Нет! Нет! Нет!

Ли напрягается, сжимая пятую точку, но виду не подает, лишь замирает в той позе, в которой он мог максимально близко рассмотреть происходящий беспредел в соседней кабинке: стоя на цыпочках, едва балансируя и боясь переломить хрупкую перегородку своим весом. Минхек шокировано хлопает глазами, опасаясь сказать что-то еще и не зная, как вернуться в прежнее положение или хотя бы на пол, потому что его член уже болезненно утыкается в стенку кабинки, а ноги скользят — разожмет руки и упадет. Рухнет прямо на злющего Хенвона, что обещает его поиметь. Минхек, вроде бы этого хотел и добивался, но вот горящие глаза у его драгоценного администратора, пугают и заставляют поджилки трястись — это не теплый свет, не страсть, а желание убить через секс. Минхек, к слову, не сомневается, что Хенвон может. Администратором в гей-клубе просто так ведь не становятся. — По вентиляции не сбежишь, — не унимается Че, — ты слишком объемный, все до единой двери я закрою, ключи спущу в унитаз, если надо, но тебя, мой сладенький, не отпущу, пока не возьму свое. Ты развлекся? Получил, что хотел, а теперь настала моя очередь, готовься, Минхек. У тебя есть две минуты, чтобы смириться с фактом потери анальной девственности в туалетной кабинке не самого популярного заведения. Хочешь, я даже немного тебе подскажу, как сделать ситуацию более безболезненной? Тебе следует, как послушному мальчику, быстренько встать на закрытую крышку сортира коленками и развернуться ко мне задницей, предварительно стянув с нее штаны. Хенвон четко выговаривает каждое слово, не разрывая зрительного контакта, вытирает руку от спермы и ухмыляется. С огромным удовольствием смотрит на то, как на лице клиента раз за разом, по мере его слов сменяются различные эмоции и в итоге Ли достигает кульминации — начинает опасаться и робеть. Вот оно. То самое выражение лица, что крушит сознание Че и превращает в щепки его дисциплину и желание отстраниться от сексуальных утех. Минхеку не сбежать, он не позволит, даже, если тот по какому-то совершенно тупому плану захочет, как мультиках смыться в туалет, Че за уши вытянет, заполучив свое. Он, насвистывая вслух веселую мелодию, выходит из своей кабинки и с грохотом отворяет дверь соседней, садится на толчок и ждет, водит пальцем по накаченным икрам Ли, поднимается выше, до бедра, и отчего-то останавливается. Издевается, смотря на бесполезные попытки Ли устоять на цыпочках и сохранить бедственное положение в шатком равновесии. Че ласково улыбается, маня пальчиком и хлопая ладонью по своим коленкам, как некогда делал сам Минхек. — Иди сюда, — приторным голосом говорит Хенвон, — я не обижу. Хочу извиниться и как следует попросить у тебя прощения. — Ты врешь, — заикаясь произносит Минхек, неутомимо продолжая кончиком кроссовок отталкивать его руки, — обманываешь, я же вижу. Че встает с насиженного места, наспех скидывает с плеч длинный плащ и аккуратно вешает его на дверь. Снова-таки заворачивает длинные рукава рубашки, резко поворачиваясь и мгновенно перехватывая тонкую талию Ли горячими руками. Он, не церемонясь, проходится по ребрам, пересчитывает их и любуется реакцией. Ли щекотно и горячо, он против воли подставляется под ласки, сам того до конца не осознавая. Впрочем, когда Че надоедают подобные незначительные уступки, он медленно, но верно, прижимая к себе одной рукой талию Ли, начинает отцеплять вспотевшие от напряжения пальцы, вцепившиеся в хлипкую перегородку. Стоит сказать, что у него на эти действия не уходит много времени, Минхек буквально сразу же сдается и испуганно смотрит на него, не понимая, чего ожидать впереди. Хенвон же, опуская его вниз, усаживает себе на коленки, любовно приглаживая торчком стоящие волосы. — Извини, я был не прав, — нежно проговаривает Хенвон, — ты нужен мне. Я не спал с тем человеком — он мой друг. Так что меня никто не покупал. Я по большей части асексуален, но, конечно, секс для меня не чужд. Что мне еще сказать? Пожалуй, должен тебя предупредить, что это место не предназначено для секса, но ты уж извини, мне не терпится узнать каков ты на вкус. Поэтому убегай — не убегай, отталкивай меня или нет, я не отступлюсь. — Так просто? Не верю! Я ожидал большего надрыва при признании в любви, — все еще не понимая, как стоит реагировать на происходящие события обиженно фыркает Ли, — мы же драматично поссорились, а ты просто забрал меня и зацеловал. Усадил к себе на коленки и все? Ты не хочешь пострадать по мне немногим больше? Поплакать ночами? Хенвон, притягивая его за талию к себе, обдает жарким дыханием шею, проводит языком по скулам и заглядывает в глаза. — Тебе конец, котенок. Сначала секс, потом сопли. Минхек сглатывает ком, колом вставший в горле и упирается чуть дрожащими руками в грудь Хенвона. Тот смотрит на этот жест с улыбкой и склоняет голову вбок — позволяет. Ли очень бы хотел объяснить, что это не заигрывание, а жест из серии «я не хочу этого в туалете и вообще-то я романтик», однако Че вряд ли захочет договариваться на что-то другое с активно просящим разрядки членом. Ли атакуют довольно-таки разные чувства, смотря на такого перевозбужденного администратора, конечно, то, насколько он будоражит Хенвона нереально льстит, но и немного пугает, ведь по большому счету ничего развратного и эротичного он не делал, чтобы заслужить такую реакцию. Возможно, Че не дрочил годами до их встречи и вот сейчас берет свое сполна, но в это верится намного меньше, чем в тоже самое анальное зондирование НЛО. Да и еще где его так рьяно хотят поиметь, в туалете ведь, средь бела дня. Минхек сильно тушуется, прислушиваясь к посторонним звукам, чтобы разнюхать обстановку, опасаясь узнать, что в помещении уже они не одни, но, к его счастью, видимо никому не нужно справить нужду. Все, что он слышит сейчас — это грохот его ненормального сердца. Еще немного и оно разворотит грудную клетку, вырываясь наружу и падая в горячие руки Че. Чувства, магнит, пресловутые бабочки и душа сейчас перемешиваются и затягиваются в тугой узел, где-то в области паха. У подобного животного зова опасно идти на поводу, ведь все может и вправду закончиться сексом здесь. Чего бы очень не хотелось Ли. — Не тут, — выдавливает он из себя, — пожалуйста. — Я не дам тебе сбежать, только не сегодня. Хватит, нагулялся, — смотрит серьезно, — не отпущу. Не отдам девушкам или парням, не важно. Я долго размышлял и принял решение. Ты ведь тоже скучал, я буквально чувствую это и вижу, так что давай дружить? Мы же за одно теперь, я проиграл, снимаю шляпу и смиренно жду твоего отклика. Хочешь меня — бери, но дай и мне это право. Если уж приручил, то корми и жалей. Не гони прочь и позволь любить себя. — Если я тебе небезразличен, то докажи не поцелуями, а поступками. Ты должен учитывать мои желания и считаться с потребностями. Я все еще слишком обижен, ни капли не верю, что ты мог так быстро измениться. — Сейчас я не администратор, а ты не клиент — вот, что главное. Меня больше ничего не сдерживает и не тянет за собой, понимаешь? Да и насчет моих чувств все до банального просто: о них красочно говорит мой член, упирающийся тебе в задницу. Разве помимо этого тебе нужны еще какие-то доказательства? Я хочу тебя не только на словах, — Хенвон делает недвусмысленный толчок бедрами. Главное не где, а как. И, чтобы быть кристально честным — в твою, якобы святую искренность, я тоже не верю, слишком уж подозрительно