Wing of a Butterfly

Макао медленно открыл глаза, почувствовав, как источник тепла отодвинулся от его спины. Обычно он бы продолжил спать, но после всего, что произошло вчера, его органы чувств по-прежнему были слишком обострены, чтобы в случае чего уловить что-то необычное. Он постарался не двигаться на случай, если человек за его спиной просто шевелится во сне, хотя знал, что для Кима это большая редкость. Он был тем редким типом людей, который мог положить телефон на одеяло перед сном, а проснувшись, обнаружить его в том же самом положении. Макао прислушался и нахмурился, услышав, как другой медленно сползает с кровати, а затем лишь очень слабые звуки, когда Ким отходил от кровати. Он подождал минуту, затем повернулся в сторону, надеясь увидеть слабый свет, проникающий из ванной комнаты через тонкую стеклянную вставку в нижней части двери, но, взглянув в сторону, увидел, что дверь осталась открытой. Вздохнув, он сел, стараясь не разбудить Чея, который спал на другом боку, прижав к груди длинную подушку, и снова напомнил Макао коалу, держащуюся за дерево. Танкхун спал точно также, с той лишь разницей, что его подушка имела форму вытянутого корги. Старший лежал на боку, и его хватка была скорее агрессивной, чем нежной. Макао понаблюдал за ними, чтобы убедиться, что они оба спят, хотя, как он знал, с Танкхуном никогда нельзя быть уверенным. Его двоюродный брат имел обыкновение просыпаться в странных приступах: минута и он погружался в глубокий сон, а через еще пару минут, полный энергии, бегал по комнате. Макао сполз с кровати и уже собирался повернуться, когда один из телохранителей, лежавший на импровизированной кровати на полу с другой стороны, поднял голову и вопросительно посмотрел на него в полутьме комнаты. Макао пожал плечами, затем жестом велел ему лечь на место и, стараясь ступать как можно тише, вышел из комнаты. Он догадался, что годы, проведенные в комплексе, принесли свои плоды: он не издал ни звука, закрыв за собой дверь, и выпрямился, оглядывая гостиную, пытаясь в темноте найти знакомый силуэт Кима. Он едва слышно застонал, ударившись пальцами ног о какой-то ящик, стоящий рядом с диваном, — его координация не работала как нужно из-за беспорядочных мешков и коробок, разбросанных повсюду, наполненных вещами, которые нужно было забрать из жилых помещений, чтобы убедиться, что подрядчики ничего не смогут сделать с ними, пока будут устранять повреждения, нанесенные зданию во время атаки. Но даже если их привычный уклад жизни был немного нарушен, по крайней мере, все они целы и невредимы, могли спать в месте, которое по-прежнему считали своим домом, а не перебираться в случайный отель и лишиться возможности хорошо выспаться. Судя по одинокой сгорбленной фигуре на краю зеркального бассейна, не все разделяли его мысли. Даже в одежде, которая была слишком велика, и в позе, совершенно не похожей на его обычную позу, Макао всё равно узнал парня, и он двинулся быстрее, когда вышел во внутренний дворик. Макао огляделся, заметив вдалеке телохранителей, циркулирующих по своим маршрутам, и приглушенные звуки, доносящиеся из жилых помещений и парадного здания — явные признаки того, что их люди по-прежнему старательно выполняют приказы, даже когда члены семьи спят. Или должны были спать, если брать их случай. Он медленно сел, опустив ноги в бассейн, который заново наполнили всего несколько часов назад после окончания уборки, и с шипением вытащил, когда почти ледяная вода коснулась пальцев ног. Он с сомнением посмотрел на Кима, затем протянул руку, чтобы потрогать колено, и нахмурился, почувствовав, насколько холодна кожа парня. — Ты простудишься, если будешь так сидеть, — прошептал Макао, глядя на собеседника в слабом свете, падающего со второго этажа главного здания. — Я никогда в жизни не простываю, — медленно ответил Ким. Но он всё равно вытащил ноги из воды, хотя и смотрел вдаль с отрешенным выражением лица. Макао заметил, что он ведет себя странно с момента вчерашней встречи, когда они решили, что именно Вегас отвезет их пленника к дяде Корну. Сначала Макао подумал, что Ким, как и он, переживает из-за их плана, недовольный тем, что в здании находятся только телохранители Танкхуна, но его поведение не изменилось даже после того, как Вегас вернулся в особняк целым и невредимым. Макао мог только догадываться, что происходящее в голове старшего, скорее всего, было связано с его братьями. Нельзя сказать, что у них были теплые отношения, но сейчас разница в общении Кима с Кинном и в том, как он разговаривал с Вегасом, была ещё более заметна, чем раньше. Просто по их общению посторонние могли бы сделать неверный вывод о том, чьим младшим братом на самом деле является Ким. Скорее всего, эти же посторонние запутались бы ещё сильнее, когда заметили, насколько поведение Кима похоже на Вегаса. По крайней мере, у Макао было достаточно опыта в общении с Вегасом, чтобы понять, что расспросами о его проблемах он ничего не добьется. Нужно было действовать осторожно и говорить о чем-то другом, о том, что заставило бы Кима открыться и быть готовым говорить о том, что явно тяготило его в глубине души. — Как ты думаешь, что будет после нападения? — спросил Макао. — С основной семьей? — Отец устроит грандиозное шоу из назначения Вегаса своим наследником, — Ким откинулся на руки, глядя в небо. — Грандиознее, чем когда Кинн сменил Танкхуна, чтобы показать моему брату, чего он лишился. — Может ли он вообще вернуть себе позицию? — Макао наблюдал за тем, как смягчается выражение лица Кима по мере того, как он говорил. В такие моменты он действительно был в своей стихии: высказывая мысли, медленно разгадывая чей-то план. Не зря Чей ненавидит смотреть с ним детективные сериалы. — Может, но никогда не сделает этого, — Ким замолчал на некоторое время, наблюдая, как из гостиной вышли два человека с ведрами, на мгновение остановились, увидев их, и поспешили прочь, слегка поклонившись, узнав кузенов. — Ему придется отказаться от Порша, а он явно важнее для моего брата, чем всё остальное. В голосе Кима было что-то странное. Если бы на его месте был кто-то другой, Макао подумал бы, что это ревность, но, зная Кима, он чувствовал, что это была боль, которая долгое время давила на него, пока не превратилась в нечто иное. Что-то, что рано или поздно должно было вырваться наружу, пока не превратилось в яд, разъедающий все вокруг. — Через два-три года отец начнет приглашать меня на всё большее количество встреч, добиваясь, чтобы я принимал большее участие в сделках, которые вёл в качестве временного главы второй семьи. — Он сказал, что мы взяли на себя управление только на год. — Да, но по истечении этого срока он либо скажет, что мы хорошо справились, и он доволен, что может доверить нам это дело ещё на некоторое время, пока все стабилизируется, либо скажет, что мы могли бы справиться лучше и нам нужно еще больше укрепить свои позиции, прежде чем кто-то сможет взять на себя управление, чтобы передача власти не рассматривалась нашими врагами как провал, — Ким нахмурился и посмотрел на него. — В зависимости от того, какой вариант он выберет, с Вегасом он поступит с точностью до наоборот. Найдет провалы в его работе, в то время как будет хвалить нас, или наградит его, разбирая наши существующие или воображаемые неудачи. — В конце концов, он захочет, чтобы ты стал его наследником, — сказал Макао. Воздух внезапно похолодел, когда Ким посмотрел на него, его глаза были бездонными колодцами в темноте. — Отец не поставит меня на позицию наследника, он хочет, чтобы я заполучил её, — Ким на мгновение закрыл глаза и снова посмотрел на Макао, выражение его лица было таким словно он испытывал физическую боль. — Он попытается разлучить нас. Возможно, причинив боль Чею. — Если он что-нибудь сделает с ним, то потеряет всех нас, — ответил Макао, внезапно разозлившись. — Отец всегда играет на перспективу. У него есть на это время. Мы будем при деле, а он будет осуществлять свой план с братьями Киттисават. Он знает, что они не созданы для этого мира. Ему даже не придется делать что-то экстра. — Порш и Чей более стойкие, чем ты думаешь. — Я знаю, — Ким на мгновение улыбнулся, вероятно, вспомнив, как Чей улыбался им после нападения на особняк, как он был рад их видеть, больше беспокоясь о состоянии Танкхуна и плаче Вениса, чем о своих слегка дрожащих руках. Улыбка исчезла, прежде чем он продолжил. — Вот почему в конце концов он причинит им боль. Может быть, не физически, но им будет больно до тех пор, пока они либо не покинут нас, либо не станут лишь тенями тех, кем когда-то были. Макао сжал руки в кулаки, обдумывая слова собеседника. Больше всего его злило то, что он знал, что Ким прав. И хотя иногда это пугало Макао, никто не знал и не понимал дядю Корна лучше, чем Ким. Он боялся не потому, что думал, что с годами тот станет таким же, как его отец, а потому, что его беспокоило, как поступит Корн, когда поймет, что хотя из всех его сыновей Ким больше всего похож на него, он никогда не станет таким, как он. Макао видел, какие границы Ким выстроил вокруг себя, чтобы этого никогда не случилось. — Тебе надо вернуться в комнату и поспать, — сказал Ким. Несмотря на его слова, Макао почувствовал, что тот придвинулся чуть ближе, слегка прислонившись к его боку. — Ты нам понадобишься завтра во время атаки. — Я просто вздремну после завтрака, чтобы получить свои восемь часов. А если не смогу, то это тоже не будет большой проблемой. Я учусь в университете и привык к тому, что иногда не сплю сутками, — Макао толкнул Кима в плечо. — Или ты уже забыл, как это было, старик? — Мне всего двадцать два года, — пробормотал Ким. Голос звучал раздраженно, но Макао заметил, что губы его на мгновение дрогнули. — А ты иногда ведешь себя как старик, прямо как мой брат, — Макао улыбнулся ему, пытаясь разрядить обстановку своей шуткой после только что состоявшегося разговора. — Наверное, потому что я иногда чувствую себя стариком, — Ким вздохнул, повернувшись к собеседнику. — Я знаю то, что никогда не хотел знать. Я видел то, чего никогда не хотел видеть. — Брат всегда делал все возможное, чтобы уберечь меня от самого страшного, — Макао передвинул свою руку так, чтобы накрыть ладонью руку Кима, пока они разговаривали. — Ну, мой не делал, — Ким нахмурился и отвел взгляд. — Их комфортная жизнь, полная власти и поблажек, всегда была для них важнее, — он замолчал на минуту, затем глубоко вздохнул и снова заговорил. — Я умолял Танкхуна быть менее эгоистичным, не таким неистовым, больше сидеть дома, когда был маленьким, так же, как шесть лет назад я умолял Кинна послушать меня, когда я хотел показать ему, какой наш отец на самом деле. — Они любят тебя, Ким, — прошептал Макао. Он придвинулся ещё ближе, обхватив плечи собеседника, и притянул его к себе, когда Ким бессознательно расслабился, прижимаясь к его телу. — Я не сомневаюсь в этом и тоже люблю их. Они мои братья. Просто… — Ким наклонил голову, прикусил губу и зажмурил глаза, прежде чем выражение его лица разгладилось. — Мне больно видеть, что я нахожусь в шкале приоритетов. Для Танкхуна его свобода и развлечения важнее. Про Кинна я думал, что это его любовь к отцу, но теперь я вижу, что даже Порш выше меня… — он повернулся к Макао с серьезным выражением лица. — Если бы я хотел убить отца, ты бы мне помог? — Конечно, — ответил Макао, даже не задумываясь. Не зря же он изучал спутниковые снимки окрестностей резиденции первой семьи. — Хотя нам нужно немного подождать. Сейчас это будет слишком рискованно. — Я знаю. Возможно, мы сможем обставить все так, будто это месть сторонников Мисанга, — Ким ухмыльнулся, а затем скорчил гримасу. — Хотя, нам придется нелегко с семейными адвокатами, если отец умрет без законного наследника. — А твои братья, они согласятся с этим? — Нет, но я давно отказался от идеи сделать это вместе с ними, — Ким положил ладонь на бедро Макао. — Я не против, если они будут меня ненавидеть, по крайней мере, это будет означать, что я сумел сохранить им жизнь. Я не уверен, что у них получится остаться в живых в паутине отца. Макао понимал, что тот имел в виду. Не прошло и нескольких месяцев, как он размышлял о том, чтобы убить собственного отца, пока тот не успел причинить Вегасу ещё больше боли. Он до сих пор не мог простить себе, что не принял меры раньше и чуть не потерял из-за этого брата. Если дело действительно дойдет до этого, он поможет Киму осуществить его план в меру своих возможностей, чтобы тот никогда не испытывал подобных сожалений. — Ты действительно поможешь мне убить моего отца? — прошептал Ким, в его глазах было что-то почти уязвимое. — Независимо от последствий? — Да, если ты действительно этого хочешь. Макао наблюдал за тем, как глаза собеседника потемнели от его слов и стали такими, какими он видел Кима только в самые горячие моменты. Он почувствовал, что реагирует на это без всякой сознательной мысли: его пульс участился, тело стало горячее. Наблюдая за тем, как слабый свет, исходящий от окружающих их зданий, смягчает тени на лице Кима, подчеркивая полноту губ и резкость скул, он не мог не думать о том, что это действительно самый красивый мужчина, которого когда-либо видел Макао. И дело было не только в его лице или в том, как трепетали на легком ветерке мягкие пряди волос, но и в редкой открытости того, как он продолжал смотреть на Макао, словно хотел потеряться в его глазах. — О чём ты думаешь? — едва слышно прошептал Ким. — Ты пиздецки великолепен, — без всякого стыда ответил Макао. — Ты всегда выбираешь самые странные моменты для флирта, — тон Кима был холодным, но его ладонь скользнула выше по ноге младшего. — А ты всегда выбираешь самые неудачные места для продолжения. Макао посмотрел в сторону, заметив краем глаза какое-то движение, и увидел, как Маак вышел из жилых помещений вслед за двумя подрядчиками, выключил свет и закрыл здание, после чего проводил мужчин в парадный корпус. Он на мгновение взглянул в их сторону, но быстро отвел взгляд, его лицо не выражало никаких эмоций, так что Макао не знал, что он думает о них, сидящих так близко друг к другу на террасе посреди ночи. Они изо всех сил старались поддерживать имидж близкой дружбы и не более того, когда их видели посторонние, и обычно это было несложно, поскольку Ким не был склонен к публичным проявлениям привязанности даже в свои лучшие дни, а Макао от природы был тактилен со всеми, но бывали моменты, когда они оступались. Интересно, как долго они смогут держать это в секрете, прежде чем это так или иначе дойдет до его дяди. После предательства Пи’Сана они провели ещё одну зачистку среди сотрудников, но он знал, что лучше даже не надеяться на то, что у дяди нет хотя бы одного человека среди их людей. — Ты знаешь новый пароль от кабинета на первом этаже? — прошептал Ким, наклонившись чуть ближе. Макао почувствовал, как по позвоночнику пробежала дрожь, когда горячее дыхание коснулось мочки его уха. — Да, — он ухмыльнулся, снова повернувшись к собеседнику и немного откинувшись назад, чтобы их лица уже не были так близко друг к другу. — Разве ты не говорил, что мне нужно поспать? — А ты хочешь? — спросил Ким. Он приподнял бровь и слегка наклонил голову в той раздражающе самодовольной манере, которая всегда вызывала у Макао желание ударить его, когда они были младше, но сейчас ему просто хотелось укусить его за оголенную шею. Макао подождал, пока выражение лица Кима изменится, губы его сжались в ту редкую гримасу, которую Ким не показывал никому, кроме него и Чея, а затем двинул рукой, беря Кима за запястье. Он быстро встал, подтягивая за собой парня. Ким был прав, он мог бы представить себя занимающимся более интересными вещами, чем сон.

