Ошибка подполковника Дрёмова

Устроившись на мягких подушках, которые лежали под спиной, Рокотов вместе со Светой пил чай. Его принесли совсем недавно, поэтому пар от него ещё согревал лицо. До утреннего обхода оставался час с небольшим, ровно столько же, сколько Свете оставалось до начала её рабочего дня. Медсестра вновь предпочла побыть за дверьми палаты, пока Иван Григорьевич и Светлана Петровна проводили утро вместе. — … И я тогда подумал, нет, если мы сейчас останемся сидеть в посадке, нас точно заметят, — Иван рассказывал Свете о своей партизанской жизни и понемногу пил чай. — Ушли оттуда потом? — Света сидела на стуле и грела руки о стакан. — Ушли. Правда командир наш долго всё потом ругался на нас, мол, зря проторчали там, ничего не сделали… Ну, а мы чё, мы ни чё, — засмеялся Иван, — Стали к следующей вылазке готовиться. Света всё сидела с лёгкой и спокойной улыбкой, слушая рассказ Вани. Он практически никогда не рассказывал о том, что происходило с ним в то время, когда он был партизаном. И вот он совсем неожиданно для неё решил рассказать что-то про то время. — Подготовили? — отпив горячего чаю спросила дальше Света. Иван кивнул. — Подготовили… Жаль только, в конце нарвались на патруль и двух наших потеряли… Хорошие парни, были. Весёлые, — взгляд Рокотова немного потух, когда он вспомнил погибших боевых товарищей, потом он вновь пригубил чаю. Света тоже взгрустнула. Ведь пока Иван терял товарищей там, она их теряла по другую сторону от линии фронта. Теряла их в перестрелках с диверсантами, с предателями, теряла под артобстрелами и бомбежками. Многих она помнила до сих пор по имени и в лицо. — Ну… Теперь это всё закончилось, — Иван всё же не хотел вновь наводить тоску, — Теперь как никак, а мир, победа… Наша победа, Светка, — улыбнулся Рокотов ей. Света в ответ тоже слегка улыбнулась, нежно смотря на мужа. В глазах его она читала уверенность и спокойствие. От этого самой становилось спокойнее. Дверь палаты приоткрылась и в проёме показалось знакомая фигура Дрёмова — без верхней одежды, в руке зажата фуражка. — Не отвлекаю, Светлана Петровна? — спросил подполковник заглянув внутрь. — Нет. Не отвлекаете, Виталий Сергеевич. — поставив стакан с чаем на тумбочку ответила Света, она вновь сделалась серьёзной. Иван же жестом попросил Свету чтобы и его стакан тоже оказался на тумбочке. Света поставила. Дрёмов прошёл в палату. — Как самочувствие твоё, Иван Григорьевич? — Дрёмов спросил это как всегда немного сухо, сам он встал невдалеке от Светы, что сидела спиной к окну палаты. — Хорошо… Врач говорит, иду на поправку. — в тон Дрёмову ответил Рокотов, сам он уже заметил, что подполковник просто спрашивает это всё ради приличия чтобы перейти к чему-то более важному. — Ну это хорошо, что идёшь на поправку…, — задумчиво ответил подполковник. Света пристально глядел за тем, как очень медленно вышагивал Дрёмов по палате чуть поскрипывая кожей сапог и ремней. — Разговор у меня к вам один есть. — Дрёмов всё же перешёл к тому, ради чего здесь. — Какой? — Рокотов уже насторожился. — Наверное, для тебя непростой… — было видно Дрёмов немного волновался, — Скажи, Иван Григорьевич, а не допускаешь ли ты, что Михаил не просто сбежал, а… А перешёл на сторону врага? Глаза Рокотова, как и у Светы, от удивления округлились. — Вить, … Ты себя сейчас слышал?! — Иван приподнялся на кровати, от такого предположения Дрёмова он даже забыл об официальных обращениях. — Слышу, Иван Григорьевич. Очень хорошо слышу. Но ещё я вижу факты. — Да какие факты?! Вить, ты понимаешь, какую чушь сейчас сказал?! Что значит Миша стал предателем?! — То и значит, Иван Григорьевич, — Дрёмов держал руки за спиной и покачивался из стороны в сторону, — Я, конечно, понимаю Иван, что Миша твой