блестят твои глаза. Ты же очень умный и схватываешь все на лету. Стоит мне выпустить тебя в зал и убежишь ведь, точно убежишь. «Не просто убегу, а телепортируюсь на другую планету», — мгновенно сам себе сознается Минхек, распланировав каждый шаг в грандиозном побеге. Однако, вслух уверяет в обратном и чуть ли не слезно клянется. — Если это действительно так, то выполни всего одну мою маленькую просьбу, — прислоняется губами к его, — пожалуйста. Через пятнадцать минут дверь в мужскую уборную открывается и оттуда выходит Хенвон, аккуратно выносящий на руках Минхека, по уши закутанного в темный плащ. Тот утыкается лицом в шею Че и не поворачивается даже тогда, когда его зовут и пытаются завести диалог. От глаз парней за столиком конечно же не скрыть пунцового цвета уши и даже шею, но вот, что именно произвело подобный эффект они хотели бы знать во всех деталях и с мельчайшими подробностями. То, что Че держит его на руках, словно принцессу, тоже не поддается логике, особенно учитывая, как они вдвоем в туалете оказались. Кихену и Чангюну слабо верится в то, что их могучий администратор все время, проведенное там, не спускал беглеца с рук. Он, конечно, скучал, но не настолько же. — Минхек, если тебе нужна помощь с ним, ты скажи, — аккуратно прощупывает почву Чангюн, — мы его не первый год знаем. — Это тебе вскоре пригодится, видя, как на дисплее телефона Че высвечивается смс-ка о подаче такси к выходу, — Ю аккуратно вкладывает ему в руку тюбик со смазкой и парочку презервативов, обращая внимание на то, как подрагивают кончики его пальцев, — ах вот оно что. Хенвон у нас такой, да. Минхек в мыслях вопит: «такой это какой? Извращенный, хитрый и сильный?» или его ждут еще сюрпризы, помимо тех, что он уже получил? Парень хочет вжаться в тело администратора настолько сильно, чтобы там раствориться, и никто не смог его в таком щекотливом состоянии поразглядывать. От этого лишь больше и сильнее распаляется Че, которому явно не хватило парочки заходов рукоблудия в туалетной кабинке. Маленькой и невинной просьбой этого наглого и самодовольного хмыря было стремление заставить наблюдать весь процесс онанирования от начала до конца с самого близкого расстояния. Минхек сначала краснел, багровел, словом, приобретал всевозможные оттенки не только красного, но уже и фиолетового, пока курильщик будто бы ленно и слишком осторожно расстегивал брюки и доставал свое немалое достоинство. Честно говоря, размер его члена немного смущал Ли, ведь у него несколько меньше, а он вычитал в надежных источниках, что у кого скромнее член, тот и снизу. Да, это не были проверенные учеными доказательства, но некоторые опасения на этот счет у парня все-таки имелись. Бесит, что в тот момент Хенвон прекратил смущаться — делал все деловито, вальяжно расставив ноги и рукой хватая за затылок, стремясь максимально близко приблизить его лицо к своему окрепшему мужскому достоинству. Минхек протестовал и отодвигался, но все-таки спустя жалких пару минут томных вздохов и закусывания красных, невозможных губ, сдался и устроился рядом. При этом как последний извращенец завелся так, что еще секунда не прикоснись он к члену — взорвется и забрызгает все вокруг белесой жидкостью. Нельзя так поступать — это бесчеловечно, он даже думает написать гневное письмо в какую-нибудь организацию по защите прав девственников, но сомневается, что нечто подобное существует. Какого рожна Хенвон позволяет себе быть настолько эротичным в таком неприглядном и грязном месте? Почему его движения так сильно заводят? Да, Хенвон трогает себя, но все ощущения Минхека неистово кричат о том, что именно его тело ласкают, ведь возбужденное достоинство слишком чутко отзывается на каждый жест — еще немного и наступит разрядка. Вот так вот постыдно, даже не прикоснувшись к себе пальцем. Так нельзя. Нет, нет, нет! При всем своем негодовании и желании поворчать, Ли сокращает расстояние между ними и с плохо скрываемым любопытством рассматривает занимательную картину перед собой. Даже, если после этой сцены их отношения снова-таки пойдут кувырком, этим воспоминанием можно будет спасаться как минимум год и не переживать о не вставшем друге. Он обязательно встанет, даже на самых страшных и пахучих людей. Ох. Минхек отрывает свой взгляд от чужого достоинства только тогда, когда драгоценный администратор уже бурно кончает, а значит и ему тоже можно. Ли одергивает себя, уверяя в том, что ему в любой момент можно, а не только после Че, затем максимально осторожно открывает ширинку, боясь перестараться и от любого случайного движения внезапно кончить, запачкав нижнее белье спермой. Ходить в мокром он ни капельки не хочет, оно и логично. Вот только его тонкие запястья одной рукой пережимает коварный хищник, заводя их наверх, а другой водит по паховой области, распаляя жар до предела. Минхек буквально скулит, от того, насколько в нем все переворачивается и замирает, поддается и жаждет прикосновений. И вот, когда будто бы раскаленные до красна, пальцы Че наконец-то касаются его члена, пусть даже через тонкую ткань — убивает. Ли призывно двигает бедрами, прося большего взаимодействия, а не только припуска джинсов и оголения тазобедренных косточек. Хенвон не отвлекается, разглядывая его тело в подробностях, особенно тщательно изучая низ живота. Трогает сначала аккуратно и осторожно, но чем ниже опускается, тем более властно берет и даже немного царапает короткими ногтями. Обхватывая ствол члена, Че и вовсе переключается в режим работника клуба: слишком искусно водит по нему руками, прикасаясь при этом нежно-нежно. Так приятно. Не забывая время от времени страстно и умело надрачивать, пристально смотря в глаза. Минхек, не продержавшись и пары минут, изливается в ладонь курильщика, стоит ему лишь немного сжать головку. Сдувается, обвисая в руках своего мучителя и тяжело дышит, с покорностью смотря, как тот неспешно спускает с его бедер облегающие джинсы. Одной рукой это делать крайне неудобно, он ворчит и мучится, но не сдается, только когда раздражающий его предмет одежды спадает до колен, улыбается и смотрит в глаза, пытаясь показать, что все будет здесь и сейчас. Минхек и хотел бы что-то сказать или сделать в знак протеста, но не может: тело еще неслабо потряхивает от оргазма, а коленки предательски дрожат, словно у первоклассника перед первым походом в школу. Нет, нет, нет. «Он не может взять меня здесь, в этом месте, так нечестно», — на отдаленных уголках чистого сознания кричит и верещит Ли, а на деле послушно садится на колени Че сверху, пристально смотря в глаза и мечтая ощутить нечто большее, чем поцелуи и мимолетные прикосновения к члену через нижнее белье. Когда администратор хочет завести его ноги за себя, прося помочь в снятии ненужной детали гардероба, Минхек соглашается не из-за природной покорности нижнего, а потому что в его голове мартышка бьет тарелками друг о друга, только это. Все слова, исходя из такого положения воспринимаются просто и желанно. Нужно — сделаю. Поэтому, сидя в одних намокших от спермы трусах, он ничего плохого и неправильного не подозревает, когда и этот предмет гардероба очень быстро пропадает и растворяется где-то в воздухе. А все потому, что пальцы Хенвона ужасно ловкие, вроде и хочется сконцентрироваться на чем-то ином: своем постыдном положении и, так на минуточку, вселенской обиде, но никак не получается. Он откидывается