***

Танкхуна почти всегда недооценивали. В основном потому, что иногда он вел себя как маленький избалованный лорд: его голос заполнял комнату, в которой он находился, его личность перетягивала всё внимание на себя. Поэтому многие удивлялись, что он может быть терпеливым и молчаливым. Арм даже не заметил, что босс проснулся, пока Танкхун не повернулся на бок и не начал сползать с матраса. Их глаза встретились в темноте, и Танкхун увидел, как телохранитель нахмурился, собираясь сесть и последовать за ним, но Такнхун поднял ногу и толкнул его обратно вниз. Он поднял руку и имитировал ходьбу указательным и средним пальцами, но Арм только продолжал сильнее хмуриться, а затем поднял одну из рук, показывая пять пальцев своему боссу. Танкхун по опыту знал, что это означает, что телохранитель готов отпустить его с глаз долой, но только на пять минут, поэтому он поднял оба кулака, давая понять, что ему нужно не меньше двадцати, прежде чем другой придет за ним. На контраргумент тут же нашлось десять минут, но Танкхун только закатил глаза, вздохнул и раскрыл один кулак, чтобы попросить пятнадцать. Арм не сдавался, решительно подняв руки, но Танкхун был столь же непреклонен, хотя и начал немного дуться, видя, что ему не удается добиться своего. Арм снова попытался сесть, но его снова толкнули вниз, и он поморщился, когда Пол что-то пробормотал рядом с ним, и повернулся в сторону, обхватив его торс рукой, чтобы притянуть Арма ближе к себе. Танкхун усмехнулся, сползая по матрасу, осторожно, чтобы не наступить на телохранителей, обошёл кровать и вышел из комнаты. Стараясь не издать ни звука, он схватил свои пушистые тапочки, стоявшие рядом с дверью (но не стал их надевать, он прокачал свои шпионские навыки), прокрался по лестнице и обошёл комнату по краю, пока не оказался у боковой стены. Он чувствовал себя немного виноватым за то, что лезет в дела младшего брата, после того как в юности не раз читал Киму нотации, но он просто не мог больше молчать, ему нужно было знать, в чем проблема младшего. Он пообещал себе, что сразу же уйдет, если окажется, что эти двое улизнули совсем не для того, чтобы просто поговорить. Танкхун не удивился бы: он видел, как младший брат смотрит на кузена, так же страстно, как тот смотрел на Чея, хотя и пытался это скрыть. Он видел, как прикосновения Макао длятся дольше, чем это обычно бывает у простых друзей, и видел, что иногда не Чей сидел в центре, когда они обнимались на диване, а Макао. Даже находясь так близко, он мог слышать только часть их разговора, но этого было достаточно, чтобы напомнить ему, как верно то, что подслушивающие редко слышат что-то хорошее о себе. Он зажмурил глаза и закусил нижнюю губу, чтобы не издать ни звука, так как ему казалось, что слова младшего брата схватили сердце и больно сжимают его, так что ему пришлось поднять руку и прижать ко рту, чтобы не издать ни звука, пока слезы текли по его лицу. Он часто задавался вопросом, что он мог сделать иначе за последние несколько лет, чтобы вернуть Кима в семью, но, слушая его непринужденный разговор о том, как убить их отца, он понимал, что ничего не мог сделать. Он смутно помнил их ссору шесть лет назад, как раз перед тем, как его младший брат уехал из дома и больше он его не видел, пока отец не заставил его приехать на день рождения Кинна. Он почему-то вспомнил гнев Кинна и измученный голос Кима, когда они кричали друг на друга, а Танкхун сидел на диване, подтянув ноги к груди, и почти оцепенел от звуков, доносившихся из комнаты. Он просто хотел, чтобы все закончилось, чтобы братья перестали кричать друг на друга, чтобы можно было наконец вернуться в свою комнату и зарыться в мягкие, теплые одеяла, зная, что, хотя младшие и кричат друг на друга и не разговаривают день или два, рано или поздно Ким появится из своей комнаты и снова присоединился к ним за завтраком. Но этого не произошло. Не было ни отрывистого пожелания доброго утра от угрюмого младшего брата, ни душераздирающей музыки, доносившейся из его комнаты. Кинн не знал, где Ким, и, похоже, его это даже не волновало. Тогда он был таким твердолобым и высокомерным, всегда считал себя правым, словно кольцо на пальце наделяло его безграничной мудростью. Танкхун ждал две недели, прежде чем собрался с духом, подошёл к маленькому домику, где отец проводил большую часть времени, и спросил его о Киме, на что получил ответ, что брат с благословения отца съехал из комлпекса. Тогда он просто огорчился и не стал задумываться о том, почему отец годами позволял Киму жить самостоятельно. Но потом он стал замечать, как тот всё сильнее и сильнее давит на Кинна, видел, как холодеют его глаза, как на его лице появляется надменная маска, словно она может скрыть боль и одиночество от пристального взгляда Танкхуна. Его братья, наверное, думали, что Танкхун всегда был на стороне отца во время их споров из любви, и они не ошибались. Так было не потому, что он любил Papa, а потому, что больше всего на свете он любил брата и знал, на что способен их отец. Он знал, что тот сделает, если поймает их на том, что они замышляют против него. Танкхун прислонился головой к стене позади него, когда разговор по ту сторону стены начал принимать другой оборот, потер глаза, чтобы лучше видеть, и выпрямился, думая о том, стоит ли ему возвращаться в спальню, зная, что Арм будет волноваться и задавать слишком много вопросов, увидев его заплаканное лицо и покрасневшие глаза. Ему просто хотелось тишины и одиночества, чтобы его оставили наедине со своими мыслями, когда он отключится. Если бы он был в доме, то просто спустился бы в сад к рыбам и предложил бы им немного еды на ночь, наблюдая за тем, как их разноцветные тела двигаются в воде, отвлекая его от переживаний. Когда он был младше, его терапевты пытались предложить в качестве животных-компаньонов собак, кошек и даже птиц, но Танкхун всегда находил их слишком шумными, слишком нуждающимися, и просто ещё одной обязанностью, когда иногда ему казалось, что даже сделать ещё один вдох — это тягость, с которой он не хотел справляться. Потом один из деловых партнеров отца подарил ему на день рождения золотую рыбку породы Тосакин. Возможно, это было сделано в шутку, судя по тому, как изменилось лицо Кинна, превратившись в безупречную маску любезности, которой он всегда маскировал гнев, когда ему приходилось общаться с кем-то важным, но Танкхун всё равно поставил аквариум рядом со своей кроватью, с удовольствием отрешаясь от всех болезненных мыслей, наблюдая за маленькой рыбкой, плавающей в своей стеклянной тюрьме. Даже его постоянный спутник — сковывающий страх, лишь нежно поглаживал когтями горло, а Танкхун завороженно смотрел на то, как танцуют в воде бледные плавники золотой рыбки. К сожалению, аквариум простоял недолго и был разбит, когда Танкхун, проснувшись от одного из своих кошмаров, сбил тяжелую лампу с прикроватной тумбочки. Но после этого можно было спокойно попросить, чтобы бассейны в саду наполнили красивыми, дорогими карпами, которые вполне соответствовали его статусу, чтобы никто не мог сделать замечание о том, сколько времени он с ними проводит. С тоской думая о них и вполуха слушая шепот Макао и Кима, он вдруг вспомнил о маленьком прудике за жилыми помещениями. Он вспомнил, как удивился, когда впервые увидел его, хотя именно он распорядился об этом, когда приобретал участок для их отца. Он был уверен, что кузен избавится от кои, или они просто погибли, но не думал, что Вегас или Макао смогут сохранить карпов. В те времена его представления о кузенах были весьма искаженными и очень далекими от реальности. Он прижался к стене за занавесками, наблюдая, как двое парней потянулись за обувью, прежде чем покинуть внутренний дворик и пройти по мостику к парадному зданию, скрывшись из виду в темноте коридора. Танкхун глубоко вздохнул и посмотрел на второй этаж, затем достал из подмышки тапочки, торопливо надел их и, выйдя из здания, поспешил вдоль его края к пруду, окруженному ухоженной бамбуковой рощицей. Танкхун даже не задумывался о том, как глупо и опасно было красться меж зданий всего через пару часов после нападения, когда охрана была в состоянии повышенной готовности, пока не присел на большой плоский камень у края пруда, и свет не пробился сквозь высокие стебли за его спиной, пугая его так, что он застыл на месте. Он подтянул ноги к груди, сердце учащенно забилось от страха, и он представил себе, что подумают его братья, если его подстрелят только за то, что он захотел посидеть с рыбами, чтобы успокоиться после сеанса подслушивания. Но, к счастью, свет внезапно рассеялся, и он остался один в темноте, глядя на красные, золотые и серебряные фигуры, танцующие в воде, и его разум начал успокаиваться. Когда страх медленно начал разжимать свои когти и больше не терзал горло, на его место пришло сомнение. Не доказывает ли это, что Ким прав, и он — эгоист, для которого желания важнее последствий? Какой здравомыслящий человек станет красться ночью, чтобы посмотреть на каких-то глупых рыб на территории, где полно охраны, действующей с приказом стрелять на поражение? Он так привык получать то, что хотел, что обычно просто действовал, не задумываясь. Правда, делал он это только в тех местах, где чувствовал себя в полной безопасности. Ему было интересно, когда особняк стал таким местом, что даже несмотря на нападение, произошедшее чуть более двадцати четырех часов назад, он всё равно чувствовал себя спокойнее, чем в других местах. Возможно, дело было в том, что семья всегда рядом с ним, когда он проводит здесь время, никогда не оставляя его одного вне вечерних часов, которые он проводил в комнате Чея, а младшие присоединялись к нему во время ночного просмотра сериалов, когда он чувствовал, что его демоны подкрадываются к нему. Он замер, услышав звук ботинок по гравию, приближающийся к нему, и поспешно вытер лицо, глядя в сторону, когда из-за стебля бамбука появилась высокая фигура. В тусклом свете, исходившем от фонарей, установленных вокруг пруда, он смог разглядеть лицо мужчины, и начал расслабляться, узнав его, хотя и почувствовал, что краснеет от смущения, когда телохранитель подошёл ближе и протянул ему плед. — Как… как ты узнал, что я здесь? — спросил Танкхун, принимая предложенный плед и накидывая его на плечи. Только сейчас он осознал, что, сидя на прохладном камне, начинает зябнуть. Эйс не ответил, только показал в сторону здания на другом берегу пруда. Танкхун взглянул туда, куда указывал Эйс, и покраснел еще больше, увидев полусферу камеры, торчащую из гладкой темной обшивки. Он вдруг вспомнил, что есть еще одна над внутренним двориком гостевых покоев и одна в гостиной, хотя Вегас уверял его, что доступ к ней имеет только их главный телохранитель каждого из членов семьи. — Разве ты не должен спать или что-то в этом роде? — угрюмо спросил Танкхун. Он чувствовал себя как ребенок, которого поймали за руку в банке с печеньем, но вдруг выпрямился, вспомнив кое-что. — Значит ли это, что ты видел Макао и Кима… — Я проснулся всего полчаса назад, чтобы сменить Маака, — ответил Эйс. Он придвинулся чуть ближе, но стоял на расстоянии более метра, настороженно оглядывая окружающую обстановку. — И да. Система автоматически оповестила меня, когда Кхун Ким начал перемещаться по гостиной в неурочное время. Танкхуну было любопытно, что тот думает о тайной встрече кузенов, но он не решился спрашивать об этом, чувствуя себя немного скованно, глядя на Эйса, когда тот начал поправлять плед, запахивая его на груди, но задрожал он по совершенно другой причине, чем от холода, когда почувствовал запах теплого кедрового дерева на ткани. Вдруг он снова оказался в том моменте после нападения, прижавшись к теплой груди, чувствуя себя комфортно и безопасно в объятиях другого. — Тебе не обязательно оставаться здесь со мной, — прошептал Танкхун после нескольких минут молчания. — Я знаю. Он посмотрел в сторону: когда Эйс сел, поставив одну ногу прямо на землю и положив руку на колено другой. Он был полностью одет в черное — от армейских ботинок до брюк и рубашки без рукавов, которая демонстрировала его мускулистые руки. Танкхун понимал, что пялится но не мог отвести взгляд, до тех пор пока Эйс не посмотрел на него, и их взгляды не встретились в полутьме. — Ты был очень добр ко мне, — сказал Танкхун. Это было странный выпад для него. Конечно, персонал комплекса всегда был очень внимателен к нему, но либо так, как бережно обращаются с хрупкой дорогой вещью, либо так, как обычно ведут себя склизкие, липкие люди, когда хотят получить что-то взамен. Эйс не был ни тем, ни другим. Каждый раз, когда они общались, другой был внимателен, нежен и заботлив к его нуждам, но не чрезмерно, и он никогда не задерживался в ожидании награды за это. Даже в своей доброте он вел себя так же, как, по мнению Танкхуна, он вел себя с другими телохранителями. — Нет никаких причин, почему я не должен был этого делать. Доброта ничего не стоит, — ответил Эйс так, словно его поведение было нормой. — Мир стал бы лучше, если бы все думали так же, — Танкхун прислонился лбом к коленям, пряча лицо. — Был бы. Но я не могу управлять всем миром, только собой. Возможно, кому-то показалось бы странным слышать эти слова от главного телохранителя человека, который постепенно становился одним из главных игроков в городском подполье, но Танкхун понимал его. Даже если они жили в подобном мире, у них был выбор оставаться добрыми. Например, не отправлять врагов по частям к их семьям, а аккуратно избавляться от их тел. Или как, Вегас выделил время в ближайшие дни, чтобы посетить церемонии похорон верных телохранителей, погибших во время нападения на особняк. — Хотите, я приведу кого-нибудь? — спросил Эйс через некоторое время. — Я бы не оказался здесь, если бы хотел быть рядом с ними, — ответил Танкхун. Он зажмурил глаза и до боли вдавил лицо в колени, уже жалея о том, что в его голосе прозвучала язвительность. Это было то, что он разделял со своими братьями, — язвить, когда ему было больно. — Прости. — Всё в порядке. Танкхун повернул голову так, чтобы видеть собеседника, и увидел, как тот откинул голову назад, глядя в сторону второго этажа здания. Он проследил за его взглядом и увидел отражение луны в зеркальном стекле окна, бледную круглую форму, которая время от времени скрывалась от глаз, когда перед ней медленно проплывали облака. Танкхун смотрел на Эйса, почти завороженный тем, как движется его грудь при дыхании, как двигается адамово яблоко, когда тот сглатывал, как напрягаются мышцы руки, когда он откидывается на нее, чтобы устроиться поудобнее. Ночную тишину нарушил какой-то звук, и Танкхун резко повернул голову: Эйс потянулся к карману и достал телефон, его лицо осветилось светом, исходящим от устройства. — Вас ищет ваш телохранитель, — сказал Эйс, заставив Танкхуна напрячься. — Вы собираетесь вернуться или мне стоит послать ему сообщение, пока он всех не разбудил? — Скажи Арму, что я вернусь через пять минут, — пробормотал Танкхун. В обычной ситуации он бы пошутил о том, что другой без него и десяти минут не продержится, просто чтобы заполнить тишину, но в присутствии Эйса было что-то успокаивающее, и он успокоился настолько, что такая ремарка ощущалась не к месту. — Он сказал, что ждет тебя во внутреннем дворике. Танкхун выпрямился, вдруг вспомнив, что вполне возможно, хотя и не очень вероятно — что Ким и Макао к этому времени вернутся, и присутствие Арма вызовет вопросы, на которые он не хотел бы отвечать. Он встал и сделал два шага в сторону здания, прежде чем понял, что плед все ещё накинут на плечи. Он оглянулся на Эйса, нерешительно протянул его обратно, но телохранитель легко поднялся на ноги, слегка улыбнувшись, и убрал телефон обратно в карман. — Оставьте. И, пожалуйста, больше никаких ночных вылазок, пока мы не решим проблемы с безопасностью, Кхун Танкхун. Танкхун цокнул и, не говоря ни слова, пошёл прочь. Он остановился, едва переступив порог здания, и оглянулся, чтобы посмотреть, не ушёл ли Эйс, и покраснел, когда мужчина поднял на него бровь. Позже, когда Арм осторожно поинтересовался, откуда у него плед и почему он такой красный, он только нахмурился, и телохранитель замолчал, и они смогли пробраться обратно в спальню. Он заснул в окружении запаха кедрового дерева, согретый воспоминаниями о сильных руках, оберегающих его.

