Нет! Нет! Нет!

Упираясь носом во что-то непривычное, Хенвон, вдыхая полной грудью необходимый ему кислород, еле-еле старается разлепить веки. Вокруг не видно ни зги, мало этого, так еще он, вероятно, чем-то скован. Ни руками, ни ногами пошевелить невозможно, что определенно странно. «Удерживает не что-то, а кто-то», — услужливо подкидывает ему подсознание. И правда. Хенвон, пытаясь кончиками пальцев нащупать хотя бы пульт от подсветки, с большими трудностями, но все же находя и царапая необходимый предмет ногтями, щелкает на кнопку и, когда комнату озаряет тусклый свет, видит того, кто удерживает его сквозь дремоту: такого сонного, обвивающего тело так плотно, что, кажется, боится побега, хотя, по идее, все должно быть наоборот. Че немного шевелит головой, чтобы понять, не нацепили ли на него ошейник, в порыве страсти, ведь его больше нет на Минхеке, но, проведя следственный эксперимент, понимает, что и на нем эта вещица отсутствует. Не так важно где она, превыше всего, что нежные руки крепко обнимают его плечи, а стройные ноги закинуты на талию. Хенвон готов поклясться, что спать в такой позе катастрофично неудобно, но, видимо, проснуться в одиночестве пугает Ли гораздо сильнее, нежели боль в пояснице. Хенвона настолько переполняют нежные чувства, что он, не сдержавшись, с громким звуком чмокает Ли в губы и счастливо улыбается. Только вот, когда спящий человек рядом открывает глаза, совсем не кажется довольным — сонным и понурым. Попросту затраханным. Ему не до козлячьих нежностей, хочется массажа, легкости в теле и промочить горло. Но его желаний никто не собирается выспрашивать, лишь раз за разом целуют в губы и трутся носом. Так по-дурацки солнечно улыбаясь и радуясь каждой частичкой тела, особенно нижней. Нет, нет, нет. — Даже не думай, — угрожающе шипит Ли, — нельзя. — Я не отпущу, — снова лезет целоваться, — нет, Минхек, нет. — У меня все болит, зудит и хочется на ручки, — больше скулит, нежели говорит Ли. — Хорошо. Че, освобождаясь от сковавших его конечностей, привстает и чуть поодаль садится. С самым серьезным видом осматривает Минхека, на пульте переключает кнопку, делая подсветку ярче и подхватывает валяющийся неподалеку розовый ошейник. С аккуратностью застегивая его на тонкой шее, Хенвон подмечает недовольство и надутые губы, но показательно игнорирует эти маленькие нюансы. Хватает его, такого разнеженного за подмышки и усаживает на свои коленки. — Все болит, — ноет Ли, — Хенвон, прекрати посмеиваться, моя поясница, наверное, изжила свое. Может быть я слишком стар? А? — Я люблю тебя, — сжимает мягкие щеки в своих ладонях, — правда, люблю. Если бы лицо Минхека насильно не удерживали с двух сторон, он бы наверняка упал и разбил себе голову обо что угодно, только бы не испытывать то дикое смущение, что накрывает его с головой в сию секунду. Он не выспался, разбитый, помятый, нечесаный, и, вероятно, совсем некрасиво выглядящий, а Хенвон говорит о чувствах. Прямо в лоб, так искренне и нежно, совершенно не стесняясь. А ему хочется отстраниться и заорать в подушку, чтобы заглушить эти дебильные чувства восторженности. Ли порывается так поступить, морщит лоб и тянется назад, но провисает, удерживаясь на поводке, который Че потихоньку тянет на себя с хищным взглядом. Чтоб его. Хочется убежать и скрыться под одеялом, за которое хватается в порыве паники, но быстро отпускает, когда одна из рук Че перехватывает его несколько окрепший член. — Нет, нет, нет, — визжит Ли, — пожалуйста, Хенвон, я не выдержу! — Я всего лишь пытаюсь тебя удержать. И только. Никаких проникновений без твоего желания. Обещаю. — Врешь! Я