Wing of a Butterfly

Вегас посмотрел на монитор, затем на журнал, который он начал, просто чтобы отслеживать ход расследования проблемы с хранилищем. Он ещё раз проверил все промежуточные и итоговые суммы, от досады скрипя зубами, так как сумма не менялась, сколько бы раз он не пересчитывал. Он в гневе поднял руку, готовый хлопнуть по столу и сбросить с него все, но в последний момент остановился, медленно опустив ладонь на дерево и помрачнел, когда его глаза встретились с взглядом Нисая. — Полагаю, мы не продвигаемся в решении этого вопроса, — сказал он, вставая с дивана и разминая мышцы. — Я счастлив, что ты находишь это забавным, — ответил Вегас, нахмурившись. — Это и твои деньги тоже. — Меня забавляет твоя реакция, а не ситуация, — Нисай закатал рукава и начал застегивать рубашку, собираясь уходить. — Я по-прежнему считаю, что лучше было бы всё перестроить. Теперь, когда ты возглавляешь собственную ветвь, ты можешь даже не использовать людей своего дяди. — Я же говорил, что в этом городе невозможно сделать что-то без ведома дяди. По крайней мере, сейчас я знаю, кто на него работает, — Вегас закрыл лежащую перед ним книгу и начал собирать записи. — Если кто-то из моих людей куплен им, я могу быть уверен, что он не работает против нас. Это тоже деньги дяди. — У тебя слишком сложная семья, — Нисай покачал головой, затем посмотрел в сторону, когда раздался короткий стук в дверь, прежде чем она начала открываться. Они оба замолчали, когда Пит вошёл в комнату, держась немного боком, не входя в комнату, и ожидая кивка Вегаса, прежде чем полностью войти. Вегас сразу же встал со стула, увидев, что Пит держит Вениса на руках, нежно прижимая ребенка к своей черной рубашке, а новорожденный издает хныкающие звуки. — Что-то случилось? — спросил Вегас, немедленно подходя ближе. — Нет, — сразу же ответил Пит. — Приехал заводчик со щенками, а после этого я должен провести еженедельное собрание телохранителей, а он немного капризничает, и ты знаешь, что он начнет плакать, если положить в таком состоянии. — Макао до сих пор не проснулся? — спросил Вегас, нахмурившись. — Я знаю, я говорил, что мы должны дать ему поспать после вчерашней встречи с Ником, но сейчас уже десять. — Нет, они всё ещё спят, — Пит протянул Вениса, чтобы Вегас мог взять его. — А Порш ушёл с Кхун Танкхуном совсем недавно, после того как они о чем-то поспорили. — Надо бы начать брать с кузенов деньги за аренду, — пробормотал Вегас. Он легонько похлопал Вениса по спине, его губы дернулись, когда ребенок почти сразу же начал затихать. — По крайней мере, Кинн и Ким делят комнаты с другими, а вот Танкхун в последние недели почти поселился в комнате Чея. Пит только улыбнулся, давно привыкнув к его ворчанию. Он знал, что Вегас не всерьёз, когда говорит о том, что кузены его раздражают, хотя ему и хотелось, чтобы Порш иногда вспоминал, что формально он по-прежнему работает на Вегаса, когда тот решает заняться каким-нибудь случайным делом посреди дня, бессознательно перекладывая свои обязанности на Пита. Даже если он знал, что его любимый с удовольствием занимается делами, поскольку всё ещё не привык к более спокойным дням, которое появились после ухода из главной семьи. Вегас хотел, чтобы у Пита было как можно больше свободного времени в особняке, чтобы он мог чувствовать себя как дома. Они долго смотрели друг на друга, затем Пит обернулся, услышав какой-то шорох, и расслабился, увидев, что это всего лишь Нисай надевает пиджак. — Извините, что помешал вашей встрече,— сказал Пит, глядя на собеседника. — Всё в порядке, — с улыбкой кивнул Нисай. — Семья превыше всего. Пит улыбнулся ему в ответ со своим обычным обаятельным выражением лица, демонстрируя ямочки. Вегас подумал, как ему повезло, что до сих пор все его деловые партнеры, общавшиеся с Питом, находили его более чем приятным человеком. Не то чтобы ему было какое-то дело до того, что подумают о его выборе партнера все, кроме Макао, Порша и Чея, но было приятно видеть, как хорошо Пит вписался в его жизнь. Он наблюдал, как Пит потянулся в карман, достал телефон и проверил его, когда тот начал вибрировать, после чего вернул устройство на место и повернулся к Вегасу. — Мне пора идти. Пожалуйста, отправь мне сообщение после встречи, — Пит на минуту опустил взгляд, рука на мгновение дернулась, как будто он специально сдерживал себя, чтобы не протянуть руку. — Обязательно, — Вегаса не было причин не прикоснуться к любимому, и он провел пальцами по тыльной стороне руки Пита, зацепив большим пальцем титановую цепочку. Он увидел, как от такого небольшого жеста напряжение покинуло тело собеседника. — Всё будет в порядке, не волнуйся. Если бы они хотели меня убить, то не стали бы приглашать на встречу. Пит не ответил, только повернул запястье, чтобы поймать пальцы Вегаса, продолжая смотреть на него. Вегас взглянул на Нисая через плечо Пита, затем шагнул ближе, когда увидел, что тот отвернулся, чтобы дать им возможность побыть наедине. Вегас не переставал удивляться тому, как идеально совместимы их тела, как Пит расслабляется, когда их губы соприкасаются. Ему никогда не будет достаточно поцелуев Пита, чтобы заполнить потребность в этом человеке, которую испытывал постоянно. — Я позвоню тебе из машины, — прошептал Вегас, когда они отодвинулись друг от друга, и Пит потянулся, чтобы погладить спину Вениса, прежде чем отступить от них. — Я буду ждать. Пит вновь посмотрел на него, затем отвернулся и, кивнув Нисаю, вышел из комнаты. Вегас смотрел, как старший мужчина ухмыляется ему, закатывая глаза, хотя он был более чем счастлив терпеть любые поддразнивания со стороны Нисая, если это означало, что он может прикасаться к Питу в его присутствии. Венис издал небольшой недовольный звук, затем вцепился своими маленькими пальчиками в темно-синюю рубашку Вегаса, повернул голову, словно ища что-то, но тут же затих, когда Вегас положил ладонь ему на спину. — Ты хорошо с ним ладишь, — с улыбкой сказал Нисай, наблюдая за ними. — Я должен, разве нет? — Ты удивишься, как много людей просто спихивают детей на воспитание няням, даже не обращая на них внимания, пока они не подрастут до стадии, где могут формировать полноценные предложения, — Нисай нахмурился, взгляд на мгновение скользнул к шее Вегаса. Он нахмурился, вероятно, жалея, что сказал это, но просто сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Но в конце концов ты не будешь жалеть, что проводишь с ним время. Они слишком быстро взрослеют. — Час назад ты жаловался, что твои малыши пытаются залезть в камин, — парировал Вегас. — О, я постоянно жалуюсь. Но это не значит, что я не люблю каждую минуту с ними, — ответил Нисай. Он посмотрел на Вегаса и медленно подошёл ближе, давая тому время отойти, если он хочет сохранить дистанцию между ними. Вегас не возражал, что Нисай смотрит на Вениса, после совместных дел он вполне доверял Нисаю. Хотя он был благодарен старшему за то, что тот не попытался протянуть руку и дотронуться до ребенка. — Знаешь, есть исследования, что лучше расти с братьями и сестрами, — сказал Нисай через минуту. Он продолжил, когда Вегас вопросительно поднял бровь. — Моя сестра до сих пор не замужем. — Ради всего святого, и ты туда же— Вегас глубоко вздохнул. — Ты же знаешь Пита. Знаешь, что у меня нет никакой заинтересованности в женщинах. С чего бы мне жениться на твоей сестре? — Ты не обязан на ней жениться, — Нисай скрестил руки на груди, выпрямившись. — И говорю я это потому, что знаю, что ты не любишь женщин. Если не ошибаюсь, большинство в твоей семье такие же, — Нисай слегка наклонил голову. — Нэри была бы здесь в безопасности. — Зачем ей жить в другой стране с мужчинами, которых она никогда не видела, если она может выйти замуж за того, кто ей действительно нравится? — Потому что она не интересуется ни мужчинами, ни женщинами, — выражение лица Нисая на мгновение стало жестким, но расслабилось, так как Вегас никак не отреагировал, а просто ждал, когда он продолжит. — Но она любит детей и хотела бы иметь своих. Быть любовницей Тирапаньякуна убережет её от бед и не даст тетушкам трепать языком. — Думаю, моя мать, и моя тетя, если бы они были живы, могли бы сказать обратное… — сарказмом сказал Вегас. — Есть причина, по которой отцу никогда не нравился мистер Кан и он сомневался иметь дела с мистером Корном, — ответил Нисай. Вегас замолчал, глядя на Вениса в своих объятиях. Ребенок всё ещё вертел головой, глаза смотрели по сторонам, словно он к чему-то прислушивался. Вегас задумался, каким он будет, когда подрастет, начнет ходить, говорить и развиваться как личность. Будет ли он скучать по этим спокойным моментам, когда Венис лежит в колыбели из его рук, такой крошечный, что Вегасу иногда приходилось смотреть вниз, чтобы убедиться, что он по-прежнему держит его? — Я подумаю, — Вегас взглянул на Нисая. — Может быть, через год или два, когда Венис подрастет. Если всё станет немного стабильнее. Нисай кивнул с улыбкой, но затем его выражение лица вдруг стало более серьезным, и он выпрямился, словно что-то вспомнив. — Я хотел поговорить с тобой ещё об одной вещи. Это касается мужчин в Чантхабури, — он на мгновение остановился, пока Вегас вопросительно не наклонил голову. — Срос интересуется итогами их аттестации. — Мы отправили итоги по обычным каналам, — ответил Вегас, нахмурившись. Люди начали прибывать в тайный лагерь в лесу чуть более двух недель назад, чтобы пройти очередную подготовку под руководством Эйса, после чего их можно будет перебросить в Бангкок, чтобы в случае необходимости пополнить ряды людей Вегаса. После всей этой истории с хакерской атакой они договорились, что их переброска не будет иметь никакого отношения к их обычной коммуникации, и обсуждать её будут только на личных встречах и в документах, которые носили с собой их самые доверенные люди. — И мы получили всё, как и всегда, но мой брат интересуется людьми, которых отправили обратно несколько дней назад, — Нисай немного понизил голос, когда Венис снова начал активно шевелиться. — Эйс в качестве причины увольнения указал только неподобающее поведение. Те двое были лучшими из тех, кого мы подготовили для тебя, мы должны знать, в чем дело, чтобы это не повторилось. — Они были задирами, — ответил Вегас. — Они достаточно хорошо выполняли приказы, их показатели были исключительными, но Эйс не терпит такого. Это плохо сказывается на общей морали команды, — он посмотрел на собеседника, наблюдая за его реакцией. — Мы предпочитаем иметь менее квалифицированную, но очень сплоченную группу с верными членами, чем команда, которая находится на грани развала и которую легко подкупить, потому что из неё пытаются найти выход. — Я понимаю, — кивнул Нисай. — Особенно плохо может быть, если группа отделится от основных сил. Нам приходилось иметь дело с такими людьми, которые начинали властвовать над небольшой группой внутри команды, а через некоторое время думали, что теперь у них есть власть, чтобы отделиться, — Нисай застегнул переднюю часть костюма, готовясь уходить. — Странно, что мы не заметили этого до того, как отправили их. Я сообщу об этом брату, чтобы он проверил. Вегас кивнул, и они вышли из кабинета. Нисай, не говоря ни слова, направился к выходу, а Вегас на мгновение остановился, чтобы посмотреть на дверь и убедиться, что никто не смог получить доступ к документам, оставленным на столе, пока его не было, затем повернулся и начал идти в противоположную сторону, к жилым комнатам. Во внутреннем дворике было непривычно пусто — мебель, которую телохранители сломали во время пьяных загулов на дне рождения Порша, ещё не заменили. Вегасу было немного любопытно, что же происходило той ночью, когда они смотрели кино в гостиной, но записи с камер наблюдения таинственным образом исчезли к утру, оставив единственным источником информации только трех очень похмельных телохранителей из главной семьи и весёлого, но молчаливого Эйса. И после трех лет работы Вегас знал, что лучше не пытаться получить какую-либо информацию от своего главного охранника. В гостиной было тихо и пусто, дверь в комнату Чея была открытой, кровать смята и завалена подушками и плюшевыми игрушками, которые Тханхун каким-то образом перевёз из комплекса основной семьи за последние несколько недель. Вегас задался вопросом, можно ли вообще больше называть эту комнату комнатой Чея теперь, когда его старший кузен проводит в ней столько времени, фактически выселив младшего в комнату Макао. Комната Вениса, была заперта, как обычно было, когда в ней не было ребенка, и гостиная пустовала, и таким образом никто из посторонних не мог получить доступ к его вещам. Раздражало, что с появлением ребенка приходилось постоянно запирать двери, но в то же время Вегас стал меньше волноваться, зная, что их дом стал ещё более защищенным. Они даже заменили все раздвижные двери на более прочные, которые заказал Эйс, так что для того, чтобы пробраться через них, потребуется недюжинная сила. По отзывам Эйса, чтобы получить несанкционированный доступ в комнаты, нужно было выбить двери из креплений или разрушить цемент вокруг них. Вегас ввёл пин-код на сенсорной панели и толкнул дверь, чтобы можно было войти. Схватив с перил кроватки одно из маленьких одеял, он положил его на пеленальный столик, аккуратно опустил Венис в середину и, взявшись за края, стал пеленать новорожденного. Малыш закрыл глаза и захныкал, когда его положили в кроватку, и Вегас отошёл от нее, чтобы Венис не мог его видеть. Он молча ждал, утихнет ли плач через минуту-другую или нет. В первые несколько дней они научились быть терпеливыми и не вскакивать при малейших звуках, которые издавал новорожденный. Они также опытным путем узнали, что нужно класть Вениса в кроватку до того, как он заснёт, чтобы тот меньше путался при пробуждении, не понимая, где находится. Вегас выпрямился, когда ребенок затих, заглянул в кроватку и подошёл ближе, увидев, что Венис уже спит. Он подождал ещё минуту и, включив радионяню, собрался уходить, потом замешкался у двери, не зная, закрыть ли её, поскольку остальные до сих пор не проснулись, или всё же оставить открытой. Он глубоко вздохнул и с легким раздражением направился к комнате Макао, медленно открыл дверь и шагнул внутрь, застыв на месте, когда взглянул на кровать. Он был готов увидеть своего младшего брата, обнимающегося со своими друзьями, как они обычно делали, но не был готов к тому, что Чей лежал под Кимом, и страстно целовались, пока Макао наблюдал за ними, только чтобы захватить губы младшего, когда Ким соскользнул с него. Вегас моргнул, медленно перемещая вес на другую ногу, готовясь развернуться и уйти так, чтобы троица его не заметила, но, должно быть, он издал какой-то звук, так как Ким внезапно повернулся к двери, его глаза расширились, когда их взгляды встретились. — Чёрт! — вскрикнул Макао, вскакивая с кровати, увидев брата. — Без стука? — Я понятия не имел, что мне нужно стучать, пока ты со своими... друзьями? Вегас выпрямился, когда Макао подошёл к нему ближе, с обнаженной грудью, но, к счастью, одетый в брюки. Они долго смотрели друг на друга, прежде чем Вегас оглянулся на кровать, заметив, что Чей не решается встретиться с ним взглядом, а Ким почти с вызовом поднял подбородок. Когда Вегас снова повернулся к нему, лицо Макао было совершенно безучастным, и он задался вопросом, о чём думает его младший брат. Он всегда надеялся, что их отношения достаточно хорошие, и они доверяют друг другу, но также мог понять, почему Макао скрыл от него нечто подобное. Не то чтобы Вегас имел право что-то говорить, ведь он тайком «играл» с Питом и, возможно, продолжал бы это делать, если бы травма, полученная им на складе, не заставила Пита уйти с должности в основной семье. — И давно это происходит? — с любопытством спросил Вегас. — С момента похищения, — ответил Макао. Вегас увидел, как он сжал пальцы, выдавая нервозность. — И вы счастливы? — Вегас оглядел парней, продолжая смотреть на них, но они лишь отводили взгляд, не понимая вопроса. Даже Чей слегка приподнял лицо, чтобы посмотреть на него из-под чёлки. — Быть в тройничке или что это происходит между вами тремя... — Да, — Макао расправил плечи, словно ожидая осуждения от него. — Хорошо, — Вегас уже собирался развернуться, но вдруг остановился, вспомнив кое-что. — Я уложил Вениса спать и включил радионяню. Пожалуйста, присмотрите за ним, пока остальных нет. — Подожди, и это всё? — недоверчиво спросил Чей. — Это ваша жизнь, я не имею права ничего говорить, пока все вы довольны тем, что происходит в ваших отношениях, — Вегас почувствовал себя несколько неуютно. — Хотя я бы рекомендовал не предавать это огласке. По крайней мере, не всем троим, — он мрачно посмотрел на Кима, а затем снова на Макао. — А вам двоим нужно быть осторожнее, ведь вы кузены и всё такое... Может быть, через несколько лет, когда наше положение станет более стабильным, у нас будет достаточно власти, и никто не посмеет… Его речь была прервана, когда Макао потянулся и обхватил его, притягивая к себе так крепко, что Вегас вздрогнул, когда ребра напомнили ему, что технически они по-прежнему заживают, несмотря на то, что он почти не вспоминал о них в последние несколько дней. Но он всё равно постарался расслабиться и обнять брата в ответ, немного стыдясь того, что даже после трех лет жизни за пределами комплекса его первой мыслью было оглянуться и убедиться, что их никто не видит и не может использовать их привязанность друг против друга. С Питом, Поршем и Венисом было лучше — их присутствие никогда не ассоциировалось у него с болью, которую он получал от отца, когда его и Макао ловили на том, что они вели себя не так, как идеально обученные, почти безэмоциональные сыновья мафии. Но Макао заслуживал большего, поэтому, даже если Вегас всё ещё не решался быть инициатором их братских объятий, он не колебался с тем, чтобы ответить. — Спасибо тебе, брат, — прошептал Макао, прежде чем ослабить объятия. — Ты самый лучший. — А кто-нибудь ещё знает об этом? — с любопытством спросил Вегас. — Нет. Мы хотели провести ещё немного времени вместе, прежде чем… — Чей прикусил нижнюю губу, чувствуя себя неловко. — Кто-нибудь нас осудит. — Поначалу Порш будет шуметь, что у его невинного младшего брата два бойфренда, но быстро успокоится, — сказал Вегас. Он ухмыльнулся, взглянув на Кима. — А вот насчет твоих братьев я не уверен, но я всегда готов надрать им задницы, если они поднимут сильную шумиху из-за этого. — Буду иметь в виду, — саркастически ответил Ким, хотя и выглядел благодарным, судя по тому, как его плечи расслабились после сказанного. — Но у меня нет секретов от Пита, — Вегас ещё раз посмотрел меж парнями, когда те снова напряглись. — Можете не волноваться, он никому не расскажет, так что у вас есть время подумать, как сказать братьям. И на будущее — рекомендую запирать дверь. — С таким же успехом можно сразу начать целоваться посреди гостиной, — сказал Макао. — У вас есть право на личное пространство, и у большинства людей не возникает мысли «они целуются», когда два кузена и их друг закрываются в комнате, — Вегас пожал плечами и сделал шаг назад, когда Макао опустил руки. — Мне пора идти, не забывайте о Венисе. Вегас ещё раз обвёл их взглядом, затем отвернулся и закрыл за собой дверь, услышав приглушенный вскрик Чая и «какого хуя» сказанного Макао. Он слишком торопился, чтобы позволить себе задуматься о том, что только что произошло. Со всеми этими задержками у него осталось время только на то, чтобы быстро принять душ, прежде чем приедет машина, которая отвезёт его на встречу.

