Нет! Нет! Нет!

Стоя на привычном для себя месте, за стойкой администратора, Хенвон нутром чувствует, что его обвели вокруг пальца. Хотя, он не только ощущает это, а знает и понимает, но не принимает. Как-то очень неприятно признавать то, что его, такого неприступного и непомерно горячего парня, развел на секс приставучий девственник. Мало этого, так еще и в дураках оставил. Выходит, все, что хотел получить от него Ли — секс. Пара механических движений туда-сюда и все. Никаких чувств и эмоций. Нет, нет, нет. Невинные парни так не могут действовать, ведь это слишком нетипично и нелогично. Зачем добиваться кого-то настолько долго и упорно, чтобы в итоге уйти, даже не попрощавшись. Не может быть, что бы Ли так по-скотски поступил с ним, Хенвон в это не верит. Однако, исходя из реальности, которой плевать, уповает ли администратор на нее или нет, все так и выглядит. Че, задумчиво ковыряя край стола, становится все печальнее и заторможеннее. Он совершенно точно не привязался к этому парню. Никто в такого как Минхек не влюбится в здравом уме: наглого, эгоистичного, забирающего все внимание и не оставляющего хоть капельку свободного времени на себя. Именно, просто нужно еще раз хорошенько проветрить голову и пересмотреть происходившие одно за другим события: встречу, пылкие перепалки и десятки неловких ситуаций от которых то и дело вставал член. Ох. Туда же идут затуманенный удовольствием взгляд Минхека, руки, что обвивают талию и протяжные стоны на пике блаженства, вот только это далеко не все — только начало, вьющее веревки из его слабой психики. Хенвон, мысленно пробегаясь по длинному списку минхековых причуд, удрученно чувствует реакцию члена на некоторые особенно важные воспоминания и воет, только про себя, чтобы потом опять не получить новую серию издевательств от чрезмерно внимательных коллег. От постоянного любопытства к своей скромной персоне и без того хмурый Че еще сильнее раздражается по пустякам, срывается на них, намного чаще выходит курить, после чего возвращается уставший и пропитанный запахом табака насквозь. Кихен, сначала изрядно шутивший над ним, даже стал относиться более мягко, переставая день за днем намекать, что Хенвон настолько плохо трахается, что спугнул своим неумением даже помешанного на нем маньяка. В отличии от более сговорчивого Ю, Чангюн не обладает и малым чувством такта, по сему продолжает с улыбкой издеваться над любимым администратором каждую свободную минуту. — Эй, эй, эй, — лишь стоило вспомнить его, прибегает за стойку запыхавшийся Им, — тут один клиент ко мне пристает, но платить наотрез отказывается, может займешься им? Его же после как ветром сдует. Не просто на час или два — навечно. Слыша, как коллега тотчас заливается самым злодейским и искренним смехом, Хенвон старается не реагировать, но в душе испытывает самое большое разочарование вперемешку с обидой. Как ни крути его бросили сразу после секса. Вывод напрашивается только один и он до боли печальный. Если восстановить хронологию того злосчастного утра, то дебильный Минхек достаточно изловчился, проснувшись раньше, приковал его к спинке кровати, после чего поспешно покинул квартиру, совершенно не подумав о том, что подобное могло бы закончиться катастрофично и даже со смертельным исходом. Благо, Че, зная с кем имеет дело, наделал запасных ключей в количестве десяти штук и, прежде чем последовать за ним к двери, распихал их повсюду. И, надо отметить, правильно поступил, ибо каково бы ему было вызывать слесаря, он даже обдумывать не хотел. Еще и с таким набором для заказа, как снос дверных петель и освобождение от наручников совершенно обнаженного парня. Его бы надолго запомнили, как и он поступок Минхека. Это нечестно и неправильно, но хуже всего даже не это происшествие, а то, что он пропал и не появляется нигде уже целых девять дней и четырнадцать часов. Относительно нигде. Только теперь Че ясно как день осознает тот факт, что про этого неугомонного непоседу он толком ничего и не знает. Поэтому ждет его на своем рабочем месте: приходит пораньше и уходит последним, а иногда заходит в то самое кафе и сидит там пару часов, пристально рассматривая прохожих. Хенвон, конечно, как может строит из себя снежную королеву без теплых чувств и радужных эмоций, но под ложечкой все больше сосет, а в груди разливается неприятное ощущение. Становится как-то холодно и одиноко. Странно ощущать себя таким, после всего, что было: бесконечных