чувствую, как твое возбуждение упирается прямиком в мою задницу. — Это подтверждение моих чувств, чтобы ты поверил и не смог больше убежать. Был со мной. — Я… Я… — заикается Минхек. — Что такое? — Хенвон притянул его совсем близко и замер прямо перед губами на расстоянии нескольких миллиметров. — Скажи мне. — Я смущаюсь! — орет не своим голосом Ли. — Хватит меня провоцировать, обнимать, ласкать и признаваться! Ты! Ты! Ты ведь не такой! Прекрати, мне не по себе, мне легче за тобой или от тебя бегать и создавать препятствия. Говоришь, что я ничего не стесняюсь, но это не так! Я каждый божий раз не знаю, как смотреть тебе в глаза и выжидаю дома до тех пор, пока моя скука по тебе не перебьет дикое смущение. Вот я и признался, слышишь? Не сжимай меня так, не вдавливай свой член в задницу, и не говори со мной таким нежным тоном! Нет, Хенвон, ты не такой, ты ведь всегда отрицал меня и избегал. Я всего лишь тот, кто входит в твой один процент, но не единственный, один из немногих, на которого встает. Верно же, я знаю. Мне рассказали. Я понял. Минхек, выдав весь запутанный клубок мыслей, утыкается лицом в свои большие ладошки и рвано дышит. Одно дело говорить то, о чем переживаешь, другое — болтать обо всем на свете и на ходу додумывать небылицы. Хенвон же не обидится, не скажет уходить, не отвернется? Он ведь признался, сам, никто не заставлял и его достоинство до сих пор твердое. Ли, убирая одну руку от лица, отпускает ту вниз, приподнимается и проверяет на ощупь член Че. Сжимает его и поглаживает, затем садится и снова возвращает руку на прежнее место. «Кажется не обиделся», — подтверждает сам себе после осмотра. — Верно, ты входишь в один процент, — игнорируя странное поведение, вещает Хенвон. — А? — от негодования забывая смущаться, лепечет Ли. — Что? — любовно целует губы. — Возмущения закончены? Теперь перейдем к возбуждениям? — Не смешно! Ты, ты, ты! Слезь с меня, — брыкается Минхек. — Это ты на мне сидишь, дурачок. Сам же хотел на ручки. — Не важно! — с чрезвычайно гордым видом пытается отползти в безопасное место. — Теперь я передумал, хочу к подушке. Спать. Хенвон, покорно отпуская слишком сильно кричащего парня, взбивает подушки и раскрывает одеяло, пальчиком маня к себе. Первым ложится и хлопает рядом, якобы расправляет ткань от складок, а сам коварно ухмыляется и выжидает. Ли, который, собственно, хотел бы прийти в себя и перестать ощущать жжение в области задницы, нутром чует подвох. Нет, заставлять и насильно пропихивать что-то в него Че точно не станет, но вот изводить будет. Непременно. Это его натура. Поэтому, встав на четвереньки, максимально задрав ноющую задницу вверх, Минхек остается на месте и смотрит на реакцию своего парня — он не заставляет себя долго ждать. Сразу же встает и идет к двери, свет включает вместо парочки лампочек и возвращается к кровати с подозрительной склянкой. Ли, решив, что излишне погорячился, выбирая позу, уползает от своего возлюбленного подальше, заторможено отпихивая его загребущие руки своими, несколько дрожащими. — Я помогу, — спокойно заявляет Че, — перестанет болеть. — Хитро, — недоверчиво щурится Минхек, — это ведь смазка, да? Я знаю, что это она. — Не она. Это заживляющая мазь. Будь паинькой, ну же, иди на ручки. Помогу и не обижу, расскажу о своих чувствах и приласкаю. Давай, сладкий. Иди ко мне. — Минхек! — картинно обижается Ли. — Скажи мое имя. — Минхек, — улыбается Че, — Минхек. Идешь? Я жду. Ли, быстренько прикинув все риски и возможные просчеты, медленно выдвигается в сторону своего ненаглядного. И вот, когда остается до него рукой подать, останавливается и завороженно