Не грусти, прошу я, Бога ради! В будущее с верою смотри! Лишь у геев счастье сзади, А у нас с тобой — всё впереди! Автор неизвестен
— Уа-а-а! Рождаться тоже (кто бы мог подумать) больно. Воздух обжигает сначала кожу, затем легкие, свет слепит глаза. И всем еще и надо тебя везде полапать! Однако эта боль скоротечна, как и все последующие, связанные с биологическими процессами в новом теле. В целом я был доволен. Я снова человек, я все еще мужского пола, руки и ноги на месте, семья явно не бедствует. Доволен я был, пока зрение и слух не сформировались достаточно, чтобы понимать, что происходит вокруг. Разговоры о Темном Лорде, газеты с движущимися картинками, перемещения через камины с зеленым огнем. Я долго отказывался верить, а затем разразился истерикой, несравнимой ни с какими коликами или зубной резью. Я попал, и не куда-то, а в Мальчика-который-выжил. Вернее, еще не выжил, но обязательно выживет. Это рушило все мои планы «просто жить». Во-первых, опять миссия по спасению мира. Они меня не возбуждают от слова совсем: какой смысл спасать мир, когда ты знаешь, что их бесконечно много? Но хрен бы с этой миссией. Миссия — она как армия. Всегда можно откосить… Хрен с ними даже с хреновыми условиями жизни у Дурслей — это можно просто пережить. Но через считанные месяцы меня ждет становление крестражем. Я знаю об этом, но ничего не могу сделать! Быть ребенком отстой… Кто-то скажет «крестраж»? Ну и что? Если не собираешься валить Волан-де-Морта, то и не проблема он для тебя. На что я скажу, что кто-кто, а я магию душ изучил глубже любого Тома… или Джерри… И от такой штуки, как гребаный осколок души, в твоем теле бегать не получится. На младенческий крик сил уже не осталось, и я перешел в простой искренний плач. Участь моя меня совсем не радовала.***
Дети — животные. Говорю это без всякого презрения. В них объективно сильны животные инстинкты и слабо умение их осознавать и противостоять им. Иногда с возрастом этот баланс так и не меняется в обратную сторону. А когда у таких взрослых инфантилов еще и все в порядке со средствами и есть все возможности держать себя в информационном пузыре… получаются Дурсли. Я серьезно. Избиения и издевки от Дадли и его компании — это тяжело, унизительно и больно, но это… Бывает. А вот отношение ко мне старших Дурслей нельзя объяснить никаким страхом перед магией или нелюбовью к моим родителям. Чтобы так поступать, как поступают они, нужно презреть саму человечность. Зачем я это проговариваю? Потому что признаюсь — я сам презрел человечность. Как и прочие социальные конструкты. Больше сотни смертей помогли мне по-новому взглянуть на культ силы. В конечном итоге все сводится к смерти. Прав тот, кто выжил… К чему это я… Ах да! Я — презрел человечность. Когда получал достаточно силы. И презрею снова, когда получу ее здесь. А Дурсли? Дурсли по какому праву насилуют человеческую культуру? Точно не по праву силы. Право силы недоступно жалким… — Ну все. Довольно с него на сегодня, — Дадли положил руку на плечо Пирсу Полкиссу, который до тех пор с оглядкой на друга колотил Гарри Поттера по туловищу ногами. — Он уже еле живой, нам на урок пора. Кто бы говорил о жалких… снова избит на уроке физкультуры этими… маглами. Раз уж мы во вселенной моего имени, стоит перейти на местные стандарты сверхчеловека (которым я, конечно, должен соответствовать). Судя по звуку, какой-то из подпевал Дадли напоследок вытряхнул содержимое моего драного ранца на газон. Я не без труда встал и побрел в раздевалку. Предстоит втык за опоздание, так что торопиться не имеет смысла. Вообще прошлый опыт, конечно, помогает. Переживать такое без неоднократного прохождения школы за плечами было бы стократ сложнее, но… Единственное, в чем помогал опыт — это сохранить себя. Я знаю цену обучению в школе, знаю о магии, поэтому меня не запугать рассказами о голодной участи дворника или преступника. По той же причине у меня не возникает проблем с уроками, по крайне мере пока, в начальной школе. Но никакой опыт не поможет тебе выжить в социуме, если социум этот на миллиард позиций отстает от тебя в развитии. Он просто вынудит тебя спускаться до его уровня. Нет, я могу расчехлить стиль бешенного и ушатать Дадли кухонным ножом в удобный момент. Избиения закончатся. Но вот последствия я, не будучи идиотом, хорошо себе представляю. А менее радикальные методы мне не доступны. Кстати, я попробовал управлять магией. Опыт и навык из предыдущих жизней у меня был более чем объемный. Думаю, только благодаря этому я ее почувствовал и смог