Какао с любовью

Чимин устало откидывается на спинку кресла, прикрывает глаза и зачёсывает волосы назад. Он очень устал, безумно вымотан, а ещё сильно напуган. Течка отнюдь не за горами, а его альфа сейчас переживает странный и непонятный момент. Около двух недель назад Юнги резко закрылся в себе: стал немногословен, стал раньше уходить на работу и позже с неё приходить, перестал ярко смеяться и улыбаться, а по ночам Чимин часто находил его курящим на балконе. Нет, альфа на него не забил. Ужин всё так же встречал Чимина после тяжкого рабочего дня, свои законные обнимашки и поддержку он получал стабильно и уж точно в не меньшем количестве, а какао с розовыми зефиринками было таким же вкусным. Дело было не в нём и не в их отношениях. Дело было в самом Юнги, но он упорно молчал, предпочитая замыкаться в себе и проходить через всё самостоятельно. Чимин не знает, что делать. Уже третий день он возвращается домой не обессиленным омегой, а сильным и спокойным альфой, чтобы не сильно напрягать мужа, но тому, видимо, это лишь делает хуже. Юнги смотрит на него нечитаемым взглядом, не увидев озорного детского блеска в глазах пары, и, коротко кивнув, уходит обратно на кухню. Близость у них пропала около трёх недель назад, почти сразу после довольно скомканного гона альфы. Им не удалось сполна насладиться друг другом и в нужном ритме пережить этот период из-за работ: Юнги получал тонну сообщений с просьбами скорее вернуться из-за неожиданного приезда начальства, а Чимина забрасывали звонками из-за произошедшей внештатной ситуации. Секс был коротким, оргазмы были буквально высосанные разрядки ради, а удовольствия не было никакого. Закончилось всё тем, что ранним утром Юнги взбешённый вскочил с кровати, закинул в себя горсть подавителей под недовольное кряхтение Чимина и быстро уехал на работу, даже не позаботившись о паре. Чимина это задело и ранило до слёз. Его омега скулила весь день, сжимаясь в клубочек, и думала, где провинилась и что сделала не так. Гон не был правильно закончен. Ни для альфы, ни для омеги. Юнги не выплеснул нужное ему количество гормонов, а Чимин не получил свою ласку и заботу после. Его даже слегка не пометили запахом. Будто он не нужен совсем. И если сам Чимин мог понять и объяснить самому себе, что это не в нём дело, то вот разбушевавшимся инстинктам это было невдомёк. И с тех пор всё пошло наперекосяк. И проблема в том, что Чимин уже не знает, что сделать. — Чимин-щи? Я отправил вам все документы на почту, о которых мы говорили на морнинг брифинге, — тихо лепечет омега у дверей, боясь даже полностью зайти в кабинет начальника: у того настроение уже вторую неделю прескверное. — Да, спасибо, Уён. С инвестором связались? — Чимин тут же выпрямляется и открывает ноутбук, проверяя почту и сразу находя там нужные документы. А также чек об оплате билета на рейс Сеул — Нью-Йорк. Который оформлял не он. — Да, связались. Господин Шин сказал, что приедет завтра же и… — Отменяй, — холодным тоном сообщает Пак и захлопывает ноут. — Но мы так долго вели с ним переговоры, он нашёл время, и это будет невежливо… — Мне плевать. Уён, отменяй. Завтра меня не будет точно. О дальнейших планах скажу после, — Чимин почти рычит. Старается сдержаться, потому что малец тут ни при чём, но злость так и лезет из него. Хватает пиджак с кресла, ключи от машины со стола и быстрым шагом, не прощаясь, выходит из кабинета. Его ждёт серьёзная разборка, и если ради этого придётся звонить знакомому и откладывать рейс, он это сделает. Потому что Юнги от него сегодня уедет только в одном случае: если примет решение о разводе.

