══════⊹⊱≼≽⊰⊹══════
Дамблдор вышел из Больничного крыла, плотно закрыл за собой дверь и, отойдя на пару шагов, выплюнул неразжеванное драже на ладонь. Избавившись от испорченной конфеты заклинанием, директор уверенной походкой направился вдоль по коридору, в сторону своего кабинета. С тихим криком откуда-то с потолка к нему на плечо спикировал Фоукс. — «Как прошло?» Дамблдор поморщился. — Не особенно информативно. Фоукс склонил цветастую голову набок. — «Ты ведь не надеялся, что мальчик выложит тебе все как на духу?» — Мне от него не пересказ произошедшего в подвале был нужен, — несколько раздраженно отозвался Дамблдор. В коридоре было пусто — шел урок, — но директор все равно понизил голос и замедлил шаг, чтобы каблуки не стучали о камень слишком громко. От Больничного крыла он уже отдалился на достаточное расстояние, чтобы мальчишка точно его не услышал. — Я так и не понял, как на него повлияли действия Тома. Если бы Фоукс мог, он бы нахмурился. — «Что, он даже не был... шокирован?» Дамблдор показал ладонью: — Только в панике за лицо схватился. Проверял, остались ли раны. Но Северус и правда не терял времени даром, пока сидел над мальчишкой в зале. Не осталось даже маленького, тонкого шрама. Где-нибудь на щеке. Ни следа, что что-то произошло. Директор тяжело вздохнул. — Даже жаль. — «Жаль?..» — уточнил Фоукс, не поверив своим ушам. — Шрам был бы напоминанием, — пояснил Альбус, — которое неплохо поработало бы на состояние психики. — «Ты думаешь, — начал Фоукс, — что даже после того, что этот уродец с ним сделал, мальчик будет придерживаться его стороны?..» По мнению феникса, звучало это просто абсурдно. — Он ребенок, — сказал Дамблдор. — «Ребенок, но не идиот же! Кто в здравом уме будет лоялен к человеку, который исполосовал тебе лицо?!» — Все может оказаться представлением, — напряженно отозвался Дамблдор. Фоукс замер. — «Нет, — после паузы недоверчиво выдал он. — Не мог Лорд Судеб настолько пасть или свихнуться, чтобы разыгрывать подобные спектакли с ребенком...» Дамблдор кивает. — Я тоже так думаю, но... — какое-то время он молчал. — ...это слишком... грубый и резкий ход для Тома. Мальчик нужен ему живым, но даже более этого ему необходимо его доверие — а своим поступком он полностью его разрушил. Дети слишком хрупки и эмоциональны, чтобы проигнорировать жестокость со стороны человека, к которому они тянутся. — «Ты так уверен, что Гарри Поттер «тянется» к Волдеморту?» — недоверчиво осведомляется Фоукс. Части картинки упорно не складывались у феникса в голове, и у его хозяина, судя по всему, была та же проблема. Дамблдор кинул на феникса мрачный взгляд. — Он достал для него Камень из зеркала. Без принуждения со стороны Тома. Как сам думаешь? Фоукс хотел выругаться. Но, как и Альбус, он не стал распыляться на подобные бессмысленные телодвижения и вместо этого спросил: — «И что ты собираешься делать?» Какое-то время Дамблдор молчал. Он медленно удалялся все дальше и дальше от дверей Больничного крыла, и в то же время у директора почему-то было ощущение, что кто-то пялится ему в затылок. Передернув плечами, Альбус резко обернулся, окидывая цепким взглядом коридор. Который, ожидаемо, был пуст. Списав все на нервы и разыгравшуюся с возрастом паранойю, директор отвернулся, продолжая идти, и наконец сказал: — Боюсь, пока этих двоих придется оставить за скобками и заняться другими делами. Их у нас, благо, достаточно. — «Будешь наблюдать?» — уточнил Фоукс. — Уж что-то, но своим проклятым ходом Том добавил происходящему больше неопределенности, — злость бурлила в голосе Дамблдора, но слышать ее мог только человек, хорошо его знающий. Вроде Фоукса. — Он прекрасно знает, что я не могу влиять на Избранного прямо, и вставляет мне палки в колеса. Дамблдор сделал паузу. — Если то, что произошло в подземелье, это разыгранный спектакль, то Гарри Поттер все так же будет лоялен к Тому. Но если нет... мальчик отвернется от него, и тогда я смогу привлечь его поближе к себе. И до тех пор, пока этот момент не станет ясен, я не смогу предпринять