Безымянная река

и если когда-нибудь случится беда найди верный камень там, где скалы у реки прочти то, что высекла холодная вода но ты эту тайну навсегда сбереги на берегу очень дикой реки на берегу этой тихой реки в дебрях чужих у священной воды в тёплых лесах безымянной реки Nautilus Pompilius — На берегу безымянной реки

День пришёл сумрачный, солнце сквозь низкие снеговые тучи казалось лишь бледным пятном. Холод заползал снаружи, сворачивался зверем в углах, кусался за руки, стоило только покинуть маленькую комнатку. Но нельзя было оставаться внутри и прятаться от изменившегося мира. Остывший Знойный дворец пугал тенями и шорохами. Вэй Ину казалось, что кто-то таится в закоулках и смотрит на него немигающим взглядом. Побродив коридорами, позаглядывав в оставленные и разграбленные покои, Вэй Ин собрал всё полезное, что нашёл, и даже подумывал сразу же сорваться в дорогу, но посыпался снег. Густые хлопья скрыли и ближайшие скалы, и горизонт. Бесполезно было бы искать путь в такое время. Тогда Вэй Ин расположился за столиком для каллиграфии, пусть по полу и тянуло стылым дыханием зимы, разложил бумагу для талисманов, растёр тушь… А после в центре оставил осколок печати. В этом куске тёмного железа, некогда по велению его фантазии выплавившемся во вставшего на задние лапы тигра, всё ещё дремали остатки прежней мощи. Чтобы пробудить их, требовалось вложить немало сил. Но Вэй Ин, глядя на него, задумался не о том, сколько нужно потратить самого себя на это. Время. Единственное, чего он не имел права терять. Сколько нужно времени, чтобы найти подходящий рецепт? В прошлый раз он потратил почти три месяца. Память его пока не восстановилась полностью. Он не был уверен, что не потерял знания, которые с таким трудом собрал. Не был уверен и в самом себе, а нужно было сжать зубы и найти средство, способ, нужно было… Сердце его неудержимо рвалось к Лань Чжаню, и в то же время он никак не мог поверить до конца, что Цзян Чэн может причинить ему вред. Рассказанное Лань Сичэнем в ночном мраке при дневном свете показалось зловещей сказкой. Если бы виновником всего вышел Цзинь Гуанъяо или сам Цзинь Гуаншань, Вэй Ин согласился бы с этим. Он поверил бы даже, что глава клана Не пожелал наконец прибрать власть над другими кланами к своим рукам. Но Цзян Чэн?.. Глубоко задумавшись, Вэй Ин попытался вспомнить Цзян Чэна, да только память отчего-то нарисовала мальчишку, горько рыдающего на постели. «Собаки, мои собаки, — твердил он, всхлипывая. — Верни мне собак!» «Друг и брат будет лучше собак», — строго сказал тогда Цзян Фэнмянь, но Цзян Чэн продолжал рыдать и ещё несколько дней не подходил к Вэй Ину вовсе. Даже выбросил его вещи, одеяло и подушку прочь, чтобы тот спал на улице… Странное воспоминание. Вэй Ин поёжился, подул на ладони, замерзающие, несмотря на стоящую рядом жаровню. Может, эта картина нарисовалась сейчас потому, что в ту ночь, когда Цзян Чэн отказался впускать его в комнаты, у него тоже замёрзли руки?.. Детьми они были бесхитростными. Так легко было клясться друг другу в верности. Вэй Ин задумчиво покачал головой. «Два героя из Юньмэна»? Разве он не всерьёз думал, что повсюду будет сопровождать Цзян Чэна? И почему только судьбе нужно было разрушить их мир до основания? Вэй Ин протянул руку к печати, но не коснулся, пальцы замерли в цуне над ней. Тёмная энергия шевельнулась внутри, разбуженная то ли его печалью, то ли досадой. Этого было слишком мало, чтобы печать сумела подчинять, как прежде, или оберегать его, но всё же внушало надежду. Найти бы ещё самую малость тёмного железа или разжечь вновь дышащий пламенем очаг в Главном зале. Разве не казалось тогда, что под Знойным дворцом полыхает