***

Чимин врывается домой яростной фурией. За почти сорок минут в пробке он здорово себя накрутил, и сдерживаться больше нет сил. Юнги он встречает буквально в коридоре квартиры с чемоданом рядом. Это выбешивает ещё больше. — Ты никуда не летишь, — рычит Чимин и сам своего тона даже на секунду пугается, но откладывает это на потом, видя полное безразличие альфы. — Прости, я забыл указать свою почту. Не хотел, чтобы ты так об этом узнал, — спокойно проговаривает Юнги и поправляет лямку рюкзака на плече. — Да мне плевать, что ты хотел. Ты никуда не летишь, — руки начинают предательски дрожать, а нижняя губа дёргаться, но омега держится, предпочитая концентрироваться на злости, чем на душераздирающей боли и страхе. — Не тебе решать. Я опаздываю, — альфа проходит мимо, даже не оборачиваясь назад ни разу. Берёт куртку с вешалки, кладёт свои ключи от их квартиры на полку и уже берётся за ручку двери, как замирает. — Ты… Уходишь? Это конец? Чимин стоит позади него. Дышит прерывисто и часто сглатывает, как делает перед накатывающей истерикой. Сжимает до хруста в пальцах полы рубашки, впивается ногтями в ладони, чтобы не дать волю эмоциям сейчас. Но приказной командный голос поддерживать больше не может. Омега прорывается наружу, снося все выстроенные за эти дни баррикады, и воет-воет-воет, скулит ранено и побито, так, словно теряет самое дорогое в своей жизни. И этот скулёж отчётливо слышит альфа в каждом слове. Слышит и сам хочет заскулить в ответ. — Чимин, мне просто… — Ты хочешь развода, Юнги? — смело говорит самое страшное для себя вслух своей паре, а сам трясётся позади, пока тот не видит. — Я же… Я же отпущу тебя. Но не сбегай так. Прошу. Юнги грузно выдыхает, наконец оборачиваясь и показывая хоть какую-то эмоцию за сегодня. Смотрит на напуганного мужа, на его красные от подступающих слёз глаза и на тяжко вздымающуюся грудь. Смотрит и хочет самому себе вскрыть за это глотку. Альфа скидывает рюкзак и куртку на пол, садясь на диван и утыкаясь лицом в руки. Чимин несмело садится на самый краешек, как можно дальше от него. Боится, что тот резко уйдёт из-за такой близости. Молчит. Наблюдает. А сам настойчиво губу кусает, ожидая ответа от супруга. — Я так больше не могу, Чимин, — наконец поднимает голову Юнги, смотря прямо омеге в глаза. — Ты мой, но я не чувствую этого. Словно я вечно на втором месте для тебя, позади твоей работы. Меня это убивает. Я разрываюсь. — И ты решил развестись? — тихо подаёт голос Чимин, поражаясь тому, как побито он звучит. — Нет! Господи, как… — альфа тяжело вздыхает и зачёсывает волосы назад, откидываясь на спинку дивана. — Я хотел уехать. Отдохнуть. Развеяться. Подумать. Я не могу так больше жить. Я хочу семью. Тебя дома, спокойных течек и гонов, детишек. Семейную жизнь, в общем. Но и влезать в твою работу, которую ты так любишь, заставлять тебя её бросать я тоже не мог. И поэтому хотел съездить подумать, что мне дальше делать и как быть. — Почему ты не поговорил со мной так, как делаешь это сейчас? — А когда? Ты приходишь убитый после работы и сразу становишься таким маленьким и беззащитным. Не пойми меня неправильно, я не против этого, я люблю тебя любым, — щёки Чимина предательски вспыхивают от этих слов, — но в такие моменты я не могу думать ни о чём, кроме как о заботе о тебе. Куда лезть с такими разговорами? Оба замолкают, смотря в стену перед собой. Каждому есть, что сказать, и пустота в мыслях одновременно. Просто молчат, обдумывая сказанное. — А потом гон этот внеплановый. Я перенервничал, вот он и пришёл раньше. И мы с тобой даже не смогли спокойно его провести, Чимин! — Юнги вскакивает с места, принимаясь ходить по кругу в коридоре. — Я делаю всё для тебя, я беру отгулы, я отключаю телефоны во время твоих течек, чтобы полностью отдаться тебе, но ты… Ты постоянно смотрел на свой ебучий телефон на тумбе. И я даже в свой гон не мог получить тебя всецело себе. Не мог побыть с мужем наедине каких-то жалких