Cначала привести в порядок наши сердца

Для Адриана утро понедельника началось с разочарованного стона и кошачьего порыва взбунтоваться и сбежать в школу. Но потом он вспомнил напутственные слова отца. Его папа не хотел, чтобы он что-то предпринимал. Это плохо отразилось бы на Габриэле и могло бы убедить судью вынести решение, не позволяющее ему вернуться к себе домой. Итак, с еще одним разочарованным вздохом, смешанным с изрядной долей обиды, он скатился с кровати и пошел начинать свой день. После быстрого душа и кусочка камамбера для Плагга (на случай, если сыра не будет на завтрак), Адриан тщательно запер свою комнату и направился в сторону кухни, надеясь позавтракать до прихода учителя. Удача была на его стороне — когда он вошел в столовую, то увидел, что его бабушка ест пирожное и что-то пьет небольшими глотками из изящной керамической чашки. – Доброе утро, Адриан, дорогой, – поздоровалась она, ставя чашку. – На кухне для тебя найдется много еды. Я не была уверена, что ты любишь есть по утрам, поэтому попросила шеф-повара приготовить несколько блюд на выбор. – Я ем практически что угодно, – сказал Адриан. Он направился на кухню и взял немного разной выпечки, фруктов и, да, даже кусочек камамбера для счастливого Плагга, который проглотил сыр, прежде чем Адриан закончил намазывать джем на круассан. Подхватив тарелку с едой и кружку, он вернулся в столовую и сел напротив бабушки. – Это действительно вкусно, – похвалил он, откусив кусок пирога. – Спасибо, дорогой, – сказала она с улыбкой и лицом, сияющим от гордости. – Я очень люблю печь. Твой дедушка часто жаловался, что у нас постоянно так много сладостей, что я, наконец, просто начала отдавать их в ближайший детский дом. – А? Она указала на множество пирожных на его тарелке. – Каждый понедельник я беру все, что приготовила за выходные, и днем ​​приношу это детям. Это вытаскивает меня из дома пока здесь проводят экскурсии и позволяет мне общаться там с детьми, – выражение ее лица стало задумчивым. – Я действительно сожалею, что мы позволили твоей семье так отдалиться. – А почему вы это сделали? – Адриан попытался скрыть обиду в своем голосе. Он хотел получить некоторые ответы, и его бабушка могла быть лучшим вариантом для этого. Не хотелось упускать свою самую многообещающую возможность. Она вздохнула в свою чашку. – О, Адриан, если ты вдруг не знаешь этого, обе стороны твоей семьи обладают огромной гордостью. И упрямством. И это не очень хорошие комбинации, когда пытаешься примириться в старых спорах. Адриан определенно знал это о своем отце, и начинал видеть в своем дедушке. – Хотя это глупо, – сказал он вместо этого. – Я согласна. Твоя мать была похожа на твоего дедушку, – сказала она. Адриан оживился. – Да? – он этого не знал. Его бабушка усмехнулась. – Конечно. Габриэль невероятно упрям, я уверена, ты в курсе. Ты действительно думаешь, что кто-то кроткий и мягкий смог бы так всецело покорить его сердце? – Хм, если честно, я никогда не размышлял об этом в таком ключе, – признался Адриан. Хотя это имело смысл. Его мать определенно могла противостоять его отцу. Он откусил кусочек дыни, обдумывая то, что она ему только что сказала. – Твой дедушка все еще был так зол, что твоя мать пошла против его воли и вышла замуж за Габриэля. Он отказался уступить. Извиниться. Даже после твоего рождения он все еще таил в себе столько обиды. Конечно, со временем это исчезло. Но он никогда бы не признал, что был неправ насчет твоего отца. Он всегда считал, что Габриэль недостоин твоей матери. Что он просто хотел использовать ее фамилию, чтобы сделать