целый вулкан, текут горящие реки? Как всё это угасло, когда? Двух лет оказалось достаточно, чтобы всё промёрзло? «А что, восстановишь печать — и отправишься в Пристань Лотоса на поиски правды, встав во главе армии лютых мертвецов?» — коварный шёпоток тьмы сначала напугал Вэй Ина. И не тем вовсе, что появился. Пусть он давно не слышал, как с ним говорит мрак, здесь, на руинах Знойного дворца этого стоило ожидать. Страх же вызвало предположение. Действительно, неужели он готов восстановить печать и повернуть её… против Цзян Чэна? Нет! Нет, он не должен поступать так. Может, Цзян Чэном движет отчаяние? Затаённая боль? Нужно излечить его, и тогда он никому больше не причинит вреда. Если он и удерживает Лань Чжаня силой, то наверняка потому, что Лань Чжань — единственная ниточка, которая тянется к нему, к Вэй Ину. Удивительно ли, что, потеряв всю семью, Цзян Чэн всё ещё хочет видеть его?.. А может, желает этого, только чтобы обвинить в очередной раз?.. Казалось, что это ветер приносит всё новые вопросы, что зима подбрасывает их вместе с хлопьями снега, которые наверняка уже заметали коридор перед дверью комнаты, где он укрылся. Вэй Ин путался в них, терял нить рассуждений, беспомощно барахтался, не понимая совершенно ничего, а перед глазами то и дело вставало лицо Цзян Чэна. Вот он сжимает зубы, отворачивается, говорит глухо: «Что ни слово от тебя, то — Ванцзи». Вот он вскидывается и ворчит: «Может, и останешься тогда в Облачных глубинах». А вот они стоят друг напротив друга… Вэй Ин услышал себя словно со стороны: «Изгони меня из клана, пусть нас ничто больше не связывает. Пусть ничто тебя больше не порочит». И взгляд Цзян Чэна, в ответ полыхнувший яростью: «Да будет так!» Верно, тогда Вэй Ин считал, что сделал единственно возможный выбор. Как бы ни любил он клан Цзян, как бы ни был ему благодарен, а больше не мог себе позволить принадлежать Пристани Лотоса. Сам вычеркнул себя… Что тогда подумал Цзян Чэн? Отчего так разозлился, что шрам от его удара до сих пор отзывается болью? Вэй Ина заполнила горькая пустота. Без Золотого ядра, затерявшийся в холоде, он вновь вспомнил о том отчаянии, что жило в нём, пока он укрывал и опекал остатки клана Вэнь. Оно глодало его изнутри, мечтая разорвать на части, сердце пронзало когтями, выло и царапало самую его душу. Растревоженное снова, оно подняло голову, ядовитой тварью выползло на свет. — Я отдал тебе самую свою суть, — прошептал Вэй Ин. — А ты всё был недоволен мной. Неужели нужно было сказать, тогда ещё сказать, чтобы ты понял?.. Холодный ветер не приносил ответов, лишь всё новые загадки. Вэй Ин поднялся от стола, прошёл по комнате, разминая ноги, поворошил угли в жаровне. Если снегопад не закончится к завтрашнему утру, придётся идти и под ним, искать дорогу едва ли не вслепую. Единственное, почему он ещё желал продолжать жить, — любовь Лань Чжаня, напитавшая его, вернувшая ему утраченный, ускользнувший из пальцев смысл. Он должен найти, спасти… рассказать наконец, что на самом деле чувствует. Вэй Ин оглянулся на тёмную печать, склонился и поднял её, а затем решительно вышел из комнаты, даже забыв о тёплом плаще. Беспомощные листки бумаги и росчерки туши не помогут здесь. Он всего лишь цеплялся за них, не желая верить, что пора возродить в душе себя прежнего. Ледяной ветер тут же вцепился в беззащитное горло, заныли все шрамы, что только были на теле, но Вэй Ин не обратил внимания. Коридором он промчался к Главному залу, наполнившемуся сразу гулкими отголосками его торопливых шагов. Там, он помнил, Вэнь Жохань согревал тёмное железо. И Вэй Ин подошёл к тому самому месту и замер, вслушиваясь, всматриваясь. Наконец он бросил огненный талисман