Осень пахнет медом

Дождь хлещет по стеклу, словно намереваясь удержать Джиен от кошмарного предпоездочного рейда за покупками. Никакой погоде не удастся это сделать, о, Сэбек уверена. Она на самом деле жутко рада, что они как раньше... как почти год назад, на Рождество, они пойдут гулять по освещенным улицам, бегать наперегонки в парке и ловить свои ускользающие отражения в витринах. У Сэбек есть полароид, но Сэбек до боли жаль, что она не может навечно сохранить у себя в памяти такую Джиен, Джиен с розовым беретом и мягкой удивленной улыбкой. А вообще Сэбек любит фотографировать, поездка на тропические острова должна стать отличным поводом заняться этим делом. Они идут, держась за руки, по мокрому асфальту, на котором даже не осталось осенних листьев. Зима в этом году наступила как-то рано: снег обещают уже на следующей неделе. Но они этого не увидят, ведь на Мальдивах жаркое тропическое солнце и море... Мальдивы завтра. Джиен уже успела ей высказать все, что она думает по поводу такой безответственности, но Сэбек, честно говоря, как-то все равно. Джиен сердится только для виду, на самом деле она только рада, что Сэбек сама все решила, выбрала и купила, а то они так никуда бы и не поехали, потому что Джиен с ее перфекционизмом и дотошностью так ничего бы и не выбрала, Сэбек ее знает. Ну и в конце концов, Джиен может просто организовать их жизнь там. Обратные билеты Сэбек не брала. Кто знает, когда они захотят вернуться. — Нам надо это решить заранее, — заявляет Джиен, когда они приезжают в аэропорт. — Нельзя откладывать такие решения на самый последний момент. — Можно, — парирует Сэбек, зевая. — И еще объясни мне, зачем надо было вставать в шесть, если наш самолет в три? Джиен пожимает плечами. Наверное, она и сама не знает, что заставляет ее предугадывать все сложности в этом непросто устроенном мире. — Точно не опоздаем. Смотри, у нас еще три часа есть! Здание аэропорта огромное, и судя по восторженному выражению лица Джиен, она готова посмотреть все, что здесь есть. Сэбек не против. Спустя час у нее уже есть десять фотографий Джиен у фонтана, Джиен с огромным плюшевым медведем в отделе игрушек, Джиен на скамейке и еще куча Джиен в абсолютно рандомных местах. Сэбек really done. — Пойдем есть? Джиен даже не жалуется, что тут дорого. Они едят сэндвичи в кофейне на самом верхнем этаже, и Джиен потягивает клубничный латте. — Как лето, правда? Сэбек не может не согласиться. Джиен даже вспомнила, что им нужны купальники, поэтому они полностью готовы к летнему отдыху. Гул голосов внизу и шум взлетающих самолетов делают происходящее каким-то нереальным, словно Сэбек смотрит театральное представление с Джиен в главной роли. Джиен, снявшая осеннье пальто и оставшаяся в черном платье, примадонна - королева красоты на голубом экране аэропорта, Джиен родилась, чтобы светить ярко и негасимо, гореть звездой даже на самом темном небосклоне. Сэбек ловит себя на излишней сентиментальности. А Джиен стала серьезней. Странно так, неуловимо - перемены витают в воздухе, и дышать становится легче, словно с души свалился тяжелый камень. Отпускает, пусть не до конца, но Сэбек вновь может вдохнуть. Она катит тяжелый чемодан и следит, чтобы Джиен не уронила какую-нибудь из своих бесчисленных сумок. Уступает место у окна безоговорочно: Джиен будет весь полет завороженно рассматривать пейзажи внизу. Сэбек заботливо укутывает ее пледом и сует шоколадку. Им еще долго лететь... Где-то час они смотрят сериал на маленьком планшете, потом Джиен засыпает, положив голову Сэбек на плечо, и та