Осень пахнет медом

Сэбек кажется, что она тонет в своих мыслях, задыхается, медленно убивает саму себя осознанием вины. Да, она была неправа, она была тысячу раз неправа, ее уже не волновало, какие ошибки совершала Джиен, перед глазами маячили только картинки их жизни до этого... Радостная Джиен описывает, с какой классной девушкой познакомилась на курсах. Умная, спортивная, высокая, тоже любит брюки и рубашки, Сэбек чем-то на нее похожа. Сэбек это безумно злит: она ни на кого не похожа, она это она, и Джиен пора перестать ей доказывать, какие у нее милые подружки, эта кудрявая Юмин вообще ее жутко бесит, а та самая умненькая Черен наверняка еще хуже. Джиен осекается и больше про подруг не рассказывает. Уставшая Джиен приходит вечером домой и, не раздеваясь, бросается на диван. Сэбек весь день сидела в гостиной и читала, ей так хочется сейчас потискать Джиен и поболтать с ней, но когда в ответ она слышит прости, я так вымоталась, давай потом, внутри расползается очень неприятное чувство, и, ответив что-то грубое, Сэбек уходит обиженная, оставляя Джиен думать о случившемся в одиночестве. Или тот вечер. Такая красивая Джиен в небесно-голубом платье танцует в свете неоновых софитов. Идеальная. Она же сама хотела потанцевать с Сэбек, но Сэбек все испортила. Идиотка. Усилием воли Сэбек останавливает нескончаемую ленту кадров памяти. Она еще может все исправить. Склеить поломанное, построить что-то новое на осколках разбитого. Черт, выиграть Игру было легче... Сэбек решительно встает, бросает взгляд на спящую Джиен и думает, что будить ее не стоит. А вот есть хочется... Очень. Это Джиен питается воздухом, Сэбек прямо сейчас хочет шашлык или, ну так уж и быть, тост с ветчиной. Даже если его придется приготовить. А вообще было бы хорошей идеей хоть раз в жизни сделать завтрак для Джиен. Сэбек спускается на кухню и с энтузиазмом заглядывает в холодильник. Ее приподнятое настроение улетучивается при виде пустых полок. Ну конечно, Джиен не ходила в магазин, значит продуктов нет, остался только кусочек хлеба и какой-то сыр. На один тост хватит, а когда Джиен встанет, они могут заказать доставку. Тостер не включается. Сэбек уже готова хорошенько так его пнуть, но в голове всплывают слова, кажущиеся сейчас жестокой иронией. Ты знала, что тостер надо включать в розетку? И формочки не надо над плитой вешать, они свалились мне на голову Смеющаяся Джиен в свитере отряхивается от снега, сидя в Рождество на теплой кухне. Сэбек отмечает ее болезненную худобу и бледность, но надеется, что это пройдет. Джиен тогда выглядела более счастливой чем сейчас. Задумавшись, Сэбек не замечает, что делает. Одно неловкое движение и нож, который она держала... — Ах черт! — о, она от души выругалась, радуясь что Джиен не слышит. Отвратительное утро - продолжение ужасного вчерашнего дня, теперь она еще истекает кровью из-за своей же беспомощности в быту. Надо хотя бы заклеить ранку пластырем. Аптечка была где-то в шкафу. Сэбек роется в маленькой коробочке и замечает на самом дне тонкие блистеры с таблетками. Ей совсем плохо от воспоминаний. Она могла умереть на Рождество, не увидев Джиен... Она тогда думала, что счастье так близко. — Заткнись, — заявляет себе Сэбек. — Или ты думаешь, что это Джиен сейчас побежит разбираться с нашими общими проблемами? Тостер и нож идут куда подальше. Она вспоминает, что сама же унесла пачку пластырей наверх, чтобы заклеить царапины Джиен. Опять подниматься... Злая и голодная, стараясь не шуметь, Сэбек на цыпочках подходит к кровати и осматривает тумбочку. Ничего. На