вниз, в черноту. Огонь отозвался. *** День ли прошёл, растворилась ли в пустоте целая неделя, Вэй Ин не знал. Это беспокоило и вызывало досаду, но он держал на ладони новую печать, а значит, всё же провёл это время не впустую. Пусть та и была меньше Тигриной, могуществом обладала столь же впечатляющим. Будто ластясь к хозяину, она окутывала его теплом, несмотря на то, что Главный зал промёрз и наполовину был заметён снегом. Когда открылись двери, чтобы впустить сюда дыхание зимы?.. Вэй Ин скользнул рассеянным взглядом по вновь умершему, но теперь уже, похоже, навечно, удивительному очагу, так хорошо ему послужившему. Он выжег его дотла, заставив вставшего на задние лапы тигра преобразиться. Теперь в его пальцах был изящный лотос, чёрный лотос, благодаря которому можно подчинять мёртвых, собирать энергию обиды и ярости, выковывая из неё клинок, острее и быстрее которого невозможно представить. Сжав пальцы, Вэй Ин наконец осознал, что хочет есть до темноты в глазах и что нужно сменить одежду. Тело мгновенно ослабло, заныло, рассказывая ему, жалуясь, как нелегко без Золотого ядра. Будто он и его тело были теперь порознь, и оно только как жалкий проситель могло напомнить о себе. Вэй Ин качнул головой и медленно зашагал к коридору, где пряталась его наверняка выстывшая комнатка. Теперь он мог не задерживаться здесь больше. Силой новой печати можно было напитать талисманы перемещения. Даже калека-заклинатель, каким он стал, мог такие использовать. Не придётся идти по снегу непонятно куда, вымаливая у Небес хоть маленькую деревню, где укажут путь и дадут переночевать. Пусть в голове мутилось от навалившейся усталости, пусть пальцы дрожали, Вэй Ин начертал нужные иероглифы на подготовленном прежде — как всё-таки давно? — листке, вытащил Чэньцин и заиграл. Голос дицзы в промёрзшем сумраке Знойного дворца звучал хрипло, изломанно. Флейта будто рыдала, оживлённая его дыханием, но печать подчинилась. Она поднялась над его плечом, окутанная дымком тёмной энергии, собрала остатки скорби, прятавшиеся по углам Знойного дворца, и вскоре перед Вэй Ином лежал наполненный талисман. Он задумчиво провёл по нему пальцем, едва спрятал дицзы, решая, куда же теперь отправиться. Прямиком в Юньмэн?.. Но если его там узнают в лицо?.. Печать снова послушно улеглась ему в ладонь. Создавая Тигриную, Вэй Ин клокотал от ярости, от ненависти к тем, кто разрушил Пристань Лотоса, Облачные глубины, к тем, кто отнял жизни Цзян Фэнмяня и госпожи Юй. Эта, печать Лотоса, родилась у него от горькой печали и отчаяния. И ему было куда проще взять над ней контроль. Тёмное железо присмирело от его горечи, не манило местью, не предлагало тёмных путей, лишь смиренно отвечало на его приказы. «Есть вещи, которые тебе контролировать не под силу!» — сказал ему некогда Лань Чжань. Он был прав тогда. А теперь? Получится ли теперь не упускать контроля? Качнув головой, Вэй Ин наспех собрал вещи, забросив мешок с ними на плечо, затем подхватил талисман и исчез из Знойного дворца. Не стоило размышлять о подобном сейчас. *** Прежде на улицах Ланьлина было множество воинов в золотистых одеждах. Клан Ланьлин Цзинь с гордостью вышагивал между торговцев, и люди спешили кланяться при встрече. Без них город казался вовсе не таким оживлённым и праздничным, как раньше. Да и местный люд всё больше опускал глаза, стремясь как можно скорее убежать, скрыться, спрятаться. Вэй Ин стоял под мелким моросящим дождём прямо у дверей гостевого дома, не в силах поверить в то, что видел. Будто не серые тучи нависли над крышами, а что-то куда более страшное и огромное придавило Ланьлин. — Господин, — раздался мягкий голос сзади. — Господин, ты уж реши, входишь