себе имя, – она сильно заморгала от внезапных слез. – О, как мы ошибались, – пробормотала она. – Мы должны были увидеть это еще тогда — страсть твоего отца ко всему. Его работа, его замыслы, его любовь к твоей матери. Через несколько лет после свадьбы мы начали замечать, что имя Габриэля шепчется среди более модных коллег в нашем внутреннем кругу. И, конечно, после этого его компании не потребовалось много времени, чтобы взлететь и приобрести тот престиж, который она имеет сегодня. Адриан поковырял вилкой в тарелке. – Почему же вы не контактировали с нами после? – спросил он. Выражение лица бабушки исказилось, и Адриан тяжело сглотнул, задаваясь вопросом, стоило ли ему испытывать удачу. Она вздохнула. – О, Адриан, дорогой, мы хотели. Мы действительно хотели. Твой дедушка был так близок к тому, чтобы уступить моим просьбам и отправить оливковую ветвь твоей матери, – что-то в ее заявлении остановило его руку. Он полностью сосредоточился на бабушке. – Тогда твоя мать исчезла. Его сердце упало. – О, – сказал он тихим голосом. – Твой дедушка вернулся к своему прежнему «я». Он винил Габриэля — иррационально, конечно. Он считал, что если бы твоя мать не вышла замуж за Габриэля, она никогда бы не исчезла. Мы потратили столько денег, отправляя за ней следователей. Но мы так ничего и не обнаружили. – Отец делал то же самое, – сказал Адриан тихим голосом, его рука дрожала. – Я знаю, дорогой, – сказала она. – Наши следователи рассказали нам и об этом. Твой дедушка был безутешен, терзался чувством вины. И я тоже. Мы не знали, кого винить. Не хотели признавать, что отчасти виноваты, поэтому обратили свою боль на того, кого легче всего обвинить: на твоего отца. – Так почему сейчас? – Адриан очень старался, чтобы горечь не отразилась в его голосе. – Всё как объяснил твой дедушка ранее, дорогой. Мы не становимся моложе. Несколько месяцев назад у твоего дедушки были небольшие проблемы со здоровьем. Это заставило его — на самом деле заставило нас обоих — пересмотреть наши жизненные приоритеты. Мы хотим узнать тебя ближе. – Но не хотите узнать ближе отца? Бабушка отвела взгляд. – Я бы с удовольствием, – сказала она немного грустно, – но я не настолько глупа, чтобы поверить в такую ​​наивную мечту. Я знаю, что наши отношения с твоим отцом ушли далеко за пределы примирения. Надеюсь, что отношения с тобой еще нет. Невзирая на все обстоятельства, Адриан тепло улыбнулся своей бабушке. – Я готов попробовать, – сказал он. Она вернула улыбку. – Я тоже, дорогой. К его удивлению, неделя пролетела как один миг — заполненный катанием на лошадях, выпечкой и совместными семейными вечерами. Он убедил своего учителя следовать программе обучения в школе Франсуа Дюпон, чтобы не слишком отставать от своих одноклассников. Он часто завтракал со своей бабушкой. Его дедушка проводил много времени на свежем воздухе, ухаживая за конюшнями и лошадьми в ранние утренние часы. Это было одной из его страстей, объяснила бабушка. – Ты можешь рассказать мне что-нибудь о маме? – спросил он однажды утром у бабушки, откусывая от теплого круассана, и затаив дыхание в предвкушении. Она вздохнула, и из её чашки чая вырвалось облако пара. Она всматривалась во что-то, что было вне досягаемости, взгляд её расфокусировался. – Что ты хочешь узнать? – спросила она. – Она мало рассказывала о своём детстве, – сказал Адриан. – Полагаю, что могу теперь понять, почему она не хотела, но… какой она была в моём возрасте? Его бабушка хихикнула. – Она любила изучать этот старый дом. Ее спальня находилась на другом конце дома, рядом с нашими комнатами. Однако иногда