преследований и навязчивого внимания. Да, с одной стороны, за две предыдущие недели он тоже ничего из вышеперечисленного не получал, но то было как необходимая передышка, в которую все встало на свои места. Симпатия к симпатии — точка. Че в принципе не понимает, как после такого бурного секса и потери девственности можно взять и безмолвно исчезнуть. Особенному такому парню, что не затыкался ни на долю секунды и выглядел заинтересованным на миллион процентов из ста. — Мне изрядно надоело смотреть на твою унылую физиономию, — кривится Ю, — попроси у шефа помощи. — Однако издеваться тебе не надоело, — парирует Че, перебирая какие-то бумажки. — Так и вижу, как вы всей гурьбой расклеиваете по соседним районам листовки о пропаже, вереща словно гиены. Нет уж, спасибо, обойдусь. — О, а эта идея хороша, но использую ее как-нибудь потом, когда вы в очередной раз поссоритесь, — чешет подбородок Кихен, — меня не столько поражает, что ты смог быстрее получить его задницу, чем номер телефона, сколько смущает другое… — Вот только пошути про плохой секс, и обещаю заплатить много денег какому-нибудь убогому и максимально жирному старику, что непременно придет сюда и закажет конкретно тебя. Это угроза, — не давая закончить фразу, Хенвон перебивает коллегу и кидает убийственный взгляд. — Ой, ой, испугал. Я все гадал, когда ты сам додумаешься, но видимо ждать нужно очень и очень долго, поэтому подскажу: у Шону есть его телефон. Позвони Минхеку, он наверняка заждался. Хватит вести себя как самый большой в мире придурок. Признаться в том, что Кихен прав чревато нехорошими последствиями и постоянными насмешками, поэтому, смерив коллегу равнодушным взглядом, Че, как бы невзначай, но тем не менее очень поспешно, направляется в коридор, ведущий к комнате шефа, всячески своим видом показывая, что не нужны были ему такие подсказки. Он и сам молодец, просто был выбит из колеи и расстроен. Не более. И совсем он не идиот и не придурок. Наверное. Признаться, когда Хенвон зашел с опущенной головой вниз, шеф издал мягкий смешок, а после попросил рассказать все и вся в подробностях, сделав невымышленную историю гарантом получения приватного мобильного телефона. Ведь личной информацией клиентов разбрасываться запрещено и все такое. Не без усилий заполучив заветный номер и успев покраснеть миллион раз за пару минут позора и раскрытия нежных чувств перед начальником, он снова-таки быстрым шагом вылетает на улицу, стремясь уйти как можно дальше в переулок, чтобы не дай Бог никто не услышал его телефонный разговор. Че, на всякий случай, останавливается, стараясь максимально продумать все мелкие детали, которые могут пойти не так. А что с Минхеком что-то обязательно сложится не так, Хенвон ни капли не сомневается. Этот парень непредсказуемая ходячая катастрофа, все, что он делает подобно урагану, сносящему любую преграду на своем пути. Администратор в момент представляет себя несчастной маленькой черно-белой коровкой, пасущейся на лугу в распрекрасных Альпах, что подхватывает ураган по имени Минхек, кружит в воздухе и выбрасывает далеко от дома, вдали от всего привычного и родного. Туда, где нет ни сочной зеленой травы, ни свежести, ни добрых хозяев, а особенно сказочной жизни безо всяких проблем. — Еще раз повторяю: ты запутался, — эхом отбивается от стен чей-то крик, — я покажу тебе правду. Увидишь своими глазами и поймешь. Хенвон, прикусывая зубами сигарету, с самым суровым видом размышляющий о страданиях милейшей коровы, с коей ассоциирует себя, отойдя на пару шагов назад, чтобы не прерывать бурный поток мыслей, прячется в тени между строительным мусором и пропускает пару, идущую в его сторону. Пару, которую он уже видел однажды и даже разлучил. В момент осознания происходящего челюсти сжимаются настолько сильно, что острые зубы перекусывают сигарету напополам, которую даже еще не успел раскурить. Че морщится и с остервенением выплевывает остатки табачного изделия на грязный асфальт, захотев буквально уничтожить людей, которые уж никак не должны быть вместе. Девушка обнимает не абы кого — Минхека, а этот идиот ей все позволяет и даже мило болтает. Смеется периодически и глупые фразочки выдает. Администратор, не отводя взгляда, следует за ними, но не впритык, потому что не хочет быть лишним и врываться в эту гетеросексуальную идиллию. Он хмурится и шепчет сквозь зубы ругательства, отчаянно надеясь, что видит несуразные галлюцинации и только. А