я направился к себе, предвкушая долгожданный сон после успешного, но тяжелого для ребенка дня. К своему удивлению на своей кровати я обнаружил бдящих Невилла, Рона и близнецов. — Гарри! — подскочили они. — Тс-с нахуй! — прошипел я. — Тут звукоподавляющие чары, — отмахнулся Фред. — А… Ну да… — Как ты? Он тебя не ранил? — обеспокоенно спросил Невилл. — Дамблдор с преподами несколько часов замок прочесывали, сейчас, наверное, по территории ходят, — хиыкнул Джордж. — Ты их озадачил, — добавил Фред. — Не могут понять, кто уложил тролля. — И не смогут, я думаю… — пробормотал я. — Слушайте, спать охота. — Да подожди! А как же твой план? — возбужденно поинтересовался Рон. — Мой план? — мой голос… похолодел. — Как по нотам. Плюс преданная и сильная дама в моей колоде… Пока шестерка, но еще вырастет… — Так что за игру вы ведете, мистер Поттер? — хором спросили близнецы, подмигивая друг другу. — Ту, в которую играют способные на нечто большее, — загадочно ответил я, и мои глаза блеснули зеленым.