***

Танкхун то и дело нервно оглядывался на своих телохранителей, шедших позади, когда они поднимались по выложенной красной плиткой лестнице, ведущей ко входу в здание. Уже не в первый раз Порш задавался вопросом, что именно случилось с этим человеком, из-за чего он так волновался каждый раз, когда покидал свой дом. Он спросил об этом Кинна через несколько дней после дня рождения, когда один из походов за покупками прервался из-за того, что на выходе из первого магазина Танкхуна случайно столкнулся с мужчиной, а потом несколько минут дрожал, пока пытался доказать Поршу, что с ним всё в порядке, но с каждой секундой говорил всё громче и жестикулируя больше, чем обычно. Кинн лишь сказал, что в юности Танкхуна похитили, из-за чего он ведёт себя так, как ведёт, и сколько бы они ни старались, сколько бы ни возили его к специалистам, вылечить его так и не смогли. После этого разговора, как и много раз за последние месяцы, Поршу захотелось нанести Корну визит и бить старика до тех пор, пока он не перестанет двигаться, наказывая его за то, что он сделал с теми, кто находился под его опекой. Даже Порш, который был всего лишь посторонним человеком, что бы ни хотел сказать Кинн, видел, что Танкхуну не нужны никакие эксперты, которые, возможно, пытались накачать его наркотиками в надежде на быстрый результат, который они могли бы показать его богатому отцу. Ему просто нужна была поддержка семьи и уверенность в том, что, несмотря ни на что, его по-прежнему любят и не бросят. Зная о неспособности Кинна и Кима правильно выражать эмоции, старший, вероятно, так и не получил ни того, ни другого, поэтому в последние годы его страхи росли вместе с ним: беря над ним вверх и заставляя бороться единственным доступным способом — окружая себя невзрачными на вид, но очень талантливыми телохранителями и поглощая бесчисленное количество сериалов, чтобы отвлечься от воспоминаний, при этом никогда не покидая своего дома. Порш жалел, что ему не пришло в голову раньше поговорить с Кинном о брате, и немного стыдился того, что при первой встрече в садах первой семьи увидел в Танкхуне лишь избалованного засранца. С тех пор он всячески старался исправиться, постоянно приглашал Кхуна в особняк, как бы Кинн ни ворчал, что ему приходится иногда делить своего парня с братом. Танкхун ещё раз оглянулся, когда они вошли в здание: внутри было тепло и светло в лучах позднего утреннего солнца, отражавшихся от стен из тикового дерева. Странно, но коридор был пуст, не было никакой мебели, а двухстворчатые двери, ведущие в огромные комнаты на первых этажах, были распахнуты настежь. Выглядело это жутковато, почти как на картинах из прошлого, хотя Порш мог заметить штрихи современности: в окнах оригинальные стекла были заменены на более надежные и прочные, а двери укреплены металлом. — Ну, что скажешь? — спросил Порш с широкой улыбкой, протягивая руку и обнимая Танкхуна за плечи, когда тот наконец повернулся к нему. — По-прежнему вру, что владею дворцом? — Нет, хотя это же бесполезная вещь для такого, как ты, — фыркнув ответил Танкхун, откинув голову назад, поправляя очки, и оглядевшись по сторонам. — Я видел твою комнату. У тебя нет вкуса. С таким местом надо обращаться осторожно! Оно должно быть быть в заботливых руках — И насколько заботливы твои руки? Порш сохранял игривый тон, но он видел, как удивленно выглядел Танкхун за мгновение до того, как пригнулся, выскользнув из-под руки Порша, и начал обходить первый этаж, заглядывая в большие комнаты, затем идя по коридору, чтобы посмотреть на маленькие, в которых были оборудованы ванные комнаты с новыми и современными раковинами, ваннами и туалетами. В конце коридора была открыта дверь, ведущая на цокольный этаж, и они спустились к ней, причем старший остановился, когда один из подрядчиков, работавших на кухне промышленного типа, вопросительно взглянул на них. Порш увидел, как тот чуть было не открыл рот, но быстро закрыл его, глядя на их дорогую одежду и следующих за ними телохранителей, и лишь сделал движение своим коллегам, после чего вернулся к работе. — Papa действительно подарил тебе его? — спросил Танхкун с подозрением. — Предположительно, он принадлежал моим бабушке и дедушке до того, как перешёл к вашей семье. — Тут будет гостиница? — спросил Танкхун, когда они вернулись к входу и начали подниматься на второй этаж по большой лестнице, расположенной в центре. — Да, таков был первоначальный план, — ответил Порш с улыбкой. — Но потом в мой дом вторглись три брата, один из которых выселил Чея из его комнаты. — Пацан не очень-то сопротивлялся! — Танкхун вскинул голову, но Порш увидел, что тот не воспринял сказанное как шутку, несмотря на то, что такой был первоначальный план. — Тебе всё равно нужна своя комната. Ту, которую сможешь обставить по-своему вкусу. Порш вошёл в большую круглую открытую комнату в конце второго этажа. Она была разделена на секции, чтобы превратить её в самый дорогой люкс, но пока была без мебели, за исключением ванной комнаты. Он представил себе огромную кровать в углу, телевизор на стене, светлую и открытую комнату, и всё же самое защищенное место в здании. Но нужно ещё время, и деньги, чертовски много денег, но он уже видел, как повзрослевший Венис бежит по коридору, преследуемый Макао, и их смех отражается от стен. И это было совершенно не тем, что он представлял себе, когда мечтал о доме для него и Чея, где над ними не будет угрозы от коллекторов, да и позже, уже вместе с Вегасом и Макао, думая о доме, где они будут в безопасности, вдали от отца и врагов. Но если подумать, то что такое дом, если не место, неважно, большое или маленькое, которое ты построил, чтобы уберечь тех, кого любишь?

***

Вегас предполагал, что его отвезут на Яоварат-роуд в одно из многочисленных заведений, принадлежащих Фанам в китайском квартале Бангкока, но не удивился, когда машина остановилась перед одним из самых дорогих ресторанов в самом центре города. Не успел он дотянуться до двери, как она уже была открыта, а перчатки камердинера были почти ослепительно белыми в лучах солнца, и он низко поклонился, пока Вегас проходил перед ним. У дверей уже ждал телохранитель в темно-зеленом галстуке, который Фаны использовали для того, чтобы отличаться от других банд, пришедших с материка. Никто не осмелился бы даже попытаться подражать крупнейшему в городе клану Триады. Вегаса провели через главный зал ресторана, персонал отошёл в сторону, опустив взгляд, а гости с любопытством смотрели им вслед, пока они шли к почти скрытой двери, ведущей в VIP-зону. В то время как в основном зале было светло от окон, которые занимали все стены, эта часть ресторана, несмотря на хорошее освещение, была более уединенной: кабинки были разделены на секции, украшенными темными мраморными колоннами. Это были даже не холодные каменные или металлические перегородки, которые предпочитает большинство заведений, стараясь сохранить дорогой вид. Стены были покрыты детальной резьбой из темного дерева, доходившей почти до потолка, а сиденья были отделаны мягкой кожей. Вегас думал, что ему придется ждать, пока придет другой, как это делали многие, чтобы продемонстрировать разницу в силе, но Фан Цзянюй уже сидел за столом и молча наблюдал, как Вегас расстегивает пуговицы своего черного пиджака и садится. Прошло уже более восьми лет с той злополучной встречи, но он был так же потрясающе красив, если не сказать больше: годы пошли ему на пользу, плечи стали ещё шире, а линия челюсти более выразительной. В пятнадцать лет, даже будучи напуганным и слегка в шоке от того, что отец решил обменять его на расположение нового главы клана Фан, Вегас всё равно не мог не испытывать легкого волнения от того, что проведет ночь с другим, но это волнение сменилось стыдом, когда Цзяньюй решительно отказался от этой идеи и вышел из отеля. Он был полностью одет в черное, единственным цветом в его образе была темно-зеленая внутренняя сторона пиджака, который был застегнут серебряной цепочкой, рукава свисали по бокам, когда Цзяньюй поднял руки, чтобы прикурить сигарету. Пламя зажигалки отбрасывало тени на лицо и вниз по груди, подчеркивая темные, как у кошки, глаза с маленькой родинкой в уголке с левой стороны, полные розовые губы чувственно двигались вокруг сигареты, когда он делал глубокую затяжку. Единственным изменением было то, что рана, идущая от щеки к нижнему веку с правой стороны, которая восемь лет назад была красной и слегка воспаленной, теперь полностью зажила, и татуировку, которую Вегас видел на груди мужчины, когда его рубашка слегка сдвигалась в сторону. Долгие минуты они молча смотрели друг на друга, как два хищника, оценивающие противника перед схваткой, хотя Вегас знал, что у него не будет ни единого шанса против этого человека, если их встреча закончится неудачей. Фаны держали в своих руках торговлю в Золотом треугольнике, а за его пределами имели филиалы в Гонконге и на Тайване. Даже если они никогда не оспаривали власть Тирапаньякунов над Бангкоком, вопрос о том, кто из них сильнее, можно было не задавать. Вегас выпрямился, наблюдая, как Цзяньюй медленно выдыхает дым через нос, ощущая почти сладкий запах мяты, а затем протянул руку и пододвинул темную, обитую шёлком коробку ближе к Вегасу, после чего снова откинулся в кресле. Вегас без слов взял шкатулку, поднял крышку и достал из нее свиток. Он был как раз такого размера, чтобы поместиться в лакированную деревянную шкатулку, которую он хранил в стеклянной витрине в особняке, выставленной среди его коллекции самых дорогих вещей. Осторожно развернув свиток, он сначала увидел драконьи ворота на вершине водопада, сквозь которые был виден хвост карпа. По мере того как картина разворачивалась, он увидел, как чешуйчатое тело кои удлиняется и становится сильнее, превращаясь в дракона с повернутой к небу головой и когтями в горле поверженного старого зверя такого же черно-белого цвета. — Благодарю за подарок, — с легким поклоном произнес Вегас, сворачивая свиток и аккуратно укладывая его обратно в коробку. — Он ждал тебя несколько лет, — ответил Цзяньюй. Он говорил по-тайски свободно, без ошибок, и мог бы сойти за носителя языка, если бы не небольшая разница в произношении тайских тонов, вероятно, пришедших из мандаринского произношения. — Я почти начал думать, что мне нужно самому разобраться с твоим отцом за то, что тогда произошло. — Надеюсь, что с его кончиной все обиды между нашими семьями из-за той позорной ситуации также прекратили существовать, — Вегас старался, чтобы его голос был уважительным, и в нем не было ноток унижения. Была очень тонкая грань между признанием власти, которой обладают другие, и при этом не отказываться от собственной. — Единственный позор той встречи — это то, что твой отец предложил то, что не принадлежало ему, — Цзяньюй положил сигарету на край резной каменной пепельницы. Когда он наклонился вперед, из-под его рубашки выскользнул медальон, темно-зеленый нефрит которого ярко выделялся даже в полуосвещенной комнате. — Твоему отцу нужно было преподать этот урок, но, похоже, я не преуспел в этом, — губы Цзяньюя подергивались, он слегка коснулся пальцами шрама под правым глазом, а затем заправил за уши одну из длинных прядей. — Некоторые просто не понимают этого, пока не становится слишком поздно. Мой отец был таким же, пока я не вскрыл его от паха до горла и смотрел, как он истекает кровью в собственном доме. Вегас постарался не шевелиться, понимая смысл слов собеседника. Это был даже больший подарок, чем шкатулка или свиток, который он мог выставить в своем доме и напоминать гостям, что ему благоволит глава крупнейшего в городе клана Триады. Это было знание, которое он мог использовать против него, если бы захотел, и очень рискованная авантюра со стороны Цзянюя. Вегас подумал, не было ли это частью испытания, которое тот приготовил для него, чтобы в ближайшие годы узнать, станет ли Вегас надежным союзником или тем, кто развратится от полученной власти и попытается подняться ещё выше, чем следовало. Он посмотрел на рану на лице собеседника, такую яркую и пугающую восемь лет назад, но теперь представлявшую собой лишь слегка неровную белую линию. Вегас слышал истории об этом шраме — ходили слухи, что он получил его, когда сражался с нападавшим, убившим его отца, но сейчас, глядя на него, он понял, что шрам вполне мог появиться в результате последней попытки умирающего отбиться от своего сына. Он вдруг вспомнил, что, учитывая деловые сделки, заключенные его отцом для дяди Корна, нужно было сделать отдельную папку для тех, кто был убит за последние несколько лет. Он ненадолго задумался, какая между ними связь, но, подумав, понял, что все они принадлежали к старшему поколению, почти все разделяли определенные вкусы, почти всех их убило что-то, связанное с Фанами. Как Антон, который был самым жестоким среди них, но при этом достаточно взрослым и могущественным, чтобы иметь возможность получать некоторые «плюшки» от отца Цзяньюя, когда положение Фанов немного пошатнулось. — Я бы с удовольствием сам преподал несколько уроков, — осторожно сказал Вегас, наблюдая за реакцией собеседника, хотя лицо Цзяньюя было маской лишенной эмоций, даже его темные, словно высеченные из камня, глаза, ничего не показывали. Но все же иногда отсутствие реакции было лучшим из того, что он мог получить. — После того, как я обрёл друзей и убедился, что у нас одинаковые представления о них. — Какое-то время у меня не было друзей, — Цзяньюй снова взял сигарету и глубоко затянулся. Вегас снова молча наблюдал за ним, думая о слухе, которым Николай поделился с ним во время похорон. — У Цзянюя больше всего друзей в городе. Вегас не боялся признать власть, которой обладал этот человек в Бангкоке. Но стоило ему задуматься, не сказал ли он что-то не то, как тот вдруг протянул руку, затушил сигарету и полез во внутренний карман, положив на стол что-то похожее на фотографию, хотя Вегас и не мог ее разглядеть, так как она была скрыта ладонью мужчины. — Ты имеешь в виду прихлебателей, которые лижут мне ноги, пытаясь укусить за пятки, и змей, которые пытаются через меня превратиться в драконов. Я оставляю их в живых только потому, что они достаточно ядовиты, чтобы охранять мои вещи, — мужчина слегка наклонил голову, наблюдая за Вегасом, пока говорил. — С другом я буду прикрывать его, если понадобится, и могу быть уверен, что и он прикроет меня, когда придет время. — А как стать твоим другом? — спросил Вегас, и его сердце учащенно забилось, когда он понял, что имел в виду другой. Благосклонность Фана давала ему небольшое преимущество перед врагами, которые пытались оттяпать у него кусок, пока он укреплял свое положение. Иметь Цзянья в качестве союзника означало такую силу, против которой не решился бы выступить даже его дядя. А главное, это означало бы безопасность для его семьи. — Услуга за услугу. Вегас неосознанно сжал пальцы, когда мужчина наконец поднял руку и он увидел фотографию. Его воодушевление по поводу возможного союза было смыто страхом, когда он увидел себя, сидящего в кресле с Венисом, дремлющем у него на груди. Он видел эту фотографию не в первый раз. Это было днем после дня рождения Порша, когда Эйс позвал его к зданию на краю участка к трясущемуся, избитому человеку, стоящим на коленях на полиэтиленовой пленке, расстеленной на голом цементе. Один из их недавних новобранцев решил, что сможет немного подзаработать, познакомив младшего члена семьи с подпольным миром. Вегасу казалось, что он выплеснул весь гнев, когда кровь мужчины испачкала его одежду, но теперь он вновь вспыхнул, и он с яростью в глазах посмотрел на Цзяньюя. — Венис не будет иметь никакого отношения к нашему обмену услугами — Хорошо, — холодно ответил другой. Он встал и потянул за лацканы, чтобы длинный пиджак остался на плечах, и ткань упала за спину, как темный плащ. — Мне нужна твоя защита, а не ребенок. — О какой услуге идет речь? — Вегас тоже начал подниматься, но другой шагнул к дивану, останавливая его. — Думаю, ты скоро узнаешь, — Цзяньюй ещё раз взглянул на фотографию, после чего выпрямился. — Скорее всего ты сам это предложишь. Вегас смотрел, как он уходит; его высокая, сильная фигура напоминала короля, прогуливающегося среди крестьян, когда он прошёл по комнате и исчез за дверью, которая была открыта для него, оставив Вегаса наедине с персоналом в VIP-зоне. Он посмотрел на фотографию на другом конце стола, и притянул её к себе. Впервые вместо того, чтобы в ярости разорвать изображение на части, он заставил себя посмотреть на фото. Вегас смотрел на то, как он сидит, положив одну руку на спину Вениса, а другую подложив под его попку в подгузнике, чтобы убедиться, что даже если малыш начнет шевелиться, он не соскользнет. Он до сих пор помнит, что чувствовал в тот момент: тепло и вес новорожденного, прижатого к его груди, запах детской присыпки, наполнявший его нос, звуки, которые создавала их импровизированная семья, пока солнце опускалось ниже к горизонту, и его последние лучи окрашивали воду в бассейне почти в кроваво-красный цвет. Ему стало интересно, что же увидел Цзяньюй в этой фотографии.