может именно так и должно быть? Это он лишний, а не она. Обманул и развел, засмущал и не оставил выбора. Раздел, лишил свободы и трахнул. Вот поэтому Ли и сбежал, а вернулся под ручку с ней. Покаяться и признаться, что не гей. А секс и приставания всего лишь эксперимент во славу бурной юности. Хенвон, меняя траекторию, стремится занять свое излюбленное место для курения. То, где они впервые столкнулись. Не надо было тогда предлагать Минхеку ничего такого, к чему он был не готов, ох, не надо. Однако, увидев очаровательного незнакомца совершенно растерянным, напуганным и нерешительным, будто просящим помощи свыше, было трудно устоять. Особенно в тот момент, когда горящие любопытством глаза впились в его губы. Мало ли на что в тот момент на самом деле рассчитывал Минхек, хотел ли познать себя или нет, не нужно было так рьяно тащить его в заведение и уж тем более запирать в комнате, чтобы не сбежал. Не сдержался, сам залип, угодив в ловушку своих фетишей, вот и расхлебывать теперь всю эту жгучую смесь придется ему одному. Сам виноват, правильно. Не нужна была Ли ничья помощь. Особенно его. Жадно провожая глазами их спины, скрывающиеся за дверью, Че прислоняется к кирпичной стене и всматривается в темное небо. — Это, блять, еще не конец. Только начало, — цедит он, решительно направляясь к своему рабочему месту. Походкой модели проходя в зал, Хенвон важно идет через толпу озабоченных клиентов к своей стойке, специально не обращая никакого внимания на сладкую парочку, расположившуюся на мягких диванах. Нет, нет, нет. Для них приготовлен целый план, раз Минхека больше отнять не получится, то и не надо. Сам прибежит. Че настолько злится, что в принципе игнорирует любые здравые мысли, в которых хоть что-то может пойти не так, как он хочет, а несколько иначе. Неважно. Там, в его светлой голове, этот невозможный парень сидит под стойкой с намотанным на горле ошейником и послушно принимает ласку. И никаких лишних девушек, и мужчин в округе. Только они вдвоем. Минхек, стоит только завидеть Хенвона, резко дергается, стараясь быстро, но аккуратно расцепить стальной захват на его запястье, но не тут-то было. Девушка никак не хочет его отпускать, лишь сильнее прижимается. Облокачивается и старательно обнимает, создавая романтическую атмосферу, смачно поцеловав в щеку. Ли бы с радостью ответил ей взаимностью в другой ситуации, но в этой никак не может. Во-первых, потому что они сидят на виду у драгоценного Хенвона, к которому у него есть чувства, а во-вторых, потому что его держат в заложниках. Совсем не этого Ли ожидал, когда решил по-хорошему поговорить со своей бывшей, обсудив с ней все нюансы и мелочи. Минхеку так не хотелось оставаться в ее памяти проклятым мудаком, поэтому, когда она сама написала и позвала на примирительную встречу, которая должна была оказаться последней, он, особо не раздумывая и превозмогая боль в пятой точке, согласился. Ли может быть и не самый прекрасный джентльмен, но честь и совесть у него есть. Однако, у нее этих качеств, как оказалось, нет, зато есть лютое помешательство, граничащее с безумием. Ли с одной стороны ее вроде как понимает, но с другой совершенно нет. Да, он добровольно пришел к ней на встречу, потому что хотел извиниться по-человечески, рассказав свою непростую историю, а после убежать на свидание к сексуальному, во всех смыслах, партнеру, но то, что все пройдет не так уж и гладко, как предполагалось, парень понял чуть ли не мгновенно. Да и не нужно было ему дополнительных объяснений, когда из маленькой дамской сумочки бывшей сразу же появились и удобно расположились на столе подозрительная книга с кричащим названием, порочащем честь гомосексуалистов, брошюры о истинном пути и кол. Деревянный, мать его, кол. Рассматривая интригующего рода предметы, Минхек так и замер, конкретно не поняв, в какой же именно момент, его, по всей видимости, посчитали вампиром нетрадиционной сексуальной ориентации. Бежать от нее бессмысленно: догонит и вонзит кол, а, учитывая некоторые особенности и пару презервативов, что торчат из ее сумочки, совсем не факт, что в сердце. Он морщится и бледнеет, глупо таращась и часто-часто хлопая пушистыми ресничками, пока она смотрит на него пристально и предельно серьезно. — Говори, — со сталью в голосе произносит бывшая, — я слушаю. — Прости, пожалуйста, — Ли старается сделать свой голос как можно более проникновенным и ласковым. — За что? — ее глаза становятся