контролировать. Но сколдовать ничего сложнее снопа искр у меня не вышло, и на следующий день слег с гриппом. В июле… Магия идет из души. И во всех мирах она одинаковая. Но работает по-разному. Чего?! А вот так. Я пришел к выводу, что энергия одна и та же. Но миры устроены по-разному. И работать в конечном итоге эта энергия будет по-разному. В этом, судя по всему, она почти не будет работать без палочки. По правде сказать, во всех предыдущих мирах концентраторы магии отсутствовали как класс, либо опционально присутствовали у неслишком талантливых задротов. Но тут не так. Вы пробовали дать кому-нибудь пощечину? Ну просто пустой комнате хотя бы. А теперь попробуйте сделать то же самое под водой. Вот и тут так же: сама среда препятствует колдовать по привычным мне правилам. По ощущениям это даже не пощечина под водой. Попытка колдовать без магии была похожа на попытку бросаться пулями. Да, можно сколько угодно нарабатывать скилл меткости и качать руки, но ни силы, ни скорости, как при выстреле из пистолета, вы не получите даже близко. По большому счету нет смысла пытаться. Да, есть детские выбросы. И у меня были. Но вы не понимаете, это другое. Серьезно, другое. Они неконтролируемы и непредсказуемы, и это не просто минус. Заклинание — это когда волшебник использует магию, а детские выбросы — это когда магия внутри волшебника сама решила что-то там сделать. Так что же, волшебник без палочки беспомощен? И да, и нет. Ему доступны такие специфические штуки, как парселтанг, легилименция и анимагия, но это в каком-то узком смысле сродни выбросам. Так что не стоит считать врага без палочки беспомощным… А вот себя стоит. На всякий случай… Были и хорошие новости. Возможно, я не крестраж. Один из моих одноклассников показывал на уроке «покажи и расскажи» свою домашнюю змею. Я улучил момент и попробовал поговорить с ней. Не получилось. Возможно, крестражем я так и не стал. В этом случае, закончив Хогвартс без приключений, я свинчу из Британии с концами. До сих пор я не был в мире с «родной» географией. С удовольствием отправлюсь в очень долгое путешествие. Но это все мечты. Может, крестраж во мне таки есть, просто спит пока. Тогда надо будет думать, как от него избавиться. А пока мне до Хогвартса еще почти три тяжких года…***
Я хохотал, как не хохотал уже очень давно. При появлении писем из Хогвартса Дурсли реально вели себя, как описано в книге. Краснели, бледнели, психовали. Затем максимально нелепо избавлялись от писем и пытались избежать новых. Нет, нормально ли вообще, когда тебя преследуют спамеры, запереться дома в осадном положении? Какой у них план? Сидеть так, пока… Пока что? Всегда? А какой взрослый человек может измельчить пачку бумажных писем в кухонном комбайне?! Что это?! Утерев слезу, я направился к шушукающимся Дурслям. Переться в сарай посреди моря в свой день рождения мне не улыбается. — Дядя. Тетя, — обратился я к ним. Те резко встрепенулись, стоило мне только приблизиться. — Нам надо поговорить об этих письмах. — Их присылают тебе по ошибке! — отрезала Петунья. — Уходи! Тут не о чем говорить… — Нет, не по ошибке, тетя, — я загадочно улыбнулся, чем только сильнее их выбесил. — Нет, по ошибке, маленький крысеныш, — прошипел красный как помидор Вернон. — Проваливай в свой чулан! — рявкнул он и схватил меня за поношенную растянутую футболку. Я готовился к этому дню. — Нет, не по ошибке! — сказал я с неменьшим нажимом и привел в движение магию внутри моего тела. Дурсль ощутил, что его руку оттолкнуло что-то невидимое, и уставился в мои светящиеся зеленым глаза, которые через секунду погасли. — Я думаю, там написано, почему я могу делать так. До конца дочитать было сложно, но я вижу, что там внутри конвертов. Отдайте письмо! — рявкать я не стал. Из уст ребенка вышло бы неубедительно. Но решительности в голос добавил. Петунья уже давно спряталась за Верноном, а тот застыл, готовясь вот-вот пятиться назад. Знать, что легкая воздушная стена на десять секунд и страшные зеленые глазки — это мой предел без палочки, им совсем не нужно. Молчание затянулось. — Письмо, — повторил я, протягивая руку. Подождав еще несколько секунд, я просто сделал два шага вперед и сам взял письмо из руки этого борова. Надо ознакомиться. — Ах да, — бросил я все еще парализованным Дурслям, уходя из комнаты, — думаю, ко мне стоит отнестись уважительнее. Думаю, Дадли справится с уборкой и сам подстрижет лужайку. На этом я ушел в свою новую спальню. Я не особо в ней нуждался, чулан под лестницей казался мне довольно уютным, но с другой стороны… Тварь я дрожащая или право имею? На нормальные жилищные условия точно право имею.***