назад, облокачиваясь на крепкие руки, обнимающие его за талию и мурчит что-то на котовско-непонятном. Шепчет, сопит, елозит бедрами и бесконечно сильно прижимается, стоит Че отстранится чуть больше, чем следовало бы по мнению Минхека. Единственное чего хочется — разрядки, и когда она брезжит не то, что на горизонте, а прямо тут, перед его носом, Хенвон разворачивает его, подстраивая обнаженные бедра вплотную к паху. «Одумайся! Это точка невозврата!» — орет его подсознание, да и он сам это прекрасно осознает, однако, главное, что ему нужно сейчас — это никак ни штаны, трусы или даже куда-то пропавшее чувство стыда — кончить. Вот только он совершенно не понимает, как это сделать по той простой причине, что на его худощавые ноги снова возвращаются джинсы. Делает это Хенвон очень быстро и упорно, не давая опомниться и в принципе повернуть языком, выдавая звуки, которые сложатся в нечто очень недовольное и определенно матное. Пока Минхек, превозмогая себя, учится снова говорить как взрослый человек, Хенвон, нагло пользуясь замешательством, устанавливает его в вертикальное положение, прижимая к двери и скрывая все интимные части тела за плотной тканью, аккуратно закрывает ширинку. Довольно хмыкает и похлопывает по сжатой от напряжения заднице. — Ублюдок, — наконец выдавливает из себя Минхек, — мерзкий извращенец! — Ой-ой, — интимно ему шепчет Хенвон, — подожди, я еще не закончил. В подтверждении своих слов, он сжимает стоящее колом достоинство Ли и начинает активно ласкать прямо через грубую ткань. Минхек щетинится и шикает в ответ, но это все тонет в желании получить скорейшую разрядку, он не знает почему позволяет делать с собой все эти развратные и ненормальные игры, но отдается и прижимается, бурно кончая и от смущения сильно опуская голову вниз, чтобы скрыть глаза за длинной челкой. Он, уже толком не осознавая, где находится и как продолжать стоять на своих двоих, постепенно оседает вниз, пока сильные руки Хенвона мгновенно не подхватывают его и закутывают в темный плащ до самых ушей. Ли мысленно благодарит его за то, что укрыл и не стал рассматривать масштабы преступлений против его чистоплотности, но стоит двери кабинки, а после и помещения распахнуться, сразу же их забирает, утыкается покрасневшим лицом в ключицы и хочет умереть от смущения и негодования. Этот подлец и правда придумал идеальный план, который не то, что не позволит сбежать — даже пошевелиться и попросить помощи будет стыдно. Во-первых, если Хенвон уйдет, то он останется без спасительного плаща и с мокрыми штанами, под которыми нет даже трусов, а во-вторых, он не сможет никак прикрыть этот конфуз на светлой ткани, а ребята из клуба не смолчат и будут из года в год передавать славу о великом тактике-администраторе, что видит цель — идет и берет ее, не видя помех. «Гадский и дурацкий Хенвон! Не правы были те, кто говорил, что, если красота есть ума не надо», — в эту секунду Минхек жаждет, чтобы в голове Че все извилины были прямыми, а не такими, по всей видимости, с невообразимо сильной химической завивкой. Чувствуя, как в его руку ложатся знакомые предметы, он ни капли не удивляется, однако, до сих пор не понимает, откуда у Кихена такие запасы смазки и презервативов и зачем тот носит их с собой везде и всюду, но благодарит. Потому что Хенвон не отпустит, он это уже успел уяснить, видимо их сладкое свидание с бывшей пассией того раззадорило в край, заставив ревновать слишком сильно и бурно. Минхек в принципе удивлен, что Че может быть настолько напористым и возбужденным. Кажется, в нем пробудилась темная часть души, что жаждет любыми способами получить свое, невзирая на препятствия. Именно поэтому его пальцы с такой силой сжимаются на бедрах, даже в такси, когда ему нужно бы ехать рядом на соседнем сидении, а не располагаться на коленях, но администратор не отпускает и даже в квартиру несет на руках. Лишь заходя вовнутрь ослабляет хватку, предварительно закинув ключи подальше от входа, куда-то под массивный шкаф, опасаясь побега трофея, полученного с таким усердием. А зря. Минхек уже признал свое поражение, ему даже драмы не нужно и подробного открытия чувств, слез и истерик, с пробиванием груди и неопровержимыми доказательствами, что вот да — ты мне нужен сильнее чем воздух, потому что видит. Правда важен. Знает, что в квартире Че не было гостей, а значит он первый и самый значимый человек, ступивший за порог. Его не просто отпускают с рук в итоге, а приносят на кровать и сразу же целуют, прижимаются и поспешно раздевают. Делают все так, будто опаздывают на последний рейс и жутко торопятся, старательно сосредотачиваясь на каждом движении. Ли прямо сейчас ощущает себя самым счастливым, не потому что его, по всей видимости, готовят к первому в жизни анальному сексу, а из-за того, что как это делают и насколько пытаются угодить. А еще как целуют и то, что снова и снова возбуждаются при виде его реакций. Хенвон, что невероятно удивительно, непонятно в какой момент смог в ответ привязаться к нему, а теперь безобразничает и рвется удовлетворить свои потребности, что умиляет Минхека, подчеркивая его неоспоримую значимость. Когда кровать издает предсмертный писк, проминаясь под телами двух парней, Ли расценивает этот звук по-своему, а именно как стартовый выстрел. Еще полчаса назад они неуверенно стояли перед красной линией, не понимая стоит ли участвовать в забеге и куда эта эстафета приведет, а сейчас уже подбираются к финишной черте и тяжело дышат, предчувствуя счастливый финал. Минхек притягивает администратора поближе к себе и руками забирается под рубашку, царапает спину и ухмыляется, когда его несильно бьют, ворча, что так, якобы, нельзя. Можно и нужно. Хенвон заслужил такие царапины и даже больше, поэтому Ли не останавливается и продолжает дарить ему ласку вперемешку с грубостью, доходящей до легких кровоподтеков. Че хмурится и отстраняется. Встает на колени, возвышаясь над телом, распластанным на кровати, и поджимает губы словно строгий учитель, что готовится сделать самый суровый выговор. Минхеку все равно, пусть делает, ведь все это неважно, покуда они вдвоем в его постели. Да и еще невозможный Че прав — не место важно, а то, что они оба поддались искушению и так безудержно целовались, переплетаясь телами. Это говорит о многом, как и тот момент, что при всей своей упорности Хенвон все-таки послушался и не стал завершать начатое в грязной туалетной кабинке. Ли с самого начала свято верил в покорность объекта своей страсти, конечно, две одинокие недели его уверенность немного пошатнули, но вот теперь парень отчетливо видит, что Хенвону не все равно. Ревность, собственничество, жадность до поцелуев, отход от моральных устоев и потеря стыдливости — это все не может быть простой похотью или желанием проучить. У такого набора определенных чувств есть одно конкретное название — влюбленность. А там и до чего-то серьезного и трогательного не далеко. Вот только, Че все еще не помешало бы быть с ним нежнее и деликатнее, не заставлять так безбожно смущаться и не создавать огниво из самых сильных эмоций внутри, что жжется хлеще укуса любой кровожадной букашки. Хенвон с коварной ухмылкой смотрит на то, как руки до сих пор краем плаща прикрывают паховую область и торопится оказать поддержку. Хотя в том, какого рода будет эта помощь Ли несколько сомневается, чувствуя как данный предмет верхнего гардероба летит в сторону, а