или идёшь мимо. Воины Цзян не любят нерешительных. Как бы тебе не попасться им на пути. Как бы они не решили позадавать тебе вопросов. Оглянувшись, Вэй Ин увидел круглолицего мужчину, явно хозяина гостевого дома. Кивнув ему, он тут же ответил: — Мне бы хотелось укрыться от непогоды, поесть и отдохнуть… — Комнат ныне много, — вздохнул хозяин, поклонившись ему. — Прикажу согреть воды. Путешествовать в такое время… — он оборвал себя, покачал головой, — вы рискованный человек, господин. Или вы, быть может, заклинатель? Вэй Ин коротко усмехнулся, проходя за хозяином в полупустой зал. — Какой из меня заклинатель. Всего лишь бродячий музыкант. Временами играю на флейте, чтобы хоть как-то прокормиться. — Хозяин чуть прищурился, и Вэй Ин тут же вспомнил об оставленном Лань Чжанем богатстве. У него было с собой столько серебра, что он и целиком эту гостиницу мог бы купить. Но, конечно, малую часть он отложил в самый невзрачный мешочек и теперь вытащил ровно один кусочек, чтобы отдать хозяину. Наверняка тот заподозрил, что пришлый музыкант не сможет оплатить ни комнату, ни еду, нужно было скорее его разуверить в этом. — К счастью, — продолжал Вэй Ин, заметив, что хозяин благосклонно улыбнулся, — у одного знатного господина дочь любит незамысловатые мелодии. Они были ко мне щедры, так что можно побаловать себя и погреться с дороги. Покивав ещё, хозяин уточнил, будет ли Вэй Ин есть в зале или сразу отправится в новые покои, а после ушёл раздавать указания. Вэй Ин же занял стол в тёмном углу и огляделся, примечая, какие ещё люди в это время остановились в гостевом дворе. К сожалению, постояльцы держались порознь, не вели шумных бесед, никто не казался словоохотливым. Надеявшийся выспросить последние новости, Вэй Ин коротко вздохнул. В этот момент двери распахнулись, на мгновение впуская внутрь шум настоящего ледяного ливня, и в зал шагнула пара воинов, одетых в цвета клана Цзян. Вэй Ин так и замер, глядя на них. Они, впрочем, ничего не заметили, слишком увлечённые собой. — Эй, хозяин, — окликнул один из них, глянув в сторону кухни. — Подай-ка горячего вина и что-нибудь острое. — Сейчас, сейчас, господин, — разволновался тот и снова запропал. Вэй Ин оценил, с каким страхом он отреагировал на воинов. В клане Цзян разве принято было обращаться с простым людом заносчиво? Обижать торговцев и лавочников?.. Сердце будто когтями сжало, но воины негромко беседовали между собой, обвинить их было не в чем. Откуда же взялся страх? Загадка, и только. Конечно, к воинам хозяин вышел сам, принеся огромный поднос, уставленный дымящимися мисочками и горшочками. Следом выскочил расторопный слуга, поставив тут же на стол несколько кувшинчиков с вином. Вэй Ину же поднос с закусками принесли много позже. Поставив его на стол, девушка уже намеревалась улизнуть, но Вэй Ин удержал её за руку. — Отчего все боятся этих воинов? — едва заметно кивнул он. Девушка изменилась в лице и даже отпрянула. — Господин, где же вы были последние три месяца, что не понимаете отчего?.. — и сбежала. Вэй Ин принялся за еду, решив больше никого вопросами не тревожить. Он был так голоден, что почти мгновенно опустошил поднос. Захватив с него кувшинчик с вином, он проскользнул мимо воинов Цзян к лестнице, а там его заметил и хозяин. — Третья комната слева, господин, — напутствовал он. *** В комнате уже ждала исходящая паром бочка. Была она небольшой, но и в такой Вэй Ину радостно было устроиться, чтобы согреться в горячей воде. Однако прежде он посмотрел на своё отражение. Волосы оказались спутаны в воронье гнездо, одежды пропылились, а лицо, похоже, было чумазым. Удивительно ли, что хозяин хотел получить плату вперёд, а девушка и вовсе попыталась