Бла-бла-бла, Дамблдор классный, бла-бла-бла, купите все, что нужно, бла-бла-бла, не натворите херни. Текст письма вопросов не вызывал. Вопрос в другом: если все как в каноне и мой ключ где-то у Хагрида, то как и при каких обстоятельствах я его получу? Я схватился за голову. В который раз я убеждаюсь, что не стоит по пустякам дергать канон. Ведь пока ты знаешь, что будет, ситуация под контролем. Но стоит что-то изменить, и бум! Ты уже не можешь точно знать, что будет. Без ключа я все равно не смогу войти в Гринготс за деньгами. — Гарри! — снизу раздался крик Петуньи. Но звучал он не зло, а отрывисто и нервно. Та-а-ак, что это такое? Не мог же я несвоевременным прочтением письма навлечь к себе на порог Пожирателей смерти? Действительно не мог. Внизу меня ждала Макгонагалл, сидящая на диване в гостиной напротив едва дышащих Дурслей. Макгонагалл не Хагрид. В строгом брючном костюме и туфлях лодочках она идеально вписывалась в Дурслевскую гостинную. На ее лице было заметно раздражение, спавшее, стоило ей увидеть мой шрам. — Мистер Поттер, — она кивнула мне, не спрашивая, а утверждая. — Здравствуйте. А вы… — я же не могу сходу заявить, что я все знаю. — Минерва Макгонагалл. Для вас профессор Макгонагалл, мистер Поттер, — сухо представилась она. — Очень приятно, профессор Макгонагалл, — с серьезным видом кивнул я. Судя по всему, эта женщина высоко ценит формальные приличия. — Ваши… дядя с тетей… — на лице Макгонагалл снова проступило раздражение. — Они сказали, что вы уже прочитали письмо. Это верно? — Да, профессор, — кивнул я. — Это все правда? — тут моя игра, конечно, чуть не дала сбой. Магистр боевой магии в одной из предыдущих жизней и демиург жизни в другой спрашивает, существует ли магия! Образ дурачка выгоден, но надо побыстрее из него выбираться, иначе однажды его просто порвет. — Смею вас уверить, мистер Поттер. Под оглушительный визг Петуньи Макгонагалл на несколько секунд стала кошкой, а затем обратно человеком. — Незачем так кричать, — она снова с раздражением взглянула на Дурслей, но теперь к этому прибавились даже нотки отвращения. — Более чем убедительная демонстрация, — улыбнулся я. Демонстрация и вправду впечатляющая, даже при моем опыте. Анимагия — это вам не это. Не пианину грызть. — Только… э-э-э… Профессор, у меня… Нет денег на все это. — Я еле удержался от анимешного жеста двумя пальцами. Профессор кивнула. Если моя реакция и казалась ей слишком спокойной, то она не подала виду. — Я пройдусь с вами по всем магазинам. По дороге расскажу о деньгах. Вы не заняты, мистер Поттер? — Нет, профессор. Лето же. Едва мы вышли за дверь и сели в крошечный и древний астон мартин Макгонагалл, я спросил прямо: — Профессор Макгонагалл, вы не хотели говорить об этом при моих дяде с тетей, я прав. — Вы не по годам проницательны, мистер Поттер, — безо всякой улыбки заметила Макгонагалл. — Ваши… опекуны — она повертела это слово на языке прежде, чем сказать: — не кажутся мне… — Добросовестными людьми? В этом случае вы правы, профессор. Макгонагалл пристально посмотрела на меня. — Я решила, им лучше не знать о состоянии, оставленном вам вашими родителями. — У меня есть состояние? — игра оставляла желать лучшего. Никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу. Дорога до «Дырявого котла» в Лондоне была довольно утомительной. Удивление — одна из самых сложных эмоций для подделывания. А сейчас мне надо было выдавать ее постоянно. Упоминание магических существ, Хогвартса, Волан-де-Морта… В «Котле» я ухватился за подвернувшуюся тему, на которую у меня ответа еще не было, чтобы взять передышку. — Скажите, профессор, а зачем здесь эта стена? Вы же говорили, бар могут видеть только волшебники? — Нововведение времен войны с Сами-Знаете-Кем. Чтобы дети не убегали в Косой переулок без присмотра родителей, — ответила Макгонагалл. — А деньги? — мне приходилось бежать, чтобы поспевать за высокой женщиной, которая, кстати, за секунду, что я не смотрел, превратила свой брючный костюм в какую-то мантию. — Вы сказали, что их можно менять на фунты и обратно? Но если они из чистого золота, должно быть, стоят кучу денег… — Так и есть, — отвечала профессор. — Магический мир — дорогое место. Обучение в Хогвартсе очень недешевое занятие, так что, надеюсь, вы сосредоточите на ней все свое внимание. — Всенепременно, профессор, — довольно искренне пообещал я. Осваивать магию я и правда собираюсь изо всех сил. До этого у меня не было