его руки заводятся куда-то к спинке кровати и там остаются, плотно пережатые одной из сильных ладоней администратора. Это не так сильно беспокоит Минхека, как вторая свободная и очень активная ладошка Хенвона, что удобно располагается на его достоинстве и неслабо так сжимает. Минхек на подобный выпад делает ход конем — сильно жмурится и представляет всех тех несчастных девушек, на которых у него никогда не вставало. Ему хочется продержаться как можно дольше и показать, что не все будет так просто. Однако, и в этом, на первый взгляд идеальном плане, есть проблема — у Хенвона внезапно проснулось желание поболтать, а ни у кого из его девушек не было такого тембра голоса — откровенно мужского. Он щетинится, сосредотачиваясь лишь на образах в голове, а также вспоминая всякие неловкости и курьезные случайности, вот только это мало чем помогает. Минхек хнычет, думая, что Хенвон никто иной как заклинатель змей или маг, иначе настолько провокационное поведение, которое каждым маленьким шагом попадает в цель, он объяснить никак не может и не хочет. Это приятно — раз, и теперь с ним точно он, Хенвон, — два. Хотя, Ли против воли напрягается, приоткрывая глаза, ради своего спокойствия удостоверившись точно ли это тот самый Хенвон, а не кто-то другой, замаскировавшийся под него. Пережатыми пальцами тянется к его рукам и как получается царапает острыми ногтями, заставляя обратить на себя внимание. Он и так покорно лежит и не вырывается, даже не пытается скрыться или отвернуться, Хенвон должен за это быть благодарным и щедрым. Безусловно трогательным и ласковым. А не таким как сейчас — хищным зверем, что учуял свою беспомощную добычу. Даже больше — загнал в тупик и наслаждается победой, смакуя каждое мгновение. Нет, нет, нет. Ли боится и сжимается, пытаясь ухватить его пальцы покрепче. Отводит глаза и теряется в серых беспокойных мыслях, отодвигающих помутнение от ситуации куда-то на второй план. — Ты ведь не уйдешь? — осторожно спрашивает Ли. — Не бросишь меня? — Не уйду, — удивившись и отвлекшись от ласки, произносит Че. — С чего такие мысли? — Есть с чего. — Ты должен перестать об этом думать, — Хенвон тянется к его лицу, — это бессмысленно, а еще, как я понимаю, несколько тебя травмирует, того и гляди желание пропадает. Не надо об этом сейчас, после обсудим. — Тебе ведь не только секс от меня нужен? — уточняет Ли. — Это ведь не для спора или галочки в твоем списке побед? — Сладкий, я работаю в гей-клубе, если мне захочется секса, то у меня с этим проблем не будет.  — Ты дурак и действуешь на нервы, играешься со мной, а я иду на поводу каждый божий раз. Я пытаюсь противостоять тебе, но никак не могу. Ты слишком мне нравишься, чертов Хенвон. Ты в моем вкусе по многим параметрам, но я боюсь. Обещаешь, что не уйдешь? Заставь меня в это поверить. Че озадаченно присаживается на край кровати, о чем-то размышляя с пару минут, лохматит себе волосы и периодически поглядывает за спину, находя глазами Минхека. Иногда вроде бы собирается что-то сказать, но снова отворачивается, видимо не подобрав нужных слов или эпитетов. Минхек озадаченно смотрит на него, совершенно не ожидав, что их маленький диалог приведет к этому. Он не хочет, чтобы тот сказал ему нечто неправильное, не такое как в его смелых мечтах, желает продолжения, раз уж лежит тут, а не перетаптывания за входной дверью с печалью на сердце. Хенвона простить не получится, если он скажет, что поторопился. Когда меж губ администратора появляется сигарета и он начинает курить прямо в комнате на кровати, а пепел стряхивает на ковер, Ли рассеяно мельтешит и хочет прибраться. Нельзя так поступать, тем более у себя дома, однако, кто он тут. Никто. Понимание своей мизерной роли приводит к некому смирению с четким осознанием провала. Они не готовы друг к другу. Целоваться и срываться при неожиданной встрече да, а вот все остальное слишком рано и не вовремя. Не так как надо. Парень со светлыми волосами садится, поджимая ноги к себе и рассматривая размер катастрофы с его штанами. В принципе все уже подсохло и, если ему быстренько освежить свой вид в ванной и заказать такси, то до дома добежит, никто ничего не заменит даже. Минхек нервно закусывает губы, ожидая вердикта от Хенвона, но он все еще молчит, что разум воспринимает как отказ. Аккуратно встает и, шаркая ногами, продвигается к выходу. Ему не хочется оглядываться назад, на этого невозможного парня, чтобы сердце не разбилось на части, он итак помучился. И вот опять. Дурацкий Хенвон с его глупыми собственническими выходками. Лучше бы остался с девушкой и не думал о том, кого хочет его член. Этой маленькой голове больше доверия нет. — Какой же ты забывчивый, — чуть ли не на ухо кричит хозяин квартиры, после чего раздается звонкий щелчок, его челюсти разжимаются с силой, а под языком оказывается нечто металлическое. Холодное и странное на вкус. — Ммм? — вопрошает Ли, боясь пошевелиться и с вопросом в глазах рассматривая хитрющую улыбку и глаза, в которых пляшут искры, звезды и, возможно, те самые НЛО. — Такое доказательство тебе сгодится? Хенвон посмеиваясь, разворачивается и уходит в сторону комнаты, а Ли послушно идет за ним, не потому что очень хочет: на его запястье застегнуто одно из колец наручников, которые вновь, как в тот самый раз, соединяют их вместе. Вот только теперь это все задумал не он, а Че. И даже ключ отдал, намекая, что выбор стоит не за ним и насильничать никто не собирается. Минхек улыбается словно сумасшедший вытаскивает ключ изо рта, поспешно пряча его маленьком кармашке джинсов, пока Хенвон не смотрит на него. Затем, окликнув его, делает большой и показательный глоток, на который Че смотрит с теплой улыбкой и ничему не удивляется, лишь снимает накинутую на плечи хлопковую рубашку и тянет длинную цепь наручников, приближая несопротивляющееся тело худощавого парня вплотную к себе. — Назад пути не будет. — Я не изменил своего решения, — Минхек гордо задирает подбородок, — хочу только с тобой. — Романтик. — Идиотский Хенвон, помоги мне уже, вся одежда, она мокрая и липкая. Хватит издеваться, достаточно. Я тоже не убегу. — Как скажешь, — ухмыляется. Че покорно опускается, зависая над пахом Минхека и рассматривая масштаб катастрофы и хвалит свой недюжинный ум, просто потому что он хорош. Удержать действительно особого клиента получилось на сто процентов из ста. Конечно, в его голове было множество и более изощренных идей, относительно небольшого размера секс игрушек для внутреннего проникновения, что до сих пор лежат в карманах плаща, но Минхек бы этого не позволил. Конечно можно было его повязать и насильно вставить, при этом быстро выпихнув из туалета в зал. Че хмурится и трясет головой, будто пытаясь выкинуть из нее все эти неправильные мысли, не понимая в какой момент его сознание стало таким неспокойным и черным. Нельзя так поступать с девственниками, особенно влюбленными. Минхек же до сих пор обижен, как только спадет пелена возбуждения, он вскроет душу острым скальпелем и без спроса сам там все проверит, раскладывая факты и чувства на весы, принимая во внимание каждую деталь, перед оглашением результата. Хенвон уверен, что Ли теперь не отстанет, будет с удовольствием донимать его каждую свободную минутку и, к своему искреннему ужасу, находит такое времяпрепровождение не слишком плохим. Даже прекрасным и веселым, а еще очень возбуждающим. Ведь если этот парень будет