***

Макао посмотрел на стоящий перед ним коктейль, затем на нетерпеливое лицо Порша, который недоверчиво поднял бокал, сделал небольшой глоток, и сморщился сначала от сладкого фруктового вкуса, который попал на язык, а затем от алкоголя, который был на дне бокала. Он постарался улыбнуться ему, отставляя бокал в сторону, рядом с другими неудачными экспериментами. — На данном этапе я должен просто дать тебе безалкогольный, мохито или что-то в этом роде, — пробормотал Порш с легким раздражением. — А ты уже пробовал эспрессо-мартини? — вмешался Йок, которая наблюдала за происходящим со стороны, и явно забавлялась происходящим. — Пожалуйста, не давайте ему ничего с кофеином, — сказал Вегас. — Разве ты не помнишь инцидент? — Какой инцидент? — с любопытством спросил Ким. Он сидел по другую сторону Макао за стойкой бара, потягивая третью порцию бренди, но выглядел совершенно трезвым, просто немного более расслабленным, чем обычно. — Около двух лет назад я выиграл Suzuki RM-Z450 в пейнтбол, — Макао отпил тоника и продолжил. В баре было жарковато, тем более что группа под предводительством слегка подвыпившего Танкхуна в углу начала танцевать минут за двадцать до этого. К счастью, танцевали они не слишком громко, так что сидящие за стойкой могли спокойно разговаривать. — Это было сразу после экзаменов, и я пил уже второй энергетик за день, когда выпил кофе, и мне показалось хорошей идеей попробовать перелететь через бассейн в особняке. — Ты не просто подумал об этом! — сказал Порш. — Вы с Вегасом уже построили чертову рампу к тому времени, как Чей подключил меня и Эйса отговорить вас от этого! — Я до сих пор думаю, что легко мог бы сделать это, — в голосе Макао звучала легкая обида. — Брат бы дал на это добро. — Может быть, тебя это удивит, но Вегас не самый подходящий оценщик для твоих безумных идей, — возразил Порш. Он посмотрел в сторону, где Кинн только что отделился от группы своего брата и начал идти к ним, за ним следовал довольно пьяный Пит, а Танкхун танцевал, стоя на столе, подбадриваемый своими телохранителями и друзьями Порша — Я думаю, это в генах Тирапаньякунов, — Порш вдруг вздрогнул, вспомнив кое-что. — Нам нужно будет быть очень осторожными с Венисом, как только он начнет ходить. — Не беспокойся об этом, — сказал Вегас, поднимаясь, когда Пит остановился рядом с ним. — Я приставлю к нему телохранителя на все время, пока он будет гулять, чтобы он наделал глупостей. — Я не думаю, что для развития ребенка полезно, чтобы за ним постоянно следовали телохранители, — ответил Порш. — Ну, за нами следовали, и с нами все в порядке, — Кинн широко улыбнулся, затем оглянулся в ту сторону, откуда он пришел, когда крики внезапно перекрыли его голос, и увидел, как Танкхун сделал выпад, удивив своих телохранителей. — В большинстве в порядке. — Нам нужно чипировать его и следить за ним с помощью беспилотника на расстоянии, — добавил Макао. Он думал об этом уже некоторое время, и идея казалось ему очень разумной, но, судя по тому, как Порш смотрел на него с другой стороны бара, это, судя по всему, было не так. Не то чтобы им нужно было торопиться, у них было еще почти два года до того, как Венис станет достаточно взрослым, чтобы начать бегать по улицам и попадать в неприятности. — Как он? — осторожно спросила Йок. Похоже, она не была до конца уверена, как вести себя в окружении Тирапаньякунов, скорее всего, потому, что Порш наконец рассказал ей, чем они занимаются, перед тем как забронировать бар на день рождения Макао. Этого следовало ожидать: Порш не мог больше держать это в секрете после того, как Йок поинтересовалась, какая охрана будет работать на вечеринке. Рядом с Кимом и Макао она чувствовала себя более комфортно, чем с их старшими братьями. Макао не мог не задаться вопросом, как бы она отреагировала, если бы он рассказал ей о сделке с оружием, которую они заключили с Волковым всего несколько дней назад. Тем не менее, он постарался изобразить дружелюбную улыбку, достал из кармана мобильник и открыл галерею, чтобы показать одну из недавних фотографий Вениса, держа телефон так, чтобы Йок могла пролистать снимки. — Ах, какая прелесть! У вашей семьи точно самые лучшие гены! — с восторгом сказал Йок. Макао ухмыльнулся, увидев, что она задерживалась на некоторых снимках подольше, любуясь, и вспомнил, что у него есть несколько фотографий, на которых Кинн и Вегас сидят топлес с Венисом, укрепляя связь с малышом через телесный контакт. Однако его ухмылка почти исчезла от следующих слов женщины. — Чей похорошел с тех пор, как я видела его в последний раз. Макао снова повернул телефон к себе и увидел фотографию, сделанную за несколько дней до рождения Вениса, на которой Чей мирно спит на диване в квартире Кима. Это была такая невинная фотография, ведь они тщательно следили за тем, чтобы не фиксировать ничего, что могло бы продемонстрировать их истинные отношения, но теперь, увидев дразнящую улыбку Йок, он подумал, что может это ненормально — хранить фотографию спящего друга? Ему стало интересно, что подумала бы женщина о снимке, на котором Ким играет на гитаре на балконе, длинные пряди волос спадают на лицо мягкими волнами, безразмерная майка открывает вид его мускулистые руки, а закат окрашивает небо за ним в пурпурно-розовый цвет. — Да. Парень даже начал выходить из дома, наконец-то ему стало интересно что-то еще, кроме как смотреть телевизор целыми днями, — с гордостью сказал Порш, даже не обратив внимания на происходящее между Йок и Макао. Женщина лишь подмигнула ему, заставив Макао снова улыбнуться, и он положил телефон обратно в карман, а потом встал, чтобы дать Питу возможность сесть, видя, как сильно тот прислонился к Вегасу. — Я всё равно хочу немного пройтись, — сказал Макао, когда Вегас жестом велел ему оставаться на месте. — Не люблю долго сидеть на месте, — он взглянул на Порша и широко улыбнулся. — Я думаю, мы можем закончить с этим. — Просто пейте свой виноградный сок, — хмыкнул Порш, наклонив голову. Он посмотрел на бокал с бренди Кима и на бокал с вином Вегаса. — Мои таланты бесполезны в этой семье. — А мне нравятся твои таланты, — широко ухмыльнулся Кинн. Макао подождал, пока Ким соскользнет с табурета, чтобы они могли уйти вместе, и изо всех сил старался не обращать внимания на происходящий позади флирт. Он видел, что Вегас не слишком преуспел в этом, и с досадой на лице, он медленно вёл Пита к столику в углу, наиболее удаленному от танцев, которые до сих пор не утихали в противоположном конце зала. Они выбрались из центра вечеринки, и Макао как раз думал о том, чтобы пойти к двери, ведущей в отгороженный стеной переулок, когда Ким наклонил голову в сторону почти полностью скрытой двери сбоку. Они прошли по узкому коридору в подсобное помещение, заставленное ящиками, и шум бара остался позади. — Ты действительно не любишь вечеринки, не так ли? — с улыбкой заметил Макао, наблюдая, как Ким присел на ящик и наклонился вперед, чтобы положить голову на руки. — Я мог бы проводить время лучше, — устало ответил Ким. — Удивительно для музыканта. Макао поспешно достал телефон и бесшумно сделал снимок, отправив его Чею через их защищенное приложение, добавив к фото смайлик, закатывающий глаза. Через минуту он получил в ответ фотографию, на которой Чей лежал на диване с Венисом на груди, а цвета телевизора раскрашивали их лица. Ему было немного грустно, что их друг не может присоединиться к вечеринке, и не только потому, что кто-то должен присматривать за ребенком. Уже несколько недель назад было решено, что младшему придется остаться дома, поскольку Йок очень серьезно следила за соблюдением возрастного ограничения в своем баре, сколько бы денег ей ни предлагали Тирапаньякуны. Наверное, не помогло и то, что Порш думал так же, стараясь оградить младшего брата от ночной жизни, ссылаясь на то, что он еще слишком мал для этого. В любом случае, это привело к очень интересной дискуссии о другой части инициации Тирапаньякунов — Макао и Вегас рассказывали о том, как они напивались до потери сознания в четырнадцать лет, прежде чем их познакомили с различными видами наркотиков, только безопасными, так как речь шла о приобретении опыта, чтобы их не могли застали врасплох в будущем, и они не получили серьезного вреда или привыкания. У братьев Киттисават от этого, кажется, сломался мозг — как кто-то мог накачивать подростков наркотиками одну ночь в неделю в течение нескольких месяцев, до тех пор пока не попробуют все комбинации. Макао понимал, почему для кого-то это было так дико, но в то же время не мог перестать думать, что со стороны их отцов было довольно разумно позаботиться о том, чтобы они пробовали все в контролируемой обстановке, зная, как легко любопытный подросток из мафиозной семьи может получить доступ к любым наркотикам. Если не считать всего остального, то этот опыт помог Макао отказываться от любых маленьких пакетиков, которые ему предлагали, когда он начал ходить по клубам, и следить за тем, чтобы его напитки всегда были безалкогольными и находились рядом с ним, лишая шанса людей, которые захотели бы подсыпать ему. — Это отличается от того, когда я сам делаю музыку, и когда слушаю этот шум, а мой брат и его телохранители трясут телами, получая за это зарплату, — сказал Ким после нескольких минут молчания. — Это почти смешно, как ты похож на моего брата, — Макао подошел ближе и неосознанно поднял руку, чтобы отвести волосы Кима от лица, когда тот поднял на него взгляд. — Его бы тут не было, если бы мы не попросили. — Я не против быть похожим на него, — Ким слегка наклонил голову. — У него правильные мысли по поводу большинства вещей, и он не такой импульсивный, как мои братья. — Эффект Киттисават в последние несколько лет сотворил с ним чудеса, — Макао продолжал перебирать пальцами волосы собеседника, якобы пытаясь вернуть им привычный вид, но на самом деле наслаждаясь тем, как ощущаются мягкие пряди и как глаза Кима немного прикрылись от удовольствия. — На тебя это тоже начинает действовать. — Ну, я бы не отказался вернуться в особняк вместе с Чеем, чтобы почувствовать на себе особую часть этого эффекта, — пробурчал Ким. — По крайней мере, я надеюсь, что тебе нравится твоя вечеринка, хотя Кхун вроде как и захватил её. — Да, мне нравится. Особенно теперь, когда я увидел, как мило ты ведешь себя после трех бокалов бренди, — поддразнил Макао. Он поднял другую руку и нежно провел большим пальцем по щеке Кима, наблюдая, как кожа побледнела от давления и снова приобрела розоватый оттенок, когда он отпустил ее. — Весь раскрасневшийся и сонный. Он ждал ответа, но Ким продолжал смотреть на него, и румянец перешёл на уши, делая их совершенно красными, а выражение лица парня медленно менялось на такое, какое Макао видел у него лишь однажды, когда он случайно прервал их с Чеем поцелуй в пентхаусе, позвав их на ужин. Тогда это показалось ему любопытным, но сейчас он не мог унять дрожь, пробежавшую по позвоночнику, когда Ким продолжал смотреть прямо на него таким взглядом. Он почувствовал себя почти околдованным и вынужден был сделать шаг назад, когда Ким вдруг встал и рукой скользнул к шее Макао. — Могу я... Можно я… — Ким выглядел странно растерянным, когда попытался заговорить, а потом его глаза потемнели еще сильнее, а пальцы скользнули дальше по шее Макао и коснулись коротких стриженых волос на его затылке. — Я хочу тебя поцеловать. Макао не сказал бы, что слова собеседника удивили его, поскольку заметил, что в последние несколько недель Ким стал всё чаще наблюдать за ним, а его прикосновения стали более частыми и продолжительными. И всё же он не смог сдержать легкого вздоха, вырвавшегося из его уст, когда услышал, каким глубоким и чувственным был голос мужчины. Он бы спросил, достаточно ли тот трезв, чтобы заниматься подобным, но он уважал Кима за то, что тот знает собственные пределы. Несмотря на то, что он был покрасневшим и немного расслабленным от алкоголя, он не запинался, а его взгляд был внимательным и настороженным, когда он смотрел на Макао. Макао соврет, если скажет, что никогда не думал об этом, хотя обычно такие мысли занимали лишь на секунду или две, а после отгонял их, не желая мечтать о чем-то с Кимом, пока тот не покажет, что тоже этого хочет. Но теперь, когда он знал, что Ким тоже хочет этого, его взгляд бессознательно скользнул вниз, к налитым губам парня, и он увидел, как розовый язык Кима смачивает их. Он не смог бы сказать, кто из них двинулся первым, но в один момент они просто смотрели друг другу в глаза в молчаливом ожидании, а в другой Макао уже чувствовал вкус парня, их рты медленно двигались навстречу друг другу. Обычно Макао удовлетворился бы медленным поцелуем, нежно смакуя партнера, но в том, с каким нетерпением Ким отвечал на поцелуй, как он боролся с ним за право вести, когда их языки соприкасались, было что-то почти пьянящее, и это заставило Макао потянуться и притянуть парня ещё ближе, обхватив руками за тонкую талию. Ему было всё равно, что при соприкосновении их бедер он почувствовал насколько твёрд Ким, сосредоточившись на жаре между их телами, запахе одеколона Кима, наполнявшем всё его естество, и на звуке, который издал парень, когда Макао наклонил голову, чтобы углубить их поцелуй. Он почувствовал, как рука Кима, лежащая на его затылке, переместилась выше, и он провёл пальцами по его волосам, пытаясь ухватиться за короткие пряди, а другая ладонь Кима коснулась его груди, большой палец надавил на мышцы через тонкий слой рубашки Макао, как будто ему было приятно ощущать силу, которой обладал Макао благодаря своему строгому графику тренировок. Он не знал, сколько времени они целовались, Ким медленно расслаблялся, прижимаясь к нему, тёрся бедрами о Макао, заставляя его тело реагировать на его ласки, член твердеть, а конечности наполняться удовольствием, хотя Макао больше концентрировался на том, как их поцелуй наполняет его счастьем, теплом и удовлетворением, чем на любой биологической реакции, которую испытывал. Он уже начал думать о том, как отреагирует Ким, если он притянет его ближе и прижмет к стене, и поднимет, удерживая на весу, как вдруг сзади послышался странный звук, заставивший Макао оторваться от поцелуя и поспешно повернуться в сторону коридора, ведущего в складское помещение, пытаясь понять, не зашёл ли кто-нибудь. — Там кто-то есть? — спросил Ким глубоким от желания голосом, поспешно поправляя рубашку и пытаясь привести в порядок волосы, хотя это не очень помогло, так как губы были красными и опухшими. — Я что-то слышал, но ничего не вижу, — прошептал Макао. Он отошел и наклонился в сторону, чтобы посмотреть на коридор, но было темно, и только из-под двери в конце коридора пробивался свет. — Наверное, это была не самая лучшая идея — делать это здесь, — сказал Ким, откидывая голову назад и глубоко вздыхая. — Не то чтобы я жаловался, но да, — Макао вдруг замер, вспомнив кое-что. — А разве в здании нет камер? — Не в этой комнате, — ответил Ким с ухмылкой. — Подожди, ты это спланировал? — спросил Макао, насмешливо улыбаясь. — Не поцелуи… — со вздохом ответил Ким. Он взял его руку и прижался к ней губами, опустив ресницы, так как почувствовал, насколько они чувствительны. — Но заранее озаботился о том, чтобы была комната, где можно отдохнуть от сумасшествия. Макао продолжал смотреть на него: на смятую одежду, взъерошенные волосы, темные глаза и красные губы... на заметный бугор на брюках, затем взглянул на часы, размышляя, достаточно ли поздно, чтобы они могли уйти и продолжить начатое. Желательно, чтобы Чей наблюдал за ними... в идеале, даже присоединился к ним. Его совершенно не волновало, как младший отреагирует на такой поворот их отношений, ведь Чей не раз намекал, что совсем не против их сближения, и видел, как тот смотрел на них каждый раз, когда они с Кимом стояли вместе, почти соприкасаясь, когда что-то обсуждали. Когда он опустил руку и взглянул на Кима, то увидел, что тот смотрит на него потемневшим взглядом, прикусив нижнюю губу, и глаза были прикованы к темным джинсам Макао. — Ким, — сказал Макао, выпрямляясь. — Надеюсь, ты понимаешь, что даже если я так реагирую, это не значит, что я хочу секса. — Я знаю, — без колебаний ответил Ким. Он закатил глаза, а затем поднял голову и встретился взглядом с Макао. — Я помню, что ты мне говорил, и я слышал, как ты говорил об этом с Чеем, — он выглядел немного взволнованным, что было впервые, за все знакомство Макао с ним. — Просто... Как ты не можешь остановить реакцию своего тела, так и я не могу остановить свой мозг от мыслей о том, что ты будешь чувствовать, когда прижмешь меня к себе и трахнешь. Грязные разговорчики обычно ничего не делали для Макао, но в Киме было что-то такое, что заставило его напрячься, представив себе ситуацию, которую другой нарисовал. Большинство людей, вероятно, сосредоточились бы на обещанном удовольствии, но Макао мог думать только о том, как прекрасно Ким выглядел бы под ним: волосы прилипли к потной коже, глаза потемнели, а красные губы приоткрылись, когда он застонал. — Как ты смотришь на то, чтобы я подрочил тебе вместо этого? — спросил Макао. — Не предлагай что-то, потому что считаешь, что должен, — хмуро ответил Ким, хотя его взгляд потемнел. — Ты должен знать меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я так не делаю. Мы оба заслуживаем большего, — Макао приблизился к Киму и скользнул ладонью по его талии, наслаждаясь тем, как Ким моментально расслабился. — Хотя я не очень люблю, когда мои руки... в беспорядке... Я буду более чем счастлив сделать тебя счастливым. Ким долго смотрел на него, а затем потянулся, руками скользя по плечам Макао и наклонил голову для очередного поцелуя. Он был более нежным, но не менее страстным, чем предыдущий. Они только начали снова углубляться, когда Макао отстранился и посмотрел на собеседника с улыбкой. — Хотя... мне нужно знать заранее, насколько хорош ты в актерском мастерстве, чтобы мы могли выбраться отсюда?