мы обнаруживали ее в крыле твоей спальни, с ног до головы в грязи и пыли, и ее лицо сияло, будто у неё был самый большой секрет в мире, каким только можно поделиться. Знаешь, она пошла в своего отца, – добавила его бабушка. Адриан хранил молчание, надеясь не нарушить установившееся нежное спокойствие. Она сделала глоток чая и продолжила. – Иветт любила гулять на свежем воздухе. Она часами каталась на лошадях и бродила по тропинкам. Она могла войти в комнату и просто засветиться от радости, увидев насколько по-своему одеваются разные люди. Она хорошо разбиралась в деталях. Полагаю, так она привела твоего отца к балансу. Привела к балансу? Адриан не знал, может ли что-нибудь привести в баланс его чопорного отца. Габриэль был известен своим вниманием к деталям и острым языком, когда критиковал упомянутые детали. – Что ты имеешь в виду? – спросил он. – О, твой отец часто витал в облаках. Он мог видеть общую картину, но никогда не мог заглянуть дальше обобщения. Твоя мать научила его замечать мельчайшие детали. Она научила его сосредотачиваться на конкретном, когда это необходимо. Возможно, это объясняет, почему его отец был так усерден, когда выбирал, казалось бы, незначительные детали — такие детали, которые, благодаря его вниманию к качеству работы, привели его бренд к успеху. Он думал, что возможно его отец всегда был немного дотошен, но знать, что его мать была той, кто изначально заземлял его… Он моргнул, прогоняя ощущение пощипывания в глазах. Пора было сменить тему. – Так что ты планируешь испечь сегодня? Днём он либо помогал бабушке печь, либо катался на лошадях с дедушкой. Спасибо ловкости Кота Нуара, он довольно быстро забрался на лошадь и вскоре с восторженным ликованием носился по территории, а его дед с улыбкой наблюдал за ним. Они часто катались в лесу за поместьем, вместе исследуя различные пешеходные и верховые маршруты. Адриан любил это. Он не мог и представить, что делал бы это со своим отцом. – Теперь, когда ты знаешь об одном из моих самых больших увлечений, – сказал его дедушка в один из таких дней, – скажи, какие есть у тебя? – У меня? – Чем ты интересуешься, – подсказал его дед, направляя свою лошадь дальше по тропе. – Габриэль же разрешает тебе иметь интересы, правда? – Да, конечно, – ответил Адриан, изо всех сил стараясь перенять легкость, с которой его дед правил лошадью. В основном ему это удавалось. – Мне очень нравится фехтование. Я один из лучших фехтовальщиков в школе. Мы выиграли много соревнований. – Фехтование? Это настоящее достижение, – дедушка улыбнулся. – Ещё мне нравятся видеоигры, – добавил Адриан. – Как, я уверен, и большинству подростков, – со смешком сказал его дед. Адриан рассмеялся вместе с ним. – Совсем недавно моя школа выиграла турнир по видеоиграм. Было потрясающе наблюдать за всем этим. Мне так понравилось находиться там и болеть за своих одноклассников. Это был такой кайф — быть там, когда мы выиграли. Весь стадион праздновал вместе с нами. Дедушка улыбнулся, глядя как Адриан вновь переживает воспоминание. – Что-нибудь ещё? Мысли Адриана обратились к собственному альтер-эго и, естественно, к его партнерше. Он надеялся, что не покраснел. – У меня есть небольшая слабость к жукам, – сказал он, сопротивляясь желанию ухмыльнуться в манере Кота над скрытым смыслом своих слов. – О? – подтолкнул дедушка. – Наши исторические цветники привлекают множество видов насекомых. Многие виды бабочек делают их своим домом. Адриан побледнел. – Эм, ну, не бабочки, – поспешно поправился он, надеясь, что его голос не выдал дрожь, что пронзила его тело. – В основном