возможности прочувствовать на себе народную любовь: в «Дырявом котле» не было никого, кроме бармена, а после Макгонагал скастовала над нами какое-то заклинание, явно отводящее людское внимание. Но сейчас, в Гринготсе, мне пришлось ощущать на себе этот мерзенький интерес. Я смог сделать важный вывод: не мое. Даже такое сдержанное, как у гоблинов (премерзкие создания, к слову). В одном из предыдущих миров, помнится, где я руководил поклонявшейся мне сектой, перед оргиями мы практиковали групповое целование моих ног, так что нельзя сказать, что я не люблю восхищение собой, лесть, заискивание. Но там, опять же, было за что. Там я обладал силой, а здесь… пока что это вызывает лишь отторжение, потому что для этих результатов я не сделал ничего. Но я обязательно сделаю. И будет и целование ног, и оргии… — А сколько в моем сейфе денег? — поинтересовался я. — Без понятия, — пожал плечами Крюкохват. — Это же ваш сейф. — Но вы же банк… — изумленно протянул я, переводя взгляд на Макгонагалл. На лице у нее промелькнуло понимание. — Банки волшебников работают не так, как у маглов, мистер Поттер. Они не… управляют вашими деньгами… — Нет. По сути мы просто сдаем сейфы разной степени надежности, — проскрипел Крюкохват. — Вот как… — я почесал затылок. — Многое объясняет… — Этих денег вам с лихвой хватит на семь лет обучения в Хогвартсе, тем более, что оно уже оплачено, — заключила Макгонагалл, уводя меня от сейфа. На какое-то время мое лицо само приняло выражение, которое Макгонагалл приняла за шок от увиденного. Хорошо. Пока мы ходили по всяким магазинам, я задумался. Все равно ничего важного тут не случится. По своим знаниям цен на золото я пересчитал стоимость своего состояния в доллары, затем прикинул. Я совсем не богат. Нет, я богаче Уизли, богаче много кого. Но фантастически богатыми мои родители не были. Да, Джеймс происходил из чистокровного рода, но никто не обещал, что этот род богат. Просто верхний средний класс. Жить в роскоши до конца своих дней на содержимое этого сейфа я не смогу, а значит, мне придется искать себе источники дохода. Как же муторно… Посещение лавки Оливандера оживило меня. Дело в том, что злосчастный поход с Дурслями в серпентарий таки имел место, где я экспериментальным путем установил, что дар змееуста у меня есть. Обошлось без освобождения змеи и без наказания за это, но факт есть факт — я змееуст. Я все еще лелеял надежду, маленькую, безнадежную призрачную надежду, что я не крестраж Волан-де-Морта. И здесь эта надежда умерла. Почти через сорок минут перебора палочка-близняшка палочки Темного выбрала меня. Легкое сожаление от упущенной свободы было сглажено ощущениями от открывшихся возможностей. Палочка была немного великовата для меня, но ведь я еще вырасту. Если честно, быть мелким — отстой… Вскоре после этого мы направились прочь из Косого переулка и обратно на Тисовую улицу. — Профессор, — задумчиво спросил я, — а сколько таких, как я, поступает в Хогвартс? Я имею в виду выросших среди маглов. — Около пятнадцати, — сухо ответила Макгонагалл. — Как и чистокровных. Опережая следующие вопросы: вы не будете отстающим, а студентов не будет так мало. Поступающие, что из полукровок, что из чистокровных, за редким исключением до одиннадцати лет контактируют с магией только как пользователи ее даров. — Ясно. Остаток пути провели молча. Я устал. К слову, день рождения у меня не сегодня, и сову мне Макгонагалл не подарила. Обидно. Если захочу себе личного почтальона, придется самому этим озаботиться. Благо, мне это по карману. — Помните о запрете, мистер Поттер, — вкрадчиво говорила Макгонагалл, когда (уже затемно) мы подъехали к дому Дурслей, — если вы попытаетесь колдовать, мы узнаем. Вы можете быть отчислены их Хогвартса за такое. Колдовство — это право, а не привилегия. — Я помню, профессор. Последние слова заставили меня внутренне затрястись от обиды и гнева. Я знаю о магии не меньше этой милейшей карги, она внутри меня. Буквально внутри меня, следует из вселенной во вселенную за душой. Не вам, профессор, запрещать мне ей пользоваться! Ну ничего, еще сочтемся…***