***

Порш наблюдал, как Макао уходит, а Ким следует за ним, затем снова повернулся вперед, когда Тэй опустился на стул перед ним с небольшой улыбкой в уголках губ, слегка раскрасневшийся от танцев и выпивки, которые происходили в углу в более сумасшедшей части вечеринки. Он выглядел гораздо бодрее, чем в начале вечера, хотя темные круги под глазами по-прежнему были видны, как и грусть, которая ощущалась в нём. — Можешь сделать мне кайпиринью, пожалуйста, — попросил он, глядя на Порша. Порш улыбнулся ему, затем повернулся и взял со стены бутылку кашасы и начал готовить коктейль. Он подмигнул Кинну, заметив, что его парень смотрит на него, и уходит к столику, за которым сидели Вегас и Пит, закатив при этом глаза. Хотя Пит больше лежал на Вегасе, прислонившись головой к его плечу. — О чем ты думаешь? — спросил Порш, пододвигая коктейль к Тэю и видя, что тот смотрит на остальных со странным выражением на лице. — Упущенные возможности, наверное, — ответил Тэй, слегка пожав плечами, повернулся к нему и сделал глоток своего напитка. Он взглянул на Порша и, видимо, разглядел что-то на его лице, потому что продолжил. — Раньше я флиртовал с ним, знаешь... С Вегасом, я имею в виду... Когда мы были младше. Это сводило Тайма с ума, и он постоянно ворчал, что не понимает, что я вижу в таком мудаке, как Вегас, — Тэй криво усмехнулся, и отпил немного из стакана. — И, в итоге, я в дураках... ведь Тайм все-таки оказался большим мудаком... — У тебя все в порядке? — спросил Порш, наклоняясь вперед, чтобы ободряюще положить свою ладонь на руку собеседника. — Лучше, чем я ожидал, — сказал Тэй с грустной улыбкой. Он слегка наклонил голову, и в свете софитов блеснули золотистые тени для век. — Несмотря на то, что я не могу не думать о нем и о том, что я потерял... в то же время удивительно, что это может сделать с психическим здоровьем, не беспокоиться постоянно, нужно ли мне идти в клинику, чтобы сдать анализы, потому что он был непреклонен в том, чтобы заниматься сексом без презерватива, хотя я точно знал, что он постоянно трахался на стороне. — Еблан… — пробормотал Порш, сжимая другой рукой край стойки. — Надо было отдавить ему яйца... Слишком легко он отделался одним ударом. — Я слышал, ты знатно надавал ему. Кинн сказал, что после нашего отъезда пришлось вызвать для него врача. У тебя были бы неприятности, если бы у него оказались какие-то серьезные повреждения. — О, я бы посмотрел на шум, который он попытался поднять, когда Вегас защищает меня. — Да, на удивление он оказался не таким, каким я его себе представлял. Порш наблюдал за тем, как он снова поворачивается, а затем взглянул вверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как Вегас поднимает руку и нежно поглаживает Пита по голове, говоря ему что-то, на что тот только кивнул с закрытыми глазами, а затем прильнул ещё ближе к Вегасу, их бедра прижались друг к другу, когда Пит устроился поудобнее у него под боком. — И говоря о других вещах, — сказал Тэй, снова подняв глаза на Порша. — Я знаю, что я не так погружён в бизнес, как Тирапаньякуны, но ты мог бы просить меня о помощи время от времени. — Лично я? — спросил Порш. Он не совсем понимал, о чем говорит собеседник. — Я слышал о вашей экскурсии с Танкхуном, — Тэй взглянул в сторону, когда Йок проходила позади Порша, по-видимому, оценивая количество спиртных напитков на полках. — Моя семья занимается гостиничным бизнесом. У меня есть некоторый опыт трансформации зданий в гостиницы или наоборот. — Как думаешь, тебе удастся отговорить Танкхуна от его самых безумных идей? — Например? — Огромный аквариум на тридцатиметровом участке круглого коридора для его любимых карпов? — А вообще продают аквариум такой длины? — Тэй приподнял бровь, выглядя одновременно любопытно и изумленно. Порш начал сомневаться, что помощь Тэя будет означать хоть какую помощь со старшим Тирапаньякуном или кем-то, кто поддерживает идеи Танкхуна. — Я думаю, они слишком привыкли получать все, что хотят. Я даже не уверен, что Танкхун знает, что значит «работать в условиях ограниченного бюджета». — Я уверен, что Кинн может сделать твой бюджет практически безлимитным. — Возможно. Жаль, что мне нужен парень, а не папик, — Порш закатил глаза и посмотрел в сторону: Йок положила список необходимого недалеко от его руки с вопросительным выражением на лице. Он без колебаний кивнул. И хоть формально он тоже был гостем, ему было бы стыдно позволить ей носить ящики с бутылками, когда они заставили её отослать всех помощников на эту ночь из соображений безопасности. Порш обернулся к Тэю, но тот уже встал и допивал свой напиток, очевидно, готовясь вернуться к вечеринке. — Приходи как-нибудь в особняк, поговорим об этом. Танкхун всё равно почти постоянно там. Тэй кивнул ему с благодарной улыбкой и вернулся к группе, кричащей и танцующей в углу. Похоже, что после того как Пит присоединился к Вегасу, они разошлись ещё сильнее. Порш начал подумывать, не стоит ли ему вмешаться, но, похоже, им было весело, и они никому не причиняли вреда, так что он не видел причин их останавливать. Йок и так внимательно следила за ними. Порш положил бумажку со списком бутылок, которые нужно было заменить, в карман и направился к служебным коридорам, проходя мимо стола и улавливая конец разговора Кинна и Вегаса. Скорее всего, речь шла о сделке с русскими, которой Кинн занимался последние пару недель. Она подходила к концу, но Порша знал, что Кинн всё больше и больше переживает по этому поводу, чувствуя давление со стороны отца и свою собственную потребность проявить себя. Поршу было безразлично, какую прибыль принесет семье бизнес, лишь бы Кинн был счастлив. В любом случае он гордился своим парнем, особенно тем, что тот начал разговаривать с Вегасом о своих сомнениях и даже иногда без споров принимал его предложения. Порш начал понимать, что, какой бы образ Кинн ни пытался создать, ему спокойнее выполнять приказы, чем отдавать их. Ему нравилась его независимость, возможность самому принимать решения, но придумывать более сложные планы было слишком мучительно, и он постоянно сомневался в своих силах. Но когда перед ним был намечен курс, которому он должен был следовать, ведя за собой своих людей, вот тогда он действительно блистал. Забавно, что Вегас, был полной противоположностью. Он любил планировать всё до мельчайших деталей, но ненавидел, когда это приходилось воплощать в жизнь. Особенно если это касалось общения с людьми. Он всегда говорил, что самая большая неопределенность в любом плане заключается в людях, так как он может учесть практически все переменные, но люди — всегда риск, потому что могут принимать неразумные решения, который могут разрушить годы тщательного планирования. Вероятно, именно поэтому Вегас так настойчив в стремлении поймать управляющего, которого подкупили, чтобы, наконец, выяснить, что же произошло на самом деле. Не помогало и то, что первая ревизия складов, во время которой он лично наблюдал за тем, как его люди подсчитывают запасы, оказался безрезультатным. Вегаса расстроило, что кто-то обворовывал их, при этом делая всё так, словно ни одна упаковка наркотиков не пропала. Кинн отодвинулся в сторону, чтобы дать Поршу место, когда он подошел к ним, и Вегас поднял взгляд, чтобы отодвинуться назад, когда Пит начал двигаться к нему, повернулся к спинке скамьи и медленно положил голову на бедро Вегаса. — Ой! — сказал Порш, его глаза расширились, когда он увидел движения Пита. — Оставьте это для дома. — Выбрось эти пошлости из головы, — сухо ответил Вегас, положив руку на волосы Пита. — Он просто хочет спать, когда пьян, — он протянул руку, чтобы поправить рубашку Пита, чтобы не было видно его груди, а затем посмотрел на Порша. — Ты присоединишься к нам? — Чуть позже, мне только нужно пополнить несколько бутылок. Похоже, мы ужасные выпивохи. Он наклонился, чтобы нежно поцеловать Кинна, и не смог удержаться, когда тот без слов слегка наклонил голову, явно желая получить подтверждение привязанности. Было бы так славно скользнуть к нему на колени и забыть о других людях, стоящих позади них, но у них будет время для этого позже, когда они вернутся в особняк. Порш с некоторой неохотой отстранился и подошёл к двери, ведущей на задний двор. Обойдя пустые коробки в углу, он добрался до ящика со спиртными напитками, который Йок всегда прятала там, когда в подсобке становилось тесновато. Это было немного рискованно, но бар был достаточно хорошо охранялся, и кражи случались редко. Порш достал две бутылки из списка, который дала Йок, поставил их на землю, чтобы вернуть ящик на место, затем взял бутылки и вернулся внутрь. Йок с благодарной улыбкой приняла их, подойдя к стойке, чтобы Поршу не пришлось обходить вокруг. Он прошёл к боковому коридору, который вел в кладовую, и медленно открыл дверь, зная, как Йок злится, когда кто-нибудь из помощников открывал дверь пинком в результате чего она ударялась о стену позади и часть краски сдиралась. В коридоре, как всегда, было ужасно темно и тихо по сравнению с основной частью бара, но Порш привык к этому. Так же, как и к тому, что каждую ночь, по крайней мере, один или два раза за смену он видел парочки, целующиеся меж ящиков. Однако обычно это были не лучшие друзья его младшего брата, руки которых блуждали по телам друг друга. Порш замер на мгновение, затем быстро развернулся и почти побежал по коридору, стараясь не шуметь, когда закрывал за собой дверь. — Ты выглядишь так, словно увидел привидение, — с дразнящей улыбкой сказал Кинн, сделав глоток своего напитка, когда к ним подошёл Порш. — Нет, я видел, как твои братья целуются в подсобке. Кинн издал звук, похожий на звук кошки, которой наступили на хвост, а затем начал кашлять — вероятно, бренди обжег ему дыхательное горло, когда он подавился им от удивления. Порш поспешно потянулся в другую сторону, схватил бутылку с водой со столика, которую они оставили на каждом столе, и протянул её Кинну. — Что... что за хрень ты несешь?! — спросил Кинн, когда наконец смог снова говорить. — Ким и Макао, целуются в подсобке, — ответил Порш, слегка понизив голос. — Я только что их видел, — он взглянул на Вегаса и нахмурился, когда тот просто посмотрел на него в ответ. — Ты не выглядишь удивленным. — Скажем так, в последние несколько дней детям не везет с людьми, которые заходят к ним, — бесстрастно ответил Вегас. — Детям? В смысле… — глаза Порша расширились, и он увидел, что Вегас слегка напрягся, но Кинн перебил его. — Мы должны что-то предпринять. А что, если их увидит кто-то ещё? Партнеры уже ворчат по поводу наших предпочтений, они не примут инц.. — Единственное, что нам нужно сделать, это напомнить им, что они должны быть более осторожны в будущем, — Вегас повернулся и хмуро посмотрел на своего кузена. — Меня не волнует, что думают партнеры, — его лицо внезапно стало более сердитым. — Если тебе не нравится, что они вместе, то давай выйдем в переулок, и я напомню тебе, чтобы ты занимался своими делами. Это их жизнь, и они никому не причиняют вреда. Мы их братья, а не смотрители. Ты можешь либо поддержать их, либо заткнуться нахуй. Кинн был ошеломлен словами Вегаса, сначала его удивление трансформировалось в гнев, а затем в стыд. Тот же самый стыд, который испытывал Порш. Он понимал, что Вегас прав, но в то же время не мог не думать о том, что как старший брат он обязан остановить младших от принятия решений, спровоцированных гормональными всплесками, и которые могут повлиять на всю их дальнейшую жизнь. Тем более что, судя по реакции Вегаса, там замешаны не только Ким и Макао. Порш оказался не таким уж бестолковым, как о нем любят говорить. Он заметил, что троица была гораздо ближе, чем положено друзьям. У него был опыт наблюдения за Темом и Джомом и знал, как ведут себя молодые люди, когда они вместе, поэтому не мог не заметить, как Чей иногда прислонялся к Киму или Макао дольше, чем следовало, как Макао тянулся к ним, и прикосновения были продолжительными, или как Ким с неослабевающим вниманием наблюдает за двумя другими. Но подозревать что-то и вдруг понять, что это правда, — совершенно разные вещи. Теперь он не мог отделаться от мысли, что им не следует больше разрешать оставаться в одной комнате с Макао или проводить время в пентхаусе Кима. Но эта мысль была быстро улетучилась от осознания того, что скорее всего, именно по этой причине никто из младших не доверял им настолько, чтобы рассказать об их отношениях. И именно поэтому Поршу стало стыдно за себя. — Ты прав, — сказал Порш, присаживаясь рядом с Кинном. Он протянул руку и переплел свои пальцы с пальцами своего парня. — В их жизни и так хватает дерьма. Если они счастливы, пусть будут счастливы, — он повернулся к Кинну, видя, что тот выглядит так, словно его немного предали, вероятно, думая, что Порш его поддержит. — У тебя не было проблем с тем, что мы кузены, когда мы думали, что такая вероятность есть и мы кузены. Почему сейчас это проблема? — Это другое. Они выросли вместе, — угрюмо ответил Кинн. — Ты имеешь в виду, когда они виделись раз в месяц по три часа? — спросил Вегас. — И это было до того, как Ким ушёл из дома, после чего, я думаю, они даже не виделись, пока Чей, по сути, не соединил их снова, — Вегас вдруг ухмыльнулся. — Я думаю, ты просто ревнуешь, потому что это означает, что Ким будет проводить ещё больше времени с моим братом. Я помню, как ты нянчился с Кимом, когда он был маленьким. Порш посмотрел на Кинна и увидел, что тот нахмурился ещё сильнее, выглядя по-настоящему сердитым. Но Порш знал его достаточно долго, чтобы понять, что такое выражение лица обычно возникало, когда он знал, что проигрывает спор, и не был готов с этим смириться. Порш молча смотрел за тем, как Кинн отводит взгляд, затем смотрит на Вегаса, и Порш видел самодовольную ухмылку своего друга, даже если тот пытался её скрыть. Скользнув взглядом меж двух кузенов, спор которых, похоже, подходил к концу, он вдруг замер, что-то вспомнив. — А ведь совсем недавно я мечтал, чтобы вы оба были так же близки, как Ким и Макао, — сказал Порш. Он не смог удержаться от смеха, который вырвался, когда двое Тирапаньякунов посмотрели на него с почти одинаковым выражением отвращения. — Пожалуйста, не делайте так... хотя это было бы сексуально. — Порш! — закричали они одновременно, что заставило Порша рассмеяться ещё сильнее. Он бы упал со скамейки, если бы Кинн не потянул их руки и не удержал в вертикальном положении. Живот Порша начал болеть от смеха, а глаза слезились, но, по крайней мере, остальным двоим его реакция тоже показалась забавной, и они медленно расслабились. Он как раз переводил дыхание, когда к их столику подошли Ким и Макао, выглядевшие немного взъерошенными и раскрасневшимися, но ничего подозрительного, если только не знать, чем они занимались. К сожалению, Порш знал, поэтому увидел, что губы у них слегка припухли и покраснели, а рубашка с длинными рукавами Кима была завязана на бедрах, скорее всего, по другой причине, чем просто от жары в помещении. — Думаю, мы готовы вернуться в особняк, — сказал Макао, оглядывая их группу с легкой улыбкой. — Было весело, но я немного устал. — Конечно, — ответил Порш, в то время как Вегас и Кинн продолжали смотреть на них. — Вы должен пойти домой и освободить Чея... от детских обязанностей, — Поршу пришлось прикусить губу, когда он увидел, как Макао взглянул на него. — Спасибо, мы так и сделаем. — Но для любого другого вида освобождения, пожалуйста, запирайте двери, — продолжал Порш, наслаждаясь удивлением младшего, гримасой Кинна и тем, как Вегас откинул голову назад и прикрыл глаза ладонью, словно ему надоели шутки его друга. — Я не хочу снова наткнуться на вас. Макао моргал, открывая и закрывая рот, а Ким немного уязвлено посмотрел на их группу, после чего выпрямился, глядя на них слегка высокомерно, бросая молчаливый вызов, на случай, если они решат сказать что-то плохое. Порш лишь улыбнулся ему, что, похоже, сбило Кима с толку: выражение его лица постепенно сменилось на любопытство, сместив надменность. — Не волнуйтесь, мы уже получили нагоняй от Вегаса, — сказал Порш. — Мы не против… — Порш поднял бровь, желая, чтобы остальные мужчины поняли, что он имеет в виду не только их двоих. — Все. Верно, Кинн? — Конечно, — ответил Кинн со вздохом. — Только будьте немного осторожнее. Теперь и Ким, и Макао выглядели ещё более удивленными, что только раздосадовало Кинна. Возможно, это привело бы к новому спору, но тут Макао взглянул на Вегаса с небольшой улыбкой, а затем схватил Кима за предплечье и потянул его прочь. Вдвоем они скрылись за тканью, отделявшей вход от основной части бара. Порш смотрел им вслед, затем повернулся обратно к столу и медленно прильнул к Кинну, пока тот не взглянул на него. Порш протянул руку и провёл ладонью по шее парня, притянув его к себе, чтобы они могли поцеловаться, медленно двигаясь навстречу друг другу. — Я горжусь тобой, — прошептал Порш, когда они разорвали поцелуй. Он увидел, как дрогнули ресницы Кинна, как щеки приобрели розоватый оттенок от его слов, и Порш не удержался и раздвинул ноги в стороны, подавшись вперед, чтобы оказаться у Кинна на коленях. — У тебя так хорошо получается. Кинн, казалось, растерялся ещё больше, он поспешно отвел взгляд в сторону и напрягся, словно ожидая, что Вегас его осудит, но тот смотрел на Пита, его пальцы нежно поглаживали мягкие пряди волос спящего парня. Порш почувствовал, как напряжение постепенно покидает тело Кинна, когда тот снова повернулся к нему, одна его рука двинулась вверх по спине Порша, а вторая легла на его бедро. Порш положил голову на плечо Кинна, желая, чтобы все их вечера проходили именно так. Их друзья веселились, семья счастлива и в безопасности, Кинн был рядом, обнимая его. Порш сделает всё, чтобы убедиться, что у них будет ещё много таких вечеров.

***

Вегас глубоко вздохнул, когда последний член совета директоров наконец покинул зал заседаний, и откинулся в кресле, закрыв глаза. Его даже не волновало, что думает Кинн о том, как он себя ведет, он был просто рад, что это дурацкое собрание наконец-то закончилось. Еще десять минут, и он бы перепрыгнул через стол, чтобы схватить кого-нибудь из этих тупиц, возомнивших себя вправе растягивать своими речами встречу, которая изначально должна была длиться час, почти на два часа. В первые пятнадцать минут Вегасу даже стало как-то забавно и любопытно, сколько синонимов и фраз придумали директора, чтобы петь оды Тирапаньякунам, похлопывая себя по спине, и рассказывать об успехах в своих проектах за последние несколько месяцев. Хотя Вегас не был знаком с тем, как обычно работают юридические компании, занимающиеся недвижимостью, больницами, связью и грузоперевозками, у него возникло легкое ощущение, что эта встреча была гораздо более серьезной, чем следовало бы. Отчасти Вегасу было приятно получить приглашению присутствовать на заседании совета директоров, но уже через полчаса он начал задаваться вопросом, что же он такого сделал, что настолько разозлил своего дядю, что его заставили присутствовать на этом заседании, которое можно было использовать как пытку. Вот к чему так ревновал отец? Сидеть в обитых кожей креслах в комнате с искусственным охлаждением, слушая гул голосов директоров, пока клетки мозга Вегаса медленно умирают от скуки? Он в любой момент согласился бы отправиться в поход по джунглям за украденным грузом. По крайней мере, в конце он мог бы пристрелить того мудака, который заставил его пройти через это, но в данном случае он должен был поблагодарить директора за то, что тот уделил ему время, прежде чем они, наконец, завершат встречу. По крайней мере, Кинн, казалось, наслаждался происходящим, он действительно был в своей стихии, делая пометки с тем же вниманием, с каким он всегда делал это во время ежемесячных совещаний между членами первой и второй семей, которые Вегас посещал вместе со своим отцом. Он был гораздо более расслаблен, чем когда-либо Вегас видел, особенно когда они занимались какой-либо частью нелегального бизнеса. И у него хорошо получалось. Даже если Вегас был вне себя от скуки и не привык к тому, как управляются эти компании, он видел по реакции директоров, что Кинн всегда задавал нужные вопросы или вносил предложение, которое устраивало остальных, и явно управлял встречей с легкостью и властью, которую директора даже не осмеливались оспаривать. — Ну, и как тебе? — с любопытством спросил Кинн, закончив упорядочивать свои записи. — Директору телекоммуникационной компании не помешал бы приставленный пистолет к виску, чтобы в следующий раз он не тратил двадцать минут на демонстрацию четырех слайдов, — ответил Вегас. Он встал и размял спину, а затем потянулся вверх, чтобы поправить пиджак на плечах. Он выбрал простой темно-серый костюм с обычной черной рубашкой и галстуком. Изначально он планировал надеть темно-красную рубашку, но Порш сказал, что он слишком похож на гангстера, и в последний момент он изменил решение. Судя по тому, как вздрагивали директора, когда он пожимал им руки во время процедуры приветствия, это не слишком помогло. Он чувствовал себя даже несколько излишне разодетым по сравнению с Кинном, на котором поверх белой рубашки на пуговицах и черных брюк был надет пиджак, цвет которого переходил от серого к черному. Он даже оставил расстегнутыми первые две пуговицы на рубашке, как будто собирался случайно прогуляться в бар, а не присутствовать на одной из самых важных для их компании встреч. Вегас мог предположить, что это была тактика, показывающая членам компании, что даже если Кинн одет немного более расслабленно, власть ними все равно в его руках. Вегаса немного раздражало, что никто не предупредил его об этом. Он был бы рад появиться в одной из своих шелковых рубашек, но Порш наложил бы вето и на это. — Я тоже так думал, — сказал Кинн с улыбкой на губах. — Но не говори мне, что неприятно присутствовать на встрече, где знаешь, что худший исход — не то, что всех вынесут в мешках. — По крайней мере, во время таких совещаний у всех есть мотивация закончить всё как можно быстрее, — Вегас подождал, пока Кинн обойдет вокруг стола, и начал идти к нему. — Всего одна встреча, а ты уже разочаровался в корпоративном мире? — в шутку спросил Кинн, даже не заметив, как некоторые телохранители наблюдали за ними, явно удивленные их дружеской беседой. — Я никогда не хотел быть частью этого мира, — ответил Вегас, потянув за галстук, чтобы наконец снять его. Ему было неприятно носить его и чувствовать легкое давление на шею. — Это была мечта моего отца, но, наверное, хорошо, что она так и не осуществилась. Зная его, он бы перекинул эти встречи мне через год или два, когда насытился бы этими дурацкими встречами. — Возможно, — Кинн остановился на мгновение, когда они дошли до середины коридора, где их ждал Чан. Тот протянул папку в кожаной обложке, подождал, пока Кинн положит в нее свои записи, и удалился, не сказав ни слова, лишь на мгновение взглянув на Вегаса. Они смотрели ему вслед, пока Кинн не указал в сторону лифта. — Кстати, в следующий раз не сжимай так сильно пальцы во время рукопожатия. — Так вот в чем дело… — сказал Вегас, слегка нахмурившись. — Я думал, моя репутация опережает меня. — И это тоже, — Кинн протянул руку, когда они вошли в лифт. Вегас вложил в нее свою и подождал, пока не почувствует давление, и после повторил его. — Вот так. — Отец всегда говорил, что легкое рукопожатие — первый признак слабости. — Я знаю, — ответил Кинн. Он сжал пальцы лишь на мгновение, но Вегас все равно чувствовал их после того, как они закончили. Это было хорошее, крепкое рукопожатие, которое Вегас смог оценить по достоинству. Затем он поднял глаза и заметил, что на лице Кинна появилось почти самодовольное выражение. — Просто забавно, что мне пришлось учить тебя чему-то настолько банальному. — Не то чтобы мне это было нужно раньше, — Вегас нахмурился, когда лифт внезапно остановился и двери открылись, но телохранители, ожидавшие с другой стороны, поспешно отступили, увидев, кто находится в кабине. Он дождался, пока они снова тронутся с места, и продолжил. — Профессора в Университете использовали вай, а со всеми остальными я познакомился благодаря бизнесу моего отца, — Вегас слегка пожал плечами. — И нет ничего постыдного в том, чтобы учиться новому... даже если учитель — придурок. Он ухмыльнулся, а Кинн фыркнул, когда они вышли из лифта и начали двигаться к ожидающим их машинам, но остановились, когда телефон Вегаса в кармане внезапно завибрировал с легким звуком. Он поспешно потянулся за ним, зная, что только крайне важное сообщение может прийти со звуком, а не просто с вибрацией, пока телефон находится в режиме «не беспокоить». Его опасения подтвердились, когда Кинн спустя мгновение потянулся за своим телефоном, с мрачным лицом смотря на полученное сообщение.