маленькими узкими щелочками. — Я, наверное, воспользовался тобой и бросил. Я не должен был, но Хенвон… Он ведь такой красивый, манящий и высокий, видела ведь? Но главное у него есть то, чего у тебя нет и никогда не будет, — замолкает, покрываясь мурашками от испепеляющего взгляда, — я о нежности и ласке, если что. Он, при всей своей хладнокровности и отстраненности, замечательный и чуткий. Прости, но я влюбился в него и правда хочу быть рядом. Очень сильно хочу. Мне нравится его вредный характер и забота обо мне, но, даже учитывая мою большую симпатию к Хенвону, я не должен был использовать тебя и бросать у всех на виду в кафе, поспешно скрываясь с ним вдвоем в общественном туалете. — Секс был? — спрашивает тоном, не терпящим возражений. — Я достоин намного большего нежели грязная туалетная кабинка, тем более в свой первый раз. — Пошли, — поспешно складывает вещи в сумку, а кол прячет во внутренний карман, чем доводит Минхека до состояния легкой истерики, — покажу как на самом деле обстоят дела. Ты просто не понимаешь, в какое место ходил все это время. Тот клуб — пристанище грешников. Ты запутался, как и многие, не понимаешь, что такое настоящая любовь и родство душ. Все, что они дают тебе пустое, запретный плод, фаршированный похотью и гнилью. Не бери их подачки, не ведись на лживые проповеди, не говори с ними и не смотри на красивые оболочки — это путь в ад. Они сожрут тебя, даже косточки разгрызут и перемелют в муку, развеяв затем по ветру. Им нужно лишь твое мясо и все. Это эротическая зависимость, при которой слабовольные люди удовлетворяют свои определенные потребности через сексуальное насилие или же любопытство. Не так важен способ, сколько суть. Это не то, что стоит уважать или защищать, потому что подобные связи вызывают не только психические, но и различные физические заболевания. Не ищи любви, там, где ее нет и в помине. Только вспомни каким я подобрала тебя. Как ты страдал, мучился и даже неоднократно плакал. Изливал душу, твердя о том, как сложно было вытерпеть свою никчемность, а теперь что? Вернешься и будешь послушной собачонкой на поводке? Я не позволю. Нет. Они лицемерные сектанты, а я помогу тебе выйти на свет. — На свет это куда? — глупо интересуется Ли и тыкает пальцем вверх. — На тот свет? — Заткнись, — грозно шикает, — я давно с ними борюсь, и, конечно же, не собиралась с самого начала отступаться от тебя. Лишь выделила время для того, чтобы сравнить нас, все тщательно обдумать и выбрать меня. Я лучшая. Ты до сих пор не понимаешь этого? Я давала тебе все: поддержку, понимание и свободу, хочешь — делай. Однако, ты ошибся. Что ж, я тебя не виню, ты не первый такой, кто оживет в моих сильных руках и познает истину. Это проклятой клуб принес тысячам людей слишком много невыносимых страданий. Хватит. Я за каждого из вас, пропащих, сражаюсь, и, мой мальчик, одержу победу, в первую очередь ради тебя. Ведь это можно исправить. — Ты что, проповедуешь веру во Всевышнего? — Нет, я женщина, которая верит, что традиционные ценности важнее всего на этом свете. — А кол за какую из них отвечает? — хихикает, но ровно до того момента, пока этот самый предмет с силой не упирается ему меж ребер. — За твое перевоспитание. Минхек, все еще не оставляя попыток выбраться на свободу, пытается поймать взгляд Хенвона, но тот явно его игнорирует. Специально ведет себя так, будто их здесь нет. Вот только непонятно к чему это все, и невероятно обидно, что так не вовремя. Он совсем не прочь, если бы Че, как прекрасный принц, поразил сердце дракона острым мечем и спас его, но нет. Администратор лишь напропалую флиртует с какими-то отвратительными мужиками, что так и норовят его облапать и суют деньги под нос, упрашивая пойти с ними и пуститься во все тяжкие. — Хенв… — вырывается изо рта Ли, но напор деревянного кола, становится ощутимым настолько, что заставляет неловко взвизгнуть и послушно замолчать. — Я запрещаю тебе с ним говорить, сиди и смотри как тот, кого, ты считаешь лучшим, изменит тебе со спокойной душой. Минхек мотает головой в знак протеста и все-таки пытается выбраться на свободу, а, пока у него это плохо получается, максимально вжимает свое худощавое тельце в спинку дивана, стараясь увеличить расстояние между ними. Он, ища хоть какой-нибудь поддержки, судорожно оглядывается по сторонам, но как назло не видит никого из работников, в том числе и шефа, он бы точно смог ее победить. Минхеку, прямо сказать, даже