Мой маленький сеанс беспалочковой магии (слишком слабый, чтобы даже быть замеченным министерством) явно впечатлил Дурслей. До конца лета мы буквально не общались. Совсем. Я спал до двенадцати дня, съедал готовый завтрак в пустой кухне, затем приходил за чем-то средним между ужином и обедом в пять-шесть часов. За исключением этих двух приемов пищи, я не выходил из комнаты — читал учебники. Зельеварение — дисциплина логичная. Но логика эта прячется за примерностью. Ингридиенты примерно сочетаются или не сочетаются, одни ингридиенты примерно заменяют другие, а эффект зелья примерно соответствует написанному, и чем лучше зелье, тем ближе к описанию. Занятно было смотреть, чем заменены ингридиенты от отсутствующих в этом мире огров, например. Или хоббитов. Чары же — магия как она есть. Магия неизменна из мира в мир. Меняется лишь сам мир и принцип построения заклинаний из магии, дабы они могли работать в этом мире. Полезно. Но скучно. Куда больший интерес представлял учебник по защите от темных искусств. Он был… проще некуда он был. Из разряда «вампиры пьют кровь, а русалки живут в воде и могут утопить». Этим он и был интересен. Поживя с мое, нельзя быть уверенным, что вампиры в новом мире пьют кровь, а не костный мозг, а русалки живут именно в воде, а не, к примеру, на луне. Будет неловко применять старые знания и огребать от реальности за их неактуальность… Да, умирать отстой. Не перестаю снова и снова приходить к этой мысли. Трансфигурация… не была похожа ни на что мне знакомое. Ожидаемо. Оно должно изменять саму материю, на низком уровне. А ее законы для каждого мира уникальны, пусть даже так просто это и не видно. А будь видно, кто бы сравнил? За все это время я не встретил ни одного такого же странника с памятью. Да я и не искал. — Мне нужно, чтобы кто-то отвез меня на вокзал. Нарушение мной почти месячного молчания заставило дядю подпрыгнуть и в шоке уставиться на меня. — Что? — Вы подвезете меня на вокзал, откуда я уеду в школу. Или вызовите мне такси? — вкрадчиво говорил я с Верноном, как будто он идиот. Ой, как будто бы он не идиот?! — Когда? — прохрипел Вернон. — Уже завтра. — Я вызову тебе такси… да… И дам денег, — пробурчал этот боров. Ну и славненько. Вообще что-то долго у них этот ужас держится. Моя демонстрация явно не могла их так впечатлить. Похоже, Макгонагалл их чем-то таки приложила дополнительно. Ну и скажем ей за это спасибо.***
Вокзал Кингс-Кросс — это ад! Нет, найти платформы девять и десять не сложно… было бы. Не будь вы одиннадцатилетним ребенком с тяжеленным чемоданом на неуправляемой тележке, да еще в джинсах, что так и норовят свалиться из-за слишком большого размера. Чувствую, бытовые чары я буду учить первыми. Пройти границу между платформами было несложно. Вот совсем не сложно, когда ЗНАЕШЬ, что так должно быть, что должно получиться. — Извините! — я подергал за мантию какого-то старшекурсника. Тот обернулся, смотря на меня сверху вниз. — Вы не поможете мне с чемоданом? Он! На меня! Сверху вниз! Человек, не закончивший школу, на магистра боевой магии и кандидата в магистры магии душ! Бытовые чары, срочно бытовые чары… Найдя где-то в конце вагона пустое купе, я не без труда подпер дверь изнутри чемоданом. Компания мне ни к чему. Особенно из тупых детей с потными ладошками — фе! Ожидая отправления, я задумался. В Косой переулок я попал раньше канонного Гарри и Малфоя не встретил. Из чего, если мыслить рационально, можно сделать вывод: никакой дирижер ситуацию за ниточки особо не дергает, и, значит, Дамбигад мне не грозит. Дерг-дерг. — Да б… — кто-то попытался зайти в мое купе, но сразу сдался. Лентяй. Достал бы палочку, легко бы распахнул дверь силой. С другой стороны, отсутствие дирижера событий меня в известной мере сковывает. Потому что такой завязанный на случайностях канон очень быстро пойдет не туда, где, я знаю, он должен идти. А значит, менять его таки придется и достаточно активно, дабы оседлать эту волну. Эх… Занесла меня нелегкая… Дерг-дерг-дерг. Чары опечатывания двери… Хотя к черту, вообще не тренировал еще никакие чары. Запрет же, чтоб этих старперов тролль в жопы выебал! По какому вообще праву запрещено использовать силу внутри моей бессмертной души?! Кхм, что-то я легко расхожусь. Главная проблема в том, что из-за отсутствия практики магии в этом мире, а также недостаточным пока развитием этого тела (а именно тело проводит магию из души в реальность), мои знания остаются просто знаниями. И какое-то время я буду вынужден оставаться на одном уровне с однокурсниками, зато потом прежняя сила начнет ко мне стремительно возвращаться. Дерг-дерг-дерг. Задолбали. — Пуэртиссимо релашио! — раздался приглушенный дверью девчачий голос. Я подскочил от неожиданного грохота и выхватил палочку. Дверь купе распахнулась, с силой впечатала мой чемодан в стену, а дверное зеркало раскололось. — Вы какого хера, бля, творите?! — рявкнул я. Рявкнул — не совсем подходящее слово. Несломавшимся еще голосом ребенка звучало