Анонимность

Из расплавленного шара в небе, солнце опускается в небытие и уступает место бледному свету луны. Еще один день подошел к концу. И каким-то образом ты все еще жива. Все еще жива и все еще убираешь огромную библиотеку замка Димитреску. Это заняло у тебя весь вечер, но ты, наконец, почти закончила. Осталось пройти всего пару полок, и ты сможешь получить столь необходимый отдых. Тряпка в твоей руке не замедляется ни на секунду, протирая каждый дюйм красного дерева в пределах досягаемости. Ты не сводишь глаз с рядов старых книг и их украшенных корешков, чтобы забыть, как высоко ты сейчас стоишь. Тебе кажется, что ты не сможешь нормально дышать, если посмотришь вниз. Нет, твои глаза отказываются идти по этому пути… То есть до тех пор, пока что-то маленькое и черное не появится в уголке вашего зрения. Насекомое, размером едва ли с ноготь вашего мизинца, решает, что сейчас самое подходящее время тебя отвлечь. Нет. Ты изо всех сил игнорируешь это существо, но его настойчивое жужжание вокруг твоей головы, каждый раз все ближе к уху, в конце концов сводит с ума. Ты отмахиваешься от него. Безуспешно. Лестница издает слабый скрип в знак протеста, от которого твое сердце начинает биться быстрее. Пошла ты, думаешь ты. Эта глупая муха не стоит такой опасности. Но потом… Болезненный укол возникает в изгибе шеи, как будто изогнутая игла резко вонзается в твою плоть. Это скорее порез, чем укус; твои глаза сразу же покалывает от не пролитых слез, а спина напрягается так сильно, что ты чуть не тянешь мышцу прямо там. Инстинктивно ты дергаешься и сбрасываешь существо с себя. Лестница шатается от резкого движения. Падение становится неизбежным. Какое извращенное чувство юмора у Вселенной. В доме, полном убийц, размышляешь ты, смерть от проломленного черепа из-за проклятой мухи. Это так жалко, что почти смешно. Порыв воздуха со свистом проносится позади тебя, сопровождаемый звуком хлопанья тысячи крошечных крыльев. К тому времени, как ты осознаешь, что только что произошло, знакомое тело врезается в спину, наполовину прижимая тебя к книжным полкам и наполовину поддерживая на теперь устойчивой лестнице. Конечно. Кассандра. Ты знаешь, что это она, потому что узнаешь ее пряный парфюм и тонкий намек на соль для ванн под его ароматом. Ты не хочешь признавать, но этот аромат задержался в твоих чувствах дольше, чем хотелось бы. Дольше, чем это имеет смысл, учитывая, что ты не видела ее почти целых три недели. Ты не знаешь, должна ли ты быть благодарна ей за то, что она спасла тебя, поскольку она также является причиной того, что ты, черт возьми, чуть не разбилась насмерть. Как ты не подумала, что это одна из дочерей издевается над тобой, удивляешься ты, когда увидела странную муху? С другой стороны, ты не думала, что они способны дистанционно управлять только одной и так точно. — Еще раз привет, Мисс Вкусняшка, — мурлычет она тебе на ухо, — скучала по мне? Ты каким-то образом борешься с дрожью, которая угрожает прокатиться по вашему позвоночнику. Она слишком близко к твоей шее, в то время как из раны постоянно сочится кровь, теплая и густая. Что еще хуже, так это то, что руки приклеены к бокам деревянной лестницы от шока, и нет никакой надежды освободиться в ближайшее время. Ты не можешь оттолкнуть ее. Не то, чтобы это имело какое-то реальное значение, учитывая ее силу. Но мысль, что ты просто не можешь, делает ситуацию в десять раз хуже. Ты беспомощна. Ты — добыча. Дыхание Кассандры скользит по твоей коже. Ткань ее капюшона щекочет тебе ухо, когда она наклоняется. Она слижет кровь, — думаешь ты. Ты готовишься к этому. Просто быстрое прикосновение языка — обнадеживающее, — и все. Тебе не так повезло. Вместо этого ты чувствуешь, как мягкие губы смыкаются вокруг раны, удерживая там драгоценный малиновый бисер. Наступает томное посасывание, которое, кажется, длится вечно. Твой желудок в свободном падении, будто его кинули. Твои руки дрожат по причинам, не зависящим от напряжения, которое ты на них оказывала. Как будто это еще не слишком много, Кассандра добавляет свой язык. Она облизывает тебя, как будто ты ее мороженое, сначала слегка пробуя на вкус, а затем надавливает на рану, когда крови недостаточно, чтобы удовлетворить ее. Твои губы беззвучно приоткрываются; ты не хочешь знать, был ли звук, который сорвался бы с них, криком или стоном. Это— больно. Это больно, но. Близость, то, как она держит свой рот на тебе, и то, как она начинает почти тереться о тебя, настолько невыносимо эротичны, что боль только усиливает ощущения. В этот момент ты задерживаешь дыхание, потому что не знаешь, что происходит, нравится ли тебе это, ненавидишь ли ты это — но, о Боже, что она делает своим языком — убивает ли она тебя или занимается сексом с твоей шеей. — Кассааандрааа! Голос