вдвоем с Хенвоном, она бы надрала задницу и унизительно поставила на колени, а вот Шону не такой. Он сильный, мудрый и воинственный. Настоящий мужчина с большой буквы. Вот только его рядом нет, а единственный, кто может помочь, в его сторону даже смотреть не собирается. Обиженного из себя строит и воротит нос. Придурок, разворотил чужую задницу и даже не написал приятной смс-ки с утра, что-то из серии «эта ночь была незабываема». Минхек показательно, словно маленький ребенок, надувает щеки, обиженно смотря на роящихся рядом с Че клиентов. А ведь в этом помещении есть дела куда поважнее. Дурацкий Хенвон. Ли отвлекается лишь тогда, когда девушка настойчиво привлекает его внимание, дергая за плечо и развратно улыбаясь, явно намекая на интим. Отвратительно. Если хорошенько подумать, то Минхеку ничего не стоит обманным путем вырваться из несколько ослабевшего захвата, схватить Хенвона за руку и запереться в любой комнате изнутри, но это может привести воинственное существо, с виду походящее на миленькую дамочку, в состояние бешенства. Что у нее еще лежит в маленькой сумочке он узнавать никак не планирует, а вдруг туда уместился огнестрел и парочка ручных гранат? А если еще колья или вообще сюрикены? Боже упаси. В основном Минхек хочет отцепить ее от себя, не потому что больно или неприятно, чтобы еще больше не злить Че. Ли прекрасно понимает отчего Хенвон ведет себя подобным образом, вот только он не виноват в этой нелепой ситуации с захватом его в пленники. Почти, разве что самую малость. Минхек в очередной раз судорожно косится на свою бывшую и не понимает, как мог упустить из виду ее тотальную одержимость и фанатичную приверженность какой-то странной женской секте. Ее озабоченность традиционными устоями пугает и заставляет максимально опасаться за свою жизнь. Как он мог не заметить хотя бы один из тревожных звоночков, даже в состоянии душевного раздрая, остается особо актуальным вопросом. Ее квартира, как он помнит, совершенно обычная, там нет ни намека на секту или же нечто такое, единственное, что его удивило — это фото одного и того же дерева. Оно было буквально во всех комнатах, включая туалет и ванну. Если так призадуматься, то видимо именно оно подразумевалось на изображении ее золотого кулона, что вечно висит на шее. Но эти факты мало о чем могли сказать, разве что девушке нравится природа и всякие прогулки по свежему воздуху. Если бы он с самого начала знал, что это прекрасное белокурое создание носит в сумочке заостренный кол, то мигом бы убежал и, возможно, быстрее бы вернулся к Хенвону. Че хоть и чрезмерно много важничает, придает себе вид робота, но внутри он очаровательно скучает и ждет новых свиданий. Наверное. Минхек полностью не уверен в этом, но позволять Хенвону отдыхать от него слишком часто не собирается. — До встречи, надеюсь вам все понравилось, господин, — заигрывающим голосом вещает Кихен кому-то на прощание, а Ли краем глаза за углом улавливает знакомую рыжую макушку. Он ждет, весь от тревоги свертывается в комок, когда проблемы начинают расти и умножаться: с одной стороны, острие сильнее продавливает его мягкий живот и цепкая хватка лишь усиливается, когда администратор переводит взгляд в их сторону, а с другой Ю почему-то не думает выходить в холл, что невероятно мешает Минхеку просигнализировать ему об опасности. — Пожалуйста, — безмолвно шевелит одними губами по какому-то чуду устанавливая зрительный контакт с самым нужным человеком, — Хенвон, пожалуйста. Ли, почти незаметным кивком головы указывает вниз, на торчащий уголок деревянного кола, но Че, с его позиции, видимо, ничего не удается разглядеть и поэтому он, негодуя и ворча, отворачивается к очередным клиентам и ослепительно им улыбается. Гаденыш. «Помоги мне, — проносится у Минхека в голове, — ну же, Хенвон, додумайся». Пилит его взглядом, умоляет проникнуться и заводит глаза, снова упираясь в бетонную стену непонимания. Повыяснять отношения еще успеется, но вот в противном случае, если все так и дальше пойдет, то разборки устраивать будет попросту не с кем. Его убьют каким-нибудь нелицеприятным способом с огромной вероятностью разорвав прямую кишку. Этот способ убийства, как неудивительно, он легко и просто считывает по лицу разъяренной девушки, которой ой как не нравятся переглядки с администратором. Она, прижимая тело Ли ближе к себе и обнимая до хруста костей, утыкается ему в щеку носом, а после и вовсе широко лижет ее