боится случайно пошевельнуться и разбудить ее. Внизу океан. Темные волны выглядят одним большим бушующим потоком, и Сэбек накрывает щемящее чувство непонятной и неведомой тоски, словно она когда-то давно отдала водной глади что-то дорогое. В городе, где они жили с семьей до попытки уехать, даже не было моря поблизости. Надев наушники, Сэбек медленно провожает взглядом проплывающие внизу картины. Красиво. Особенно цепочки огней: они словно на краю земли, дальше некуда. Джиен просыпается за час до посадки, сонно бурчит, что не выспалась, достает термос с чаем и просит Сэбек убрать пальто в чемодан. — Ты забыла? Там плюс двадцать. Сэбек так нравилась осенняя прохлада Сеула... Они прилетают в восемь, такси довозит их до самого отеля, и Джиен, бросая все сумки, заявляет, что сейчас самое время пойти на пляж. — Купаться еще не время, акклиматизация, — важно заявляет она, и так уж и быть, Сэбек согласна потерпеть до завтра. Тем более что пляж и сам по себе прекрасен: небо цвета лазурной акварели, белый-белый песок и сумерки, потихоньку спускающиеся на маленький курорт. Джиен надевает любимое летнее платье: белое с цветочной вышивкой, она пытается ковылять по песку на тонких шпильках, но, отчаявшись, снимает туфли и идет по песку босиком. Сэбек фотографирует ее на фоне закатного солнца Мальдив. Джиен светит ярче. Прибрежные киоски с сувенирами, крики чаек, смеющаяся Джиен, строящая замок на песке, да, Сэбек готова поверить, что спит, но просыпаться... нет, ни за что на свете! Они ужинают при свечах, с шикарным видом на террасе такого же шикарного ресторана, и Джиен тыкает вилкой розовых пузатых креветок в своей пасте, абсолютно не заботясь о торжественности момента. Она заказала тот самый мохито, и Сэбек пробует его, протягивая Джиен вино. Джиен морщится, но слегка касается краев бокала губами, кажется, только для того, чтобы оставить там ярко-красный отпечаток. Сэбек нравится. И мохито, и алая помада, и просто Джиен без этого всего. — Ну что, гулять? — Джиен допивает мохито и задумчиво постукивает ногтями по хрупкой стеклянной ножке бокала. — Я так люблю маленькие прибрежные города. И город встречает их с распростертыми объятиями: мягкий полумрак улиц позволяет оставаться невидимыми, вечер окутывает теплом, а соблазнительные запахи местных забегаловок прельщают даже плотно поужинавшую Сэбек. — Мы обязательно вернемся сюда завтра, — твердо заявляет Джиен, уводя свою девушку от лотка с чем-то, подозрительно похожим на жареных тараканов. — Рассмотрим это при дневном свете. — Тогда в отель? Джиен устало, но счастливо улыбается. В этот момент ей кажется, что она может прожить тут всю свою жизнь... Южные звезды указывают путь на иссиня-черном небесном полотне. Главная площадь пустует, и Джиен танцует в такт тихой музыке из соседнего кафе. Белое платье напоминает Сэбек день, когда они встретились вновь, когда она, дрожащими от волнения пальцами, надела Джиен на тонкий палец изящное золотистое кольцо, сказав, что будет любить ее вечно. Сэбек никогда не лжет. Не умеет. Солнце давно зашло, но лунный свет нравится ей даже больше. В свете полуночных фонарей Мальдивы еще волшебней, и Сэбек не понимает, почему южные страны называют полуденными, ведь тут настоящая звездная ночь. В отеле тихо, и они поднимаются в номер на цыпочках, чтобы не будить остальных постояльцев. Джиен как всегда - плещется в ванной час, и Сэбек боится, что они затопят соседей снизу, но в этот самый момент who cares. Когда Сэбек выходит из душа, Джиен уже спит, обняв ее подушку. Сэбек даже несколько