***

Макао оглянулся на мужчину, когда тот закрывал ящик с оружием, затем посмотрел в сторону, кивнув своим людям, чтобы они уносили его. Эта встреча и так заняла больше времени, чем следовало, и, когда он взглянул на Кима, который молча шёл рядом с ним, пока они приближались к маленькому офису на полуразрушенном складе, похоже, что кузен думал так же. Сначала Сомван пытался торговаться о цене, потом потребовал, чтобы оружие показали, прежде чем заплатить первую половину оговоренной стоимости. Везти сюда часть своих запасов было рискованно, но, по крайней мере, склад, где они хранили оружие, находился всего в двадцати минутах езды, так что их люди разобрались с этим достаточно быстро. Помогло и то, что Вегас предупредил их, что Сомван склонен выдвигать глупые требованиям, и успокоиться мог только в том случае, если они будут выполнены быстро и без всяких споров. Разумеется, только те, что были разумными. Вегас предупредил, что иногда он выдвигает и совершенно неразумные требования, и они должны быть готовы их пресечь. Но всё же Сомван был одним из старейших деловых партнеров их отца и поэтому заслуживал некоторой свободы действий. Похоже, все наконец закончилось, хотя Макао не мог не задаться вопросом, в чем причина возни старшего, когда деньги уже лежали в мешке на столе, ожидая их, в то время как они садились на обитые кожей сиденья, резко контрастирующие с ржавыми металлическими стенами. Макао заглянул в сумку, потянулся к ней, чтобы проверить, настоящие ли деньги на дне и по бокам, и соответствует ли внутреннее содержимое тому, какой должна быть сумка такого размера. Он знал, что лучше даже не пытаться пересчитывать, правильная это сумма или нет, но ему это было и не нужно. Его давно научили, на что следует обращать внимание во время таких передач. Убедившись, что их не обманывают, он по размерам сумки и купюрам догадался, что они получили нужную сумму. Сомван был бы просто чертовски глуп, если бы попытался играть с Тирапаньякунами. Макао застегнул молнию на сумке и убрал её в сторону, после чего сел рядом с Кимом. Он увидел, как Сомван посмотрел на часы и повернулся к ним, сначала со странным выражением лица взглянув на Кима, а затем повернувшись к Макао. — Я рад возобновить сделку. Мне всегда было приятно видеться с вашим братом, пока ваш отец возглавлял семью, — губы мужчины растянулись в улыбке, он оглядел Макао, словно оценивая его. — Надеюсь, вы научились у них, как вести дела. — Я научился тому, что было нужно, — ответил Макао. С первых минут встречи он жестко контролировал свое выражение лица, поэтому никак не отреагировал на то, что мужчина положил ладонь ему на колено, хотя ему хотелось бы сразу же оттолкнуть её. Желательно с последующим ударом правой в середину отвратительного жирного лица старика. Они были достаточно близко, чтобы Макао мог нанести серьезные повреждения ещё до того, как кто-нибудь из телохранителей успеет заглянуть в маленькую комнатку и проверить, что там происходит. — Я забронировал на сегодня ту же гостиницу, что обычно, — сказал Сомван, жадно глядя на Макао. — И я желаю вам спокойной ночи, — ответил он, взявшись за запястье пожилого мужчины и убрав его руку со своей ноги. Он увидел удивление мужчины, и ему вдруг вспомнилось, как Вегас смотрел на Макао, когда разговаривал с ним и Кимом перед встречей, напоминая им, что ни одна сделка не является достаточно важной для семьи, и им нужно лишь до определенного момента выполнять требования Сомвана. Макао почувствовал, как в нем нарастает ярость: он задавался вопросом, сказал ли Вегас это потому, что тоже привык отказывать им, или потому, что их придурок-отец позаботился о том, чтобы у Вегаса не было ни единого шанса отказать. Судя по реакции Сомвана, скорее всего, это было последнее, и Макао вдруг почувствовал настойчивую потребность схватить эту чертову сумку, полную денег, и начать избивать мужчину, пока тот не перестанет двигаться, несмотря на то, что сделка уже завершена. Краем глаза он увидел, как Ким скрестил руки на груди, и это движение было бы совершенно нормальным, если бы Макао не знал, что находится у него под закатанными рукавами темной свободной рубашки с длинными рукавами. — На празднование с бокалом шампанского, раз уж остального не будет, — твердо сказал Сомван. Похоже, что он проявлял такое упорство, чтобы отнять у Макао побольше времени. Макао как раз размышлял, сможет ли он пережить ночь, не прикончив случайно этого уёбка, если примет предложение, просто ради вежливости, чтобы Сомван не мог потом сказать, что был с ним груб, когда телефон в его кармане издал негромкий звук и завибрировал. — Сегодня я вынужден отказаться, может быть, позже, — ответил Макао, стараясь сохранять расслабленную позу, хотя ему хотелось бы заняться только тем, чтобы достать телефон и проверить, что же пришло в сообщении. — Считаю, что должен настоять, — с улыбкой сказал пожилой мужчина, но Макао нахмурился, когда раздался ещё один звук, на этот раз со стороны Кима. — Боюсь, на сегодня у меня есть другие обязанности, — Макао начал вставать, но был остановлен, когда мужчина внезапно схватил его за запястье. — С изменением наших старых методов ведения бизнеса я могу смириться, — начал Сомван. — Но не с такой грубость. — Вам придется, — сказал Ким. Макао даже не заметил, как Ким двигался, но вдруг он оказался между ними, его пальцы сжались вокруг руки Сомвана, и он тут же отпустил Макао. Старший не успел среагировать, как его рука оказалась прикована к столу ножом-бабочкой, которым Ким пробил ткань его пиджака. — Прежде чем я начну задаваться вопросом, почему вы так упорно хотите продержать нас здесь дольше, чем это необходимо. Макао увидел, как Сомван начал было что-то говорить, но тут Ким сделал легкое движение рукой, и свет блеснул на золотом кольце на его указательном пальце. Наверное, он сделал это специально, так как держал нож не доминирующей рукой. Но, похоже, это сработало: Сомван раз взглянул на кольцо и побледнел, словно вспомнил, что, несмотря на свою молодость, они обладатели мощи семьи Тирапаньякун. — Возможно, я немного переборщил с желанием поближе познакомиться с молодыми боссами, — сказал Сомван, стараясь выглядеть дружелюбным и спокойным, в то время как по его вискам начал катиться холодный пот. Он на мгновение взглянул на Макао. — Я был бы рад выпить с вами в другой день. — Хорошо, — ответил Ким. Он медленно потянул нож, и Сомван как раз начал отодвигаться, когда Ким начал крутить его в пальцах. — Просто дружеское предупреждение, — он шагнул вперед и схватил мужчину за руку, молниеносным движением приставив нож к его горлу. — В следующий раз это пройдет через вашу руку, если вы хотя бы попытаетесь коснуться моего кузена. Понятно? — Да, Кхун Ким. Ким отошел от него, еще дважды подкинув нож, наблюдая при этом за мужчиной, прежде чем убрал клинок и, наклонившись, схватил сумку с деньгами, и вышел из офиса с Макао, следовавшим за ним. В обычной ситуации Макао пошутил бы по поводу того, как горяч Ким, когда в нем бушует инстинкт защитника, или как искусно двигаются его пальцы, когда он засовывает нож обратно в скрытую кобуру на нижней стороне руки, пока они шли к своим машинам, а их телохранители следуют за ними. Но сейчас ему нужно поскорее проверить, о чём идет речь в сообщениях.

***

Порш вытирал лоб, пока они перекладывали последние упаковки с наркотиками, взвешивая каждую из них и записывая точный вес в маленькую книжечку, которую держал в руках Пит. Порш сделал то же самое маркером безопасности на упаковках, чтобы позже их можно было проверить с помощью черного фонаря, не изменился ли вес и не изменился ли пластик, которым они были замотаны. В некоторые из них они даже втыкали булавку, чтобы проверить, есть ли в них белый порошок, хотя у них не было средств, чтобы проверить, соответствует ли он чистоте или нет. Для этого у них были маленькие баночки с образцами, которые они использовали в рандомном порядке, тщательно маркируя и помечая упаковки маркером безопасности, чтобы в случае необходимости можно было сопоставить, откуда они были взяты. Работа шла медленно, тем более что им помогал только Биг, который работал в углу склада, а остальные телохранители стояли к ним спинами, одной рукой держа брезент, а другой — оружие, чтобы прикрывать их от любопытных глаз во время работы. Усугубляло ситуацию то, что в тот день было очень жарко, а кондиционер на складе, по всей видимости, сломался накануне, и они варились в металлической консервной банке. — Наконец-то закончили, — пробормотал Порш, закрывая последнюю банку с образцами и передавая её Бигу, чтобы тот положил её в сумку вместе с остальными. — Разве ты не рад, что Кинн заставил тебя пойти с нами? — Все лучше, чем торчать на территории комплекса, — ответил телохранитель. Он выглядел чуть менее угрюмым, чем обычно, хотя его волосы прилипли к лицу. В своем черном костюме он, пожалуй, перегрелся еще больше, чем Порш в темно-серой рубашке с короткими рукавами. Порш сначала не понял, почему их обычную группу охраны вдруг поменяли на телохранителей из первой семьи, пока Вегас не рассказал ему о том, что в их рядах может быть «крот». Он знал, что его друг до сих пор злится из-за фотографии Вениса, которую сделали на празднике, и эта мысль про крота не казалась такой уж надуманной, если учесть, что во время первого обхода они не нашли ничего странного в описях. Он не стал поднимать шума по этому поводу, поскольку к ним были приставлены Биг и его напарник в сопровождении шести случайных охранников, хотя ему показалось странным, что Пит отнесся к этой идее без особого энтузиазма. Возможно, это было связано с тем, как некоторые телохранители смотрели на Пита, когда думали, что никто не видит. Порш с наслаждением вздохнул, снимая латексные перчатки, и воздух окутал его покрасневшие, вспотевшие ладони. Он чувствовал себя так, словно только что обварил руки, а в горле пересохло от жажды, когда они начали выходить из здания, оставив управляющего и его людей снова прятать наркотики. Управляющий был пожилым человеком, давно работавшим в семье, и Вегас сказал, что вероятность того, что он будет работать против них, довольно низка, так что он был лучшим выбором для старта нового способа проверки их складов. Кен стоял, прислонившись к машине, и внимательно наблюдал за происходящим, одна его рука держала оружие, а он все время оглядывался по сторонам, не пытается ли кто-нибудь приблизиться к машинам. Он выпрямился, когда они приблизились к ним, затем открыл заднюю дверь со своей стороны и, кивнув Бигу, сел на водительское сиденье. Даже машины были из комплекса первой семьи, выбранные в тот день Бигом, чтобы их передвижение было труднее отследить, но это были такие же «Мазерати», что и у Вегаса, поэтому Порш знал, где в них хранятся бутылки с охлажденной водой, и сразу же потянулся за ними, как только закрыл за собой дверь. В холодильнике оставалось три пол-литровые, так как Кен уже активно пил из одной из них, и Порш взял две, без лишних слов протягивая одну Питу. Он открутил крышку и выпил все за раз, друг последовал его примеру, и даже Биг взял последнюю, делая большие глотки охлаждающей жидкости, и некоторое время сидел с закрытыми глазами на своем сиденье, наслаждаясь кондиционером, прежде чем повернуться к Кену. — Я думал, мы договорились, что за рулем буду я, — тихо сказал Биг, вероятно, для того, чтобы их разговор не услышал Порш. — Ты выглядишь немного уставшим и словно у тебя кружится голова. Дай мне ключи, — ответил Кен, протягивая руку. — Ты же знаешь, я не люблю отклоняться от плана, — даже с заднего сиденья Порш видел, как Биг хмурится, глядя на другого. Порш понял, что имел в виду Кен, так как тоже чувствовал легкое головокружение. Он надеялся, что его не вырвет водой, как это бывало раньше, когда он пил слишком быстро после бега по летней жаре. Может быть, стоит просто расслабиться и закрыть глаза на минуту-другую, чтобы это странное ощущение прошло. — Серьезно, чувак, — сказал Кен с легким раздражением. — Просто пей свою воду, пока я везу нас домой. Ты, наверное, вымотан после столь долгого пребывания на складе со сломанным кондиционером. С другой стороны заднего сиденья послышался шорох, и Порш лениво открыл глаза, чтобы взглянуть на Пита, который держал в руках свой телефон, глаза его были открыты только наполовину, пока он пытался что-то набрать на устройстве, а рука, державшая его, все время падает от усталости. — Как ты узнал, что кондиционер сломан? — спросил Биг с переднего сиденья. Порш хотел повернуть голову в его сторону, но его движения были вялыми, словно он плыл против течения. — Я сообщил только о том, что внутри жарко и инвентаризация займет больше времени. — Чёрт... Чувак, надо было просто дать мне вести машину… Порш, наконец, смог снова посмотреть в сторону передних сидений и увидел, как Кен медленно, как в замедленном кино, поднял пистолет. Он услышал звук выстрела и странный звук Бига, прежде чем его глаза стали слишком тяжелыми, чтобы даже пытаться держать их открытыми. Снаружи послышался какой-то шум, затем наступила тишина, после чего дверь с его стороны открылась. Он почувствовал, как его схватили за руки, но потерял сознание, не успев даже подумать о том, чтобы отбиться.

***

Вегас смотрел на трупы, лежащие аккуратной шеренгой на брезенте, чтобы кровь можно было легко убрать, и удивлялся, как он мог так облажаться, что, думая о том, как противостоять кроту среди своих людей, забыл о том, что крот может также быть среди членов первой семьи. На складе не было ни управляющего, ни его людей, и Вегас без колебаний назначил за их головы награду, хотя надежды на то, что он их когда-нибудь увидит, было мало. Мелких сошек, скорее всего, поймают, но начальник был достаточно стар и опытен, и заключил сделку с одним из боссов в торговле людьми, для которого его слово было стоило больше любых денег, которые Вегас может заплатить. Он не питал особых надежд увидеть этого человека еще раз, хотя с удовольствием спросил бы его, кто, черт возьми, подсказал ему тщательно извлечь наполнение упаковок, которые присылала им семья Нисая, и наполнить их комбинацией опилок и чего-то еще в середине, а затем присыпать слоем настоящего товара. Это была настолько блестящая идея, что Вегас даже собирался поговорить об этом с должником, пока будет аккуратно удалять ему конечности, а затем отправить его к Корну, чтобы провинившийся получил свое последнее наказание за то, что посмел связываться с Тирапаньякунами. — Есть что-нибудь? — спросил Вегас, когда Кинн подошел к нему, побелевшие пальцы были сжаты на телефоне. — Ничего. Бига только что доставили в больницу, и его нужно срочно оперировать. Даже если он выживет, пройдет несколько дней, прежде чем мы сможем с ним поговорить, — Кинн поднял руку, чтобы включить карту на телефоне. — Они нашли машину на другом конце района, совершенно пустую, пассажирское сиденье было окровавлено. — Скорее всего, они переместили её только для того, чтобы мы потеряли время на ее поиски, — Вегас посмотрел на покрытую песком площадку перед складом, которая была темнее в тех местах, где лежали тела, прежде чем их перетащили. — Я думаю, они забрали их отсюда, вместо того чтобы сделать это там, где был найден «Мазерати». Оба потянулись за пистолетами, когда до них донесся звук быстро движущихся по гравию машин, и лишь слегка опустили оружие, когда Вегас узнал номера автомобилей. Они с небольшой тревогой ждали, пока машины остановятся и из них выйдут Макао и Ким, после чего приказали своим охранникам отойти. — Почему вы здесь? Я отправил второе сообщение с просьбой вернуться в особняк, — сказал Вегас, глядя между молодыми людьми. — И ничего больше! — сердито ответил Макао. — Мы получили SOS от Пита с этой локации, и ты думал, что я не приеду сюда? — он посмотрел на трупы, затем на разорванные упаковки с наркотиками в углу. — Что, блять, произошло? — Я вернусь в комплекс и поговорю с папой, — Кинн на мгновение взглянул на Кима и нахмурился, когда брат даже не повернулся в его сторону. — Сообщи мне, если что-нибудь случится. Вегас кивнул Кинну, наблюдая, как он уходит, а затем повернулся к Макао. Его брат выглядел взбешенным, что случалось с ним нечасто, но даже в этом случае он ждал, когда Вегас начнет говорить, а не бушевать. Вегас гордился тем, как хорошо тот научился контролировать свой гнев. — Пита и Порша похитили. Скорее всего, это было сделано через крота в охране Кинна, чтобы похитители могли успеть, когда все мы будем заняты, — Вегас указал на груду товаров позади себя. — Кстати, я наконец-то выяснил, кто из управляющих был подкуплен и как они это делали. Я уже послал людей проверить другие склады, которые находились в его подчинении, и выяснил, что только этот использует такой метод. Думаю, он изменил его только в последние два месяца своего пребывания здесь, так как количество товара упало слишком сильно, — Вегас сжал пальцы, размышляя об этом. — Он должен был уехать отсюда на следующей неделе, так что, вероятно, это была их последняя возможность, чтобы сделать задуманное. — Что им могло понадобиться от Порша и Пита? — спросил Ким. Он присел рядом с телом одного из убитых телохранителей и посмотрел на дыру на лбу, а затем слегка наклонил голову в сторону, чтобы осмотреть затылок, вероятно, размышляя о том, какое оружие могли использовать их враги, также как это сделал Вегас, когда они прибыли. — Вероятно, чтобы использовать их как рычаг давления на нас, — сказал Вегас. — Надо сказать, что это довольно удачная комбинация влияния, что для меня, что для Кинна. — Кто крот в охране? — спросил Макао, пока Ким вставал и вытирал руку о рубашку. — Кен, напарник Бига, — ответил Вегас. Он видел, как оба они смотрели на лежащих охранников. — Он в больнице, мы не уверены, что он выживет. — Странно, что его не убрали двумя выстрелами, как остальных, — прокомментировал Макао, оглядываясь на брата. — Наверное, даже у предателя есть совесть, когда дело касается его партнера, — Ким нахмурился, словно о чем-то размышляя. — Я посмотрю, что есть на Кена. — Мы делаем то же самое. Первая семья уже у него на хвосте. Как ты можешь себе представить, Кинн был в ярости. — Если бы было что-то, это выяснилось бы в ходе их обычных проверок, — ответил Ким. Он взглянул на Вегаса, словно о чем-то размышляя. — У меня есть свои пути. — Значит ли это, что твоя семья не знает об этих путях? — спросил Вегас с легкой улыбкой. — Ты всегда был самым умным из них. Ким ухмыльнулся, затем повернулся и ушел, не сказав ни слова, лишь задержав взгляд на Макао. Вегас смотрел ему вслед, гадая, сблизит ли это похищение их с кузеном ещё сильнее или навсегда разрушит их отношения.

***

Кинн посмотрел на охранников, стоявших в саду в полной готовности, гадая, есть ли среди них ещё один крот или в их рядах предателей был только Кен. Он задался вопросом, когда это вообще началось, и напрягся, вспомнив, что раньше именно Кен обычно возил Тавана туда-сюда между его квартирой и комплексом первой семьи. После того как планы его бывшего были раскрыты, они провели стандартную проверку, и Кен был признан чистым, но сейчас Кинн не мог не задаваться вопросом, не упустили ли они чего-нибудь. Он посмотрел в сторону, когда дверь рядом с ним наконец-то открыл Чан, и молча последовал за ним в дом, по лестнице, и в кабинет, примыкавший к спальне отца. Он посмотрел на аквариумы, стоявшие на длинном столе у стены: большинство бет лениво плавали вокруг, но одна большая, ярко-фиолетовая рыбка вдруг взмахнула плавниками, когда Кинн прошел рядом с ним к столу, стоявшему посередине. Отец сидел в кресле, выглядел немного усталым, но, как всегда, собранным, и смотрел на него, хотя в его глазах было что-то странное, отчего Кинн напрягся, чувствуя себя так, словно его застали за чем-то плохим, чего отец не одобрял. — Ты должен быть в клубе на последней встрече с Вадимом, — сказал Корн, медленно протянул руку и положил указательный палец на стол перед собой, подчеркивая свои слова. — Ты знаешь, насколько важна эта сделка. — Papa, ты же знаешь, что Порша похитили! Я не могу присутствовать на встрече, когда мы даже не знаем, жив ли он! — ответил Кинн. Его почти трясло от волнения, хотя он изо всех сил старался этого не показывать. — Вот именно. Мы еще ничего не знаем. Незачем тебе просто стоять и ждать, когда ты можешь принести пользу, — впервые Кинн заметил, какими холодными были глаза отца, словно бездонные дыры, осуждающе смотрящие на него. — Я могу быть полезен в поисках Порша. — Делая что? Прочесывать город, будоражить семьи и наживать себе новых врагов? — Корн снова откинулся в кресле, и Кинну показалось, что он снова пятилетний ребенок, которого ругали за то, что он пытался залезть на деревья в саду. — Я запрещаю. — Но Papa! — Ты идешь на встречу и завершаешь сделку с Вадимом, — выражение лица Корна смягчилось, но Кинн видел, что это всего лишь маска, глаза оставались холодными, когда он смотрел на него. — Я верю, что Вегас сделает всё возможное, чтобы вернуть Порша и Пита в целости и сохранности. — Я должен делать то же самое, вместо того чтобы подлизываться к Вадиму, который валяет дурака с нами только для того, чтобы бравировать своей силой! Мы могли бы завершить эту сделку еще несколько дней назад, если бы не... — Он выставляет напоказ свою силу, потому что у него её достаточно! — перебил Корн. Кинн напрягся, впервые за долгое время он видел отца в гневе, хотя это быстро прошло. — Тебе нужна эта сделка, если ты надеешься когда-нибудь возглавить эту семью! — А если я не хочу?! — заорал Кинн, подходя ближе. Краем глаза он увидел, как Чан приблизился ближе, но остановился, когда отец на секунду взглянул на него. — Анакинн, ты должен контролировать себя. Ты хоть понимаешь, что говоришь? — спросил старший. Казалось, что он готов встать и обойти стол, чтобы быть ближе к сыну, но в итоге он просто откинулся в кресле, стиснув челюсти. — Если ты позволишь своим эмоциям руководить тобой, они только ослабят тебя. Посмотри на себя. Разве ты осмелишься показать свое лицо после такой вспышки? Кинн почувствовал, как его сердце разрывается от слов отца. Он подумал, не так ли чувствовал себя Танкхун, когда его отправили в свои комнаты после первого приступа паники, или как чувствовал себя Ким, когда ему запретили брать уроки игры на гитаре. Тогда Кинн всегда думал, что отец делает всё это, чтобы обезопасить их, как например, следит за тем, чтобы Танкхун был подальше от посторонних глаз, окруженный телохранителями, когда у него случались приступы, или чтобы Ким не находился постоянно вдали от комплекса, посещая концерты и внеклассные встречи со слишком большим количеством людей. Но сейчас он не мог отделаться от мысли, что это были лишь способы, с помощью которых отец пытался контролировать их, держа их рядом. Ким пытался предупредить их много лет назад, когда уходил, а Кинн решительно встал на защиту отца. Сколько лет он потерял, не участвуя в жизни своего младшего брата, потому что был слишком ослеплен любовью к отцу, чтобы понять, что тот был таким же, как Кан, если не хуже? Его дядя, по крайней мере, был достаточно честен, чтобы открыто демонстрировать свою жестокость, а не манипулировать из тени своими сыновьями и медленно разрушать их отношения. — Да, осмелюсь, потому что я люблю Порша. Я люблю его больше, чем любую власть, которую могу получить, — Кинн на мгновение опустил взгляд, пытаясь смахнуть набежавшие на глаза слезы. — Разве ты не хочешь, чтобы я был счастлив, Papa? — Счастье — это женская глупость, детская мечта, — Корн на мгновение посмотрел на полуоткрытый сейф за спиной, а затем снова повернулся к Кинну. — Я хочу, чтобы ты был сильным. Я хочу, чтобы ты был сильным, чтобы ты мог остаться в живых в нашем мире. — Но Papa, — Кинн больше не мог сдерживать слезы. — Иногда... счастье — единственное, что помогает мне жить... Кинн смотрел на него, ожидая, что он скажет хоть что-то, но отец лишь продолжал наблюдать за ним, выглядя все более и более разочарованным с каждой минутой. Кинн вынужден был отвести взгляд, его беспомощность только возрастала. Он опустил взгляд, потянулся к кольцу на левой руке, медленно снял его и шагнул вперед, чтобы положить на стол. Он отвернулся, не говоря ни слова, и направился к двери, остановившись только тогда, когда отец снова заговорил. — Даже если ты больше не мой наследник, ты всё равно мой сын. — Значит ли это, что мне разрешено взять с собой охрану? Молчание было его единственным ответом, но оно было громче, чем любые лживые слова, которые мог бы сказать отец.