***

Пит закрыл за собой дверь, наблюдая, как молодые собаки провожают его глазами, виляя хвостами, издавая звуки, но не лая, — они слишком хорошо себя вели, чтобы издать хоть звук, когда знали, что этого делать не следует. Он был доволен тем, что все они так хорошо перенесли вторжение, ни одна из собак не была слишком встревожена после вчерашнего шума и волнений. Это свидетельствовало о том, что их подготовка проходит довольно хорошо, и они смогут справиться с оружием и при этом сосредоточиться на своей роли и приказах своих кураторов. Поначалу Пит сомневался, стоит ли так резко брать на себя обязанности Эйса, пока тот уехал обучать людей, прибывших из-за границы, но, возможно, благодаря его опыту одного из старших телохранителей главной семьи или благодаря очень подробным записям старшего, которые он оставил для Пита, всё проходило гладко. Даже другие телохранители, казалось, подчинялись его приказам, хотя Пит опасался, что это происходит только из-за его отношений с Вегасом. В конце концов, он привык к сплетням, ходившим среди персонала первой семьи, о том, что старшинство можно получить просто за счет связи с сыновьями или подлизывания к Чану. Он видел, как новобранцы смотрели на Бига, думая, что именно близость к начальнику охраны позволила ему так рано подняться в звании. Но, может быть, потому, что он проявил себя в совместных миссиях ещё до того, как стало известно о его отношениях с Вегасом, или потому, что он заслужил уважение персонала, проникнув на их базу и использовав свои знания для улучшения безопасности, он никогда не ловил на себе косых взглядов или наспех прикрытых шепотков о своем положении. Это облегчало ему жизнь, что должность была не просто дана ему, а заработана трудом. Возможность защищать своего возлюбленного и свою семью в меру своих сил и знаний, что даже с учетом до сих пор тяготивших его переживаний, он впервые в жизни чувствовал себя по-настоящему реализованным. Он уже не просто существовал без какой-либо цели, а делал то, чего действительно хотел. Он чувствовал, что его выбор, его мысли наконец-то имели значение. Он был так благодарен Вегасу за то, что тот позволил ему заниматься тем, что нравилось Питу, хотя мог бы просто попросить его остаться дома и коротать дни в тотальной скуке, ожидая, когда Вегас вернется к нему, чтобы они могли проводить время вместе. Вместо этого он занимался графиком дежурств телохранителей, повышением уровня безопасности, дрессировкой новых сторожевых собак и уходом за Венисом. Его даже попросили помочь спланировать нападение на Мисангов, хотя Эйс мог бы оперировать старшинством и сделать это в одиночку, как обычно делал Чан для самых важных миссий, которые планировал Кхун Корн. Но в доме Вегаса всё было совсем по-другому по сравнению с тем, к чему он привык, служа главной семье. Возможно, это было связано с характером Вегаса, который любил планировать некоторые вещи настолько детально, что это иногда граничило с микроменеджментом, и в то же время он без колебаний доверял своим людям выполнять его приказы или разбираться с тем, в чем, по мнению Вегаса, кто-то из его людей разбирался лучше, чем он сам. В этом, пожалуй, и заключалось главное отличие: если Корн и, по совместительству, его бывший наследник Кинн никогда не признавали свою осведомленность в чем-то, то Вегас без проблем отпускал бразды правления и делегировал своим людям. Питу было любопытно, было ли так с самого начала, когда Вегас начал свое дело, или же этому он научился у Эйса, поскольку это точно не было чем-то, что перенял от своего отца. Эйс же, похоже, предпочитал работать в команде и концентрироваться на совершенствовании своих людей, исходя из их способностей и предпочтений, вместо того чтобы пытаться подогнать их под идеальный образ солдата и уничтожить все их индивидуальности, чтобы они соответствовали образу безликих, безэмоциональных телохранителей, которых первая семья пыталась создать на протяжении десятилетий. Пит без труда понял, почему Арм и Пол предпочитали проводить время в особняке, даже когда их присутствие не было столь необходимо, поскольку Танкхун все больше и больше осваивался в новом окружении. Пит зашел в небольшое здание рядом с питомником, чтобы убрать остатки лакомств и вымыть руки, размышляя о том, насколько по-другому могли бы всё сложиться для Вегаса, если бы ему не удалось заполучить Эйса в качестве своего основного телохранителя. Он не хотел умалять заслуг своего парня, транслируя, что без верной поддержки Эйса он не смог бы достичь таких успехов за столь короткое время, но Пит знал, насколько важна хорошая охрана и персонал в подобных вещах, даже если многие представители элиты не хотели этого признавать. В конце концов, гораздо легче уничтожить семью, полную недовольных и озлобленных людей, чем ту, которая построена на доверии и преданности. Именно это удалось выстроить Вегасу, Эйсу и Поршу в последние годы. Вегас — авторитетная фигура, которую уважают, но не боятся, которая не является недосягаемой и глухой к нуждам своих людей. Эйс предоставлял сотрудникам знания, направление и поддержку, необходимые для нормальной работы, а Порш своим дружелюбием ещё больше сплочал всех. Пит надеялся, что когда-нибудь у него будет возможность добавить что-то в свое в эту систему, но пока его более чем устраивало то, что он медленно завоевывал полное уважение людей, которыми ему доверили управлять. Он шел по дорожке, ведущей к задней части здания, кивая охранникам, играющим в карты на столах, расставленных под деревьями, и улыбаясь им, когда они пытались ему помахать. До запланированной атаки в северном районе оставались считанные часы, и обычно общая атмосфера должна была быть более напряженной, но то ли дело в доверии к руководству, то ли в собственных силах — похоже, люди не слишком волновались. Подойдя к зданию, где располагались гостевые комнаты, в которые они переехали на время ремонта жилых помещений, он увидел, что в боковой комнате всё ещё горит свет. Он знал, что Макао и Вегас планировали устроить небольшую тренировку, чтобы сбросить лишнюю энергию перед атакой и во время нападения у них не было проблем с концентрацией, но подумал, что к тому времени, как он закончит тренировку собак, братья уже закончат. Он нахмурился, снял ботинки, оставил их на террасе, и направился к боковой комнате, дверь которой была открыта, поэтому он мог видеть, что не только Вегас и Макао тренируются. — Что здесь происходит? — спросил Пит, наблюдая за тем, как Макао, Вегас, Ким и Кинн без остановки подтягиваются, пока Порш громко ведёт счет. — Я понятия не имею, — пробормотал Чей, сидевший на скамейке вдоль стены рядом с дверью. — Они что-то обсуждали, пока Вегас и Мак заканчивали делать сеты, потом я ушел проверить Вениса, а когда вернулся, они уже участвовали в этом дурацком соревновании. Несмотря на его слова, Пит заметил, что глаза младшего почти приклеились к спинам его бойфрендов, наблюдая за тем, как двигаются их мышцы. Он вполне мог понять его, поскольку и сам наблюдал за Вегасом, и он почувствовал жар, приливающий к щекам, когда он увидел слегка красные линии на спине мужчины, которые сам оставил, когда прошлой ночью они «освещали» комнату для гостей. — Может быть, нам стоит остановить их, пока один из них не потянул мышцу, — сказал Пит, облизывая нижнюю губу, наблюдая за тем, как капелька пота скользит по спине Вегаса и исчезает в поясе его тренировочных шорт. — Да, но мне интересно, кто победит, — ответил Чей. Пит мог его понять, хотя и знал, что соревнование закончилось, не успев начаться. Результат мог измениться в зависимости от того, насколько Вегас и Макао устали до того, как к ним присоединились Ким и Кинн, но, похоже, ответ был не очень, судя по тому, как они продолжали подтягиваться снова и снова теми же почти легкими движениями, в то время как Кинн уже начал замедляться. Пит не понимал, зачем бывшему боссу понадобилось участвовать в этом соревновании, ведь тот должен был понимать, что его мышцы, набранные благодаря поднятию тяжестей несколько раз в неделю, становятся недостатком в сравнении с более стройными фигурами младших. Он убедился в своей правоте, когда пальцы Кинна соскользнули с турника, и мужчина начал сжимать и разжимать кулаки с хмурым лицом, а Порш похлопал его по спине и продолжил считать для остальных троих. Пит увидел, что Ким посмотрел в сторону, прежде чем медленно опуститься на землю, морщась от боли в руках. — Сколько… у тебя… осталось… в тебе… братец? — спросил Вегас между подтягиваниями, когда заметил, что они остались вдвоем. — Наверное, десять… — ответил Макао. Он звучал не таким выдохшимся, чем старший. — Тогда ты выиграл, — Вегас опустился на землю, наблюдая, как Макао опускается рядом с ним с огромной ухмылкой. — Честно говоря, я тренировался с весами, пока тебе пришлось сделать перерыв из-за ребер. — В любом случае, я думаю, это доказало, что я был прав, не так ли, кузен? — Вегас поднял бровь на Кинна. — В следующий раз мы будем соревноваться в силовых, — почти угрюмо сказал Кинн, скрестив руки на груди. — Ни хрена подобного, — Вегас закатил глаза, отвернулся и подошел к матам сбоку, чтобы сделать растяжку. — Я не дурак. Хотя Мак, наверное, сможет бросить тебе вызов, если ты выберешь вес, пропорциональный его рабочим весам. — Я не очень люблю поднимать тяжести, — Макао потянулся вверх, взял полотенце с перекладины и начал вытираться. — Я предпочитаю функциональные мышцы, а не атлетические. — Что это значит? — спросил Чей. Вероятно, он хотел сказать это Питу, но остальные повернулись к ним, так как его голос донесся до них. — Твой парень, по сути, сказал, что Кинн — это все красивая картинка, а толку никакого, — ответил Порш с ухмылкой, заставив Кинна нахмуриться, даже если он положил ладонь на спину, не переживая о том, насколько потной была кожа. — Не то чтобы так, но и не далеко от правды, — добавил Макао со вздохом. Он подошел к скамье, и Пит отошёл в сторону, чтобы дать ему место. В комнате было довольно тесно из-за всего оборудования. — Вот как ты думаешь? Кто из двух сможет одержать верх — мой брат или… — Пит слегка напрягся, когда младший взглянул на него. — Пит? — О, я уверен, между ними Вегас часто одерживает верх, — сказал Порш с широкой ухмылкой. — Я имел в виду в драке, — Макао закатил глаза, а затем снова повернулся к Чею. — Ну, что скажешь? Пит постарался сохранить дружелюбное выражение лица, так как Чей посмотрел на него с некоторым сомнением, хоть сомнение другого немного укололо его. Но он не мог винить Чея, поскольку с тех пор, как он переехал в особняк, Пит тренировался в основном один или в редких случаях с Поршем, когда у них обоих было достаточно свободного времени. — Ну да ладно, дайте ему продемонстрировать ответ на этот вопрос, — с легкой улыбкой сказал Вегас, выпрямляясь на матах и откидывая волосы со лба. — До нападения осталось всего четыре часа, — ответил Пит. Но всё же он достал из кармана телефон и положил его на пол рядом со скамьей, после чего начал двигаться к Вегасу, не в силах отказать парню. — Тогда будь нежнее, котёнок, — прошептал Вегас так, чтобы слышал только Пит, шагнув рядом с ним. Пит сглотнул, глядя на собеседника, наблюдая, как его блестящая от бисеринок пота грудь вздымается при каждом вдохе, и чуть не пропустил, когда Вегас метнулся к нему и схватил за плечи, разворачивая и кладя руку на шею Пита. Годы тренировок дали о себе знать, и он, не задумываясь, схватил предплечье за горло и потянул на себя всем весом, одновременно согнув колени и перекинув Вегаса через плечо. Для обычного человека бой был бы закончен, но Вегас легко встал на ноги, перекатился, зацепился ногой за колено Пита и повалил его на маты. Пит увидел ухмылку на лице соперника и не смог сдержать ответной улыбки, так как они еще пару минут покатались, каждый пытаясь взять верх. Настоящий бой уже давно бы закончился: после укладывания соперника на мат Пит бы ударил его в шею, а Вегас, скорее всего, ударил бы ногой в пах, а не просто повалил на маты. Пит сдержал хныканье, когда Вегас без проблем поднял его тело с земли, а затем опустил его, чтобы прижать своим весом, пытаясь использовать свою силу против умения Пита. Но Пит не зря был назначен старшим телохранителем в двадцать два года, и он сдвинулся, быстро скользнув на Вегаса, сел верхом на его бедра и прижал его руки так, что у того не осталось шанса сбросить его. — Ну что? — раздался сбоку вопрос Порш, внезапно напомнивший Питу, что у них есть зрители. — Что? — спросил Вегас, поднимая голову. Он напряг плечи, пытаясь подтолкнуть себя вверх, но Пит наклонился вперед, удерживая его на месте. — Ты собираешься выбраться из этого захвата? — Кинн смотрел на Пита с любопытством и легкой гордостью, как будто умение его бывшего телохранителя имело к нему какое-то отношение. — Я пытаюсь решить, — Вегас слегка пошевелил бедрами, но Пит двигался вместе с ним, чтобы его не скинули. — Если удастся выкрутиться? — Макао ухмыльнулся, скрестив руки, и сел на скамейку рядом с Чеем. — Если я вообще хочу выбраться. Пит знал, что Вегас ухмыляется, даже не видя его лица. Он почувствовал, как тот неожиданно задвигал бедрами, не имея ничего общего с его попыткой освободиться от захвата, и Пит покраснел, поняв, что его любовник, вероятно, почувствовал, как проснулись некоторые части его тела во время их шуточной борьбы. — Серьезно? Пред девственным взглядом моего младшего брата? — спросил Порш со стоном. — У него два бойфренда, сомневаюсь, что у него вообще остались девственные части тела, — ответил Вегас, вставая на колени, когда Пит снял свой вес с его тела. — Вегас, мать твою! — Порш провел ладонью по лицу, словно не желая даже думать о том, что говорит другой. — Что? Ты всегда так готов к дразнилкам, а потом реагируешь драматичнее Кхуна, когда подшучивают над тобой, — ответил Вегас без всякого стыда. Он повернулся к Питу и протянул руку, чтобы помочь ему встать, притягивая его к себе. Пит ничуть не сопротивлялся, даже если его рубашка начала прилипать к потной груди. — Но не о сексуальной жизни моего младшего брата! Как бы ты себя чувствовал, если бы я дразнил тебя насчет Макао? — ответил Порш. — Давай, вперёд. Мне интересно, как ты сделаешь это без упоминания своего брата, — Пит легонько толкнул в бок Вегаса, предупреждая, когда увидел, как Чей смущенно спрятал лицо в ладонях, стряхивая руку Макао, когда тот со смехом закинул её ему на плечи. — К слову, — сказал Ким сбоку. Пит только сейчас заметил, что парень надел рубашку и держит в руках телефон, хмуро глядя в экран. — Тридцать минут назад около девятнадцати телохранителей во главе с Чаном покинули комплекс первой семьи. Три минуты назад они пересекли Чонбури на ближайшем к нам перекрестке. Пит отошёл от Вегаса, когда тот, повернувшись, торопливо подошел к зашторенному окну и, наклонившись, поднял с пола телефон, отправляя сообщение, вероятно, Эйсу, чтобы предупредить о том, что к ним скоро прибудут гости. Он увидел, как тот на мгновение взглянул на Кинна и снова посмотрел на устройство в своей руке, но тот лишь покачал головой, без слов показывая, что ему тоже ничего не известно о неожиданном визите. — Наблюдатели подтвердили, что они находятся всего в квартале от нас, — Вегас вздохнул, вытирая полотенцем грудь и подхватывая с земли рубашку без рукавов, надевая ее. — Я бы не отказался принять душ перед встречей с лакеями моего дяди. Пит молча последовал за ним, наклонившись, чтобы поднять свой телефон, и они вышли из комнаты, а остальные последовали за ними, направляясь к зданию перед домом. Только Ким немного задержался, роясь в одном из чемоданов, стоявших рядом с диваном, и доставая оттуда пистолет, пряча его в задней части брюк. Надевая ботинки, Пит встретился с ним взглядом, наблюдая, как тот стиснул зубы, а затем отвернулся, и надеялся, что младшему из Тирапуньякунов не придется использовать оружие против его бывших коллег. Вегас, вероятно, испытывал те же сомнения, что и его младший кузен, судя по тому, что Эйс уже ждал их у входа, а четверо охранников держали оружие наготове, прижавшись к стене чуть в стороне. Пит взглянул на Кинна, ожидая, что тот скажет что-нибудь о том, что они готовятся биться с людьми его отца, и почувствовал, как сердце сжалось, когда тот лишь хмуро посмотрел на оружие, но ничего не сказал. — Чан и два других охранника только что подошли к воротам. Остальные в машинах. Они приехали на четырех машинах, немного неудобно для атаки, — сказал Эйс. Он повернулся к ним и посмотрел на Вегаса, ожидая приказа. — Маак на позиции позади них? — спросил Вегас. — Ему понадобится тридцать секунд, — взгляд Эйса стал немного расфокусированным, и Пит понял, что он что-то слушает в наушнике. — Кхун Макао инициировал блокировку гостевой части, команда находится на защитной позиции. Вегас кивнул, затем повернулся, прошёл в кабинет, к стене и ввел пин-код на недавно установленной на ней сенсорной панели с произвольным выбором. Он двинулся к стоящему рядом с дверью ящику, поднял крышку и достал Кимбер и кобуру с ремнем, надел на талию под рубашку и вставил туда пистолет, затем протянул Питу MP7A1 с глушителем, который положил в аварийный ящик прошлой ночью. Он не думал, что в ближайшее время ему понадобится это оружие. Порш принял протянутый ему Глок, но затем повернулся в сторону и положил ладонь на грудь Кинна, когда тот потянулся в ящик. — Тебе не нужно этого делать, — сказал Порш. Пит увидел, как Кинн слегка прильнул к его руке, прежде чем мягко взял Порша за запястье и отодвинул в сторону, чтобы достать себе Глок. — Если они нападут, я буду защищаться, — Кинн проверил магазин, зарядил пистолет и убедился, что предохранитель включен, после чего засунул его в брюки. — Хорошо, — добавил Ким, оттесняя второго брата в сторону, чтобы тот мог достать запасное оружие Пита, хотя оно и не имело глушителя. В любое другое время его комментарий наверняка бы перерос в ссору, но все они чувствовали себя слишком напряженно, чтобы переживать из-за этого. Они молча вышли из кабинета, оставив дверь открытой на случай, если им понадобится укрыться в комнате. Пит провел пальцами по руке Вегаса, когда тот проходил перед ним, их взгляды надолго встретились, прежде чем второй шагнул к двери и открыл её. Эйс стоял позади него чуть в стороне, его рука была слегка поднята, чтобы он мог схватить босса и оттащить его в безопасное место, если это потребуется. — Вы должны простить нас за столь холодный прием, но мы немного на взводе после всего, что произошло за последние несколько дней, — сказал Вегас с небольшой ухмылкой на лице. Пит позавидовал тому, каким холодным и собранным он может выглядеть даже в такой ситуации. На мгновение воцарилась тишина, и Пит увидел, как Эйс напряг руку, готовясь к движению, а затем медленно расслабился. Ему хотелось бы видеть происходящее, но обзор полностью закрывала стена, к которой он прислонился, а дверь открыли чуть шире. — Со мной девятнадцать человек и ещё двадцать на подходе, чтобы помочь вашей команде в атаке, — Пит узнал голос Чана. Он прозвучал совсем рядом, что означало, что тот подошёл к двери, чтобы иметь возможность говорить с Вегасом. — Какие у вас приказы? — спросил Вегас, слегка наклонив голову. — Такое позднее присоединение к нам может испортить наши планы, если мы не договоримся о единой стратегии . — Я здесь, чтобы следовать вашим приказам, Кхун Вегас, Кхун Корн просто хотел предоставить дополнительную рабочую силу, — всё тело Пита напряглось от этих словах, но он заставил себя сосредоточиться, так как наступила небольшая пауза, после чего Чан продолжил. — Вот список людей с указанием их оружия, снаряжения и опыта. Вегас протянул руку, взял планшет и посмотрел на него, а затем взглянул в сторону и встретился глазами с Питом, который передал устройство Эйсу. Тот даже не колебался, передавая устройство Питу, хотя формально он всё ещё был главным телохранителем Вегаса и мог бы сделать это сам. Но Эйс никогда не пользовался своим рангом или старшинством по отношению к Питу, так же как и Пит всегда выполнял его приказы без колебаний. Они оба признавали и уважали знания и опыт друг друга. — Каково время прибытия второй команды? — спросил Вегас. Он сдвинулся немного в сторону, когда вошел Чан, и огляделся вокруг, его глаза на мгновение задержались на Кинне и Киме, но на лице не отразилось никаких эмоций. — Они остановятся после выезда на скоростную дорогу и будут ждать дальнейших распоряжений, — Чан повернулся к Вегасу, его руки словно приклеены к телу, стараясь не делать резких движений. Пит пробежал глазами по именам на планшете, узнав во всех них самых опытных телохранителей, нанятых главной семьей. Они даже привлекли тех, кому обычно поручали охранять важные объекты за пределами города, возглавляя при этом собственные команды. Похоже, Корн хотел убедиться, что у них самая лучшая команда, которую они могли им предоставить. Пит понимал, что об исполнении этого приговора в подполье будут говорить месяцами, и это надолго определит расстановку сил в городе. — Пит? — спросил Вегас после минуты или двух напряженного молчания. — Если мы разделим их на четыре группы, то сможем добавить их к нашим людям без особых проблем, — он поднял голову и посмотрел сначала на Вегаса, затем на Эйса, после чего продолжил. — Я могу внести изменения в наши планы через десять минут. Это даст нам почти час, чтобы закончить все до того, как первая группа должна будет выдвинуться. — Отлично, делай, — кивнул Вегас. Он снова повернулся к Чану, его глаза скользнули по его фигуре, прежде чем снова встретиться с ним взглядом. — Надеюсь, у тебя есть защита под этим костюмом. — Нет, но у нас есть бронежилеты в машинах вместе с остальным снаряжением. Любой другой человек улыбнулся бы, но Чан остался без эмоций, только по его глазам было видно, что комментарий младшего показался ему немного забавным. Пит слышал от Арма, какую истерику устроил Кинн в штабе после того, как Вегас был подстрелен на складе, пытаясь убедиться, что у них есть соответствующее снаряжение, и создавая огромную головную боль для старших телохранителей, пока те разбирались со своими запасами. Пит отвернулся и пошёл в кабинет, больше не слушая их, чтобы сосредоточиться на разделении людей на группы, в которых они могли бы работать, не слишком мешая своим, и наоборот. Он погрузился в это занятие, возможно, даже немного глубже, чем следовало, так как не заметил, как Порш вошёл и сел рядом с ним до тех пор, пока не поднял глаза и не увидел, что тот смотрит на него, терпеливо ожидая. Пит бросил взгляд в сторону коридора, увидел, что он пуст, и уже собирался встать, когда Порш положил руку ему на плечо, удерживая на месте. — Вегас и Эйс ушли с Чаном, чтобы просмотреть снаряжение, которое они привезли с собой из комплекса. Кинн и Ким вернулись в гостевое крыло, — сказал Порш. Он наклонился ближе, понизив голос, и открыл рот, чтобы заговорить, но нахмурился, когда Пит поднял руку, надавил пальцем на нижнюю часть планшета и отодвинул устройство немного дальше, прежде чем дать ему понять, что он может продолжать. — Думаешь, они прослушивают нас через него? — Лучше перестраховаться, — ответил Пит. Он слегка наклонил голову, задавая вопрос. — Я хотел спросить, что за проблема с Чаном? — спросил Порш. Пит опустил бровь, пытаясь понять, что имеет в виду другой. — Ты сделал лицо «у меня есть проблема, но я ничего не скажу», когда он сказал, что он здесь, чтобы выполнять приказы Вегаса. Пит задался вопросом, действительно ли собеседник так хорошо умеет читать его выражение лица, или же ему просто стало слишком комфортно дома, и он недостаточно хорошо скрывает эмоции. Если это так, то ему нужно разобраться с этим, он не мог рисковать, подвергая их семью опасности, непреднамеренно выдавав информацию их врагам. — Разве Кинн ничего не говорил об этом? — Пит полностью повернулся к Поршу, с любопытством ожидая его ответа. — А должен был? — Возможно. Я даже не уверен, что он осознает это, — Пит задумался и быстро продолжил, когда Порш глубоко вздохнул и открыл рот, чтобы заговорить, слишком любопытный, чтобы проявить терпение. — Через несколько месяцев после того, как должность наследника перешла от Танкхуна к Кинну, он устроил грандиозную истерику из-за того, что не смог перевести весь комплекс в режим локдауна, пока Кхун Корн и Кинн отсутствовали, чтобы заставить охранников играть друг с другом в прятки. Только Чан мог отдать подобный приказ в отсутствие остальных. Меня послали разобраться с этим, и когда я спросил Чана, почему это не может быть сделано, он ответил, что выполняет только приказы главы семьи или его наследника, и ничьи больше. — Ты хочешь сказать, что… — Разве ты не обсуждал подобную вероятность с Кинном? — спросил Пит. Он не хотел быть грубым, это был важный разговор, но, возможно, не в момент, когда ему нужно закончить их планы нападения. — Я планировал, но потом возникла проблема с Кимом… У него и так дел по горло. Порш опустил взгляд, его пальцы сжались на столешнице. Пит понял, о чём он говорит. Даже если он не присутствовал при ссоре, Вегас рассказал ему о ней все, и он видел, насколько напряженными стали отношения между братьями. — Как ты думаешь, как он отнесется к тому, что Вегас займет его прежнюю должность? — Сначала он будет разочарован, скорее собой, чем ситуацией… но после того, как у него будет время подумать об этом… — Порш слегка улыбнулся, снова взглянув на Пита. — Честно говоря, я думаю, что он сам предпочел бы, чтобы все было именно так: не нужно разбираться со всем этим давлением, но при этом обладать властью, которую даёт семья. — Может быть, тебе стоит поговорить с ним об этом. — Ты же знаешь, какие они, неспособны принять что-то, пока не придут к собственным выводам в своем собственном темпе. Я вообще не понимаю, почему Ким так настойчив в вопросе с Корном… Ему надо просто подождать месяц-другой, пока старик не провернет очередной финт, и Кинну это осточертеет… — Наверное, потому что он ждёт уже несколько лет. А ты знаешь, каким опасным может быть Кхун Корн. Они замолчали, обдумывая то, что сказал Вегас после разговора с дядей. Наверное, было к лучшему, что он пересказал Кинну слегка отредактированную версию, зная, что тот пока не сможет принять правдивость его слов, даже если в глубине души Кинн наверняка знает, каким человеком на самом деле является его отец. Но знать что-то и принять это — две совершенно разные вещи. — Как ты думаешь, как Вегас воспримет это? — спросил Порш, возвращая внимание Пита к себе. — То, что его сделали наследником. — Он разозлится, думая о том, что его используют в планах дяди, но он примет это. И он преуспеет в этом. Пит не смог сдержать горделивой улыбки, промелькнувшей на его губах, когда он подумал о том, как великолепен будет его любимый, управляя всей властью, которая придет с титулом. Благодаря своему острому уму, знаниям и опыту, накопленному за всю жизнь, Вегас будем тем лидером, которого люди научились бы уважать, а враги — бояться за очень короткое время. Пит до сих пор не мог понять, как Кхун Кан мог быть настолько слеп и не осознавать истинных возможностей своих сыновей. Если бы он просто любил их чуточку больше, то в ближайшие годы младшие представители семьи могли бы унаследовать фамильное состояние и приумножить до небывалых масштабов. — Значит, ты нормально к этому относишься? Это будет огромное поле работы, у Вегаса будет ещё меньше времени, чем сейчас. — Я не буду тормозить его, — ответил Пит. Он понял, что имеет в виду Порш, но Пит был не из тех, кто требует от своего возлюбленного стопроцентного внимания, чтобы быть счастливым. — Я поддерживаю Вегаса в его решениях, какими бы они ни были. Стать наследником семьи, возглавить клан или сказать «нахуй это» и переехать в Корею, чтобы создать собственную организацию… Для меня это не имеет значения. — Ах, юношеская влюбленность, — пробормотал Порше, широко ухмыляясь. — Я старше тебя, — ответил Пит с улыбкой. Он завидовал умению другого разрядить напряженную обстановку меткой шуткой. — А твои чувства нет. — Откуда ты знаешь? — спросил Пит с ухмылкой. — У нас мог бы быть роман, который длился годами, и никто не замечал. — О, я бы заметил, — сказал Порш, выражение его лица стало более серьезным, когда он положил руку на предплечье Пита и слегка сжал его. — Я знаю, каким был Вегас до того, как ты появился в его жизни. Сейчас он такой… уравновешенный, чувствует себя так комфортно, как никогда раньше… — То же самое можно сказать и о Кинне. Он был в перманентном состоянии озлобленности, но теперь… он счастлив. Они улыбнулись друг другу, и Порш встал, а Пит снова придвинул к себе планшет и продолжил работу, пока тот уходил, закрыв за собой дверь. Даже с учетом небольшой задержки из-за их разговора, он все равно закончил вовремя и не жалел, что пожертвовал несколькими минутами для разговора с Поршем. Он был рад, что тот доверился ему настолько, что поделился своими проблемами. Пит был счастлив, что у него наконец-то появился друг.