просто смешно. Я осекся. В проходе стояла ну очень симпатичная девочка с каштановыми волосами, с палочкой в вытянутой руке и с выражением ужаса на лице. За ней безуспешно прятался пухлощекий, круглолицый, еще сильнее напуганный мальчик (ну просто Вернон и Петунья наоборот). Не узнать их было нельзя — Невилл и Гермиона. — Извините! Извините, я не хотела… — Гермиона, казалось, не знала, краснеть ей или бледнеть, но тут она огляделась и перешла в наступление. — Ты что, подпер изнутри дверь купе? — возмущенно прошипела она. — Ну да. Хотел избежать компании, — я снова сел. — Опусти палочку, мы не на дуэли. — Гермиона чуть не задохнулась от возмущения, но палочку таки убрала. — Чего вломились? — Ах да, — Гермиона, вспомнив о цели их с Невиллом визита, широким шагом вошла наконец в купе. — Ты не видел жабу? Невилл потерял жабу. — Уже?! — я искренне опешил. Нет, я помнил этот момент из канона, но чтобы так быстро. — Мы же еще даже не тронулись, ты когда успел?! — я с шоком посмотрел на смущенного Невилла. — Мы же еще не тронулись даже! Будто услышав меня, паровоз издал протяжный гудок и начал медленно набирать скорость. — Если ты не видел, мы пойдем, — Гермиона развернулась, вздернув нос. — Подождите, — остановил я ее. — Вы что, собираетесь и дальше так искать? — Я хочу найти Тревора, — таки подал голос Невилл. Да с вызовом! Ну надо же! — Я не о том, — я покачал головой. — Вы волшебники вообще или где? — О, предлагаешь поколдовать? — этого было достаточно, чтобы заинтересовать эту зубрилку. — Гермиона Грейнджер. Что предлагаешь? Что уже умеешь? Она уверенно плюхнулась напротив меня. Невилл неохотно последовал ее примеру. — Невилл Долгопупс. Я не очень хорош в колдовстве, — пробормотал он. — Гарри. Ничего, мы здесь все еще едва ли первокурсники, — успокоил я его, хотя душу грызли сожаления о былой силе. — Я в Косом переулке видел одно интересное заклинание. Волшебница в магазине ингридиентов сказала «акцио ковшик», и он прилетел к ней. Нужно попробовать повторить это для твоей жабы, — я кивнул Невиллу. — Тревора, — уточнил тот. — Нет, — Гермиона покачала головой. — В нашей теории заклинаний для первого курса вскользь описываются манящие чары, думаю, это они. Но это заклинание для четвертого курса, а у нас никаких книг с инструкциями по нему. Невозможно! — Скептик! — я ухмыльнулся. — Невилл? Ты, случайно, вырос не среди волшебников? — Да, — подтвердил тот. — Это действительно манящие чары, я много раз видел, как их применяет бабушка… — Ну вот! — я хлопнул в ладоши и достал палочку. — Невилл неоднократно видел применение, а я знаю слова. Можно попробовать. — Абсурд! — Гермиона смотрела на нас, как на безумцев. — Без книг… — Книги пишут люди, а мы люди, — отрезал я. — Если Тревор в поезде, он никуда не денется, а если нет, то он уже вне досягаемости. До Хогвартса, мне сказали, ехать часов шесть, так что… Невилл выглядел так, будто от этих слов готов грохнуться в обморок. — Ничего не выйдет! — прошипела Гермиона. Похоже, я покусился для нее на святое, на высшую роль книги. — Спорим? — я широко улыбнулся. Конечно, спор будет не совсем честным, ведь Гермиона не знает о моих обширных знаниях и опыте. — На желание? Гермиона подозрительно на меня уставилась. — Родители учили меня никогда не спорить, если я не уверена на сто процентов, — с сомнением сказала она. — Ты проведешь десять месяцев без них. Учись думать сама. — Родители учили меня никогда не спорить, если я не уверена на сто процентов, — упрямо повторила Гермиона. — То есть, ты не уверена, что права? — я усмехнулся. Будем брать на слабо. — Я уверена! — Гермиона вспыхнула. — Я просто… — Она не уверена, — хмыкнул я, бросая взгляд на смущенного Невилла. — Уверена! — яростно уверила нас девочка. — Спорим на твое желание. Если до приезда в Хогвартс хоть один из нас освоит манящие чары, я исполню твое желание, — она протянула руку. — Невилл, разбей! Я невольно расплылся в улыбке от осознания открывающихся возможностей. Больше на купе никто не посягал, так что мы тренировались, параллельно обсуждая наши походы по магазинам в Косом переулке. — Разве ты не понимаешь, Гермиончик, что образовательная система магического мира — настоящий грабеж? Акцио осколок зеркала! Даже для маглорожденных, за которых заплатили богатые чистокровные. Даже для самих чистокровных. — Не называй меня так! — Гермиона злобно зыркнула на меня, вызывая усмешку даже у Невилла. — Что ты имеешь в виду? — Ну вот смотри… Акцио осколок зеркала! Так вот, учебники. В пересчете на фунты знаешь, сколько они