секунду ей кажется, что Джиен что-то спрашивает, но вскоре становится понятно, что ей просто снится кошмар. — Это неправда, — шепчет Джиен. — Неправда. Сэбек аккуратно трогает ее за плечо, и Джиен испуганно открывает глаза. —Что случилось, — спрашивает она, приподнимаясь и оглядывая комнату. — Сколько времени? Часы на стене показывают одиннадцать. —Боже, какой ужас, я забыла завести будильник! — у Джиен паника, будто наступил конец света. — Как безответственно и неорганизованно. Надо что-то приготовить, я сейчас. Сэбек больно. Она обязательно попросит Джиен научить ее готовить, но сейчас она просто хочет сделать что-то, чтобы помочь ей. —Неважно, собирайся, мы пойдем в твою любимую кафешку. Полчаса тебе хватит? Джиен удивленно кивает. Сэбек очень надеется, что она не заметит ее пореза. Хотя бы по этому поводу не будет переживать. Минут десять Джиен плещется в ванной, пьет водичку, красится, долго стоит перед шкафом с одеждой. Сэбек первый раз за всю свою жизнь смотрит прогноз погоды, не понимая, зачем Джиен кутается в большой свитер и надевает длинную юбку. Джиен ей как-то пыталась объяснить, почему ей нравится носить огромные футболки и худи Сэбек, но это звучало странно. Чувствуешь себя в безопасности. Оверсайз - хорошая защита Сэбек чувствует, что ей надо что-то сказать. Джиен обычно ходит в мини, а свитерам предпочитает водолазки. —Только не думай, что ты в чем-то виновата, слышишь? — Сэбек не знает, что делать, у Джиен и так в глазах слезы стоят. — Правда, ты не сделала ничего плохого. — Виновата, — шепчет Джиен. — Очень. Ты была права, о как же ты была права, Сэбек, я просто думала, что со мной никогда ничего не случится. Видишь, случилось, а разбираться пришлось тебе. Прости, мне правда жаль! Сэбек ее обнимает. — Последнее, что я буду делать, это обвинять тебя, — заявляет она, утирая рукавом своей рубашки слезы Джиен. — Ты этого боялась? — спрашивает, не желая слышать ответ. — Да, — произносит Джиен куда-то в сторону. — Ты так злилась на меня. Сэбек снова очень стыдно. Она обещает себе больше не срываться на Джиен, никогда и ни за что! — Прости, — черт, почему так тяжело извиняться? Это Джиен все время чувствует себя виноватой, Сэбек к такому не привыкла. — Прости меня, пожалуйста. — За что? — удивленно спрашивает Джиен. — Ну за все, — подумав, отвечает Сэбек. — Не хочу перечислять, пойдем лучше завтракать. Плохой выбор слов. Сэбек никогда не была в этом хороша, это Джиен говорит так, будто ее слова из ангельской пыли сотканы, Джиен даже самую будничную ситуацию распишет как сцену романа, завернет в траурный креп или в сахарную вату, Джиен - сумасшедшая мечтательница, она может выдумать что угодно... — Кстати, что тебе снилось? — вспоминает Сэбек. — Ты что-то говорила во сне, — поясняет она. Джиен качает головой. Они уже минут пять идут по дороге в город, и Джиен просто пытается вернуться в реальность. — Знаешь, я когда-нибудь обязательно расскажу. Честное слово, просто сейчас не могу. Сэбек напрягает память, пытаясь вспомнить какие-то плохие истории в жизни Джиен. Она немногое помнит из ее сбивчивых рассказов о жизни, только какие-то основные вехи: побег из дома в шестнадцать, какая-то странная причина, Сэбек к стыду своему ничего не помнит, Игра, возвращение в Сеул... Интересно, это все правда? Сэбек задумалась. Сколько лет Джиен? Можно и четырнадцать дать. Ее вообще так зовут? А где фамилия? Сэбек всегда указывала свою. Кан Джиен - звучало очень даже хорошо. Мысли заходят куда-то не туда. Джиен обеспокоенно заглядывает ей в лицо. — Ты чего? Мы пришли уже, пойдем