постоянно рядом, то впереди его ждут миллионы новых ситуаций, где можно осуществить свои влажные фантазии претворив многие фетиши в жизнь, заставив Минхека быть абсолютно беспомощным и беззащитным. В таких ситуациях он самым наимилейшим образом теряется и хлопает пушистыми ресничками, не понимая кажется ничего на свете, выглядит настолько трогательно, совершенно не соответствуя образу взрослого парня. Прелестно и очень возбуждающе. Он настолько часто попадает в подобные ситуации самостоятельно, что член Хенвона, до встречи с этим человеком, и не думал, что к нему можно прикасаться чаще, чем раз в пару месяцев, в интимном плане, конечно. Че не знал, как с этим быть и стоит ли бороться за личную неприкосновенность, но в итоге, нависая над снова-таки беззащитным и очень трогательно смущающимся Минхеком, понимает — нужно действовать. Хватит витать в мыслях, постоянно себя одергивая и обдумывая каждый шаг, сейчас он наконец-таки вырвал из крепких объятий девушки этого несносного парня и уложил рядом. Остальное подождет. Руки Че тянутся к чужой ширинке, а язык облизывает пересохшие губы. Звук расстегивающейся молнии приводит обоих парней в замешательство, но совершенно разное по своей сути: Хенвона в принятие своей досрочной капитуляции, а Минхека заставляет максимально стесняться и приподнимать задницу, помогая стянуть штаны. Ли, оставшись обнаженным ниже пояса, хлопает ресницами, смотрит глаза в глаза долю секунды, а после хватается за край одеяла и мгновенно заворачивается, откатываясь на другую сторону кровати, сгорая от стыда. В его голове миллион всяких-разных фраз, но чаще всего повторяется одна-единственная: «Нет, нет, нет». Из плотного кокона торчит лишь одна светлая макушка, что периодично шевелится, почти не останавливаясь. Хенвон бы с радостью дал этому парню время отдышаться и поразмыслить о происходящем, вот только не в такой ситуации. Они, во-первых, располагаются на его кровати, во-вторых, оба возбуждены и почти раздеты, и, что самое главное, в-третьих, их руки скованы одной цепью. Даже при всем желании Че не смог бы отстать от Минхека, поэтому, как только тот с невероятно умным видом, представляя из себя гусеницу, откатился на метр вбок, Хенвон тут же последовал за ним, из-за банального стремления не сломать себе тонкое запястье на правой руке. Она, зажатая под немаленьким весом оробевшего парня уже начинает нещадно болеть и, кажется, отсыхать. Именно поэтому, заметив такое досадное обстоятельство, Ли осторожно поворачивает голову вбок, пытаясь рассмотреть масштаб катастрофы. Под недовольным взглядом хозяина квартиры, парень несколько робеет и неловко улыбается, пожимая плечами. Однако, не предпринимает ничего, чтобы исправить ситуацию и спасти конечность Че от ампутации, лишь отворачивает прелестное личико с алеющими щеками к окну и делает вид, что совершенно ни при чем. Хенвон, что немногим ранее мысленно клялся себе больше не истязать Минхека, забирает свои слова назад — не заслужил. Да и чувство того, как медленно, но верно каждый из пяти пальцев начинает отсыхать, только распаляет инстинкт самосохранения. Хенвон делает то, что должен, ради своего спасения: хватает то единственное место, до которого может дотянуться — член. По возмущенному и рваному выдоху Минхека, понимает, что с этим тузом в рукаве партия обречена на успех. Хенвон не нежничает, сразу сильно и быстро водит кистью руки, выбивая из парня, лежащего рядом с ним и неосознанно придвигающего пятую точку к его паху, задушенные стоны. Тот явно пытается их сдержать, утыкается лицом в подушку и цепляется свободной рукой за активно двигающуюся ладошку, вот только сил в этом жесте ровно на ноль. Рука разве что не дрожит, а в остальном абсолютно бессильна и слаба, лишь распаляет желание Хенвона, сверхактивно подпитывая его странные фетиши. Минхека даже связывать и мучить не надо, он при самых простых и милых провокациях выглядит очаровательно и постоянно жмется, возможно не отдавая себе отчет в том, насколько это переполняет член Че силой и могуществом. Такого его хочется не просто взять и зацеловать — трахать до потери пульса, конечно, с последующим продолжением и так по пару заходов, не меньше. Вот и сейчас его бедное либидо взрывается, предлагая взять негодника грубо, ни о чем не переживая, ведь Ли, очевидно и сам этого рьяно хочет. Мягкой задницей вжимается туда, куда собственно и нужно, поэтому грех не дать ему желаемого. Вот только проблема в нескольких слоях ткани, что разлучают их и не дают состоятся соитию. В список неугодных сразу же попадают одеяло с пододеяльником, его джинсы и трусы. Администратор, не прекращая водить рукой по члену Ли, другой аккуратно расстегивает пуговицу штанов и приспускает те, давая большего ходу своему уже чуть ли не болезненному возбуждению. Сколько он кончит за сегодняшний день и думать страшно, обычная практика — максимум раз в день, а тут? Минхек не просто его немножко заводит, он меняет биоритмы, все в организме и кажется, нарушает законы физики и даже вселенной. Этот парень нечто настолько, что Хенвон несколько сомневается в том, что он является девственником. Не может быть. Да, он смущается и теряется, но не может же так неосознанно искушать и не видеть в этом ничего плохого. Ладно невинное соблазнение и флирт, но даже сейчас Минхек активно толкается бедрами в ладошку и стонет так эротично и громко, ни капли не отдавая себе отчета в этом. Если сначала он еще как-то пытался заглушить свои возгласы, то теперь нет. С удовольствием пользуется его ладошкой не как наказанием за проделки, а словно резиновым мастурбатором, сам задает темп и силы регулирует. Если до этого Че боялся потерять свою несчастную руку из-за ампутации, то теперь осознает, что ее попросту заберут с собой как сувенир, для удовлетворения личных потребностей в любом случае. Ли, слишком удобно устроившись и найдя ту самую точку, для получения удовольствия, настолько активно начинает толкаться в ладонь администратора, что тот покорно соглашается со всем и помогает ему побыстрее кончить. Минхек дышит после так громко и рвано, цепляется за одеяло и старается прийти в себя, вот только когда ладонь Че, начинает шевелиться, требуя свободы — шокировано моргает и переворачивается. Неловко. Осознание сделанного накрывает с головой, он прячется в складках одеяла и разворачивается в другую сторону, лицом к нему. Предупреждать Ли, о том, что это невинное по своей сути действие было роковой ошибкой, Че конечно же не станет, ведь ему не хочется терять такого разнеженного и покорного Минхека, абсолютно непонимающего, что позволил находиться ладошке, обильно перепачканной густой и вязкой спермой, около прохода в его голую задницу. Сказать, что на коварном лице Хенвона в данный момент цветет самая что ни на есть самодовольная улыбка, это не сказать ничего. Она, наверное, выглядит в принципе очень и очень устрашающе, вот только на его абсолютное счастье, Минхеку на этот факт все равно, ведь он до сих пор прячет голову под одеялом и сопит, бурча что-то недовольно-прекрасное себе под нос. Хенвон ждет буквально одну секунду прежде чем свободной рукой подхватить Ли и пережать его тело покрепче, лишая возможности к сопротивлению. Устраивается так, чтобы было максимально удобно действовать дальше, исходя из его планов. Конечно Михнек может попробовать уползти или побить ногами, но Че уверен, что не захочет, даже почувствовав