три-четыре дня раз в полгода. Чимин стыдливо прикусывает губу, опуская взгляд в пол. Он знает, что дико провинился. И знает, что это было неправильно, сам признал сразу после поспешного ухода Юнги, но он был в такой запаре те дни… Что даже не заметил, как причинил столько боли мужу. — Прости, просто там такая внештатная ситуация была, и я… — Мне не нужны твои оправдания, Чимин, — довольно резко перебивает альфа, смотря в глаза партнёра. Омега снова стыдливо замолкает. — И даже не нужны твои извинения. Я просто хочу это изменить. Я устал. Я не вывожу. — Что ты хочешь от меня? — тихо спрашивает Чимин, совсем без злости и наезда. — Что мне сделать, чтобы тебе стало лучше? — Чимин, ты не понял, что я… — Замолкни, альфа, — спокойно затыкает его Чимин и встаёт с дивана, подходя к мужу вплотную. Поднимает немного дрожащие руки и несмело укладывает их на чужую шею, будто ожидает, что тот уйдёт от контакта. Но Юнги стоит. Смотрит ответно в глаза и ждёт. — Я спросил тебя, что мне сделать, чтобы тебе стало лучше? Я хочу о тебе позаботиться. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя комфортно. Я хочу, чтобы ты высказал мне всё, что накопилось у тебя на душе, всё, что тебя не устраивает и раздражает, всё, что ты хочешь сделать. И мы найдём компромисс. На который ты согласишься только тогда, когда тебя будет полностью устраивать всё до единого слова. Ты меня понял? Юнги слабо улыбается и нежно кивает, заметно расслабляясь в руках омеги. Сам прижимается ближе, наклоняясь и утыкаясь носом в запаховую железу мужа, и ласково проводит по его волосам, нежно обнимая. — Я так устал, Чимин-ни. Ощущение, что груз на моих плечах скоро меня совсем раздавит, — жалуется тихо, продолжая отчаянно искать запах пары для успокоения. — Я понимаю, маленький. Хочешь в кроватку? Или на диван? Или, может, набрать тебе ванну, и мы полежим там вдвоём? Что ты хочешь? — Чимин любовно оглаживает пару, стараясь выпустить как можно больше успокоительных феромонов даже сквозь блокаторы. — Хочу… Я хочу в душ с тобой. Помыться под тёплой водой, а потом немного влажными лечь в кровать. И я бы хотел, чтобы ты сегодня ничего для сна не надевал, пожалуйста. Я хочу тебя чувствовать, — тихо шепчет Юнги в шею омеги, заметно расслабляясь в его руках с каждым словом. — Хорошо, солнце. А цикорий любимый хочешь? — Чимин гладит по голове, аккуратно расчесывая волосы и легко массируя кожу головы. — Ммм… Нет, не сегодня. Не хочу ничего есть или пить, я нанервничался, — бурчит недовольно и ещё больше в шею мужа зарывается под тихий смех. — Хорошо. Хочешь немного подниму настроение? — Юнги поднимает голову и выжидающе смотрит. — Я взял отгул на завтра. Если потребуется, возьму на целую неделю. Скажешь мне. — Ну, на целую неделю это слишком, у тебя дела, инвестор и… — Юни, мы договорились, что ты думаешь о себе и своих чувствах. Если ты сам хочешь быть со мной неделю, то я возьму отгул на неделю. Если хочешь быть со мной месяц, я придумаю что-то, чтобы быть с тобой месяц. И так далее. Что ты хочешь? — ласково спрашивает Чимин, смахивая со лба альфы прядки. — Завтра точно хочу с тобой. А потом… Давай мы с тобой поговорим, и я решу, ладно? — слабо улыбается Юнги и получает в ответ лёгкий кивок и мягкий поцелуй в лоб. Чимин обхватывает мужа за талию и без лишних слов ведёт в ванную. Закрывает плотно дверь, включает полы потеплее, чтобы нагрелись, пока оба будут в душе, достаёт чистые и свежие полотенца, распечатывает новый гель для душа с любимым запахом Юнги и включает тёплую воду в душе, чтобы немного нагреть полы и там. Юнги стоит неподвижно с закрытыми глазами. Омега проскальзывает за ним, прижимается к спине, укладывает подбородок на плечо и принимается аккуратно, но быстро стягивать с мужа всю одежду. Альфа не мешает. Неловко топчется на месте после, когда сам оказывается обнажённым перед ласковым и влюблённым взором пары, но быстро борется со смущением, стоит им вдвоём зайти под струи