***

Порчей наблюдал за тем, как Вегас опустил голову на кухонную стойку и даже не шелохнулся, когда Макао осторожно положил ладонь ему на спину, молча успокаивая его, а затем взглянул на Чея, как бы проверяя, как тот себя чувствует. Он не стал бы врать и говорить, что не трясется от волнения, не зная даже, жив ли его брат, но все равно старался держаться. У остальных были проблемы поважнее, чем разбираться с его нервным срывом, который непременно случится, если он позволит себе слишком много думать о происходящем. Если уж на то пошло, Венис нуждался в нем, поскольку ребенок продолжал хныкать и плакать в последние часы, вероятно, улавливая напряжение вокруг себя. Все напряглись и переглянулись, когда стеклянная дверь в гостиную внезапно распахнулась, и в комнату вошел Кинн, а за ним раздраженно выглядевший Танкхун, который старался не отставать от него. — Я же сказал тебе оставаться в комплексе! — сказал Кинн старшему брату, даже не пытаясь придать голосу мягкость, как он обычно делал. — У тебя даже Арма с собой нет! — А я тебе сказал, что делаю то, что хочу! — Танкхун наклонил голову и вдруг улыбнулся, когда на планшете, который Пол протягивал ему, раздался звук уведомления. — В общем, я здесь, чтобы спасти положение! Он выхватил планшет у своего телохранителя и, держа его как трофей, торопливо прошёл вперед и грохнул его на кухонную стойку, отчего Пол вздрогнул и обеспокоенно посмотрел на экран. Вегас тоже уставился на него, но потом схватил за края и повернул к себе, чтобы посмотреть на карту с маленькой мигающей красной точкой, и нахмурился, прочитав надпись над ней. — У тебя есть маячок на Пите?! — И разве ты не рад этому, кузен? — с вызовом спросил Танкхун. — Сейчас я могу тебя за это расцеловать, — ответил Вегас с его обычным выражением на лице, доставая телефон и начиная писать сообщение. — Пожалуйста, не надо, меня стошнит, — с отвращением сказал Танкхун, хотя выглядел довольным собой. — Какова вероятность того, что они заметили и переместили маячок в другое место, чтобы сбить нас с толку? — спросил Кинн, пытаясь уменьшить масштаб карты, чтобы рассмотреть её как следует, прежде чем Танкхун шлепнул его по руке и сам отрегулировал настройки. — Небольшая. Даже этот отвратный предатель не знает о маячке, — Танкхун выглядел по-настоящему сердитым, когда говорил. — Он есть только у Арма, Пола и Пита, — он посмотрел на Пола, затем на планшет. — Если только они не раздели их догола, а потом по какой-то причине переместили одежду, то это их местонахождение. — Трекер в его ботинках, не так ли? — спросил Вегас, вспомнив, во что был одет Пит утром. — А разве это имеет значение? — Танкхун скрестил руки перед грудью. — Подумай о том, как мы их вызволим! — Это территория Фанов… — пробормотал Макао. Чей знал, что тот в последнее время тратит больше времени на изучение того, как действуют в городе другие семьи и кланы, чтобы лучше справляться с порученными ему сделками. — Нам понадобятся все ваши люди, чтобы оказать давление на Фанов и заставить их вернуть Порша и Пита, — сказал Кинн, глядя на Вегаса. — Это не Фаны, — ответил Вегас. — Если ворвемся туда силой, то только разгневаем самую большую власть в городе. — Почему ты так уверен, что это не они? Они на их территории?! — закричал Кинн. Чей заметил, как Танкхун вздрогнул рядом с ним, и неосознанно сделал шаг в сторону. — У Цзяньюя нет причин действовать против нас, а если бы и были, то он не стал бы делать это таким окольным путем. Ему это не нужно, — Вегас на мгновение задумчиво посмотрел на карту. — Мне нужно еще немного времени, чтобы сначала связаться с Фанами, а затем назначить им встречу вблизи места, где… — У нас нет времени! — Кинн хлопнул ладонями по кухонной стойке, заставив всех напрячься. Чей с тревогой посмотрел в сторону детской, но пока Венис молчал, лишь изредка хныкал, что означало, что он еще не спит. — Я думал, что Пит важен для тебя! — Он важен! Оба важны! — похоже, Вегас наконец-то достиг предела своего терпения по отношению к кузену. — А раз так, то я знаю, что они не обрадуются, если мы бросимся на смерть, пытаясь их спасти! — Вегас глубоко вздохнул, и Чей позавидовал тому, как ему удалось в считанные мгновения снова взять эмоции под контроль, и его голос стал спокойным, когда он продолжил говорить. — Пит обучался в вашей семье, он знает, как справиться с подобной ситуацией. Я тоже постарался подготовить Порша к подобному, хотя надеялся, что ему никогда не придется воспользоваться этими знаниями. Чей прикусил нижнюю губу, когда Вегас посмотрел на него с чувством вины в глазах, а затем постарался улыбнуться ему в ответ, молча заверяя старшего в том, что он не винит его в случившемся. Это был выбор Порша — работать на Вегаса, и Порчей никогда не смог бы винить его за это. Да и как он мог, когда это решение подарило ему лучшее время в его жизни? Даже если бы всё закончится сегодня или послезавтра, Чей ничего бы не изменил. Он только жалел, что не научился быть немного сильнее, как его брат. Порш бы не просто стоял прислонившись к дивану, наблюдая за разговорами остальных. Он бы стоял среди них и поддерживал их, когда им это было нужно. Лучшее, что мог сделать Чей, — молчать и не мешать. Все замолчали, когда телефон Вегаса дважды подряд завибрировал на стойке, наблюдая за тем, как он поднял телефон и посмотрел на него, хмуро читая что-то, затем нажал на экран и стал смотреть на что-то другое, подняв взгляд, когда закончил. — Фаны нас встретят, но им нужны доказательства местоположения, — сказал Вегас, положив трубку. — Ты можешь взять планшет, — сказал Танкхун, придвигая устройство поближе к нему. — Если что, он понадобится, чтобы ударить Кинна, если он снова начнет вести себя как идиот. — Почему ты на его стороне? — проворчал Кинн, выглядя немного преданным. — Потому что иногда ты ведешь себя как двухлетний ребенок, у которого отобрали любимую игрушку, — Танкхун надулся и перекинул свой шелковый шарф через плечо, чуть не попав им по лицу Кинна. — А теперь будь как нормальный главный герой и иди спасай своего протагониста, пока с ним что-нибудь не случилось! Чей наблюдал, как старший Тирапаньякун развернулся и подошёл к нему, прислонившись к дивану рядом. Он неосознанно напрягся, когда Танкхун обхватил его за плечи, притягивая к себе, но сразу же расслабился, наслаждаясь комфортом, которое дарили ему. За последние несколько недель они стали очень близки, даже если он и занял комнату Чея, но Чей не возражал против этого, так как это был прекрасный повод проводить ещё больше времени с Макао. — Идите! — сказал Танкхун, помахав им другой рукой. — Я останусь здесь с малышами. — Эйс должен быть здесь в течение часа, он уже добрался до Чачоенгсао, — Вегас взял планшет и телефон, уже направляясь к двери вместе с Кинном. Чей увидел, как Макао на мгновение замешкался, и его брат, должно быть, тоже это заметил, потому что нахмурился и посмотрел между ними, а затем снова на Макао. — Ты нам пригодишься, если все пойдет не по плану. — С нами все будет в порядке, — сказал Чей, стараясь, чтобы его голос оставался спокойным. Судя по тому, как смотрел на него Макао, ему это, скорее всего, не удалось. — Ты будешь жалеть, что мог бы помочь, а остался здесь... Чей наблюдал за тем, как Макао нахмурился, затем со вздохом отвернулся, ушёл в свою комнату и только через минуту вернулся с винтовкой и рюкзаком. Кинн уже выглядел немного раздраженным пока стоял, прислонившись к стеклянной двери, ведущей наружу, а Вегас рассылал сообщения, вероятно, сообщая телохранителям, которых они возьмут с собой, об их планах. Макао взглянул на Чея, кивнул и сделал два шага в сторону входа, после чего повернулся и протянул руку, внезапно притягивая его к себе и соприкасаясь лбами. Чей услышал, как Танкхун издал позади них восхищенный возглас, но всё, на чем он мог сосредоточиться, — это рука Макао на его затылке и тепло его тела. Он на мгновение закрыл глаза, неосознанно задаваясь вопросом, может ли это быть их последний раз вместе. — Не волнуйся, мы их вернем, — прошептал Макао, отступая назад. — Возвращайтесь все, — ответил Чей. Его голос дрогнул, когда он заговорил. Он посмотрел в сторону Вегаса, потом на Кинна, который молча наблюдал за ними. — И не делай глупостей... брат... он не обрадуется, если ты пострадаешь. Увидев, как Кинн помрачнел, он кивнул ему, после чего отвернулся и пошёл в сторону гаража, Вегас не отставая, следовал за ним. Макао снова крепко обнял Чея, затем отстранился и поспешил за парнями, его пальцы были белыми на рукоятке винтовки. — Не волнуйся, малыш, они вернутся, — сказал Танкхун, снова притягивая Чея к себе. — А если... если они не вернутся? Танкхун не ответил, но его лицо потемнело, и Чей вдруг вспомнил, что этот веселый, дружелюбный парень вообще-то старший из братьев Тирапаньякун. Как бы мило он себя ни вел, и несмотря ни на что, его годами готовили к тому, чтобы он стал наследником империи своего отца. Если что-то случится с теми, кто ему дорог, у него есть средства, чтобы отомстить. Чей помог бы ему сжечь этот чертов город дотла.