инородный предмет там, где еще никто не бывал. Че, прижимая к себе тело Минхека, начинает воплощать в жизнь то, ради чего они собственно и лежат в одной кровати — подготовку к сексу. Он, нежно массируя мягкие половинки и продвигаясь вглубь, губами прикасается к его светлой макушке. Понимает ли Минхек, что сейчас произойдет или нет, Хенвону никак не ясно, может тот и вовсе до сих пор тушуется самым диким образом и не знает, как пережить все прошлые события, прокручивает их в голове, а тут его приятно гладят и не делают ничего подозрительного. Хотя насчет последнего спорно, ведь его терпение не безгранично, хочется плотного взаимодействия, а не нежностей и бесконечных прелюдий, поэтому на свой страх и риск, расцеловывая те части лица, до которых можно дотянуться, Че аккуратно пропихивает палец, который на удивление с легкостью проходит вовнутрь, застывает, ожидая как минимум скандала и избиения, вот только этого не происходит. Подобное безусловно радует, но все же несколько озадачивает, ведь Минхек далеко не такой — тихо и мирно он априори не умеет. Попробовав пошевелить пальцем и снова не отметив за этим никакой реакции, Че поражается все сильнее, но идти наперекор настолько удачно сложившимся обстоятельствам считает очевидно глупым решением. Поэтому, немного погодя, заботливо давая привыкнуть к новым ощущениям, добавляет второй палец и дарит нежный и ласковый поцелуй, но уже багровому от происходящих событий лбу. Все-таки он не просто так притих — понимает и принимает, поэтому молчит и не двигается. Максимально стыдится своего положения и не может и слова сказать, не то, что двигаться. Хенвон, видя его настолько беззащитным и покорным впервые, готов кончить в сию минуту. Просто отвлечься, перевернуться и дать себе шанс на быструю и очень необходимую разрядку, но нельзя, по крайней мере это будет совсем не к месту. Его чертов фетиш на Минхека, который находится в максимально растерянном состоянии, появился буквально из ниоткуда, в тот самый день, когда он лег и, пытаясь перебороть себя, послушно подставлялся под ласки, плотно зажимая кляп меж острых зубов. Сказать, что Ли первый, кто пытался забрать его себе — нет, многие были и по настойчивее и, к слову, намного богаче, но что-то в Че щелкнуло в тот момент, когда он уже было хотел уйти, завязав ему глаза и вставив кляп, но не получилось. Замер и не мог пошевелиться, лишь ошалело смотрел насколько сильно крепнет его желание остаться и продолжить начатое. Внезапно для него их стандартный номер с подменой, при слишком настойчивых клиентах, закончился вот так — каменным стояком на гостя, которого ни в коем случае ему трогать нельзя. Че всегда начинал и очаровывал, а продолжал кто-то другой, но вот его, этого милого и очень доверчивого девственника, отдавать никак не хотелось. Администратор то и дело тогда с надеждой смотрел на все еще закрытую дверь, а после снова и снова прикасался к клиенту как в последний раз. То, что это может быть их крайним взаимодействием вполне логично, мало кто после умелых ласк опытных работников упорно настаивал на возвращении минимальных и крайне стандартных ласк администратора. Хенвон с усмешкой вспоминает как его, всего такого разгоряченного, оттащили Кихен и Чангюн, выставив за дверь на обозрение к шефу в крайне возбужденном состоянии, что не скрыть, как не пытайся. Тогда было неловко и стыдно, а сейчас все иначе. В клубе и при клиентах нельзя вести себя так, как хочется — он лицо заведения и должен быть неприступной крепостью, но здесь его оборонительные барьеры давным-давно дали трещины, а многие и вовсе самоустранились. Че, прежде чем начать активно двигать пальцами внутри Минхека, за неимением большего количества свободных рук, зубами поддевает край одеяла и тащит вниз, стремясь открыть обзор и встретиться со своим девственником глазами. Минхек, чувствуя, как одеяло медленно пропадает и перестает его защищать, обнажая все скрытые эмоции, жмурится, впоследствии совершая еще одну слишком серьезную ошибку: с рывком отодвинувшись от партнера, он лишь сильнее насаживается на его пальцы, которые теперь не просто немного изучают мягкие внутренние стенки, а входят во всю длину. От неожиданности на глазах выступают слезы и он, в шоке рассматривая перед собой лицо такого же удивленного Че, закусывает губы и скулит. То ли от боли, то ли от того, что его чувствительную точку внутри нашли и задели. Сжимается и не знает куда себя деть: дальше отползать бессмысленно, если не хочет повторения, а вперед страшно, ведь он и так чувствует и даже, о господи, видит стоящее колом возбуждение Че. Оно ведь через одеяло прожигает, а что будет дальше Минхек и думать боится. От странных мыслей спасает ладонь Че, что гладит плечи, а после он прижимается лбом ко лбу, и остается так на пару минут, носом трется о его, пытаясь убрать атмосферу напряженности и неловкости, затем целует, с напором притягивая ближе. Снова двигает своими длинными пальцами, периодически попадая по тому месту, что заставляет волком выть, теряя самообладание, без перерыва стонать и мычать в рот. Когда Ли думает, что хуже и серьезнее уже быть не может — не выдержит, к тем двум пальцам прибавляется третий и, уже не выжидая ни мгновения, Хенвон двигает ими внутри и расширяет податливые стенки внутренних мышц. Минхек, вырываясь из плена сладких губ, ошеломленно смотрит вперед, не понимая, как скрыть насколько большое смущение и страх, поэтому утыкается носом в ключицы, а стоит только пальцам продолжить шевелиться, легонько прикусывает их от безысходности. Ему максимально неловко и приятно, возможно немного больно и неуютно, но больше всего адово горячо. Настолько, что он в буквальном смысле ощущает, как плавится все его естество, кажется еще чуть-чуть они пробудут так, кожа к коже, и раскаленная магма прожжет насквозь, разольется внутри и уничтожит все живое. Ему настолько странно, что хочется сбежать, лишь бы эта тягучая пытка прекратилась, но ведь это будет самым глупым поступком за его не очень долгую жизнь. Хенвон его ласкает и целует, аккуратно подготавливает и успокаивает, об этом всем он пару дней назад мог только мечтать, а сейчас все взаправду. Но сердце так гулко и тревожно стучит, реагируя на настолько уверенные касания, сладкие речи и пылающие огнем глаза. Как это выдержать он не знает, но очень и очень хочет понять. Еще совсем недавно он считал себя натуралом, а сейчас полностью отдается парню, что раньше и думать о нем не хотел не то, что в романтическом плане, ни в каком вообще. — Пожалуйста хватит, — скомкано шепчет Минхек, — я не выдержу больше. Не могу, Хенвон, я не могу. — Уверен? — Че специально мажет по чувствительному местечку пальцами, с удовольствием наблюдая как Ли прогибается в спине и закусывает алые губы. — Остановимся на этом? — Идиот, — шикает Минхек, — и почему ты проявляешь свою вшивую заботу только сейчас? Когда поставил меня в такую ситуацию? У меня ведь буквально нет выбора. Я прошу совсем не об этом, не заставляй меня произносить такие вещи в слух. Ни за что не скажу. — Ох-хо, — улыбается Че и дарит быстрый поцелуй, — как жаль, а мне ведь так нравится слушать твои возмущения и ворчание. Самое интересное, что даже при таких словах ты, ничуть не смущаясь, упираешься в меня своим твердым членом. — Заткнись, сам виноват. — Мне безумно льстит твое сильное желание, — опускает одеяло ниже, оголяя торс. — Сделай с