***

Чей наблюдал за тем, как Ким ждал у двери, пока Маак закрывал пуленепробиваемую дверь в коридоре на электрический и механический замок, чтобы её нельзя было открыть с другой стороны, даже если все здание останется без электричества. Все охранники остались на той стороне, даже Пол и Арм, уважая желание Кима не пускать никого из них в свою квартиру. Даже Танкхун хранил молчание, хотя Чей видел, как нервно бегает его взгляд и слегка дрожат пальцы, когда он сел на диван, прижимая к груди одну из лежащих подушек, после того как Ким закрыл дверь и запер её, а затем ушёл вглубь квартиры и скрылся в коридоре. Чей знал, что тот, скорее всего, отправился в свою комнату, чтобы взять ноутбук, с помощью которого они будут следить за успехами других команд во время атаки, но ему бы хотелось, чтобы его парень задержался на минуту-другую, чтобы поговорить с Танкхуном, пытаясь успокоить старшего брата. Чей глубоко вздохнул, взглянул на экран радио няни, чтобы проверить, спит ли ещё Венис, затем повернулся к старшему и улыбнулся, указывая на боковую стену с телевизором. Расположение телевизора было несколько неудобным, так как диван был обращен к кухонной стойке, но с тех пор, как Макао стал наведываться в квартиру, Ким купил огромный кресло-мешок, который можно было подтянуть к телевизору на случай, если его кузен или Чей захотят поиграть в какую-нибудь игру, пока они в гостях. — Хочешь во что-нибудь поиграть? — спросил Чей. — Венис проснется, — ответил Танкхун. — Я не смогу сосредоточиться, — он прикусил нижнюю губу. — Я не люблю новые места. — Может быть, я попрошу Кима… — Нет! Не будем его беспокоить, — пробормотал Танкхун, вжимаясь лицом в подушку. Чею пришлось придвинуться поближе, чтобы лучше слышать его. — Я не хочу быть слишком назойливым. — Что? Что ты имеешь в виду? — Чей положил ладонь на спину Танухуна, затем переместил на плечо, когда старший прислонился к нему, прижавшись лицом к шее Чея. Это было немного неудобно, так как Танкхун был выше его и немного костлявым, но Чей устроился поудобнее, откинувшись на спинку дивана. — Это неважно… — Конечно, это важно, — мягко сказал Чей. Было немного странно, что Танкхун старше его почти на десять лет, но теперь Чею казалось, что у него появился младший брат, когда тот стал все чаще приезжать в особняк, а потом практически переехал и выселил Чея из своей комнаты. Он не возражал, с удовольствием прижимаясь к другому, радуясь, что кто-то наконец-то разделяет его любовь к умопомрачительно длинным сериалам, даже если иногда ему приходилось бороться за пульт, когда Танкхун хотел пересмотреть сцену в десятый раз подрял, чтобы посмеяться над тем, как главная героиня падает в объятия мужчины в замедленной съемке. Общение с Танкхуном также помогало заполнить одиночество, которое он иногда испытывал, когда все члены их странной семьи были чем-то заняты, оставляя его одного заботиться о Венисе. Он не жалел о том, что предложил свою помощь, наслаждаясь каждым мгновением, проведенным с малышом, но иногда, когда Венис спал и никого не было дома, становилось непривычно тихо. Три года назад он был бы рад этому, так как это означало бы хоть немного отвлечься от ворчания брата, но после жизни в особняке и проведения почти всего своего времени с Макао, настроение которого обычно менялось от взбалмошной активности, когда тот был на взводе, до почти пугающей продолжительной концентрации, когда Макао действительно сосредотачивался на чем-то — обычно на играх, потому что оставаться одному было слишком странно. И было что-то такое в Танкхуне, в его теплом взгляде и застенчивом характере, который он пытался скрыть за громкими словами и яркой одеждой, что Чей не мог не привязаться к нему за несколько дней, в то время как ему потребовались месяцы, чтобы научиться расслабляться в присутствии Вегаса. Он часто думал о том, что природа как-то не так распорядилась и отдала весь запас тепла и любви Танкхуну, вместо того чтобы равномерно распределить между тремя братьями. Потом он чувствовал себя виноватым, потому что знал, что Кинн любит Порша, а Ким любит и его, и Макао, даже если его бойфрендам трудно это демонстрировать. — Ты знаешь, что Ким любит тебя, просто он не очень хорош, когда дело доходит до демонстрации этого, — Чей погладил волосы Танкхуна и улыбнулся, когда тот прижался к его груди. — Маленький гремлин всегда был таким, пинал меня в живот, когда я поднимал его в детстве. Танкхун вздохнул, приподнялся, отложил подушку в сторону и отряхнул длинные рукава сшитой на заказ куртки, которая выглядела довольно спокойно по сравнению с его обычной одеждой. Она была сшита из почти шелковистого темно-синего материала и облегала его стройную фигуру в плечах и талии, и расширялся к икрам, становясь почти похожим на парадные одеяния, которые обычно носят дворяне в исторических драмах. Чей не мог не думать, что это очень подходит к его личности. — Надеюсь, он хороший бойфренд и не заставляет тебя сомневаться в его чувствах, — сказал Танкхун, наклонив голову. — Я ему ноги переломаю, если он разобьет тебе сердце. — У меня нет причин жаловаться. Вспомнив, как в то утро, когда он принимал душ в самой маленькой ванной комнате гостевой комнаты: не той, что относилась к его покоям, его ванной пользовался Танкхун, разложивший свои вещи по шкафам, Ким проскользнул к нему, и прижав Чея к стене, обхватил их члены рукой, медленно двигая ладонью, демонстрируя засос возле уха и рассказывая, как он скучал по Чею накануне вечером, пока Ким и Макао долго целовались в кабинете. Чей знал, что некоторые заревновали бы, слыша, как их парень говорит о ком-то другом, пока дрочит ему, или чувствовали бы себя обделенными, слыша разгоряченные слова другого, но Чей просто старался не кончить через двадцать секунд, когда представлял, как Макао держит Кима за бедра, посасывая его кожу. Не то чтобы ему нужно было сильно фантазировать, он мог вспомнить, как нечто подобное происходило прямо перед ним: ни Макао, ни Ким не стеснялись прикасаться друг к другу в тех редких случаях, когда Макао инициировал что-то сексуальное. И Чей был более чем счастлив просто наблюдать за этим, потому что интенсивность, с которой они вдвоем иногда прижимались к нему, казалась почти обжигающей и её было так много, когда она была направлена на Чея, но абсолютно прекрасной и невероятно горячей, когда Ким и Макао теряли головы, касаясь друг друга. — Знаешь… может, ты дашь мне совет кое в чём? — голос Танкхуна вывел Чея из задумчивости, и он быстроморгнул, надеясь, что на его лице не отразилось то, о чем он только что думал. — О чём? — О поиске парня, у тебя это, кажется, неплохо получается, — Танкхун указал пальцем на Чея, прежде чем продолжить. — Парня. В единственном числе, а не во множественном. — Тебе кто-то нравится? — взволнованно спросил Чей. Он был более чем счастлив поболтать с Танкхуном о таких вещах. Порш всегда дразнил его, и он не был настолько близок ни с кем из одноклассников, чтобы открыться им. Единственными достаточно близкими взрослыми были Вегас или Пит, но последний был слишком новым человеком в его жизни, а с первым было бы странно поднимать эту тему. У них были хорошие, почти братские отношения, и Чей знал, что Вегас заботится о нем, но просто он никогда не производил впечатление заинтересованного в таких разговорах, а теперь он слишком занят. — Возможно, — ответил Танкхун. Он скрестил ноги и сделал движение, словно заправлял прядку волос за ухо, хотя волосы были слишком короткими для такого действия. — Это кто-то из твоих телохранителей? Арм, Пол? — Что?! Нет! — Танкхун выглядел одновременно раздраженным и возмущенным этим предположением. — Разве ты не знаешь, что они вместе? Я сказал, что мне нужен один парень, а не два! А встречаться с одним из моих телохранителей было бы злоупотреблением властью. Может быть, мы и часть преступного мира, но сексуальное домогательство к людям, которые отдают свою кровь и жизнь за нашу безопасность, слишком постыдно, чтобы даже думать об этом. Он моргнул, чувствуя, что парень повторяет то, что Чей уже много раз слышал от других членов семьи, и удивился, кто осмелился читать нотации первому сыну семьи, несмотря на то, что вдолбленные слова были совершенно правильными. — Тогда кто это? — Чей попытался прикинуть, кто еще хоть немного близок к старшему. — Погоди, неужели это один из охранников Вегаса? — его глаза расширились, когда Танкхун начал вести себя слегка взволнованно. — Не знаю, почему так важно, кто это, — ответил тот, ткнув в сторону Чея. — Просто дай мне несколько общих советов… — О БОЖЕ! Это Эйс? — Чей понимал, что говорит громче, чем следовало бы, но он просто не мог себя контролировать. — О Божечки! — Почему ты так удивлен? — спросил Танкхун с той же громкостью. — Он горячий! ГОРЯЧИЙ! — Он мог бы быть моим отцом! — Ну, не моим же, — ответил Танкхун с гримасой, после чего замер. — Подожди, стой, сколько ему лет? — Понятия не имею! Где-то около сорока?! — Ему тридцать три, — раздался голос из коридора. Чей и Танкхун повернулись к Киму, наблюдая, как тот оттолкнулся от стены, слегка улыбаясь и глядя на ноутбук в своих руках. — Подал заявление о добровольном призыве в восемнадцать лет и прослужил десять лет, после чего покинул ряды Королевской армии. — У тебя есть на него досье? — с любопытством спросил Танкхун. — Конечно, он же отвечает за безопасность особняка, — Ким поднял взгляд от устройства в своих руках, внимательно наблюдая за Танкхуном. — Хотя, скорее всего, мне придется изучить его поподробнее, если мой брат находит его настолько интересным. — Знаешь, ты мог бы просто использовать обычный способ узнать его, — сказал Чей. — Устроить за ним слежку? — спросил Танкхун. — Сталкерить его инстаграм? — Взломать его банковский счет? — почти одновременно спросил Ким. — Поговорить с ним! — Чей вскинул руки, а затем повернулся к Танкхуну. — Как ты узнаешь, нравится он тебе или нет, если не будешь разговаривать с ним? — Я с ним разговаривал… — пробормотал Танкхун. Чей заметил, как Ким приподнял бровь, с любопытством глядя на него. — И я знаю, что он очень милый. — А что, если он ненавидит смотреть телевизор или носить цветную одежду? Он почти всегда в черном! — Он не обязан любить то же, что и я! Ему просто должен нравиться я! Чею это показалось грустным, хотя он и понимал, что Танкхун имеет в виду. До того как все его мечты сбылись, он часто думал, как ему измениться, чтобы стать тем самым идеальным парнем, который, по его мнению, понравится Макао, как вести себя менее энергично или по-детски, чтобы Ким обратил на него внимание. Он знал, что, наверное, есть такие пары, у которых нет общих интересов, но они все равно любят друг друга, но он не мог представить себе Танкхуна счастливым в таких отношениях. Он нуждался в заботе, ему нужно было внимание, кто-то, кто ценил бы его. Чей не был уверен, что Эйс был подходящим человеком для этого. Не то чтобы он имел что-то против главного телохранителя Вегаса. Он находил их общение достаточно приятным, и Порш всегда говорил о нем только хорошее, даже если иногда ворчал после очень напряженных тренировок. Он просто не мог себе представить, как такой строгий и всегда контролирующий себя Эйс может быть хорошим партнером для Танкхуна. Но он не имел права судить об этом. Он терпеть не мог, когда люди лезли в чужие дела, комментировали отношения, устраивали разборки, когда надо просто поддержать решение друзей. Даже если у него не было много личного опыта, это было настолько раздражающим сюжетом в драмах, которые он смотрел, что ему было бы противно, если бы он хотя бы частично стал участником такого. Кроме того, Танкхун такой приятный и искренне обрадовался, когда узнал о его необычных отношениях с Ким и Макао. Самое меньшее, что он мог сделать — попытаться сделать то же самое, пока его друг выясняет, чего он на самом деле хочет. У Чея было ощущение, что до этого момента у Танкхуна не было возможности узнать, что ему нужно в отношениях. Чей знал, что он молод, и многие, вероятно, считали так же. Иногда он ловил на себе взгляды Порша, когда тот был с Кимом или Макао, как будто старшие задавались вопросом, как долго они будут вместе. Он даже спрашивал Чея, не против ли тот, что Ким и Макао теперь проводят больше времени вместе, без него, когда после смерти Кана им было приказано заняться делами второй семьи. Может быть, в другой жизни, если бы он никогда не переехал в особняк, постоянно оставаясь одному в их доме, переживая о том, когда сможет увидеть брата, и напрягаясь каждый раз, когда кто-то подходил к их двери, боясь, что это коллекторы, он был бы настолько отчаянно нуждающимся, что постоянно находился бы в присутствии своих бойфрендов. Но теперь он знал, что даже если ему иногда бывает одиноко, это не значит, что его бросили. Достаточно отправить сообщение или позвонить, и кто-нибудь из членов их странной семьи тут же откликнулся бы. Пусть он был молод, но Чей знал, что ему нужно и чего он хочет. Он знал, кто он такой. Он надеялся, что сможет помочь Танкхуну найти себя.