занимать места. Сэбек кивает. Придерживает Джиен дверь, снимает пиджак, думая, как же жарко. Джиен апатично смотрит в окно, не замечая лежащего перед ней меню. Сэбек заказывает ей тосты и капучино с карамельным сиропом. Сэбек помнит, что Джиен любит карамель. Приглушенная музыка на заднем фоне, дождь, омывающий панорамные окна, разноцветные зонты спешащих куда-то прохожих... Мир ощущается нарисованным, Джиен - Офелия импрессионизма, Джиен тонет с венками, цветами и песнями, рыжие локоны погружаются в мутную воду, гаснет свет. Джиен медленно потягивает кофе, держа в тонких руках чашку. — Хочешь сосиску? — Сэбек практичная, ей не до Офелии в принципе, хотя искусство она любит. Просто сравнения с реальностью бесят. Реальность здесь и сейчас, а на какую там литературную героиню Джиен похожа, не так важно. Джиен не отказывается и даже не произносит тираду о вреде подобного рода пищи, хотя обычно при виде Сэбек с пачкой чипсов у нее включается режим усиленной заботы о здоровье. Ладно, нет, Джиен просто обожает душнить. Сэбек протягивает Джиен сосиску, держа вилку прямо над чашкой своего американо и стараясь не думать о том, что будет если... — Сосисочный кофе, — произносит Джиен, глядя вниз. — Вытаскивай обратно, блин. Она улыбается, и за эту улыбку Сэбек готова еще тысячу сосисок уронить. Американо стал менее горьким... Придает смелости. — Джиен, слушай, — нервно произносит она, отпивая глоток. — Я не умею объяснять, ты это сделаешь гораздо лучше, а я просто пытаюсь сказать, что мое поведение было неправильным, и что ты можешь делать все, что хочешь. Джиен перестает улыбаться. — Ты же это и сказала, нет? Делай что хочешь, гуляй где хочешь, напивайся, трахайся, я не могу тебе ничего запретить Понимает же, что Сэбек имеет в виду, но не хочет признавать, что понимает. Маленькая месть. Сэбек это не так уж и расстраивает. — Мне не нравится только последний пункт. Точнее, нравится, но... Ты поняла. Джиен легко краснеет. Она бы с удовольствием запретила все извращения, чтобы Сэбек прекратила глупо ржать над своими же пошлыми шутками. — А пункт номер три? — уточняет Джиен. Сэбек пожимает плечами. — Ну знаешь, ты можешь выпить бокал вина со мной. Или в любой другой хорошей компании, — добавляет, помня про друзей Джиен. — Но не с малознакомыми парнями, и не соджу. Джиен удивленно на нее смотрит. Это она обычно выступает за адекватность... — Непривычно от тебя такое слышать. Ревность? — Собственный опыт, — мрачно отзывается та. — Нет, я не буду говорить, что я сделала. Вот же черт, Джиен становится еще интересней. Она тоже почти ничего не знает о прошлом Сэбек... — Случилось что-то плохое? Ты убила десять человек подряд без страха и сожаления? Сэбек качает головой. — Хуже. — Двадцать? — Джиен повышает ставки. — Тридцать? Нет, это даже для тебя перебор. — Я переспала с парнем с работы, — быстро произносит Сэбек и замолкает. — Все. Еще раз спросишь, убью без страха и сожаления тебя. У Джиен глаза округляются от удивления. —Чегоооо? — протягивает она недоверчиво. — Знаешь, я скорее в убийство тридцати человек поверю, чем в это. — Подожди, а я тебе не говорила разве? — Сэбек хмурится. — Ну тогда, когда... — Нет, тогда, когда мы были заняты не разговорами, — передразнивает ее Джиен. — Но это самая удивительная новость за сегодня. И как оно? — Отвратительно, — Сэбек встает. — Я же сказала, не хочу об этом говорить. Пошли домой? Джиен послушно кивает и сует Сэбек руку. Сэбек отвыкла от такого, давно не гуляла по городу только с Джиен... Осень дышит на Сеул, и листья на асфальте шуршат