тёплой воды. Чимин всё также жмётся со спины, утыкается носом в затылок, вдыхая феромон, а сам по чужому торсу руками пробегается, лаская нежную кожу. Юнги с тихим выдохом откидывает голову на его плечо, буквально мурлыча, когда омега, выдавив немного геля на руку, принимается его аккуратно и ненавязчиво намыливать, гладя каждый участок кожи, до которого может дотянуться. Смывает после деликатно и берётся за шампунь. Юнги послушно подставляет голову под воду, позволяя намочить волосы, после чего снова довольно мурчит, когда Чимин впутывает пальцы в волосы и ласково их намыливает до слабой пены. Играется с прядками, делает массаж головы, гладит и всячески комфортит. Потом снова аккуратно смывает, стараясь, чтобы ни одна капля мыльной воды не попала в глаза. Меняет их местами. Прижимает Юнги спиной к тёплой стене и опускается на колени, берёт всё тот же гель для душа и без каких-либо намёков намыливает ноги, бёдра, мошонку, член и лобок, аккуратно и нежно, тут же смывает, чтобы не щипало ничего. Сажает после альфу на специальный выступ и моется быстро сам, спеша скорее, чтобы тот не замёрз без воды. Вытаскивает разнеженного альфу из душа и заворачивает в полотенце белое, толстое и длинное, чтобы от шеи до самых пят было. Юнги доверчиво жмётся ближе, носом снова тычется в железу и с тихим радостным скулежом отмечает про себя, что запах стал проявляться всё сильнее. — Мой любимый, — тихо шепчет Чимин, любовно перебирая влажные волосы в руках и прижимая к себе обычно сильное и большое, а сейчас вдруг такое хрупкое и нежное тело альфы. Юнги не отвечает. Продолжает урчать тихо, щекой ластясь о чужую шею и даже не замечая, как его ведут медленно, вразвалочку в их спальню и укладывают на общую кровать, на которой они в последней раз вместе спали около трёх недель назад. — Мне зашторить окна? В ответ кивок. — Светильники включить или в темноте хочешь? Слабый кивок на светильники. Юнги говорить сейчас не хочется, бережёт силы, но Чимин и так его понимает. — Я схожу на кухню за бутылочкой воды. Я могу? Ты спокойно тут посидишь? — интересуется, видя промелькнувший страх на дне чёрных любимых глаз. Юнги снова кивает. Неуверенно. — Говоришь о своих чувствах, помнишь? Тебе точно нормально? Тихий вздох. И едва отрицательное мотание головой. — Хорошо, умница, — улыбается Чимин и присматривается. — А я могу отойти к своей кровати? Там в тумбе есть бутылка. Это буквально в другом конце комнаты. Нормально? Уверенный кивок. Чимин скидывает с себя полотенце прямо на пол и быстро направляется к своей кровати с гнездом. Плюшевый мишка, вещи Юнги и любимый плед — всё на месте. Как много времени альфа потратил на заботу о нём. Теперь очередь Чимина сделать то же. Быстро хватает бутылку и возвращается обратно к мужу. Забирается в кровать и хлопает рядом с собой, приглашая. Юнги скидывает полотенце вслед за мужем, и омега наконец обращает внимание, что альфа за почти три недели нервотрёпки исхудал. Привычный нежный животик стал более впалым, рёбра видны отчётливее, и, в принципе, он выглядит более бледным, чем обычно. Чимин закусывает губу, чтобы не выдать никакой реакции, и терпеливо ждёт, пока Юнги залезет к нему. Тот мнётся. Что-то высматривает, решает у себя в голове, и, наконец, приподнимает одеяло и юркает под него, усаживаясь прямо на бёдра мужа поверх пододеяльника и укладывая ватное одеяло обратно себе на плечи. — Ты милый, — ласково улыбается Чимин, укладывая ладони на чужие бёдра и принимаясь ласково поглаживать. — Сейчас хочешь поговорить или просто поняшимся? У нас ещё завтрашний день. — Нет, давай сейчас. А завтра мы будем искать компромиссы. Хочу просто уже всё рассказать, я устал всё в себе держать, — вымученно шепчет Юнги, и омега просто кивает, устраиваясь слегка удобнее. — Я тебя слушаю и не перебиваю. Начинай. — Ты не пахнешь мной, — довольно резко начинает альфа, вскидывая голову и впиваясь взглядом в чужой нежный напротив. — Ты не пахнешь