языком. Минхек бы и хотел сказать, что-то на вроде «фу», но умирать с этой фразой на губах как-то обидно и глупо. Ли, не придумав ничего лучше для своего спасения, чем разыграть представление, громко ойкает, всем своим видом показывая, как ему больно, при этом демонстративно хныча. Че на его шоу недоталантов все-таки реагирует, что удивительно, смотрит пристально, и, на долю секунды отвернувшись от клиента, показывает язык. Как маленький. Он этим жестом не столько пытается обидеть, сколько раззадорить Минхека, спровоцировав на конфликт. Пусть детский и несерьезный, но это именно то, что в итоге поможет Хенвону оказаться вместе с желаемым им объектом в закрытой снаружи комнате. Ли ведь не умеет сдерживаться и говорить тихо, если возмущаться, то так, чтобы слышал весь клуб или даже район. Он невозможно гордый и принципиальный. Однако, в этой ситуации пусть первым подходит и без своей пассии. Хенвон, мысленно проклиная дамочку, что обнимает действительно особую персону, между делом изредка того рассматривает, при этом отмечая про себя каждую деталь, что отличается от обычного: облегающие шорты вместо рванных джинсов, шею на которой видны следы засосов, между прочим его, судя по оттенку синяков, новые кеды и перепуганные глаза. Словно бы просящие о помощи. Хенвон косится на край своей кофты, с сожалением отмечая, что ей в случае перевозбуждения, никак не получится прикрыть стояк. Тяжело вздыхая, он пытается медленно, но верно ретироваться в сторону коридора. Еще раз кидает взгляд на эту парочку, хмурится еще сильнее, когда ее руки обвивают тонкую шею, а губы выцеловывают дорожку вниз, к пупку, после чего мгновенно капитулирует под ручку с клиентом из-за администраторской стойки. Девушка сияет, с победоносным взглядом смотря на своего пленника, который теряется в догадках. Минхек знает, что в том направлении есть не только шикарные кровати для особенно важных посетителей, туалет, комнаты для отдыха, но еще и кабинет директора. Он всеми фибрами души надеется, что Че повел клиента в ту степь из-за последнего варианта. — Вот видишь, ты для него пустое место. Подобные связи, включая вашу, лишь развращенное попущение, на которое почему-то власти до сих пор закрывают глаза. Таких, как они, всех их, нужно переучивать, а, если никак не поможет — уничтожать. Но ты не волнуйся, я спасу тебя, слышишь? Клянусь, что вытащу и не дам в обиду. — Меня тут никогда не обижали, никто из них, — мямлит Минхек. — А как же первый день? — улыбается, да так коварно, что становится не по себе. — Не ты ли пулей вылетел отсюда весь покрасневший и чуть ли не заплаканный? Для чего он тебе так сдался? Вечно бегаешь за ним, глазки строишь. Он красивый да, но бездушный и высокомерный, не такой, каким ты его видишь в своих влажных мечтах, сними розовые очки и пойми, что в этом месте правят лишь похоть и разврат, не чувства. Тут есть только одно — извращенный секс. Все остальное иллюзии. — Откуда ты это все знаешь? — нервы Минхека понемногу сдают и с каждой секундой ему кажется, что еще чуть-чуть и он не выдержит, попытавшись предпринять что-то против нее. — Как? Ты следила за мной с самого начала? — Это не так важно, как то, что ты не должен был возвращаться к нему — это аморально. Он тебе не пара. Очень жаль, что ты не смог сделать правильный выбор, но со второй попытки все будет так, как и должно быть. — Я сам решу, — фыркает Минхек и показательно отворачивается, ясно дав понять, что не собирается больше обмусоливать эту тему с ней. Однако, легкий выпад не остается без внимания, девушка подхватывает его тело и словно пушинку устраивает так, как удобно ей — лежа. Забирается на него, седлая бедра и придавливая телом, располагает свою пышную грудь аккурат на лице. Минхек, задыхаясь в прямом и переносном смысле от ее наглости и разнузданности, решает предпринять хоть что-то в свою защиту. Руками пытается отодвинуть ее, не толкает, а осторожно смещает подальше от лица, стараясь наладить бесперебойный доступ кислорода к легким. На что та с применением грубой силы фиксирует конечности вдоль тела и, судя по ощущениям, начинает имитировать половой акт. Нет. От этого ситуация становится лишь запутанней и хуже. Неважно, что ее движения плавные и интенсивные, ведь они абсолютно не возбуждающие. Наплевать что и как она будет вытворять, даже если точь-в-точь повторять движения за Хенвоном, это не сможет изменить ровным счетом ничего. Абсолютно. Ведь сейчас эти