никаких серьезных действий в его отношении. — «Ты главное, занаблюдавшись, не пропусти момент, когда надо будет действовать», — едко заметил Фоукс. Дамблдор процедил: — Это наше с Томом противостояние. Мальчишка в нем — инструмент. Он не должен иметь серьезного влияния на ситуацию, но каким-то образом умудряется это делать. Что, разумеется, не его заслуга. — «Зачем Волдеморту давать мальчику возможность влиять на происходящее? — недоумевает Фоукс. — Это ведь лишняя морока». — А он и не дает, — отзывается директор Хогвартса. — Это не более чем иллюзия. Обман и хитрая, жестокая ловушка. — «Но ведь Волдеморт неадекватен, разве нет? Как он в таком состоянии может проворачивать подобные схемы?» — Одиннадцать лет в скитаниях кому угодно прочистят голову, — мрачно отозвался Дамблдор. — Но здесь снова две стороны монеты. Если Том адекватен, то это несомненно спектакль. А если нет — то он решил отыграться на Избранном за какую-нибудь «провинность», и только лишь. Том любитель жестоких наказаний, так что наверняка не отказал бы себе в удовольствии изрезать двенадцатилетнему ребенку лицо, держа его в сознании и при этом душа. Фоукс передернулся. Вся эта тема была ему крайне неприятна, и потому феникс, оставляя вопросы мотива и психического состояния Волдеморта на Альбуса, перевел тему: — «А что с чарами и артефактами?» Дамблдор вздохнул и прикрыл глаза. — Тут все сложнее. Том уничтожил абсолютно все чары и артефакты, нацеленные на запись звука. Во всех залах с испытаниями. Так что я ничего не знаю насчет того, о чем они разговаривали, как и о том, каким образом мальчик преодолел препятствия. — «А там есть, о чем беспокоиться?» — настороженно поинтересовался Фоукс. Дамблдор повел плечами. — Едва ли. Некоторые испытания на пути к Камню были рассчитаны на нескольких человек. Но Избранный пришел один. Позже, когда я исследовал залы, я понял, что те из испытаний, что подразумевали участие более чем одного ребенка... Альбус развел руками. — ...ты не поверишь, были разрушены! В голосе директора прозвучал неприкрытый сарказм. Феникс задумчиво щелкнул клювом. Значит, Волдеморт сознательно расчищал дорогу для Поттера. — «При этом маячки остались целы?» Дамблдор покачал головой. — Нет. Они тоже были уничтожены. Мне пришел только сигнал о том, что кто-то их разрушил. — «Но и тот с опозданием, раз ты ничего не узнал, — заметил Фоукс. Немного помолчав, он заметил: — И в итоге у нас снова ничего нет». Дамблдор передернул плечами. — По этой ситуации — да. Но мы все еще не обездвижены. Посмотрим, как будут развиваться события. А пока... Директор посмотрел на феникса и провел ладонью по его яркому хохолку. — ...нам надо начинать готовиться к следующему шагу. Фоукс согласно чирикнул и вспорхнул к потолку, вылетая на улицу через большое аркообразное окно. Дамблдор ускорил шаг, направляясь в свой кабинет. А Гарри, неподвижно лежащий в кровати и слышавший все до последнего слова, открывает глаза.══════⊹⊱≼≽⊰⊹══════
— Наконец-то мы едем домой, — тянет Драко, спускаясь по ступеням Хогвартс-Экспресса на перрон. Малфой щурит глаза от яркого солнца и восклицает: — О, мои родители уже тут! — А меня, видимо, встретит эльф, — криво улыбается Нотт, выходя из поезда следом за ним. Гарри оборачивается к друзьям и хмыкает. — Мы еще не успели даже по домам разойтись, а у каждого уже частная жизнь началась, ты погляди. Драко стукнул его по плечу. — Поворчи мне тут, Поттер. За тобой и так должок пылится, не надо мне еще настроение своими дурацкими шутками портить. Гарри закатил глаза: — Тебе, вижу, очень хотелось составить мне компанию в Больничном крыле, да, Драко? — Этот момент можно опустить, — хмыкает Малфой. Все трое рассмеялись. Мимо них проходили десятки детей, все смеялись, кричали: в общем, радовались. Окончанию года и началу каникул, встрече с родителями... Мир вокруг был необычайно ярок и жизнерадостен — настолько, что практически слепил Гарри своими улыбками, сверкающими на лицах сотен столпившихся на платформе девять и три четверти людей. Маленьких и