единственный сын, родная кровь, но… Но и ты пойми, что нужно рассматривать все версии. Абсолютно все. И не отбрасывать какие-то из них только потому, что они тебе не нравятся. Рокотов гневно сверкал взглядом на Дрёмова, на лице подрагивали от напряжения и злобы мышцы. — Вот если Михаил не предатель, то как ты объяснишь, что Лидке был убит? Прямо в моём кабинете. О том, что Лидке у нас и я буду его в тот день допрашивать у себя, знал только кто? Знал Дуденков. А с кем в одной комнате он жил? Правильно — с Михаилом, — Дрёмов оперся на спинку кровати Ивана и спокойно ему всё объяснял, — Если бы Михаил хотел сдать всю верхушку подполья, то зачем убрал Лидке? Иван молча слушал это всё не веря своим ушам. Разум отказывался сейчас воспринимать слова Дрёмова. «Миша не мог стать предателем!» — не уставал повторять про себя Рокотов. Подполковник же заложив руку в карман, обошёл кровать с другой стороны всё продолжая говорить: — Иван, — подполковник говорил очень спокойно, — Понимаю все твои отцовские чувства, но ведь несмотря на это, нужно оставаться следователем. С холодной головой. И смотреть на факты… На факты, Иван Григорьевич. Рокотов отвернул голову от Дрёмова. Он не хотел верить в то что его Мишка, его сын, выбрал путь предательства. А он теперь, получается, отец предателя родины… — Вот всё понимаю, что ты говоришь, Виталий Сергеевич, — еле слышно заговорил Иван, — Понимаю, но не верю я в то, что мой Мишка — предатель, — глядя в глаза подполковнику выговорил Иван, — Я не могу рассматривать всерьез то, что ты сейчас сказал. Света всё же села рядом с Ваней, она очень хорошо видела состояние его, видела все мысли его на лице. Иван тяжко дышал. Он сдерживал себя от нахлынувших эмоций после всех этих слов Дрёмова. — А я не прошу тебя верить в это, Иван Григорьевич. Я просто озвучил тебе одну из версий. Чтобы ты был готов к тому, что она может оказаться верной… Я не стал от тебя её скрывать, хотя вполне мог. И мог разрабатывать её в обход тебя, в обход Светланы Петровны. Но я тебе её рассказал! — Что ты хочешь от меня? — прямо спросил Рокотов. — Хочу чтобы ты нашёл всё это фашистское подполье и того, кто руководит им, — также прямо ответил Дрёмов. Света словно была между этих двух сверкающих гневом туч. Она старалась развести эти тучи, чтобы не случилось всеразрушающей бури. Взглядом у Вани она просила только одного: «Не говори ничего лишнего! Прошу тебя, Ваня, держи себя в руках! Не надо, не спорь ты с ним!». И Иван пока держался. — Поэтому ты меня без моего согласия запихнул в СМЕРШ?! — Иван до боли в косяшках сжал одеяло чтобы злоба окончательно не выплеснулась наружу. — Не запихнул, а перевёл приказом, — резко ответил Дрёмов, — Голова у тебя светлая, Иван Григорьевич, ты прекрасно всё понимаешь. Поэтому, я тебе версию высказал, дальше работай над ней… Вот вместе со Светланой Петровной, — указал слегка рукой Дрёмов на Елагину, — Собирай факты и улики. В общем, работай как умеешь, но достань мне их, — резким движением подполковник надел фуражку, — Светлана Петровна, жду вас в машине, — подполковник развернулся и вышел. Стоило двери захлопнуться, как Рокотов сквозь зубы почти что прорычал: — Сволочь! — Вань, успокойся. Пожалуйста. — Света тут же крепко обхватила его за шею, — Не надо… Вань… Иван зло выдохнул и повалился обратно на подушки. Разнылась рана. А Света мягкой ладонью обхватила его, нежно держа. От этих осторожных коротких прикосновений Иван всё же немного расслаблялся. Света словно снимала всю злость и боль своими руками. Иван закрыл глаза, пытался сделать разум вновь холодным. Он выдохнул… Немного отпустило. Но не выпускала его из своих рук Света. — Свет, — Рокотов немного отстранил от себя Свету, чтобы посмотреть на неё, — ты веришь тому, что сказал