смотрит как с его тонких пальцев стекает густая смазка. «Это ведь точно она, — ворчит, — смазка». Та тягучая и вкусно пахнущая, кажется, малиной. Че, заметив, настолько завороженного Минхека, повторяет процедуру заново, но специально в замедленном действии: аккуратно опускает палец вниз, в узкое горлышко, подхватывает немного мази и достает ее с небольшим забавным звуком, походящим на тот, с которым вылетает пробка из бутылки шампанского. Хенвон отставляет баночку подальше от себя и растирает то, что у него осталось меж пальцев, затем кивает головой, зазывая к себе, и ждет. Минхеку стыдно и неловко, он, вроде как, всеми фибрами души против секса, когда с пятой точкой настолько большие проблемы, а с другой, у него от таких простых и нисколечко не эротичных действий, хорошенько так встал член. И это отчетливо видит Хенвон. Рассматривает и тянет уголки губ вверх. Минхек поддается и подползает ближе, слушается, когда ему говорят лечь поперек, на колени, и подставляют руку, обильно смазанную тягучим веществом, к горящей точке номер один на его измученном теле. Хенвон, на огромное удивление Минхека, как и обещал, не делает ничего такого, лишь осторожно мажет и изредка целует в поясницу — все. Как можно быть настолько бесящим парнем, Минхек не знает, но от обиды хорошенько так лягает его ногой и ворчит в голос. Просит большего. — Так быстро эта мазь не действует, — нежно гладит ягодицы, — не надо спешить, я могу помочь иначе, как только тут закончу. — Хочу как обычно. С тобой и твоим членом. — Так и будет, не злись, да и мой член без меня никуда, знаешь ли. — Комедиант хренов. Быстрее давай, я не могу больше, — поддергивает задницей Ли. — Хорошо, потерпи немного. Че, прижимая торс Минхека к своим коленям, проникает одним из пальцев вовнутрь, на что получает матное приветствие и шипение. Не проталкивается далеко, лишь смазывает припухшие мышцы и быстренько переворачивает максимально недовольную тушу лицом вверх. Глаза Минхека еще никогда не были настолько пугающими и передающими пожелания медленной и мучительной смерти. Хенвон, недолго думая, берет и закрывает эти два бездонных колодца, ведущих прямиком в пучины ада, своей рукой и считает до десяти, при этом лаская его тело и обсыпая поцелуями. Нет, нет, нет. Никакой жести, хватит с него. Срываться каждый раз слишком рискованно, излишне прыткий Минхек не может остановиться, а потом страдает. Можно же и по-другому: раз ночью и раз утром, а не пять в темное время, а потом умирать. Клясть судьбу за все хорошее и развратные фетиши, прикладывая лед к разгоряченному члену и мазь на многострадальную минхекову задницу. — Ты серьезно? — возмущенно восклицает парень, лежащий на коленках. — Не хочешь меня? — Желаю каждой клеточкой своего тела, дурачок, — убирает руку, — тебе будет неприятно, стоит подождать. Хотя бы до вечера, дай своему телу отдохнуть. — А твое будто не устало? — хмыкает и отворачивается. — Нет, я привык, — мгновенно осекается. — Ах, вот оно что, — привстает, усаживаясь на колени и обнимая за плечи, — ты ведь опытный. Минхек, со всем своим раздражением принимается ласкать шею, кусать за мочку уха, затем, спускаясь вниз, к кадыку, жадно вылизывать его, томным шепотом произнося: «Обслужи меня так, как ты это делал с ними, хочу кончить в тебя, Хенвон-а». Че, пристально рассматривая пышущего недовольством парня, понимает одно — быть беде. Все, чего хочется — это расслабиться и полежать немного в обнимку, так как время поджимает и скоро их попросту выгонят. Хенвон ведь администратор и знает, как многое устроено в этом клубе, намного раньше, чем семь часов вечера все