взрослых. Первокурсников, старшекурсников, родителей и других родственников, встречающих детей. Все сегодня были едины в общей радости. Кроме работников вокзала, разумеется. — Ну, — отсмеявшись, начал Драко, вздохнув. — Пора прощаться. — Так говоришь, как будто собрался в какой-нибудь Дурмстранг перевестись, пока тебя никто не видит, — усмехается Теодор. Малфой косится на него и отмазывается: — Я сейчас и тебя стукну, Нотт. Гарри улыбается. — Не будем же мы тут стоять, пока толпа не разойдется. За мной тоже уже наверняка приехали. Теодор и Драко переглянулись. В унисон спросили: — Магглы? — Нет, Министр Магии, — елейным голоском отзывается Поттер. — А вы не знали?.. После покушения Того-Кого-Нельзя-Называть мою драгоценную жизнь оберегают пуще Святого Грааля. Нотт и Малфой, ожидаемо, отреагировали не очень хорошо. Оба буквально набросились на Гарри с объятиями, как сделали это тогда, когда Поттер впервые вышел из Больничного крыла после трехдневной отключки. — Честно, вот не будь у тебя такого мерзкого чувства юмора — цены бы тебе не было, Поттер, — глухо говорит Драко куда-то Гарри в плечо. — Мне тоже не нравится, — так же приглушенно отзывается Теодор. Его рот находился где-то в области поттеровского затылка. Гарри улыбается, обнимая слизеринцев в ответ. — Если я перестану так шутить, вы оба расплачетесь. — Спорим? — мгновенно отреагировал Малфой. — На следующий год поспорим, — хмыкает Теодор отстраняясь. Щеки у Нотта пунцовые, а волосы взъерошены больше обычного. Он шагает назад и машет Гарри и Драко ладонью. — Встретимся через три месяца! — Да ты сегодня сама сентиментальность, Нотт, — скривился Малфой. Потом его гримаса перетекла в язвительную улыбку, и блондин замахал руками, отгоняя Теодора, как щенка. — Чеши уже отсюда, давай-давай. Нотт, как ни странно, не оскорбился: — Это он так свою грусть сдерживает, — доверительным тоном сообщает он Гарри. — Как только окажется в своих покоях, то выплачет все слезы, скучая по мне. Поттер серьезно кивнул. — Это очень похоже на Драко. — Пошли вы, — по слогам отозвался Малфой, — лесочком туманным да болотистым. И чтоб вас там кикимора сожрала. — Ух, какие словечки, — изумился Теодор. Драко индифферентно прошипел, усмехаясь: — У простолюдинов понабрался, Нотт. Теодор скрылся в толпе, направляясь к выходу, ведущему в Магический Мир. Когда Малфой обернулся, Гарри сказал, указав большим пальцем себе за плечо: — Мне в другую сторону. — А мне вообще к стенке, — отозвался Драко. Какое-то время они помолчали. — В общем, ты там будь поаккуратнее, — наконец выдавил Малфой. Лицо у него было сконфуженное. — Магглы, все-таки... Гарри ярко улыбнулся. — Не волнуйся, они для меня ничто. Драко кивнул. — Пока, Гарри. — Пока, Драко. Они разошлись на перроне в разные стороны. Гарри проскользнул через завесу на вокзал Кингс-Кросс, кишащий людьми, и невольно оглянулся на колонну, в которой скрывался тайный проход в Волшебный Мир. Первый учебный год в Хогвартсе окончился просто великолепно. Гарри сдал все экзамены на оценки не ниже «Выше ожидаемого». Табель, как и предполагалось, испортило зельеварение — у Снейпа даже Панси заслуживала «Превосходно» только по праздникам. Гермиона жутко за него волновалась и едва не придушила собственными руками, стоило Поттеру попасться ей на глаза. Паркинсон скривила свой курносый носик, но о самочувствии сокурсника справилась — и Теодор с Драко отпускали дурацкие шутки насчет этого до самого конца дня. Монтегю похлопал Гарри по плечу в безмолвной поддержке и тут же ретировался, так как следом появилась Джемма — и уж она закидала мальчика вопросами по самую макушку. Снейп несколько раз объявлялся в Больничном крыле и интересовался у Поттера, не отваливается ли у того какая-нибудь часть тела. Давал ему зелья, а после снова исчезал, все такой же недовольный жизнью, что и в обычное время. В целом, знакомство с Магическим Миром удалось. И дальше будет только интереснее. Гарри усмехнулся и, отвернувшись, направился в сторону выхода, сунув руки в карманы. Его уже ждали.