в такт шагам, тыквы с вырезанными рожицами улыбаются жуткими гримасами из витрин магазинов, осень баюкает улицы, и Сэбек вспоминает, что у Джиен через неделю день рождения. Черт, она так и не придумала, что ей подарить, у Джиен вроде и так все есть, а чего нет, то они могут купить в любое время, зачем для этого определенная дата? Сложно как-то. — Сэбек! — Джиен аж подпрыгивает от восторга, указывая на что-то за стеклом очередного магазина. — Смотри, какие свечки! Свечки и правда необычные, маленькие и угловатые, словно одну большую свечу аккуратно разрезали пополам, да так и оставили в незавершенном половинчатом виде. Джиен не принимает возражений и затаскивает Сэбек в тесное, насквозь пропахшее ароматными маслами помещение. — Священное дерево пало санто, — важно зачитывает, на секунду задержавшись взглядом на надписи holly wood. — Сэбек, купим луну? Самая странная свечка из всех, надо признать. Два полушария, а внутри - крохотное пространство для огонечка. Сэбек понятия не имеет, как они будут ее зажигать, да это и неважно, знает же, что в итоге будет делать все сама. Дело Джиен - сказать, что она хочет именно луну. Когда входная дверь маленькой лавочки захлопывается за ними, Сэбек осознает, что для двух часов дня как-то необычно темно. Облака заволокли небо, не оставив ни единого светлого пятнышка, солнце спряталось, и город медленно натягивает на себя одеяло сумерек. — Чего ты ждала, это же Хэллоуин, — поясняет Джиен. — Самая страшная ночь, все такое. А у нас даже тыквы дома нет, я ведь хотела пирог сделать... Свеча-луна торжественно плывет по воздуху, оставляя за собой еле ощутимый шлейф древесного аромата. Сэбек уверена, что это не духи Джиен, она точно такие ноты для себя не выберет. А вот Сэбек нравится. — Любовь к аромату пало санто - признак духовной чистоты, — внезапно выдает Джиен. Черт, она умеет читать мысли? — Нет, ты губами шевелишь, когда думаешь о чем-то, — а жизнь и правда замкнутый круг. Одним рождественским утром Сэбек это уже выясняла... Она не могла пожаловаться на память, но было что-то, связанное с желаниями Джиен, было же, и Сэбек помнит, как Джиен говорила об этом, сидя в ее старом худи, на ресницах у нее таяли искристые снежинки, Джиен спрашивала, почему Сэбек не заказывает суши и не смотрит фильмы одна, почему Сэбек не... не что? Надо и правда завести ежедневник, Джиен уже достала ее указаниями, как планировать жизнь. Сэбек такое не любит, но забыть желание Джиен прямо перед ее днем рождения - кошмар какой-то. Джиен открывает дверь коттеджа, и Сэбек вспоминает, что не прибралась на кухне. Джиен не стоит видеть последствия ее жалких попыток сделать завтрак, вот это точно. — Зажжем свечу в гостиной? — Сэбек достает из кармана зажигалку. — Смотри, сегодня и правда самый темный день, который только был в Корее. Джиен держит в руках пылающую луну, у нее в тонких пальцах пляшет живое пламя, отражаясь в больших карих глазах, Сэбек кажется, что Джиен может осветить весь город, если захочет. Сэбек отражается в большом зеркале, и ей кажется, что и комната стала как-то просторней, словно существует неведомое Зазеркалье, где не случается ничего плохого, где можно все понять, простить и полюбить еще сильнее, где Джиен всегда улыбалась, а Сэбек никогда не говорила ей ничего плохого, где нет зла, насилия и темноты. — Хочешь туда? — Джиен протягивает ей половинку луны. — Я проведу. Ну все, Сэбек точно сходит с ума. Свечка странная, не надо нюхать что попало, да и Джиен уже поздновато в такое играть. Сэбек реально жутко, но она послушно протягивает руку. У