этим хоть что-нибудь уже, — молит Минхек, — хватит издеваться. Хенвон, не выжидая больше подходящего момента, тянется к ящику тумбочки, выуживая из нее тюбик со смазкой и презервативы, на что Ли задается вопросом, что будет с его задницей, если ему уже от пальцев не по себе и хочется выть, а исходя из количества резинок, упавших на кровать, заходов у них будет три. Смотрит на того, кого с таким усердием и рвением добивался, однако, верит ему не до конца, звенит цепями от наручников и думает насколько было опрометчиво оставаться с этим человеком на его условиях и территории. Но самое главное даже не это, а интерес, насколько долго он потом не сможет сидеть или передвигаться, а только лежать, стонать и мазать задницу мазями или даже вставлять свечи. Минхек сжимается и отползает, стоит одеялу слететь на пол, а пальцам покинуть его тело, смотрит так по-детски невинно и несильно отталкивает тянувшиеся руки пальцами ног. Их быстро те самые длинные и ловкие руки обхватывают, а губы целуют, но не так эротично, как могло бы это быть, а словно мама малыша, с таким громким звуком причмокивания. Минхек вроде как и возбужден, но видя и слыша подобное теряется, ощущая себя ребенком. Впрочем, Че не дает ему долго размышлять над своей ролью, бодро пристраивая его ноги на своих плечах и развязано улыбаясь. Ли, чувствуя, как в него упирается нечто настолько большое сглатывает комок, застрявший в горле и не может поверить, что в него и правда запихнут это. Даже по самым скромным меркам это много, и если уж быть кристально честным перед самим собой, то трех пальцев ничтожно мало, чтобы подготовить к такому. Конечно Минхек молчит, потому что не хочет сыпать комплиментами пенису, может он гей и извращенец, но не до такой же степени-то в конце концов. Лучше было бы поменьше, так проще и безболезненнее, хотя, член Хенвона все-таки красивый. «Понятно почему он администратор в гей клубе», — снова-таки думает про себя Минхек, никак не в силах оторвать взгляда от причинного места. Хенвон ухмыляется и задорно подмигивает, стоит их взглядам пересечься, а после, осторожно приподнимая бедра и подкладывая под них подушку, собирается войти. Минхек, сжимается, не может расслабиться от слова вообще и отворачивается, не собираясь смотреть, его даже не успокаивают нежные поглаживания и ласковые слова. — Это не страшнее пальцев, — уговаривает его Че. — Эй, Минхек. Это приятно. Тебе понравится, обещаю. И я тут, рядом, никуда не уйду, я с тобой. Эй. Целует внутреннюю сторону бедра, постепенно поднимаясь к паху. Водит рукой, гладит и вылизывает, создавая тем самым табун мурашек на белоснежной коже. — Ты остановишься, если мне будет больно? — скулит Ли. — Я знаю, что ты храбришься и пытаешься казаться опытнее, но все не так, как ты думаешь. Смотри, — аккуратно касается пальцем простаты, — приятно ведь? Пробирает же? Доверься. — Идиот, — хнычет Ли, — извращенец! Не могу поверить, что собираюсь дать тебе право на подобные действия. — Постарайся расслабиться, пожалуйста. Только не молчи, если что-то не так, идет? Че толкается вперед и замирает, пытаясь отвлечь Минхека от несколько неожиданных ощущений, но вот чего он никак не ожидает, что тот сразу придвинется, смущаясь, конечно же и ругаясь во весь голос, но начиная процесс самостоятельно. «Гордость — страшная штука», — думает Хенвон, помогая ему, такому самостоятельному и отважному. Хенвон, останавливается, когда входит на большую часть, давая привыкнуть партнеру к чувству наполненности, продолжая дарить томные поцелуи. То, насколько Минхек неадекватный сейчас, выдает абсолютно каждое его движение и слово, точнее их полнейшее отсутствие. При обычных обстоятельствах он бы уже сотню раз сказал какие-нибудь глупые ругательства или стал пунцовым от стыда, находясь в такой откровенной позе, а сейчас лишь лежит и не моргая смотрит в потолок. Че не ждет пока тот придет в себя, продолжая действовать так, чтобы отвлечь и подарить приятные ощущения, а также капельку остроты за счет немного грубых игр с сосками. Он уже давным-давно понял насколько это нравится Минхеку, он может отнекиваться хоть миллионы раз, но его мгновенная положительная реакция на такое безобразие говорит лучше любых слов. Даже если Ли и выдает фразы, то не о своих чувствах, а ругается и выделывается, рассказывая о том, какой же Че извращенный мудак. Что-то такое обязательно вырывается из него раз за разом. Но только не сегодня, прошло уже несколько минут, но никакие действия не помогают вывести Минхека из некого транса: его глаза широко распахнуты, а губы открываются, но ничего в итоге не произносят. На поцелуи не отвечает, ласки игнорирует, а щипки и вовсе проходят мимо. Че хмурится, потому что Минхек ведет себя слишком странно и надо что-то с этим делать, потому что он далеко не тот, кто будет молча смотреть в потолок, занимаясь сексом, пусть и в первый раз. Хенвон оперативно притягивает его себе поближе, вынужденно пробиваясь глубже и усаживая на колени. — Минхек? Скажи что-нибудь. Эй, Минхек. Парень, все еще не переводя взгляд от белого и идеального ровного потолка не спешно, растягивая каждую букву произносит: «Охуеть. Я трахаюсь». Че сжимает свои достаточно пухлые губы в тонкую полоску, немного агрессивно роняя свою драгоценную ношу головой на подушки. «Что за придурок и почему по мою голову?» — мысленно клянет его курильщик, решая положить огромный и большой болт на нежность и ласку. Переживет. Да и привык к размеру. Начинает очень активно и настырно вбиваться в податливое тело, которое спустя некоторое время охает и стонает, руки закидывает на шею и ногами прижимается насколько сильно, что Хенвон не удивится переломам в тазобедренных костях. То, как Минхек отдается, выгибается и зовет по имени крошит не хуже его треклятых фетишей. Стоит тронуть его соски — закусывает губы и прижимается, провести пальцами по позвоночнику — выгибается, подаваясь вперед, прикоснуться к члену — мгновенно сокращает расстояние и целует. Бесконечно долго и страстно. Мнет, раскованно подмахивает бедрами и сжимает руки до синяков. Он не просто отдается новым ощущениям, будто живет ими. Дышит. Двигается плавно, красиво, словом, грациозно настолько, что у Че дыхание перехватывает и он кончает, не успев толком насладиться процессом, обмякая на пару минут и снова становясь твердым, видя, как обиженно и чуть расстроено Минхек смотрит на свое оставшееся без внимания достоинство. Хенвон, недолго думая, решает наказать его за все хорошее, поэтому покрепче перехватывает тощее тело под собой, делая все для того, что тот не имел возможности кончить, прикоснувшись себе, лишь от ощущений сзади. Его не волнует насколько это возможно и что нужно, он готов стараться для достижения желаемого результата так долго, сколько потребуется. И плевать, что этот парень был девственником пару часов назад. Ведет-то он себя совершенно иначе, не скажешь, что никогда и ничто в себя не принимал, учитывая какой темп сам задает и как развратно стонет и просит большего. Тут что-то еще намешано, возможно его длинные пальцы, которые не знают покоя. Че, сменив позицию и поставив парня перед собой раком, перехватывает запястья, выворачивая руки назад, задавая им двоим безумно рваный темп, от которого Минхек то и дело срывается на крик. Сильно и властно берет, но не так, чтобы бездумно, все еще наблюдая за каждой реакцией тела на подобный ритм. В ушах и голове