приходит в движение, а они уже проспали около часов пяти-шести, плюс время на ночной секс, пора не то, что, не торопясь освобождать комнату, ленно потягиваясь — убегать, прихватывая свои шмотки, чтобы их не запалил каждый из коллег, задорно посмеиваясь и тыча пальцем. Вот, что нужно. Тем не менее, исходя из ситуации, решает действовать несколько иначе. Тут без вариантов, пусть ждут. Он, ласково и осторожно укладывая Ли на подушки, и, расцеловав будто бы на десять лет вперед, раздвигает его стройные ноги в стороны и смотрит на довольно-таки окрепшее достоинство, что смущает не привыкшего к такой наглости Минхека. Нет, они, конечно, уже видели друг друга в достаточно разных компрометирующих позах, но все же что первый раз, что второй, был либо под покровом плотно задернутых штор, либо в темноте, а вот сейчас совершенно не так, неловко — при ярком свете лампы, да таком, что можно разглядеть каждый маломальский прыщик на теле. Это нехило стопорит, особенно, учитывая то, как пристально залип Хенвон, он поджимает своих губы и прикусывает их. А те в ответ на такие простые действия невозможно краснеют и еще больше распухают. Хочется поцеловать, но для начала прикрыться, однако, если пойти на этот шаг, то секса не будет. Поэтому, выбрав самый оптимальный вариант — задирание головы вверх и разглядывания потолка, Ли остается почти что довольным, ожидая новых ощущений и желательно громких стонов от Хенвона. То, что его уже давным-давно никто не брал — факт. Значит ему это непривычно и все будет словно впервые, понятно, чего он тянет время и мучится, да и вообще удивительно, как он так быстро согласился. В его светлой голове, Че всегда выглядел более строгим и упрямым, чем являлся на самом деле, Ли все никак не может поверить, что оказывается вить веревки из этого парня вполне себе можно и иногда нужно. Минхек, утопая в хороводе непривычных для него мыслей, составляет при активной помощи серого вещества одну и очень простую цепочку: секс сзади приятный, а значит и Хенвону будет хорошо, но, если он вспомнит давно забытое чувство наслаждения, то работая в гей-клубе он сможет найти кого-то с более большим достоинством и, что самое главное и неприятное, опытом, и уйдет к новому члену. Нет, нет, нет. Минхек, вертит головой из стороны в сторону, калачиком катаясь с одной стороны кровати на другую. «Если он уйдет от меня, я откушу ему член. Стоп — это же минет. Не хочу пока, я и так открылся чуть больше, чем полностью». Останавливается. Садится на кровати и пристально смотрит в удивленно моргающие глаза. «Я же заявил, чего хочу, глупо не воспользоваться». Ложится и немного раздвигает ноги, но как только Че касается его ступни теплыми пальцами, снова подскакивает, ойкает от простреливающей боли в заднице и хмурится. Нет, нет, нет. — Я не собираюсь делиться тобой с кем бы то ни было. Ты мой, хорошенько это запомни, — понуро выдает Минхек. — Че? — напрягаясь от непонятного скачка настроения, не придумав ничего более подходящего выдает администратор. — Хенвон, — так же глупо продолжает Ли, после чего ржет как самая полоумная гиена, — прости. Тяжело выдыхая и смиряясь со своей ролью, Хенвон понимает, что нужно действовать быстро и немного насильно, поэтому, нехотя перемещается к шкафчику, чем целиком и полностью интригует Минхека, тот привстает и вертит задницей. Че готов поклясться, что если бы у Ли был хвост, то он бы махал им из стороны в сторону как заведенный. Курильщик упирается глазами в те самые анальные пробки с хвостами на манер самых разнообразных зверей, на минутку задумывается, после, с неким сожалением отбрасывая эту идею, хватает