***

Было что-то очень приятное в эффективности работы хорошо обученной команды, что Вегас научился ценить только после того, как увидел, насколько это может облегчить его жизнь. Пока он работал под началом отца, выполняя его приказы настолько хорошо, насколько мог, он не мог расслабиться, не зная, кто из посланных отцом людей предаст его. Он не мог перестать думать об этом и в первые месяцы после старта самостоятельной работы, его взгляд постоянно бегал меж окружающих его людей, задаваясь вопросом, стучит ли телохранитель, идущий в пяти метрах позади него, его дяде или же он служит его отцу. Он понимал, что ему повезло, что он смог заполучить Эйса в качестве главного охранника, хотя поначалу был уверен, что его прислал к нему дядя. Слишком уж нереальным казалось то, что Эйс отказался от предложений Кана и Корна, а потом присоединился к семье Вегаса. Но если он что-то и узнал об этом человеке за последние несколько лет, так это то, что, несмотря на то, что большую часть времени Эйс выглядел холодным и безэмоциональным, он был заботливым и милым, совершенно не способным на какой-либо обман. В конце концов, не зря же Эйс никогда не присоединялся к сотрудникам, когда те устраивали ночи карточных игр. Вегасу стало любопытно, о чем думает Чан, когда телохранитель первой семьи увидел, как Эйс молча махнул рукой своим людям, а затем начал двигаться к дому в конце улицы. На мгновение он увидел, как Чан бросил взгляд на Кинна, прислонившегося к темному фургону рядом с Вегасом, словно ожидая от бывшего наследника замечаний, почему он не является частью основной команды. Несколько месяцев назад он, возможно, так бы и поступил, но с тех пор многое изменилось, и даже без этого у Кинна не было причин спорить, когда Вегас тоже остался позади, доверяя своим людям справиться с ситуацией в соответствии с планами. — На позиции, — через наушник раздался голос Эйса в ухе Вегаса. — У ворот чисто, — ответил Макао. Он был на позиции у чердачного окна через два дома, а его команда обеспечивала безопасность хозяев дома, делая так, чтобы те не производили шума. — Пять минут до старта отвлекающего маневра, — сказал Пит. Вегас посмотрел на него через открытую раздвижную дверь фургона, наблюдая, как его любовник сосредоточенно смотрит на монитор перед собой, следя за движением у ворот широкого двухэтажного здания через прямую трансляцию с камеры, пристегнутой к жилету Эйса. Еще два монитора предназначались для оперативников второй и третьей команд, которые уже заняли позиции на задней части территории. Из соображений безопасности они не делали никаких записей, но это был лучший способ следить за продвижением основной команды, не отвлекая внимание своих людей постоянными проверками. Вегас отвернулся и потянулся к телефону, когда тот завибрировал, открывая полученное сообщение. Вчера вечером они с Кинном снова спорили о плане Вегаса оповестить Фанов о нападении до того, как оно произошло, — его кузен по-прежнему не доверял им, хотя Цзяньюй не проявлял никаких признаков агрессии по отношению к ним, несмотря на то, что мог бы использовать взрыв на своем складе для сведения личных счетов. В конце концов, они пришли к компромиссу, что было впервые в их жизни: Вегас расскажет Цзяньюю о нападении, но только за пятнадцать минут до того, как оно произойдет. Таким образом, Фаны не будут удивлены, когда слухи хлынут в подпольное сообщество, но у них останется совсем немного времени, чтобы предупредить Мисанга, если Кинн прав и они действительно работают вместе. — Вокруг постов охраны идет женщина, что-то несет, — доложил Макао. Ему открывался лучший вид на территорию, так как обзор остальных был ограничен зеленью и высокими стенами. — Она возвращается в дом. Вегас протянул телефон Кинну и дал ему прочитать сообщение, ухмыльнувшись, когда кузен нахмурился при виде слов. — Иногда на змей нужно просто наступить, — несмотря на то, что сообщение пришло с неизвестного номера, Вегас без сомнения определил отправителя. — Минута до отвлекающего маневра, — сказал Порш. Он сидел рядом с Питом, сосредоточившись на сообщениях, поступающих по разным каналам, и следил за тем, чтобы никто не отвлекался на лишнюю болтовню, пока они ещё в курсе самых важных новостей. — Команда запрашивает подтверждение. — Они стартуют по расписанию, — ответил Вегас. Вегас отвернулся в сторону, наблюдая, как Кинн достает пистолет и снова проверяет магазин, после чего перезаряжает оружие и никуда не убирает его. На мгновение он задумался, не нервное ли это, но его внимание отвлек очередная вибрация мобильника. Он открыл новое смс, увидев, что оно пришло с того же неизвестного номера, и нахмурился, читая его. — Я с нетерпением жду твоего предложения, мой друг, — он задался вопросом, что имел в виду собеседник, но не успел додумать, как воздух вдруг содрогнулся от взрыва, раздавшегося всего в нескольких кварталах от них, а затем послышались многочисленные звуки сирен. Это был их знак, что отвлекающий маневр удался и у властей теперь есть более серьезные проблемы, чем рассматривать все поступающие сообщения о странностях в окрестностях владений Мисанга. Несмотря на то, что Корн заплатил начальнику полицейского участка, отвечающего за этот район, Вегас хотел быть уверенным в успехе своей операции, поэтому Ким быстро нашел заброшенный ресторан, который был идеальным кандидатом на случайный взрыв от утечки газа. Он находился на первом этаже заброшенного здания рядом со стройкой, которая в данный момент была приостановлена, и вероятность невинных жертв была минимальной, так что даже Порш не особого сопротивлялся такому плану. Он был более чем готов поступиться своими моральными принципами ради возможности отомстить семье, которая приказала похитить его и хотела причинить вред его младшему брату. — Группа Б и В проникли на территорию, — доложил Пит. Вегас заглянул в фургон, чтобы посмотреть, как Эйс приближается к воротам, и кадр изменился: мужчина присел, наблюдая за тем, как его люди взбираются на стену, а затем внезапно встал и беспрепятственно перелез через нее. Даже находясь через два здания от Мисанга он мог слышать какие-то хлопки, но только потому, что сосредоточился на них. Он знал, что большую часть этого шума скроет шум от взрыва, особенно когда прибудет пожарная команда. — Происходит что-то странное, — прокомментировал Макао по открытому каналу связи. — Сопротивление гораздо меньше, чем мы рассчитывали, — добавил Порш. Когда Вегас повернулся к нему, он увидел, что его друг наклонился ближе к Питу, чтобы тот тоже мог смотреть на мониторы, слушая входящие аудиоотчеты от команды. — Команда В уже в здании. Вегас убрал телефон в карман и схватил FN F2000, который до этого положил на пол фургона, надел глушитель и перевел селектор в полуавтоматический режим, осматривая окрестности. Он знал, что Мисанг находится в доме, без сомнения, у него не было шансов скрыться, поскольку его паспорт аннулирован, счета заморожены, а все его союзники не решались помочь ему, опасаясь возмездия семьи Тирапаньякун после того, как Корн утром отдал приказ о казни. В его положении мало что можно было сделать, но иногда лисы, загнанные в нору, оказываются самыми опасными животными. Будь Вегас на его месте, он бы не пошел ко дну без боя и не уничтожив столько своих врагов, сколько смог бы. Не зря все они ждали на некотором расстоянии от здания, прекрасно зная, что Крис любит играть со взрывчаткой после того, что он устроил в порту. Хотя Вегас сомневался, что этот человек взорвет себя вместе со своим домом. Даже если он и разговаривал со своим сводным дядей всего два раза, у Вегаса сложилось впечатление, что Мисанг был из тех людей, которые не признают поражения, пока не окажутся в луже собственной крови, не в силах больше сопротивляться. Передвинуть позиции некоторых из его людей в другое место вокруг владений, чтобы иметь возможность загнать в угол его будущих палачей, было более похоже на него. — Свяжитесь с запасной командой. Сообщение Порша поступило одновременно с тем, как Вегас поднялся и схватился за дверь фургона, захлопнув ее. Краем глаза он увидел, как Чан достал пистолет и поспешно надел на него глушитесь, оглядываясь по сторонам в поисках неожиданного движения. Он услышал выстрел Кинна раньше, чем увидел, как одетый в черное человек отходит от стены дома напротив и начинает обходить фургон, инстинктивно ища укрытия, и резко поднимает взгляд, когда Чан оказывается перед ним, его тело закрывает меньшую фигуру Вегаса, как и положено телохранителю в подобной ситуации. Но Чан не был телохранителем Вегаса в привычном смысле слова, и его реакция заставила Вегаса замешкаться на мгновение, и тем самым упустив возможность застрелить второго нападавшего, прежде чем Кинн выстрелил ему в голову. Вегас увидел, как Кинн взглянул на него, его брови приподнялись, когда Чан оттеснил Вегаса за фургон, но выражение его лица изменилось, когда Чан схватил Кинна за пояс и притянул к себе, как раз в тот момент, когда пуля пробила фару в задней части фургона, в миллиметрах от того места, где стоял Кинн. — За стенами напротив вас прячутся четыре человека, — сообщил Макао по открытому каналу связи. — Команда Маака в настоящее время в блоке, — в голосе Порша слышалось беспокойство, но он держался профессионально. — Им нужна минута. — Я только что уменьшил количество до трех, — добавил Макао. — Остальные не настолько храбры, чтобы двинуться. Оставайтесь в укрытии. Вегас шлепнул Кинна по руке, когда увидел, что тот начал наклоняться вперед, вероятно, желая облокотиться на заднюю стенку фургона, чтобы иметь возможность видеть врагов. Ему не нравилось прятаться как трус, но была разница между храбростью и обычная глупостью. Не было буквально никакой причины, по которой им нужно было бы спешить и самим разбираться с противником, хотя было бы скучновато просто ждать, слушая обновления, поступающие через наушники. — Это самая скучная атака, в которой я когда-либо участвовал, — пробормотал Кинн. — Но могу поспорить, что и самая четкая, — ответил Вегас. — Было бы неплохо вернуться домой без новых шрамов. — Порш считает мои шрамы сексуальными, — Кинн усмехнулся. — Я хотел бы напомнить вам, что это открытый канал, — в голосе Макао звучало раздражение, но его тон изменился, когда он заговорил снова. — Осталось два человека, я загнал их в угол. Других движений нет. — Если хочешь, я могу добавить тебе парочку новых, — сказал Вегас. Он ухмыльнулся своему кузену, наслаждаясь тем, что тот только закатил глаза, но быстро сменил выражение лица, когда увидел, что Чан наблюдает за ними. Было что-то странное в том, как телохранитель смотрел на него, его глаза почти ожидающе смерили Вегаса взглядом, и Чан отвернулся, снова сосредоточившись на наблюдении за окружающей обстановкой. Все напряглись, когда ближе к ним стали доноситься звуки выстрелов из огнестрельного оружия, изредка сопровождаемые вскриками боли или сильными ударами. Вегас был вынужден согласиться с Кинном: было очень скучно просто ждать, пока их люди выполняют свою работу. Может быть, ему тоже стоит научиться пользоваться снайперской винтовкой, ведь из всех них Макао участвовал в этой атаке больше всех. Впрочем, Вегас скоро будет наблюдать, как все изменится, когда закончится подготовка стрелков, и его брат перестанет быть единственным снайпером, которого они смогут использовать. — Цель захвачена. Держим его на втором этаже, — голос Эйса вывел Вегаса из задумчивости. — В него попали два раза, ранения не опасные для жизни. — Оставайтесь на месте, Маак уже почти закончил зачистку, — сказал им Порш. Вегасу стало интересно, было ли это сделано ради него, или же его друг ожидал, что Кинн выкинет какую-нибудь глупость. — Это так чертовски скучно, — снова сказал кузен. Вегас увидел, что он прислонился к борту фургона. Если бы он был кем-то другим, Вегас сказал бы, что Кинн дуется. — Да, это худший боевик, который я когда-либо видел в своей жизни, — несмотря на его слова, голос Танкхуна звучал скорее радостно, чем раздраженно. Вегас почти улыбнулся, услышав это, хотя у него не было никаких причин находиться на их канале. — Что за чёрт, Кхун… — Кинн поднес руку к уху, словно хотел как-то остановить брата. — Ты должен был получать только общую информацию. Ким взломал наш канал? — Я же просил тебя отключить звук… — Ким говорил раздраженно, его голос звучал немного отстраненно, как будто микрофон уловил его случайно. Прежде чем Танкхун заговорил снова, послышался какой-то шум. — Они же ничего не делают, а просто сидят! — возразил Танкхун. — Почему я не могу с ними поговорить? — снова раздались какие-то беспорядочные звуки, как будто что-то толкали в микрофон, прежде чем он уловил голос Танкхуна. — Нет! Отдай! Кимхан! Ты такой… — Извините, мы будем молчать. Продолжайте в том же духе, — Чей звучал немного смущенно. — Просто продолжай нянчить детей, братишка, мы с этим разберемся, — в голосе Порша прозвучала улыбка, прежде чем его тон изменился. — Команда Маака закончила, больше врагов не обнаружено. — Подтверждаю, — добавил Макао. — Я продолжу наблюдение за зданием в соответствии с нашим планом. Задай ему жару, брат. Вегас ухмыльнулся, выходя из укрытия. Он поднял оружие, когда увидел темные фигуры, движущиеся к ним, а затем опустил его, узнав Маака впереди. Несколько человек остались позади, начав укладывать тела в приготовленные мешки. Они ничего не могли сделать с пулевыми отверстиями, кровью, просочившейся в траву и на дорогу, или испачкавшей стены домов вокруг, но Вегас знал, что это и не будет проблемой. К этому времени все семьи, проживающие поблизости, уже знали, что происходит, и не осмелились бы рассказать о случившемся властям. Обо всем, что произошло в тот день, будут говорить шёпотом только за закрытыми дверями, и через неделю-другую об этом уже не вспомнят. Только элите и истинным силам подполья было позволено поднимать эту тему, не опасаясь возмездия, и то если они будут достаточно умны, чтобы делать это только для восхваления семьи Тирапаньякун или предупреждать тех, кто осмелится выступить против них. Через год никто не вспомнит Мисанга по имени. Он станет очередным неудачником, пытавшимся прыгнуть выше головы, но его поставили на место. Маак кивнул ему, открыл дверь фургона и подождал, пока Порш и Пит выйдут из него, после чего он и его второй помощник заняли свои места, наблюдая за ситуацией, пока семья занималась последней частью плана. Мужчины сформировали круг вокруг них, когда они начали идти к дому, ворота которого уже были открыты для них. Вегас посмотрел на тела, лежащие за стенами, и нахмурился, заметив, что на некоторых из них не было ран, а рты были полны кровавой пены, и они безвольно смотрели вдаль. — Некоторые из охранников были отравлены. Они умерли за несколько минут до того, как мы пробили стену, — доложил Эйс. Он ждал их у входа на территорию, выглядел совершенно невредимым, его глаза смотрели ярко и внимательно, когда он смотрел вокруг. Во время атаки на нем были очки и маска, но сейчас он снял их, чтобы Вегас мог видеть его лицо во время разговора. — С нашей стороны только одна жертва и трое с серьезными ранениями, — мужчина нахмурился, глядя на пятно крови рядом с разбитой входной дверью, когда они входили в здание. — Мне нужно больше тренировать людей, чтобы они правильно реагировали на команды на тайском языке. Вегас хотел было сказать, что это не его вина и ничего бы не случилось, если бы первая семья не подпортила планы, добавив в команду своих телохранителей, но он знал, что Эйс в любом случае не стал бы его слушать. Лучше было не начинать спор, пока он всё ещё чувствовал на себе пристальный взгляд Чана. Он не хотел, чтобы дядя знал, что их отношения с начальниками не похожи на отношения большинства боссов с их главными охранниками. На первом этаже повсюду валялись битое стекло и куски керамики, ковры были пропитаны кровью. Судя по белому гранитному полу и кожаным креслам кремового цвета, которые Вегас увидел в гостиной, когда они поднимались по лестнице на второй этаж, Мисанг предпочитал светлые тона. В доме было много антикварных западных вещей, но не было никакой единой темы, как будто хозяева просто собирали предметы, исходя из их стоимости, и даже не задумывались о том, как они будут смотреться вместе. То же самое Вегас видел в домах некоторых деловых партнеров своего отца — тех, кто неожиданно обрел состояние и хотел его продемонстрировать. Лично Вегас всегда предпочитал чистую обстановку без лишних нагромождений. Мужчины отошли в сторону, когда приблизились к своей группе, стоявшей вокруг сидящего на полу человека. Мисанг совсем не был похож на того холодного, ухоженного человека, с которым Вегас в последний раз разговаривал на похоронах отца. Его черные волосы были всклокочены, лицо бледное, а темные глаза красные с почти фиолетовым следами под ними, словно он не спал несколько дней. Его некогда белая рубашка стала коричнево-красной от крови, просочившейся из раны на плече, и он прижимал одну из рук к груди. И всё же в его взгляде было что-то вызывающее, когда он смотрел на них, взгляд бегал с одного человека на другого, пока он не остановился на Вегасе, и охранники напряглись, когда Мисанг плюнул на его ботинки. — Это почти похоже на семейную встречу, не так ли, племянник? — спросил Мисанг. Он попытался ухмыльнуться, но его лицо перекосилось в болезненную гримасу, когда он пошевелился и рана на икре дала о себе знать. — Только моего дорогого брата нет. — Дядя покидает свой дом только по важным делам. Вегас сохранял безэмоциональное выражение лица, хотя ему хотелось бы наброситься на этого человека за то, что он посмел назвать его своим племянником. Краем глаза он заметил, как пальцы Кинна сжались на рукоятке пистолета, и Крис, должно быть, тоже заметил это, потому что взглянул на Кинна, и его брови поднялись, когда Порш шагнул рядом с мужчиной, достаточно близко, чтобы показать их близость, хотя он и старался не касаться Кинна. — Интересно, — пробормотал Мисанг. В выражении его лица было что-то почти безумное, когда он долго смотрел на Кинна, прежде чем снова повернуться к Вегасу. — Никогда не думал, что увижу, как Горячеголовый наконец-то узнал свое истинное место. — Как любопытно, что ты говоришь это, учитывая, что ты так и не выучил своё, — Вегас ухмыльнулся, наслаждаясь тем, как Крис краснеет от гнева. — Как там твой шторм, Крис? Он наблюдал за тем, как взрослый мужчина сжимает зубы, словно собака, готовящаяся залаять. Он был рад, что Кинн взял себя в руки и дал ему возможность выговориться, а не начал орать, как он обычно делал. Порш действительно оказывал удивительное воздействие на мужчин Тирапаньякун. Это дало ему возможность попытаться вытянуть из Мисанга хоть какую-то информацию, прежде чем им придется закончить эту маленькую встречу. Ничего не хотелось настолько сильно, как забрать этого человека в особняк, в сарай, и провести с ним некоторое время, выведывая все секреты, пока он медленно удаляет его зубы, а затем пальцы, разрезая его на мелкие кусочки за то, что он посмел даже подумать о том, чтобы навредить семье Вегаса. В последние годы Вегас стал находить причинение бессмысленной боли все менее и менее приятным, и его пытки стали более целенаправленными, но ради Мисанга он был готов вернуться к своим старым привычкам. — Было бы лучше, если бы ты был менее узколобым. Мы уже могли бы разобраться с моим дорогим братом и поделить Бангкок между тобой и мной, — Крис вдруг улыбнулся, хотя с окровавленными зубами это больше походило на оскал. — Ты еще можешь узнать, что милосердие приносит более сладкие плоды, чем строгое правосудие. — Сомневаюсь, — Вегас присел, так что оказался почти на одном уровне с собеседником. — Воровство у меня — я мог бы простить, в конце концов, это было задумано моим отцом, — он только догадывался об этом, но выражение лица Криса доказывало, что он был прав. — Может быть, даже нападение в «Красном драконе». Нет ничего постыдного в том, чтобы проверить температуру воды, прежде чем уничтожить врага, — он связал все воедино только после нападения на особняк, хотя и мимолетно видел Мисанга перед тем, как началась драка в темном коридоре казино, но его мысли были сосредоточены на другом. — Но пытаться причинить вред моей семье, пытаться заставить нас вступить в войну с Фанами… Это серьезное идиотское поведение, которое мы просто не можем оставить без внимания. — Я мог бы победить, — непреклонно заявил Крис. — Если бы ты поехал на склад, как планировалось… Если бы твой отец смог устранить тебя… И если бы моя сестра не была бесполезным куском… — Если… если… если… — прервал его Вегас. Он выпрямился, повернулся к Кинну и кивнул ему. — Если бы ты не был таким глупым, ты бы понял, что проиграл в тот момент, когда решил, что ты игрок на дядиной доске. Ты был лишь инструментом в его играх, и даже не очень важным, — Вегас отошёл в сторону, позволяя кузену занять свое место. — Ты забрался слишком высоко и за это придется заплатить. Вегас наблюдал, как Кинн поднял руку и нажал на курок, выстрел раздался в закрытом помещении, хотя и был сделан через глушитель. Звук был быстро перекрыт криком Мисанга, когда пуля пробила его коленную чашечку, сначала с правой стороны, а затем с левой. Если бы это был Вегас, он бы прицелился в плечо мужчины, чтобы заставить его кричать еще сильнее, но Кинн был менее терпелив, и следующий выстрел пришёлся в его грудь, совсем недалеко от сердца. Большинство людей подумали бы, что Кинн промахнулся мимо цели, но Вегас знал, что он специально целился немного в сторону, чтобы получить возможность наблюдать за тем, как Крис медленно истекает кровью, и Вегас полностью одобрял такой способ. Вчера вечером, когда они договорились, что Кинн будет приводить в исполнение приговор о казни, Вегас немного сомневался, опасаясь, что его кузен будет слишком зол, чтобы соображать после того, как они загнали Мисанга в угол, но, похоже, Кинн был способен на такую же хладнокровную безжалостность, как и Вегас. Они стояли молча, наблюдая за тем, как крики Мисанга постепенно стихают, сменяясь хныканьем, пока он окончательно не потерял сознание, а лужа крови продолжала увеличиваться. Было какое-то глубокое удовлетворение в том, чтобы стоять над ним, пока в мужчине медленно затухает, зная, что он больше никогда не сможет причинить вред их семье. И все же такая смерть казалась слишком мирной для того, кто похитил Пита и Порша и планировал убить их во время взрыва на пирсе. Для того, кто хотел похитить Чея, Вениса и Танкхуна и использовать их как разменную монету. Кто знает, что он планировал сделать с Макао и Кимом после того, как со всеми остальными будет покончено. Вегас почувствовал легкое желание поднять оружие и пустить обойму в тело мужчины, пока от него ничего не останется, только пятно на некогда безупречном полу, но существовал протокол, которому они должны были следовать. Сегодня они наблюдали за тем, как исполняется приказ о казни, стараясь оставить голову без