действия носят губительный характер. Ей бы остановиться и остыть, но она лишь активнее прижимается, цепляется острыми ногтями за горловину футболки, пытаясь в порыве гнева ее разорвать. А с Хенвоном все было иначе: хотелось выпрыгнуть из одежды и кожи, от того, насколько было горячо и дико, поддаваться его играм и подставлять шею под поцелуи, резко двигаться и жмуриться от удовольствия. А с ней больно, пресно и немного страшно. Эта девушка преисполнена ненавистью и злобой, щетинится и царапается, сдирает мягкую кожу и кусает до крови. Душит. Не дает не то, что вздохнуть — двинуть пальцем. — Прекрасный финал неправильной любви: он подставляется другим, предавая тебя, а ты позорно возбуждаешься от моего тела, жаждешь его и крепко сжимаешь. Да что мелочиться, можешь даже взять меня здесь, на этом диване, пусть все увидят, каково это заниматься не животным сексом, а любовью. — Сара, — голос со стальными нотками прерывает ее монолог, — кажется пару дней назад ты обещала, нет, даже клялась, не переступать порог этого заведения, а что теперь? Шону стоит перед ними, но не трогает, ожидая, пока девушка добровольно отпустит их клиента. — А, это ты? Конечно, где тебе еще быть как не тут, со своими любимыми, что дороже всех вместе взятых и даже второй половинки? Той, кто всей душой любила и была готова умереть за тебя. — Не угомонилась еще? Сколько прошло времени: год, два? Довольно, пора признать неудачу и начать заниматься своей жизнью, а не моей, — шеф устало трет глаза, — слезь с него и прекрати этот фарс. Ему же больно. — Не важно сколько, я не успокоюсь покуда не докажу ему и особенно тебе, что однополой любви не существует, есть влечение и желание попробовать нечто новенькое. Есть помутнение рассудка и похоть. Все. И вот тебе один очередной яркий пример: эти двое. А столько таких как они было до этого? Только вспомни и прекрати уже держаться за это гнилое место. Не они тебе нужны — я. Ведь ты тоже помнишь, признайся, каждую мелочь из нашей совместной жизни: как мы покупали столовые приборы вместе, мебель и технику, чтобы обустроить каждую мелочь в квартире так, как хочется нам двоим. В нашем гнездышке абсолютно все до сих пор так, как было при тебе, ты можешь вернуться в любой момент, как только бросишь это место. Но что там квартира, вспомни, пожалуйста, вспомни наше дерево, что мы заботливо выращивали за домом, оно ведь уже далеко немаленькое — огромное и красивое. Сильное, прямо как ты. Его ветви раскинулись вширь и летом под ним уже можно спрятаться от зноя. — Что за чушь ты несешь? Еще раз повторяю отпусти Минхека и отойди от него на безопасное расстояние. — Ха. Вот значит, как? Убьешь его точно также как наше дерево? Тебе все мало? Вот что осталось от него, только это! — кричит, срывая голос, при этом демонстрируя кол, крепко зажатый в кулаке. Сказать, что он удивлен такому повороту событий будет неправильно, Шону знал, что она всегда рядом и посылает крыс в заведение, но вычислить их было невероятно сложно. Это не обязательно могут быть новенькие клиенты, старожилам также возможно промыть мозги, особенно при участии таких повернутых на своей правде как она. Хену и сам не знает, как так получилось, что шесть лет назад они полюбили друг друга и сошлись, мало того, прожили в счастливом браке целых три года, а потом началась бесконечная ревность, выяснение отношений и неприятие такого рода бизнеса. Это необычно, да, но правда была известна с самого начала. Между ними не было никакого рода секретов. Наличие подобного места сначала ее это удивило, потом озадачило, а после громкой и серьёзной ссоры стало камнем преткновения. Темой для бесконечных упреков и ревности, Сара то и дело говорила о том, насколько это ненормально и мерзко, обвиняла во лжи и скрытии фактов. Сходила с ума и искала доказательства того, что хорошие люди таким никогда в жизни заниматься не будут. Не бывает подобной любви и все тут. Однако, конец всему положил момент, когда она соврала о беременности, а далее неминуемо последовал развод и прочие прилагающиеся к нему вещи. — Мы с тобой давно расстались, а эти двое действующая пара, так что прекращай вести себя словно психопатка, отпусти Минхека, еще раз повторяю. Ты же видишь, что он ни капельки не возбужден, скорее напуган, — подходит ближе и подает руку в знак примирения, — перестань, тебя это совершенно не красит. — Пара? Не смеши меня! Минхек занимался сексом со мной бесчисленное количество раз, а