необходимое и спешит к кровати. Раскладывает своего партнера определенным образом: голову размещает на подушке, а руки заводит наверх. Одну и вторую он пристегивает с разных сторон пушистыми розовыми наручниками и только тогда, когда гиперактивный парень перестает ежесекундно двигаться, довольно улыбается. Оглядывается на ноги и кивает головой, как бы спрашивая, можно и нужно ли их тоже приковать, на что получает мгновенный одобрительный ответ и озорное подмигивание. Хенвон и счастлив бы порадоваться за такую прыть, но серьезно не считает лучшей идеей бросаться с головой в омут, однако, когда время поджимает, а Минхек будет стопроцентно сопротивляться и смущаться, то выхода не остается. Расправившись с необходимыми приготовлениями и забрав себе в плен прирученного ненасытного зверька, Че с удовольствием прикусывает левый сосок, наслаждается стоном негодования и огнем в глазах, перемешанным с предвкушением, после чего опускается ниже, губами продолжая выцеловывать дорожку прямиком к паху. «Он же не уйдет от меня? Он признался мне. Он ведь не гей почти, — вновь настораживается Ли, — он не сможет уйти, пока его член не встанет ни на кого другого, а шанс найти такого слишком мал, однако, при разработанной заднице, вероятность найти более подходящий член возрастает в разы — это проблема». — Хенвон, слуш… — Помолчи, просто доверься, — прерывает его на полуслове Че, — хватит напрягаться и думать, что может пойти не так, твое возбуждение спадет и, после ведь будешь мучиться и переживать. Расслабься, ты ведь этого хотел. Нет? Че, ласково затыкая рот поцелуем, перехватывает член Минхека у самого основания, начиная медленно и плавно водить кольцом из сжатых пальцев снизу-вверх. Ли одновременно злится, охуевает и наслаждается, во-первых, потому что его целуют слишком сладко и глубоко, во-вторых, потому одна из рук партнера сильно сжимает сосок, что, к слову, дико приятно, а в-третьих, мягко ласкают член. Хенвон слишком опытный и мало этого, так он еще и нашел все эрогенные точки, при нажатии на которые можно получить все и вся, а не только, что разнеженный Ли, не хочет показывать в обычном состоянии. Минхеку ведь хочется вредничать и быть выдержанным, а получается совсем иначе — накидывается и берет свое до той степени, пока дышать не станет трудно. Неловко как-то. Че же постоянно любит его везде и всюду, шепчет интимные подробности, часто бьет по оголенным нервам своим неподобающим и чертовски возбуждающим поведением. Что б его. Невозможно от такого устать и перестать вестись на очередную провокацию — хочется же ведь. Жжется. Вот и сейчас, то, что творит этот парень за гранью, Минхек, все еще порывающийся сказать ему о том, что никакого сверху и на нем, не нужно больше, так не хочется и не стоит проводить подобные эксперименты, вовсе каменеет и сжимается, чувствует нечто иное. Совершенно отличающееся от того, что было до. Горячо, обжигающе и чрезмерно интимно. Он, совершенно теряясь в ощущениях, громко и утробно рычит, от чего губы, захватившие его член, смыкаются сильнее. Ли, в этот самый момент, готов отдать кому бы то ни было все и вся, лишь бы только эти самые ощущения не прекращались. Томно, пошло и невероятно упоительно. Не просто приятно, а потрясающе. Низ живота сразу же стягивает и будто все-все-все, включая сознание переносится вниз, туда, к этим пухлым невозможно мягким и райским губам, терзающим его достоинство. Хенвон, под громогласное одобрение своих действий, отрывается на секунду, чтобы затем с удовольствием вернуться к нехитрому занятию вновь с новыми силами: заглатывая глубже, периодически забирая за щеку и