стоят? От семидесяти до ста за штуку! Зачем каждому покупать их? Они многоразовые и большая их часть не меняется десятилетиями. В чем проблема закупить их и выдавать в Хогвартсе ученикам соответствующих курсов на год? Ни в чем, но так прибыльнее. А ингредиенты. Почему сам Хогвартс их закупить не может? Ладно ингредиенты, ладно! Ладно инструменты, их покупать познавательно. Но котлы! Акцио осколок зеркала! — я сорвался на крик. — Эта елда оловянная занимает треть моего чемодана на шестьдесят три литра! А зачем? Стоят они где-то по пятнадцать фунтов, портятся нечасто. Почему бы Хогвартсу не закупить большую партию и не выдавать их по мере необходимости ученикам? Нафига мне мой туда-сюда таскать каждый год? Откаты, мать их в… — Не ругайся, — Гермиона поморщилась. — Я уверена, если нам сказали что-то купить, так лучше для нашего образования… — Гарри прав, — вмешался Невилл. К слову, я так никому и не сказал своей фамилии. А шрам мой, опять же, к слову, отлично скрывала длинная челка а-ля две тысячи седьмой. — Бабушка говорила, что у авторов книг контракты с Хогвартсом, министерством и другими организациями о продвижении их книг взамен на некие эксклюзивные условия. Она сама такой заключала, когда учебник написала… Ехать до Хогвартса было все же не шесть часов, а всего пять. Но, когда уже стемнело и до остановки оказалось около получаса, отложив осколок зеркала, я посчитал результат удовлетворительным. — Ну-с, я, кажется, готов. Акцио Тревор! Повисла пауза, в которой я, как дурак, стоял с поднятой палочкой. — Ха, — ехидно улыбнулась Гермиона, а Невилл, тяжко вздохнув, опустил руки. Но тут, со свистом рассекая воздух, в купе прямо через приоткрытую дверь влетела жаба, стукнув меня по лицу. Тварь. — Тревор! — Невилл с радостью бросился хватать жабу, а я, вытерев лицо, самодовольно уставился на Гермиону. — Без книг. Только наблюдение. Гермиона видела, как по мере тренировок росла легкость приманивания мной осколков, но только сейчас я приманил что-то такое далекое, как жаба. С ее точки зрения это все выглядело одновременно как явление благодатного огня и решение дифференциального уравнения дошкольником. — Ты… Это просто невероятно… — она смотрела на меня с раскрытым ртом. — Нам пора переодеваться. Возвращайтесь в свои купе. И держитесь меня, — добавил я с усмешкой. — Так же сможете. И да, Гермиончик, — наклонился я к уху уже практически ушедшей Грейнджер, — ты мне торчишь желание! Уже шедший по коридору Невилл расхохотался, а я захлопнул дверь купе раньше, чем на меня обрушилось очередное возмущенное шипение девочки.***
Хогвартс был прекрасен. Реально прекрасен. Я никогда не любил особо романские замки, там для меня маловато роскоши и комфорта. Но Хогвартс был красив и комфортен. Насколько вообще может быть комфортна гребаная крепость. Взять хоть те же движущиеся лестницы с проваливающимися ступеньками, ведь это же идеальное решение: знающим обитателям замка если и повредит, то не сильно, а вторженца нехило так задержит и подставит под удар. Под действительно чарующим потолком Большого зала мы ждали своей очереди на распределение. Помнится, у меня так и не получилось переубедить Гермиону с Невиллом, что факультет не так уж важен и что Слизерин — не приговор. Но ничего. Они отличный материал. С хорошим потенциалом и достаточно податливые. Выйдут отличные приспешники. Простите, последователи. — Гарри Поттер! — огласила Макгонагалл. Зал на мгновение затих, а затем поднялся громкий гул. — Поттер! Тот самый Гарри Поттер?! — Ты его видишь? Видишь? — Ищи парня со шрамом в виде молнии. Кажется, пробная версия режима инкогнито закончилась. Я вышел из толпы первокурсников и направился к стулу в центре зала. — Смотрите, это Гарри Поттер! Эти ушлепки реально не стеснялись кричать и показывать пальцем. Это просто финиш, товарищи комрады! Я не знаю, есть ли у магов здесь пластическая хирургия, но я себе при возможности кожу с этим шрамом отчекрыжу гриффиндорским, сука, мечом! Шляпа накрыла мою голову почти целиком. Ну и хорошо, она очень неплохо отрезала меня от звуков зала. «Ого, какая одиозная личность! — вкрадчиво говорил голосок шляпы в моей голове. — Сколько злобы, сколько самомнения… Никаких нравственных ориентиров и гора таланта! Ты самый слизеринский слизеринец за долгие годы…» «Стоять нахуй! — мысленно рыкнул я. — Я тебе дам Слизерин! Гриффиндор, и без вариантов. А не то на тряпки пущу!» «Какой гонор… — шляпу моя речь ничуть не смутила. — А не боишься…» «Ты мне зубы не заговаривай, котелок недоделанный! Я правила