Леди Димитреску эхом разносится по темным коридорам и достигает твоих ушей. Звук слабый для тебя, но, должно быть, он оглушителен для дочери, потому что она испуганно подпрыгивает. Пришло время ужина, а она опаздывает, — небольшая часть твоего мозга, которая все еще функционирует и еще не превратилась в гормональную неразбериху, быстро указывает на это. Кассандра прерывисто выдыхает — рычит? — сквозь зубы, что кажется гораздо более расстроенным, чем есть. На секунду ты думаешь, что она наклоняется к твоему уху, как будто хочет прошептать секрет… Но затем прочность ее формы распадается на сотни жужжащих насекомых. В следующее мгновение она исчезает за открытыми дверями, словно призрак, привидение, которого на самом деле никогда не было. Ты стоишь на дрожащих ногах, сбитая с толку на всех уровнях и отчаянно пытаешься отдышаться. Ты хочешь просто спуститься с этой чертовой лестницы и принять душ, затем, перевязав свою рану, наконец, лечь спать. Ты хочешь забыть, что бы это ни было, черт возьми, и ты не хочешь видеть ее неоправданно привлекательное лицо в своих снах. Твои ноги, кажется, не могут должным образом поддерживать тебя, но ты сжимаешь челюсти и, несмотря ни на что, спускаешься вниз. Длинный путь ведет в комнаты прислуги, просто чтобы не приближаться к семье Димитреску. Как только ты окажешься в безопасности в своей спальне, ты сбрасываешь одежду и направляешься прямиком в душ. Прохладная вода творит чудеса с твоим телом после многочасовой работы, которую ты перенесла. Находясь в объятиях душа какое-то время, ты думаешь, что полностью смыла с себя этот день. Но как только ты упираешься руками в стену, ты словно оказываешься в ловушке на час назад. Подвешенная в воздухе с ней позади тебя, ее рот идеально соответствует месту соединения твоей шеи. Кран чуть не лопается от усилия, которое ты прикладываешь, чтобы его закрыть. Эта проклятая семья уже взяла твою жизнь под свой контроль. Нельзя позволять им завладевать и твоими мыслями. Требуется много времени, чтобы дрожь утихла под тяжелыми одеялами твоей кровати. Когда ты, наконец, достаточно согрелась, усталость берет верх. Твои глаза закрываются, и ты проваливаешься в мир грез. Но даже там, похоже, нет спасения. Убежища не найти. Тебя преследуют по коридорам, залитым кровью, в то время как насекомые кусают тебя за руки и спину. Существа со слишком большим количеством рядов зубов стонут, шипят и набрасываются на вас. Ты не хочешь умирать. Ты не хочешь умирать— Где-то в глубине твоего кошмара ты чувствуешь, как кровать рядом с тобой прогибается. Холодное прикосновение, которое — ты позже говоришь себе, что это просто пережиток кошмара — касается свежего пореза, который снова открылся из-за того, что ты напрягла горло. Однако, когда твои глаза резко открываются в темноте комнаты… Ты совсем одна. ------------------------------------------------------- Тем временем, где-то в замке Димитреску… Кассандра выходит из тени, чтобы присоединиться к двум своим сестрам, которые сидят друг напротив друга на роскошном диване и играют в Змейки и Лестницы. Конечно, у них не хватило порядочности дождаться ее. Их мать стоит в стороне, курит на балконе. Три пары глаз на мгновение останавливаются на средней дочери, и ей это совсем не нравится. Неуловимо гетерохромный взгляд Даниэлы задерживается, ее рот кривится в дерьмовой ухмылке, которая сигнализирует только о неприятностях, и Кассандра знает, что нужно молниеносно обхватить ее пальцами за шею, прежде чем она сможет отчитать ее за опоздание. О некоторых вещах лучше не говорить. За исключением того, что Бела смотрит на нее из-под капюшона и слегка ухмыляется. Кассандра действительно может задушить только одну из них. Не говори глупостей, — она предупреждает взглядом. Бела, предательница, все равно говорит, — не похоже на тебя, опаздываешь два раза подряд, сестра. Особенно за ужином. Что тебя так отвлекает в последнее время? — Ты мертва, — одними губами произносит Кассандра, сжимая пальцы на шее Даниэлы, которая безуспешно пытается ее ударить. Затем своим самым приятным голосом, который теперь может слышать их мать, она отвечает, — у некоторых из нас есть настоящие хобби, Бела. — Звучит интересно, — старшая сестра напевает. Кассандра совершает ошибку, отпуская Даниэлу, чтобы напасть на нее, но— это серьезная ошибка, — хобби, в человеееечке, которого ты жаждешь… — быстрый удар локтем в бок младшей Димитреску, но она блокирует его, — эй. Эй, Бела. Как ты назовёшь то, что одновременно возбуждено и голодно? — …пожалуйста, не говори «володно», — Бела фыркает. — Кассандра, — Даниэла хохочет, а Бела — эта грёбаная предательница — смеётся. Брюнетка даже не хочет знать реакцию своей матери— Альсина опускает лоб на ладонь. Решено. Кассандра убивает Даниэлу ради общего блага.