Дрёмов? Глаза его умоляли ответить ему. Света села рядом, крепко сжав свои руки. — Вань… Он прав на счёт следователя. Мы ведь, несмотря на корочки наши с тобой, всё же остаёмся следователями. И мы обязаны рассмотреть все версии… в том числе и такую, — тихо закончила Света, а взягяд свой она уперла в пол, словно бы в её рассуждениях было что-то преступное. — Значит… Ты веришь его словам? — Иван с последней надеждой в голосе спросил её. — Нет не значит, — Света всё же поднала глаза, — Но факты он изложил все верные. — Верные значит… Света чувствовала, сейчас её слова звучат для Вани как предательство её. Словно бы она встала на сторону Дрёмова. Но ведь это было не так. Света положила руку на плечо Ивана. — Вань, я сама не верю в то что Михаил стал предателем. Я уверена, он этого не совершал… Он не мог этого сделать. — Но проверять эту версию ты будешь? — пристально Иван смотрел на жену. — Буду, — честно ответила Света, — Обязана. Иван промолчал. Потому что Света была права. Она, да и он потом, обязаны будут проверять и эту версию. Вновь открылась дверь. В палату вошёл хирург, что оперировал Ивана и медсестра, что всегда ходила с врачом на обходах. — Утро доброе, Иван Григорьевич, — закрыв дверь сказал врач. — Здравствуйте, Марк Захарович, — поприветствовал врача Иван. — Как самочувствие ваше? Может жалобы какие-то имеются? — врач подошёл к Рокотову. — Всё хорошо. Жалоб нет. Света отошла к окну чтобы не мешать работе доктора. Хирург же прослушал лёгкие его, затем осмотрел затягивающуюся рану, распорядился перевязывать Рокотова каждый вечер. — В целом у вас, Иван Григорьевич, рана стала очень хорошо заживать. Вот что значит отсутствие курения! — отметил врач. Иван чуть улыбнулся. — И вот ежели вы хотите покинуть эти стены дня через три или четыре, то настоятельно советую — бросайте это совсем. К тому же, после такого ранения, что было у вас, папиросы это… Не лучшее дело для долголетия, — врач поправил своё пенсне и заложил руки в карманы халата. — Хорошо, Марк Захарович, я вас понял. Брошу, — заверил Иван. — Правильное решение. А вы, как я понял, супруга Ивана Григорьевича? — обернулся к Свете врач. — Да, я его жена, — ответила Света, а Иван в глазах её увидел гордость от этого, что она не просто кто-то, а его жена. — Ну тогда прошу вас, очень прошу, огородите мужа от табакокурения. Оно ему воспрещено. По хорошему, оно ему было воспрещено и после первого ранения в грудь… Но раз он дожил до второго ранения туда, то в третий раз судьбу лучше не испытывать. — Кончено, Марк Захарович, я с вами согласна. — Это хорошо… А так, Иван Григорьевич, с сегодняшнего дня я вам уже могу разрешить ненадолго подниматься, садиться и ходить в пределах палаты. Но, строго под наблюдением медсестры. — Хорошо, — кивнул Рокотов. — В таком случае, — хирург повернулся уже к Ивану, — Скорее выздоравливайте, товарищ Рокотов… Пойдёмте, Шурочка, — позвал врач и вышел из палаты. Света вновь вернулась на край кровати Рокотова. — Всё слышал? — Света опять сияла улыбкой. — Так точно, товарищ майор, — Иван не удержал себя от объятий. Света улыбалась, гляда на мужа. Глядела с огромной любовью. Вновь запоминала на весь день его. — Мне уже пора, Вань. — тихо сказала Света. — А то Дрёмов там уже, небось, заждался. — Да пусть ждёт… Ты главное себя береги! — Иван прижал к себе Свету, так чтобы мог прикоснуться к её губам. — Обязательно. — шепотом ответила она. И выдохнув последний слог, Иван покрыл её губы своими, очень горячими. И целуя её, невольно прижимал к себе всё сильнее, всё крепче сходились на ней его руки. Света же даже не пыталась оборвать его, отойти. Она была полностью взаимна в выражении чувств. Лучше опоздать на службу, чем опоздать с тем, чтобы вновь сказать, как она любит его.