повреждений, а через семь дней они примут участие в его похоронах, высоко подняв головы, стоя по краям комнаты, не кланяясь никому, даже не выражая уважения к мертвому, а просто чтобы передать последнее сообщение. О том, что семья Тирапаньякун — не та семья, пойти против которой можно без последствий. — Это было странно… спокойно, — пробормотал Порш, нарушая тишину. Вегас сдержал улыбку, увидев, как Кинн ударил его по бедру, чтобы заставить замолчать. Судя по его следующим словам, безуспешно. — Он уже мертв? — Ещё нет. Может быть, ещё минута. Иногда требуется время, чтобы вся кровь вытекла, — прошептал Пит. Вегас повернулся к нему, наблюдая, как его парень смотрит на Чана, стоящего чуть в стороне, затем снова вперед, как ребенок, пойманный преподавателем, и вдруг вспомнил, что именно Чан обучал Пита. Ему стало интересно, что чувствует старший телохранитель, видя, что его лучший протеже стоит рядом с Вегасом не просто как еще один телохранитель, а как нечто близкое к равному партнеру, насколько это позволяла их нестандартная ситуация. На лице Чана ничего не отразилось, он молча наблюдал, его глаза перемещались между ними, пока его взгляд не встретился со взглядом Вегаса и не задержался на нем на долгий миг, прежде чем он отвел глаза. — Дело сделано, — сказал Кинн, убирая пистолет. Вегас подождал, пока Эйс присядет и измерит пульс Криса, чтобы убедиться, что тот действительно мертв, а затем подвигал головой из стороны в сторону, чтобы избавиться от напряжения в плечах, которое скопилось там за последние несколько часов. Они отошли в сторону, когда их люди начали переносить труп на первый этаж, чтобы передать его оплаченному гробовщику, который должен подделать свидетельство о смерти Мисанга. Вегас на мгновение задумался о том, какую естественную причину выбрал дядя для своего сводного брата, но затем замер, слегка повернувшись и посмотрев на тяжелую дверь, расположенную неподалеку от места смерти Криса. Она была настолько странной по сравнению с другими дверями в коридоре, что он не понимал, почему не заметил её раньше. Ещё более показательным было то, что на двери были многочисленные пятна вокруг стоящего рядом электрического замка, словно кто-то пытался ввести код окровавленной рукой. — Что делал Мисанг, когда вы загнали его в угол? — спросил Вегас, подходя ближе к двери. — Он что-то кричал на кантонском языке, спеша с другого конца коридора, — ответил Эйс. Мужчина двинулся за ним, его оружие было наполовину поднято, словно он ожидал, что кто-то выскочит из-за двери. — Она заперта, мы не смогли ее открыть, поэтому просто следили, — он указал немного в сторону, и Вегас увидел, что недалеко от него стоят двое их людей и внимательно наблюдают за происходящим. Вегас взглянул на сенсорную панель, размышляя, управляет ли она электрическим замком, который отключается при нарушении тока, или тем, который автоматически устанавливает физический замок при потере питания, когда раздался щелчок и звуковой сигнал, прежде чем дверь начала отъезжать в сторону. Он резко схватил свою винтовку и двинулся в сторону, но Эйс уже был перед ним, оттолкнув его назад, прежде чем он успел поднять руку. Вегас увидел, как палец Эйса напрягся на спусковом крючке, но тут же остановился, когда Вегас схватил его за руку, узнав высокую фигуру, стоявшую на другом конце комнаты. Он вдруг вспомнил слова Макао о женщине, ходившей от охранника к охраннику, и о пене в их ртах. Это не изменило ход боя, но, несомненно, ускорило атаку. — Так свобода все-таки стала слаще на вкус? — спросил Вегас. Он выпрямился, но остался стоять за спиной Эйса, просто на всякий случай, хотя не видел ни оружия в руках Таенг, ни признаков того, что оно спрятано под её обтягивающими джоггерами и майкой. — Гораздо слаще, чем идиотизм моего брата, — она смотрела на Вегаса, почти не моргая, но не выглядела испуганной. — Вы кажетесь разумным человеком. — Возможно, — ответил Вегас. Он коснулся спины Эйса, молча сигнализируя, чтобы тот начал двигаться вперед. — В десять на Тайвань вылетает самолет, — Таенг наклонила голову, и, взглянув в сторону, Вегас увидел две открытых спортивных сумки, одна, похоже, был заполнена одеждой, другая — деньгами. — Мои люди должны будут сопроводить вас в аэропорт, чтобы убедиться, что вы улетите на том самолете. — Справедливо, — Таенг, казалось, медленно расслабилась, но при следующих словах снова напрягалась. — Хотя я мог бы задержать вас здесь, чтобы вы ответили на некоторые вопросы о вашем брате, — Вегас слегка наклонил голову, понимая, что это делает его более зловещим, и желая увидеть того, кто двигался позади него, так как видел лишь силуэт. Он знал, что это должен быть кто-то из семьи, так как человек, стоявший на страже в коридоре, не остановил его. — Конечно, но это может создать проблемы с вашими будущими друзьями, — ответила Таенг. Она медленно повернула руку и указала на ещё одну дверь, расположенную по другую сторону небольшой комнаты, в которой они стояли. — И там вы найдете ответ. Он подумал, не ловушка ли это, хотя такое было бы очень глупо, но все же лучше перестраховаться, чем потом жалеть. — Почему бы тогда не продемонстрировать самостоятельно? Он увидел, как Таенг на мгновение замерла, и его пальцы сильнее сжали оружие, висевшее на ремне у него на плече, готовясь поднять его, если потребуется, хотя это и не понадобилось бы, так как Эйс по-прежнему держал женщину на прицеле своей винтовки, наблюдая за каждым её движением, и она, сжав пальцы, начала двигаться к двери, в то же самое время Пит подошёл к Вегасу так, что заставил его сделать два шага в сторону. И судя по всему, это было сделано преднамеренно, потому как Вегас оказался не перед дверью, а по-прежнему был прикрыт Эйсом, который двигался вровень с ним, при этом даже не смотря в его сторону. Вегас почувствовал, как в теле нарастает напряжение, пока Таенг открывала замок на двери, её руки словно не решались повернуть засов, и прежде чем она надавила на ручку, ее пальцы побелели на темном металле, и после она толкнула дверь. Вегас был готов к тому, что по ту сторону их ждет пулемет или что-то очень опасное, все его мышцы напряглись и он был готов двигаться, но замер, когда комнату заполнил громкий плач расстроенного ребенка. Он увидел, что Эйс и Пит отреагировали так же, и все они инстинктивно двинулись вперед, хотя все знали, что в этой комнате не может быть Вениса. Даже крики был немного другими, чем Вегас когда-либо слышал: отчаянно-резкие и почти болезненные, они перемешивались с небольшими хриплыми вдохами, когда ребенок набирал в легкие достаточно воздуха, чтобы продолжать выть. Венис никогда так не плакал, даже его громкий плач или недовольное фырканье в считанные мгновения успокаивались кем-то из членов их семьи. Вегас тронул Эйса за плечо, давая понять, чтобы тот заходил в комнату, и нахмурился, увидев небольшое помещение с белыми стенами и серой плиткой, в котором стояли две кроватки, придвинутые к стене, одна из которых была совершенно пустой, а на другой лежал только матрас, выглядевший слишком тонким в сравнении с тем, который был у Вениса в кроватке. Вокруг младенца не было ни одеял, ни игрушек — маленькие конечности были спеленаты мягкой серой тканью, хотя ему удалось освободить одну руку. Сбоку стоял столик, на котором лежали подгузники, влажные салфетки, а рядом с ним — автомат для приготовления молочных смесей, похожий на тот, что был в особняке, но верхняя часть его была сломана и пуста. В комнате было ещё две двери, обе с тяжелыми засовами, и Вегас видел, что в обоих стояли только пустая кровать, рядом с унитазом, у которых не было даже стульчака. Он стиснул зубы от злости, когда понял, что и кровать, и вторая раскладушка выглядели как недавние изменения, и пожалел, что не заставил Криса дольше мучиться перед смертью, представив себе сломленных Чея и Танкхуна, сидящих на этих голых кроватях. — Что за хрень здесь происходит? — голос Порша вывел Вегаса из состояния ярости. Он повернулся в сторону входа и увидел, как его друг быстро идет к ним, взглядом он обводит комнату, задерживается на Таенг и кроватке, а затем останавливаются на Вегасе. — Я вернулся посмотреть, куда ты делся, как услышал крики ребенка. Здесь не должно было быть ребенка! — Я знаю! — ответил Вегас, не менее сердито. Он не стал бы врать и говорить, что они не привели в исполнение приказ о казни, но они немного изменили план. Да, они мафиози, но у Вегаса есть моральные принципы. Он повернулся к Таенг, наблюдая за тем, как её глаза устремляются к койке, а руки сжимаются рядом с телом, словно не давая ей дотянуться. — Он твой? Ты планировала тайно вывезти его с собой, когда будешь уезжать? — Да, она моей крови, — Таенг целенаправленно отвернулась от кроватки, глаза непоколебимо смотрела на Вегаса. — Я не беру её с собой. — Да что с тобой, блять, такое? — Порш подошёл ближе, потянулся к кроватке и поднял младенца, осторожно прикасаясь к ней только там, где она была прикрыта. — Ты вот так просто оставишь её? — О ней позаботятся, — голос был холоден, хотя Вегас видел, как побелели костяшки её пальцев, сжатых в кулак. — Могу ли я уйти? — Кто отец? — спросил Вегас, отодвигаясь в сторону, пока Эйс шел к дверному проему, чтобы стоять на страже, пока Пит пытался помочь Поршу успокоить ребенка. — Я думаю, ты знаешь. Вегас долго смотрел на неё, затем подошел ближе к кроватке и посмотрел на ребенка на руках Порша. Она выглядела немного старше Вениса, её маленькое личико покраснело от плача, глаза были прищурены, рот приоткрыт, показывая несколько крошечных белых зубов, и она упиралась рукой в плечо Порша, самостоятельно держа головку. Вегас посмотрел на ее лицо, на темные волосы, на маленькую родинку под глазом, вспомнил фотографию, положенную на стол, и загадочное послание. Услуга за услугу. Он поднял руку и щелкнул по устройству в ухе, затем шагнул ближе к Поршу, чтобы тот мог деактивировать и свое. Увидев, что Пит без колебаний последовал его примеру, он снова повернулся к Таенг. — Она ведь от Цзяньюя, не так ли? Причина, по которой он позволил Мисангу захватить северные территории, — сказал Вегас. — Да, — Таенг выглядела усталой, когда говорила, её глаза опустились, плечи поникли. — Гениальный план моего брата — привязать его с помощью ребенка, — губы на мгновение дрогнули. — Конечно, это моя вина, что она оказалась девочкой. Но девочка всё равно на что-то сгодилась, даже если и не то, на что надеялся мой брат, — она посмотрела на Вегаса. — Он хотел попробовать ещё раз. — Он поступил бессовестно, представив тебя на похоронах моего отца, — ответил Вегас. — Ты не входил в первоначальный план, — Таенг скрестила руки на груди. — В первую очередь его интересовала главная семья. Вегас поднял брови, размышляя о том, как бы его дядя отнесся к такому предложению. Должно быть, он неоднократно получал подобное, поскольку многие стремились попасть в число тех, кому благоволит семья Тирапаньякун. Некоторые были совсем уж смелыми, даже не спрашивали сначала, а сразу готовили все более и более безобразные планы по укреплению своей власти за счет ребенка, рожденного от одного из сыновей первой семьи. — Стой, — перебил Порш. Вегас только сейчас заметил, что он повернулся к Таенг, меряя её взглядом, оценивая высокую и сильную фигуру, то, как она стояла. — Это ты накачала Кинна наркотиками! — Технически, нет. Это был бармен, — Таенг взглянула на Порша. — В тот день ты приехал довольно быстро. Я всегда хотела поблагодарить тебя. Это избавило меня от… доения твоего парня. — Да пошла ты! Зачем ты тогда вообще его накачала? — зло спросил Порш. Если бы он не держал ребенка, то наверняка уже схватил бы Таенг. — Видимо, ты недостаточно долго жил в семье, где ты либо делаешь то, что говорит глава дома, либо должен отмывать полы от собственной крови. Таенг снова повернулась к Вегасу, и он подумал, не хочет ли она вызвать у него сочувствие, пока не заметил синяки на коже запястий и пурпурное пятно у линии роста волос над ухом. — У вас есть другие вопросы? Я хочу успеть на самолет, — сказала женщина. Она на мгновение взглянула на ребенка на руках Порша и снова отвернулась. — Она, наверное, голодна. Крис не позволил мне покормить её после того, как узнал, что ваши люди приближаются к району. — Я разумный человек, и твой выбор — это не только уйти или умереть, — ответил Вегас, глядя на неё. По языку тела он догадался, что она сдерживает себя, чтобы не забрать ребенка у Порша. — Мы можем что-нибудь придумать. — Я уверена, что можем, — Таенг наклонила голову. — Но я бы предпочла уехать, если это возможно. — Ты оставишь её вот так? — обвиняюще спросил Порш, не двигаясь с места, когда Пит медленно взял младенца из рук, пытаясь успокоить малышку. — Ты же её мать. — Можете судить сколько угодно, для меня это ничего не значит, — Таенг выпрямилась и подняла голову, встретившись с Поршем взглядом без малейшего намека на стыд. — Как же легко, когда ты знаешь, что никогда не окажешься на моем месте. Мужчины всегда так быстро осуждают женщин, не зная, каково это, когда на тебя смотрят как на кусок мяса. Да, я переспала с Цзяньюем, потому что брат приказал. Я вынашивала Инь девять месяцев, терпела боль и дискомфорт, надеясь, что в конце концов обрету свободу. И только потому, что она оказалась девочкой, меня просто выкинули за ненадобностью, — она долго смотрела на Порша, наблюдая, как медленно сменяется его гнев. — Девочка — это достаточно хорошо, чтобы получить немного благосклонности, но недостаточно хорошо, чтобы её забрали и растили как наследницу. Вегас понял, что она имела в виду, теперь, когда вся картина была окончательно раскрыта. Он даже не мог сказать, что не понимает, почему Цзяньюй поступил так, как поступил. В Таиланде не было ни одной семьи, возглавляемой женщиной, за исключением случаев, когда после смерти мужа жена временно брала на себя ответственность, пока один из сыновей не станет достаточно взрослым, чтобы распоряжаться положеннным. Кланы Триада были исключительно традиционными. Если бы Цзяньюй представил внебрачного сына, рожденного от тайки, то это вызвало бы недовольство — неважно, что все Мисанги, кроме Криса, были чистых ханьских кровей, с этим можно как-то справиться в течении нескольких лет. Но воспитать внебрачную дочь в качестве наследницы — абсолютно неслыханно. Лучшее, о чем могла мечтать девушка в их кругах, — это затеряться где-то на втором плане, живя в роскоши, или быть выданной замуж в другую семью, чтобы укрепить союз. Зная, какие проблемы это может вызвать, удивительно, что Цзяньюй вообще заботился о своей дочери настолько, чтобы отдать часть своих территорий. Большинство бы просто убили её, чтобы избавиться от раздражителя, которое случился в результате интрижки. — Ты просто оставишь её здесь, с нами? — с любопытством спросил Вегас. Вопли наконец-то начали стихать, возможно, помогло то, что Пит был менее взбудоражен, чем Порш. Дети легко улавливают чувства других. — Я видела фотографии вашего сына. Сомневаюсь, что вы могли что-то сделать с ней, — Таенг посмотрела на Пита, скользнула взглядом по его рукам, заметив, как нежно он держит ребенка. Затем она отвернулась, подойдя ближе к Вегасу. — Теперь либо убей меня, либо позволь мне уйти. — Если ты уйдешь, то уже никогда не сможешь вернуться, — предупредил Вегас. — Я не собираюсь возвращаться. Документы о её наследстве ты найдешь в сейфе в кабинете, — Таенг сделала нерешительный шаг к двери и на мгновение остановилась, когда Эйс обернулся и вопросительно посмотрел на Вегаса. — А как же твоя часть? — Я ничего не хочу, всё достанется ей и, по умолчанию, её опекуну, — она печально улыбнулась. — Я предпочитаю сделать так. Окончательно всё оборвать. Я сама заработаю своё состояние, и больше не буду зависеть от милости мужчин. Вегас смотрел на Таенг, ища в её глазах хоть каплю сожаления или колебания, но видел лишь стопроцентную решимость. Он кивнул Эйсу, смотря за тем, как Таенг вышла из комнаты и взяла свои сумки, когда телохранитель вывел её в коридор. Эйс позаботится о том, чтобы кто-нибудь из их людей сопроводил её в аэропорт, чтобы она точно села на самолет и улетела из страны, а не обвела их вокруг пальца, хотя Вегас чувствовал, что она будет верна своему слову. Они никогда больше не увидят её. — Ты это серьезно? — неожиданно спросил Порш. Вегас вопросительно повернулся к нему. — Несколько недель назад ты не был уверен, что возьмешь Вениса, а теперь мы принесём домой какого-то случайного ребенка? И зачем? Чтобы Фаны были нам должны? Вегас подошёл ближе к Питу, оглядывая комнату, концентрируясь на голых стенах, на функциональные, но холодные поверхности. Такая пустота и безэмоциональность по сравнению с комнатой Вениса, полной красок и игрушек, с маленькими рисунками на стенах, которые они нарисовали для него, хотя их малыш ещё слишком мал, чтобы разглядеть всё как следует. Он посмотрел на малышку на руках у Пита: её крики теперь были лишь слабым хныканьем, пока она прижимала маленькую головку к черной рубашке мужчины, а её ушко прижималось к груди Пита. Она была такой маленькой, гораздо меньше, чем положено ребенку её возраста, ножки и ручки были тонкими и почти хрупкими по сравнению с пухлыми ножками Вениса, которые имели здоровую припухлость благодаря строгому графику кормления. Вегас задавался вопросом, держали ли Инь на руках до этого или просто кормили и переодевали, а потом оставляли одну, в комнате, которая больше походила на склад, место для хранения чего-то важного, но подальше от посторонних, чем на детскую комнату. — Я не буду лгать и говорить, что не думаю о том, что это может значить для нас, если Фань Цзянюй будет нам должен. Мы были бы в безопасности, даже от планов дяди, — он подошёл ещё ближе, протянул руку и осторожно коснулся спины девочки, его пальцы встретились с хрупкими косточками под тонкой кожей, а сердце сжалось при мысли о том, что это мог быть Венис, если бы планы Криса удались. — Но в то же время… Оглянись. Это была бы её жизнь. Её будут держать в безопасности и в тени, пока Цзяньюй жив и находится у власти, и тихо избавятся от неё, когда она перестанет быть полезной, — он посмотрел на Порша, затем повернулся к Питу, задержав на нем взгляд, когда их взгляды встретились. — Разве мы не можем обеспечить для неё чего-то лучшего? После смерти матери, после того, как нежные руки отца превратились в наносящие травмы кулаки, ему иногда хотелось, чтобы кто-нибудь забрал его и освободил его и Макао из золотой тюрьмы, в которой они жили. Это была одна из причин, почему он так ненавидел своих двоюродных братьев: завидуя свободе и любви, которыми они, казалось, наслаждались, в то время как ему приходилось изо дня в день учиться очищать и маскировать раны и синяки, оставленные отцом на его теле. Именно тогда он понял, что его дядя вовсе не был тем нежным и любящим отцом, образ которого он демонстрировал окружающим, а его жестокость скрывалась за тщательно подобранными словами и молчанием. Если бы он остался человеком, каким был много лет назад, если бы он продолжил расти и взрослеть в той среде, которую создал для них отец, он, возможно, отвернулся бы от Инь, даже не задумываясь, или забрал бы её в комплекс, охраняемый день и ночь с тщательно подобранной прислугой, никогда не видя её, но пользовался бы преимуществами, которые приносило её существование. Но он не был тем человеком. Он встретил Порша и узнал, как выглядит настоящая семья. Он встретил Пита и теперь знал, что значит быть любимым. Он держал Вениса, и сердце его наполнялось теплом, когда он чувствовал, как тот задремал у него на груди. — Блять… Вегас… — пробормотал Порш. Вегас напрягся, когда другой шагнул ближе и обхватил его за шею, притягивая к себе, пока их лбы не соприкоснулись. — Каждый раз, когда мне кажется, что я тебя знаю… ты всё равно умудряешься меня удивить… Вегас закрыл глаза, затем выпрямился и повернулся на бок, почувствовав знакомое ощущение, пальцев скользнувших по его предплечью, а затем нежно перешедших к внутренней стороне запястья. Пит смотрел на него с нежной улыбкой, его глаза почти сияли, когда он наклонился ближе и поцеловал Вегаса в висок, губы задержались на его коже. — Что это за тишина? — спросил Макао по их каналу связи. В его голосе не было беспокойства, но он явно был недоволен. — Ты не поверишь, что только что произошло, — ответил Порш, отстраняясь и активируя наушник. — Надо бы перестать выпускать твоего брата из дома. Приносит домой детей словно аист. — Что? — спросил Макао. — ЧТО?! — заорал Танкхун, заставив всех троих вздрогнуть. Вегас услышал, как Порш что-то ответил ему, но его внимание было приковано к Питу, к тому, как тот наклонился ближе, чтобы Вегас мог обхватить его за бедра, поднял другую руку, оглаживая его по щеке, посмотрел на своего любимого, его тело расслабилось, когда Пит продолжал улыбаться ему, а пальцы двигались вверх и вниз по предплечью Вегаса, пока он держал малышку одной рукой, её маленькое тело было надежно зафиксировано между ними. — Я знаю, что поступаю несправедливо по отношению к тебе, делая такой выбор без… Вегас начал говорить, но был прерван, так как Пит внезапно наклонился ближе и крепко поцеловал его, удерживая его голову на месте сильной рукой на затылке, не переживая о том, что кто-то может войти и увидеть их. Вегаса это тоже не волновало: его губы неосознанно приоткрылись, когда Пит провёл по губам, ища возможность войти. Это был грязный, быстрый поцелуй, от которого Вегас покачнулся вперед, а Пит выпрямился и заглянул ему в глаза. — Я думаю, что это правильно, — прошептал Пит. Вегас почувствовал, как пальцы любимого перебирают короткие волосы на затылке, а затем нежно царапают его череп. — Это будет нелегко, но многие вещи в жизни, которые являются правильными, не являются легкими, — Вегас закрыл глаза, позволяя себе погреться в тепле чужого тела. — И мы разберемся с этим. Вместе. — Котёнок… Пит… Слова, которые он хотел сказать, застряли у него в горле, их было слишком много и недостаточно, чтобы выразить то, что он действительно чувствовал к Питу, эмоции переполняли почти до невыносимого предела, в груди стало тесно, пальцы сжали ткань рубашки Пита на талии. Где-то за спиной слышались шаги телохранителей в коридоре, по каналу связи доносились голоса членов их семьи, Кинн и Чей присоединились к обсуждению. Вероятно, ему следовало начать планировать необходимые шаги, связанные с появлением в их семье ребенка, с которым у них не было кровной связи, и он только что казнил одного из членов её семьи и, по сути, изгнал из страны её мать, даже если это был выбор Таенг. Ему следовало бы связаться с Цзяньюем, найти документы, о которых сказала Таенг, или подумать о том, как отреагирует дядя, когда узнает эту новость, но в голове не было никаких планов. Он был сосредоточен только на руке Пита, лежащей на его теле, на близости любимого человека. Он знал, что с ними всё будет хорошо, и это единственное, что было важно. Всё остальное встанет на свои места.