Джиен теплые пальцы, словно внутри нее тоже маленькое пламя. Джиен подводит ее прямо к зеркалу и замирает. — Смотри, — шепчет она, указывая на их отражение в оконном стекле. — Там наше зеркало. Ты стоишь прямо перед ним, понимаешь? Сэбек кажется, что это как-то бессмысленно и непонятно, но ее что-то тянет бросить хотя бы один взгляд в окно... Светло. — Мы уже там, да? — спрашивает Сэбек. — Я сказала это просто так, даже не задумавшись. Джиен, ты что, плачешь? Джиен в оконном стекле отворачивается, но настоящая Джиен стоит к ней лицом и даже не пытается скрыть блестящие слезинки, смывающие тщательно нанесенный макияж. Неужели Джиен даже на это все равно? — Знаешь, как хочется иногда заявиться к себе в прошлое и предупредить, спасти, рассказать обо всем, но ты не можешь, — она касается зеркальной поверхности стекла, и Джиен в оконном стекле делает то же самое. — Ты можешь даже не измениться внешне за это время, можешь носить ту же одежду, пить тот же кофе, но ты знаешь. Понимаешь. Веришь. Что еще?... — Любишь, — Сэбек кладет свою руку на ее. — Любишь, прощаешь и ждешь. Что бы ни случилось. — Что бы ни случилось, — эхом повторяет Джиен. Она поднимает руку, ставя луну на столик, и фигурки в оконном стекле тускнеют, начинают таять... — Попрощаемся с ними? Они еще ничего не знают, они совершат столько ошибок, споткнутся, упадут, поднимутся, пойдут дальше и доживут до этого осеннего дня, купят свечки и будут говорить пафосные речи в зеркало. Как я сейчас. — А что будет с нами? — спрашивает Сэбек. — Где будем мы сегодня, только через несколько лет? — Сегодня через несколько лет, — задумчиво произносит Джиен. — О, это прекрасная дата. Знаешь, я уверена, что будет так же темно, как и обычно на Хэллоуин. Что еще... Точно, мы посмотрим Гарри Поттера и будем печь шоколадные маффины. А потом ты меня поцелуешь. Сэбек решает, что последнее можно и сейчас. Джиен не против. Одним поцелуем дело бы наверное не ограничилось, но неловкая Сэбек как всегда все испортила, оперевшись на столик со свечкой... — Да черт, — она отрывается от Джиен и старательно дует на пальцы. — Почему мы вообще их не задули? — Потому что надо загадать желание, — отвечает Джиен, надевая свитер обратно. — Сори, холодно же. Сэбек разочарованно вздыхает. Ну ладно, желание так желание... Я хочу, чтобы у Джиен сбылось все, что она загадает. А так у меня все есть. Ну пиццу вообще еще хочу, но это не так важно — Давай ты, — она подталкивает Джиен вперед. — Только не забудь, что желания нельзя никому говорить, а то ты на Рождество мне все рассказала. — Но сбылось же? — парирует Джиен. — Но так уж и быть. Хочу, чтобы Сэбек всегда была счастлива. И я тоже. Как это сделать, я пока не знаю, Сэбек думает, что я умная, потому что у меня хорошие оценки, но я ничего-ничего не знаю, просто загадываю желания и верю, что они сбудутся. Пусть это будет моя очередная мечта, окей? Джиен делает глубокий вдох и задувает свечку. Ей казалось, что комната погрузится в темноту, но на улице из-за туч пробивается яркое-яркое солнце. — Сэбек, ты спрашивала, что мне снилось? Мне снился день, когда мы стояли на поле и кидали шарики, и я предложила просто поговорить о своей жизни. Ты сказала правду, а я солгала, чтобы умереть. Глупо, да? Сэбек кажется, что у нее пол уходит из-под ног. Она всегда верила, что у Джиен нет семьи... — Я сказала, что убила отца, когда он убил маму, но я никого не убивала! Никогда. У меня нет отца, а отчим пил, я никогда не была им нужна, ни ему, ни матери. Я просто сбежала из дому, жила на улице и мне правда нечего было