только божьи коровки, – сказал он. – Они здесь тоже довольно распространены. Он предположил, что так и было. Просто не тот вид божьей коровки, который он в действительности хотел увидеть. Он постепенно все уверенней сидел в седле, катаясь на лошади в течении долгих послеполуденных часов, пока не почувствовал себя практически непринужденно, катаясь по тропам верхом. Выпечка, однако, была другой историей. – Адриан, дорогой, я думаю, что цель состоит в том, чтобы насыпать муку в миску, а не на кухню, – пожурила его бабушка с нежной улыбкой, так как из миски поднялось еще одно облако муки. – Я пытаюсь, – настаивал он, вдавливая мешалку в тесто с большей силой, чем необходимо. Взлетело еще одно облако муки. От него защекотало в носу. Он чихнул. Чаша выскользнула из своего ненадежного положения на сгибе руки. – Ах, – воскликнул он, рефлекторно выбрасывая руку вперед. Он уцепился за край миски, прежде чем она разбилась о землю. – Фух, – выдохнул он. – Ох, это было потрясающе, – его бабушка восторженно захлопала ладонями, покрытыми мукой, и создала в воздухе свои собственные маленькие белые облачка. Он забыл, что его бабушка все еще была на кухне. – О, ха-ха, – сказал он, потирая затылок, пока его мозг метался в поисках подходящего оправдания. – Это все мои тренировки по карате и фехтованию. Хорошие рефлексы. Она снова улыбнулась ему. – Ну, я бы сказала, что ты спас нас от настоящего беспорядока, но… – она оглядела покрытую мукой кухню, – похоже, мы уже устроили его здесь. Она не выглядела сердитой, поэтому Адриан немного расслабился. Он усмехнулся, оглядывая грязную кухню. Она присоединилась к этому и вскоре они оба разразились громким хохотом. Перед сном после ужина они играли в игры или смотрели фильм. Вечера были наполнены хихиканьем и чрезмерными победными танцами (все благодаря Адриану и его личности Кота Нуара). Он наслаждался временем, проведенным с дедушкой и бабушкой. Но близость с ними только усиливала боль, которую он чувствовал, когда думал об отце. Он скучал по папе. Даже если его отец забывал о школьном мероприятии, или пропускал ужин, или был погружен в свою работу в офисе, он скучал по ощущению, что его отец всегда находится в пределах досягаемости. Ему стало тяжело спать ночами. Адриан и не представлял, насколько успокаивающим было просто знать, что отец где-то в доме. Боль не утихала всю неделю. Так что, несмотря на насыщенность предыдущей недели, когда наступила суббота, Адриан проснулся в это утро в предвкушении предстоящего дня. Сегодня он увидит отца впервые с тех пор, как покинул дом. Ему хотелось знать, появится ли его отец на самом деле лично, или он просто пошлет Натали с планшетом, пока он втискивает свой обязательный визит к Адриану между другими встречами и работой. Но понял, что ему, честно говоря, все равно. Он не мог дождаться момента, когда снова увидит своего отца, что даже был готов согласиться на видеосвязь с ним на планшете. Он подпрыгивал на месте, пока возился со своими волосами. – Мне надеть костюм, Плагг? – спросил он, в сотый раз за это утро расчесывая и разделяя челку. – Не думаю, что ты привез его, – ответил квами, свернувшийся калачиком в изножье кровати; обертка от камамбера служила ему подушкой. Поняв, что Плагг был прав, Адриан сдулся. – Ах, да, – его пальцы теребили рубашку. – Расслабься, малыш. Твой старик, вероятно, объявится и уйдет, прежде чем ты успеешь сказать ему два слова. – Ага, – признал Адриан, опуская руки вдоль тела. Живая атмосфера моментально испарилась. Плагг ощутил перемену в настроении. – Эй, Адриан, это не значит, что твой