***

Порш вжался лицом в теплую кожу, прижался к шее Кинна, глубоко вдыхая и улыбаясь, наслаждаясь тем, как тот прижимается к нему, тело любимого теплеет и расслабляется в объятиях Порша. В начале их отношений Кинн был немного сжат и рассчитывал прикосновения, стараясь сделать так, чтобы его не воспринимали никак иначе, кроме как доминирующего партнера, и иногда даже придерживался этого образа, когда они оставались наедине. Постепенно, по мере того как они проводили все больше времени вместе, он менялся: Порш сильнее проникал в его жизнь и не стеснялся высказывать свое мнение о том, что Кинн играл эту роль только потому, что, по его мнению, этого требовало от него общество. Всё становилось лучше и лучше, но самая большая разница произошла после того, как Кинн отрекся от наследия своего отца, отказавшись от цели, к которой он стремился практически всю жизнь, только ради того, чтобы быть с Поршем. Словно какой-то невидимый груз свалился с Кинна в тот самый момент, когда кольцо покинуло палец, и он наконец-то смог быть самим собой, не беспокоясь о том, что произойдет, если он выйдет из роли, которую создал для него отец. Пока все было не идеально, Порш до сих пор видел моменты, когда Кинн напрягался, возвращаясь в ту личину, которую он носил, чтобы оградить себя от мира в течение многих лет, особенно когда имел дело с Вегасом или когда кто-то подвергал сомнению его взгляды. Он просто не привык признавать свои недостатки, он никогда не мог этого сделать, чтобы не показаться слабым, а теперь он просто был слишком устоявшимся в своих взглядах, чтобы меняться за день. Но Порш был терпеливым, в конце концов, значительные перемены всегда требуют времени. Он ещё теснее прижался к спине своего любимого, их тела прилегали друг к другу, словно были созданы друг для друга, а пальцы Порша дразняще скользнули по животу Кинна, переходя на бедро, а затем вниз, и он спрятал улыбку на плече Кинна, когда тот издал сонный, встревоженный звук. — Прости, любимый, — прошептал Порш, когда Кинн повернулся к нему, его губы были припухшими так, что Порш не задумываясь подумал, что не обошлось без инъекций, если бы это был кто-то другой. — Мне нужно проверить детей. Просто не хотел уходить, пока ты спишь. — Вегас мог бы сам разбираться со своими детьми, — проворчал Кинн. Его голос был ещё хриплым от сна. — Он заслужил этого, собирая их, словно коллекционные карточки… Порш лишь улыбнулся ему, зная, что, несмотря на его слова, его парень не возражает против недавнего пополнения в их семье. Спор был в самом начале, в основном по поводу деталей, Ким говорил, что они несправедливы к Чею, возлагая на него все больше и больше обязанностей, даже не спрашивая его мнения, зная, что благодаря добродушному характеру Чея тот скорее взвалит на себя любую ношу, чем откажется помочь им. Порш видел, как виновато Вегас смотрел на Чея, хотя и пытался это скрыть, но это продолжалось недолго: Чей схватил Кима за руку, притянул его обратно на диван рядом с собой, поблагодарил за то, что тот беспокоится о нем, а затем легонько потрепал по затылку за то, что тот говорил вместо него. Порш не мог не гордиться своим младшим братом, пока слушал его, в то время, как тот рассказывал, что, хотя ему хотелось бы, чтобы с ним поговорили перед принятием такого решения, он совсем не против присутствия Инь в доме. Он даже признался, что всегда хотел иметь младшую сестренку, которую можно было бы нянчить, и на этом все закончилось. Или так бы и было, если бы Ким не добавил немного угрюмо, что, по крайней мере, так они смогут быть в большей безопасности от манипуляций отца, если Кинн по-прежнему не готов решать этот вопрос. Этот разговор почти вышел из-под контроля, пока в комнату не вошел Такнхун в сопровождении своих телохранителей с тарелками еды, заставив обоих младших братьев замолчать, не желая продолжать разговор там, где их мог услышать старший. Они словно заключили молчаливый договор о том, что постараются уберечь Кхуна от всего, что смогут, и Порш понимал, почему они так себя чувствуют, хотя и считал, что рано или поздно братьям нужно будет сесть и поговорить, чтобы наконец избавиться от всех недоразумений и обид, которые лежали между ними, погребенные под слоями разочарований, желания защитить и любви. Но это будет потом, а пока Поршу нужно было просто изо всех сил поддерживать Кинна, пока тот продолжал расти и становиться тем, кем ему всегда было суждено быть, а не фигурой, которую лепил из него отец. И как часть этого, он должен был понять, что иногда все идет не так, как ему хотелось бы, и он должен был просто принять это. — Ты же знаешь, что у нас все по расписанию, — ответил Порш. Он склонился над Кинном, убирая спутанные пряди волос, а затем наклонился, чтобы поцеловать его. — Если хочешь, можешь остаться в постели подольше. У нас еще есть немного времени, прежде чем нам нужно будет собираться на встречу с твоим отцом. Порш наблюдал за тем, как помрачнело лицо Кинна при упоминании о встрече. Чан сообщил им о приглашении, как только они вернулись в особняк, поклонился и ушёл со своими людьми, прихватив с собой тело Мисанга. Все догадывались, о чём будет эта встреча, и все, как ни странно, были не против. Это вызвало гораздо меньше разногласий, чем появление нового ребенка: Танкхун лишь заметил, что всё равно никогда не хотел этой должности, а Ким с легкой ухмылкой кивнул Вегасу, прижимая руку к груди, где он носил золотое кольцо, которое по праву должно было принадлежать Вегасу, словно ему показалось забавным, что они поменялись ролями. Молчал только Кинн, но для него молчание означало нечто большее, чем его обычная реакция в подобных ситуациях — праведный гнев. То, что он не возражал против самой идеи, где Вегас становится на место, которое когда-то принадлежало ему, свидетельствовало о его согласии больше, чем любые слова или жесты. Но это не означало, что его радовала мысль о том, что ему ещё предстоит встреча с отцом и беседа, в ходе которой он, возможно, выслушает несколько хорошо замаскированных уколов, пока Корн будет восхвалять Вегаса. Это не означало, что он хотел бы увидеть то самое кольцо с печаткой, которое когда-то носил на пальце кузен. — Хочешь обсудить это? — осторожно спросил Порш. — Это ничего не изменит, — ответил Кинн. Он полностью перевернулся на спину и закрыл глаза, когда Порш переместился над ним, чтобы сесть на его бедра, склонившись над ним и поставив руку на подушку по бокам от головы Кинна. — Но мне от этого станет легче, — Порше не стал добавлять, что, надеялся, Кинну тоже станет легче, зная, что тот не сильно захочет говорить, если это будет сделано ради него, но будет не против, если об этом попросит Порш. — Когда я был младше, — начал Кинн. Он не открывал глаз, в темноте слова давались ему легче. — Мне снился кошмар, как дядя Кан нападает на нас, убивает отца и занимает его место… потом Вегас избивает меня… отрезает палец с кольцом… а отец гордится им… — Кинн сделал срывающийся вдох и медленно выдохнул. — Странно… раньше это было моим кошмаром… а теперь я почти счастлив от происходящего… — Всё меняется, — Порш поцеловал Кинна в лоб, затем в переносицу, а затем наклонил голову и на мгновение прижался губами к его губам, прежде чем снова заговорить. — Я горжусь тобой, любимый. Ты так хорошо справляешься, хотя это так тяжело для тебя. Кинн выглядел почти ошеломленным, когда открыл глаза и посмотрел на него, прежде чем подняться, обхватить Порша за талию, а другой рукой притянуть его к себе, прижимая к груди. Он, должно быть, хотел почувствовать его рядом, ощутить его вес и тепло так же сильно, как хотел скрыть свое выражение лица, поскольку Порш чувствовал, как тот слегка дрожит, вероятно, борясь со слезами. — Ты думаешь… что я… должен согласиться с Кимом… на счет отца? — осторожно спросил Кинн, его голос надломился, словно ему было физически больно говорить. — Что это неправильно… что я продолжаю защищать… — Я не думаю, что кто-то может упрекнуть тебя в том, что ты любишь своего отца. Порш не сказал, что они могут винить его за то, что он был ослеплен любовью и постоянно отворачивался, в то время как Корн продолжал причинять боль окружающим его людям. Он чувствовал себя лицемером, заставляя Кинна говорить, в то время как сам скрывал от него тайну своих недавно вернувшихся воспоминаний. Размытые образы, в которых он видел своего отца, лежащего в луже крови, а мать стояла над ним на коленях и кричала на Корна. Не то чтобы он не хотел говорить об этом с Кинном, но он знал, какую боль это причинит, зная, что не только Ким и Вегас выступали за смерть Корна, но и у Порша была обоснованная причина желать покончить с жизнью этого человека. Что-то вроде того, что Корн будет убит, и им не придется жить в страхе, постоянно ожидая очередного акта маленькой игры, которую Корн придумал для них. Но в то же время его тень никогда не оставит в покое отношения Порша и Кинна, создавая между ними глубокую рану, которая может разлучить их или годами медленно затягиваться, но никогда не исчезнет по-настоящему. Он предпочел бы хранить свою тайну, желая, чтобы воспоминания вновь поблекли, а не вносить разлад в их жизнь. — Мне просто… нужно еще немного времени… — прошептал Кинн. Его рука расслабилась на шее Порша, давая ему выпрямиться, чтобы посмотреть на другого. — У тебя есть столько времени, сколько тебе нужно, любимый. Кинн поднял на него глаза и ещё раз притянул к себе, чтобы они могли нежно поцеловаться, демонстрируя друг другу свои чувства, и ни один из них не пытался зайти дальше, хотя это было бы очень легко в том положении, в котором они находились. Порш не хотел бы ничего другого, как остаться в постели с Кинном весь день, обнимая, лаская его тело и медленно разрушая друг друга удовольствием, но оба они знали, что у них есть другие обязанности, которые необходимо сделать. Они медленно отстранились, Порш ещё раз скользнул губами по щеке Кинна, а затем по лбу, после чего соскользнул с кровати и направился в ванную комнату, чтобы заняться утренними делами, не переживая о своей наготе. Похоже, что его парень решил ещё немного понежиться в постели, потому что он по-прежнему лежал там, листая что-то в телефоне, когда Порш вернулся и начал одеваться, покопавшись в полуразобранных сумках, чтобы найти нужное. Гостиная была пуста, и Порш, облокотившись на перила, посмотрел вниз, на первый этаж. Он подумал, что остальные ещё спят, но, подойдя к самой маленькой спальне, дверь которой была полуоткрыта, услышал какие-то голоса. Вегас сидел на краю кровати, которую вчера вечером придвинули к окну, чтобы освободить место для двух детских кроваток на другой стороне комнаты. Он держал на руках маленькую Инь, нежно прижимая ее к себе, и она жадно кушала из бутылочки в его руках. Пит сидел рядом с ним, вытянув ноги вперед, прислонившись к спине Вегаса, уперев подбородок в его плечи и обхватывая руками его талию. Порш видел счастливую улыбку своего друга, когда Пит повернул голову и поцеловал его в шею. Это был такой теплый момент, что Порш почувствовал себя виноватым за то, что вторгся, и увидел, как Пит немного отодвинулся, хотя и остался рядом с Вегасом, его руки все еще были на талии друга, когда другой взглянул на него, а затем вопросительно повернулся к Поршу. — Теперь моя очередь, — сказал Порш, слегка пожав плечами. Он подошёл к кроваткам и улыбнулся, когда Венис перевел на него взгляд, издав вопросительный звук. Он знал, что малышу ещё рано узнавать их лица, но все равно чувствовалось, что он счастлив, когда видит их. — Ну, тогда тебе повезло, — ответил Вегас. Он протянул Питу пустую бутылочку, положил полотенце со своих коленей на плечо и поднял Инь для срыгивания, но остановился, когда малышка оттолкнулась от него. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, что она на несколько месяцев старше Вениса, несмотря на свой маленький размер. — Оба накормлены и переодеты, — он встал и прошёл вперед, чтобы переложить ребенка в другую кроватку. — Думаю, у нас есть время позавтракать, прежде чем мы понадобимся. — Я сообщу работникам кухни и Эйсу, что мы проснулись, — сказал Пит. Он улыбнулся Вегасу, затем кивнул Поршу и ушел, прихватив с собой пустые бутылочки. В обычной ситуации они бы просто приготовили себе завтрак, но в гостевой части не было кухни, и даже в холодильнике были только полки для напитков. Порш с нетерпением ждал, когда же они наконец смогут вернуться в свои комнаты, хотя и понимал, что это произойдет не скоро, поскольку выяснилось, что структурные повреждения оказались более серьезными, чем предполагалось изначально. Стена между детской и комнатой Макао должна была быть полностью демонтирована, укреплена и восстановлена, так же как и металл вокруг стеклянных панелей от пола до потолка на другой стороне комнаты должен был быть заново сварен после того, как они погнулись, когда злоумышленники просверлили отверстие, чтобы получить доступ в здание. На данный момент было бы проще просто переехать в другое место, где было бы все необходимое, и у Порша уже были кое-какие идеи, только сначала нужно было поговорить с Тэем, чтобы узнать, как продвигается их маленький проект. А пока приходилось обходиться тем, что есть, даже если это означало, что Вегас и Пит делили самую маленькую комнату, чтобы Макао, Ким и Чей могли спать в своей, все они смертельно устали после многочасового просмотра сериалов с Танкхуном в мастерской. Это привело к интересному и довольно неловкому разговору о том, кому что разрешается делать в постелях, пока они меняются комнатами, и Порш был очень рад, что не участвовал в нем, хотя было довольно забавно наблюдать, как покраснели Чей и Пит по сравнению с невозмутимостью Кима и Макао, когда Вегас излагал правила. Самым простым решением было бы выселить Танкхуна и его телохранителей в самую маленькую комнату, а кроватки оставить в спальне, которую троица делила между собой, но никто из них не хотел даже поднимать эту идею, довольствуясь тем, что старший брат, похоже, чувствовал себя комфортно в комнате, которую он сам себе выбрал. — Мы можем их оставить, — сказал Вегас, отвлекая Порша от его мыслей, и, включив радионяню, выпрямился. Порш кивнул, наблюдая за тем, как друг поглаживает голову Вениса, затем снова повернулся к Инь, посмотрев на нее с загадочным выражением лица, а затем повернулся к Поршу и посмотрел на него, словно ища что-то. — Я хотел поговорить с тобой вчера, но не успел, — сказал Вегас. Порш увидел, как на мгновение сжалась его челюсть — единственное свидетельство того, что ему было немного не по себе. — Мне нужно знать… Считаешь ли ты, что я поступаю с Инь так же, как мой дед поступил с твоей матерью. Я не хочу, чтобы между нами было какое-то недопонимание. Порш не стал бы врать и говорить, что не думал об этом, когда они приехали домой и увидели документы на усыновление, которые Фан Цзяньюй прислал всего несколько минут назад, и все было улажено самым лучшим образом между Вегасом Корнвитом Тирапаньякуном и Санг Инь. Но эта мысль была с ним лишь на мгновение. Он отлично знал своего друга, чтобы даже на секунду допустить, что случившееся с ним могло повториться с Вегасом и Инь. — Я очень сомневаюсь, что твой дед до полуночи собирал детскую кроватку, чтобы у моей матери было подходящее место для сна, — с улыбкой ответил Порш. Он похлопал Вегаса по плечу. — Не волнуйся. Неужели ты думаешь, что я не решился бы надрать тебе задницу, если думал, что ты делаешь что-то безумно глупое? — О, ты бы не раздумывал, — Вегас ухмыльнулся, и звучал он шутливо, когда оттолкнул руку Порша. — Это моя работа! Быть моральным компасом для сыновей Тирапаньякун. — По-моему, я плачу тебе за то, что ты работаешь в моей службе безопасности. — Я оберегаю вас от идиотских решений. Порш со смехом отошёл, когда Вегас шлепнул его по боку, затем вернулся, чтобы схватить другого мужчину за плечо и притянуть к себе в полуобъятия, когда они повернулись к двери. Раздался громкий хлопок и почти неслышный вскрик, после чего самая дальняя дверь их спальни распахнулась, и из нее вышел Макао с дико извивающимся Чеем на плече и уверенно направился к лестнице, за ним следовал ухмыляющийся Ким. — Мак! Отпусти меня! — кричал Чей, пока его несли в гостиную, и покраснел, подняв голову и поймав взгляд Порша. — Нет, тебе нужно успокоиться, — ответил Макао, выходя во внутренний дворик. Порш с любопытством пошёл за ними, Вегас — следом, оба молча наблюдали, как младшего бросают в бассейн, и его вопль эхом разносился между зданиями в ранние утренние часы. Порш увидел, как охранник, стоявший на краю гаража, бросил взгляд в их сторону и, слегка покачав головой, продолжил свой путь. Он был одним из новичков, прибывших с Эйсом из тренировочного лагеря, но остальные, видимо, ввели его в курс дела, потому что он даже не поднял бровь на выходки детей. — И ты! — продолжил Макао, повернувшись к Киму, и ухмылка быстро исчезла с его лица, когда Макао шагнул к нему. — Не думай, что я не знаю, кто был зачинщиком! — Даже не думай об этом, — предупредительно ответил Ким, меняя позицию и готовясь броситься наутек. Порш наблюдал за тем, как Макао бросился вперед, провалив первую попытку схватить старшего, но преуспев во второй, хотя по сути ему пришлось броситься на Кима. Он был быстрее и проворнее и, вероятно, смог бы одолеть Макао в настоящей схватке, но не смог устоять, когда младший схватил его за талию и легко взвалил на плечо. Он не стал изворачиваться, как Чей, а просто ударил Макао коленом в грудь, отчего тот чуть не упал, а затем сменил тактику и просто обхватил младшего поперек тела. — Я не позволю тебе бросить меня в этот чертов бассейн, — холодно сказал Ким, сильнее прижимаясь к телу другого. Уморительно выглядело, когда его длинные волосы шевелились, пока сам он висел вниз головой. — Это меня не остановит. Порш потянулся, чтобы взять Вегаса за руку, пока тот смеялся, и увидел, как Макао прыгнул в бассейн, в полете опуская Кима, чтобы тот смог отплыть и вынырнуть, похожий на разъяренного котенка, с прилипшими к голове волосами и раскрасневшимся лицом, когда он развернулся и прыгнул на Макао, окунув его под воду, как раз когда тот вынырнул. К нему присоединился Чей, и Поршу пришлось отступить на шаг, так как в результате своей возни они забрызгали водой патио. Постепенно это переросло в нечто иное: Макао притянул Чея ближе, младший удержался на плаву, обхватив плечо Макао, а Ким прижался к ним всем телом, ухватившись за бортик бассейна. — Эй, эй! — сказал Порш, дразняще улыбаясь, когда молодые люди посмотрели на них, слегка покраснев, словно забыв, что они здесь. — Помните о правилах! Никаких поцелуев в бассейне! — Ебанные правила… — пробормотал Ким, отворачиваясь от остальных и подпрыгивая у бортика, чтобы вылезти из бассейна, его мягкие брюки прилипли к ногам, а белая рубашка стала практически прозрачной. Он бросил взгляд на Порша, скрестив руки на груди. — Держу пари, что тебе не нужно сдерживаться, судя по звукам, доносившимся вчера через стену. — Ким! — заорал Чей. Он в смущении погрузился обратно в бассейн, несмотря на то, что пытался выбраться, когда другой только начал говорить. — Нам нужно решить вопрос со спальней, пока я не умер от спермотоксикоза, — Ким, словно, не переживал, пока снимал рубашку, чтобы выжать из нее воду. — Вы можете провести некоторое время в пентхаусе, если тебя это так раздражает, — Вегас был так же невозмутим, и Порш позавидовал им обоим, потому что почувствовал, как жар приливает к его щекам. — Это слишком утомительно — мотаться туда-сюда, — Ким говорил бесстрастно, но Порш не мог не думать, что истинная причина его нежелания заключалась в том, что даже после всех ссор и холодного отношения к братьям он всё равно хотел быть рядом с ними. — Мы что-нибудь придумаем, — Вегас ухмыльнулся. — Пока твои яйца не посинели слишком сильно. Порш только закатил глаза, шагнул ближе к бассейну и протянул руку Чею, предостерегающе глядя на Макао, когда тот с наглой улыбкой подплыл к краю. В обычной ситуации он был бы не прочь порезвиться в бассейне, но сегодня у них слишком много дел. Они с Вегасом закончили накрывать временный обеденный стол как раз в тот момент, когда появились Пит и Эйс, а за ними — горничные с завтраком. Танкхун спустился в гостиную, сонно позевывая и прижимая к груди огромную мягкую игрушку, и поспешно отбросил её при виде персонала. Он выглядел странно взволнованным, оглядываясь по сторонам, и пытался привести в порядок свои взъерошенные локоны, проходя ближе к столу. Поршу стало интересно, в чем дело, но его внимание было быстро отвлечено, когда из их комнаты вышел Кинн в мягких брюках и безразмерной рубашке и бесшумно спустился по лестнице. Он улыбнулся Поршу, когда их взгляды встретились, он был расслабленным и словно выделяющим тепло, он сел на один из раскладных стульев рядом с Поршем и начал есть. Спустя несколько минут, прокалывая желток своей яичницы ножом, и наблюдая за тем, как яркая субстанция вытекает так, как ему нравится, в пол уха слушая, как Ким и Вегас обсуждают какую-то свою деловую сделку, он думал о том, что никогда бы не подумал, что однажды у них может быть что-то такое. Даже если их жизнь иногда была сложной, и им по-прежнему нужно разобраться с Корном и они никогда не смогут быть в полной безопасности, живя так, как они живут, он бы ни за что не поменял это. Даже сидя на неудобном стуле, зажатый между Кинном и Танкхуном, немного обеспокоенный предстоящей встречей, он видел, как его младший брат улыбается и смеется на другом конце стола, когда Макао что-то ему рассказывает, он чувствовал пальцы Кинна на своем колене, на которое тот положил руку. Он видел, как Вегас на мгновение тепло взглянул на Пита, когда тот положил ему на тарелку ещё один тост. Его семья и его друг в безопасности и довольны. И он счастлив.

***

Вегас задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь сидеть в этой комнате и чувствовать себя комфортно, а не тревожно, наблюдая за лицом дяди, которое было лишено эмоций, пока его кузены разбирались с тем, кто и где будет сидеть. Сравнивая с прошлым разом, когда он был в кабинете, он знал, что находится в безопасности, но не мог не чувствовать, как в теле нарастает напряжение, конечности становятся тяжелее, готовясь к бою или бегству, но он постарался расслабиться в своем кресле. В комнате ничего не изменилось: по бокам стояли пустые столы, книжные полки были пусты, за крепким письменным столом стоял открытый сейф, в углу аккуратно лежали папки в кожаных переплетах. Только аквариум отсутствовал, да шахматный набор в углу был переставлен, стеклянные фигурки стояли на своих местах, словно ожидая, когда новые игроки займут свои места, возьмут их в руки и начнут новую партию. После того как все заняли свои места, в комнате не было никакого движения, Танкхун, Кинн и Ким наконец-то решили сесть согласно своему возрасту, причем самый младший оказался ближе всех к Вегасу. Они наблюдали, как Чан занял свое место за креслом Корна, заложив руки за спинку стула, словно для кого-то из них было секретом, что он держит в руках. — Я думаю, что поздравления уместны, — сказал Корн, нарушив молчание. Он посмотрел на Вегаса, выглядя при этом слегка позабавленным. — Есть еще внучатые племянники или племянницы, о которых я должен знать? — Как знать, — ответил Вегас. Как бы ни были ему нравились Венис и Инь, он очень надеялся, что подобных сюрпризов у них ещё долго не будет. Он уже с ужасом ждал того времени, когда малыши достигнут возраста, когда они будут бегать вокруг, ожидая то же самое, о чем постоянно ворчал Нисай. — Появление ребенка — это всегда радостный момент, даже если оно происходит не самым традиционным способом, — Корн слегка улыбнулся, переведя взгляд на своих сыновей. Как типично для него прятать подколку за чем-то вполне милым. Вегас знал, что между его дядей и кузенами давно идет разговор о том, что тот хочет внуков, пусть даже внебрачных и из пробирки. Ему было интересно, заставит ли присутствие Вениса и Инь удвоить усилия или ослабить их. — Хорошо поработали вчера с казнью, — продолжил мужчина, глядя на Кинна. — Я был рад услышать, что всё прошло так, как и должно было быть. Можно было подумать, что это комплимент, но по тому, как пальцы Кинна вцепились в подлокотник кресла, Вегас понял, что это снова скрытое порицание. Ему даже не нужно было думать, о чем именно, зная склонность своего кузена бросаться в опасность, не обдумав все как следует, и настаивать на том, чтобы быть в центре схватки, вместо того чтобы держаться в стороне и руководить своими людьми, как должен был делать настоящий лидер. Кто-то мог бы сказать, что поступать таким образом — трусость, но такие идиоты, как правило, быстро погибали и никогда не достигали достаточно высокого положения, чтобы их выбор имел хоть какое-то значение. Вегас изо всех сил старался найти золотую середину: быть рядом со своими людьми, когда это позволяла ситуация, и держаться в стороне, чтобы облегчить им работу, когда его присутствие не было так уж необходимо. В конце концов, он усвоил урок: как трудно остаться невредимым, пытаясь уберечь кого-то важного. Того, кто был главной целью всех пуль, но не был достаточно умен, чтобы не попасть в беду. Он не хотел, чтобы кто-то из его людей считал его таким же идиотом, каким он считал Кинна после инцидента на складе. — Спасибо, Papa, — ответил Кинн после неловкого молчания. Вегас не завидовал ему, зная, каково это — изображать благодарность, когда в словах отца слышится укол. — Похвала дается по заслугам, — Корн мягко улыбнулся, теперь на нем была та же маска нежного, любящего отца, которую он часто демонстрировал миру. Сбивало с толку, как она сползала с его лица, когда он посмотрел на Вегаса, его глаза пристально следили за ним, пока Чан двигался вокруг стола и поставил перед ним кожаную коробку размером с ладонь. — Равно как и вознаграждение. Он знал, что это произойдет, но всё равно было сюрреалистично смотреть на кольцо-печатку, когда телохранитель открыл маленький футляр, чтобы показать ему перстень. Вегас не задумываясь потянулся к нему, не позволяя себе проявить никаких эмоций, наблюдая за тем, как ранний полуденный свет, проникающий через окна, создает блики, отражаясь от украшения. Ему стало интересно, было ли это то самое кольцо, которое носил Кинн, или оно было переплавлено и сделано снова, как это было сделано с кольцом отца. Он уже было собирался достать его из футляра, но тут его внимание привлекло новое движение, и он поднял голову, чтобы посмотреть, как Чан берет в руки кожаные папки и предлагает по одной каждому из кузенов, а затем снова обходит стол и протягивает последнюю Вегасу, слегка склонив голову. — Что за хрень? — пробормотал Ким. — Что это, Papa? — спросил Танкхун. Это было впервые с момента, как они добрались сюда, когда старший заговорил. — Почему ты переписываешь на меня компании, занимающиеся недвижимостью? Вегас усилием воли заставил свою руку не дрожать, когда взял у Чана папку и открыл ее, торопливо перелистывая страницы с перечнем объектов недвижимости, крупных и мелких компаний, банковских счетов, о которых он ни разу даже не слышал. Ему пришлось сглотнуть, читая слова, написанные на белой бумаге, четкие и ясные, даже завуалированные необходимыми юридических терминов, которые требовались юридическими терминами при составлении такого рода документа. Такого он не предусмотрел, ведь раньше вопрос о назначении наследника был лишь символическим. Ни Танкхун, ни Кинн не обладали никакими документами о наследовании, возможно, для того, чтобы не дать им возможности избавиться от отца раньше времени. Но теперь в руках Вегаса было завещание, подписанное, засвидетельствованное, нотариально заверенное. Он даже смог найти пункт, который делал недействительными любые последующие приписки. Он поднял взгляд на Корна, впервые не смотря ему в глаза, а позволяя взгляду скользнуть по фигуре, отмечая, как тот худ и слаб, грудь впалая под свитером, кожа неестественно белая и почти полупрозрачная, натянутая на щеках. — Сколько тебе осталось? — спросил вдруг Ким, вероятно, придя к тому же выводу, что и Вегас. — Кто знает, — ответил Корн, слегка наклонив рот. — Некоторые врачи говорят, что мне осталось несколько месяцев, другие удивляются, что я до сих пор жив. — Papa… — прошептал Танкхун, его голос был наполнен слезами и болью. — Что… Что это? — спросил Кинн, и краем глаза Вегас заметил, как кузен стиснул пальцы на папке в руках. — Глиобластома, опухоль мозга, — Корн говорил спокойно, словно они обсуждали погоду или то, что будут есть на следующий день, а не его приближающуюся смерть. — Сначала из-за головных болей они думали, что это менингиома, но позже выяснилось, что они ошибались, — Вегасу было интересно, живы ли ещё врачи, поставившие неправильный диагноз. — А это нельзя… вылечить? — спросил Кинн, потянувшись, чтобы прижать Танкхуна к себе, когда старший начал беззвучно плакать, его сильно трясло. — Нет. Средняя продолжительность жизни в таком случае — четыре месяца, но можно продлить с помощью лечения. — Операцией? — Такой вариант я не рассматриваю, — Корн поднял одну руку, словно хотел сделать жест, но опустил её обратно на ручку кресла, так как она начала почти бесконтрольно трястись. — Врачи дают только двадцатипроцентный шанс продлить мою жизнь на два года, а вероятность потери когнитивных функций составляет шестьдесят процентов. Для такого человека, как Корн, ценившего свои умственные способности, любившего свои маленькие игры, возможно, больше, чем всех членов своей семьи, это было бы хуже, чем медленная и мучительная смерть. Вегас почти понимал его, он выбрал бы то же самое, если бы остался человеком, которым был раньше. Теперь же он готов был отдать всё, чтобы иметь возможность проводить больше времени с теми, кто стал ему так дорог. Но это не означало, что он не позаботится о том, чтобы уйти на своих условиях, и он понимал, что Корн, вероятно, думает так же. — В тот день, когда я пришел за приказом о казни, — сказал Вегас, дождавшись, пока Корн повернется к нему. — Ты хотел, чтобы я тебя убил. — Я бы предпочел такой вариант, — без тени стыда ответил старший, не обращая внимания на звук, который издал Танкхун. — Но ты сумел удивить меня ещё раз. И это доказало, что я сделал правильный выбор, — он ухмыльнулся, его взгляд стал резким и холодным. — Может быть, так даже лучше. Я успею научить тебя всему, что тебе нужно знать, и тебе будет еще легче, когда ты придешь к власти после моей смерти, — его ухмылка стала еще шире, когда он добавил. — Не думаю, что кто-то будет против тебя, учитывая славу, которую ты приобрел за последние несколько лет, и новых друзей, стоящих на твоей стороне. Это было совсем не то, что они планировали, когда говорили о том, что может произойти во время встречи. Они предполагали, что Вегасу будет вручен перстень первой семьи, который он будет носить год или два, пока Корн будет делать всё возможное, чтобы заставить Кима занять его место. Когда придет время, и если Ким согласится на это, Вегас с большим удовольствием уступит свое место, возможно, даже получит то, которое должно было достаться ему после смерти отца. А может быть, к тому времени Макао войдет в курс дела и займет его место, а Вегас даже не станет с ним спорить, продолжая руководить собственной веткой. Но теперь все изменилось. Даже в самых смелых мечтах он не мог подумать о том, что возглавит их семью. Он слегка истерично подумал о том, какое лицо сделал бы его отец, если узнал эту новость, зная, что, несмотря на то, что он снова и снова пытался столкнуть Вегаса вниз, он все равно получил то, к чему Кан никогда не мог даже приблизиться. Но эта мысль испарилась так же быстро, как и появилась. Он пожалел, что с ними не было остальных: ему было любопытно, что думают по этому поводу Пит или Макао, хотелось увидеть реакцию Порша — это дало бы ему возможность понять, правильно ли он поступает или нет. Он положил папку на колени и снова взял коробку с кольцом, достал оттуда украшение и долго держал его в руках. Он посмотрел в сторону, готовясь встретиться взглядом с глазами Кинна, в которых были бы ненависть или осуждение, но кузен лишь моргнул ему, а затем снова повернулся к отцу, как будто ему не было никакого дела до того, что Вегас будет управлять их семьей. Ким наблюдал за ним, высоко подняв голову, его глаза почти сияли, когда он поднял левую руку, слегка наклонив её, чтобы продемонстрировать кольцо на ней, словно ему казалось смешным, как поменялись их роли. Младший кивнул ему — легкое движение, которое многие бы пропустили, но для Вегаса этого было достаточно. Он надел кольцо на указательный палец, и украшение идеально легло на него, как будто всегда было предназначено ему. Сначала оно показалось ему холодным, но драгоценный металл быстро нагрелся от тепла кожи, а его вес стал совсем незначительным и незаметным. Он знал, что если никто в семье не будет напоминать про него, то он десятилетиями сможет носить кольцо не снимая. — Мне пора идти, дядя, — сказал Вегас, медленно вставая. — Мы проведём наши встречи позже. — Да, — ответил Корн, на мгновение взглянул на своих сыновей, затем снова на Вегаса. — Возьми с собой Пита. Чан начнет обучать его, чтобы он стал его преемником в будущем. — Нет, — Вегас выпрямился, его голос был непоколебимым и холодным. — Пит — равный мне партнер, насколько это возможно. Я не буду приказывать ему, заставлять хранить мои секреты, — он знал, что, несмотря на видимость, Чан был не простым телохранителем. Даже если он был фактическим лидером охраны, в действительности он занимал не такое же положение, как остальные. Он был вторым после Корна, его правой рукой, выполняющей его приказы и действовал вместо него, когда Корн был недоступен. Формально он даже имел возможность отменить решение наследника, если это было необходимо, хотя такое практиковалось крайне редко. Вегас никогда не хотел подобного для Пита, чтобы тот был лишь его голосом и лишая тем самым его права быть самим собой. — Я уверен, что мы сможем найти кого-нибудь другого, кто будет лучше подходить для этой роли. У него уже был на примете кто-то, кого могли бы принять и Чан, и его дядя, поскольку Чан, по сути, выбрал его, хотя он и должен был стать правой рукой Кинна, когда тот вступил в должность, но никто этого не признал. Возможно, Вегасу следовало бы предложить эту роль Эйсу, но он знал, что тот, хотя и блестяще справится с подобной работой, никогда не будет доволен ею. — Я тоже уверен в этом, — Корн приподнял бровь с немного скрытой улыбкой, словно читал мысли Вегаса и был удовлетворен, что они снова думают об одном и том же. Вегас ухмыльнулся ему, затем повернулся и вышел из комнаты как раз в тот момент, когда раздался голос Танкхуна. Ему было интересно, насколько сильно старшие будут скорбеть по человеку, сидящему перед ними, а не по отцу, который держал их на руках, когда они были маленькими. В конце концов, он знал, каково это — проливать слезы по отцу, который мог бы быть, вместо того чтобы сохранять молчание и серьезность, ненавидя того, кем он стал. Но лучшего конца для Корна он не мог пожелать: он уйдет медленно и беззвучно, надеясь, что он будет страдать от боли, но без дальнейшего ухудшения отношений между Кинном и Кимом из-за того, что они не смогли прийти к согласию. Он знал, что его младший двоюродный брат с радостью подождет все последующие недели, стоя на страже у постели отца, но не для того, чтобы убедиться, что тот уйдет из жизни мирно и комфортно, как это сделали бы Кинн и Танкхун, а чтобы увидеть его последний миг, чтобы знать, что тот больше не сможет сыграть с ними никаких игр. Когда он вышел из дома, солнце светило над его головой, и трава мягко и сочно ощущалась под ботинками. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, думая о том, насколько пышными должны будут быть похороны дяди. С одной стороны, чтобы выразить уважение к нему, а с другой — напомнить всему Бангкоку, что даже после смерти старого лиса, Тирапаньякуны по-прежнему остаются самой могущественной семьей в своем городе. Размышления о похоронах должны были казаться концом, но для Вегаса они были лишь началом.