проходясь языком по уздечке. Уделяя внимание не только самому главному, но еще поджатым яичкам и внутренней стороне бедра. Руками играясь и несильно пощипывая стратегически важные места, он быстро приводит Минхека к красочной развязке, и, не собираясь проглатывать белесую жидкость, по крайней мере сразу, садится рядом довольный и широко раскрывает рот, так, чтобы ее количество было прекрасно видно Ли, исходя из неудобного положения. Прикованный парень порывается схватится за Хенвона, в частности его шевелюру, руками безуспешно тянется и дергает ногами, пока тот, усмехаясь и, наконец-то, проглатывая все до капли, выдает: «Ты кончил в меня, как этого и хотел. Видишь, я умею быть послушным». Минхек, не ожидавший такой подставы, лишь беззвучно открывает и закрывает рот, всем своим видом ясно показывая факт неимоверного предательства и абсолютного непонимания как продолжать жить в такой ситуации. Нет, конечно, жить можно, вот только с вечным стояком, что несколько неудобно. Ли, не отрывая изумленных глаз от своего парня, в полнейшей прострации наблюдает за тем, как Че, отсоединяя его руки и ноги от кровати, заботливо одевает, не забыв про нижнее белье, и отсаживает на тумбочку, посидеть в сторонке, пока все не приведет в порядок, включая самого себя. Минхек, ведомый лишь одним и самый главным на сей момент для него инстинктом, медленно и очень тихо идет к цели, а именно к нагнувшемуся раком администратору, который, ни о чем не подозревая, расправляет покрывало на кровати. Липнет к нему и с силой роняет на постель, прижимая сверху своим весом. Прождав минуту, дабы исключить лишнее сопротивление, которое ему нисколечко не нужно, с львиным упорством переворачивает Че на спину и седлает бедра. Без лишнего промедления расстегивает пуговицу на шортах и забирается руками под футболку Хенвона. — Нам пора, Минхек, больше тянуть не получится, этот номер еще нужно убрать: заменить постельные принадлежности, почистить игрушки и прочие мелочи, потерпи, пожалуйста. Я дам тебе все, что захочешь, дома, после смены. Потерпи, малыш. Да и тебе не помешает выспаться. — Нет, нет, нет! Слышишь, нет! Ты охуел быть таким сексуальным? Не пущу тебя туда, в холл, ты себя в зеркало видел? Такой красивый сейчас, с алыми щеками и сбившимся дыханием, севшим голосом и еле стоящий на ногах. Не отдам! Никому и никогда! Вдруг появится клиент, что не захочет тебя отпускать? Ни за что! Нет! — Минхек, — целует, — Минхек, послушай, я ни одной живой душе не дамся, покуда у меня есть ты. Больше не будет никаких стандартных подмен в разгар прелюдии, я отменю это правило. Скажу, что не согласен и все тут. Они не будут заставлять, поймут. — Я значит стандартный клиент? — Издеваешься? Я тебе в любви признался минут десять назад — это ничего? — устало бормочет Хенвон. — Это не любовь с первого взгляда? — Минхек серьезно смотрит на администратора, — не любовь? Че, максимально сузив глаза, всем своим видом показывая недовольство подобными разговорами, затыкает ему рот поцелуем. Ласкает и теребит щеки. — Я тебя укушу. Серьезно. Если ты прямо сейчас не прекратишь надо мной издеваться, — берет указательный палец Ли в рот, немного прикусывая, — это моя работа, а ты был незнакомцем. Неужели ты до сих пор не понял в чем дело и не сопоставил факты? Мне запрещено заниматься сексом с гостями, только флирт и минимум взаимодействий — все. Те люди, что якобы меня покупают бред и выдумка, чтобы вывести тебя на чистую воду. Уверяю тебя, Минхек, я самый непродажный администратор, который только был у этого клуба, так что можешь не переживать, ты единственный кому принадлежит мое тело и