ревнует, и, пихнув Джиен, ложится рядом, выключая настольную лампу. — Я тебя люблю, — сонно шепчет Джиен, отдав подушку. — Я тоже, — так же тихо отвечает Сэбек, но Джиен уже спит. Ничего страшного: Сэбек готова ей говорить это каждый день. А дни летят со скоростью света. Их приятный механизм рутины ничто не может вывести из строя: утром ленивый завтрак в маленьком ресторанчике внизу, долгие солнечные ванны и купание до обеда. Сэбек учит Джиен плавать и смеется, глядя на то, как старательно она барахтается в светящейся радужными бликами воде. Вечером они гуляют по городу: ходят в кинотеатр, где показывают сплошь голливудские драмы, заходят в крошечные лавки и рассматривают пахучее мыло, открытки и статуэтки из ракушек. Джиен каждый день с удивлением смотрит на календарь и говорит, что пора бы задуматься о дате отъезда, но она сама ничего не предпримет, только тревожиться будет, а Сэбек настолько не хочет этим заниматься, что они, конечно же, никаких билетов не покупают. Но в одно прекрасное утро, когда Сэбек выходит к морю, сжимая в руках стаканчик привычного утреннего американо со льдом, Джиен, сидящая на песке в своем любимом кремовом купальнике, ошеломляет ее неожиданной новостью. — Сэбек, ты осознаешь, что завтра Рождество? У нее в карих глазах какое-то непонятное волнение, но это понятно: праздник подступил так неожиданно, что они обе даже не осознали этого: потерялись в вечном лете Мальдив. — Нам пора возвращаться, — твердо говорит Сэбек. — Куплю билеты на ночной самолет. Мы летим домой праздновать Рождество! — Да, — тихо говорит Джиен, поднимаясь с шезлонга. — Годовщина нашей встречи. Она сильно загорела за два месяца под тропическим солнцем, щеки усыпали веснушки, а рыжие пряди слегка выгорели. Нежный бежевый купальник сливался с песком, и Сэбек постоянно думала, как же Джиен идут чертовы Мальдивы. Южный ребенок в стране вечных полуденных лучей, где всегда тепло, светло, где нет места тревоге, страху и злым людям. Сэбек все-таки этот мир казался немного чужим. Ей больше нравилась северная полночь скандинавских стран: суровые ветра, воющие над фьордами, изрезанные скалами пустынные равнины, широкие трассы с редкими заправками по пути, теплые свитера и холодные рассветные краски. Джиен бы там замерзла, как диковинный тропический цветок, поэтому мечты о жизни в Норвегии так и останутся мечтами Сэбек. Ну и вообще, их коттедж в Сеуле однозначно лучший дом в мире. И они увидят его уже завтра. Последний обед на пляже ощущался немного тоскливо. Они заказали пиццу, и Сэбек даже была готова жевать ананасовое гавайское извращение: все равно грустно. Джиен задумчиво размешивала кокосовую стружку в рафе, рассматривая ближайшую пальму. — Мне кажется, на вкус как кокосы оттуда. Попробуй! Сэбек после ананасов в пицце действительно нечего терять. А вообще Джиен сумасшедшая кофе в такую жару хлестать. — По-моему, похоже скорее на магазинный баунти. Блин, нам еще нужно еду на Рождество купить. Джиен вздохнула. — Ну баунти так баунти, а вообще каждый год эта рождественская суматоха, когда ты ничего не успеваешь. Ладно, прилетим, разберемся! Чемоданы собраны, и вот, спустя два месяца, такси отвозит их обратно в аэропорт. Сэбек даже не чувствует тяжести сумок, хотя все самое легкое уложено в сумку Джиен. Она словно просыпается, прощается с разноцветным сновидением, немного гротескным, немного нереальным, но таким родным и добрым. —Пока-пока, — машет Джиен городу, высовываясь из окна машины. — Точнее, до скорой встречи! —Мы вернемся? — спрашивает Сэбек, хотя знает