***

Сначала он почувствовал боль в плечах, его тело напряглось еще до того, как он осознал, что делает, затем многолетние тренировки дали о себе знать, и он медленно расслабился, отчаянно желая, чтобы тело не предало его, пока он продолжал лежать без движения. Голова кружилась, но он изо всех сил старался сосредоточиться на том, что вокруг, даже с закрытыми глазами, прислушиваясь к окружающим звукам, чувствуя под головой холодный бетон и ощущая ржавый, соленый, гнилостный запах вокруг. Он подождал минуту, затем медленно открыл глаз, который был ближе к земле, держа другой закрытым, чтобы попытаться осмотреться, но при этом выглядеть так, будто он находится в бессознательном состоянии для кого-то, кто стоит над ним или наблюдает за ним через камеру на потолке. Сначала он ничего не мог разглядеть, зрение слегка затуманилось, вероятно, от воздействия тех препаратов, которые были добавлены в воду, но постепенно зрение прояснилось, и он смог различить знакомую фигуру, лежащую на земле недалеко от него, прежде чем мужчина внезапно дернулся и начал задыхаться. — Чёрт, Порш! — заорал Пит, уже не заботясь о том, что ему придется продолжать свою игру. Он оттолкнулся связанными ногами, пытаясь дотянуться до другого, но ему удалось только подтолкнуть его. — Порш, поверни голову! Должно быть, его голос или пинки дошли до цели, потому что Порш вдруг перевернулся на спину и поднял голову, выплескивая рвоту, а затем закашлялся, пытаясь прочистить дыхательные пути. Пит изо всех сил пытался освободиться, но тот, кто связывал ему руки, видимо, был знаком с тренировочным режимом первой семьи, потому что он надел на него наручники, затем использовал веревку и завершил всё это клейкой лентой. Пит не знал, радоваться ли ему такому особому обращению или раздражаться, когда увидел, что руки Порша скованы только наручниками. Потом он попытался придвинуться поближе и понял, что от его рук к кольцу в углу тянется цепь, отделяющая его от друга. — Нахуй это..., — пробормотал Порш, сплевывая на землю. Он покачал головой и с отвращением наклонил шею в сторону, демонстрируя металлический ошейник на своей шее. — Я не собака... — Как ты себя чувствуешь? — спросил Пит. Он видел, каким бледным и потным выглядел друг, хотя его лицо все еще было немного красным от кашля. Он видел, как многие люди серьезно заболевали во время обучения, когда дело касалось наркотиков. Обычно это начиналось с рвоты, когда организм пытался избавиться от вредных веществ до того, как наступит худшее. — Голова кружится... пить хочется… — проворчал Порш. — Тошнит. И запах не помогает. — Что чувствуешь: тепло или холод? Ты меня нормально видишь? — Да, не волнуйся, — Порш усмехнулся, наконец-то подняв глаза. — Я думаю, что доза просто подействовала по-другому… — он огляделся по сторонам, наклонив голову, словно к чему-то прислушиваясь. — Мы все еще в порту? — Но в другой части. Я слышу океан, — Пит наклонил голову в сторону бочек, стоящих в углу, на боках которых было написано, что они огнеопасны. — Наверное, в южной части, где хранится нефть. — Чёрт, — Порш посмотрел на бочки, его глаза расширились. Он смотрел на бочки так, словно ждал, что они взорвутся. — Не волнуйся, они, скорее всего, пустые, — сказал Пит. Он пошевелил ногами, пытаясь понять, можно ли избавиться от креплений. — Никто не будет настолько тупым, чтобы баловаться с нефтесферой, — Пит временно отказался от попыток освободиться и вместо этого подтянул колени, чтобы опереться на них головой, собираясь с силами. — Это тот самый момент, когда мы начинаем пытаться сбежать? — спросил Порш. Он откинулся назад, пока цепь, соединявшая ошейник на шее, не перестала быть натянутой, затем повернул туловище в сторону, чтобы дотянуться до пояса. — Чёрт, они забрали мой нож. — Все ваши ножи, — раздался голос из-за угла. Пит напрягся, когда вошел Кен, а за ним пожилой мужчина, волосы которого начали седеть на висках, хотя он выглядел крепче, чем те, что были рядом, вдвое моложе его. — И твои украшения тоже, просто чтобы перестраховаться. В конце концов, я прошел то же обучение и видел, какой ты находчивый. Пит почувствовал, как по его конечностям разливается холод, когда он повернул запястье под путами, надеясь ощутить знакомое прикосновение титановых звеньев к коже, но почувствовал только жжение от веревок и тяжесть наручников. Он в ярости вскинул ногу, почти доставая до голени Кена, прежде чем тот отодвинулся с улыбкой на губах. — Ебанный мудак! — заорал Пит. Его гнев только нарастал, когда он вспомнил последние мгновения в машине, услышал выстрел, прежде чем закрыть глаза. — Предатель! — Забавно слышать это от тебя, — ответил Кен. Он перешагнул через ноги Пита, а затем сел на корточки , фактически прижав того к земле. — Пока Вегас трахал тебя, ты когда-нибудь думал о том, скольких наших друзей он убил? Пит попытался рвануться вперед, чтобы ударить другого головой, но из-за того, что его ноги были прижаты, а руки скованы, он смог сделать лишь половину маневра, прежде чем его плечи запротестовали. Кена забавляли эти попытки, его глаза почти сияли, когда он наблюдал за ним. — А что случилось с телохранителями, которые были с нами сегодня? — Пит перестал отталкивать собеседника и выпрямился, собираясь с силами. — Ты стрелял в Бига! — Я обо всем договорился. Его бы накачали наркотиками, как и вас двоих, немного побили, прежде чем высадили бы из машины, — на мгновение во взгляде Кена мелькнула боль, а затем сменился чем-то, что Пит мог бы назвать почти лаской. — Но он всегда был слишком наблюдательным. — Зачем ты это делаешь? — спросил Пит, глядя на него. Тот по-прежнему был в своем костюме, хотя и снял значок с лацкана. — Ты работал на семью почти столько же, сколько и я. Кен долго смотрел на него, затем потянулся под рубашку и достал цепочку с медальоном, которую всегда носил, снимая только во время тренировок в бассейне или когда нужно было снять все украшения перед миссиями. Пит наблюдал за тем, как он берется за конец медальона, висящего на шее, и крутит его до тех пор, пока не извлекает из середины плотно свернутый лист бумаги. Когда он медленно развернул его и показал Питу, тот удивился, почему Чан никогда не задавался вопросом почему его сотрудник, носит с собой список телохранителей высшего звена, убитых за последние пять лет. — Ты помнишь Арана? Пит действительно помнил первого напарника Кена до Бига, хотя его лицо было слегка подернуто дымкой в его воспоминаниях. Однако он помнил запах его тела, когда они вытаскивали его останки из воды, пробывшие там три дня, после явно неудачной слежки. Это сильно подкосило боевой дух телохранителей, тем более что всего месяц спустя Кхун Корн заключил перемирие с бандой, виновной в этом преступлении. — Да. — Они дали пятьдесят тысяч батов его вдове, — Кен свернул свиток обратно и вернул его в медальон, после чего снова застегнул крепление и вернул украшение под рубашку. — Я даже не смог присутствовать на его стодневной церемонии, так как в тот день меня вызвали охранять Кинна. В ту ночь этот засранец спустил почти двести тысяч на свою новую шлюху, с которой веселился в ту неделю. — Ты думаешь, что у погибших сегодня парней не было семьи? — спросил Пит. — А сколько наших погибло из-за твоего предательства?! Ты обещал служить Тирапаньякунам! — Знаешь, самое смешное, что я даже не... — Кен! — сказал взрослый мужчина, стоявший над ними и наблюдавший за их общением. — Ты слишком много болтаешь. — Не то чтобы у них будет шанс кому-то рассказать, — ответил младший, но со вздохом встал, отступив в сторону, когда Пит снова попытался его пнуть. — Это не имеет значения, у нас есть четкие приказы, — мужчина достал телефон и некоторое время смотрел на него, листая сообщения. — Мне нужно подготовиться к следующей части плана, — он взглянул на Пита и Порша, словно оценивая их. — Ты уверен, что они не смогут сбежать? — Я даже проверил их ботинки на наличие скрытых лезвий, — Кен пожал плечами и пошел к двери, глядя на темный коридор, который Пит мог видеть только частично. — Я убедился, что они надежно зафиксированы — Хорошо, босс будет доволен. Пит наблюдал, как мужчина убрал телефон обратно в карман, а затем вытянул руки перед собой и шагнул к Кену, держа в пальцах что-то блестящее. Пит успел лишь на секунду подумал о том, чтобы предупредить своего бывшего коллегу, прежде чем мужчина двинул руками, затягивая гаротту на шее Кена. — Ебанный пиздец! — заорал Порш. Они наблюдали за тем, как Кен пытается отвести локти назад, чтобы ударить мужчину в живот, а затем потянуться к его лицу, как их учили на тренировках. Но старший мужчина был выше и сильнее и не ослаблял давления на его шею, кровь уже стекала по коже Кена и окрашивала воротник белой рубашки в красный цвет, пока тот боролся за свою жизнь. В фильмах гарроты всегда срабатывали быстро, но в реальности это была медленная и грязная работа. Кен упал без движения после первых двадцати секунд — дольше, чем обычный человек, но нападавший продолжал затягивать удавку на его шее еще две минуты, остановившись только тогда, когда поток крови начал уменьшаться. Пит посмотрел в сторону, чтобы взглянуть на Порша, жалея, что не подумал о своем друге раньше и не сказал ему отвернуться, так как тот, казалось, был почти в шоке, наблюдая за тем, как тело Кена продолжает дергаться в предсмертных муках, а затем медленно расслабляется, когда его организм отключается от недостатка кислорода. — Почему... Почему ты убил его? — спросил Порш, когда пожилой мужчина опустил тело и прислонил труп к дверному косяку. — Нельзя доверять предателям. Мужчина еще раз окинул их взглядом, скользнул глазами по связанным конечностям, молча проверяя их, а затем отвернулся и пошел по коридору, оставив их наедине с обезображенным телохранителем. Пит дождался, когда в конце коридора хлопнет дверь, поспешно повернулся на бок и начал тереть скотч вокруг рук об пол, надеясь убрать его с веревок хотя бы частично. — Порш! — сказал Пит. Ему пришлось повторить еще дважды, прежде чем тот наконец повернулся к нему. — Мы должны выбраться отсюда! — он понизил голос до шепота, прежде чем продолжить. — У меня в ботинке есть маячок, и Кхун Ну, вероятно, уже сообщил другим, где мы находимся, но мы не можем ждать. — Во время тренировки Эйс говорил, что если я не ранен или мне не угрожает непосредственная опасность, то я должен ждать спасения, а не освобождать себя и не устраивать игры с ... — Но мы в опасности, — перебил Пит. — Нас никто не охраняет, потому что мы не были целью. Мы просто приманка. — Это так глупо... Если они узнают, где мы, Кинн и Вегас заполонят все вокруг, чтобы добраться до нас, — и всё же Порш подтянул ноги под себя, пока не смог дотянуться до узла на лодыжках. За последние несколько недель Пит заметил, что он очень гибкий. Кен просчитался, когда не завязал крепления выше икр. — Думаю, это и был план, — Пит на мгновение остановился, так как его плечи начали гореть, и он почувствовал, что никаких подвижек не происходит. — Южная часть порта принадлежит Фанам. Единственный игрок в городе, которого боятся даже Терапаньякуны. — Это глупый план — использовать нас в качестве приманки, когда они не решатся прийти за нами, — сказал Порш и оттолкнулся ногой, когда веревка начала ослабевать вокруг ног, а затем резко остановился, и взглянул на Пита. — Они надеются, что Кинн разворошит осиное гнездо, не так ли? — Он известен своей вспыльчивостью. Пит молча наблюдал за тем, как другой начал еще быстрее разматывать веревки, освободив ноги за несколько мгновений до того, как он встал на корточки, помня об ошейнике на шее. Он попытался опустить руки ниже, вероятно, чтобы перешагнуть через них и переместить руки перед телом, но даже Порш не был настолько гибким. — Стоп, — Пит лег на спину, насколько ему позволяла цепь на руках. — Ты можешь дотянуться до моей левой ноги? — Возможно, — ответил Порш. Раздалось какое-то шуршание и ругань, прежде чем Пит почувствовал, как другой на его левую лодыжку. — Извини, а как нам это поможет? — Порш говорил напряженно. — Я не могу развязать тебя ногой. — Стяни мой ботинок и придвинь его к себе. Им пришлось попробовать несколько раз, прежде чем Поршу удалось, наконец, снять туфлю с левой ноги Пита и схватить её. Он вопросительно взглянул на нее, пока оба молча пыхтели. — И что теперь? — спросил Порш, глядя на Пита. — В каблуке есть потайное отделение, — сказал Пит, снова садясь. — С маячком. — Это в правом, — Пит не смог удержаться от улыбки, вспомнив, каким самодовольным был Танкхун, когда рассказывал об изобретении Арму. — Приложи большой палец к эмблеме производителя на внутренней стороне, затем средний палец к подъему, и ты почувствуешь небольшое углубление, — он подождал, пока Порш сдвинет ботинок за спину, чтобы попробовать это сделать, а затем наблюдал, как тот сосредоточенно выполняет его указания, и выглядел почти очаровательно, касаясь кончиком языка своей верхней губы. — Теперь надави указательным вниз примерно посередине между этими двумя точками. — Это слишком сложно... Как я узнаю, что сделал все правильно? — Ты почувствуешь, как большой палец немного сдвинется вниз. — Хм… — Порш прищурился, еще больше концентрируясь, а затем вдруг улыбнулся, прижав туфлю к бедру, чтобы посмотреть на нее. — У меня получилось! — Подожди! — сказал Пит, останавливая другого, прежде чем тот успел поднять каблук. — Ты знаешь, как открыть наручники проволокой? — Если они стандартные… — ответил Порш с гримасой. Они долго смотрели друг на друга. — Может, передать туфлю обратно? — Нет, сначала попробуй. Теперь у тебя должно получиться повернуть каблук. В середине есть проволока, но будь осторожен с лезвием. — Не могу отделаться от мысли, что это не самый лучший способ прятать вещи, — сказал Порш, вытаскивая проволоку и закрывая глаза, чтобы сосредоточиться на взломе замка наручника. — Проще всего прятать на видном месте, — Пит наблюдал за ним, чувствуя, как растет напряжение в его теле, зная, что у них есть только один провод. — И это крайняя мера. Обычно наши противники не так хорошо осведомлены о моих способностях. Он посмотрел на тело, лежащее у двери, кровь медленно собиралась под ним в небольшую лужицу. Глаза Кена уже остекленели, лицо стало багровым. Пит не мог сказать, что ему не было немного жаль его, вспоминая те годы, когда они работали вместе, прикрывая спины друг другу. Он знал, что одежда Кена скрывает по крайней мере две раны, которые он получил защищая Пита, как и Пит, у которого по плечам проходила тонкая линия от клинка, нацеленного в Кена много лет назад. Он задавался вопросом, мог ли что-то сделать по-другому, чтобы они не оказались в такой ситуации. Наверное, он слишком углубился в мысли, потому что, когда вынырнул в следующее мгновение Порш уже стоял на коленях рядом с ним, выглядя самодовольным, несмотря на то, что на нем все еще был металлический ошейник, и, скорее всего, даже не пытался взломать свисающий замок, когда понял, что может открутить болт с другой стороны ошейника. Они быстро расправились с веревками, обмотанными скотчем вокруг предплечий Пита: Пит профессионально снял наручники с помощью проволоки, а Порш срезал путы с лодыжек. После того как руки Пита были окончательно освобождены, прошло еще несколько мгновений, прежде чем они смогли снять ошейник, и они наконец-то оказались на свободе. Пит вернул лезвие и проволоку в каблук, после чего защелкнул его на место и надел ботинок. Они двинулись к двери, даже не стараясь вести себя тише после тех звуков, которые они издавали, пока освобождались. Порш уже выглядывал в коридор, а Пит, пригнувшись, торопливо поднял пиджак Кена, доставая из кобуры пистолет, который тот всегда носил с собой. Не удержавшись, он похлопал по карманам, надеясь найти титановый браслет, хотя знал, что каждая секунда на счету, но в итоге нашел только нож в потайном кармане брюк Кена. — Что ты делаешь? — прошептал Порш, когда Пит развернул своего бывшего коллегу к себе передом, чтобы проверить задний карман. — Я не думаю, что у него есть телефон, которым мы могли бы воспользоваться, или другой пистолет. — Он забрал мой браслет, — ответил Пит, прикусив нижнюю губу. — Чёрт, — пробормотал другой, опускаясь рядом с ним на колени и помогая ему в поисках. Они дважды обшарили тело, их руки были измазаны кровью, прежде чем Порш потянулся и схватил Пита за руку. — Пит, я знаю, что ты получил его от Вегаса, но нам нужно идти... — Да... да... Пит не удержался и провел ладонью по внутренней подкладке пиджака Кена, надеясь найти потайной карман, который они как-то пропустили раньше, но потом поднял пистолет с земли и, зажмурив глаза на долгий миг, уже двинулся по коридору следом. Выход из него был только один, и оба замешкались, прежде чем медленно открыть его, боясь, что по ту сторону окажется тот самый человек, который убил Кена. Однако они увидели лишь еще один длинный, кажущийся пустым коридор, в котором время от времени мелькали маленькие комнатки по обеим сторонам. По крайней мере, здесь было достаточно светло, чтобы они могли нормально видеть, по сравнению с темнотой другого коридора. Они торопливо двинулись к выходу, внимательно следя за окружающей обстановкой. Рука Пита была напряжена, когда он держал пистолет, хотя в голове у него царил хаос, пока он размышлял о пропавшем с запястья браслете. Он понимал, что так зацикливаться на украшении — ненормально, но этот браслет был с ним с того самого момента, когда Вегас впервые прикоснулся к нему. Он был с ним, когда он только мечтал о том, чтобы быть с Вегасом, и прохладное прикосновение металла к его коже было единственным, что утешало его в одинокие ночи. Он был с ним, когда он принял самое важное решение в своей жизни, чтобы быть с Вегасом. Другой мужчина тоже постоянно прикасался к нему, поглаживая кожу вокруг или цеплял пальцами цепочку, напоминая Питу о его присутствии. Для Пита это было не просто украшение, которое он потерял, это была почти часть его самого, которую у него отняли. — Пит, смотри, — прошептал Порш, внезапно остановив их. Пит посмотрел туда, куда он указывал, и подошёл ближе, чтобы лучше рассмотреть лежащие на полу тела. — Что за хрень происходит? — Кто-то делает все возможное, чтобы натравить друг на друга две крупнейшие силы в городе, — ответил Пит, разглядывая темно-зеленые аксессуары на мертвецах. Они нашли еще несколько тел, пока двигались к концу коридора. Отсюда открывался вид на основную часть склада, заставленную ящиками и бочками, но, как ни странно, лишенную жизни. Пит посмотрел на большие открытые двери в другом конце коридора, размышляя, стоит ли им бежать туда, как вдруг почувствовал движение воздуха за спиной, заставившее его поспешно обернуться и поднять оружие, целясь в последнюю комнату коридора, в котором они сейчас стояли. В ней было больше бочек, но прежде всего его внимание привлекло открытое окно над ними. Оно было достаточно большим, чтобы через него можно было пролезть. Он указал Поршу на него, и тот поспешно забрался к нему, неуверенно взглянув на легковоспламеняющуюся этикетку на бочках. Примерно в ста метрах от них было какое-то движение: группа мужчин стояла вместе, некоторые из них начали двигаться в сторону склада, хотя было слишком далеко, чтобы они могли узнать кого-либо, так как их наполовину скрывали разбросанные во дворе материалы. Убедившись, что поблизости никого нет, Пит и Порш сосредоточились на том, чтобы выбраться из здания. Порш без труда проскользнул в окно, но при спуске случайно ударился ногой о металлическую стену здания. Пит напрягся, услышав звук, и уже собирался последовать за другом, как вдруг краем глаза заметил какое-то движение. Его глаза расширились, когда он увидел устройство, прикрепленное к боковой стенке бочки, с постоянно мигающей красной лампочкой наверху. Не обращая внимания на производимый шум, он выпрыгнул в окно и быстро схватил Порша за руку. — Бежим!

***

Кинн напрягся, когда они вышли из своих машин в условленном месте, а другие уже ждали их, стоя вокруг взрослого мужчины в центре, их машины были аккуратно припаркованы в стороне. На первый взгляд они выглядели как разношерстная группа головорезов, ничто по сравнению с людьми Вегаса в черных одеяниях, но, присмотревшись, он заметил, что, хотя большинство из них были одеты в обычную одежду, у каждого из них был по крайней мере один предмет темно-зеленого цвета, даже если его расположение менялось: от шелковых галстуков, как у пожилого человека в центре, до эмалированных значков, приколотых к кожаным ремням. Он не узнал ни одного из них, кроме того, кто стоял посередине. Хотя они никогда не встречались, его отец позаботился о том, чтобы Кинн знал основных игроков бангкокского подполья, и Фан Донхай, несомненно, был одним из них. На его месте Кинн был бы раздражен, так как мужчину явно вырвали с важной встречи, его дорогой костюм с каждой минутой становился все пыльнее, а сам он стоял почти неподвижно, наблюдая за их приближением, но с почти дружелюбным выражением на лице. — Мы благодарны, что вы смогли встретиться с нами в столь короткий срок, — сказал Вегас после того, как он и Кинн поклонились собеседнику. Кинн был слегка удивлен тем, что Донхай ответил на их приветствие с таким же уважением. — Нам не нужно, чтобы между нами были подобные недопонимания, — Донхай протянул руку, указывая на планшет в руке Вегаса, и взял его , когда устройство было предложено ему. — Ты проявил уважение к нам, попросив об этой встрече, вместо того чтобы послать своих людей на нашу территорию. Цзяньюй отдал приказ, что такой уровень уважения также необходимо уважать, если у вас есть доказательства того, что ваши люди здесь, — мужчина замолчал, глядя на планшет и поворачивая его, наблюдая за тем, как карта прогружалась, а маленький мигающий огонек по-прежнему настойчиво указывал на склад позади них. На мгновение он приподнял бровь, заметив, что индикатор немного сдвинулся, когда планшет вновь обновил геолокацию. Донхай кивнул человеку, стоявшему ближе всех к нему, и протянул ему устройство, сказав что-то на кантонском языке. — Надеюсь, вы понимаете, что сначала мы всё исследуем. Я вынужден попросить вас подождать здесь. Кинн напрягся, готовый что-то сказать, когда Вегас быстро бросил на него хмурый взгляд. Кинна раздражало то, как быстро он замолкает при одном только взгляде, словно собака, которую хозяин подзывает к себе, но в то же время он должен был признать, что Вегас справился с ситуацией гораздо лучше, чем это смог бы сделать Кинн. — Мы лишь просим вас действовать быстро, — сказал Вегас, снова посмотрев на Донхая. Старший кивнул ему, жестом показывая своим людям двигаться к складу и медленно двинулся за ними. Кинн смотрел им вслед, желая, чтобы они двигались быстрее, но напрягся, когда через скрытый наушник, который носили и Вегас, и он, раздался голос Макао. — У одного из окон какое-то движение, — Макао на мгновение замолчал. — Это Порш, вылезает наружу. — Что за… — пробормотал Кинн, чувствуя легкое раздражение от того, что его парень даже не дождался спасения, и одновременно безмерную гордость. — Он нормально выглядит? — Он двигается без проблем, — ответил Макао. Кинн заметил, как рядом с ним выпрямился Вегас, которому, вероятно, не терпелось узнать, как дела у его любимого. — Я также вижу Пита, — Кинн посмотрел в сторону Фанов, которые находились примерно на полпути к зданию, размышляя, стоит ли их передать им обновленную информацию или нет. На его вопрос был получен ответ: группа остановилась почти одновременно с тем, как Макао снова заговорил. — Пит выпрыгнул из окна... они бегут к левой стороне… Вдалеке раздался слабый хлопок, затем еще один, похожий на звук удара по металлу, заставивший всех напрячься, поскольку они были привыкшими к шуму, издаваемому оружием с глушителем. Кинн увидел, как Фаны подняли оружие, целясь во что-то вдалеке, и уже готов был крикнуть им, чтобы они не стреляли, когда Макао снова заговорил. — Там какой-то парень пытается добраться до них, — по пирсу прозвучал выстрел, и вдалеке взметнулась пыль, указывая на место, куда угодила пуля Макао. — Он сейчас бежит к складу. Было очевидно, что Фаны тоже увидели этого человека, так как он вышел из укрытия и побежал к открытой двери в боковой части здания, явно решив, что после предупредительного выстрела Макао лучше не следовать за Поршем и Питом. Первый из мужчин без колебаний отделился от основной группы, побежал за ним и закричал, но внезапно упал на колени, как раз после того, как Макао пробормотал — Не так быстро, ублюдок! На этот раз выстрел был бесшумным, так как он, скорее всего, использовал глушитель. Вегас приказал не использовать его для первого выстрела, чтобы в случае необходимости они могли использовать звук выстрела из снайперской винтовки в качестве предупреждения. — Где они? — спросил Вегас, посмотрев налево. Кинн сделал то же самое, но ничего не увидел. — Около тридцати метров, как раз обходят башню из металлических труб, — доложил Макао. — Что этот уебок делает... ЧЁРТ! Звук, изданный Макао, был единственным предупреждением, прежде чем их снесло с ног. Кинн ладонями почувствовал что-то теплое и неосознанно отодвинулся от этого, сжимая пальцы, когда его спина больно ударилась о землю. Уши заложило еще до того, как он услышал грохот или почувствовал жар. В течение, казалось, целой минуты он смотрел на небо, не понимая, что произошло, а затем зажмурил глаза и медленно поднял голову, чтобы посмотреть на горящее здание вдалеке. Затем он услышал голос Макао, который в бешенстве орал в наушник. — Кинн, я вижу, ты двигаешься! Проверь брата! Ты меня слышишь?! — Слышу… — ответил Кинн, закашлявшись при попытке заговорить. Повернувшись в сторону, он понял, что держит своего кузена за руку, пальцы впиваются в бицепс через тонкий слой шелковой рубашки. Вегас вяло моргал, выглядя так же ошеломленно, как и Кинн. — Кажется, он в порядке, — Кинн снова кашлянул, затем движением руки шлепнул Вегаса по груди, отчего тот вздрогнул и сел, хотя сразу же наклонился вперед, подперев голову рукой. — А что с Поршем? — Они в порядке, прячутся за цементными блоками, — Макао глубоко вздохнул. — Я не могу сказать того же о Фанах. Кинн снова моргнул, чтобы прочистить глаза, и немного ошеломленно встал, наблюдая, как Донхай идет к ним, поддерживаемый одним из своих людей. Они выглядели ужасно: одежда порвана, лица в крови и синяках, хотя Донхай всё же выглядел гораздо лучше, так как шёл позади своей группы. Те, кто бежал вперед, теперь неподвижно лежали на земле. Он напрягся, когда китаец посмотрел на него, думая, не обвинят ли их в случившемся, но тут взгляд мужчины переместился на Вегаса с задумчивым выражением на лице. — Нам... нужно уходить… — мужчина поспешно потянулся в карман, достал носовой платок и закашлялся, убирая окровавленный материал, прежде чем снова заговорить. — Власти... приедут быстро. Кинн посмотрел в сторону, и последние остатки напряжения покинули его тело, когда он увидел Порша, выходящего из-за покрытой брезентом башни из паллет с Питом за спиной. Они смотрели друг на друга, Порш размазывал кровь по щеке, вытирая глаза, и не отрывал взгляда от Кинна. Он хотел бы броситься к своему любимому и заключить его в объятия, но знал, что сначала нужно разобраться с более важными делами. Теперь, когда он знал, что с Поршем все в порядке, можно было сосредоточиться на чем-то другом, хотя пальцы так и чесались от желания ощупать тело другого, убедиться, что он действительно невредим и снова рядом с Кинном, как и должно быть. Он медленно отвернулся, глядя, как люди Вегаса поднимаются на ноги вокруг них, и его кузен делает то же самое, хотя и выглядит так, будто ему с трудом удается удержать равновесие. — У нас, наверное, есть ещё минут десять, прежде чем первые машины доберутся до порта, — Кинн снова посмотрел на тела, затем на количество людей, которые были с ними. — Давайте оставим как можно меньше следов. Донхай что-то сказал человеку, стоявшему рядом с ним, и тот поспешил к ближайшей машине и открыл багажник и задние двери. Он вернулся на склад, схватил первый труп, поднял его и понес к машине, ему помогали люди Вегаса, когда Кинн приказал им следовать за Фанами. Через пять минут они почти закончили, и Порш наконец-то стоял рядом с Кинном, их пальцы были соединены, хотя они и сдерживались от более ласкового приветствия под пристальным взглядом Донхая. Кинн увидел, что тот уже готов начать задавать вопросы о том, что именно произошло на складе, как вдруг со стороны Вегаса раздался странный звук. Кинн посмотрел на него и увидел, что его двоюродный брат тяжело прислонился к Питу, обхватив одной рукой плечо другого, а другой держа телефон, глядя на треснувший экран с явным гневом на лице в то же время, когда через наушник донесся полный ярости крик Макао.