терять. Или ты думаешь, я успела отсидеть восемь лет в тюрьме? Эту часть про убийство Сэбек как-то упустила. Не очень-то и внимательно она тогда слушала Джиен, а зря. — Мне просто нужно было твое внимание. Хотя бы на десять минут, я хотела, чтобы ты поняла, зачем я все это делаю, а ты просто взяла и кинула шарик, даже не размахнувшись. Чуть все не испортила. Сэбек не знала, что Джиен подумает об этом. Не хотела признавать, что готова была пожертвовать всем ради странной незнакомки... — Я еще несла всякую чушь до того, как выронила шарик. Не помнишь? Сэбек, ты серьезно не помнишь? Та виновато качает головой. Память лечит раны, ластиком стирает все воспоминания о прошлой боли. — Ты забыла, как мы тогда собирались на Мальдивы? Сэбек, ты безнадежна! Сэбек вздрагивает. Черт, вот, Джиен же говорила про... — Мохито и Мальдивы, — она машет рукой перед лицом Сэбек. — Очнись, ну не можешь ты не помнить моей вдохновенной речи про Мальдивы. И ты обещала мне, что когда мы выберемся оттуда вдвоем, мы съездим на этот остров, но, — тут она вздыхает, — мы так никуда и не съездили. Много всего случилось, но я никогда не забуду самую потрясающую выдумку в своей жизни. Покруче кровожадного убийства будет, скажи? Сэбек улыбается. В голове вырисовывается четкий план действий, она обожает свое аналитическое мышление. — Это было шикарное желание. Но вообще как... сколько вселенных в твоей голове? Как ты различаешь, что реально, а что нет? Джиен пожимает плечами. — Смотрю на мир. Для меня... ты здесь, я здесь, мы настоящие, а Мальдивы нет. Но сама Игра чья-то очередная вселенная, и мы тоже чья-то выдумка, возможно, бред безысходности, как история про Мальдивы, возможно, несбывшееся желание, потерявшееся в темноте, когда погасла свечка, мы - черновик, эскиз, прорисованный до мелочей, до тончайших деталей, раз уж мы настоящие. Понимаешь? Ты жива, и я тоже, пока в нас кто-то верит. Джиен как всегда - говорит загадками, зато красиво. Прекрасная. Сэбек в философию не верит, но с Джиен она, пожалуй, согласится. Хотя быть чьими-то мыслями не хочется, ну разве что только там будет Джиен, и мысли будут хорошие, старательно почищенные от всяких ночных клубов и ее собственных слов. Сэбек даже согласна на книгу, только чтобы финал был хороший. — А другого у нас и не будет, — заявляет Джиен. — Я не допущу. Сэбек улыбается. — Как скажешь. Хочешь, посмотрим Гарри Поттера? Только сначала я оплачу счета. Лицо Джиен озаряет улыбка. Она смотрит на часы и вскакивает, хватая сумку с дивана. — Я успею купить какао для маффинов! Ты пока занимайся счетами, а я сбегаю в магазин. Все идет как надо. Сэбек открывает электронное табло рейсов и находит билеты, ставя фильтр по дате. Завтра. СЕУЛ-МАЛЬДИВЫ, 01.11, 15.00 Цифры мелькают черными точками перед глазами. Эти суммы безнадежно малы по сравнению с нулями на ее счете, точнее, их счете, Сэбек быстро себя поправляет. Одно нажатие. ОПЛАЧЕНО Радостная Джиен вбегает в комнату, бросаясь обнимать Сэбек. — Смотри, сколько всего я купила! Будем готовить разную хэллоуинскую ерунду! Ты уже закончила? Сэбек молча поворачивает к ней экран ноутбука. Распечатать два билета на рейс Сеул-Мальдивы Сумка падает из рук Джиен, а она сама потрясенно опускается на диван. — Сэбек, ты сошла с ума. Ты определенно сошла с ума. — Но, — возражает Сэбек, — все твои желания должны сбываться, разве нет? Heart made of glass, my mind of stone Сердце из стекла, а разум — кремень. Tear me to pieces, skin to bone Меня разрывает на части, до костей. Hello... welcome home Привет... добро пожаловать домой