***

Кинн взглянул на часы, чтобы убедиться, что у него ещё достаточно времени до отъезда, чтобы успеть сделать задуманное во второй половине дня, и снова отвернулся к окну, наблюдая за движением транспорта на дороге перед зданием. В течении того времени, что он тут находится непрерывный писк кардиомонитора за его спиной отошёл на второй план, а привычный стерильный запах больницы перебили запахи многочисленных цветочных композиций, аккуратно расставленных на плоских поверхностях по всей комнате. Впервые он точно знал, какие из цветов от него, потому что сам потратил время на их выбор, а не перепоручил это одному из своих сотрудников. Это было меньшее, что он мог сделать для человека, который чуть не погиб, пытаясь защитить того, кто был так важен для Кинна. — Кхун… Кинн? —послышался хриплый голос с кровати. Кинн резко обернулся, подошёл к Бигу и налил воды в стакан, стоявший на тумбочке у кровати, осторожно поднес его ко рту, чтобы тот мог сделать маленький глоток, не обращая внимания на неверящий взгляд телохранителя. — Я слышал, что тебе уже лучше, —сказал Кинн. Он поставил стакан обратно и засунул руки в карманы. — Да, сэр, — ответил Биг. Он попытался сесть, но поморщился и лег обратно, когда Кинн нахмурился. — Операция прошла успешно, и ожидается, что я быстро встану на ноги. Вся серьезность была только из-за совместного действия успокоительного и потери крови из раны, — Кинн молча кивнул, но что-то, видимо, отразилось на его лице, потому что Биг добавил. — Я смогу вернуться к работе через месяц. Кинн сжал руки в кулаки и глубоко вздохнул, заставив себя посмотреть на Бига, пока тот говорил. — Я пойму, если ты не захочешь возвращаться, — Кинн старался, чтобы в его голосе не было эмоций. — Сэр? — Глаза Бига расширились, когда он снова попытался сесть. — Что-то не так с моим возвращением? Я сожалею, что не сообщил о своих сомнениях в лояльности Кена… — Биг, — вмешался Кинн, не желая слышать оправдания в том, где не было его вины. — Пит и Порш рассказали мне все, включая то, почему Кен предал нас, — он знал, что несмотря на то, что Пит больше не работает на первую семью, он всё равно составил рапорт о похищении и передал его Арму, чтобы тот убедился, что Биг прочтёт его позже, считая, что бывший партнер Кена заслуживает ответов, даже если у него пока ещё не было времени навестить его в больнице. — У меня нет причин сомневаться в твоей преданности, но, зная, почему Кен поступил так, как поступил, я хочу предоставить тебе возможность покинуть свой пост без каких-либо последствий. Кинн молча ждал, пока тот смотрел на него, наблюдая, как выражение лица Бига менялось от неверия к удивлению, а затем к решимости, когда тот, наконец, сел нормально и нахмурился. — Не скажу, что мне не хотелось бы иногда, чтобы вы были более благоразумны в своих действиях или более внимательны к своим сотрудникам, сэр, — Биг сказал немного с сожалением. — Никто не хочет, чтобы его воспринимали просто инструментом, а не как человека. Но в то же время у меня никогда не было никаких проблем, я доволен своей позицией, — Биг стал серьезным. — Я хочу остаться на службе у первой семьи, даже если мое положение, возможно, изменится из-за недавних… событий. Ему не нужно было говорить, что он имел в виду, Кинн знал, что к этому времени все уже знали об изменениях в иерархии семьи, даже если большинство не понимало истинной причины этого. Они хотели сохранить болезнь Корна в тайне как можно дольше, желательно навсегда, чтобы заставить основных членов мафионзного мира гадать, действительно ли он умер естественной смертью или это взяточник-чиновник написал в свидетельстве о смерти, чтобы скрыть более зловещую причину. — Чан может продолжать быть твоим наставником, если ты готов занять его место через несколько лет, — сказал Кинн. — Не будет ли это проблемой, сэр? — спросил Биг. Он наблюдал за Кинном, ища любую реакцию, которая позволила бы ему понять, что тот думает на самом деле. — Что я буду работать на Кхуна Вегаса. — Удивительно, но полностью поддерживаю этот вариант, — ответил Кинн. Он усмехнулся и продолжил. — Не терпится увидеть, как ты нахамишь ему так же, как мне. Не думай, что я не замечал, как ты закатываешь глаза, когда я отдаю приказы. — Сэр! — Биг выглядел немного смущенным, вероятно, он думал, что был неуловим. Они оба посмотрели в сторону, когда временный телохранитель Кинна постучал в дверь и вошёл, чтобы напомнить Кинну, что скоро им нужно выдвигаться. Кинн заметил, как Биг, нахмурившись, смотрит на парня, пока тот не вышел из комнаты, как и следовало. О да, Биг отлично справится с ролью правой руки Вегаса, следуя за кузеном, как бесшумная, пугающая тень, которой был Чан. И этот вариант отличный еще и потому, потому что у Бига были хорошие отношения с Питом, который, вероятно, будет исполнять обязанности начальника охраны, хотя на бумаге эта роль принадлежит Эйсу. — У тебя есть время подумать об этом, пока ты восстанавливаешься, — сказал Кинн, подошёл к креслу у стены и взял пиджак, надевая его. — Только не отказывайся, потому что думаешь, что я не поддерживаю это. — Да, сэр. Кинн кивнул ему, вышел из комнаты и остановился на мгновение, чтобы его телохранители подготовились к движению, после чего повернулся в сторону и пошел по коридору к лифту. Машина уже ждала его у входа в больницу, и через несколько минут они уже были в пути, плавно свернув на главную дорогу, которая привела бы их к ресторану, выбранному Вегасом в качестве места встречи. Это был второй самый дорогой ресторан в городе, и был выбран именно он, а не самый дорогой, потому что у него не было никаких связей с подпольным миром, которые они могли бы использовать. Ресторан принадлежал одному из кланов, по сути, являлся основной их бизнеса, и они тщательно следили за тем, чтобы в нем не велись никакие незаконные дела, а для конфиденциальных встреч предоставлялись укромные места. Общественность, вероятно, даже не подозревала о том, какие переговоры ведутся в закрытых комнатах, отделенных от основного помещения тяжелыми стеклянными дверями, которые становились непрозрачными при нажатии кнопки выключателя. Это была распространенная в деловом мире практика, и это было презентабельнее, чем использование звукоизолированных дверей, которыми оборудованы VIP-комнаты в других ресторанах. Вадим уже сидел за одним из столиков, и хмурился, глядя на него, когда Кинн приехал, и расстегивал пиджак, чтобы сесть, но все время смотрел на старшего. Даже в прохладном кондиционированном помещении русский немного вспотел, его лицо было почти красного цвета, когда он взглянул на Кинна. — Опять заставляешь меня ждать, — сказал Вадим. Он высокомерно наклонил голову, вместо того чтобы ответить на приветствие, когда Кинн кивнул ему. — Я думал, ты будешь осмотрительнее, особенно после того как я снова согласился встретиться с тобой, даже после того, как ты заставил нас перенести встречу из-за твоей… проблемы, — мужчина потянулся к пиджаку и достал небольшой металлический футляр, взял сигару и подкурил её. — Неудивительно, что отец решил заменить тебя, учитывая настолько ты некомпетентен. Кинн постарался никак не отреагировать на эту колкость, хотя ему бы очень хотелось стереть с лица собеседника самодовольную ухмылку. Но он знал, какую роль ему нужно сыграть, чтобы получить гарантированное удовольствие, когда он будет наблюдать за тем, как эта отвратительная свинья умоляет заключить сделку, которую отказывается финализировать в течении нескольких недель. Кинн откинулся на спинку кресла и посмотрел в сторону: к их столику подошёл мужчина в костюме-тройке с пепельницей и посмотрел на Вадима с таким выражением лица, какое бывает у управляющих, когда им нужно разобраться с трудным клиентом. — Сэр, я вынужден напомнить вам, что здесь запрещено курить, — сказал мужчина, протягивая пепельницу. — Что?! — спросил Вадим, издав звук, похожий на тот, который издают бульдоги, когда им нужно подняться по нескольким ступенькам. — Вы что, не знаете, кто я такой?! — Мне очень жаль, сэр, — мужчина подошел чуть ближе, наклонился и понизил голос. — По правилам заведения вы должны либо потушить сигару, либо пройти в зону для курения рядом с входом в здание. Кинн наблюдал за тем, как Вадим, ругаясь по-русски, тушит сигару об предложенную пепельницу. Для него это было унизительно, но все же лучше, чем выходить и быть где-то в зоне для простых смертных, пока курит. Было забавно наблюдать, как мужчина реагирует именно так, как сказал Ким, хотя немного смущало, что его младший брат так хорошо умеет предсказывать реакцию человека, даже не будучи знакомым с ним. — Почему мы не в приватной комнате? Я думал, что эта сделка важна для твоей семьи, хоть ты и делаешь все возможное, чтобы её проебать, — еще неделю назад возможный гнев Вадима заставил бы Кинна изо всех сил стараться угодить собеседнику, но сейчас он просто находил это забавным. — К сожалению, все они были зарезервированы кем-то другим, — ответил Кинн, стараясь выглядеть равнодушным. — Я думал, что твоя семья — важные люди. Может быть, мне стоит поговорить с теми другими? — Вадим ухмыльнулся, как будто думал, что его слова что-то значат для Кинна. — Я не уверен, что им будет интересно иметь с тобой дело, — Кинн посмотрел в сторону, наконец-то позволив улыбке, которую он сдерживал с момента входа в здание, появится, когда увидел четырех мужчин, идущих к их столику, так чтобы они были за спиной Вадима. — После того как ты умудрился растянуть это обсуждение на несколько недель, отнимая у меня время и не приходя к решению. — Ты! Как ты смеешь.. Он остановился, когда к их столику подошел Вегас в своем обычном белом костюме, а за ним Волков в темно-синем. Кузен вопросительно поднял бровь, пока Вадим не мог его видеть, а затем ухмыльнулся, увидев, что улыбка Кинна стала ещё шире. — Я думал, ты уже закончишь к этому времени, кузен, — тон Вегаса был дразнящим. — Поросёнок все еще актерствует? — Как обычно, — ответил Кинн и повернулся, когда Николай подошёл к столу. — Добрый день, Вадим. Как дети? — спросил Николай по-русски у своего соотечественника. Кинн был благодарен за уроки русского языка, которые заставлял его посещать отец, и теперь в полной мере наслаждался возмущенными ругательствами Вадима, пока он багровел от гнева. Самые свежие и сочные слухи на их Родине были о том, что, пока Вадим был в командировках, его жена развлекалась с несколькими любовниками, один из которых был отцом сыновей Вадима, что объясняло, почему у обоих голубые глаза и светлые волосы, а у Вадима — темно-каштановые. Даже если это было неправдой, подобные слухи могли серьезно подорвать репутацию человека в их кругах. Кинн наблюдал за тем, как Вадим совладал с эмоциями и, бросив взгляд на Волкова, повернулся к нему, вероятно, решив, что он не понимает, о чём идет речь. Он как раз открыл рот, вероятно, чтобы продолжить тираду о собственной значимости, когда Вегас положил руку на плечо Кинна, убедившись, что перстень на его пальце не остался без внимания русского. — Пойдем, Кинн. Мы не должны заставлять остальных ждать. Вегас поднял голову, указывая на другой конец комнаты, и Кинн ухмыльнулся, увидев, как Вадим повернулся на своем месте, его лицо побелело так внезапно, что старшему показалось, что он упадет в обморок, когда он увидел двух мужчин, идущих к ним. Ким был одет во все черное: брюки, рубашка и оверсайз пиджак длиной до колен, волосы убраны от лица, единственным цветным пятном было кольцо из розового золота, мерцающее на пальце, когда он шевелил рукой, что-то говоря высокому мужчине, идущему рядом с ним. Было что-то почти забавное в том, как Фан Цзяньюй возвышался над Кимом, потому как был сильно выше, внимательно слушая его, а затем кивнул и достал сигарету, выдохнув дым с мятным ароматом, когда остановился рядом с их столиком, глядя на Вегаса с приподнятой бровью. На нем был тот же костюм-тройка, что и в прошлый раз, когда Вегас видел его: темные брюки, рубашка и удлиненный пиджак, накинутый на плечи, хотя в этот раз он был без галстука, а рубашка расстегнута на три пуговицы, демонстрируя часть замысловатой татуировки на мускулистой груди. На шее был длинный шелковый шарф, дорогой материал словно сиял, демонстрируя глубокий зеленый цвет клана. — В чем дело? — спросил Цзянюй требовательным голосом. Он сделал ещё одну затяжку, глядя на Вадима. — Ничего важного, — ответил Вегас. Он убрал ладонь с плеча Кинна, показывая ему, что нужно встать. — Мы ведь только что закончили, не так ли, господин Вадим? — Да, — ответил старший, не смея даже нахмуриться. Одно дело — «играть в игры» с одной из главных семей Бангкока, другое — разгневать главу клана Триада, имеющего свои центры в нескольких странах. Кинн внимательно посмотрел на белое лицо, на дрожащие руки мужчины, и, почувствовав удовлетворение, встал и застегнул костюм, пока остальные отошли в сторону, ожидая его. — Я ожидаю, что завтра к десяти утра в комплекс будет доставлена вся документация, если вы вообще надеетесь еще когда-нибудь заключать сделки в Бангкоке, — Кинн ухмыльнулся, увидев, как мужчина нахмурился, когда он перешёл на русский. — Мне очень понравилась наша сегодняшняя встреча, господин Вадим. Всего доброго. Улыбка не сходила с лица Кинна, пока они шли к приватным комнатам, персонал кланялся, когда они проходили мимо, другие посетители инстинктивно отходили с их пути. Он узнал некоторых персон за столиками, когда они проходили мимо, и понял, что в ближайшие пару часов новость о встрече между Фань Цзяньюем, сыновьями Тирапаньякун и Волковым дойдет до всех, кому это важно знать, избавив от всех сомнениях, возникших в течении последних дней, когда общественности стало известно об изменении позиций Кинна и Вегаса. Их встреча означала начало союза в бангкокском подполье, против которого в ближайшие годы никто не посмеет бросить вызов. Это даст им ещё большую власть, чем когда-либо была, пока Вегас будет возглавлять семью, а Ким заниматься более теневыми делами в качестве главы второго направления их дел. Кинн займет место главы компаний, оставленных ему отцом, и будет присутствовать на самых важных встречах с Вегасом, если тот захочет. Он знал, что будет участвовать в них, но теперь это будет его выбор, а не обязательство и роль, которую он должен исполнять. Он и представить себе не мог, что когда-то будет следовать за своим двоюродным братом, управляющим их семьей. Но почему-то Кинна это более чем устраивало.