отец не будет рад тебя видеть, – сказал Плагг, взлетая со своего места на кровати и зависая над зеркалом. Как и предполагалось, Адриан оживился. – Правда? – Конечно. Твой отец так чрезмерно тебя опекает, что я уверен, это первый раз, когда ты вне его досягаемости больше суток. Адриан усмехнулся, понимая, что его квами не ошибся. – Знаешь, я думаю, ты можешь быть прав. – Конечно, – ответил Плагг, скрестив руки на груди и вызывающе вскинув голову. – Пошли. Я хочу камамбера перед встречей с твоим отцом. – Само собой, Плагг, – сказал Адриан, распахивая рубашку, чтобы квами мог залететь к нему в карман. После завтрака (и целого колеса камамбера для Плагга) Адриан ждал в своей комнате с едва скрываемым нетерпением, расхаживая взад-вперед по застеленному ковром полу. Как только тень подъезжающей машины просочилась через окна, Адриан подбежал и всмотрелся в стекло, чтобы увидеть как его отец выходит из машины и с кислым выражением лица оглядывает дом. – Он выглядит нехорошо, – заметил Адриан. – Интересно, не случилось ли чего-нибудь? Плагг взлетел на его плечо и посмотрел на Габриэля. – Ну, малыш, – сказал он после минутного молчаливого наблюдения, – если тебе нужен мой совет — не добавляй беспокойства своему отцу. – А? – Адриан взглянул на своего квами. – Что ты имеешь в виду? – Я имею в виду, не говори ему, как сильно ты скучаешь по нему и как сильно ты хочешь вернуться домой. – Но я хочу! – Я это знаю. И ты это знаешь. И твой отец ничего не может с этим поделать прямо сейчас, до того как соберется заседание суда, верно? – Да, – медленно сказал Адриан, все еще не совсем понимая, к чему клонит квами. – Так зачем беспокоить твоего отца? Ему нужно сосредоточиться на своей работе, чтобы судья не вынес решения не в его пользу. Если он будет беспокоиться о том, что ты здесь несчастен, он будет отвлекаться. – Я не несчастен здесь, – запротестовал Адриан. Плагг фыркнул. – Малыш, я видел, как ты хандришь в своей комнате по ночам, когда думаешь, что я не смотрю. Адриан отвернулся и прислонился к стене, когда увидел, что его дед вышел встречать Габриэля. – Я действительно скучаю по папе, – признался он. – И по моим друзьям. И по школе. Но… Я также скучаю по тому чувству, которое испытывал, когда мама еще была здесь. Когда мой папа приходил ко мне в комнату и отдавал мне для раскрашивания свои отвергнутые наброски. Когда он рассказывал о дне показа, наполненном происшествиями и ошибками, но всё как-то всегда чудесным образом получалось идеально. Я скучаю по тому, как мама тайком приносила в дом сладости, а отец бросал на нее неодобрительный взгляд. Но потом я ловил его за кражей печенья на кухне, и он подкупал меня одним, чтобы я не говорил маме. Плагг бросил на него недоверчивый взгляд. Адриан снова вздохнул, сползая на пол. – Я скучаю по ощущению семьи. И на этой неделе я впервые за долгое время снова почувствовал его. – Значит ты не хочешь возвращаться к отцу? – уточнил Плагг. – Просто скажи ему это. – Нет! – воскликнул Адриан, вскакивая с пола. – Я хочу! Больше всего на свете! Просто… – он со вздохом замолчал. – Неужели с моей стороны эгоистично желать, чтобы у меня было и то, и другое? Чтобы мы с папой могли вернуться к тому, как все было, когда мама была рядом? Плагг подплыл и уткнулся носом в шею Адриана. – Нет, это вовсе не эгоистично. Но если ты хочешь, чтобы твой папа не отвлекался на тебя, тебе нужно показать ему, как ты счастлив. Это расслабит его, он сможет работать лучше над тем, чтобы вернуться к тебе навсегда. Адриан кивнул Плаггу. – Ты прав. Стук в дверь помешал Плаггу ответить. – Адриан? – сказал его дедушка. – Твой отец приехал увидеть тебя. – Иду, дедушка, – крикнул он. Он обнял Плагга в последний раз и прошептал благодарность квами, прежде чем квами нырнул обратно в рубашку.