немедленно сбежать?.. Вэй Ин едва ли не с яростью принялся вымывать из себя дух Знойного дворца. Стылое пепелище, пыль которого так и въелась в волосы. Остервенело натирая кожу полотенцем, натёртым мыльным корнем, он надеялся, что сумеет сосредоточиться только на этом. Однако отвлечься от мыслей вовсе не удалось. Снова и снова он задавался вопросом, какая жестокость заставила людей так бояться славного клана, чьи цвета он прежде носил с радостью? Наспех перехватывая волосы в низкий хвост, он вспомнил вдруг, как воины клана Цзинь притесняли людей после победы над кланом Вэнь, но воображение не помогло заменить им цвета одежд и представить на их месте воинов Цзян. В дверь постучали, Вэй Ин обернулся: — Входи, — он думал, что это хозяин заглядывает, чтобы спросить, не желает ли он чего-то ещё, но внутрь проскользнула всё та же девушка. Увидев, как он стоит с мокрыми волосами, одетый только в нижнее ханьфу на нательную рубашку, она отвела взгляд, чуть покраснев. — Господин… Вэй Ин вспомнил, что когда-то считался четвёртым по красоте среди господ своего поколения. Время сделало его черты острее, а тело, лишённое Золотого ядра, обрело утончённую хрупкость. Однако теперь, когда волосы его смирно лежали в причёске, а лицо не пачкали пятна пепла, этой девушке он и таким показался красивым. — Что-то случилось? — спросил он, не зная, смеяться ли или печалиться тому, что по-прежнему может привлечь девиц приятным лицом. — Если вы действительно не знаете, что произошло, точно окажетесь в опасности, — прошептала девушка, не смея больше поднять глаза. — Дядя Ван обмолвился, что вы музыкант… Если только пришли в Ланьлин, а прежде были далеко отсюда, услаждая слух других господ игрой, верно, могли и упустить из виду такие новости… — она сбивалась и даже принялась теребить в пальцах полу одежд. Сжалившись, Вэй Ин приблизился и усадил её к столу. Смутившись ещё сильнее, девушка, немедленно спрятав натруженные руки, рассказала: — Три месяца назад на Совете кланов, что проходил в Башне Золотого карпа, глава клана Цзян обвинил Верховного заклинателя в том, что тот убил его брата… — она сглотнула. — Клан Цзинь был оскорблён обвинениями и потребовал извинений. Но вместо того… глава клана Цзян покинул Совет, — она вздрогнула всем телом. — Об этом узнал весь Ланьлин, ведь воины клана Цзинь повсюду болтали… — тут она замолчала, явно не решаясь повторить, какими словами тогда называли Цзян Чэна. — Вернулся глава клана Цзян с войском месяцем позже, — теперь она посмотрела в лицо Вэй Ину. — От Башни Золотого карпа ничего не осталось. Воины клана Цзян убивали людей Цзинь прямо на улицах Ланьлина. Никому не было пощады. И с тех пор Ланьлин подчиняется Юньмэну… Вы не слышали об этом? — Лишь отголоски, — вздохнул Вэй Ин. — Не знал, что всё было… так. — Если кого из простых людей подозревают в поддержке клана Цзинь, воины забирают такого… И никто ещё не вернулся, — добавила девушка совсем тихо. — Потому и страшно. — Вэй Ин утешающе улыбнулся ей, и она снова смущённо опустила глаза и поспешно поднялась. — Будьте осторожны, господин, — добавила она уже от двери. — Клан Цзинь был щедр к музыкантам, и многие стекались в Ланьлин, чтобы поучаствовать в новогоднем фестивале. Вы, наверное, затем и прибыли — в числе первых, чтобы успеть занять комнаты… Но теперь никакого фестиваля не будет. Глава клана Цзян терпеть не может праздников. И снова Вэй Ин удивился тому, насколько этот Цзян Чэн не похож на того, кого он помнил. Разве не вместе они любили повеселиться прежде?.. Или, может, пора признать, что он совсем не знает Цзян Чэна? Никогда не пытался понять его? С такими тревожными мыслями Вэй Ин всё же сумел уснуть, но