твой работничек еще лучше, увидел его после ссоры и сразу же пошел ублажать других. Любовь говоришь? Где? В каком месте? — Ты с ней спал? — Хенвон, распрощавшийся с важным клиентом и толком не успевший подойти ближе, подает голос. — Еще как спал и сейчас, специально для тебя, мы можем повторить это на бис, хочешь? — едко ухмыляется девушка. — Вообще-то я точно не смогу, — сдавленно пищит Ли, но его рот быстро затыкает сильная женская рука. — Спал или нет? — не унимается Хенвон, — отвечай. Живо. — Ха. Мой ответ тебя не устраивает значит? Спал и не один раз, а знаешь почему? Потому что между такими, как вы, здоровых отношений существовать в принципе не может. — Шону, прости и помоги, если что, пожалуйста, — доверительно сообщает Че на ухо шефу. Та наблюдает насколько быстро вокруг меняется обстановка: посетители либо выведены из помещения, либо закрыты в комнатах для надежности, а в опасной близости появляется все больше и больше сотрудников клуба. К слову, накаченных и сильных мужчин. Сара прекрасно осознает, что в ее руках козырь только один и это Минхек, сдавленно хрипящий под напором тела. Она показательно и очень медленно ведет заточенным колом по его телу вверх от пупка, добираясь до острых ключиц, и смотрит так, словно хочет убить. Грозно и обиженно. Видя, что никто так и не реагирует на ее действия всерьез, воет и с треском рвет горловину минхековой майки, стараясь полностью обнажить его торс. Прижимается к обнаженной груди, но кол от горла не убирает, вжимает посильнее и улыбается. — Откажись от клуба, зачем он тебе? Закрой это порочное место, сломавшее нашу любовь. Мы же были так счастливы. Со мной тебе будет хорошо и спокойно, во много раз приятнее, чем раньше. Я люблю тебя. Если все будет так, как я скажу, то Минхеку не будет ничего угрожать, мы втроем уйдем из этого места и никогда в него не вернемся. — Я не хочу уходить отсюда, тем более с тобой, — вырывается у осмелевшего Ли, увидевшего поддержку и почувствовавшего как сильная ладонь перестала сжимать его губы, — единственное мое желание остаться здесь, с Хенвоном. — Ну а ты умнее будешь? — переводит взгляд на администратора, а кол направляет к адамову яблоку пленника. — Подавись, — ухмыляется, покидая поле битвы под остервенело-победный смех сошедшей с ума дамочки. Сара бьется будто в агонии, мучит своим поведением всех присутствующих, а не только Минхека, которому, к слову, на мгновение становится безумно обидно, но это буквально на секунду, пока знакомые ему руки не пережимают обе сонные артерии девушки, а та, из-за эффекта неожиданности, не может оказать нужного сопротивления. Ли, пользуясь ее замешательством, изгибаясь словно уж на сковородке, ныряет вглубь дивана, тем самым освобождаясь от острой угрозы, но начинает дышать полной грудью только в тот момент, когда Сара падает рядом с ним в бессознательном состоянии, сдерживаемая парочкой крепких мужских рук. Которые в последствии полностью обездвиживают ее конечности дабы исключить рецидив. — Ты в порядке? — интересуется Шону, помогая встать, и одновременно сигнализируя врачам прибывшей скорой помощи, предприимчиво вызванным заблаговременно, подойти к нему. — В полном, спасибо, что спасли. — Я жду ответа, — недовольно цокает Че, поворачивая его к себе спиной и прижимаясь всем телом. — Я так перепугался за вас, подумал, что, если убегу от нее, она всех тут порешает, — тяжело вздыхает и откидывается назад, удобно устраивая голову на надплечье. — Значит спал, — на лице появляется не улыбка — хищный оскал. Отпускает из объятий с интересом наблюдая, как кладут на носилки бывшую жену шефа, быстро пришедшую в сознание. Склоняется над ней, легонько бьет по щекам и во весь голос заявляет: — Минхек мой парень, не смей к нему больше и пальцем прикасаться, — Че скалится, нависая над лицом побледневшей девушки, — понятно? Он только мой, а я его. Минхек, все еще не отошедший от одного шока с головой ныряет во второй, хлопает пушистыми ресничками и рот открывает. Вертит головой по сторонам, указывая на Хенвона пальцем с немым вопросом: «Вы тоже это видите?». Получив в ответ подтверждающие кивки головой от парочки знакомых, загорается, оживает, подскакивая и вжимаясь носом в его затылок. Обнимает, трется и счастливо сопит, оставляет легкие поцелуи за ухом, при этом непрерывно вереща в душе. — Я его парень, а он мой, — улыбаясь так, будто впервые почувствовал всепоглощающе счастье, — все слышали? Это факт.