***

Габриэль уставился на огромный дом, с презрением вспоминая, как он часто с изумлением смотрел на него, когда приходил встретиться Иветт. Будучи начинающим дизайнером, он всегда восхищался этим домом — его роскошным великолепием и экстравагантной элегантностью. Но воспоминания о том, что он никогда не был достаточно хорош для жильцов, заставили его отказаться от классического стиля в пользу более современного, когда он выбирал и обставлял собственный дом. Тем не менее, он желал, чтобы какая-то часть его не содрогалась инстинктивно всякий раз, когда он видел дом детства Иветт. Где-то в этом доме его ждал сын. Он закрыл глаза и открыл их только тогда, когда услышал, что кто-то приближается. – Эрмин, – сказал он с лёгким кивком. – Доброе утро, Габриэль, – поздоровался его тесть. – Как Адриан? – спросил он. Эрмин улыбнулся и Габриэль был немного ошеломлен тихой радостью, исходящей от него. – Он просто сокровище, – ответил он. Тут его взгляд прояснился и краткий момент нежности исчез. – Ему здесь нравится. Свежий воздух и физические упражнения творят с ним чудеса. Габриэля не задел подтекст этих слов. – Каким бы захватывающим ни был наш разговор, думаю, я пришел навестить своего сына. – Конечно. Проходи. Я схожу за ним. Эрмин провел его в дом, и это было столь же захватывающе, как и в его воспоминаниях о том, как он впервые робко шагнул внутрь почти два десятилетия назад. Эрмин оставил Габриэля в одной из боковых комнат и исчез в длинном коридоре, где, по-видимому, был Адриан. Рассеянно рассматривая картину, изображающую какую-то семью, собравшуюся в саду на вечеринку, магнат моды воспользовался моментом в тишине, чтобы прийти в себя. – Отец? Приветствие вывело Габриэля из оцепенения. Он повернулся, его сердце подпрыгнуло, когда взгляд остановился на Адриане. Он долго стоял там, изучая каждый дюйм сына, как будто это мог быть последний раз, когда он его видел. – Отец? Второе приветствие было немного нерешительным и пронизанным неуверенностью. Лицо Адриана помрачнело, а плечи поникли. Габриэль сделал несколько шагов, пока не встал рядом с Адрианом, и молча обнял его за плечи. Через мгновение он отстранился. – Как ты? – спросил он, судорожно подбирая слова. Адриан улыбнулся ему. – Отлично, – воскликнул он. – Подожди, пока я не покажу тебе конюшни! Дедушка давал мне уроки верховой езды. У меня неплохо получается. Уроки верховой езды. Неужели это все, что нужно, чтобы сделать его счастливым? – Я с удовольствием посмотрю, – сказал он вместо этого. Он следовал за Адрианом, а его сын показывал ему поместье — поместье, с которым он был лишь смутно знаком с того времени, когда встречался с Иветт. У него никогда не было возможности действительно изучить это место; он никогда не был желанным гостем. Он позволил увести себя в конюшни, улыбаясь, когда Адриан указывал на свою любимую лошадь. Внимательно слушая, когда Адриан болтал о том, как он учился печь. – Хотя я и близко не так хорош как Маринетт, – добавил он. – Но, по крайней мере, теперь я не разрушаю кухню. Габриэль мельком подумал о том, чтобы рассказать Адриану, что упомянутая подруга заходила к нему каждый день по дороге домой из школы. Но решил не делать этого. В конце концов, не похоже, что Адриан скучал по своей подруге. Он лишь мимоходом упомянул ее имя, когда давал оценку своим навыкам. Адриан продолжил возбужденно болтать — указывал на мелкие детали