сердце. Так сойдет? — Угу, — заливаясь краской мямлит Ли, — я вообще-то пошутить хотел, а теперь, после такого серьезного ответа, мне стало так неловко. Идиот. — Признайся мне, тогда прощу. — Не-а, — вертит головой Ли, — не заслужил, проси, как положено. — Хочешь еще минет? — кладет ладонь в область ширинки, начиная поглаживать активно откликающийся на ласки орган, — хочешь? Минхек, провизжав что-то нечленораздельное, но до жути счастливое, кивает головой на звенящий мобильный телефон Хенвона, который уже за прошедшие десять минут звонит, кажется, в раз пятнадцатый. Че, поднимаясь и подавая руку Ли, встает с кровати, расправляет все за собой и, прихватив все нужные вещи, следует на выход из комнаты. Посмотрев на время, Минхек догадывается, что их ждет и кто это звонил — шеф или коллеги. Кто-то из них точно, потому что время уже семь с небольшим, а их великолепный работник до сих пор не за стойкой. Не порядок. Минхек, довольно хмыкая и вылетая из комнаты первым, солнечно улыбается и просит не ругаться, на что получает полный укора взгляд, а также уведенного в кабинет шефа парня. На удивление тот быстро возвращается назад в своей рабочей одежде, немного эротичной на этот раз, всей такой облегающей и с тугим бархатным чокером на шее, но это ничего, главное, что Хенвон теперь никуда не денется и обязательно вернется назад, к его счастливой улыбке, светящимся нежностью глазам и озорному характеру. Ли, присвоив себе миленький розовый ошейник, игнорируя все вопросы, косые взгляды и недовольство некоторых клиентов, откровенно ему завидующих, садится прямиком на высокий стол, и, перекинув ногу на ногу, самым громким голосом заявляет: «Извините, что задержал его, но у нас тут, видите ли, любовь. Взаимная и крепкая. Хенвон любит меня, а я люблю его. Сильно-сильно. Поэтому теперь контролируйте себя и свои низменные позывы. Вбейте в головы, что он принадлежит мне целиком и полностью навсегда, а не только в те моменты, когда я тут, рядом». Переводит полный уверенности взгляд на своего возлюбленного, показательно целует, отрывается на секунду, прикасаясь лбом ко лбу и вжимаясь всем телом. — Ты принадлежишь мне, а я, Че Хенвон, соответственно тебе, потому что люблю. Потому что в сердце горит, потому что я стал таким только для тебя одного. Не отпущу и не забуду, буду рядом и не убегу. Кхм, ты, пожалуйста, с этой минуты позаботься обо мне. И смс-ки пиши почаще, дурачок. Минхек, с самым горделивым видом скрываясь за массивными дверями клуба, пожираемый десятками удивленных и горящих огнем глаз, слишком довольный направляется к себе домой, чтобы устроить там самое, что ни на есть романтическое гнездышко, которое спалит огненная страсть, но не сразу, по его подсчетам минут через пятнадцать после воссоединения. Радуется и цветет, идет по узким переулкам чуть ли не в припрыжку, напевая веселый мотив себе под нос, в красках представляя завтрашнее сказочное счастливое утро, да и все последующие, в которые он больше не будет просыпаться один. — И что это было? — задается вопросом кто-то из встревоженных посетителей, требуя хоть каких-либо объяснений. — Мой невероятно прекрасный парень, еще вопросы? Если на этом все, то давайте работать, — совершенно невозмутимо отвечает Хенвон. — Итак, с кем вы хотите провести время? Я прошу заметить, неважно кого вы выберете из представленного персонала, в нашем клубе все работники идеально обученные и очень умелые. Ночь, проведенную здесь, забыть невозможно. Вы будете возвращаться вновь и вновь, покуда полностью не утолите свою жажду и голод. Это я, нет, даже все мы, сотрудники клуба «ФАС», клятвенно обещаем.