Ли раздаются лишь звуки влажных шлепков и звон звеньев цепи, что бьются друг о друга. Сказать, что он сейчас перевозбужден слишком слабо и неверно — это слова ни капли не передают его воистину плачевное состояние. Хенвон постоянно попадает по простате, мощно долбит и зажимает, отчего тело трясет и выкручивает. Все болит, зудит, требует разрядки, но руки скованы и заведены назад. Парень старается опуститься вниз, чтобы, может и постыдно, но совершенно необходимо потереться о край жесткого матраца, но Че, ловко перехватывая его запястья одной рукой, подхватывает за талию и держит: достаточно высоко, чтобы не касаться перевозбужденного органа и, давая понять, что будет так, как он желает. Че, словно структурировав беспорядочные мысли в голове Минхека, заявляет: «кончай так, без рук и прикосновений». Ли силится обернуться и посмотреть назад, но Хенвон настолько сильно начинает вбиваться в его тело, меняя угол входа, что остается только громко и совершенно бесстыдно выкрикивать его имя на разные мотивы. Минхека ведет настолько безудержно, что он уже ничего не понимает, ощущает прикосновения везде и всюду: на губах, бедрах, руках, ребрах, ключицах, не может уследить сколько они уже поз сменили, кончил ли он или все еще сдерживается, какой по счету презерватив Хенвон меняет и какое за окном время суток. Плевать. Это все похоже на бесконечно сладкий сон, в котором ему делают приятно и очень медленно и тягуче мучат, распаляют и не дают всего сразу, целуют и отстраняются, улыбаясь, видя, как быстро за ним следуют чужие губы прося еще и еще, намного больше чем уже дали, как руки, что уже изучили каждый сантиметр тела тянутся вновь, проводят по ребрам, пересчитывают позвонки, щиплют за соски, несильно их оттягивая и накрывая, как поощрение, раскаленными губами. Это только одно, а что происходит внутри него, снизу особенно, не передать словами — Минхек буквально изнемогает от чувств, которые бьются в нем и силится высказаться, правда за все то время, пока он хотел произнести что-то связанное и конкретное, промямлил только «сильнее и глубже», а еще много стонал и молил о продолжении. Приятно, сладко и возбуждающе, лучше, чем с кем-то либо в его жизни. Минхек жаждет продолжения прямо сейчас, хотя они еще не заканчивают, однако, он жмется все сильнее и плотнее прилегает, чтобы пропитаться взаимными чувствами и максимально открыто подставить свое тело под ласки чуть грубых рук. Если для исполнения такого пожелания, ему нужно терпеть и долго-долго не кончать, он попробует, вот только не обещает, что продержится, ведь это уже уничтожило его «Я» и он буквально не соображает где находится, в какой позе, но четко знает в чьих руках. Кто его так сильно прижимает к себе и доводит до безумия — Хенвон. Этому парню он обязан слишком многим и поэтому, протягивая ладони вперед и зацепляясь пальцами за загривок, он поднимается и садится верхом: сам задает темп и прижимается к лбу партнера губами, отодвигает челку и много-много раз целует. Царапает спину и улыбается, когда чувствует, что больше не может терпеть — вот-вот кончит. Хенвон послушно прижимается к нему в этот момент, чтобы создать трение меж их телами, тем самым несколько помогая разрядиться. Они оба падают на кровать, смотря в глаза друг другу и тяжело дышат, насколько, что кажется их легкие сократились в размере до песчинки и грядет нечто катастрофичное. Когда парни понемногу приходят в себя, Хенвон первым делом чувствует, как сперма стекает по его ключицам вниз, а вслед за этим, в тот же момент, Минхек широко проходится языком. Слизывает все, до капли, и послушно ждет следующего раунда, совершенно бессовестно заявляя: «это мое». Минхек не знает сколько еще раз они предавались утехам, как и Хенвон, в какой-то момент количество переросло в качество и долгие прелюдии, в которых важно раздразнить и не дать, не кончить первым и придумать что-то новое, от чего разум потеряется, а чувства затмит похоть. Самая что ни на есть сильная. Минхек, забывая обо всем, седлал Че бессчетное количество раз, сказать, что он не боялся больше будет нечестно, просто трезвые мысли давно ушли в самый далекий уголок разума, а Че с удовольствием потакал каждому маломальскому течению, что приводило их обоих к новым и новым оргазмам. Они, дорвавшись друг до друга, не могли перестать целоваться, проникать вовнутрь, пальцами исследовать тела и желать намного большего, чем минуту назад. Главное сильнее, грубее, до сорванного голоса и затекших рук, до исступления. Долго и развязано. Желанно.

***

Как только замутненное сном сознание начало проясняться, Хенвон четко осознал две вещи: в комнате жутко воняет, а его правая рука и член кажется потеряны навсегда, потому что он их ни капельки не чувствует. Перестарался и сорвался. Не надо было так рьяно нападать на Минхека, ему самому такой марафон кажется перебором на данный момент, а что думает Ли и жив ли он вообще после подобного очень и очень интересно. Курильщик даже не помнит, как они перестали заниматься сексом и провалились в сон, он бы ни капли не удивился, если бы на нем сейчас спал Минхек, в котором до сих пор бы находилось его достоинство. Они слишком сумасшедшие и дикие, дорвались до постели и натворили дел, а ведь Че даже не хотел трогать Минхека в плане секса — растянуть и подрочить ему. Этого уже было бы достаточно, но с этим негодным парнем никогда нельзя строить планы — это самое бессмысленное занятие в принципе. Хенвон и себе удивляется, вспоминая как у него хватило наглости взять и отобрать Ли у девушки, тем более посреди свидания, хотя ему очень помогли ребята, без них он бы так и не смог, наверное. Чангюн, увидев драгоценного пропавшего клиента в кафе, по дороге домой, сразу же прибежал обратно, прихватив при этом подмогу и на перебой сочиняя самый дерзкий план по захвату, на пару с Кихеном. Хенвон хоть и не успел ничего им сказать за великую помощь, но в душе премного благодарен, потому что успел привязаться к несносному клиенту, что кажется отыгрывает своим поведением какого-то психа, не меньше, а не милого девственника. Как можно в свой первый раз залезть на бедра, скакав на них так, будто это не представляет собой ничего необычного? Че не верится в девственность Минхека ни на грамм. Начиная в подробностях вспоминать прошлую ночь, чтобы сопоставить факты, Хенвон быстро возбуждается, вот только намеренно охлаждает и ругает себя — с утра нападать на Минхека нонсенс, тем более его многострадальной заднице нужен покой и уход. А несчастной руке Че свобода. Он дергает ей, стараясь схитрить и притянуть парня к себе, но вместо желанного тела, что должно было перекатиться к нему в объятия, слышит только металлический лязг и сводит брови к переносице. Открывает глаза, задирая голову, и находит себя прикованным к железной спинке кровати. Нет, нет, нет. Че подпрыгивает и ищет его, зовет и приподнимает одеяло — нигде нет. Стремясь найти пропажу, максимально натягивает цепь, чтобы выглянуть в коридор, но и там пусто, даже верхней одежды и обуви нет. Сбежал. — Гаденыш, — хмыкает Хенвон, — я тебя поймаю и затрахаю до беспамятства. Обещаю. Медленно передвигая ноги по лестничной клетке и постоянно икая, Минхек заваливается в свою квартиру. Буквально подползает к дивану, укладываясь на живот. — Как же адово болит задница, — воет в голос, — дурацкий Хенвон, в следующий раз именно я буду сверху. Вот увидишь, придурок.