на территории, рассказывая ещё об одном важном историческом событии или другой важный факт. Один раз, Габриэль шокировал его тем, что сам отметил один из известных мальчику фактов. Адриан на мгновение уставился на него, прежде чем дизайнер усмехнулся, увидев выражение его лица. – Твоя мать рассказала мне об этом, когда я впервые увидел это место, – объяснил он. – Это не то, что я когда-либо забуду. Воодушевленный этой информацией, Адриан почти схватил отца за руку и помчался по дорожке к цветнику. Даже размашистым шагам Габриэля было трудно угнаться за энтузиазмом его сына. Пока Адриан метался между разными кустами, Габриэль на мгновение замедлился и вспомнил как сам когда-то бывал в этих садах. С Иветт. Он моргнул, и сцена перед ним изменилась. Здесь уже не было усыпанных галькой дорожек, залитых теплым солнечным светом, по которым бегал сын — перед его взором было мягкое сумеречное сияние из тех времен, когда он и его будущая жена наслаждались теплым летним воздухом, насыщенным приторным запахом цветущих роз и слабым жужжанием шмелей. Он расстелил свою потертую куртку на земле среди кустов роз, и они вместе сели на нее, прижимаясь друг к другу, чтобы не испачкаться в грязи. Спрятанные от взглядов с галечной тропинки и откуда-либо ещё, они распили маленькую газировку — пронесенную Габриэлем контрабандой в кармане. Вдыхая сладкий аромат, они смеялись и разговаривали, и в этот момент Габриэль понял, что хочет провести с ней остаток своей жизни. Это было до того, как ее отец запретил ему видеться с ней. До того, как Иветт пошла против воли отца. До того, как все разрушилось, и ее родители отдалились. Светловолосая голова Адриана снова появилась перед его глазами, и он вырвался из прошлого. Много лет назад он одержал победу над Эрмином и женился на любви всей своей жизни, на женщине, которая заставила его душу петь. Судьба играет с ним злую шутку, раз он теряет Адриана там же, где обрел жену? Он размышлял о том, насколько Адриан выглядит здесь здоровее и счастливее. Эрмин был прав — свежий воздух творил с мальчиком чудеса. Его щеки были покрыты румянцем, когда он смеялся и бегал по дорожкам, жадно вдыхая чистый воздух. Его глаза блестели. Его золотистые волосы сияли на солнце. Художник внутри Габриэля хотел достать телефон и сделать дюжину снимков для своего портфолио. Отец в нем хотел те же снимки на память. Но вместо этого, пока Адриан проводил экскурсию для него по имению, он просто стоял и смотрел, пропуская большинство объяснений и мелочей, и просто пытался сосредоточиться на ощущении того, что он со своим маленьким мальчиком. Уже не таким и маленьким, подумал он, печально покачав головой. Куда уходит время? Мужчина надеялся, что неприятное ощущение в животе было вызвано нервозностью из-за того, что он видит Адриана вновь, а не мучительным подозрением, которое подсказывало ему, что, возможно, это последний раз, когда он видит своего сына. Адриан свернул за угол, куда вела его дорожка. Габриэль уже сделал шаг, чтобы последовать за ним, но его отвлекла пурпурно-голубая бабочка, порхающая поблизости. Он остановился и протянул руку. Бабочка села на кончик пальца. Он стоял неподвижно, чтобы не спугнуть ее, наблюдая за ней с нежной улыбкой. Её крылья лениво трепетали. Адриан вернулся из-за угла, заметив, что отец не идет за ним, и остановился, увидев Габриэля с протянутой рукой и бабочкой на кончике пальца. Через несколько секунд та поднялась и полетела к ярко-розовому цветку. – Твоя мама любила бабочек, – вот и всё что сказал Габриэль Адриану, перед тем как в два шага преодолеть расстояние