пробудился очень рано, когда небеса только начали светлеть. За ночь подморозило, тучи разошлись, и небо казалось выбеленным шёлковым полотнищем. Позавтракав в одиночестве, Вэй Ин ускользнул из гостевого дома и направился к рынку. Поплутав между лавочниками, вышел к углу, где торговали животными. Ему нужен был конь, и, на счастье, как раз продавали пару лошадок. Мохноногие и низенькие, они вовсе не походили на тех красавцев, на которых прежде Вэй Ин и Цзян Чэн бок о бок приезжали на гору Байфэн, чтобы принять участие в состязании заклинателей. Но главное было в том, что ни одна из них не шарахнулась, почуяв в нём тёмную энергию, — с печатью Вэй Ин не расставался. Заплатив, Вэй Ин тут же подобрал и упряжь. Дальше путь его лежал прочь из Ланьлина к Башне Золотого карпа — или к тому, что от неё осталось. *** Не развеявшийся до конца тяжёлый запах пожарища настиг его внезапно, стоило только повернуть на развилке. Цзян Чэн был действительно зол на клан Цзинь, потому не оставил ни одной целой постройки, ни садов, совсем ничего, и выжженная пустошь с остовами зданий была лишь кое-где подёрнута саваном снега. Лошадка, пусть и была безучастно покорной всю дорогу, тут заартачилась, не желая продолжать путь. Вэй Ин спрыгнул с неё, набросил поводья на ближайший покосившийся столбик и сам направился вперёд. Дорога вывела его к некогда величественной лестнице, в которой теперь и сотни ступеней было не насчитать. Башня Золотого карпа теперь неуловимо напоминала опустевший Знойный дворец, хотя и у того уцелело больше стен и помещений. Над воинами кланов, над каждым заклинателем с малолетства проводили обряды, благодаря которым тело после смерти, даже наполненное обидой, даже жаждущее мести, оставалось смирно лежать в земле. Однако силой печати Вэй Ин мог поднять кого угодно, даже если тот был упокоен надлежащим образом. Цзян Чэн не оказал такой милости клану Цзинь. Тут и там, чуть подёрнутые пеплом и снегом, виднелись изломанные тела. Холода накрепко схватили их, не давая разложению шанса, и оттого картина была ещё чудовищней. Вэй Ин чувствовал, что тёмная энергия здесь так плотна, как некогда на Луаньцзан. Если бы ему нужна была армия мертвецов, он бы запросто собрал её здесь. Сжав Чэньцин, Вэй Ин едва подавил желание немедленно сыграть «Очищение сердца». Его собственных сил не хватило бы, чтобы успокоить всё это место. Тому, кто следует не путём меча, куда сложнее выполнять такие вещи. Зацарапалась, просясь на волю, печать Лотоса. Можно было вдоволь накормить её, привязав души всех, кто оказался здесь, к ней. И тогда мёртвая армия явилась бы на его зов, где бы он ни был. Вэй Ин до боли укусил себя за щеку, тем самым напоминая, что он не мстить отправляется. Он хотел лишь переговорить с Цзян Чэном, посмотреть ему в глаза! Решить недоразумение и покинуть мир заклинателей. Вернуться в маленькую хижину на берегу быстрой реки, чтобы провести там все оставшиеся дни в любви и покое. Тогда зачем же он решил прийти и посмотреть на пожарище?.. Ветер бросил ему пепла в лицо, словно в насмешку. Вэй Ину стало холодно, и одиночество вновь придавило его к земле. Что он намеревался найти здесь? Неужели думал, что обнаружит иной ответ? Неужели считал, что отыщет оправдание для того, кто некогда был братом?.. Оправдания не нашлось. Прежде величественный клан Ланьлин Цзинь перестал существовать на свете, был стёрт, как прежде сам изничтожил клан Вэнь. Вэй Ин вернулся в гостиницу в тяжёлых раздумьях. Проскользнув в комнату, что отдал ему хозяин, он замер над своим вещевым мешком, а затем вынул писчий прибор. Ему нужен был ещё один талисман перемещения. И на этот раз он не собирался откладывать визит в Пристань Лотоса.