ответ. —Обязательно, — вторит ее мыслям Джиен. — Когда-нибудь, но непременно. Самолет взлетает, и остров с его огоньками пропадает в водной завесе океана, расплывается искорками, и Сэбек только мерещится сверкающий шлейф внизу. В иллюминаторах темнота, но Сэбек кажется, что она нашла все, что нужно. А Джиен опять спит. Даже не расскажешь ей. Сеул встречает их хрустящим утренним холодом. Джиен дрожит в тонких капронках и осеннем пальто, а Сэбек в кедах и ветровке не может не вспомнить, как в прошлом декабре выбегала в сад за котенком и Джиен... Фортуна на время всей поездки осталась у кудрявой подруги Джиен, Юмин, и она, и Черен очень рады их приезду. Сэбек вынуждена признать: она зря питала к ним такую неприязнь. Здорово, что у Джиен много друзей. Насчет еды они тоже зря волновались: день начался с горячего кофе в любимой кофейне, Юмин и Черен отдали большой рождественский пирог и угостили салатами, а на вечер Сэбек хотела заказать роллы. Джиен правда затеяла уборку, поэтому они торопились домой: увидеть свой маленький коттедж после двухмесячного отсутствия. —Смотри, сад почти не изменился. Надеюсь, моим цветам уютно под снегом, — тревожно произнесла Джиен, отворяя калитку. — Весной все распустится, будет красиво! —И сейчас красиво, — заверила ее Сэбек. —Люблю белый. Надо будет надеть фрак и белую рубашку. —Тогда отдашь мне толстовку, — Джиен и так забрала себе половину ее кофт, но кого это волнует. — Скосплеим прошлый год. Сэбек просто отчаянно хотела верить, что ей удалось все исправить, что все наконец хорошо, и... —Продолжение Рождественской мистерии, — объявила Джиен, пытаясь прикрепить звезду на верхушку елки. —А мы почти не изменились, скажи? —Вообще мне кажется, я стала выше сантиметров на пять, ну в отличие от кое-кого, — заметила Сэбек. —Давай я помогу повесить. Джиен обессиленно опустилась на диван. Чайник в кухне вскипел и выключился. —Вроде все. Еле успели, сейчас будут куранты бить. Сэбек протянула ей руку. —Хочу оставить все плохое в том году. И взять все самое хорошее - тебя. Джиен вздохнула. —Как-то немного грустно. Целый год прошел, а я почти не заметила. Вдруг я не замечу и все остальное, и всю жизнь? Пройдет и все. Куранты начали отсчитывать удары. Фортуна дремала в кресле, за окном бушевала метель. —Заметишь. Мы будем жить долго и счастливо, и умрем в один день, — весело сказала Сэбек, поднимая бокал с шампанским. —Мы никогда не умрем, — произнесла Джиен, вставая. —Никогда. Двенадцатый удар часов. Сэбек ожидала чего-то сверхъестественного в это мгновение, но с крыши даже не упал снег. Правда метель закончилась. Джиен подбежала к окну и распахнула его. —Сэбек, смотри! Сэбек, вишня зацвела! Снежный сугроб с подоконника радостно перекочевал на ковер, создав огромную лужу, но они даже не заметили. Белое покрывало сада расцвечивали алые цветы. —Это невозможно, — заявила Сэбек, хорошо учившая биологию в школе. —Зимой вишня не цветет. —Это Рождество, — безмятежно ответила Джиен, высовываясь в окно, чтобы увидеть далекие отблески фейерверков. —На Рождество возможно все. Розовые облака в небесном полумраке, алые зарницы и серебро инея, золотистые следы шутих и красные цветы на белом снегу. —С Рождеством, Сэбек, — крикнула Джиен, запуская в нее снежком. —Буду любить тебя всегда-всегда. Что бы ни случилось. Life has ups and downs, it’s alright Жизнь состоит из взлетов и падений, это нормально Nothing lasts forever yeah? Ничего не длится вечно, да? One day I will fall, can’t deny Да, однажды и я упаду, не отрицаю But I know you won’t leave Но я знаю: ты не уйдешь