В дни блаженствования Валинора

К его порогу непрерывной вереницей стекаются просящие совета, а иногда и содействия, нолдор, больше остальных эльдар склонные лезть куда не стоило бы. У этих младших детей Эру Илюватара в душе пылает бесконечная жажда познания, и те, в ком она особенно сильна, обречены рано или поздно в поисках ответов оказаться у нарочито скромного жилища Мелькора. Они приходят к нему с горящими глазами и вдохновенными улыбками на лицах, сияющих благословенным светом Амана, в доверчиво протянутых ладонях неся наивные творческие порывы юной души. Чтобы воплотить новаторскую идею в жизнь, нолдор часто нуждаются в помощи старшего и более мудрого существа, и потому спрашивают Темного валу буквально обо всем: о сотворении и устройстве Эа, об обработке материалов, о математических расчетах и даже треклятой музыке. Кто, находясь в здравом уме, придет к бывшему Темному Властелину с музыкальными изысканиями Мелькор не знает, но и такие эльдар находятся с завидным постоянством. Ответы на их бессмысленные жалкие вопросы порой банальны настолько, что он готов убивать, и одному Эру известно, чего ему стоит в такие моменты удерживать на лице благожелательную улыбку. Никчемные тупые идиоты, не способные ни на что без помощи своих господ. Он искренне ненавидит каждого. Неужели высокочтимые пресвятые Валар не обучают любимую паству совсем ничему…однажды Мелькор понимает, что да. Валар и Валиэр в первые десятилетия после Великого переселения активно игравшие роли учителей, выполнив по-видимому то, что было должно, все больше отдаляются от эльдар и избирают позицию покровителей и наблюдателей. Астари предпочитают отдыхать на лаврах, пожиная плоды своего наставничества, и потому перестают в сознании подданных Валинора быть вторыми после Илюватара родителями и постепенно становятся почти равными ему божествами. Божество не попросишь помощи в создании броши по собственной технологии, не принесешь на оценку чертеж, пусть даже и чуда инженерной мысли, или оду, будь она хоть сто раз новаторской и неповторимой. Да и что об амбициозных творениях могут сказать божества, для которых они все одинаково приятны и удивительны? Мелькор не божество, но творец. И как творец он отлично понимает неудовлетворённость подобной оценкой своих трудов. Уравнивая всех вне зависимости от таланта и рвения, Манвэ, наученный горьким опытом, очевидно стремится к тому, чтобы на корню вырвать из эльдар честолюбие, зависть и жажду власти, совершенно упуская из вида, что это-неизменные составляющие любого живого существа. В мыслях возникает чёткое понимание того, как именно можно использовать младших детей Илюватара в своих целях. Мелькор не Манвэ, равенство противно самой его сути. И потому он в совершенстве умеет поощрять и льстить, заставлять хотеть выслужиться, занять позицию повыше, стремиться к ядовитым ласковым словам и прикосновениям… Конечно, будь его воля он предпочел бы воспользоваться для достижения власти над нолдор не утомительными разговорами, а насилием или запугиванием, не столько из-за их несомненной эффективности, сколько из простого и искреннего желания содрать с каждого из просящих кожу, но в Валиноре у него нет воли. Пока что нет. Поэтому его главным оружием становиться Речь. Понемногу, каждым сказанным словом, он отравляет мысли приходящих к нему за советом нолдор, незаметно заражая их собственными жадностью, гордыней и обидой. Мелькор не божество, но это не значит, что он не может заставить кого-то служить своим идеалам.