***

Для кого-то страх был просто редкой эмоцией. Он появлялся время от времени, иногда без предупреждения, но уходил бесследно так же быстро, как и появлялся. Для Танкхуна страх был постоянным спутником, он всегда был в ожидании, свернувшись калачиком в животе, поднимался по груди в горло, пока парень не почувствовал, как когти сжимаются на шее, пытаясь лишить его дыхания. Он изо всех сил давил его, одеваясь в яркие цвета, как животное, подражающее своим более ядовитым собратьям, предостерегая любого от приближения. Но его яд был отобран у него словами ненависти и жестокими руками, оставив его оголенным и уязвимым, как бы он ни хотел это скрыть. Иногда он жалел, что не может быть таким, как его двоюродный брат, который взял всю боль и обиду и создал из них броню. Танкхун не был слепым. Напротив, он видел больше, чем, возможно, следовало бы. В то время как большинство людей проживали свою жизнь, скользя по верхам и концентрируясь только на важных деталях, Танкхун постоянно следил за каждой мелочью, с тревогой ожидая, когда в следующий раз кто-то попытается схватить его и увести за собой. Это заставляло его замечать то, что другие, возможно, не замечали, например, то, что дядя Кан никогда не смотрел на своих сыновей, его взгляд скользил по ним, как вода по камню. Танкхун видел, что Вегас никогда не осмеливался спорить с отцом, даже если его пальцы белели, когда он сжимал их в кулак, храня молчание. Танкхун заметил, как Макао всегда смотрел на брата, словно цветок, который поворачивается к солнцу, при этом держась в стороне от отца. Танкхун как-то попытался поговорить об этом с Вегасом, много лет назад, когда кузен прижимал к боку сломанную руку, словно это был значок, полученный на пути к взрослой жизни. Как будто не он вздрогнул, когда Кан положил ладонь ему на плечо, пока рассказывал о несчастном случае, который случился с Вегасом. Но тогда броня его кузена состояла из шипов гнева и ярости, а не из выровненного щита силы и безжалостности, как было сейчас. На осторожные вопросы Танкхуна он отвечал обидными словами, подходил ближе и загонял старшего в угол, пока Танкхуну не начинало казаться, что само присутствие Вегаса вытягивает из него воздух, а конечности начинают трястись от страха. Больше Танкхун не пытался. Они не часто встречались, старший предпочитал всё больше оставаться дома, редко покидая безопасные комнаты, выбирая проводить дни в развлечениях со своими телохранителями, играя и смотря телевизор по ночам, пытаясь подавить страх. Так было долгое время. И, возможно, так было бы и дальше, если бы кто-то вдруг не изменил историю его жизни и не добавил в неё новых, словно случайных персонажей, нарушив тщательно продуманные сюжетные линии. И всё же он не мог не любить Порша, видя, как тот улыбается Кинну, заставляя его сиять после многолетнего угрюмого молчания, пока его брат пытался сделать из себя идеального наследника, которого хотел получить их отец, даже если это постепенно вымывало из него все счастье. Танкхун любил его, даже толком не зная, несмотря на то, что забирал себе Кинна, потому что он предпочел бы снова остаться позади, чем наблюдать, как его брат увядает ещё сильнее. А потом его покинул Пит. Его черный кот, его самое яркое солнышко. Танкхун старался быть храбрым ради него, видя любовь в его глазах, даже если сам Пит, возможно, ещё не осознавал этого. Он старался быть храбрым, вспоминая, как обычно заканчивали героини, когда их разлучали с любимыми. Но всё равно, сидя на кровати и смотря телевизор с Армом и Полом, он не мог не думать о том, когда же и эти двое покинут его, и он останется совсем один, как тогда, в той холодной, сырой, темной комнате, ожидая, что кто-то наконец придет за ним. Ещё больнее стало, когда он понял, что не только Кинн предпочитает проводить время вдали от него, но и Ким. Его младший брат, которому пришлось слишком быстро повзрослеть, самый умный из них, который смотрел сквозь самые толстые маски, тот, кто так легко прильнул в объятия Макао, пока они думали, что их никто не видит в том маленьком уголке в саду. Слезы катились по лицу Танкхуна, когда он наблюдал за ними с того места, где сидел, подтянув колени к груди, наполовину скрытый бассейнами, в которых жили его драгоценные рыбки. Но в то же время он радовался за младшего брата, видя улыбку на его лице, сияние глаз и то, как он расслабился, когда Макао касался его. Когда пришло приглашение на день рождения Порша, он чуть было не отказался, не желая вторгаться туда, где его не ждут, не желая, чтобы ещё большая боль сильнее сжимала его сердце. Но Кинн был так счастлив, когда говорил с ним, что слова застряли у него в горле, и он мог только кивать, наблюдая, как брат оживленно рассказывает о планах на вечер. Он изо всех сил старался держать себя в руках, даже если страх снова начинал сжимать горло. Он носил темную одежду, чувствуя себя почти полуголым без привычных доспехов, и изо всех сил старался быть менее раздражающим, зная, как легко он может надоесть людям, которые не понимали, что иногда ему просто необходимо быть громким, чтобы отгонять от себя злые голоса. Чтобы другие обратили на него внимание, когда ему снова начнет казаться, что о нём забыли. Он думал, что если правильно разыграет карты, то получит ещё одно приглашение после того вечера и сможет потихоньку отвоевать себе местечко в их странной семье, даже не надеясь, что оно будет дано ему безвозмездно. Улыбки и осторожные прикосновения Порша, смех Чея, шутки Макао, почти ласковое ворчание Вегаса, маленькие пальчики Вениса, сжимающие его рубашку. Рука Кинна, обнимающая его за плечи, и тепло Кима, прислонившегося к нему, медленно окутывали Танкхуна сетью безопасности, и впервые за много лет он наконец-то почувствовал, что снова может свободно дышать. — Я сказал нет! — сказал Танкхун, отталкивая Пола и легонько пиная своего телохранителя по заднице. — Скажи Papa, что я не вернусь! — Но Кхун Ну, Пи Чан же ясно сказал, что… — начал Пол, но остановился, когда Танкхун схватил с дивана подушку и начал бить ею по его спине. — Нет! — Танкхун посмотрел в сторону, так как Венис начал плакать, и снова ударил Пола, начав выталкивать его из гостиной. — Уходи! Из-за тебя ребенок плачет! Оставайся в другом здании, я не хочу тебя видеть какое-то время! — Но… Танкхун закричал, ещё раз пнув его ногой, хотя на этот раз не так нежно, прежде чем закрыл стеклянную дверь, заперев замок изнутри и показав язык своему телохранителю, в то время как Пол смотрел на него с другой стороны, как щенок, выгнанный из дома. Танкхун только хмыкнул, указывая на здание перед домом, пока Пол не начал уходить, хотя и оглядывался время от времени, вероятно, убеждаясь, что Танкхун не передумал. Но он не передумал, только скрестил руки на груди и поспешил к раздвижной двери сбоку, закрыв и заперев её, чтобы Пол не попытался пробраться внутрь, пока он не видит. Он широко улыбнулся, затем повернулся и пошёл в детскую, наблюдая за тем, как Чей заканчивает менять ребенку подгузник и поднимает боковую часть столика, чтобы обезопасить его, пока будет в ванной, чтобы помыть руки. — Мы ведь никуда не уйдем, да, Венис? — сказал Танкхун, щекоча маленькие ножки ребенка, и улыбнулся, когда Венис скорчил рожицу, словно пытался решить, нравится ли ему, когда его так трогают, или нет. — Тебе ведь нужен дядя Кхун, правда? — Он по прежнему не хочет спать, — прокомментировал Чей, возвращаясь и глядя на ребенка. — Но он нормально поел и ему не жарко, так что, думаю, это просто вопрос времени. — Мы могли бы поместить его в костюм коалы, — Танкхун протянул палец к руке Вениса и улыбнулся, когда ребенок схватил его. — Он всегда спит в нем часами. — Ты имеешь в виду слинг? — Чей посмотрел в сторону, размышляя, куда бы его положить. — Хочешь его поносить? — Я? — спросил Танкхун, глядя вниз на свою дизайнерскую рубашку с напечатанными на ней карпами кои. — В последний раз, когда я это делал, он облевал меня. — Пит сказал тебе, что не стоит так много двигаться после того, как он только что поел, — ответил Порчей, широко улыбаясь. — Тогда я сделаю это, помоги мне надеть его. Они возились с ним некоторое время, вероятно, потратив больше времени на то, чтобы убедиться, что слинг закреплен надежнее, чем необходимо. Пит показал Танкхуну слишком много постов и обучающих видео о том, какие травмы может получить новорожденный, если его голова не поддерживается должным образом, и он проверил все трижды, чтобы убедиться, что они надели слинг правильно. Венис сразу же затих, вероятно, его убаюкало тепло тела Чея и стук сердца рядом с ухом. Они вышли в гостиную, Танкхун закрыл за ними дверь в детскую, подошли к дивану и сели на него рядом друг с другом. Чей как раз потянулся за телефоном, лежащим на журнальном столике, когда Танкхун взял устройство, чтобы передать парню,, чуть не уронив его, когда телефон издал пронзительный звук и дважды завибрировал, после чего замолчал. — Что это было?! — спросил Танкхун, напряженно глядя на Чея и видя, как расширились его глаза, когда он быстро взял телефон и просмотрел сообщение. — Это предупреждение о нарушении безопасности в особняке, это значит, что мы должны... Он не успел договорить, так как оба вскрикнули, когда одна из стеклянных частей дверей от пола до потолка внезапно треснула недалеко от них, причем трещина пошла от маленькой металлической точки в центре. Танкхун провел достаточно времени рядом с оружием, чтобы понять, что оно означает. Он почувствовал, как страх снова подкатывает к горлу, и внезапно пожалел, что отослал Пола, его конечности уже дрожали, а голоса начали звучать громче, пока из мыслей его не вырвали пальцы Чея, сжимающие его руку. — ... идти! — сказал Чей. Говорил он, видимо, уже какое-то время, но Танкхун уловил только его окончание. — Мы не можем здесь оставаться! — Здесь безопасно, не так ли? — Танкхун посмотрел на две двери, безмолвно возблагодарив все высшие силы за то, что он закрыл их всего пару минут назад. Чей снова издал страдальческий звук, когда треснула ещё одна часть, на этот раз с другой стороны комнаты. — Это же пуленепробиваемое стекло, мы здесь в безопасности, верно?! — Запереть двери, взять пистолет и спрятаться! — ответил Чей, произнося эти слова так, как он уже не раз слышал их от других. Он встал, положил руку на затылок Вениса и, схватившись за крышку журнального столика, отодвинул ее, не обращая внимания на напитки, которые там стояли и теперь их содержимое выливалось на пол, и потянулся внутрь, надавив пальцами на один из углов нижней панели, пока та не приподнялась, открыв внутри скрытое отделение. Он без колебаний достал пистолет в кобуре, хотя рука его слегка дрожала. Танкхун посмотрел на оружие, затем на бледное лицо парня, и, поднял руки, попытался расправить плечи, хотя и вздрогнул, когда снаружи послышались приближающиеся звуки выстрелов. — Давай его сюда! Чей посмотрел на него, прикусив нижнюю губу, словно сомневаясь в умении старшего обращаться с оружием, и Танкхун засуетился, собираясь начать спорить с ним, как вдруг в его ладонь вложили пистолет. Чей отодвинулся в сторону и быстро убрал телефон в карман, после чего обошел диван и закрыл дверь в свою комнату. — Давай, нам надо спешить! — сказал младший, потянувшись к двери Макао. — В комнате Макао есть убежище. Танкхун, не споря, последовал за ним, хотя ему казалось, что они должны были просто остаться в гостиной, спрятавшись за диваном. Они закрыли за собой дверь, заперли ее на ключ, а потом зачем-то пошли к шкафу, стоявшему в углу. Танкхун только хотел начать высказывать претензии, что ему не хочется прятаться в шкафу после того, как он вышёл из него много лет назад, как краем глаза заметил какое-то движение. Он замер, встречаясь взглядом с человеком на заднем дворе, когда тот, перелез через стену, и обернулся. Танкхун увидел, как тот смотрит на него через полуоткрытую раздвижную дверь, губы растянулись в улыбке, когда он шагнул вперед, и внезапно вернулся почти на два десятилетия назад, прижавшись спиной к холодной стене, когда враги столпились вокруг него, хватая его и оттаскивая от тел его телохранителей. Он был тогда таким маленьким, таким маленьким и слабым, не мог сопротивляться, не мог ничего сделать, пока его уносили. — Почему не... ЧЁРТ! — крикнул Чей, выходя из боковой комнаты. Он сразу же потянулся к раздвижной двери и начал закрывать ее, пока человек с другой стороны не схватился за край, пытаясь помешать ему. Но его голоса оказалось достаточно, чтобы вырвать Танкхуна из воспоминаний, и он поспешил вперед, ударив прикладом пистолета по пальцам мужчины, заставив того вздрогнуть, хотя и не отпуская ручки двери. Венис начал плакать, сначала почти тихо, вопросительным хныкая, а затем перешел на высокий пронзительный крик, вероятно, уловив панику Чея. — Не можем... он слишком силен… — задыхаясь, говорил Чей, изо всех сил сопротивляясь мужчине. — Чей… — прошептал Танкхун, слова почти застряли у него в горле. Он отвернулся от окна, так как его начало трясти еще больше от ненавистного взгляда человека с другой стороны. — Когда я скажу, отпусти дверь и закрой уши Венису. — Что? — широко раскрыв глаза, проговорил младший, глядя на него. — Сейчас! Он не знал, что заставило Чея без колебаний выполнить его приказ, или как он снял пистолет с предохранителя и выстрелил как раз в тот момент, когда мужчина с самодовольным лицом распахнул дверь. Вероятно, десятилетия тренировок наконец принесли свои плоды: Танкхун смотрел, как нападавший заваливается назад с дыркой в центре лба, а его руки тряслись, при этом он не двинулся с места. — Чёрт, о боже… — пробормотал Чей. Он издал странный звук, затем схватился за боковые стороны двери, наконец, закрыл её и запер. — Это было так круто! — Правда? — спросил Танкхун, всё ещё глядя вперед и даже не моргая. — Я очень крутой. — Да, ты правда такой, — ответил Чей. Танкхун увидел, как он похлопал Вениса по спине, пытаясь успокоить ребенка. — Ты паникуешь? Потому что я паникую.... — Сначала безопасность, потом паника, — машинально повторил Танкхун мантру, которой его научили телохранители. Чей, видимо, принял это к действию, так как схватил старшего за предплечье и потащил в шкаф, где одна из секций встроенных полок была отодвинута, открывая небольшой кабинет со стеной, завешанной оружием. Не раздумывая, он шагнул внутрь, оглянувшись на Танкхуна, когда тот продолжал смотреть внутрь. — Изначально это была комната паники, поэтому здесь герметичная дверь. Потребуется несколько дней, чтобы добраться до нас, даже если они узнают, что мы внутри, — сказал Чей. Танкхун ещё раз окинул взглядом маленькую комнату, темные стены, расположенные так близко друг к другу, низкий потолок с вентиляционным отверстием, видимо, ведущим на крышу. Он бросил взгляд на комнату, из которой они пришли, напрягся, увидев, как перед закрытой раздвижной дверью шевелятся какие-то тени, и окончательно принял решение, когда Венис снова начал громко плакать. Он вжался в угол и медленно сполз вниз, наблюдая, как Чей задвигает за ними дверь, закрывает её и запирает на толстый засов, вдавленный в стены с обеих сторон. — А что, если Венис проголодается? — спросил Танкхун, когда Чей опустился рядом с ним. — Эйс должен прибыть с минуты на минуту, — ответил Чей, и в голосе его прозвучало больше уверенности, чем можно было предположить по заплаканным глазам. Он потянулся в карман и отправил сообщение. — Остальные тоже получили смс о нападении, они уже должны быть в пути. — А что, если Пит и Порш ещё не с ними? Чей повернулся к нему, его глаза блестели, и вероятно, он что-то говорил, но страх уже впился когтями в сердце Танкхуна и сжал горло, лишив дыхания. Тепло тела молодого человека, прижавшегося к его боку, нежные звуки Вениса были единственными якорями, которые не давали ему полностью погрузиться в океан паники, в то время, как страх пытался затянуть его всё глубже. Он слышал звуки, доносившиеся до них через стены и дверь. Слышал треск стекла, звуки оружия, раздававшиеся всё ближе и ближе. Затем раздался какой-то странный ритмичный свистящий звук и громкий треск, после чего крики стали раздаваться все ближе. Он почувствовал, как Чей напрягся, прижавшись к нему, и плач Вениса стал немного глуше, а они оба подпрыгнули, когда раздался рёв мотоцикла, а следом за этим грохот, от которого едва не задрожали стены, окружавшие их. Танкхун окончательно перестал бороться с паникой, когда до них донеслись звуки выстрелов. Он вдруг снова стал ребенком, стоящим на голом полу, с окровавленными коленями, с лицом, прижатым к коленям до боли, чтобы хотя бы не видеть голых и грязных стен, окружающих его, освещенных лишь мерцанием лампочки, проникающей через щель в полу. Ему было холодно и одиноко, его бросили. Он знал, что Papa уже должен был прийти за ним, если бы он не был таким плохим мальчиком. Не умел держать оружие, не умел стрелять из него, не умел быть бесстрашным и сильным, каким должен был быть настоящий Тирапаньякун. Он хотел только играть с братьями, обнимать их, любить и читать им сказки, а не слушать, как наставники рассказывают об истории их города и о том, как важно знать разные языки. Он просто хотел быть свободным. Свободным, чтобы смеяться, кричать, плакать… Танкхун напрягся, когда тепло его бока отодвинулось, а чья-то рука скользнула по плечам, а другая — под ноги. Он бессознательно поднял руки, натолкнувшись на широкую грудь, хотя ему казалось, что он движется под водой. Рука на плече снова зашевелилась, и он приготовился к боли, застыв в неподвижности, когда вместо пальцев, схвативших его за волосы и жестоко потянувших за них, они мягко двинулись, осторожно потянув его голову вперед, пока она не легла на чье-то плечо. Он чувствовал себя невесомым, тело ощущалось словно он во сне, а рука под коленями надежно держала его. Он знал, что его куда-то несут, но чувствовал только тепло другого человека, прижимающегося к его телу, и насыщенный успокаивающий аромат кедрового дерева, поднимающийся вокруг него, словно он укрыт любимым пледом. Он отдаленно услышал, как его зовут, и почувствовал, как что-то мягкое прижимается к его спине, но лишь пошевелил руками, чтобы прижаться к тому, кто его держит, не желая терять ту безопасность, которую ощущал, пока его держали. Он не знал, сколько времени прошло, пока он начал приходить в себя, но в какой-то момент он был в темноте, а в следующий — слушал голос брата, говорившего где-то рядом с ним. — ... вот так. Для любого другого это был бы смертный приговор. — Нет, если бы никто из нас не остался в живых, чтобы отомстить, — Танкхун также узнал голос Кима. Наверное, он издал какой-то звук, потому что все смотрели на него, когда он повернул голову в сторону, медленно открыв глаза. Сначала он посмотрел на Кима, который стоял, прислонившись к стене, и выглядел одновременно скучающим и раздраженным, а затем на Кинна, у которого на челюсти красовался темный синяк, а одежда была растрепана и испачкана, хотя в остальном он казался невредимым. Он видел, что вокруг них движутся какие-то другие фигуры, но сосредоточился только на них двоих. — Ты в порядке? — спросил Кинн, наклонившись ближе. — Я... да… — ответил Танкхун. Горло болело, его тошнило, конечности были слабыми. — Что... остальные в порядке? — Да, — Ким шагнул вперед, когда Танкхун повернулся к нему. — Мы вернули Пита и Порша целыми и невредимыми. Все в порядке, даже у твоего телохранителя только легкие царапины. — А что с остальными? — спросил Танкхун. Он выпрямился, даже не обращая внимания на странный шум, который при этом услышал. — С нами всё в порядке, хотя я был бы признателен, если бы ты перестал использовать Эйса в качестве живого кресла, — раздался сбоку голос Вегаса. Танкхун повернулся к нему, и расслабился, увидев его обычный раздраженный взгляд, затем посмотрел на Макао, сидящего рядом с ним на диване, и на Чея, прижавшегося к парню. Пит держал на руках Вениса, легонько поглаживая спинку малыша неподалеку от них, а Порш только что вошел, натягивая рубашку, его волосы были мокрыми, словно он только что закончил принимать душ. Пол сидел за столом у самой дальней стены, выглядел немного помятым, но в остальном все было в порядке, он что-то делал в своем телефоне. Танкхун посмотрел на них, и остатки паники покинули его, но он снова напрягся, когда его опять подняли. Он вскрикнул от неожиданности, неосознанно потянулся вверх и замер, когда телохранитель посмотрел на него сверху вниз, повернулся и аккуратно положил его на диван. Он моргнул, не понимая, что происходит, но чувствуя, как к лицу приливает странное тепло, и взглянул в глаза мужчины, заметив, что в свете фонаря они кажутся почти янтарными. — Я думаю, между ними что-то происходит. Танкхун резко разжал руки, обхватывающие чужие плечи, и отпустил его, когда до него донесся голос Порша, и почувствовал себя неловко, когда Эйс выпрямился и отошел, не сказав ни слова. Танкхун почувствовал себя так, словно только что вышел из сауны, от его тела волнами исходило тепло, но затем он расправил плечи, глядя на остальных и не решаясь что-либо сказать, хотя знал, что, должно быть, краснеет как сумасшедший. — Что мы теперь будем делать? — спросил Танкхун, когда все продолжали молча наблюдать за ним. — А разве есть варианты? — Вегас посмотрел на него с ухмылкой, которая несколько недель назад напугала бы Танкхуна. Танкхун смотрел в его темные, хищные глаза и понял, что знает ответ, даже если никто ничего не произнес. Он был написан на лицах его братьев, читался в гневе Кинна, в ярости Кима. Он видел, как руки Порша сжались в кулаки, как руки Макао напряглись на плечах Чея в защитном жесте. Они научат своих врагов, почему семью Тирапаньякун боялись. Они отомстят.