собой. Ты вообще не пахнешь. Никем. Сидишь на своих подавителях, сдерживаешь омегу. А мой альфа тебя не чует, не узнаёт больше. Даже во время гона, ты не пах. И знаешь, что самое страшное? — Чимин слегка вопросительно кивает. — Мне даже не хотелось тебя пометить. Инстинктивно не хотелось. Я просто… Занимался сексом? Кончал впустую? Это ужасно, Чимин. Ты мой муж, моя пара, мой омега. Я хочу тебя чувствовать, я хочу тебя ощущать, я хочу тебя хотеть и сходить с ума от желания обнять тебя, облизать тебя, войти в тебя и пометить тебя. Но я больше этого не ощущаю. У тебя проблемы на работе, ты задерживаешься, приходишь поздно и сразу валишься спать. Единственное, что было у моего альфы — это забота о тебе после трудного дня, но и это у него «отняли», — Юнги делает кавычки в воздухе, а Чимин на это кивает, продолжая ласково гладить того по бёдрам, поддерживая без слов. — Я схожу с ума. Я тебя люблю, мой человек тебя любит и жить без тебя не может, а альфа больше не считает парой. Ты представляешь, какое у меня раздвоение? — это сильно ранит. Чимин сглатывает слюну, стараясь не подавать виду, но Юнги всё равно видит. Чувствует. — Да. Я себя ощущаю точно так. И я хочу вернуть всё обратно, но для этого мне нужен твой запах, твои течки, мой гон. Мне просто нужен ты, Чимин, — Юнги слегка мнётся, после чего дёргает на себя пододеяльник и оголяет идеальный пресс мужа, укладывая на него руки. — Я… Я детей хочу, Чим. Мне тридцать пять. Я хочу семью. Нормальную семью. Где папы счастливы и не дёргаются от каждого звонка по работе, не срываются друг на друга и не приходят уставшими настолько, что трудно дышать. Я просто хочу спокойную жизнь. И… И я ненавижу твою работу за это. Потому что она в какой-то момент не просто встала на первое место, она забрала тебя у меня. Я тебе больше не нужен словно, и я… — Прости меня, — тихо плачет омега, приподнимается и накрывает чужие губы в нежном поцелуе, чувствуя, как альфа слабо всхлипывает в поцелуй, обхватывает его за шею и вжимает в себя, позволяя себе расплакаться. — Ты так давно меня не целовал сам… — тихо шепчет, оторвавшись, и это щемит Чимину сердце. Стирает большим пальцем слёзы с альфьего лица и улыбается, когда тот делает то же. Снова накрывает родные губы поцелуем, топит в нежности и безграничной любви, в искреннем раскаянии и обещании исправиться. Юнги отвечает. Позволяет омеге вести в поцелуе, а сам опрокидывает его на спину и нависает сверху, продолжая ласки. Чимин отрывается, когда больше нет воздуха, и тут же принимается лизаться, как делал раньше. Коротко лижет чужие губы, где-то оставляя едва заметные поцелуи, и кайфует с искреннего наслаждения альфы. Тот опускается на кровать рядом и сгребает омегу в охапку, почувствовав себя гораздо лучше и свободнее после разговора. — Это было всё, что ты хотел сказать? — тихо шепчет Чимин, закидывая ногу на чужое бедро и выводя на любимой груди узоры пальцем. — Да. — Я… Тоже хочу детей. Двоих. А может, троих. И собаку хочу. И пахнуть тобой хочу за километр. Я устал от такой работы. Мне тяжело одному. Поможешь мне? — тихо шепчет Чимин, приподнимая голову и натыкаясь на удивлённый взгляд. — Ты хочешь отдать её мне? — тихо, неверяще. — Да. Будем вместе руководить, но по документам будешь ты. Я перестану пить таблетки, откроюсь всем. Потом уйду в декрет, а ты будешь всем управлять. Ты и так в курсе всего, что происходит. Должно быть проще, — улыбается омега и получает в ответ любимую широкую улыбку. — На такое я согласен. — Точно? — Точно. Чимин счастливо хмыкает, обнимая своего альфу и утыкая его носом в запаховую железу, зная, что уже сейчас медленно начинает пахнуть самим собой. Юнги слабо мурлычет, оглаживая любимое хрупкое тело такого сильного омеги, и позволяет себе полностью расслабиться в чужих надёжных руках. Оказывается, альфам не обязательно решать всё самим. Омега вполне может временами взять заботы на себя. Тем более такой сильный омега, как его Пак Чимин.