между ними. Выражение лица Адриана на мгновение дрогнуло. Габриэль положил руку ему на плечо. – Ты сказал, что есть парочка тропинок, которые ты хотел бы мне показать? Тут же лицо Адриана осветилось радостью, он указал на рощу деревьев вдалеке. – Да, одна начинается вон там, – воскликнул он. Дизайнер отогнал меланхоличные мысли и заставил себя провести остаток своего короткого визита в гости, уделяя внимание сыну, а не захлебываясь в ностальгии. Но слишком скоро Габриэль обнаружил, что стоит в гостиной, прощаясь с Адрианом. Он на мгновение задумался, не обнять ли сына, но ограничился неловким пожатием плеч. Он опустил голову, взглянуть на Адриана, и отметил его улыбающееся и полное надежды лицо. Он проглотил собственное отчаяние. Адриан был счастлив. – Я рад, что тебе нравится здесь, – сказал Габриэль. Адриан кивнул. – Тебе не нужно беспокоиться обо мне, отец, – заверил он. Габриэль кивнул в знак согласия. – Я вижу это. Тогда, до свидания, Адриан. – До свидания, отец. Габриэль пропустил как плечи Адриана поникли в тот момент, когда он вышел в коридор. Пропустил он и как угасала яркая улыбка мальчика, когда он исчезал из поля зрения. Он закрыл глаза, пропустив последний брошенный сыном взгляд, наполненный тоской и печалью. Габриэль повернулся, чтобы уйти, ошибочно полагая, что Адриан действительно счастлив без него. И это сломало его. Снаружи его встретил Эрмин. – Так скоро уходишь? – спросил он. Габриэль смог удержаться от язвительной реплики в ответ. – Да, – сказал он. Эрмин не заслуживал вежливого разъяснения причин. Наверняка, он нашел бы недостатки во всем, что сказал бы Габриэль. Он пригнулся, чтобы сесть в машину. Эрмин протянул руку, чтобы остановить его. – Он счастлив здесь, Габриэль, – сказал Эрмин. – Не позволяй старой обиде управлять тобой, когда речь идёт о лучшем для твоего сына. Габриэль нахмурился, сбросил руку Эрмина, сел в машину и без лишних слов захлопнул дверь. Но всю обратную дорогу его мысли были поглощены тем, как Адриан радостно описывал свои занятия и последним замечанием Эрмина. Адриану было лучше без него? Его бабушка и дед души в нем не чаяли, осыпая его любовью, которой Габриэль не дарил уже долгое время. Слишком долгое. Он чувствовал пропасть между ними — скованность и формальность, которые, казалось, каким-то образом появились в одночасье. Но Габриэль знал, что они создавались месяцами, в то время пока его не было рядом с сыном. Он задавался вопросом, не слишком ли поздно начать исправлять свои ошибки. Задавался вопросом, не должен ли просто полностью сдаться. Он долго размышлял над последней мыслью, наблюдая, как деревья снова растворяются в городских зданиях и машинах, проносящихся мимо по дороге. С долгим, глубоким вздохом он вытащил планшет и принял самое трудное решение в своей жизни. – Натали? – обратился он, после того как нашел ее контакт в списке и позвонил ей. – Сэр? – спросила она. – Свяжитесь с моими адвокатами, – сказал он. – Я прекращу бороться за Адриана. Я увидел, насколько он счастливее здесь, без меня. Выражение лица Натали дрогнуло, и она в шоке уставилась на него, прежде чем стряхнуть с себя эмоции и вернуть свою профессиональную позицию. – Конечно, сэр, но, если позволите, я считаю, что вы совершаете большую ошибку. Я знаю, как Адриан смотрит на вас. Габриэль вздохнул. – Возможно. Но ему нужна его семья. И я не настолько помешан, чтобы поверить, что это относится и ко мне, – он завершил звонок до того, как она успела возразить, и провел остаток поездки, глядя в окно и погрузившись в счастливые воспоминания о проведенном с Адрианом времени.