знаю, выбор превыше характера. Гриффиндор. Точка!» «Ну что же. Отвага — это вряд ли, а вот слабоумие, похоже, в наличии. Так тому и быть». — Гриффиндор! — раздался оглушительный крик шляпы у меня над ухом, и стол под красным знаменем просто взорвался аплодисментами и криками. — С нами Поттер! С нами Поттер! — Хуетер… — пробормотал я себе под нос, уходя за стол Гриффиндора. Места рядом с Невиллом и Гермионой оказались заняты, так что я сел на ближайшее ко мне свободное. Там, конечно же, всем надо было меня потрогать. Потрепать за плечи, похлопать по спине, взлохматить волосы. Мне вот просто интересно, о чем эти люди думают? «Здесь мой кумир и мессия, одолевший Темного лорда, интересно, какой он наощупь?» Так что ли?! Когда буря улеглась, я смог понять, что прямо напротив меня сидит никто иной, как Рон, мать его всемером, Уизли! В принципе, дирижерством все еще не пахнет, ибо логично: рассадка за столом определяется во многом алфавитным порядком, в котором вызывают первашей на распределение. — Привет, я Рон, — с глупой, но искренней улыбкой обратился он ко мне. — Рон Уизли. — Порри Гатер, — с серьезным видом ответил я. — Чего? — не понял тот. — Ларин Петр. Рон побледнел и, кажется, решил, что глохнет или сходит с ума. — Шарри Коттер, — добил его я, а затем рассмеялся. — Да я это, я. Знают уже все мое имя. — Ух ты! — эффект присутствия героя вытеснил из сознания Рона его странные отсылочки. — А у тебя правда есть… ну, знаешь… — На месте, — кивнул я, приподнимая челку. — Вау… — протянул он и еще кучка гриффиндорцев по соседству от нас. — Скажи, а ты… — Обязательно отвечу на вопросы, когда поем и посплю, — ответил я. Голод и усталость и правда подступали. — Это верно, — согласно закивал Рон. — Когда уже накормят? Распределение закончилось довольно быстро, и мы набросились на еду. Ох, сколько всего здесь было! Ростбиф, бараньи отбивные, стейки, индейка и курица, макароны, пироги и картошка! Картошка, картошка, картошка! Я съел по тарелке этого дивного овоща с каждым из пяти видов представленных соусов! И мясо тоже! И пастуший пирог… Фу блин! От одной из тарелок я таки отшатнулся. Нет, к британской кухне не всегда можно привыкнуть… Сендвичи с пирожком. С пирожком, сука! Я думал, мне приглючилось, а нет: пирожок с ягодной начинкой между двух кусков хлеба! И люди вокруг реально это едят… Я ел как животное. И дело в последнюю очередь в том, что я ел последний раз в Литтл-Уингинге. Во-первых, я не ел вдоволь последние одиннадцать лет. Дурсли кормили меня, но давали столько, сколько давали, опции добавки просто не было. Во-вторых, гребаные реинкарнации! Только много раз утратив тело на бог знает сколько времени, ты в полной мере осознаешь радости плоти. И если это прозвучало двусмысленно, то так и есть. Секс я имею в виду тоже. Фродо, увы, окружало не так много дамочек, но… из-за гребанного Гэндальфа… Я замер. С полным ртом картошки и куриной ножкой у лица. Мы с Роном внезапно одновременно осознали, что на нас смотрит полстола. — Фто?! — хором спросили мы оба с набитым ртом. — Как можно столько жрать… — попробовал сформулировать кто-то. Перси смотрел на Рона уничтожающим взглядом, и тот не знал, что сказать. Зато я знал. — Пофол нафхфуй! — бросил я, и несколько гриффиндорцев прыснули со смеху. Совершив могучее глотательное движение, я продолжил: — Мы в гребаной столовой. На пиру! Я голодный и буду жрать. — Но… — попробовал встрять уже Перси. — Ты фто, офлох?! — разразился Рон с все еще полным ртом. — Фказали фже, пофол нафхфуй! Теперь уже хохотали все, кто слышал разговор. Перси пробормотал что-то про неуважение к авторитету старосты и уткнулся в свою тарелку. Мы с Роном многозначительно переглянулись и продолжили поглощать содержимое стола.***
Я довольно смутно помнил, как наслаждался чудным шоколадным мороженым на десерт. Клянусь, если бы не перечитывал раз пятьдесят книгу, ни за что бы не запомнил пароль от гостинной. Я только мельком сделал для себя пометку, что, судя по словам Дамблдора, философский камень таки на третьем этаже, а от взгляда Квиррела у меня жжет шрам, значит, надо разрулить канон. Но думать об этом я буду не раньше, чем отосплюсь. Конечно, не хватало только… вина или виски. Пива на худой конец. Главное не текилы. Алкоголь мне никто не продаст еще долго… Суки! Я с раздражением сжал угол подушки. Я обязательно верну себе силу и задвину всех этих блядских моралистов и борцов за приличия куда-нибудь… Куда-нибудь в нехорошее такое место… Хе-хе! А пока спать… Интересно, из нас с Уизли, кто кого перехрапит?